О сказе и о традиции сказа

Сказ в русской литературе идет от Гоголя, но в особенности искусно разработан Лесковым и прославил его как художника. Суть этой манеры состоит в том, что повествование ведется как бы не от лица нейтрального, объективного автора; повествование ведет рассказчик, обычно участник сообщаемых событий. Речь художественного произведения имитирует живую речь устного рассказа. При этом в сказе рассказчик - обычно человек не того социального круга и культурного слоя, к которому принадлежит писатель и предполагаемый читатель произведения. Рассказ у Лескова ведет то купец, то монах, то ремесленник, то отставной городничий, то бывший солдат. Каждый рассказчик говорит так, как свойственно его образованию и воспитанию, его возрасту и профессии, его понятию о себе, его желанию и возможностям произвести впечатление на слушателей.Такая манера придает рассказу Лескова особую живость.

Сказовая форма повествования отличается двумя особенностями:

1) не всегда выдвигается на первое место,

2) в то же время может приобретать большое художественное влияние.

Сказ появляется в период обнаженных социальных конфликтов (пореформенная эпоха).

Сказовая форма повествования отражает осознанное стремление литературы к реализации принципов народности, раскрытию народного характера.

Народный характер — это:

1) образ отдельного человека из социальных низов, как он воспринимается литературой

2) художественное воплощение свойств, присущих крупным социальным коллективам, сложившимся в народных низах в определенные периоды исторического развития.

Говоря о народном характере в литературе, необходимо иметь в виду три заключенные в нем тенденции:

1) тяготение к тому, чтобы выразить особенности национального бытия;

2) стремление воплотить классовые и социально-групповые особенности;

3) установка на то, чтобы показать формирование индивидуально-личностного начала народной жизни.

Народный характер — форма типизации как индивидуальных черт, так и начал массовой народной жизни.

Предоставляя слово крестьянству и другим социальным группам народа, русская литература открывала дорогу живой народной речи, которой становилось тесно в рамках реплик и монологов народных персонажей, носителей народного характера, и поэтому она перебросилась в повествовательную речь, во многом трансформировав ее.

Это явилось одним из факторов демократизации литературы, приблизившейся к истокам народной жизни, использовавшей эстетические традиции бытовавших здесь произведений устного народного творчества. Соответственно «чужое» слово стало не только важным средством воплощения народного характера, но и одним из путей утверждения народности в русской литературе 19 в.

Горький писал о лесковском сказе:

"...Люди его рассказов часто говорят сами о себе, но речь их так изумительно жива, так правдива и убедительна, что они встают перед вами столь же таинственно ощутимы, физически ясны, как люди из книг Л. Толстого и других".

Несколько концепций сказа:

1. Эйхенбаум «Иллюзия сказа» (1918)

Социальная обусловленность сказовой формы повествования; ее устный, импровизационный, театрализованный характер. Фигура сказителя рассматривается не как нечто абстрактное, а как носитель «живого» слова.

Уязвимость этой концепции в нерасчлененности понятий «автор» и «повествователь»: «Писатель часто мыслит себя сказителем и разными приемами старается придать письменной своей речи иллюзию сказа». Для Эйхенбаума несущественна дистанция между автором и носителем речи, без которой немыслим сказ. «Живое» слово потому и «живое», что оно вложено в уста иного, нежели автор, человека.

Эйхенбаум «Как сделана «Шинель» Гоголя» (1919)

Два рода комического сказа: повествующий и воспроизводящий. Первый ограничивается шутками, смысловыми каламбурами; второй вводит приемы словесной мимики и жеста, изобретая особые комические артикуляции, звуковые каламбуры, прихотливые синтаксические расположения и т. д. Первый производит впечатление ровной речи, за вторым часто как бы скрывается актер». Такая классификация представляется неоправданной, поскольку «живое» слово в любом случае оказывается игровым. Речь может идти лишь о возможностях интенсификации этой игры, о степени ее выявленности.

2. В. В. Виноградов:

«… определение сказа как установки на устную речь – недостаточно». Не соглашался с тезисом Эйхенбаума об изначальном и всеобщем стремлении литературы к сказовой форме повествования. «Сказ — это своеобразная литературно-художественная ориентация на устный монолог повествующего типа, это художественная имитация монологической речи, которая воплощает в себе повествовательную фабулу, как будто строится в порядке ее непосредственного говорения».

Виноградов не считает устный и импровизационный характер сказа исчерпывающим. Считает, что далеко не всякий устный повествователь сигнализирует о наличии сказа.

Перед нами не просто «сказитель», а некий психологический образ рассказчика, подчиняющий себе все повествование.

Виноградов «Этюды о стиле Гоголя» (1926): «Сказ организуется путем постоянного перерезывания той сюжетной линии, которая в заглавии определяется как основная, побочными эпизодами, «презабавными происшествиями», всплывающими внезапно, в результате вольного, не сдерживаемого логическими преградами течения ассоциаций». «Ввиду этого принципы разбросанной ломаной композиции ощущаются как особая форма монологической речи». То есть сказ рассматривается не только в плане речевого стиля, но и как существенный элемент сюжетно-композиционной структуры. Виноградов присоединяется к выводу Эйхенбаума, что существует «сказовая новелла», в которой «личный тон автора является организующим началом».

Виноградов отмечает игровой характер сказовой формы, подчеркивает ее ориентацию на определенную аудиторию: сказ «строится в субъективном расчете на апперцепцию людей своего круга, близких знакомых, но с объективной целью — подвергнуться восприятию постороннего читателя».

Мысль Виноградова о том, что сказ предполагает наличие сочувственной, в той или иной степени активной аудитории, перекликается с высказыванием Тынянова: «Сказ делает слово физиологически ощутимым — весь рассказ становится монологом, он адресован каждому читателю — и читатель входит в рассказ, начинает интонировать, жестикулировать, улыбаться. Он не читает рассказ, а играет его. Сказ вводит в прозу не героя, а читателя».

3.Н. И Рыбаков выделяет жанровые закономерности сказа: историчность, передача в «непосредственной первородной форме истории народного духа и народной философии истории», изображение жизни народа, вместе с тем сказ «конструируется по законам письменной словесности (сюжетно-композиционня слаженность, психологическая разработанность характеров и т. д.).

Нужно различать фольклорный сказ, фольклорную стилизацию и сказовую форму.

Лесков

Величайшая заслуга Лескова перед отечественной и мировой литературы состоит в том, что устный сказ, бытовавший как явление устного народного творчества, он использовал для выражения личностного сознания рассказчика-повествователя. Это несомненное художественное новаторство писателя. В таких произведениях, как “Очарованный странник” (1873), “Штопальщик” (1882), “Левша” (1882), “Тупейный художник” (1883) и других, есть основные жанровые признаки литературного сказа: ведение повествования от лица героя - рассказчика; широкое использование как достоверного событийного материала, взятого из жизни или запасников народной памяти, так и наличие элементов фольклора, в частности, сказочности, восходящей к преданиям, легендам; четкая ориентация на разговорный народный язык и его стилистические нормы.

Острая сюжетность, обилие деталей, своеобразный «бытовизм» в подаче событий также связаны с особой ролью, которую писатель отводил рассказчику, как правило, выходцу из народной среды. При этом в произведениях, ведущихся от имени героя-рассказчика, сначала он рассказывает о себе, автор же дает его лаконичный портрет.

События, переданные через восприятие героя-рассказчика, отражались в его монологе.

Роль рассказчика иная, если основной сюжет связан не с его жизнью, а с событиями, имеющими самостоятельный смысл: тогда на первый план выступают типичный анекдот, история, случай, отвечающие той или иной исторической картине.То есть в произведениях писателя встречаются два основных типа рассказчика:

1) повествующий о себе и о жизни,

2) передающий в первую очередь какой-то эпизод, а потом уже сообщающий между делом о себе как об очевидце или участнике событий.

Воспроизведение живой речи лесковского героя-рассказчика достигается через стилизацию, последовательное и целенаправленное уподобление её характерным особенностям разговорного стиля, присущего людям той или иной этнической, социально-бытовой и сословной группы (особенностей фонетики, лексики и синтаксиса и проч.). Как правило, у Лескова на стилизации строится монолог, т.е. произведение приобретает форму сказа. Возникает иллюзия самостоятельности рассказчика, живущего как бы самого по себе, вне воли и понимания автора.

Воспроизводя жизнь через речь героя-простолюдина, Лесков использует и типические для него формы концентрации жизненного опыта, например широко вводит в его речь народную этимологию (в «Левше» это буреметр, клеветон, мелкоскоп и др.). По этой же причине так часто возникают здесь бывальщины, прибаутки, короткие сказки, «ходящие истории», анекдоты. Анекдоты — также черта лесковской поэтики. Писатель отмечает, что в этих широко распространённых малых жанрах «всегда сильно и ярко обозначается настроение умов, вкусов», и, кроме того, всё дело в том, как этот анекдот обработан. Некоторые из произведений Лескова построены в целом на обработанных «ходячих» анекдотах, небольших, остросюжетных, ярких, занимательных историях, дававших возможность широко развернуться авторскому воображению и живо отразить бытовой фон, разнообразные обстоятельства, типические случаи жизни.

Для Лескова характерен принцип совмещения худ. систем новой литературы и средневековой или фольклорной словесности. Речевой артистизм характерен для фигуры фольклорного сказителя, он присущ и средневековой книжности с её «плетением словес».

Часто в рассказах Лескова наряду с рассказчиком-персонажем выступает и автор-собеседник, речь которого сохраняет речевые особенности героя. Сказ таким образом переходит в стилизацию. У Лескова стилизация, как и сказ, применяется очень широко.

Поиск по сайту: