 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Основные проблемы поэтического перевода
Все, что до сих пор было сказано о художественном переводе, в полной мере относится и к переводу поэзии. Однако помимо этого существует целый ряд особенностей, отличающих как сами поэтические тексты, так и возникающие при их переводе проблемы.
Все эти проблемы можно условно разделить на две группы, первая из которых связана с особенностями национального и авторского поэтического мышления, а вторая — с особенностями формы стиха, обусловленными как структурой языка, так и сложившимися у каждого народа традициями. Основные из них можно сформулировать так:
• возможно ли воссоздать в поэтическом перево
де всю систему образов и ассоциаций, лежащих в
основе оригинального поэтического текста и если
да, то будут ли они оказывать на читателя перевода
то же воздействие, что и на читателя оригинала?
• возможно ли перевести поэтический текст раз
мером подлинника и если нет, то с какими содержа
тельными и формальными потерями это сопряжено?
• нужно ли стремиться к тому, чтобы перевести
поэтический текст размером подлинника, и если это
сделать, то с какими содержательными и формаль
ными потерями это сопряжено?
412 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА
• насколько возможно и насколько необходимо сохранять в переводе характер рифмы оригинала?
«Поэзия, — пишет Ефим Григорьевич Эткинд, — высшая форма бытия национального языка. В поэтическом творчестве с наибольшей полнотой и кон-центрированностью выражается дух народа — своеобразие его исторического и культурного развития, его психического строя. Понять поэзию другого народа — значит понять другой национальный харак-тер, эмоциональный мир другой культуры».
У каждого народа складывается свое представление о поэтичности, свои традиции поэтического самовыражения. Рассказывая о стоявших перед ним проблемах при переводе стихотворений башкирского поэта Мустая Карима, эстонский поэт Арви Сийг в числе важнейших отмечает именно несовпадение характера поэтического мышления двух народов. «Фольклорные образы, на которых строит стихотворения Мустай Карим, — птицы, кони, река, любимая, мать, сердце, — все это при механическом переводе на эстонский язык дает затертый стереотип, олеографию. Как передать дыхание, если под руку лезут затертые слова? Как передать таящуюся у Мустая за фольклорными образами непоколебимую веру в человека? Как передать заключенную в этих словах-знаках изумительную испо-ведальность, когда в эстонской лирике нет традиции так употреблять слова. У нас все иначе: мы легко впадаем в вынужденную усложненность, при которой главная прелесть лирики Мустая Карима — ее естественная открытость — просто "не говорит"»486. Та простота и ясность образа, которая необходима по традициям башкирской поэзии, мешает эстонским читателям воспринимать текст как поэтический, лишает его глубины и образности.
"ЭткиидЕ. Поэзия и перевод. М.-Л.: Сов. писатель, 1963. С.З. 486КаримМустай, Сийг А. Взаимоузнавание//Художественный перевод: проблемы и суждения. М.: Известия, 1986. С.23-24.
) V. Основы специальных теорий перевода 413
Это лишь один из наиболее ярких примеров не- совпадения поэтических традиций двух народов, двух достаточно удаленных друг от друга культур. Фактически в той или иной степени нечто подобное возникает при сопоставлении любых двух поэтичес- ких традиций.
Будучи по преимуществу достаточно короткими и заключенными в достаточно строго регламентированную форму, поэтические тексты отличаются от прозаических значительно более высокой степенью семантико-стилистической и образной концентрации, а, следовательно, и более высокой значимостью каждого отдельного слова, каждого отдельного образа. Поэтому сложившаяся у каждого народа традиция того или иного употребления слов в поэзии действительно создает серьезные проблемы при переводе. Фальшь в одном слове, как уже было показано на примере перевода аполлинеровской «Осени», может разрушить все стихотворение. Однако возникает вопрос: что в поэтическом переводе следует считать верность, а что —фальшью? Что важнее передать — факты или настроение? Пожалуй, функция апелляции к эмоциональному миру читателя для поэтического текста оказывается наиболее важной. Напрашивается, казалось бы, достаточно простое решение: найти закрепленные в переводящем языке слова-образы, функционально эквивалентные тем, что содержатся в подлиннике, и тем самым вызвать у читателя соответствующее эмоциональное состояние и аналогичное художественное впечатление. Однако в этом случае речь будет идти уже не о переводе, а о собственном стихотворении переводчика, написанном «по мотивам» оригинала. В самом деле, с одной стороны, трудно себе представить, чтобы слова «Мороз и солнце; день чудесный!» или «Какая ночь! Мороз трескучий...» были эмоционально понятны, скажем, итальянскому читателю, а с другой — невозможно говорить о переводе пушкинских строк, если в них
414 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА
вместо мороза появится что-нибудь вроде полуденного зноя или ласковой лазури. Положительные эмоции у читателя при этом, возможно, и возникнут, но они будут совсем другими. И как быть с тем шалу-ном, который уж заморозил пальчик и которому от этого почему-то и больно, и смешно'? Не заставлять же его обгореть на солнце1. Что нужно сделать, чтобы итальянский читатель смог почувствовать ту бодрящую радость, которую в русской душе вызывает морозный солнечный день, тот восторг, который русский поэт испытывает от красоты тихой морозной ночи под безоблачным звездным небом? Если в про-заическом художественном тексте, где возникают аналогичные проблемы, все-таки имплицитное можно сделать эксплицитным, воспользовавшись добавлениями, пояснениями или — на худой конец — примечаниями, то сама специфика поэтического текста, регламентированность его формы и, главное, его ориентированность не столько на интеллектуально-рассудочное, сколько на эмоционально-образное восприятие, эту возможность исключают. Все это заставляет говорить о том, что главная проблема при переводе поэзии состоит в преодолении различий в поэтике и в образных системах у разных народов.
Это не значит, что можно недооценивать возникающие при поэтическом переводе трудности, связанные с воссозданием формы стиха. Существует мнение, что поэтический перевод сложнее прозаического именно потому, что очень трудно, сохраняя содержание, одновременно сохранить размер и рифму. Лексические соответствия словам исходного языка в переводящем языке чаще всего не рифмуются и могут иметь совершенно иную слоговую и акцентную структуру.
Действительно, различия в фонетической структуре двух языков иногда оказываются настолько существенными, что они практически исключают не только эквилинеарность перевода, но и его экви-метричность и «эквирифмичность». Так, например,
ЧАСТЬ V. Основы специальных теорий перевода 415
фиксированное ударение во французском языке, приходящееся на последний слог фразы, делает принципиально невозможным сохранение дактилической рифмы, которой, к примеру, так широко пользовался Николай Алексеевич Некрасов (коробушка — зазнобушка, туманная — желанная и т.д.). Точно так же по-французски нельзя воспроизвести столь характерное для русского стихосложения чередование мужской и женской рифмы, т.к. в современном французском языке существует только мужская рифма. Нельзя этого сделать и в польском, но уже потому, что там существует только женская, поскольку ударный слог всегда предпоследний.
Существенно различается в разных языках и длина слов, их слоговая структура. Так, специалисты подсчитали, что средняя длина слова в русском языке составляет 2,24 слога, тогда как в немецком — 1,74, а в английском — всего 1,22. При этом в русском языке имеются шестисложные слова, которые практически не встречаются в немецком и английском. Несмотря на это, большинство наиболее распространенных русских слов состоит и 1 — 2 слогов и оказывается короче соответствующих литовских, а грузинские слова в подавляющем большинстве случаев длиннее английских в три или даже в четыре раза487.
В результате всех этих различий в каждом языке складывается своя система стихосложения. В одних языках (как, например, во французском) она силлабическая, в других (как в русском, английском или немецком) — силлабо-тоническая. Поэтому французский стих не может передать различия таких немецких, английских или русских силлабо-тонических размеров, как ямбы, хореи, дактили, анапесты и т.д. Более того, даже в тех случаях, когда структура языка делает возможным существование различных форм, в рамках той или иной национальной культуры может исторически сложиться традиция
487 Э т к и н д Е. Поэзия и перевод. М.-Л.: Сов. писатель, 1963. С.З.
416 В.В.Сдобников, О.В.Петрова ♦ ТЕОРИЙ ПЕРЕВОДА
преимущественного использования лишь каких-то определенных. Так, например, несмотря на техничес-кую возможность использования и мужских, и жен-ских, и даже дактилических рифм в английском язы-ке, в английском стихосложении преобладают мужские рифмы, а чередование мужских и женских используется, как правило, в переводах на английский язык иноязычных поэтических произведений.
Даже тождественные с метрической точки зрения стихи в разных языках имеют свои особенности. Так, по наблюдениям Виктора Максимовича Жирмунского, ямбические стихи в русском языке обнаруживают, вследствие большей длины слов, ритмические облегчения метрически сильных слогов (в среднем 3 ударения в четырехстопном ямбе — Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил, И лучше выдумать не мог). В английском из-за краткости слов — частые ритмические отягчения метрически слабых слогов. Регулярнее всего ударные и неударные слоги чередуются в немецком ямбе (при средней длине немецкого слова в два слога)488.
Таким образом, даже там, где есть техническая возможность сохранить размер, различия в длине слов заставляют стих звучать по-разному. Скажем, при переводе с русского на английский для перевода одной строки или целой строфы часто бывает достаточно половинного количества слогов. Встает вопрос: нужно ли перегружать текст пустыми «заполнителями пустот» типа частиц, союзов или модальных слов, в которых нет ни семантической, ни стилистической необходимости, или же лучше уменьшить количество слогов в строке, изменив тем самым метрику стиха?
Все сказанное усугубляется еще и разным эмоциональным восприятием однотипных орфоэпических единиц представителями разных культур. Один и тот же стихотворный размер и один и тот же тип
488 Жирмунский В. Рифма в сопоставительно-историческом пла«е//Мастерство перевода. Вып.9. М.: Сов. писатель, 1973.
Поиск по сайту: