АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Биолого-эволюционный подход

Читайте также:
  1. Decide which answer А, В, С or D best fits each space. Подумайте, какие из предложенных ответов лучше подходят для данных выражений.
  2. Decide which answer А, В, С or D best fits each space. Подумайте, какие из предложенных ответов лучше подходят для данных выражений.
  3. I. Два подхода в психологии — две схемы анализа
  4. V. Употребите подходящие прилагательные в требуемом падеже.
  5. Аксиологичность сознания. Праксиологический подход в исследовании сознания.
  6. Аксиомы ордин-го подхода в анализе оценки потр-ем полезности потр-их благ. Ф-ция полез-ти и кр б потр-ля”.
  7. Аксиомы ординалистского подхода. Функция полезности и кривые безразличия потребителя. Свойства кривых безразличия. Предельная норма замещения
  8. Алекс резко передумал подходить, но, будто не заметив их, направился к плакату, который висел на стене у гардероба.
  9. Альтернативные подходы в области информационной подготовки
  10. Альтернативные подходы к фискальной политике
  11. Альтернативный подход Кэрол Гиллиган
  12. Американский подход

Трактовка маскулинности как совокупности природных качеств, отличающих мужчин (самцов) от женщин (самок), исторически является древнейшей. Ее формулировку можно обнаружить уже у древнегреческого историка Ксенофонта, по словам которого «природу обоих полов с самого рождения... бог приспособил: природу женщины для домашних трудов и забот, а природу мужчины для внешних. Тело и душу мужчины он устроил так, что он более способен переносить холод и жар, путешествия и военные походы, поэтому он назначил ему труды вне дома.» Поэтому «женщине приличнее сидеть дома, чем находиться вне его, а мужчине более стыдно сидеть дома, чем забо-


титься о внешних делах» (Ксенофонт. Домострой, VII, 22-23, 30-310).

Современная эволюционная биология и социобиология, разумеется, не говорят о «предназначении» мужчин и женщин, однако они констатируют наличие устойчивых кросскультур-ных и кроссвидовых полодиморфических особенностей мужского и женского поведения и пытаются дать им функциональное объяснение.

Согласно теории московского ученого В. А. Геодакяна, процесс самовоспроизводства любой биологической системы включает в себя две противоположные тенденции: наследственность — консервативный фактор, стремящийся сохранить неизменными у потомства все родительские признаки, и изменчивость, благодаря которой возникают новые признаки. Самки олицетворяют как бы постоянную «память», а самцы — оперативную, временную «память» вида. Поток информации от среды, связанный с изменением внешних условий, сначала воспринимают самцы, которые теснее связаны с условиями внешней среды. Лишь после отсеивания устойчивых сдвигов от временных и случайных, генетическая информация попадает внутрь защищенного самцами устойчивого «инерционного ядра» популяции, представленного самками.

Согласно эволюционной теории пола, норма реакции женских особей, то есть их адаптивность (пластичность) в онтогенезе по всем признакам несколько шире, чем мужских. Один и тот же вредный фактор среды модифицирует фенотип самок, не затрагивая их генотипа, тогда как у самцов он разрушает не только фенотип, но и генотип. Например, при наступлении ледникового периода широкая норма реакции самок у наших далеких предков позволяла им «делать» гуще шерсть или толще подкожный жир, чтобы выжить. Узкая норма реакции самцов этого не позволяла, поэтому из них выживали и передавали свои гены потомкам только самые генотипически «лохматые» и «жирные». С появлением культуры (огня, шубы, жилища) наряду с ними выживали и добивались успеха у самок еще и «изобретатели» этой культуры. То есть, образно говоря, культура (шуба) выполняет роль фенотипа (шерсти).

Вследствие разной нормы реакции у женщин выше обучаемость, воспитуемость, конформность, а у мужчин — находчивость, сообразительность, изобретательность (поиск). Поэтому новые за-


дачи, которые решаются впервые и которые можно решить кое-как (максимальные требования к новизне и минимальные — к совершенству), лучше решают мужчины, а знакомые задачи (минимум новизны, максимум совершенства), наоборот, — женщины.

В гендерологии, находящейся под сильным влиянием феминизма и социального конструктивизма, биолого-эволюционная парадигма непопулярна. Ее считают редукционистской (сложные и разнообразные формы маскулинности сводятся к универсальному биологическому императиву), сексистской (ген-дерные свойства редуцируются к половым), антиисторической (гендерные свойства выглядят везде и всюду более или менее одинаковыми) и политически консервативной (она часто используется для идеологического обоснования и оправдания гендерного неравенства и мужского господства).

Однако эта критика справедлива только отчасти. Хотя гендерное разделение труда и других социальных функций не вытекает само собой из полового диморфизма, эти явления взаимосвязаны. Тот факт, что индивидуальные различия между мужчинами больше, чем межполовые, не исключает наличия некоторых более или менее общих черт, характеризующих мужчин как популяцию. Эти свойства проявляются в структуре заболеваемости, смертности, специфических факторах риска и т. п. и отражаются в стереотипах маскулинности, элементы которых имеют кросскультурную и даже межвидовую валидность. Некоторые аспекты мужского поведения, начиная с повышенной (по сравнению с женщинами) агрессивности и склонности выстраивать иерархические отношения господства и подчинения и кончая фаллической символикой, уходят своими корнями в поведение наших животных предков и связаны с теми же самыми психофизиологическими автоматизмами. Человек как биологический вид homo sapiens не может полностью освободиться от своего животного наследия.

Поведенческие науки, этология и психология не могут не учитывать эти факты, при всей сложности их интерпретации. Знаменитый американский психолог, ведущий мировой эксперт по психологии половых различий Элинор Маккоби подчеркивает в своей последней книге,8 что их объяснение вклю-

8 Е. Е. Maccoby, The Two Sexes. Growing Apart, Coming Together (Harvard University Press, 1998).


чает в себя биологический компонент. Многие черты поведения мальчиков воспроизводят то, что характерно для приматов: половая сегрегация в играх разнополых детенышей, разный стиль игровой активности (у самцов гораздо больше силовых игр и показной, а иногда и реальной, агрессии), асимметричность отношений со взрослыми (молодые самцы как группа отделяются от взрослых раньше и полнее, чем самки, а также проявляют меньше интереса к детенышам и реже взаимодействуют с ними). Некоторые особенности поведения мальчиков, хотя и зависят от стиля их воспитания, имеют психофизиологические корни. Более высокий уровень обмена веществ делает мальчиков физически более энергичными и активными. Когда дети играют одни, их половые различия в этом отношении минимальны, но в составе группы однополых сверстников мальчики выглядят значительно активнее. Мальчики более возбудимы и труднее поддаются внешнему контролю. В силу их более позднего созревания, мальчики позже девочек овладевают речевыми навыками и у них слабее эмоциональный самоконтроль, что делает их поведение более спонтанным и агрессивным. Эти особенности мужского поведения к какой-то степени связаны с действием мужского полового гормона — тестостерона.

2) Психоаналитический подход

Гораздо более популярная в гендерных исследованиях (особенно феминистских) парадигма маскулинности — психоанализ. Подобно биоэволюционной теории, психоанализ является эссен-циалистским и универсалистским в том смысле, что он постулирует универсальные мужские свойства, а также механизмы и стадии формирования мужского характера. Однако он считает, что эти свойства не заданы биологически, но формируются в процессе индивидуального развития, в результате взаимодействия ребенка с родителями.

Все дети начинают эмоциональную жизнь с идентификации с матерью, которую они любят и одновременно боятся. Но девочки идентифицируются с матерью навсегда, получают удовольствие от интимных эмоциональных отношений с ней, и у них формируется потребность в таких отношениях. Напротив, мальчики скоро узнают, что отличаются от своих матерей, они должны сформировать свою мужскую идентичность отрицательно — то есть путем отделения от матери и формирования чувства


576

самости как чего-то независимого, автономного и индивидуального. Это достигается с помощью отрицательных реакций — мизогинии, эмоционального отчуждения от женщин и утверждения своего мужского превосходства, универсальной персонификацией которого является культ пениса/фаллоса.

Иными словами, гендерная психология асимметрична: фемининная идентификация по преимуществу родительская, тогда как маскулинная — гендерно-ролевая. В отличие от девочек, вырабатывающих гибкие личные идентификации со своими матерями, мальчикам нужна позиционная идентификация с разными аспектами обобщенной мужской роли. Они усваивают те компоненты маскулинности своего отца, которые в противном случае, как они боятся, могли бы быть направлены против них (страх кастрации). В процессе формирования личности мальчика у него появляются специфические мужские страхи и коммуникативные тревоги, от степени и способа преодоления которых зависит характер и особенно психосексуальные свойства взрослого мужчины.

Психоанализ оказал сильное влияние на клиническое исследование особенностей маскулинной идентификации и ее внутренних противоречий, ведущих к психосексуальным нарушениям и трудностям. Он показал, что мужская идентичность, вопреки видимости, вовсе не монолитна, ее компоненты часто рассогласованы и внутренне противоречивы. На основе психоанализа создан ряд плодотворных моделей формирования альтернативных вариантов мужской идентичности (Эрик Г. Эрик-сон, Гарри Стэк Салливэн и др). Применение психоаналитического аппарата к интерпретации антропологических данных показало также наличие социокультурных вариаций маскулинности и типов «мужского характера».

При этом развивалась и сама психоаналитическая теория. Если классический психоанализ изучал преимущественно отношения мальчика с родителями, причем роли отца и матери казались более или менее единообразными, то феминистский психоанализ (Нэнси Чодоров), подчеркивающий уродующее влияние на мужчин патриархата, считает мужские психологические конфликты результатом совместного действия имманентных внутренних противоречий маскулинности и специфического типа социализации мальчиков в конкретном обществе. Это обогащает научные представления о природе «мужской


субъективности», которая зачастую включает и такие, заведомо «немужские» черты как мазохизм и нарциссизм (К. Силвер-ман, 1992). Психоаналитические идеи и методы широко применяются в феминистских культурологических и искусствоведческих исследованиях (например, Ева Кософски Седжвик).

Однако подавляющее большинство обществоведов и психологов относятся к психоаналитической парадигме скептически. Базовые категории психоанализа — не научные понятия, а метафоры, его выводы не поддаются статистической проверке и не обладают предсказательной силой. Разные школы и течения психоанализа (Фрейд, Юнг, Лакан, неофрейдисты и др.) концептуально несовместимы друг с другом, одни и те же термины означают у них совершенно разные вещи. Следуя за обыденным сознанием, психоаналитические теории нередко сводят маскулинность к сексуальности или описывают ее преимущественно в сексологических терминах, что является сильным упрощением. Психоаналитическая парадигма позволяет выразить и описать субъективные переживания мужчин, связанные с «кризисом маскулинности», но конкретно-исторические социальные реалии и особенно механизмы социального изменения от нее ускользают.

3) Маскулинность и мужские роли

В отличие от эволюционной биологии и психоанализа, склонных рассматривать маскулинность как нечто единое и объективно данное, психология, социология и антропология чаще видят в ней продукт истории и культуры, считая «мужские свойства» производными от существующей в обществе системы половых/гендерных ролей, которые ребенок усваивает в процессе социализации. Место имманентного «мужского характера» занимают исторически изменчивые «мужские роли».

Разные науки приходили к этой парадигме каждая своим собственным путем.

Психология 19 — начала 20 века была сексистской и эс-сенциалистской. В 1910-20-хх годах все немногочисленные исследования психологических особенностей мужчин и женщин подводились под рубрику «психологии пола» (psychology of sex), причем пол зачастую отождествлялся с сексуальностью. В 1930— 60-е годы «психологию пола» сменила «психология половых различий» (sex differences), которые уже не сводились к сексу-

 


578

альности, но большей частью считались заданными природой. В конце 1970-х годов, по мере того, как круг исследуемых психических явлений расширялся, а биологический детерминизм ослабевал, этот термин сменился более мягким — «различия, связанные с полом» (sex related differences). В 1980-х годах их стали называть «гендерными различиями», которые могут вообще не иметь биологической подосновы.

Соответственно менялись и представления о маскулинности. В 19 веке «мужские» (маскулинные) и «женские» (фемининные) черты и свойства считались строго дихотомическими, взаимоисключающими, всякое отступление от них воспринималось как патология или шаг в этом направлении. Затем жесткий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-фемининных свойств.

Разработанные в 1930-60-х годах многочисленные тесты маскулинности/фемининности (М-Ф) предполагали, что хотя сами свойства М и Ф полярны и альтернативны, конкретные индивиды отличаются друг от друга лишь по степени их выраженности. При этом разные шкалы М-Ф (интеллекта, эмоций, интересов и т. д.) принципиально не совпадают друг с другом. Это значит, что маскулинность не является унитарной чертой, мужчина с высоким показателем М по одной шкале может иметь низкий показатель по другой шкале и т. д. И зависит это не от его имманентных природных характеристик, а от конкретной сферы его деятельности, рода занятий, общественного положения и т. п.

Иными словами, маскулинность и связанные с нею социальные ожидания (экспектации) производны не от свойств индивида, а от особенностей мужской социальной роли. Отсюда — перенос внимания с индивидуальных черт на социокультурные стереотипы и нормы, стили социализации и т. д.

Параллельные сдвиги происходили в антропологии и в социологии. Историко-этнографическое изучение маскулинности связывают прежде всего с работами Маргарет Мид, которая обнаружила, что даже близкие по уровню социально-экономического развития первобытные племена могут иметь разные каноны маскулинности: например, рядом с воинственными, агрессивными мундугуморами живут спокойные и миролюбивые ара-пеши. На первый план выходит не биология, а культура и воспитание.


Хотя выводы Мид часто цитируются в учебниках как установленные научные факты, ее полевые исследования были методологически несовершенны. Современным антропологам мужские роли в доиндустриальных обществах кажутся не столь пластичными, как виделось Мид, которая сильно преувеличила миролюбие самоанских мужчин. Тем не менее нормативные каноны маскулинности у первобытных народов неодинаковы, а психические свойства индивидуальных мужчин — тем более. Хотя большинство человеческих обществ ждет от своих мужчин воинственности и высоких достижений, из этого правила есть исключения (ласковые таитяне и робкие семаи). По словам антрополога Дэвида Гилмора, «маскулинность — это символический сценарий, бесконечно вариабельный и не всегда необходимый культурный конструкт».9 Чтобы разобраться в этом многообразии, нужно разграничивать не только сами аскриптивные мужские черты, но и те конкретные сферы деятельности, в которых им «положено» проявляться.

В социологии 1950-х-1960-х годов важную роль сыграла теория Талкота Парсонса и Роберта Бейлза, рассмотревших дифференциацию мужских и женских ролей в структурно-функциональном плане. Оказалось, что и на макросоциальном (в рамках больших социальных систем) и на микросоциальном (в малых группах) уровне половые роли чаще всего взаимодополнитель-ны: мужской стиль жизни является преимущественно «инструментальным», направленным на решение предметных задач, а женский — эмоционально-экспрессивным. Эта теория способствовала интеграции в единую схему социально-антропологических и психологических данных. Однако феминистская критика показала, что в основе дихотомии инструментальности и экспрессивности — при всей ее эмпирической и житейской убедительности — лежат не столько природные половые различия, сколько социальные нормы, следование которым стесняет индивидуальное саморазвитие и самовыражение женщин и мужчин.

Сходным образом развивается и теория гендерной социализации. В свете психоанализа маскулинное самосознание и поведение рисуются продуктами подражания и идентификации с конк-

9 D. D. Gilmor, Manhood in the Making. Cultural Concepts of Masculinity (Yale University Press), p. 230.


580

ретным мужчиной — отцом или его символическим образом. Социологи и социальные психологи дополнили этот подход изучением внедряемых в сознание ребенка родителями и воспитателями обобщенных соционормативных правил и представлений. «Полоролевая типизация» по этой схеме идет как бы сверху вниз: взрослые сознательно прививают детям, особенно мальчикам, нормы и представления, на которые они должны ориентироваться.

Однако эмпирические данные показывают, что роль родителей в этом деле не так велика, как принято думать. В большинстве случаев родители не навязывают ребенку ни выбор игр, ни однополых товарищей, они и вмешиваются в детские взаимоотношения лишь в тех случаях, когда им кажется, что сын ведет себя не так, как «надо». По заключению Маккоби (1999), домашняя социализация играет лишь небольшую роль в сегрегации полов. Хотя в некоторых аспектах родители действительно по-разному относятся к сыновьям и дочерям, дифференцируя в зависимости от этого поощрения и наказания, индивидуальные детские предпочтения в качестве товарищей по играм однополых сверстников от этого не зависят. Характерный стиль взаимодействия в мальчишеских группах, включая проявления агрессии и дистанцирование от взрослых, создается и поддерживается в значительной степени помимо и независимо от влияния взрослых. Таковы же и кросскультурные антропологические данные (Б. Уайтинг и К. Эдвардс, 1988).

Само слово «социализация» надо понимать cum grano salis: мальчики ставятся тем, что они есть, не столько в результате прямого научения со стороны взрослых, сколько в результате взаимодействия с себе подобными, в рамках однополых мальчиковых групп, где неизбежно множество индивидуальных и межгрупповых вариаций.

Это заставляет ученых трактовать маскулинность не как единое и стабильное целое, а как подвижную и изменчивую множественность.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | 105 | 106 | 107 | 108 | 109 | 110 | 111 | 112 | 113 | 114 | 115 | 116 | 117 | 118 | 119 | 120 | 121 | 122 | 123 | 124 | 125 | 126 | 127 | 128 | 129 | 130 | 131 | 132 | 133 | 134 | 135 | 136 | 137 | 138 | 139 | 140 | 141 | 142 | 143 | 144 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.006 сек.)