Глава 56 (Jane)

- Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас, - бормотала Кэлен.

В сиянии славы твоей - наша сила. В милосердии твоем - наше спасение. В мудрости твоей - наше смирение.

Она стояла на коленях, согнув спину, касаясь лбом пола, снова и снова повторяя слова посвящения.

- Магистр Рал ведет нас, - произносила Кэлен в унисон с другими; хор множества голосов эхом отражался от мраморных стен.

- Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей - наша сила. В милосердии твоем - наше спасение. В мудрости твоей - наше смирение. Вся наша жизнь - служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

В каком-то смысле, было даже приятно повторять эти слова. Они наполняли ее разум, заполняли жуткую пустоту внутри. Произнося их, она не чувствовала себя такой одинокой.

Такой потерянной.

- Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей - наша сила. В милосердии твоем - наше спасение. В мудрости твоей - наше смирение. Вся наша жизнь - служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Смысл сказанного наполнял ее, и это было приятно: безопасная, благополучная жизнь, где правят знания и мудрость. Ей нравился этот образ. Но подобные идеи казались неосуществимой утопией.

Ее спутницы спешили, но, заметив, наблюдающих за ними солдат, решили пойти со всеми остальными. Люди собирались на небольшой площадке под открытым небом. В центре площадки на белом песке, расчерченном концентрическими кругами, лежал темный испещренный рытвинами камень. На вершине камня был установлен колокол. Именно он прозвонил тогда, собирая людей вместе.

Колонны поддерживали арки по всем четырем сторонам открытой крыши. На вымощенном плиткой полу, повсюду вокруг Кэлен, стояли на коленях люди, касаясь лбами пола. И как один, в унисон, повторяли посвящение Магистру Ралу.

Почти перед окончанием очередного повторения, дважды прозвенел колокол на вершине выветренного камня. Голоса вокруг Кэлен затихли, в последний раз произнеся «...Вся наша жизнь принадлежит тебе...».

Во внезапно наступившей тишине люди начали подниматься на ноги. Многие из них потягивались и зевали. Они принялись беседовать продолжая прерванные разговоры, возвращаясь к своим делам, которые оставили при звуках колокола, созывающего на посвящение.

Подчиняясь приказу, Кэлен направилась прочь с площадки. Они прошли мимо множества статуй и разветвлений, прежде чем попали в просторный зал. Остальные трое остановились. Кэлен тоже встала, молча ожидая и разглядывая людей, которые проходили мимо.

Долгий поспешный подъем по бесчисленным лестницам лишил ее последних сил. Она хотела бы присесть, но знала, что лучше даже и не заикаться об этом. Сестер не беспокоило, насколько она измучена. Хуже того, из-за непредвиденной задержки на посвящение они стали еще более нервными и раздражительными. Им не понравится, если она попросит разрешения сесть.

Они были в таком настроении, что Кэлен стоило лишь произнести слово, чтобы Сестры снова без колебаний избили ее. Вряд ли они станут делать это здесь, когда вокруг так много народу, но позже обязательно накажут. Она тихонько стояла, стараясь быть незаметной и не навлекать на себя их гнев.

Она подумала, что, стоя на коленях, достаточно отдохнула; это все, на что она могла надеяться.

Мимо, наблюдая за всем вокруг, проходили патрульные в красивых доспехах, вооруженные множеством разнообразного оружия, начищенного до блеска. И каждый раз, проходя мимо парами или группами, они внимательно вглядывались в трех женщин, стоящих рядом с Кэлен. Когда это случалось, Сестры принимались разглядывать статуи или роскошные гобелены. А один раз чтобы избежать внимания проходящего патруля, они столпились вокруг большой статуи женщины, держащей охапку пшеницы в руках, притворяясь, что даже не замечают солдат. Они улыбались, негромко переговариваясь между собой, будто наслаждались дискуссией о достоинствах скульптуры, пока солдаты не ушли.

- Почему бы вам двоим не присесть на ту скамью, - прорычала Сестра Улиция. - Вы выглядите, как кошки перед сворой собак.

Сестры Тови и Цецилия, обе пожилые, огляделись и заметили в нескольких шагах от них скамью, стоящую как раз напротив белой мраморной стены. Они уселись рядышком, подобрав платья. Тови, самая тучная из них, казалась очень уставшей., От долгого стояния на коленях, с опущенной к полу головой ее морщинистое лицо покраснело, как свекла. Цецилия, аккуратная, как всегда, чтобы не тратить время даром, стала приводить в порядок свои седые волосы.

Кэлен не отрываясь смотрела на скамейку, надеясь, что и ей выпадет шанс присесть.

- Не ты, - отрывисто бросила Сестра Улиция. - Тебя никто не замечает. Стой здесь. Так мне будет проще следить за тобой. Она предупреждающе приподняла бровь.

- Да, Сестра Улиция, - сказала Кэлен.

Сестра Улиция всегда требовала ответа, когда говорила с кем-нибудь.

Кэлен тяжело дался этот урок, и она ответила бы скорее, если бы не потеряла интерес к разговору, когда узнала, что приказ сесть ее не касается. Она напомнила себе, что как бы она ни устала, все равно необходимо быть внимательной, иначе ее побьют сейчас и накажут еще сильнее потом.

Улиция не смотрела по сторонам сама и не позволяла Кэлен, вместо этого Сестра приподняла ее подбородок концом дубового прута, который часто использовала для порки.

- День еще не кончился. Ты все еще должна кое-что сделать. Тебе лучше и не думать о том, что будет, если ты меня подведешь. Ясно?

- Да, Сестра Улиция.

- Хорошо. Мы ведь устали ничуть не меньше тебя, ты же знаешь.

Кэлен хотела сказать, что, может быть, они и устали, хотя ехали верхом. А Кэлен всю дорогу прошла идти пешком, стараясь поспеть за конями. Иногда ей приходилось бежать, чтобы не отстать. Сестра Улиция была бы недовольна, если бы ей пришлось возвращаться, чтобы подобрать свою рабыню.

Кэлен оглядела зал с выставленными тут и там изумительными вещицами. Ее любопытство пересилило осторожность.

- Сестра Улиция, что это за место?

Сестра Улиция постукивала прутом по своему бедру, оглядываясь. - Народный Дворец. Весьма красивое место. - Она снова взглянула на Кэлен. - Это дом Лорда Рала.

Она замолчала, очевидно ожидая, скажет ли Кэлен что-нибудь. Кэлен нечего было сказать. - Лорда Рала?

- Это мужчина, которому мы молились. Ричард Рал, если быть точной. Он теперь Лорд Рал. - Ее брови изогнулись. - Слышала о нем когда-нибудь, моя дорогая?

Кэлен уже думала об этом. Лорд Рал. Лорд Ричард Рал. Ее память казался опустошенной. Она пыталась думать, пыталась вспомнить, но не могла. Она решила, что ей просто-напросто нечего вспоминать.

- Нет, Сестра. Не думаю, что я когда-нибудь слышала о Лорде Рале.

- Хорошо, - произнесла Сестра Улиция с хитрой улыбкой, которая иногда появлялась на ее лице. - Я тоже думаю, что нет. В конце концов, кто ты такая? Да никто. Ничто. Рабыня.

Кэлен проглотила готовый сорваться с губ протест. Как она могла? Что бы она сказала?

Улыбка Сестры Улиции стала шире. Казалось, ее глаза заглядывают прямо в душу Кэлен. - Или это не так, моя дорогая? И ты не жалкая рабыня, которая должна быть благодарна за кусок хлеба?

Кэлен хотела возразить, сказать, что она была чем-то большим, сказать, что ее жизнь имеет значение, но она знала, что все это не более чем мечты. Она устала до изнеможения. Теперь, казалось, устало и ее сердце.

- Так, Сестра Улиция.

Каждый раз, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о себе, она натыкалась на пустоту, на вакуум. Ее жизнь выглядела такой никчемной. Это казалось неправильным, но так уж было.

Сестра Улиция развернулась, когда заметила, что Кэлен следит взглядом за возвращающейся Сестрой Эрминией, зрелой женщиной, которая отличалась своей прямолинейностью. Темно-синее платье Сестры Эрминии чуть шуршало, когда она торопливо шла по широкому коридору мимо увлеченно беседующих и не глядящих на дорогу прогуливающихся людей.

- Ну? - Спросила Сестра Улиция, когда Сестра Эрминия приблизилась к ним.

- Меня задержала толпа народу, которая пела Лорду Ралу.

Сестра Улиция вздохнула. - Нас тоже. Что ты нашла.

- Это место, оно прямо за мной, направо за следующим поворотом. Нам следует быть осторожными.

- Почему? - Сестра Улиция попросила Сестер Тови и Цецилию подойти к ним.

Четыре Сестры сблизили головы.

- Двери прямо там, за поворотом. Нет никакой возможности проникнуть туда незамеченной. По крайней мере, для нас. Совершенно очевидно, что никому не позволено даже думать о том, чтобы войти туда.

Сестра Улиция огляделась, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает. - Что ты имеешь в виду, говоря, что это совершенно очевидно?

- Двери сделаны специально так, чтобы отпугивать людей. На них высечены змеи.

Кэлен отшатнулась. Она ненавидела змей.

Сестра Улиция снова похлопала себя по бедру, сжав губы. Недовольная, она, наконец, обратила кислое лицо к Кэлен.

- Ты помнишь, что должна сделать?

- Да, Сестра, - мгновенно ответила Кэлен.

Она хотела побыстрее покончить с этим. Чем скорее Сестры будут счастливы, тем лучше. День уже клонился к вечеру. Долгое восхождение на плато, а потом еще и пение заняло больше времени, чем они рассчитывали. Предполагалось, что к этому времени уже все будет сделано и они отправятся в обратный путь.

Кэлен надеялась, что когда с этим будет покончено, они разобьют лагерь и смогут немного поспать. Ей никогда не давали достаточно времени для сна. Обустройство лагеря требовало от нее множество усилий, но, по крайней мере, потом ее ожидал сон. Если только Сестры будут ею довольны и снова не накажут.

- Ладно, в конечном счете это не имеет значения. Нам всего лишь придется остаться чуть дольше, чем мы планировали, вот и все. - Сестра Улиция потерла щеку, как предлог для того, чтобы внимательно оглядеться и проверить, не следят ли за ними стражники, прежде чем снова склониться к Сестрам. - Цецилия, ты останешься здесь и будешь караулить этот конец зала на случай каких-либо проблем. Эрминия, ты караулишь другую сторону. Начинайте прямо сейчас, чтобы не выглядело, будто мы четверо что-то замышляем, если за нами все-таки следят.

Сестра Эрминия хитро улыбнулась. - Я буду прогуливаться по залам, как какая-нибудь восторженная посетительница, пока она не закончит.

Не сказав больше ни слова, она удалилась.

- Тови, - сказала Сестра Улиция, - ты пойдешь со мной. Мы будем гулять и болтать ни о чем, как две подружки, которые пришли посетить великий дворец Лорда Рала. Пока Кэлен не выполнит своего задания.

Сестра Улиция схватила Кэлен за плечо и с силой развернула. - Пошла.

Толчок выбросил Кэлен вперед. Она торопливо подхватила свой мешок. Две Сестры вели ее вдоль зала. После того, как они достигли пересечения, им пришлось повернуть направо, так как навстречу им двигались два высоких солдата. Мужчины скользнули по Сестре Тови безразличными взглядами, но улыбнулись Сестре Улиции. Когда хотела, Сестра Улиция могла казаться невинно прекрасной, и она была достаточно привлекательной, чтобы на нее обратили внимание.

Но никто не замечал Кэлен.

- Здесь, - сказала Сестра Улиция. - Стой тут.

Кэлен остановилась, глядя на толстые двери красного дерева в другом конце коридора. Змеи, вырезанные на дверях, словно смотрели прямо на нее. Их хвосты, извиваясь, терялись в листве, изображенной на верхней части створок. Тела змей свисали вниз так, что их головы оказывались на уровне глаз. Ядовитые клыки торчали из распахнутых пастей, словно они в любой момент были готовы наброситься. Кэлен не могла даже представить, зачем кому-то понадобилось изображать таких омерзительных тварей. Все остальное во дворце было прекрасным, кроме этих дверей.

Сестра Улиция приблизилась. - Ты помнишь все, что должна сделать?

Кэлен кивнула. - Да, Сестра.

- Если у тебя есть вопросы, спрашивай сейчас.

- Нет, Сестра. Я помню все, что вы говорили мне.

Кэлен поражалась тому, как она может помнить некоторые вещи так отчетливо, между тем как другие будто теряются в тумане.

- И не трать время попусту, - сказала Тови.

- Не буду, Сестра.

- Мы посылаем тебя за тем, что нам нужно получить обратно. И нам нужно это без всяких глупостей.

В глазах Тови вспыхнула злость. - Ты поняла, девочка?

Кэлен сглотнула. - Да, Сестра Тови.

- Это в твоих же интересах, - сказала Тови. - Или ты заплатишь и тебе это вовсе не понравится, поверь мне.

- Я поняла, Сестра Тови.

Кэлен знала, что Тови не шутила. Обычно сдержанная, если ее разозлить, она не оставит от тебя и мокрого места. Хуже того, если она начинала, то наслаждалась беспомощность и агонией своих жертв и с трудом останавливалась.

- Тогда иди, - сказала Сестра Улиция. - И помни, тебе нельзя говорить с кем бы то ни было. Если кто-нибудь что-нибудь скажет, просто не обращай на них внимания. И тебя оставят в покое.

Кэлен некоторое время смотрела в глаза Сестре Улиции. Потом кивнула и заторопилась к другой стороне зала. Она забыла о своем изнеможении, она знала, что нужно сделать. И она знала, что если ослушается, с ней случится большая беда.

Подойдя к дверям, она схватила одну из бронзовых ручек, сделанных в форме усмехающихся черепов. Она специально не смотрела на змей, с трудом открывая тяжелую створку.

Внутри она остановилась, чтобы глаза привыкли к неяркому свету ламп. Толстые желто-синие ковры укрывали комнату, предотвращая возникновение эха. Эта уютная комната, отделанная такими же панелями красного дерева, что и дверь, казалась островком спокойствия после бесчисленных шумных залов дворца.

Когда дверь закрылась, она вдруг осознала, что теперь осталась вдалеке от четырех Сестер. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь оставалась одна. По крайней мере, одна из Сестер всегда следила за ней, следила за их рабыней. Она не знала, почему Сестры так пристально за ней наблюдают, ведь Кэлен никогда даже и не пыталась сбежать. Она часто думала об этом, но никогда не решалась попробовать.

Даже мысль о том, чтобы сбежать от Сестер, причиняла жуткую боль, казалось, кровь вот-вот потечет из ушей и носа, а глаза ослепнут. Каждый раз, думая о том, чтобы оставить Сестер, на нее наваливалась боль, и она не была в силах достаточно быстро выбросить из головы эту мысль. И даже после этого боль оставалась. Подобные случаи делали ее такой слабой, что даже через несколько часов она с трудом могла стоять, тем более ходить.

Сестры всегда знали, если это происходило. Вероятно, потому что находили ее скорченной на земле. Когда боль в ее голове утихала, они били ее. Наиболее жестокой была Сестра Улиция, она использовала свой дубовый прут, который всегда носила при себе. От него оставались рубцы, которые очень медленно заживали. Некоторые не зажили до сих пор.

В этот раз ей было приказано оставить их и идти одной. Ей сказали, что боль не обрушится на нее, пока она будет следовать инструкциям. Было так хорошо, оказаться, наконец, вдали от этих четырех жутких женщин, что Кэлен подумала, что может заплакать от радости.

Между тем, внутри комнаты находились четыре стражника, которые сменили четырех Сестер. Она заколебалась, думая, что же делать.

Ядовитые змеи, высеченные на дверях и ядовитые змеи за дверью. Казалось, ей никогда не обрести спокойствие.

Кэлен застыла на мгновенье, боясь пройти мимо стражников, боясь того, что они могут сделать с ней за то, что она зашла в это запретное место.

Они с любопытством смотрели на нее.

Кэлен собралась с духом, поправила за ухом прядь выбившихся длинных волос и направилась к лестнице, которую видела в дальнем конце комнаты.

Двое стражников повернулись к ней, преграждая путь. - Ты хоть понимаешь, куда ты идешь? - спросил один из них.

Кэлен опустила голову, продолжая двигаться. Она чуть сменила направление, чтобы проскользнуть мимо них.

Когда она прошла, второй из охранников обратился к первому. - Что ты сказал?

Первый из них, который задал Кэлен вопрос, уставился на напарника.

- Что? Я ничего не говорил.

Когда Кэлен подошла к ступеням, двое других стражников подошли к тому, который пытался остановить Кэлен.

- О чем это вы тут болтаете? - спросил один из них.

Первый махнул рукой. - Да так, ничего.

Кэлен побежала по ступенькам, так быстро, как только позволяли ее усталые ноги. Она остановилась на широкой площадке, чтобы восстановить дыхание, но знала, что не посмеет отдыхать долго. Она ухватилась рукой за перила из полированного камня и заторопилась, чтобы закончить свой путь.

Солдат на вершине лестницы мгновенно обернулся на звук ее шагов. Он оторопело смотрел, как она поднимается. Она пронеслась мимо него. Он лишь замер на мгновенье, вздохнул, потом развернулся и продолжил нести стражу.

В зале были и другие люди - все солдаты. Солдаты повсюду. У Лорда Рала было много солдат, все такие громадные, они выглядели устрашающе.

Кэлен сглотнула, широко распахнутыми глазами наблюдая за таким большим скоплением стражи, как ей и говорили. Если ее остановят, Сестра Улиция не поймет и не простит. Кое-кто из охранников увидел Кэлен и теперь направлялся к ней, но когда они подходили достаточно близко, то теряли свой интерес и оставляли ее. Кэлен пошла вдоль зала. Стражники обратились к офицерам, но, когда их спрашивали, в чем дело, они отвечали, что ничего важного и просили забыть об этом. Другие мужчины указывали на нее, лишь затем, чтобы через мгновенье уронить руки и продолжить свое занятие.

Пока люди забывали о ней, едва увидев, Кэлен неуклонно продолжала свой путь туда, куда ей приказано было идти. Ее беспокоило, что у многих стражников здесь были арбалеты. Эти мужчины носили черные перчатки. Они держали арбалеты наготове, наложив на них смертельно опасные стрелки с красным оперением.

Сестра Улиция сказала Кэлен, что также как пелена магии при помощи боли не дает ей сбежать, так она не позволяет другим людям замечать ее. Кэлен пыталась думать, зачем Сестрам понадобилось делать это, но не могла собраться с мыслями, не могла собрать их воедино. Неспособность думать, когда это было необходимо, стала для нее сущей пыткой. Она задавалась вопросами, но ответы, едва сформировавшись, тут же растворялись, будто их никогда и не было.

И несмотря на обманную пелену вокруг нее, Кэлен знала, что если один из солдат наведет на нее свой арбалет и выпустит болт перед тем, как забыть ее, она умрет.

Она не боялась погибнуть, так как это освободило бы ее от мучений, которыми была полна ее жизнь, но Сестра Улиция предупредила ее, что сестры имеют кое-какое влияние на Владетеля мира мертвых. Сестра Улиция сказала, что если Кэлен вздумает когда-нибудь проститься с жизнью и таким образом увильнуть от своих обязанностей, она обнаружит, что избавления и утешения нет и там, будет только гораздо хуже. После этого Сестра Улиция в подтверждение своих слов добавила, что они - Сестры Тьмы.

Кэлен не нужны были доказательства; она всегда была уверена, что любая из Сестер сможет достать ее даже из-под земли, даже из могилы. Точно так же как однажды темной ночью они вскрыли могилу. Причин этого Кэлен не знала, да и не хотела знать.

Глядя в жуткие глаза Сестер, Кэлен знала, что слышит правду. И когда смерть манила ее, обещая успокоение, вместе с этим их мрачные обещания повергали ее в ужас.

Она не знала, всегда ли ее жизнь была такой. Жизнь невольника, целиком зависящего от других. Сколько бы она не пыталась, она не могла ничего вспомнить.

Проскальзывая между стражниками, она шла по коридорам, которые Сестра Улиция много раз чертила ей на земле во время привалов. Сестра использовала свой дубовый прут для рисования схемы залов, чтобы Кэлен знала, куда идти.

Пока она шла по коридорам, которые помнила, никто не пытался ее остановить. Почему-то то, что мужчины не обращают на нее внимания, угнетало.

Так было везде. Никто не замечал ее, а если и видел, то мгновенно становился безразличным к ней и продолжал заниматься своим делом. Она была рабыней, у нее не было даже собственной жизни. Она принадлежала другим. Она чувствовала себя невидимой, незначительной, несуществующей. Никем.

Иногда, совсем как когда они долго поднимались ко дворцу, Кэлен видела мужчин и женщин вместе, улыбающихся, обнимающихся, касающихся друг друга. Она старалась представить, каково это, если бы кто-нибудь заботился о ней, ухаживал за ней... а она за ним.

Кэлен вытерла слезу со щеки. Она знала, что этого никогда не будет. У рабов не бывает собственных жизней, их используют лишь для целей господ; Сестра Улиция объяснила ей это предельно четко. В один из дней, в глазах Сестры Улиции появился порочный огонек, и она сказала, что подумывает о том, чтобы Кэлен родила им отпрыска.

Но почему все стало так? Откуда она взялась? И вообще, ничье прошлое не испаряется из умов так, как это произошло с ней.

Мысли словно покрывал туман; она не могла заставить свой мозг работать. Она задавалась вопросами, но они, казалось, тонули в мутном бесцветном ничто. Она ненавидела свою неспособность думать. Почему другие могут, а она нет? Даже этот вопрос быстро растворялся в болоте извилистых теней, точно также как и она сама, когда люди забывали ее, едва увидев.

Кэлен остановилась у больших позолоченных двухстворчатых дверей. Двери выглядели точно так, как говорила Сестра Улиция, на золотой поверхности были изображены холмы и леса. Кэлен оглянулась по сторонам, всем своим весом налегла на дверь, открывая ее настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Она бросила последний взгляд, но никто из стражи не смотрел в ее сторону. Она потянула дверь и закрыла ее за собой.

Здесь было гораздо светлее по сравнению с коридорами. Хоть день и был на исходе, на восхитительно красивый сад все еще лился поток солнечных лучей. Сестра Улиция описала ей сад в общих словах, но то, что Кэлен увидела здесь, прямо внутри дворца, превосходило все ее ожидания. Это было поразительное, чудесное место.

Ричард Рал был счастливым человеком, если имел такой сад, и мог посещать его, когда захочется. Ей стало интересно, а вдруг он придет сюда, когда она будет здесь, и увидит ее... а потом забудет.

Вспомнив о своем задании, Кэлен напомнила себе, что следует сделать то, за чем она была послана. Она торопливым шагом пошла вперед мимо раскинувшихся повсюду цветочных клумб. Землю осыпали красные и желтые лепестки. Ей вдруг подумалось, собирает ли Ричард Рал здесь цветы для своей любимой?.

Ей нравилось, как звучит его имя. Доставляло удовольствие его произносить. Ричард Рал. Ричард. Ей стало интересно, какой он. Также ли он приятен, как его имя.

Продолжая путь, Кэлен рассматривала небольшие деревца, которые росли повсюду вокруг нее. Она любила деревья. Они напоминали ей о... о чем-то. Она недовольно зарычала. Она ненавидела, когда не могла вспомнить то, чтобы было несомненно важным. Но даже пусть это было и неважно, она ненавидела не помнить что-либо. Это было так, будто забыта часто того, кем она была.

Она пробежала мимо кустарников и увитых виноградными лозами стен и достигла заросшей травой лужайки, которая, по словам Сестры Улиции, должна была быть в центра сада. Круг травы разрывала каменная глыба, на которой была установлена гранитная плита. Сооружение напоминало стол.

На этой гранитной плите и должно было находиться то, за чем Кэлен была послана. Увидев их, она испугалась. Три эти штуки были черны, как сама смерть. Казалось, они высасывают свет из помещения, из солнечных лучей, из самого неба и стараются поглотить его.

С дрожащим сердцем, Кэлен направилась по траве к гранитному столику. Она нервничала, находясь так близко к этим зловещим на вид штукам. Она стянула с плеч лямки мешка и положила его рядом с черными шкатулками, которые ей приказано было вернуть. Он был крепко набит и ей пришлось поправить его, чтобы он не упал.

Она на мгновенье положила руку на свернутое одеяло, ощущая мягкие контуры того, что было завернуто внутри. Того, что было у нее самого дорогого.

Она напомнила себе, что пора возвращаться к своим делам. И тут же осознала, что у нее проблемы. Шкатулки были больше, чем предполагала Сестра Улиция. Каждая размером была примерно с буханку. Невозможно было уместить их все в ее мешке.

Хоть это и было ей приказано. Пожелания Сестры не сходились с реальной вместимостью мешка. И не было возможности избежать этого противоречия.

Воспоминания о пережитых наказаниях вспыхнули в ее сознании, на лбу выступил пот. Она вытерла глаза, когда картинки пыток снова встали перед внутренним взором. Лишь тихо проклиная, этого она забыть не могла.

Кэлен решила, что раз уж ничего другого она сделать все равно не может, нужно попытаться сделать хоть что-то.

Одновременно, ее вдруг обеспокоила перспектива украсть что-то из сада Лорда Рала. Кроме того, это не принадлежало Сестрам, и Лорд Рал не выставил бы столько людей для охраны сада, если бы шкатулки были неважны для него.

Она не воровка. Но что может быть ужаснее того наказания, которое ждет ее, если она откажется? Стоят ли сокровища Лорда Рала ее крови? Согласился бы сам Лорд Рал, сохранить свои шкатулки ценой ее боли от пыток Сестер?

Она не знала почему, может, лишь потому, что хотела выполнить свое задание, но отчего-то была уверена, что Ричард Рал, скорее, сказал бы ей забрать шкатулки, чем жертвовать собственной жизнью

Она распахнула мешок, чтобы поплотнее сложить вещи, дабы освободить побольше места. Ей это не удалось. Мешок и так еле-еле закрывался.

С нарастающим беспокойством, что тратит слишком много времени, она вытянула одежду, стараясь найти, во что можно было бы завернуть шкатулку.

Наружу показалось ее шелковое белое платье.

Кэлен, не отрываясь, смотрела на нежную белую материю в своих руках. Это было самое красивое платье, которое она когда-либо видела. Но почему оно здесь? Она - никто. Рабыня. Что рабыне делать с таким прекрасным платьем? Она не могла заставить свой разум работать, чтобы ответить на вопрос.

Мысли просто отказывались приходить в голову.

Кэлен схватила одну из шкатулок, завернула в подол платья и запихнула в мешок. Она надавила на шкатулку, стараясь втиснуть ее глубже, потом закрыла клапан, чтобы проверить, закроется ли мешок. Клапан едва накрыл верх шкатулки, а она положила внутрь всего лишь одну. Ей пришлось затянуть ремень, чтобы мешок не открывался. Она не могла даже предположить, что сделать, чтобы уместились еще другие две.

Сестра Улиция объяснила предельно точно, что Кэлен должна спрятать шкатулки в своем мешке, или солдаты увидят их. Они забудут Кэлен, но Сестра Улиция сказала, что солдаты заметят шкатулки, которые Кэлен пытается вынести из сада, и поднимут тревогу. Ей было сказано совершенно ясно, что шкатулки должны быть спрятаны. Но она не знала, как уместить в мешке все сразу.

Несколько дней назад, на привале, Сестра Улиция приблизила свое лицо почти вплотную к лицу Кэлен и шепотом объяснила, что именно сделает с ней, если та ослушается приказа.

Кэлен затрясло от воспоминаний о словах Сестры Улиции той жуткой ночью. Она подумала о Сестре Тови и задрожала еще больше.

Что же ей делать?

Поиск по сайту: