АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

Читайте также:
  1. I. ГЛАВА ПАРНЫХ СТРОФ
  2. II. Глава о духовной практике
  3. II. Разделы социологии: частные социальные науки
  4. III. Глава о необычных способностях.
  5. IV. Глава об Освобождении.
  6. IX.3.Закономерности развития науки.
  7. IX.6. Взаимоотношение науки и техники
  8. VII. Идея и деление особой науки, называемой критикой чистого разума
  9. XI. ГЛАВА О СТАРОСТИ
  10. XIV. ГЛАВА О ПРОСВЕТЛЕННОМ
  11. XVIII. ГЛАВА О СКВЕРНЕ
  12. XXIV. ГЛАВА О ЖЕЛАНИИ

шшшштжтшжш- тшштшжшштштшшшшшшшшшшшштшшшш

4.1. Причинность как принцип научного объяснения

4.1.1. Принцип детерминизма: от античного к механистическому и вероятностному

При постановке и решении проблем детерминации психического так или иначе встает вопрос о философско-методологической трактовке причин­ности. Однако этих трактовок в истории развития человеческой мысли было множество. И мы здесь представим только те, которые оказались наиболее освоенными при построении психологических теорий.

В досократовский период в философии античного мира понятия при­чины и начала не были разведены. Так, Анаксагор (первая половина V в. до н. э.) предполагал, что Вселенной движет Ум («нус» по-гречески). Ум и организует порядок в мире, и движет миром, и познает мир. Дуали­стическая позиция этого философа проявилась в предположении, что как субстанция нус входит в состав только живых существ, устройство которых позволяет ему в разной степени проявляться, и движения ду­шевного j* „телесного не следует смешивать. Сократ (470-399 до н. э.) разочаровался в Анаксагоре, потому что увидел, что «умом он не пользу­ется вовсе и не указывает настоящих причин упорядоченности вещей, а ссылается на всякие там воздухи, эфиры, воды и множество других не­лепых вещей» (цит. по кн.: Соколова, 1995, с. 49). То есть Ум как причи­на появляется там, где неизвестной оказывается естественная причина.

Античность дала ряд вариантов в понимании детерминизма (ато­мистический, телеологический и др.), из которых линии Демокрита, автора первых психологических сочинений (вторая половина V в. до н. э.), и Аристотеля (384-322 до н. э.), автора трактата «О душе», оказались наиболее тесно связанными. В эпоху античности действо­вал постулат о нераздельности души и тела. Тем самым не было необ­ходимости строить отдельно представление о детерминации для мира внешнего и мира психических реалий. В материалистической трактовке


4.1. Причинность как принцип научного объяснения ____________________ 93

устройства Вселенной Демокритом не нашлось места сверхъестествен­ным силам, поскольку все подчинено необходимости, понятой как цепь причинно-следственных отношений. Ученик Демокрита Протагор ввел идею относительности познания. В идеалистической трактовке начал бытия Платоном необходимость имела иной источник — идею как принцип вещи, как смысловую модель ее бесчисленных чувственных проявлений. Творит же идеи мировая душа, или ум-демиург, не выво­димый из материальных начал.

У Демокрита на организм механически действовали потоки атомов. Ощущения же происходили благодаря истечению от предметов тонких пленок, отражаемых влажной частью глаза благодаря встречным атом­ным потокам. Для Платона познание должно было стать не чувствен­ным, а только умственным; рациональность его задана возможностью использования универсальных схем мышления, но эта «рациональность» заключалась в «припоминании» душой истинных сущностей, которые не представлены в видимом мире. Оставляя в стороне историко-психо-логический ракурс проблемы связи возможностей познания с понима­нием человеческой души, продолжим рассмотрение возникновения об­щих представлений о детерминизме.

Аристотель разделил причины, описывающие мир природных тел и жизнь живых существ. Его прабиологическое (в терминологии А. Пет­ровского и М. Ярошевского) детерминистское воззрение предполага­ло действие некой «конечной», или «целевой», причины как отличаю­щей целесообразность, присущую живому организму. Распространение этого понимания на все сущее, т. е. на все явления в мире в целом, по­лучило название телеологии.

Телеологизм

Телеологизм противопоставляли детерминизму. В Средние века в уче­нии Августина душа была наделена спонтанной активностью, которая «движется в Боге». Было завершено индетерминистское понимание при­чинности как целесообразности.

Индетерминизм означал в первую очередь неподчиненность движе­ний души законам материального мира, в Средние века он стал озна­чать принципиально иную их детерминацию — божественным прови­дением. Человек выступал лишь его носителем.

В период до оформления классической картины мира, принявшей форму механистического детерминизма, разрабатывались варианты предмеханистического детерминизма. Так, в XIII в. возник так назы­ваемый «оптический» детерминизм, связанный с исследованиями зри-


94 ___________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

тельных восприятий и оформивший законы зрения как подчиненные законам оптики, что в европейской философии связано с именем Род­жера Бэкона (1214-1294). Причинный ряд физических явлений в за­конах оптики получал математическое выражение, а психический — соответствующую причинную детерминацию.

Механистический детерминизм превалировал в принципах научного познания в Новое время — с XVII до середины XIX в., — сменившись формами биологического детерминизма. Однако остановимся на двух его основных аспектах: линейной и статистической детерминации в едином причинно обусловленном мире. Здесь важным понятием вы­ступило также физикалистское понимание причинности.

Положенная в основу классической картины мира причинность на­зывается физикалистской причинностью, поскольку отражает взаимо­действия в физическом мире, причем понятом в рамках классического естествознания, где господствовала ньютоновская картина мира.

Физикалистская причинность предполагает влияние одних мате­риальных условий (факторов) на другие исходя из предположений о законах, отражаемых в обобщенных или так называемых универсаль­ных высказываниях, проявление которых и служит основанием при­чинных высказываний.

При этом в Новое время произошло удвоение в понимании причин­ной детерминации. С одной стороны, причина заложена в необходимо­сти, связываемой с проявлением закона как логической координации, в рамках которой находят свое детерминистское объяснение эмпириче­ские закономерности. С другой стороны, проявление этой необходи­мости реализуется в связи с причинно-действующими условиями, где в качестве воздействия выступает фактор, названный позже причин­но-действующим условием (и впоследствии — «независимой перемен­ной»). Осуществление воздействий на изучаемый процесс — проявле­ние активности исследователя в рамках реализации экспериментального метода, о чем мы будем говорить в следующей главе. Фиксация след­ствий как эмпирически проявляемых изменений — основа реконструк­ций закона или прорыва мысли к теоретическим обобщениям.

Позже соотношение индивидуального — частного и общего — зако­номерного было переосмыслено в представлении о вероятностном де­терминизме. Учитывая множественность понимания детерминизма и вероятности, ограничимся наиболее представленным в классических картинах мира понятием лапласовского детерминизма. Забегая не­сколько вперед, обратимся к идеям великого французского математи­ка, написавшего «Опыт философии теории вероятностей» (вышел


4.1. Причинность как принцип научного объяснения _________________95

в 1814 г.). Мы опускаем при этом становление самого предмета теории вероятности, поскольку обсуждаем ее только в контексте методологи­ческого значения введения понятия неопределенности для эмпириче­ских наук на этапе классической картины мира.

В подходе П. С. Лапласа (1749-1827) вероятность рассматривалась как связанная с неполнотой знания, т. е. в качестве характеристики познания, а не мира. Вхождение вероятностных методов в науку стало стимулом для изменения понимания детерминизма, а также фило­софского представления о самих вероятностях. В постнеклассический период развития физики роль вероятности возросла до фундаменталь­ного принципа: «Нам необходимы не только законы, но и события, которые привносят в описание природы элемент радикальной новиз­ны...» [Пригожий, 2000, с. 12]. Но уже и в предшествующие периоды вероятность не отождествлялась с незнанием, о чем можно говорить применительно к разным способам включения статистики, основан­ной на вероятностных представлениях, в научные исследования при­роды. Пока же приведем историческую справку а включении вероят­ностных представлений в осмысление деяний человека.

В XVIII в. появились первые работы по использованию статисти­ческого материала в сфере описания социальных явлений. Немецкий военный пастор И. Зюсмильх так определил предмет в названии своей работы, вышедшей в 1761 г.: «Божественный порядок в изменениях человеческого рода, т. е. основательное доказательство Божественного провидения и промысла по отношению к роду человеческому из срав­нения родившихся и умерших, бракосочетавшихся и родившихся, в осо­бенности же из постоянного соотношения родившихся мальчиков и де­вочек, и т. д.». Он впервые подошел к статистике не как к описательной дисциплине, как это было принято в университетах тогдашней Герма­нии, а как к средству выявления причинных связей.

X. Вольф написал в предисловии к этому труду, что он является «опытом, показывающим, как теория вероятностей может применять­ся к явлениям человеческой жизни» (цит. по кн.: Купцов, 1976, с. 55).

В следующем веке бельгийский ученый А. Кетле (1796-1874), ста­тистик, математик, астроном и социолог, ученик Лапласа и друг Пуас­сона, показал на статистическом материале, почерпнутом из отчетов уголовных органов Франции, Бельгии и Англии, сенсационную зако­номерность количественного состава преступлений (1829 и 1831 гг.). Он впервые осмыслил не как проявление Божественного промысла, а как детерминируемое природой людей совершение ими деяний, подчиня­ющихся законам, как и все в природе. Его «Социальная физика» пред-


96 ___________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

полагала построение социальной науки по образу классической физи­ки, где действуют динамические законы. Не выдвинув ни одной новой философской идеи, Кетле вошел в историю как утвердивший возмож­ность эмпирического исследования и точного математического анализа закономерностей в поведении людей. В биологии Ф. Гальтон (1822-1911) и К. Пирсон (1857-1936) — философ-позитивист и математик — распространили исследования изменчивости и статистические мето­ды на изучение биометрики и наследственности.

В последующем Дж. Ст. Милль в своей «Системе логики» оценил наследие Кетле как устранение главного аргумента против существо­вания законов истории. До сих пор признание того, что человек дей­ствует в согласии со своими целями, желаниями и волей, служило ос-, нованием позиции индетерминизма. После работ Кетле статистические законы стали описывать законообразность, т. е. детерминированность произвольных действий людей. Причинность, причем в лапласовском ее понимании, стала распространяться на социальные явления.

Согласно старому механистическому пониманию детерминизма, ко­торого придерживался великий французский математик, все в мире под­чиняется причинному обусловливанию и действию динамических за­конов. То возражение ему, что поведение человека не объясняется таким линейным пониманием детерминированности, включало также утверж­дение о том, что в этой сфере не может быть никаких законов. Но в XIX в. исследования по социальной статистике продемонстрировали возмож­ность раскрытия законов как эмпирически устанавливаемых статисти­ческих закономерностей. Это положило начало пониманию закона как закона-тенденции, против которого выступил в последующем приме­нительно к регуляции поведения человека немецкий психолог К. Ле­вин (1890-1947), а продолжил это обоснование в понимании психоло­гических законов советский психолог Б. Ф. Ломов (1927-1989).

Для XIX в. завоеванием стало утверждение о том, что действия чело­века не произвольны в том смысле, что они причинно обусловлены, хотя их причины гораздо труднее раскрыть, чем в мире физическом. Так, в концепции свободы воли французского интуитивиста А. Бергсона де­терминированность поступка при свободе выбора была связана со всем предшествующим личностным развитием человека. Таким образом, человек, будучи свободным от законов внешнего мира, не может оказать­ся свободным от самого себя — его действия внутренне детерминирова­ны всей линией его жизни. Современная психология дает другие трак­товки самодетерминации. Но мы останавливаемся на методологическом значении вероятностных представлений для науки.


4.1. Причинность как принцип научного объяснения _____________ 97

Основанием преобразования понятия о детерминации послужило изменение представлений о вероятности и случае.

Во-первых, в книге А. О. Курно (1801-1877), французского фило­софа-идеалиста, математика и экономиста, «Основы теории шансов и вероятностей» (1843) была обсуждена проблема неадекватности зако­нов механики для «живых существ, обладающих мышлением и нрав­ственностью». Утверждалась последовательность причин и следствий для любого ряда событий. Но главное, было онтологизировано пред­ставление о случайном событии: независимые причинные цепочки событий иногда пересекаются. Эти пересечения и дают то, что мы на­зываем случаем, или случайностью. Таким образом, понятие случай­ного события перестало противоречить лапласовскому представлению о детерминизме.

Во-вторых, воздействующая причина стала дополняться целевой, и целесообразность как принцип рациональности дополнил классиче­скую картину мира. Согласно Курно, введение представлений о вероят­ности на основе указанного понимания случайности позволяет распро­странять причинный взгляд на все события неживой и живой природы. Регулярность или нерегулярность выступили при этом указаниями на закон и случайность. Однако был рассмотрен и такой тип вероятности, который не относится к компетенции математики и связан с интуитив­ной ориентировкой человека в жизни и науке. Тогда он был назван «фи­лософским». В последующем при переосмыслении законов Милля он вошел и в закон индукции (как новая его трактовка).

В работах английского биолога Ч. Р. Дарвина (1809-1882) было по­ложено начало причинному объяснению как достижению целесооб­разности. Последующая смена лозунга на «Да здравствует эволюция!» изменило отношение к случаю (и случайности). «Теория, в которой ставится задача описать закономерный процесс эволюции, объяснить удивительную гармонию живой природы, по мнению многих, принци­пиально не могла опираться на вероятностно-статистическую основу» [Купцов, 1976, с. 118]. В последующем дарвинизм опирался не только на противоположность случайного целесообразному. Но нас в данном случае интересовал только один аспект — вклад признания объектив­ной вероятности и случайности как не противоречащих картине мира с однозначной детерминированностью явлений.

Следующим этапом утверждения вероятностного понимания при­чинной детерминации стало обнаружение в больших совокупностях сложных объектов закономерного действия регулярных причин (в мень­ших совокупностях затемняемых действиями причин нерегулярных).

4-375-1


98 _____________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

То есть отличием статистического закона стало понимание его как проявляемого только в совокупности явлений. Поскольку человек обычно имел дело с индивидуальными явлениями, он не мог видеть многочисленных закономерностей, раскрываемых с помощью специ­альных мер только в совокупностях. Но и это не изменяло основного принципа лапласовского детерминизма.

Специально обсуждалась также проблема, можно ли считать стати­стические законы эмпирическими. К концу XIX в. ответ стал звучать как отрицательный: в статистической закономерности случайности ни­велируют друг друга и выделяется только общая для них тенденция. Предсказание касается, таким образом, поверхности явлений, а не внут­ренних причин изучаемых процессов. По мнению одного из лидеров неопозитивизма Р. Карнапа (1891-1970), попытка формулирования общественных законов в статистических терминах прямо связана с не­достаточным знанием детерминации социальных явлений изнутри.

Линейное понимание причинности в концепции детерминизма, вос­ходящей к картине мира, построенной на принципах механистическо­го материализма, и вероятностный детерминизм были представлены во множестве психологических теорий, а также психофизиологических.

4.1.2. Биологический детерминизм и классическая картина мира

Биологический детерминизм был связан с развитием представлений о живом организме. Он включил предположение о развитии, о взаи­модействии в системе «организм—среда», о механизмах стабилизации биологических процессов на определенном уровне, о детерминации бу­дущим и т. д. То есть здесь уже не представляется возможным гово­рить об одном типе детерминации. Остановимся, однако, на позиции Фрэнсиса Гальтона, пионера в области применения вариационной ста­тистики к индивидуальным особенностям человека, английского пси­холога и антрополога.

На Гальтона произвела большое впечатление книга А. Кетле. Он рас­пространил принцип статистического закона на умственные способ­ности. Однако если в «социальной физике» отклонения от среднего полагались на «игру случая», то у Гальтона они строго детерминиро­ваны фактором наследственности. В этом он полагался на идеи своего двоюродного брата Ч. Дарвина, развитые в гипотезе о происхождении видов путем естественного отбора. Став основателем дифференциаль­ной психологии, он наиболее полно реализовал идею биологического детерминизма в своем построении объяснений. Развивавшееся па­раллельно ассоцианистское учение до работы Дж. Милля обходилось


4.1. Причинность как принцип научного объяснения ____________________ 99

принципами механистического детерминизма, а после его работ — хи­мического.

В научных школах, пришедших на смену психологии сознания, био­логический детерминизм стал одним из объяснительных принципов. Им утверждались, во-первых, роль адаптации, приспособления орга­низма к среде в целях выживания и, во-вторых, вероятностный харак­тер реакций как принцип естественного отбора.

Зависимость психических явлений не от нервной системы, а от сре­ды обитания организма — вот тот основной тезис, который был поло­жен в «Основы психологии» Г. Спенсером. Мы уже говорили в главе 3 о его понимании биологической детерминации применительно к возник­новению ассоциаций. Занимая в теории познания позицию, согласно которой необходимо разделять познаваемое и непознаваемое, он рас­сматривал самоочевидность априорного знания как результат физио­логического закрепления опытом многочисленных предков, приспосаб­ливавшихся к среде.

Эти принципы были четко представлены, в частности, в концепции научения, разработанной Э. Торндайком (1874-1949) в его опытах с животными. Этот американский психолог разработал новый тип ме­тодического оснащения экспериментов: так называемые «проблемные ящики», освобождение из которых или вход в которые мог осуществ­ляться только путем проб и ошибок. Если же случайно — по вероятно­стному принципу — животное выполняло нужное движение, то воз­никала связь между этим движением и ситуацией. Но эта связь должна была быть подкреплена, чтобы возник инструментальный условный рефлекс1. Итак, связи закрепляются в нервной системе благодаря-да-реживанию удовлетворения.

Пока укажем только на следующую линию влияния биологическо­го детерминизма, которая не стала прошлым в истории и методологии психологии. Апелляция к детерминации, связанной с развертыванием процессов в нервной системе, — один из основных путей редукциониз­ма в психологии.

Существенным направлением реализации биологического детерми­низма было решение проблемы отношения психики и деятельности мозга, прослеживаемое в XX в. в отечественной психологии в ходе ряда дискуссий [Шорохова, 1968]2. Вышли также книги, закреплявшие

1 Закон эффекта, введенный Торндайком, предполагал, что если реакция
животного подкрепляется наградой, то она закрепляется в поведении.

2 В последующие годы в отечественной философско-психологической литера­
туре состоялась дискуссия по проблеме идеального, в которой противопоставля-

4*


100 ________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

методологическое обоснование путей решения психофизиологической проблемы в сторону раскрытия все более глубоких механизмов связи психического и психофизиологического как якобы снимающих эту проблему [Ломов, 1984].

Особую линию в развитии биологического детерминизма следует связать с концепцией П. К. Анохина (1989-1974). Благодаря его тео­рии функциональных систем понятие акцептора действия ввело но­вое понимание целевой причины в схемы научного познания. И не случайно рядом психологов эта теория продолжает рассматриваться в качестве психофизиологического основания детерминистского по­нимания целевой регуляции поведения.

Еще раньше в принципах физиологии активности Н. А. Бернштейном (1896-1966) были разработаны уровневые представления о регуляции движений и действий, где цель связывалась с понятием двигательной за­дачи и понятие образа потребного будущего было включено в психологи­ческую регуляцию, а не только в психофизиологическую.

Но в психофизиологических исследованиях развиваются и более «простые» причинные представления о связи психических явлений и процессов, с одной стороны, и процессов, происходящих в мозговых структурах, — с другой. Они поставляют все новые сведения о сложно­сти механизмов работы мозга, но упрощают саму проблему психического образа (и функций психического), утверждая монизм как сведение ме­ханизмов психической регуляции к происходящим в мозгу процессам. Придерживающиеся такой постановки вопроса исследователи не об­ращают внимания на положения о том, что мозговые механизмы мо­гут рассматриваться как продукт «развития самой предметной деятель­ности» (А. Н. Леонтьев), что качественные особенности другого уровня системности не могут быть выражены в физиологических понятиях и т. д. Именно такого рода психофизиологический монизм можно рас­сматривать в качестве варианта редукционизма.

Редукционизм (от лат. reductio) — снижение, сведение; рассматри­вается как характеристика теорий, гипотез и выводов из психологи­ческого исследования, подменяющих в обоснованиях понимание пси­хологической причинности принципами объяснений, свойственных представлению предмета изучения в других науках. Редукционизм, понимаемый как «снижение», означает упрощение представлений об

лись идеи Э. Ильенкова и Д. Дубровского, представивших существенно отличаю­щиеся позиции в материалистическом понимании детерминации — от средств трансляции деятельности как опосредствующего звена до информационных ко­дов в деятельности мозга.


4.2. Зарождение представлений о психологической причинности ____ V0±

исследуемых базисных процессах, как «сведение» — их подмену про­цессами других уровней (не психологической, а иной формы регуля­ции — социальной, психофизиологической и т. д.).

Сегодня психофизиологический редукционизм принял новые фор­мы; этому способствовали существенные сдвиги в раскрытия «меха­низмов сознания» в схемах обобщений «нейрон—модель—теория», т. е. минуя уровень собственно психологических явлений. Подмена сторон­никами такого подхода содержания психологического знания обосно­ванием другого типа — психофизиологических — гипотез и позволяет говорить о редукционизме.

За рамками нашего пособия остаются также вопросы о социальном детерминизме, соответственно и о вариантах социального редукцио­низма в построении психологических объяснений.

4.2. Зарождение представлений о психологической причинности

4.2.1. Возникновение представлений о психологической причинности

Ранее нами было показано, что выделение научного психологического знания происходило в ходе формирования ассоцианистского направле­ния, причем на разных основаниях в рамках философии (метафизики) и физиологии. Первоначально на его становление существенно влияли успехи естествознания, что выражалось в принятии идеи детерминизма — сначала механистического, потом биологического. Дальнейшее развитие психологической науки было связано с изменением как общих объясни­тельных принципов, включающих те или иные представления о детер­минизме, так и психологических научных парадигм в понимании при­чинности. В данном параграфе представлены методологические схемы понимания причинности в ориентировке на то, что в учебном пособии возможно развести эти две взаимосвязанные линии психологического объяснения (детерминизм и причинность), поскольку они не полностью совпадали в логике развития психологических концепций и методов как методологических оснований раскрытия психологических закономер­ностей.

Эволюция психологической мысли до научной революции XVII в. использовала представления предмеханистического детерминизма. Период движения психологических представлений в сторону перехо­да на этап, соответствующий классической картине мира, следовало


102 ______ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

бы начать с философии Рене Декарта, шагнувшего за рамки схоластики и заложившего основы дуализма в понимание причинной детермина­ции на ином уровне, чем это прослеживалось у Аристотеля. Он развел детерминацию действия человека по разным уровням — тела и души, сформулировав психофизическую проблему и дав ее решение в рам­ках гипотезы взаимодействия.

Психическое (образ) не включалось в причинные условия действия тела (как автомата). Причина полагалась вовне — в раздражителе. Непротяженная духовная субстанция не могла анализироваться с де­терминистских позиций. Но с таковых могли объясняться движения организма как автомата, т. е. машины. К этому времени относится по­явление термина «механизм» как обозначение устройства, действую­щего согласно законам механики (позже он стал использоваться в бо­лее широком смысле). Движения души совершались в картезианской картине человека по своим законам; им не требовалось причинного обоснования, поскольку они не относились к системе пространствен­но-временной причинности, действующей во внешнем мире.

Далее остановимся на том представлении, которое характеризова­ло первое психологическое понимание причинности, связанное с вы­делением психологии в самостоятельную область знаний.

С XVII по XIX в. классическая наука проделала большой путь в изменении понимания принципа детерминизма, что активно исполь­зовалось первыми психологическими концепциями, начиная с выде­ления психологической проблематики в исследованиях Дж. Локка и X. Вульфа, мыслящих изначально психологию в рамках философ­ского знания. Позже на смену этим концепциям пришли идеи биоло­гического детерминизма.

Ассоциативное направление (включая примыкающую к нему концеп­цию И. Ф. Гербарта) в первой половине XIX в. представило первую кон­цепцию психологической причинности. Этим оно отличалось от ассоци-анизма более раннего времени (периода развития классической науки), «пафос которого состоял в том, чтобы объяснить связь и смену психиче­ских явлений объективной динамикой телесных процессов (которая, в свою очередь, понималась сперва по типу механики, затем — акустики)» [Ярошевский, Анцыферова, 1974, с. 188]. Сходство в позициях англий­ских и немецких сторонников эмпирической психологии было в том, что они отказались искать причинные обоснования психического в таких об­ластях, как душа, с одной стороны, и физиология — с другой.

Если до этого периода идея закономерного в протекании психиче­ских процессов основывалась на апелляциях к физическому или фи-


4.2, Зарождение представлений о психологической причинности ____ 103

зиологическому, то теперь психическое стало выступать в качестве са­мостоятельной реальности, характеризуемой не только спецификой явлений, но и спецификой законов как закономерностей душевной деятельности, не сводимых к другим.

Ассоциация стала рассматриваться в качестве основного причин­ного основания психического бытия, а поскольку психология в этот период мыслилась как изучение сознания, то и механизм ассоциа­ции стал рассматриваться как имманентный принцип сознания. Поз­же с развитием экспериментального метода в психологии, позволив­шего завершить выделение психологии в самостоятельную науку, научным сообществом было принято другое понимание причинно­сти, или каузальности, опирающееся на понятие действующей причи­ны (воздействия). Формирование научно-категориального аппарата также являлось истоком формирования психологии как отдельной области научных знаний. И критерии научности в психологии изме­нялись в связи с динамикой подходов к пониманию принципа при­чинности.

Однако, чтобы более четко представить вклад развития эксперимен­тального метода в изменения понимания причинности, следует вер­нуться в глубь веков — к учению Аристотеля, выделившему четыре вида причинности.

Отличие в понимании причинности у античных мыслителей и ис­следователей в эпоху классической науки состоит в том, что в эпоху античности причинность не связывалась с воздействием. Именно есте­ственно-научная парадигма утвердила понимание физической причин­ности как включающей представление о том, что одна материальная точка может действовать на другую, будучи разделенными в простран­стве и времени. Целесообразность же тогда еще не рассматривалась в контексте приспособления индивида (организма) к среде.

Аристотель распространил понятие «причины» на все мироздание. «Конечная», или «целевая», причина была введена для указания спе­цифики регуляции поведения живых тел. Всего, согласно «Метафи­зике» Аристотеля, следует выделять следующие четыре вида причин, связанных между собой:

• первая причина (causa materialis) — материя или субстрат;

• вторая (causa formalis) — формальная, а точнее — формы или об­раза вещи, отражающая «...сущность, или суть бытия вещи...»;

• третья — целевая причина (causa finalis) — «то, откуда начало дви­жения»; при этом под движением имеется в виду не только про­странственное перемещение, но и качественное изменение;


104 _________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

• четвертая (causa efficiens) — причина, противолежащая последней, а именно «то, ради чего», «или благо...».

Его метафора изготовления вещи как деяния мастера демонстрирует, что ни одна из названных причин не подлежит рассмотрению в каузаль­ной связи. Каждая их этих причин по-своему определяет суть, происхож­дение и назначение вещи, но ни одна не является воздействующей1.

По Аристотелю, одушевленное тело имеет причину движения в нем самом, тогда как машина, механическое орудие, приводится в движение извне, обманывая природу, пользуясь неким ее секретом. Человек яв­ляется природным телом, но для него целевая причина лежит в Уме (Нус по Аристотелю). Аристотель мыслил душу и тело нераздельными, и его целевая причина выражала установку, что «природа ничего не делает напрасно». Телеологический характер третьей причины означал перво­начально ориентированность на цель того, в чем нераздельно представ­лено биологическое и психическое. Это скорее целесообразность, чем направленность действия психологически понятой целью (как созна­тельным предвосхищением).

После краха античности в религиозном учении Августина телеоло-гичность как целевая направленность приобрела форму индетерминиз­ма. Но развитие науки выдвинуло иной принцип причинности, за ко­торым и закрепилось название каузального; и он означал прорыв в понимании причины — как воздействия, следствие которого пред­определено законом (необходимостью и достаточностью условий для его проявления). Причинно-следственный вывод как научный вывод о каузальных взаимоотношениях между явлениями не был развитием аристотелевских представлений о причине в смысле «начала движе­ния». В науке Нового времени сложилось иное понимание причинно­сти. Это идея воздействующей причины, которая и была воспринята в схемах реализации экспериментального метода.

4.2.2. Каузальность в классической и неклассических парадигмах

Классическая картина мира первоначально базировалась на законах механики в понимании детерминизма. Но одновременно она полага­лась и на экспериментальную парадигму в развитии научного знания, которая стала общей для ряда естественных наук и означала к оконча-

1 Согласно другой линии размышления, платоновской, такое деяние означа­ет событие, или «переход и выход чего бы то ни было из несуществования к присутствию» (Платон, «Пир»). Умение, или техника, также не является при­чинно действующим фактором. Оно лишь выводит сущее из потаенного, обес­печивает его присутствие, но не причину.


4.2. Зарождение представлений о психологической причинности ____ 105

нию Нового времени уже иное — принятие определенной логики про­верки теоретических гипотез на пути, который был выработан в про­тивовес индуктивному методу. Общей основой этой парадигмы стал путь доказательства от противного, обоснованный в 1934 г. К. Поппе-ром как общая логика установления экспериментальных фактов при проверке научных теорий. Таким образом, совсем не позитивизм сле­дует полагать в основу так называемой экспериментальной парадиг­мы в науке. В отличие от методологии позитивизма, методология экс­периментирования с позиций критического реализма предполагала основное звено теоретических реконструкций и опору на понимание закона в картине мира. Другой вопрос, как эти разные методологии провозглашались и реально использовались в научных школах.

Три основные условия причинного (каузального) вывода были вос­приняты психологией вместе с включением экспериментального мето­да в качестве средства наиболее строгого способа проверки теоретиче­ских гипотез. Эти условия означали определенную взаимосвязь логики вывода и организации предметно-чувственной деятельности исследо­вателя. Она стала называться позже экспериментальной парадигмой, поскольку классическое понимание причинности прямо соотносило разработку теоретических законов описания мира с экспериментальным методом проверки научных гипотез. Гипотетико-дедуктивный метод направлял получение эмпирических данных с целью проверки теорети­ческих утверждений, предполагая три условия, которые выполнялись таким исследованием.

• Причина предшествует во времени следствию. Последующие вы­воды об импликативном отношении, выражаемые в высказыва­ниях типа «Если... то...», обеспечиваются управлением причинно действующего фактора, или экспериментального воздействия.

• Существует ковариация (не случайная связь) между изменения­ми причинно действующей переменной (называемой также неза­висимой) и следствием", или изменениями фиксируемой зависи­мой переменной.

• Отсутствуют конкурирующие гипотезы, т. е. проверяемой теоре­тической гипотезе как объясняющей устанавливаемую эмпири­ческую закономерность не могут быть противопоставлены столь же сильные объяснения, исходящие из другой теории или анали­за другого круга переменных (как воздействующих факторов).

Детерминизм такого каузального типа отражал понятие причинности в Новое время на этапе становления в естествознании классической кар­тины мира. В XX в. в рамках практически всех психологических школ,


106 __________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

за исключением бихевиоризма, экспериментальный метод реализовы-вался с определенными поправками на психологическое понимание при­чинности (прежде всего это касалось выполнения первого условия при­чинного вывода), характера психологического воздействия (проблема соотношения фиксируемых переменных и изучаемого базисного процес­са) и учета взаимодействия с испытуемым, по отношению к которому «объектные» схемы изучения имели явно ограниченную область приме­нения.

В классическом варианте понимания каузальной причины важное место было отведено категории закона. Мы не останавливаемся пока на разных представлениях о психологических законах, а продолжим представление современных направлений в понимании причинности. Начнем с того, что в неклассический период развития естествознания произошли существенные изменения в понимании физической при­чинности. В современной квантовой физике уже может не предпола­гаться идея воздействия.

Осмысление этого было следующим образом осуществлено в концеп­ции немецкого философа-экзистенциалиста М. Хайдеггера (1889-1976): «Причинность не имеет теперь ни черт производящего повода, ни ха­рактера causa efficiens, ни характера causa formalis. По-видимому, вся причинность сплющивается до добываемой сложными путями инфор­мации об одновременности или взаимоследовании устанавливаемых состояний» [1992, с. 231]. Изменение понимания причинности в науке о микромире означало не только отказ от понимания физикалистской причинности в том его виде, как оно сложилось в истории естествозна­ния и было принято в схеме естественно-научного эксперимента. Оно изменило понимание закономерности. Физический закон служил де­дуктивной логике объяснения в рамках детерминистского понимания «природных» явлений, включая принципы непосредственной передачи и прерывистости в причинном обусловливании. Это были принципы, отражающие классический идеал рациональности в познании. И как отметил А. Г. Асмолов, этот идеал стал тем «троянским конем», которо­го дали психологии классическая философия и физика [Асмолов, 2002, с. 433].

4-2.3. Причинность и закон

Второй основной идеей, сформулированной при становлении классиче­ской картины мира в естествознании и имевшей разное содержательное наполнение в разные периоды становления психологических школ после крушения ассоциативной психологии, стала идея закона. Понятие зако-


4.2. Зарождение представлений о психологической причинности ____ 107

на уже использовалось психологией в XIX в. Но закон ассоциаций пред­полагал лишь непосредственное связывание содержаний сознания. Вклю­чая предположения о причинно-действующих условиях, он не апеллиро­вал к объяснительным конструктам, данным только в форме идеальных объектов и состояний. Условия (образования ассоциаций) не проявляли действия какого-то закона, а непосредственно связывали явление (ассо­циации) и его объяснение (механизм ассоциаций) в одной и той же плос­кости. Это было проявление постулата непосредственности применитель­но к пониманию детерминации психических явлений. Начиная с галилеевского периода и к определенному этапу своего разви­тия в XX в. (с парциальной временной привязкой в рамках достижений тех или иных наук) понятие закона стало связываться с тем пониманием причинного обоснования, которое соединило представление о воздейству­ющей причине с осознанным (критическим) принятием логики причин­ного вывода в экспериментальном исследовании. Эксперимент как ме­тод проверки каузальных гипотез разделил представление о причине на уровне закона и на уровне причинно-действующих условий. Закон стал соотносить представления о всеобщности, необходимости и объективном характере происходящих изменений. Закон как порядок стал противопо­ставляться хаотичности и случайности; на этом уровне рассмотрения по­ложения закона — как формулирование причин и следствий — предпо­лагались как справедливые всегда и везде без исключений. Причины как условия означали иное представление — кондициональное — в понима­нии законообразности; здесь речь шла о необходимости и достаточности реальных, причем ситуационных условий для возникновения (генезиса) или изменения характеристик изучаемых явлений. Закон как логическая координация полагался или опускался на про­странство объясняемых явлений как частных проявлений общего за­кона. Картезианское раздвоение реальности и мысли о ней (в понима­нии закона) сосуществовало долгое время наряду с представлением о законе как отражающем сущностные свойства явлений (а не просто идеальные конструкции, дедуктивно проецируемые на реальность). Важно отметить также, что понимание воздействующей причины свя­зывалось в первую очередь с законами природы, или естественными законами. Общественная жизнь человека осмысливалась в ином по­нимании законов. Приведем только один из аспектов их понимания — противопоставление К. Поппером нормативных законов, или законов как установленных норм, естественным законам. «Нормативный закон, будь то правовой акт или моральная заповедь, вводится человеком. Его часто называют хорошим или плохим, правиль-


108 __________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

ным или неправильным, приемлемым или неприемлемым, но "истин­ным" или "ложным" его можно назвать лишь в метафорическом смыс­ле, поскольку он описывает не факты, а ориентиры для нашего поведе­ния» [Поппер, 1992, с. 92]. Нормы, являясь конвенциональными, т. е. возникшими в результате соглашения, являются искусственными, но также объективными в том смысле, что они не выдумываются челове­ком, который застает их в обществе. Нормативные законы контролиру­ются человеком — решениями и действиями сначала других людей, ко­торые могут применять санкции (наказывать или предупреждать тех, кто нарушает закон или неписаную норму), а потом и самим человеком.

Протагором (490-420 гг. до н. э.), древнегреческим философом стар­шего поколения софистов1, впервые было разведено природное и со­циальное окружение человека. Позже Платон подверг общественные явления анализу. Законы афинского полиса или Десять заповедей мож­но рассматривать как типичные примеры нормативных законов (зако­нов-норм). Социология в конце Нового времени построила критерии отличия общественных законов от природных. Но первоначально люди принимали либо позицию, которую можно назвать натуралистическим монизмом — что законы общества так же естественны и неизменны, как и законы природы, либо позицию наивного конвенциализма — что все законы установлены человекоподобным богом или демоном. Наивный монизм, предполагавший единообразный характер всех законов, сме­нился со временем критическим дуализмом.

Критический дуализм в отношении законов означает лишь то, что нормативные законы, в отличие от законов природы, могут устанав­ливаться и изменяться человеком.

Другой аспект — тот, что человек имеет возможность выбирать, сле­довать ему или нет тем или иным законам. Его решение соблюдать или изменять их означает, что он несет моральную ответственность: «...не за те нормы, которые он обнаруживает в обществе, только начиная раз­мышлять над ними, а за нормы, которые он согласился соблюдать, когда у него были средства для их изменения» [Поппер, 1992, с. 93]. Результа­том размышления может быть и желание изменить «сомнительные» нор­мы. Этим опасны новые гипотезы, возникающие у человека. Не дать «вредным» гипотезам права на существование, избежать их обсужде­ния путем применения силы — это, по Попперу, основной критерий «за­крытого общества». Давать возможность развиваться любым направле-

1 Общей чертой учений софистов был релятивизм, выраженный в положении Протагора о том, что «человек — мера всех вещей» [Философский энциклопеди­ческий словарь, 1983, с. 628].


4.3. Формирование новых подходов к пониманию причинности...109

ниям мысли — критерий открытого общества. Собственно обращение к критическому дуализму, начала которого положены Протагором, и по­надобилось Попперу для того, чтобы рассмотреть не только разницу в понимании законрв природы и общества, но и ввести принципиально новый критерий различия обществ — открытого и закрытого, смена ко­торых прослежена им от античности до наших дней.

Положение о том, что возможно иное понимание закона — как конди-ционально-генетической взаимосвязи между причиной и следствием, было сформулировано К. Левиным, причем применительно к сфере воз­никновения намерений человека и их психологических последствий. «Кондиционально-генетическое определение типа процесса (сюда от­носятся и типы состояний) и есть то, что принято назвать законом» [Ле­вин, 20016, с. 124]. Это понимание наиболее близко подошло к той логике взаимоотношений между теорией, законом и экспериментом, которая сложилась первоначально в естественных науках применитель­но к идее воздействующей причины. Позже мы к нему вернемся.

Пока же отметим, что в отечественной психологии изначально была принята ориентация не на естественно-научное понимание закона, а на философское, связываемое с традициями диалектического материализ­ма. Б. Ф. Ломов в статье «Об исследовании законов психики», по­ложившей начало дискуссии в рамках «Психологического журнала», обосновывал ленинское понимание об однородности понятий закона и сущности, о том, что закон есть «идентичное в явлениях», устойчи­вое и повторяющееся. «Научное познание и состоит в раскрытии су­щественных, необходимых, устойчивых, повторяющихся связей, отно­шений между явлениями» [Ломов, 1982, с. 18].

Но почти за полвека до этого в работах философов (в частности, Вен­ского кружка, где выступил со своей концепцией феноменологии Э. Гус­серль) и психологов (В. Дильтея, К. Левина, Э. Шпрангера) уже обсуж­далась проблема специфики психологических законов в силу специфики психологической реальности, и в частности высших форм психики.

4.3. Формирование новых подходов к пониманию причинности в естествознании

Главное, что произошло в первой трети XX в., — это изменение пони­мания физикалистской причинности, что было связано не просто с про­никновением статистических описаний в картину микромира, но и с кардинальным изменением понимания детерминации как причинно-следственной.


110 _________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

Включение вероятности в картину микромира было связано с по­следующей дискуссией относительно возможности онтологизации свойств частиц, описываемых с использованием языка вероятностей. При этом физики могли оставаться на прямо противоположных по­зициях. А в целом эти позиции ознаменовали очерчивание основных подходов в квантовой механике и философское осмысление возмож­ности говорить о законах бытия материального мира.

М. Планк и А. Эйнштейн отстаивали единство физической карти­ны мира и предполагали некоторую неполноту причинного обуслов­ливания не в законах бытия, а именно в связи с неполнотой статисти­ческих законов (в неполноте квантовой механики). Добавим к этому обсуждение при построении современной неклассической картины мира принципа неопределенности (позже мы вернемся к нему в кон­тексте произвольности толкования этого принципа за рамками физи­ческого познания) или проблемы «постоянной Планка» как указания на ограничения в описании объекта мерой взаимодействия с ним в ходе физического измерения. То есть процесс измерения в физике играет принципиальную роль — необратимости изменений в ходе изучения явлений микромира.

Н. Бор и другие представители копенгагенской школы разошлись с Эйнштейном именно в указании на то, что свойства объектов (микро­мира) безотносительно к процессу их наблюдения (при физическом из­мерении) не существуют как физические реалии. Таким образом, был поставлен под сомнение один из основных мировоззренческих посту­латов, соответствующих методологии классической физики, — приня­тие положения об объективной данности явлений как независимых от познающего их субъекта. В физике микромира, или в квантовой физи­ке, оказалось, что они — измеряемые свойства физических явлений — конституируются процессом измерения, зависят от того, в каком опыте и какими средствами они отображаются. В 1930 г. дискуссия, по словам Н. Бора, приняла «драматический характер». Выбранный В. Гейзенбер-гом способ описания свойств элементарных частиц привел его к выводу о том, что «атомным объектам не имеет больше смысла приписывать пространственную структуру» (цит. по кн.: Завершнева, 2001, с. 72).

Спор между обеими сторонами остался незавершенным. Позиция каждой из них включала априорные допущения. Последующее изме­нение в понимании физической причинности стало развиваться в но­вых направлениях. Оно включило принцип дополнительности в фи­зическую картину мира, принцип сетевой организации знаний — в описания устройства мира, а также и ряд интерпретаций принципа


i4.3. Формирование новых подходов к пониманию причинности.,,111

неопределенности как изменяющего представления и о физическом Детерминизме в том числе (последнее представлено в популярной кни­ге американского физика Капры [Капра, 1996]'). ': Если в переходе к неклассическому периоду развития науки основ­ную роль сыграли достижения физики первой трети XX в., то переход к следующей постнеклассической стадии науки (в парадигмальном из­менении принципов построения научного знания) был связан с до­стижениями в области культурологии, постпозитивистской философии, новых типов организации знаний. Эти основные вызовы классической картине мира обсуждаются в работе Гусельцевой [Гусельцева, 2003], к которой мы еще вернемся.

Но пока остановимся на следующем: и использование вероятностного принципа в социальном познании, и изменения в физической картине мира, и парадигмальная перестройка других наук (в частности, биологии) не отменили сосуществования в описании закономерных явлений пред­ставлений о детерминизме как основанном на понимании линейной при­чинности (при понимании причины как воздействующей или целевой) и вероятностном описании (детерминистски представляемых явлений). Вероятностный детерминизм стал включаться в схемы объяснений прак­тически для всех уровней физической и социальной реальности. Но это не решило проблему методологического понимания вероятности как ас­пекта мира или аспекта его описания при учете множественности причин, в разной степени регулярных и действенных.

До недавнего времени именно крушение классического понимания физических законов и принципов познания (в первую очередь разде-ленность субъекта и объекта) рассматривалось как основание станов­ления нового понимания картины мира в неклассическом естество­знании и познания человека — в психологии. К этому вопросу мы вновь обратимся при раскрытии проблемы противопоставления гуманитар­ного мышления естественно-научному (глава 9). В контексте данного параграфа отметим только изменение, касающееся понимания причин­ности, — переход в естествознании к представлению о прерывистости причинности в ином аспекте — саморазвития динамических (физиче­ских) систем, понимания их как непрерывнозакономерных.

Вместо разделения явлений и законов современное естествознание формулирует, по словам И. Пригожина и И. Стенгерс, принципы согласованного «повествования, из которых следовали бы не только

1 В ней даны яркие примеры парадигмальных изменений, коснувшихся мно­гих наук и означающих ограничения в признании классического принципа де­терминизма единственным в физической картине мира.


112 ____________ Глава 4. Причинность и детерминизм в методологии науки

законы, но и события» [Пригожий, Стенгерс, 2000, с. 245]. Не согла­шаясь с тезисами неклассического периода развития физики (физики микромира), названные авторы утверждают, что «не акт наблюдения, а состояние хаоса опосредствует наш доступ к природе: события явля­ются следствием неустойчивости хаоса, внешние условия (например, экспериментальные) сдвигают равновесие в неустойчивой системе таким образом, что из всех потенциальных возможностей реализуется только одна. Сценарий дальнейшего развития системы не может быть вычислен заранее, более того, эволюцию системы можно описывать только в таком пространстве, которое зависит от ее динамики, т. е. это пространство, или ландшафт будущих событий, также образуется в точке неопределенности» [там же, с. 17].

Тем самым разрушается основной принцип экспериментального размышления как гипотетико-дедуктивного вывода, когда в основу конструируемой экспериментальной модели кладется некоторая тео­ретическая гипотеза, полагаемая в рамках действия закона.

Идея спонтанных событий применительно к физическому миру об­суждалась уже великим А. Эйнштейном. «Бог не играет в кости» — этот тезис помог ему обосновать отказ от попыток замены принципа при­чинности принципом вероятностного детерминизма. Он продемонст­рировал, что именно отказ от попыток полной каузальности — тоталь­ного детерминизма как всеохватывающего принципа причинности — приводит к полноте каузального описания физических явлений, ко­гда «будущее перестает быть данным» в настоящем.

Холистическая парадигма, т. е. рассмотрение мира как взаимосвя­занного целого, в XX в. стала заменять структурное его рассмотрение, предполагающее определенную архитектонику (физической реально­сти) и раскрытие законов, согласно которым элементы образуют це­лое. Возникли совершенно новые представления о взаимосвязи — так называемые «будстрепные» теории, предполагающие внутреннюю вза­имосвязанность («зашнурованность») реальности. Итак, идея тоталь­ного детерминизма исчезает даже в естественных науках, которые при­влекают новые математические разработки для описания эволюции физических систем.

Параллельно этому в психологии сменяются как понимание психо­логического закона, так и представления о возможности единой пси­хологической науки.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.03 сек.)