АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Гл. IX. Роберт Оуэн

Читайте также:
  1. Модель економічного зростання Роберта Солоу
  2. ПЕРЕЖИВАНИЙ РОБЕРТА МОНРО
  3. Предромантизм и поэзия Роберта Бернса
  4. РОБЕРТ КИЙОСАКИ
  5. РОБЕРТ ЛУИС СТИВЕНСОН
  6. Роберт Монро (Robert A. Monroe)
  7. Роберт Чалдини
  8. Роберт Шуман

...В гостиной был маленький, тщедушный старичок, седой как лунь, с необычайно добродушным лицом, с чистым, светлым, кротким взглядом, — с тем голубым детским взглядом, который остается у людей до глубокой старости, как отсвет великой доброты.



Приложение


Дочери хозяйки дома бросились к седому дедушке; видно было, что они приятели.

Я остановился в дверях сада.

— Вот, кстати, как нельзя больше, — сказала их мать, протягивая
старику руку, — сегодня у меня есть чем вас угостить. Позвольте вам
представить нашего русского друга. Я думаю, — прибавила она, обраща­
ясь ко мне, — вам приятно будет познакомиться с одним из ваших пат­
риархов.

— Robert Owen, — сказал, добродушно улыбаясь, старик, — очень,
очень рад.

Я сжал его руку с чувством сыновнего уважения; если б я был моложе, я бы стал, может, на колени и просил бы старика возложить на меня руки.

Так вот отчего у него добрый, светлый взгляд, вот отчего его любят дети... Это тот, один трезвый и мужественный присяжный "между пьяны­ми" (как некогда выразился Аристотель об Анаксагоре), который осме­лился произнести not guilty человечеству, not guilty преступнику. Это тот второй чудак, который скорбел о мытаре и жалел о падшем и который, не потонувши, прошел если не по морю, то по мещанским болотам англий­ской жизни, не только не потонувши, но и не загрязнившись!..

Я тогда совсем не говорил по-английски; Оуэн не знал по-француз­ски и был заметно глух. Старшая дочь хозяйки предложила нам себя в драгоманы: Оуэн привык так говорить с иностранцами.

— Я жду великого от вашей родины, — сказал мне Оуэн, — у вас
поле чище, у вас попы не так сильны, предрассудки не так закоснели... а
сил-то... а сил-то! Если б император хотел вникнуть, понять новые требо­
вания возникающего гармонического мира, как ему легко было бы сде­
латься одним из величайших людей.

Улыбаясь, просил я моего драгомана сказать Оуэну, что я очень мало имею надежд, чтобы Николай сделался его последователем.

— А ведь он был у меня в Ленарке.

— И, верно, ничего не понял?

— Он был тогда молод и, — Оуэн засмеялся, — и очень жалел, что
мой старший сын такого высокого роста и не идет в военную службу.
А, впрочем, он меня приглашал в Россию.

— Теперь он стар, но так же ничего не понимает и, наверное, еще
больше жалеет, что не все люди большого роста идут в солдаты. Я видел
письмо, которое вы адресовали к нему, и, скажу откровенно, не понимаю,
зачем вы его писали. Неужели вы в самом деле надеетесь?

— Пока человек жив, не надобно в нем отчаиваться. Мало ли какое
событие может раскрыть душу! Ну, а письмо мое не подействует, и ои
бросит его, что ж за беда, я сделал свое. Он не виноват, что его воспитание
и среда, в которой живет, сделали его неспособным понимать истину. Тут
надобно не сердиться, а жалеть.

Итак, этот старец свое всеотпущеиие грехов распространял не толь­ко на воров и преступников, а даже на Николая! Мне на минуту сдела­лось стыдно...


Хрестоматия 297

...Принужденный оставить свой Ныо Ленарк в Англии, Оуэн десять раз переплывал океан, думая, что семена его учения лучше взойдут на новом грунте, забывая, что его расчистили квекеры и пуритане, и, наверное, не пред­видя, что пять лет после его смерти джефферсоновская республика, первая провозгласившая права человека, распадется во имя права сечь негров...

...Сбитый в понятиях, запутанный словами, человек теряет чутье ис­тины, вкус природы. Какую же надобно иметь силу мышления, чтоб запо­дозрить этот нравственный чад и уже с кружением головы броситься из него на чистый воздух, которым вдобавок стращают все вокруг! На это Оуэи отвечал бы, что он именно потому и начинал свое социальное пере­рождение людей не с фаланстера, не с Икарии, а со школы, — со школы, в которую он брал детей с двухлетнего возраста и меньше.

Оуэн был прав, и еще больше, — он практически доказал, что он был прав, перед Ныо Ленарком противники Оуэна молчат. Этот прокля­тый Ныо Ленарк вообще костью стоит в горле людей, постоянно обвиня­ющих социализм в утопиях и в неспособности что-нибудь осуществить на практике...

...Против блестящего успеха Ныо Лепарка сказать нечего. Ученые и послы, министры и герцоги, купцы и лорды — все выходило с удивлени­ем и благоговением из школы.

...Ныо Ленарк был на вершине своего благосостояния. Неутомимый Оуэи, несмотря ни на лондонские поездки, ни на митинги, ни на беспре­рывные посещения всех знаменитостей Европы, даже, как мы сказали, са­мого Николая Павловича, — с той же деятельной любовью занимался школой-фабрикой и благосостоянием работников, между которыми раз­вивал общинную жизнь. И все лопнуло!

Что же, вы думаете, он обанкротился? Учители перессорились, дети избаловались, родители спились? Помилуйте, фабрика шла превосходно, доходы росли, работники богатели, школа процветала. Но одним добрым утром в эту школу взошли какие-то два черных шута, в низеньких шля­пах, в намеренно дурно сшитых сертуках: это были двое квекеров, такие же собственники Ныо Ленарка, как и сам Оуэн. Насупили они брови, видя веселых детей, нисколько не горюющих о грехопадении; ужасну­лись, что маленькие мальчики без панталон, и потребовали преподавание какого-то своего катехизиса.

Оуэн сначала отвечал гениально: цифрой приращения доходов. Рев­ность о господе успокоилась на время: так греховная цифра была вели­ка. Но совесть квекеров проснулась опять, и они еще настоятельнее стали требовать, чтобы детей не учили ни танцевать, ни светскому пению, а рас­кольничьему катехизису непременно.

Оуэн, у которого хоры, правильные эволюции и танцы играли важ­ную роль в воспитании, не согласился. Были долгие прения; квекеры решились на этот раз упрочить свои места в раю и требовали введения псалмов и каких-то штанишек детям, ходившим по-шотландски. Оуэн понял, что крестовый поход квекеров па этом не остановится. "В таком случае, — сказал он им, — управляйтесь сами; я отказываюсь". Он не мог иначе поступить.



Приложение


"Квекеры, — говорит биограф Оуэна, — вступив в управление Ныо Леиарком, начали с того, что уменьшили плату и увеличили число часов работы".

Ныо Лепарк пал!

Не надобно забывать, что успех Оуэна раскрывает еще одну великую историческую новость, именно ту, что бедный и подавленный работник, ли­шенный образования, с детства приученный к пьянству и обману, к войне с обществом, только сначала противодействует нововведениям, и то из недове­рия; но как только он убеждается в том, что перемена не во вред ему, что при ней и он не забыт, он следует с покорностью, потом с доверчивой любовью.

Среда, служащая тормозом, — не тут.

Гейиц, литературный холоп Меттерниха, за обедом во Франкфурте сказал Роберту Оуэну:

— Положим, что вы бы успели, — что же бы из этого вышло?

— Очень просто, — отвечал Оуэн, — вышло бы то, что каждый
был бы сыт, хорошо одет и получил бы дельное воспитание.

— Да ведь этого-то именно мы и не хотим, — заметил Цицерон Венского конгресса. Гейнц, чего нет другого, был откровенен.

С той минуты, как попы, лавочники догадались, что потешные роты работников и учеников дело очень серьезное, гибель Ныо Ленарка была неминуема.

И вот отчего падение небольшой шотландской деревушки, с фабри­кой и школой, имеет значение исторического несчастья.

Герцен А. И. Былое и думы, часть 6 // Соч. в 4-х тт. Т. 3. М., 1988.

НИКОЛАЙ ГАВРИЛОВИЧ ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (1828—1889)


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.)