 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Пер. с франц. М.: Когито-Центр, 2005. 255 с
Е. Т. СОКОЛОВА, доктор психол. наук, профессор, Москва
Рецензируемая книга по определению самого автора представляет собой практическое руководство для проведения и интерпретации теста Роршаха, известного во всем мире и одновременно наиболее сложного в практическом плане проективного метода. Впервые опубликованная в 1970 г. издательством Press Universitaire de France, книга Нины Константиновны Рауш де Траубенберг выдержала семь изданий во Франции, а в 2005 г. с ней получили возможность ознакомиться и отечественные специалисты. Выход русскоязычного издания данного труда примечателен во многих отношениях: 2005 год можно считать юбилейным для всей проективной психологии, которой исполнилось сто лет, если относить, как это принято, к первым проективным методам тест словесных ассоциаций К. Юнга, официально созданный им в 1905 г. За целый век своего существования проективные методы неоднократно подвергались критике, да и по сей день продолжают сохранять в научной психологии положение enfant terrible, не имея общепризнанного теоретического обоснования. Между тем, специалисты в различных областях исследовательской и практической психологии активно обращаются к проективным методам, создают их модификации, расширяют сферы применения этих особых, по-своему уникальных способов понимания внутреннего мира человека.
Своевременность появления книги определяется нуждой в квазиэкспериментальных процедурах исследования бессознательного, особенно когда психоанализ становится элементом повседневной жизни и активно интегрируется в отечественную психологическую науку. На наш взгляд, чтобы понять и принять загадку теста Роршаха, надо уподобиться в воображении следопытам, чья задача - по следам, оставленным на снегу, распознать натуру зверя и дорогу к его берлоге; по обломкам и черепкам воссоздать исчезнувшие цивилизации; по уликам раскрыть картину преступления, личность и мотивы преступника.
Нина Константиновна Рауш де Траубенберг - общепризнанный ученый, почетный профессор Парижского университета им. Рене Декарта, одна из крупнейших из ныне живущих специалистов в области Роршах-диагностики, известна своими исследованиями системной организации восприятия, фантазии и мышления у детей и подростков. Результаты ее изысканий, выполненных с помощью теста Роршаха, раскрывают тонкие взаимоотношения, существующие между социальной перцепцией, межличностной коммуникацией и чувством самоидентичности; позволяют приблизиться к пониманию внутреннего строения так называемых Я - и объект-репрезентаций, роли нарушения первичных ментальных моделей привязанности в их патогенном влиянии на актуальное восприятие и общение. В последние десятилетия произошел очередной всплеск интереса к проективным методам и тесту Роршаха в частности. Это вызвано предложенными американскими авторами S. Blatt, J. Urist, A. Elizur шкалами оценки Роршах-ответов в качестве качественно-количественной процедуры диагностики когнитивного стиля, индивидуальной и клинической вариативности стратегий психологической защиты, качества и структуры ментальных репрезентаций объектных отношений, самоидентичности. Однако долгое время французская клиническая психология с известной настороженностью воспринимала достижения своих зарубежных коллег. Иная позиция у автора руководства, внимательное прочтение книги которого позволяет прийти к выводу о глубокой заинтересованности в интеграции психологии развития с французскими, британскими и североамериканскими ветвями психоанализа, с теорией объектных отношений. В кратком теоретическом введении в текст учебного руководства специально не акцентируется "новый взгляд" на диагностическое предназначение теста Роршаха в контексте теории объектных отношений, тем не менее, комментарии по поводу технических вопросов шифровки и интерпретации Роршах-показателей показывают, что подобный ракурс может быть близок автору.
Вызывает отклик манера изложения весьма трудного, изобилующего нередко "эзотерической" терминологией материала, понимание которого в значительной степени требует свободного владения языком метафор, постижения телесного символизма клинического дискурса, психоаналитического, "глубинного" склада психологического мышления. Внутренняя диалогичность авторской позиции позволяет полно и объемно представить точки зрения признанных авторитетов и
стр. 119
классиков "Роршахианы" на тончайшие процедурные нюансы работы с методикой. При сохранении весьма разной, оригинальной, иногда архаической лексики цитируемых произведений параллельно передана собственная современная интерпретация теста. Таким образом, задачи учебного пособия и научного исследования здесь весьма удачно совмещаются.
Данная книга автора - полноценное учебное пособие, в самом классическом и лучшем смысле этого слова. Она достаточно информативна для того, чтобы читатель смог получить знание об исторически сложившихся традициях и новых веяниях в концептуальном обосновании методики; имеет ясную продуманную структуру и (что делает ее особенно ценной) богата иллюстративным материалом, включает индивидуальный анализ клинических случаев. Читатель получает из рук одного из самых высококвалифицированных мэтров доступ к обычно не раскрываемой черновой, "кухонной" работе с материалом теста и проходит шаг за шагом все основные ее процедурные этапы - проведение, протоколирование, шифровку, построение психограммы, заключительную интерпретацию.
При всей краткости теоретической части, занимающей в книге скромное положение предисловия, с самого начала обозначаются (а внутри каждой из глав получают дальнейшее развитие) несколько весьма важных положений, значение которых все яснее открывается в последние годы. Вспоминая давние исследования развития восприятия, проведенные под руководством Дж. Брунера в 1950 - 60 гг. в группе "Нью Лук", а также не менее знаменитым Дэвидом Рапапортом и его последователями в Меннингерской клинике, позволим себе вычленить из текста руководства некоторые авторские "замыслы", а также сформулировать наши собственные отклики, продиктованные 30-летним стажем практической и исследовательской работы с тестом Роршаха.
Во-первых, это касается анализа значения неоднозначности, неопределенности стимульного материала и ситуации тестирования. Принято считать, что ответ на таблицу является продуктом целостной психической активности субъекта, динамически изменяющегося состояния сознания, следствием сложнейшего переплетения когнитивных, адаптивных и аффективных процессов, прошлых и актуальных фрустраций и фантазийных процессов сублимации, узор и изменяющиеся конфигурации которых определяются внутренним устройством личности, ее индивидуальными и клиническими особенностями. Между тем, сегодня все яснее становится ограниченность "индивидуалистической" парадигмы понимания субъекта не только в рамках психотерапии, но и психодиагностики. Все настоятельней заявляет о себе "интерсубъективная" система научных взглядов, в рамках которой проективный ответ понимается как особый дискурс, разворачивающийся в ситуации проективного обследования и непременно включающий фактор реальной и символической (воображаемой) коммуникации между обследуемым и психологом-диагностом. Сходной точки зрения придерживается и Нина Константиновна Рауш де Траубенберг. Так, в главе "Приемы анализа протоколов Роршаха" подчеркивается, что ситуация тестирования является ситуацией отношений и что для испытуемого существуют самые различные способы прожить совместно эту ситуацию. Действительно, благодаря моделированию неопределенности тест Роршаха, как и все проективные методы, предоставляет уникальные возможности реконструировать в экспериментальной ситуации не только паттерны базовых первичных, по большей части фантазийных и воображаемых, объектных отношений и сопутствующих им аффектов, но и актуально разворачивающихся реальных отношений.
В наших собственных исследованиях последних десяти лет мы активно апробируем данную теоретическую модель, соответствующую организацию процедуры проведения теста и герменевтически-психоаналитическое истолкование проективного дискурса, развертывающееся поэтапно. Первый шаг предполагает обобщенное интуитивное "схватывание" общего впечатления от вербального и невербального дискурса, эмпатическое вживание в него, прочувствование индивидуального стиля переживания обследуемого, что отчасти сопоставимо с терапевтическим методом использования контртрасферных чувств в качестве "окна" в бессознательное пациента. Второй шаг состоит в структурировании проективного материала через процедуры шифровки ответа, составлении психограммы и комбинации показателей в формулы. Наконец, на третьем этапе работы с текстом становится возможным целостное и одновременно обогащенное деталями, подробное понимание душевной организации обследуемого, его индивидуального стиля эмоциональных отношений, сложной многоуровневой системы жизненных побуждений, смыслов и способов совладения с фрустрациями.
Из сказанного вытекает, на наш взгляд, что продуктивное использование теста Роршаха не может ограничиваться сколь угодно сложной формальной кодировкой ответа и интерпретацией количественных показателей, хотя это и составляет необходимый аналитический этап обработки диагностического материала. Увлеченность психологическими неотехнологиями, вкупе с вполне понятным желанием упростить и алгоритмизировать работу психолога, маскируемым рациональными доводами о необходимости соблюдения требования объективности, подчас за-
стр. 120
темняют психотерапевтическое и психоаналитическое "происхождение" проективного подхода, проективного метода как такового. Но в этом случае теряется интеракционистское понимание структуры и содержания проективного текста, равно как и коммуникативной (а значит - смысловой и символической) природы исследуемых психических феноменов. Именно поэтому столь важен тематический анализ содержания ответов (по аналогии с Тестом тематической апперцепции Меррея), семантической структуры текста, погруженных в коммуникативные контексты (к кому обращен текст? каковы его интенциональные смыслы и замыслы?) - контексты реальные и символические, в которых и благодаря которым текст порождается. Иными словами необходимый завершающий этап работы с проективным текстом составляет то, ради чего, что и каким образом обследуемый бессознательно стремится донести до психолога в качестве "объектной" фигуры.
Автор совершенно оправданно обращает внимание читателя на нюансы той особой ситуации, которая возникает благодаря противоречивости, двойственности, неопределенности перцептивного стимула, нечеткости требований инструкции и отсутствию в ней нормативных указаний, "в которой сочетаются приглашение помечтать, свободно выражая свои мысли, и наблюдение за объективной реальностью, реальностью объекта и реальностью отношений" (с. 192). Мы полностью солидарны с высказанной позицией. У нас не вызывает сомнения, что задачи психолога состоят в наблюдении за динамикой игры воображения и реалистического восприятия, отношений, разворачивающихся "здесь и теперь", между пациентом и диагностом (как вполне конкретным определенным уникальным человеческим существом), так и символическими интеракциями трансфертной и контртрансфертной природы. Взаимные перцепции, эмоциональные отношения и коммуникации, как на вербальном, так и на невербальном уровне, являются существенными детерминантами проективного ответа (текста).
На связь перцепта с экфорируемыми мнестическими и ассоциативными процессами указывал и сам Герман Роршах: "Восприятие объектов становится возможным в результате того, что ощущения, или группа ощущений, "экфорируют" (пробуждают) в нас образы воспоминаний, связанных с какой-либо образовавшейся ранее группой ощущений" (Г. Роршах "Психодиагностика", с. 22). Как известно, тест создавался Роршахом без фундаментального теоретического обоснования, прежде всего, на основе обширных эмпирических исследований; многие идеи рождались благодаря сотрудничеству с психоаналитически мыслящими клиницистами и психологами (Е. Блейлер, К. Юнг), в духовной атмосфере уважения к творческой природе человека, его способности активно "вчувствовать" (Т. Липпс) свое духовное Я в окружающий мир. Задача же систематической методологической рефлексии возникла значительно позже. Заметный след оставили 50 - 60 гг., когда когнитивная и социальная психология в своем стремлении построить целостную модель процесса познания попытались интегрировать ряд идей и эмпирических фактов, "фрагментированных" по разным областям психологии. Так, были сведены воедино психоаналитическое понимание функций неосознаваемой мотивации, транзактная парадигматика Ф. Килпатрика и П. Вацлавика, эволюционный подход Вернера и предложено теоретическое обоснование теста Роршаха, исходя из представления о детерминирующем (иногда - "искажающем") влиянии активности, субъективности и индивидуальности на человеческое познание (Дж. Брунер, Л. Беллак, Г. Виткин, Дж. Клейн и др.). Феномен проекции стали связывать с механизмами, опосредствующими перцепцию (в условиях непереносимости неопределенности), с влиянием актуальных и фрустрированных влечений, прошлого опыта, межличностных установок, когнитивных схем и когнитивного стиля на перцептивные гипотезы - ответы в тесте Роршаха. Эта идея сегодня получила развитие в интерпретации перцептивных образов как "ментальных репрезентаций", в которые спроецированы архаичные паттерны, матрицы первовосприятия - фантазии об очень ранних отношениях с материнскими и отцовскими объектами и механизмы защиты от разочарований и фрустраций. Соответственно, в данном контексте проективный текст понимается в качестве своего рода закодированного послания бессознательного, "оживающего" в промежуточном пространстве интерсубъектного взаимодействия, требующего своего истолкования, исходя из понимания кому, каким образом и ради чего создается текст.
Позволим себе напомнить, что проективные методы представляют собой специфическую, довольно неоднородную группу психодиагностических процедур идеографической и клинической направленности. Последнее означает, что "фокусом" обследования, его целью является обнаружение особенного, индивидуально-личностного в большей мере, чем всеобщего, номотетического, независимо от того идет ли речь о норме или патологии. Своим названием проективные методы обязаны североамериканскому психологу и методологу Лоуренсу Френку, предложившему и их первую классификацию; в дальнейшем Л. Абт и Л. Беллак сформулировали ряд принципиальных положений проективной психологии, главные из которых - принципы холизма, динамического единства индивидуально-личностного и средового коммуникативного - принимаются и сегодня. Подлинный триумф проективной диагностики
стр. 121
связан с двумя большими проективными методами - тестом Роршаха и Тематическим апперцептивным тестом Меррея и Морган, открывшими возможность исследования бессознательного в экспериментальных контролируемых условиях управляемой проекции. Психоанализ изначально "питал" проективную методологию, однако и последняя, оказавшись более открытой и восприимчивой к идеям классических психологических школ (прежде всего, социальной психологии, когнитивизма), все более оказывала влияние, формируя психоанализ и психотерапию в целом как предмет междисциплинарного исследования. Широко известные сегодня процедуры анализа нарратива, разработанные в когнитивно-психодинамической версии современного исследовательского психоанализа Люборским, Горовицем, Бенджамин и другими, обнаруживают очевидную связь с основными принципами "тематического" и структурного анализа текста. В этом смысле нам представляется не вполне оцененным вклад Германа Роршаха, заложившего основы "шифровки" ответа, применения формализации и "измерения" языка бессознательного, воображения, тела, а также его семиотической и герменевтической "дешифровки" путем "толкования" структуры и содержания ответа. Основные категории шифровки - локализация, форма, движение, цвет, популярность/оригинальность, содержание - отражают наиболее общие культурные категории (эталоны), выработанные для обозначения положения человека в природном и социальном пространстве, для описания им своих эмоциональных состояний, интенций, отношений. Это позволяет рассматривать данный способ работы с Роршах-текстом как процедуру означивания, в то время как означаемым является не столько вербальный текст как таковой, сколько означаемый им дискурс бессознательного. Так, применение диагностом процедуры шифровки, например, обозначения (категоризации) ответа с помощью локализационных показателей и детерминант формы, задает пространственные координаты (положение в пространстве, границу, очертание) образа, такие как верх/низ, центр/периферия, право/лево, целое/деталь, фигура/фон и др. Пытаясь понять, проявить язык бессознательного пациента, диагност сначала фактически вживается в мир образов обследуемого, а затем, используя символику категорий, сквозь категориальную сетку, обнаруживает "означаемое". Локализуя ответ в пространстве пятна, и пациент, и диагност (первый - неосознанно, второй - сознательно) имеют в виду тот бесспорный социокультурный факт, что расположение человека в жизненном социальном пространстве (размер занимаемой им территории, ее границы, владение ею на правах собственника или временное местонахождение) служит индикатором переживания социального статуса, личной самоидентичности.
Аналогично раскрывается метафорический смысл и прочих детерминант Роршах-ответа. Например, категория "движение" весьма важна для понимания пространственно-временных координат самоидентичности, таких проблем социального и персонального Я, как динамизм, свобода, социальная мобильность, эмпатия к душевным состояниям, живость, сила духа, полет воображения и творческой мысли, сексуальная/агрессивная потенция, тревога и т.п., противостоящих ограничению подвижности, оседлости, ригидной стагнации, депрессии, бессилию, смерти. Светотеневые качества стимульного пятна, благодаря которым создаются ощущения качества поверхности и границы, переживание глубины, дистанции, объемности, витальности/безжизненности, ясности/смутности имеют самое непосредственное отношение к базовым состояниям онтологической безопасности или тревоги, степени надежности связей с миром социальных отношений и подлинности/фальшивости собственной идентичности. Соотношение ("формулы") определенных детерминант Роршах-ответа могут трактоваться также в качестве указания на степень социализации личности, меры овладения ею культурными средствами регуляции собственной деятельности, их репертуара, уровня осознания и произвольности, а также индивидуальной уязвимости и дефицитарности Я- и объект -репрезентаций, определяющих как сотрудничество с фрустрирующими, незнакомыми или неопределенными социальными контекстами, так и возможность сохранения относительной автономии, индивидуальности и независимости.
Таким образом, процедура перевода текстового материала в шифры-символы, имеющие культурные и индивидуальные значения, может быть понята как один из взаимосвязанных этапов целостного и циклического анализа текста. Как нам представляется, именно в этом направлении - от семиотического анализа к герменевтической интерпретации - размышляет автор рецензируемой книги, избегая крайности как чисто количественного подхода, так и исключительно интерпретативного, показывая преимущества сочетания формально-аналитических операций над показателями психограммы с "тематическим", психоаналитическим, символическим толкованием содержания ответов и значений каждой из таблиц. Несомненно, мы берем на себя смелость несколько развить выраженное в тексте книги пунктирно, делимся своими собственными размышлениями, сложившимися в ходе многолетней работы с тестом Роршаха. Однако знакомство с современными тенденциями мировой "Роршахианы", а также с публикациями самой Нины Константиновны Рауш де Траубенберг позволяет, как нам кажется, подобную вольность.
стр. 122
В целом, несомненным достоинством данного издания является сбалансированность емкого и лаконичного теоретического обоснования, с одной стороны, и детальности, ясности и четкости изложения технических процедур обработки эмпирических данных, с другой, что всегда составляет одну из самых больших трудностей при написании практических методических руководств. Книга читается с неослабевающим интересом, и даже тем, кто хорошо знаком с применением теста Роршаха, предстоит немало радостных встреч с новыми ракурсами уже известных в проективной диагностике проблем, которые, благодаря тонким авторским комментариям, приобретают современное и оригинальное звучание. В качестве практического руководства эта работа, бесспорно, восполняет вакуум, существующий в отечественной переводной литературе по проективной психологии, ее теории и практики. С момента своего выхода руководство по применению теста Роршаха, написанное Н. К. Рауш де Траубенберг, прочно заняло место настольной книги практического психолога, к помощи которой с благодарностью обращается и проходящий первоначальный этап обучения, и квалифицированный специалист, ради получения супервизии от одного из самых известных ныне живущих и практикующих роршахистов.
Многогранность авторского подхода, интегрирующего разные теоретические контексты, задает современное понимание значения и предназначения теста Роршаха, привносит в чтение текста увлекательность, требует интеллектуального напряжения, делает читателя соучастником истории приключений этого удивительного по своей простоте и загадочности психологического метода. И можно только поблагодарить Нину Константиновну Рауш де Траубенберг, нашу соотечественницу с глубокими российскими корнями, драматическая и благородная судьба которой вызывает восхищение и во Франции, и в России.
стр. 123
ХРОНИКА
На заседании Диссертационного совета Д 002.016.03 при Институте психологии РАН состоялась защита диссертаций на соискание ученой степени кандидата психологических наук по специальности 19.00.13 - психология развития, акмеология.
1. Гагариной Марией Анатольевной по теме "Роль репрезентаций материнской привязанности в генезе аддиктивного поведения" (научный руководитель - кандидат психол. наук Е. С. Калмыкова).
Работа посвящена экспериментальному исследованию и теоретическому анализу проблемы влияния репрезентации материнской привязанности на возникновение и развитие наркотической зависимости у их детей.
Репрезентации привязанности - это психические образования, возникшие в процессе общения ребенка со значимыми другими и аккумулирующие опыт этих взаимодействий. Они ответственны за бессознательную переработку поступающей информации и моментальное принятие решения действовать определенным образом при актуальном взаимодействии.
В результате исследования установлено, что экспериментальная и контрольная группы достоверно различаются по соотношению репрезентаций надежной и ненадежной привязанности, а также по выраженности черт ненадежной привязанности (дистанцированной и тревожной). Доказано, что репрезентации привязанности ненадежного типа у матери является фактором риска развития аддиктивного поведения у ребенка.
Выявлена связь типа репрезентации привязанности у матери с успешностью реабилитации наркоманов. Наиболее неблагоприятными для реабилитации наркоманов являются репрезентации привязанности дистанцированного типа у матери. Отстраненность, неспособность к сопереживанию и эмоциональной поддержке со стороны матери особенно остро переживается наркоманом в период, когда он стоит перед задачей переструктурирования собственной жизни.
Установлены личностные характеристики матери, коррелирующие с успешностью реабилитации. Матери наркоманов, продолживших употребление наркотиков, обладают более выраженной психопатологической симптоматикой и менее зрелыми способами социального взаимодействия по сравнению с матерями детей, находящихся в длительной ремиссии.
2. Замышляевой Мариной Сергеевной по теме "Оптимизм и пессимизм в совладающем поведении в юношеском возрасте" (научный руководитель - доктор психол. наук Т. Л. Крюкова).
Работа посвящена экспериментальному исследованию и теоретическому анализу проблемы влияния оптимизма и пессимизма на совладающее поведение в юношеском возрасте. В результате исследования установлено, что оптимизм и пессимизм влияют на совладающее поведение юношей и девушек, причем влияние оптимизма более выражено, чем пессимизма. Оптимизм является предиктором активного проблемно-фокусированного и социально-ориентированного стилей совладающего поведения, лежит в основе положительной переоценки ситуации, отрицательно влияет на несовладание и другие стратегии, относящиеся к непродуктивному копинг-стилю. Пессимизм предсказывает эмоционально-фокусированный копинг, отрицательно влияет на копинг-стратегии стиля совладающего поведения, ориентированного на решение проблемы.
Диспозиционный оптимизм и пессимизм исследовался наряду с такими личностными конструктами, как надежда/безнадежность, оптимистический и пессимистический стили атрибуции и самоэффективность, в результате чего сформулирована авторская позиция о соотношении данных понятий, согласно которой оптимизм и пессимизм - это структурные когнитивные личностные диспозиции, включающие позитивный/негативный объяснительный стиль (т.е. оценку и способ объяснения причин уже произошедших позитивных и негативных событий), надежду/безнадежность (позитивные/негативные ожидания в будущей конкретной ситуации, подразумевающие готовность к поведенческому акту для достижения желаемого блага) и самоэффективность (веру в эффективность собственных действий).
В предложенную автором и графически представленную структуру совладающего поведения личности включены оптимизм и пессимизм как личностные черты, оказывающее влияние на многоуровневый когнитивный процесс оценки ситуации (оценка ситуации и личностных ресурсов по совладанию с ней) и выбор определенного стиля совладающего поведения - проблемно - или эмоционально-фокусированного.
Исследование показало, что на развитие оптимизма/пессимизма и копинга личности оказывает влияние такой фактор, как тип поселения (город, село), что подтверждают выявленные в исследовании значимые различия в выраженности оптимизма, пессимизма и различных копинг-стратегий у городских и сельских юношей. Сельские учащиеся превосходят городских по уровню пессимизма и оценкам по копинг-шкалам чудо и духовность. У них также более выражены такие стратегии проблемно-специфического копинга, как дистанцирование и бегство-избегание. Горожане имеют более высокие оценки по шкале оптимизма, а также по шкалам активный отдых и друзья.
стр. 124
УКАЗАТЕЛЬ СТАТЕЙ, ОПУБЛИКОВАННЫХ В "ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ ЖУРНАЛЕ" В 2006 г., ТОМ 27
| Абдурасулова Т. Д., Акимова М. К., Горбачева Е. И., Зархин В. Г., Козлова В. Т., Ференс Н. А., Ярошевская СВ. К. М. Гуревич - психолог, эрудит, выдающийся ученый. | N 6, 90 - 99 |
| Академическая премия им. С. Л. Рубинштейна за 2005 год. | N1,5 |
| Акимова М. К. см. Абдурасулова Т. Д. и др. | N 6 |
| Балашова Е. Ю. см. Портнова Г. В. и др. | N 1 |
| Богданчиков С. А. Советская психология в мировом историко-психологическом контексте (современные подходы к проблеме) | N 1, 89 - 96 |
| Бодров В. А. Проблема преодоления стресса. "COPING STRESS" и теоретические подходы к его изучению | N 1, 122 - 133 Часть I |
| Бодров В. А. Проблема преодоления стресса. Процессы и ресурсы преодоления стресса. | N 2, 113 - 123 Часть 2 |
| Бодров В. А. Проблема преодоления стресса. Стратегии и стили преодоления стресса. | N 3, 106 - 116 Часть 3 |
| Брюн Е. А. см. Полунина А. Г. и др. | N 1 |
| Валицкас Г., Юстицкис В. Соответствие поведения судей требованиям процедурной справедливости (на примере литовского судопроизводства) | N 4, 95 - 105 |
| Вартанов А. В. см. Портнова Г. В. и др | N 1 |
| Васильев И. А., Митина О. В., Кобанов В. В. Влияние различных типов мотивации и самоуправления личности на продуктивность мыслительной деятельности. | N 4, 38 - 49 |
| Вяльба А. П. см. Петренко В. Ф. и др | N 5 |
| Гагарина М. А. см. Калмыкова Е. С. и др. | N 6 |
| Гарбер И. Е. Метапсихология в XXI веке: предмет, структура и методы | N 4, 106 - 113 |
| Гиндина Е. Д., Малых СБ., Лобаскова М. М. Генетические и средовые факторы поведенческих и эмоциональных трудностей у близнецов подросткового возраста | N 5, 60 - 74 |
| Глоточкин А. Д., Журавлев А. Л., Кольцова В. А. Жизнь и научное творчество К. К. Платонова (к 100-летию со дня рождения) | N 3, 117 - 126 |
| Горбачев А. В., Куприянов Е. А., Науменко А. С., Одинцова В. В., Шмелев А. Г. Методика "Структура трудовой мотивации" и перспектива ее применения | N 3, 86 - 93 |
| Горбачева Е. И. см. Абдурасулова Т. Д. и др | N 6 |
| Горбачева Е. И., Купрейченко А. Б. Отношение личности к деньгам: нравственные противоречия в оценках и ассоциациях. | N 4, 26 - 37 |
| Грачева И. И. Адаптация методики "Многомерная шкала перфекционизма" П. Хьюитта и Г. Флетта | N 6, 73 - 80 |
| Громова А. Д. см. Ляксо Е. Е. и др | N 2 |
| Груздев Н. В., Спивак Д. Л. Базовые факторы индукции измененных состояний сознания (на примере физиологических родов) | N 3, 78 - 85 |
| Глуевич О. А. Атрибуция степени ответственности и вины преступника и его жертвы | N 3, 68 - 77 |
| Давыдов Д. М. см. Полунина А. Г. и др. | N 1 |
| Демин А. Н. Психологические механизмы поведения личности в условиях безработицы | N 2, 31 - 43 |
| Дормашев Ю. Б. см. Шилко Р. С. и др. | N 2 |
| Ениколопов С. Н., Кузнецова Ю. М., Цибульский Н. П., Чудова Н. В. Специфика агрессии в Интернет-среде | N 6, 65 - 72 |
| Журавлев А. Л. см. Глоточкин А. Д. и др. | N 3 |
| Журавлева Н. А. Динамика ценностных ориентации молодежи в условиях социально-экономических изменений | N 1, 35 - 43 |
| Задорожнюк И. Е. см. Пястолов СМ. и др. | N 2 |
| Зархин В. Г. см. Абдурасулова Т. Д. и др. | N 6 |
| Зинько Е. В. Соотношение характеристик самооценки и уровня притязаний. Самооценка и ее параметры | N 3, 18 - 30 Часть 1 |
| Зинько Е. В. Соотношение характеристик самооценки и уровня притязаний. Уровень притязаний и варианты его сочетаний с самооценкой | N 4, 15 - 25 Часть 2 |
| Измайлов Ч. А., Лабкаев Ю. Я., Матвеева Л. В., Измайлова Н. Ч., Кошмарова А. Ю. Соотношение звуков нот с базовыми эмоциями | N 4, 59 - 66 |
| Измайлова Н. Ч. см. Измайлов Ч. А. и др. | N 4 |
| Калмыкова Е. С., Гагарина М. А., Падун М. А. Роль типа привязанности в генезе аддиктивного поведения: постановка проблемы | Часть I N 6, 45 - 53 |
| Канеман Д. Карты ограниченной рациональности: психология для поведенческой экономики | N 2, 5 - 28 |
| Карпов А. В. Закономерности структурной организации рефлексивных процессов | N 6, 18 - 28 |
| Квасовец С. В. см. Удачина Е. Г. и др | N 6 |
| Князев Г. Г. см. Слободская Е. Р. и др | N 3 |
| Кобанов В. В. см. Васильев И. А. и др | N 4 |
| Козлова В. Т. см. Абдурасулова Т. Д. и др | N 6 |
| Козлова М. А. см. Татарко А. Н. и др | N 4 |
стр. 125
| Кольцова В. А. см. Глоточкин А. Д. и др. | N 3 |
| Кольцова В. А., Нестик Т. А., Соснин В. А. Психологическая наука в борьбе за мир: задачи и направления исследований | N 5, 5 - 15 |
| Коренкова Н. Е., Олейник Ю. Н. Психомоторика в структуре интегральной индивидуальности человека | N1,54 - 66 |
| Корнилова Т. В. К проблеме полипарадигмальности психологических объяснений (или о роли редукционизма и пристрастиях в методологии психологии) | N5,93 - 101 |
| Корнилова Т. В. см. Степаносова О. В. и др | N 2 |
| Кошмаров А. Ю. см. Измайлов Ч. А. и др | N 4 |
| Красников М. А., Лебедева Н. М., Нестик Т. А., Соснин В. А., Соснина Л. М. П. Н. Шихирев: ученый и наставник (к 70-летию со дня рождения) | N 6, 105 - 110 |
| Кузнецова Ю. М. см. Ениколопов С. Н. и др | N 6 |
| Купрейченко А. Б. см. Горбачева Е. И. | N 4 |
| Куприянов Е. А. см. Горбачев А. В. и др. | N 3 |
| Куражова А. В. см. Ляксо Е. Е. и др | N 2 |
| Курек Н. С. Особенности целенаправленной и эмоциональной активности подростков с нарушениями слуха | N 6, 54 - 64 |
| Кучеренко В. В. см. Петренко В. Ф. и др | N 5 |
| Лабкаев Ю. Я. см. Измайлов Ч. А. и др | N 4 |
| Лебедева Н. М. см. Красников М. А. и др. | N 6 |
| Лебедева Н. М., Марковская О. В. Взаимосвязь социальных представлений русских и немцев с психологическими характеристиками культур (на примере ситуации гостеприимства) | N 4, 77 - 85 |
| Леонова А. Б., Мотовилина И. А. Профессиональный стресс в процессе организационных изменений | N 2, 79 - 92 |
| Лисенкова В. П., Шпагонова Н. Г. Индивидуальные и возрастные особенности восприятия времени (на примере детской, подростковой и юношеской выборок) | N 3, 49 - 57 |
| Лобаскова М. М. см. Гиндина и др | N 5 |
| Ляксо Е. Е., Громова А. Д., Куражова А. В., Романова О. А., Остроухое А. В. Влияние материнской депривации и неврологических заболеваний на речевое развитие детей первых трех лет жизни | N 2, 102 - 112 |
| Мазилов В. А. Методологические проблемы психологии в начале XXI века | N 1, 23 - 34 |
| Малых СБ. см. Гиндина и др | N 5 |
| Марковская О. В. см. Лебедева Н. М. и др | N 4 |
| Матвеева Л. В. см. Измайлов Ч. А. и др | N 4 |
| Менделевич В. Д. см. Ничипоренко Н. П. и др | N 5 |
| Митина О. В. см. Васильев И. А. и др | N 4 |
| Мотовилина И. А. см. Леонова А. Б. и др | N 2 |
| Нартова-Бочавер С. К. Теория приватности как направление зарубежной психологии | N 5, 28 - 39 |
| Науменко А. С. см. Горбачев А. В. и др | N 3 |
| Нестик Т. А. см. Кольцова В. А. и др | N 5 |
| Нестик Т. А. см. Красников М. А. и др | N 6 |
| Никитина Е. А. Опознавание пола в зависимости от способа предъявления изображения лица | N 6, 37 - 44 |
| Ничипоренко Н. П., Менделевич В. Д. Феномен антипационных способностей как предмет психологического исследования | N 5, 50 - 59 |
| Одинцова В. В. см. Горбачев А. В. и др | N 3 |
| Олейник Ю. Н. см. Коренкова Н. Е. и др | N 1 |
| Остроухов А. В. см. Ляксо Е. Е. и др | N 2 |
| Падун М. А. см. Калмыкова Е. С. и др | N 6 |
| Паршуков А. Ю. см. Чернов и др | N 4 |
| Пахомов А. П. Проблема осмысленности психологических измерений | N 5, 75 - 83 |
| Петренко В. Ф., Кучеренко В. В., Вяльба А. П. Психосемантика измененных состояний сознания (на материале гипнотерапии алкоголизма) | N 5,16 - 27 |
| Петровский В. А. Уровень трудности задачи: метаимпликативная модель мотивации выбора | N 1, 6 - 22 |
| Плохих В. В. Точность субъективной оценки временных ограничений деятельности как фактор успешности решения задачи на слежение | N 2. 93 - 102 |
| Полунина А. Г., Давыдов Д. М., Брюн Е. А. Когнитивные нарушения и риск развития алкоголизма и наркомании при синдроме дефицита внимания с гиперактивностью | N 1, 81 - 88 |
| Портнова Г. В., Балашова Е. Ю., Вартанов А. В. Феномен "когнитивного захватывания" при оценивании временных интервалов | N 1, 67 - 80 |
| Пястолов СМ., Задорожнюк И. Е. Логика и смысл в экономической психологии (комментарий к статье Д. Канемана) | N 2, 29 - 30 |
| Ребзуев Б. Г. Четырехслойная модель аффективной преданности работников организации: опыт применения на российской выборке | N 2, 44 - 59 |
| Романов В. Я. см. Шилко Р. С. и др | N 2 |
| Романова О. А. см. Ляксо Е. Е. и др | N 2 |
| Русалов В. М. Психологическая зрелость: единая или множественная характеристика? | N 5, 84 - 92 |
| Сафронова М. В. см. Слободская Е. Р. и др | N 3 |
| Сидоренков А. В. Групповая сплоченность и неформальные подгруппы | N 1,44 - 53 |
| Сидоров К. Р. "Триада риска" и ее связь с состоянием психосоматического здоровья в юности | N 6,81 - 89 |
| Сироткина И. Е., Р. Смит. "Психологическое общество": к характеристике феномена | N 1, 114 - 121 |
| Слободская Е. Р., Князев Г. Г., Сафронова М. В. Краткая форма личностного опросника Айзенка (ЛОА-К) и ее использование для оценки риска употребления психоактивных веществ | N 3, 94 - 105 |
| Смит Р. см. Сироткина И. Е. и др | N 1 |
| Соколова Е. Е. К проблеме соотношения значений и смыслов в научной деятельности (опыт неравнодушного прочтения книги А. А. Леонтьева "Деятельный ум") | N 1, 107 - 113 |
| Солдатова Г. У. Психологические механизмы ксенофобии | N 6, 5 - 17 |
| Соснин В. А. см. Кольцова В. А. и др | N 5 |
| Соснин В. А. см. Красников М. А. и др | N 6 |
стр. 126
| Соснина Л. М. Исследования справедливости в зарубежной социальной психологии | N 5, 40 - 49 | |
| Соснина Л. М. см. Красников М. А. и др | N 6 | |
| Спивак Д. Л. см. Груздев Н. В. и др. | N 3 | |
| Спиркина Е. А. З. Фрейд - основатель психоанализа (к 150-летию со дня рождения) | N 6, 100 - 103 | |
| Степаносова О. В., Корнилова Т. В. Мотивация и интуиция в регуляции вербальных прогнозов при принятии решений | N 2, 60 - 68 | |
| Татарко А. Н., Козлова М. А. Сравнительный анализ структуры ценностей и характеристик этнической идентичности в традиционных и современных культурах | N 4, 67 - 76 | |
| Тхостов А. Ш. Формирование патологических форм зависимости (попытка психологического анализа романа "Господа Головлевы") | N 5, 102 - 111 | |
| Удачина Е. Г., Квасовец СВ. Полезависимость/поле-независимость и межполушарная асимметрия | N 6, 29 - 36 | |
| Уточкин И. С., Фаликман М. В. Торможение возврата внимания. Виды и свойства | N 3, 42 - 48 Часть I | |
| Уточкин И. С., Фаликман М. В. Торможение возврата внимания. Механизмы: от сетчаточной маскировки до стратегической регуляции | N 4, 50 - 58 Часть 2 | |
| Фаликман М. В. см. Уточкин И. С. и др | N 3 | |
| Фаликман М. В. см. Уточкин И. С. и др | N 4 | |
| Ференс Н. А. см. Абдурасулова Т. Д. и др | N 6 | |
| Фролова СВ. Смыслообразующие факторы эмиграционных намерений студентов | N 3, 58 - 67 | |
| Цибульский Н. П. см. Ениколопов С. Н. и др | N 6 | |
| Чернов Д. Н., Паршуков А. Ю. Экспериментальное исследование генотип-средовых соотношений по акустическим характеристикам речи | N 4, 86 - 94 | |
| Чернышев А. С Памяти Л. И. Уманского (к 85-летию со дня рождения) | N 6, 104 - 105 | |
| Чудновский В. Э. О некоторых "болевых точках" становления личности | N 3, 5 - 17 | |
| Чудова Н. В. см. Ениколопов С. Н. и др | N 6 | |
| Шилко Р. С, Дормашев Ю. Б., Романов В. Я. Мнемический эффект Струпа и эффект мнемического улучшения: зависимость от скорости предъявления стимуляции | N 2, 69 - 78 | |
| Шмелев А. Г. см. Горбачев А. В. и др | N 3 | |
| Шпагонова Н. Г. см. Лисенкова В. П. и др | N 3 | |
| Юревич А. В. Объяснение в психологии | N 1, 97 - 106 | |
| Юревич А. В. Социальная релевантность и социальная ниша психологии | N 4, 5 - 14 | |
| Юстицкис В. см. Валицкас Г. и др | N 4 | |
| Ярошевская С. В. см. Абдурасулова Т. Д. и др | N 6 | |
| Ященко Е. Ф. Особенности самоактуализации студентов с разной профессиональной направленностью | N3,31 - 11 | |
| НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ | ||
| Алексапольский А. А., Никифорова А. А. V Всероссийская научно-практическая конференция "Дружининские чтения" | N 6, 114 - 116 | |
| Артемьева Т. И. Итоговая научная сессия Института психологии РАН | N5,116 - 122 | |
| Бендас Т. В. XII Европейский конгресс по психологии труда и организационной психологии | N 2,124 - 128 | |
| Вайзер Г. А. Конференция "Научное наследие Н. А. Менчинской и современная психология учения" | N 1,138- 140 | |
| Вайзер Г. А. XI симпозиум "Психологические проблемы смысла жизни и акме" | N 6, 111 - 113 | |
| Галажинский Э. В., Краснорядцева О. М. Всероссийская конференция "Психолог в образовании: методологические и методические проблемы" | N 3, 129 - 132 | |
| Головина Г. М. см. Савченко Т. Н. и др | N 1 | |
| Гриценко В. В. II Международная научная конференция "Этнопсихологические и социокультурные процессы в современном обществе" | N 2, 136 - 141 | |
| Кострикина И. С. Школа-семинар молодых ученых Института и психологии РАН. "Психология познания: исследовательские традиции и новые подходы" | N 3, 133 - 134 | |
| Краснорядцева О. М. см. Галажинский Э. В. и др | N 3 | |
| Леньков С. М. см. Львов В. М. и др | N 5 | |
| Львов В. М., Леньков СМ. Научно-практическая конференция по проблемам понимания человека и социума в изменяющейся России | N 5, 123 - 125 | |
| Махнач А. В. Международная конференция по проблемам жизнеспособности детей и подростков | N 2, 129 - 130 | |
| Маховская О. И., Мирная А. Международный тематический семинар "Актуальные проблемы детства в России" | N4, 114 - 117 | |
| Мирная А. см. Маховская О. И. и др | N 4 | |
| Никифорова А. А. см. Алексапольский А. А. и др | N 6 | |
| Обознов А. А. I Международная конференция "Творчество: взгляд с разных сторон" | N 3, 127 - 128 | |
| Ожигова Л. Н. см. Фоменко Г. Ю. и др. | N 4 | |
| Савченко Т. Н., Головина Г. М. V Международная конференция "Интеллектуальные системы" | N 1, 141- 143 | |
| Фоменко Г. Ю., Ожигова Л. Н. III Всероссийская научно-практическая конференция "Личность и бытие: субъективный подход" | N 4, 118 - 122 | |
| Холодная М. А. Научная конференция "Психология способностей: современное состояние и перспективы исследований" (К 50-летию со дня рождения В. Н. Дружинина) | N 1, 134 - 137 | |
| Шмелева И. А. VII Международная конференция Российского общества экологической экономики | N 2, 131 - 135 | |
| Хроника | N 2, 142; N 3, 141 - 143; N 4, 125 - 127; N 5, 15, 59, 100, 110; N 6, 124 | |
| КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ | ||
| Базылевич Т. Ф. Рецензия на книгу Л. С. Нерсесяна "Железнодорожная психология". М.: Реинфор, 2005 | N 4, 124 | |
стр. 127
| Зараковский Г. М. Рецензия на книгу В. А. Бодрова "Психологический стресс: развитие и преодоление" | N 5, 129 - 131 |
| Знаков В. В. Рецензия на 2-е доп. изд. книги В. Ф. Петренко "Основы психосемантики". СПб.: Питер, 2005. 479 с. | N 3,139 - 140 |
| Климов Е. А., Скрипкина Т. П. Рецензия на книгу "Познание человека человеком" (под редакцией А. А. Бодалева, Н. В. Васиной) | N 5, 132 - 135 |
| Скрипкина Т. П. см. Климов Е. А. и др | N 5 |
| Соколова Е. Т. Рецензия на книгу Н. Раут де Траубенберг "Тест Роршаха. Практическое руководство" пер. с франц. М. Когито-центр. 2005. 255 с. | N 6, 119 - 123 |
| Указатель статей, опубликованных в психологическом журнале в 2006 г., том 27 | N 6, 125 - 128 |
| НАШИ ЮБИЛЯРЫ | |
| Вячеславу Алексеевичу Бодрову-75 лет | N 5, 126 - 127 |
| Борису Андреевичу Душкову - 75 лет | N 5, 128 |
| Борису Дмитриевичу Карвасарскому - 75 лет | N 3, 135 |
| Олегу Александровичу Конопкину - 75 лет | N 4, 123 |
| Наталия Владимировна Крылова | N 1, 144 |
| Артуру Николаевичу Лебедеву - 70 лет | N 3, 135 - 136 |
| Николаю Николаевичу Нечаеву - 60 лет | N 3, 137 - 138 |
| Алексею Сергеевичу Чернышеву - 70 лет | N 6, 117 - 118 |
| [Китов Ахмед Исмаилович] | N 3, 144 |
| [Петровская Лариса Андреевна] | N 4, 128 |
стр. 128
Поиск по сайту: