ИНКВИЗИЦИИ САРДИНИИ, ФЛАНДРИИ, МИЛАНА, НЕАПОЖ, ГАЛИСИИ, АМЕРИКИ И

ОКЕАНСКИХ ОСТРОВОВ

I. Как бы ни были сильны эти доводы, Филипп II не только не сделал из

них правила своего поведения, чтобы защитить свой народ от инквизиции, но

решил еще расширить власть трибунала и заставить нести его иго тех своих

подданных, которые не были испанцами и постоянно оказывали учреждению

инквизиции самое энергичное сопротивление. В 1562 году Филипп II приказал

сардинской инквизиции строго сообразоваться с правилами испанского святого

трибунала в преследовании обвиняемых, хотя ему заметили, что до сих пор были

известны только формы, установленные Фердинандом V и представлявшие собой

несколько менее суровый характер

II. С не меньшей суровостью отнесся Филипп II к своим подданным в

графстве Фландрском. Карл V в 1522 году назначил Франсуа де Гульта,

светского советника Брабанта [783], главным инквизитором Фландрии. Адриан VI

(на следующий год одобривший его назначение) облек его всеми правами

апостолической юрисдикции, с условием, что он возьмет членами суда

священников и богословов. Вскоре были назначены три провинциальных

инквизитора: старший каноник-монах Иперна [784] для Фландрии и подчиненных

ей местностей, первенствующий в духовенстве Монса [785] для Геннегау и декан

Лувена для Брабанта, Голландии и других провинций. Климент VII назначил

главными инквизиторами кардинала Эверарда из Марки, епископа Льежского

(Люттихского) и советника Франсуа де Гульта, о котором я только что

упомянул. Эта мера не уменьшила прав других инквизиторов. Декан лувенский

справил в 1527 году несколько аутодафе, причем присудил шестьдесят лиц к

различным карам, допустив их затем к примирению с Церковью. В 1529 году были

обнародованы страшные указы против еретиков, возобновленные в 1531 году с

некоторыми смягчениями, удержавшимися впоследствии.

III. По смерти лувенского декана Павел III в 1537 году назначил

главными инквизиторами его преемника по деканату и каноника Дуса. Они

вступили в должность с одобрения Карла V, давшего им полномочия через свой

совет в Брабанте в 1545 и 1550 годах. В 1555 году Юлий III [786] разрешил

декану и канонику иметь помощников с передоверием полномочий. Павел IV в

1560 году сделал то же по отношению к первенствующему из Валькане и к

доктору богословия из Лувена, Мишелю Байо. С 1550 года вое эти лица носили

наименование церковных министров. Карл V запретил им впредь называться

инквизиторами вследствие ненависти, внушаемой этим именем народу. Фландрская

инквизиция показала себя крайне суровой в начале своего учреждения: она

налагала такие же кары, как и испанская, но усиливала их, прилагая к

большему числу случаев. Филипп II умерил деятельность этого трибунала своим

указом от 28 апреля 1556 года.

IV. Таково было положение фландрской инквизиции в 1559 году, когда была

получена булла Павла IV, в силу которой, а также позднейшей буллы Пия IV

были образованы три церковные провинции, все епархии которых были подчинены

юрисдикции архиепископов Мехельна [787], Камбре и Утрехта. При каждом

кафедральном соборе учреждались штаты из двенадцати каноников, из которых

трое становились пожизненными инквизиторами. Эта мера явилась первой искрой

пожара, охватившего Голландию и Соединенные Нидерландские провинции в 1562

году. Нидерландцы обоснованно утверждали, что они терпели инквизиторов с

1522 года единственно потому, что смотрели на них как на агентов временного

характера, но что они никогда не допустили бы постоянного учреждения столь

ненавистного института и с таким зловещим предназначением для спокойствия

Нидерландских провинций. Это настроение народа обрело новые силы, когда

стало известно, что Филипп II проектирует организовать восемнадцать

епархиальных инквизиций во Фландрии по плану испанской инквизиции, которая

уже давно считалась в Германии, Италии, Франции и Нидерландах кровавым

трибуналом.

V. Следовало тем более опасаться этого события, что в Голландию

прибывало множество испанцев, бежавших от инквизиции. Эта эмиграция стала

особенно значительна с 1550 года, когда были запрещены как содержащие

взгляды новых еретиков многие издания Библии на испанском языке,

напечатанные в Голландии. Таким образом, несмотря на упорство, с которым

Филипп II старался учредить инквизицию во Фландрии, он не только не мог

достичь этого, но и потерпел поражение в попытке сохранить за нидерландской

инквизицией форму правильного, публичного и уставного трибунала, похожего на

другие церковные суды, каковым он был до сих пор. Фламандцы [788] упорно

отвергали все, что было похоже на инквизицию или напоминало им о

существовании системы преследований, направленных против приверженцев

религиозных взглядов, противоположных вере римских католиков. Вследствие

этого невозможно было учредить при каждом кафедральном соборе трех

каноников-инквизиторов, о которых я говорил, несмотря на формальное

намерение римской курии, выраженное в ее буллах. Это сопротивление возмутило

деспотизм Филиппа, и его упорство явилось причиной затяжных, страшных и

кровопролитных войн, которые в течение полувека истощили богатства и силы

Испании. В результате получилось то, чего и следовало ожидать при

обыкновенном ходе человеческих дел, то есть невозможность подчинить

провинции, которые остались соединенными, а их постоянство и упорство

привели наконец к основанию Голландской республики {См.: Кабрера. История

Филиппа II. Кн. 5. Гл. 3; кн. 6.}.

VI. В следующем 1563 году Филипп II предпринял необходимые меры для

учреждения инквизиции в герцогстве Миланском. Он сообщил свой план папе,

уроженцу этого города, который одобрил его, хотя был втайне недоволен,

потому что этот план клонился к уменьшению власти святого престола. Едва

знать и народ Милана узнали о намерении испанского короля, как открыто

высказались против введения трибунала, о котором составили себе самое

неблагоприятное мнение, частью сами по себе, а частью по отзывам множества

испанцев. Ломбардские епископы не менее их воспротивились: они не только

разделяли общее мнение об инквизиции, но еще опасались, что учреждение ее

отнимет у них часть власти в процессах о вере. Они знали также, что в

Испании власть епископов не только доведена до полного ничтожества, но и

страдает от деспотизма инквизиторов, овладевших епископскими правами и

спокойно пользующихся ими под покровительством государя, который в делах

этого рода советуется с главным инквизитором.

VII. Это покровительство, в котором инквизиторы были всегда уверены,

сделало их заносчивыми, и они ежедневно старались обесценить епископский сан

легкими триумфами, которые одерживали при дворе, где им не надо было как

епископам употреблять докладные записки, деньги и разнообразные усилия, но

только кредит своего начальника, всегда умеющего получить самые

соответствующие их взглядам резолюции. Город Милан послал депутатов к папе с

просьбой предохранить свою родину от угрожающего несчастия и оперся на

покровительство св. Карла Борромея [789], племянника Его Святейшества. Папа

отправил их в Мадрид. Они должны были просить Филиппа II оставить дело в

прежнем положении и представить неприятные последствия предполагаемой

перемены. Город обратился в то же время к епископам Миланской провинции,

присутствовавшим на Тридентском соборе, чтобы они подкрепили эти ходатайства

перед высоким собранием. Пий IV ответил миланцам, что не позволит ввести в

городе испанскую инквизицию, потому что знает ее крайнюю суровость, и обещал

им принять меры, чтобы миланская инквизиция зависела, как некогда, от

римской курии, декреты которой о судопроизводстве были крайне мягки и

оставляли обвиняемым самую полную свободу для защиты.

VIII. Было бы трудно примирить ответ папы и происшедшие события с

формальной и положительной санкцией, которую этот папа и папы, управлявшие

Церковью до и после него, дали распоряжениям испанской инквизиции. Столь же

трудно было примирить его с принятым папою решением удержать и разрешить

точно исполнять предписания кровожадной буллы Павла IV от января 1559 года,

осуждавшей на сожжение лютеран отмеченных мною разрядов, хотя бы они и не

были рецидивистами. Я дальше вернусь к этому предмету; в настоящее время

достаточно отметить смысл ответа папы. Прием, оказанный им посланцам, и

обещанное благоволение не позволяют сомневаться, что он с тайным

удовольствием увидал бы испанского короля в оппозиции по отношению к

миланцам, так как роль посредника между государем, столь ревностным к

религии, и подданными, крайне ревнивыми к своей свободе, льстила его

самолюбию и могла быть полезна.

IX. Во время этих переговоров герцог Сесо, губернатор Милана, желая

исполнить особые указы своего властителя, учредил в городе инквизиционный

трибунал и обнародовал имена инквизиторов по передоверию, которым надлежало

вступить в должность от имени главного инквизитора всех провинций Испании.

Это заявление было неприятно миланцам, ставшим нарушать общественную тишину

и возбуждавшим народный мятеж, во время которого раздавались крики: "Да

здравствует король! Да погибнет инквизиция!"

X. Епископы Миланской провинции, бывшие на Тридентском соборе,

восстановили всех итальянских епископов этого собрания против испанской

инквизиции и без больших усилий перетянули их на свою сторону, потому что

все были недовольны трибуналом со времени процесса архиепископа Толедского,

как я покажу при передаче этого события. Папские легаты,

председательствовавшие на соборе, высказались в пользу миланцев. Это

означало, что папа одобряет восстание. Кардинал Карл Борромей, племянник и

любимец Пия IV, защищал в коллегии кардиналов дело своих соотечественников и

поставил его под их покровительство. Герцог Сесо, наблюдавший происходившее,

предвидел неприятные последствия, которые это дело будет иметь для его

властителя, но не счел себя в состоянии им помешать даже при помощи войск,

которые мог ему послать вице-король Неаполя. Он написал об этом Филиппу,

который решил оставить свое намерение, как сделал это в предшествующем году

относительно Фландрии {Лети. Жизнь Филиппа II. Кн. 17; Рейнальди. Церковные

летописи, под 1963 годом. N 146; Пелавичини. История Тридентского собора.

Кн. 22. Гл. 8; Сарпи. История Тридентского собора. Кн. 8. N 42.}.

XI. Неуспех попытки испанского короля в Милане и противоположные его

видам настроения, которые он везде мог заметить, не внушили ему ни

благоразумия, ни умеренности. Он подумывал еще об учреждении испанской

инквизиции в Неаполе, хотя это предприятие выскользнуло из рук его прадеда

Фердинанда V и его отца Карла V. Но эти усилия привели только к тому, что

осрамили и скомпрометировали его власть в Неаполитанском королевстве, как

это было во Фландрии и в Милане.

XII. Наконец, этот упрямый государь захотел доказать, что такая

щепетильная совесть, как у него, может успокоиться только тогда, когда он

употребит все средства, предоставляемые его могуществом, для основания в

каждом государстве святого трибунала, который римские святые отцы и святые

кардиналы-племянники обвиняли в жестокости, между тем как он стремился

сделать народам подарок из этой святой инквизиции. Разумеется, было

естественно, что Филипп II (включенный монахами Эскуриала в их сказаниях в

число святых) не забыл своих американских владений и что он беспокоился о

состоянии, в котором находилась инквизиция в этих странах. Он узнал, что

жители Нового Света были нерасположены к трибуналу так же, как и его

европейские подданные. Это нерасположение позволяло ему надеяться на покой

только тогда, когда он завершит великое дело, придав американской инквизиции

ту форму, которую она сохранила до наших дней. Я не могу не войти в

некоторые подробности по этому предмету {См. гл. IV и VII этого сочинения.}.

XIII. Когда Фердинанд V решил учредить инквизицию в Новом Свете,

кардинал Хименес де Сиснерос (которому государь доверил хлопоты по этому

делу) назначил 7 мая 1516 года дома Хуана Кеведо, епископа острова Куба,

главным уполномоченным инквизитором в испанских колониях, известных тогда

под именем Королевства материка, и дал ему право избрать всех судей и

должностных лиц трибунала. Карл V захотел распространить благодеяния этого

благочестивого учреждения, и по его приказу 7 января 1519 года кардинал

Адриан назначил дома Альфонсо Мансо, епископа Порто-Рико, и брата Педро

Кордовского, вице-провинциала доминиканских монахов, инквизиторами Индии и

океанских островов, доверяя им полномочия, необходимые для учреждения

трибунала. Карл V подтвердил это распоряжение Адриана королевским указом от

20 мая 1520 года {См. гл. X и XI этого сочинения.}. Новые инквизиторы начали

преследование крещеных индейцев, продолжавших еще соблюдать некоторые обряды

своего прежнего идолопоклонства. Вице-короли осведомили испанского монарха о

бедствии, которое может произвести подобная система. В самом деле,

устрашенные индейцы бежали во внутренние части страны для соединения с

дикими племенами или с идолопоклонниками городов, еще не подчиненных

испанской власти. Это должно было значительно затормозить рост населения в

этих пустынных странах.

XIV. Это сообщение побудило Карла V указом от 15 октября 1538 года

запретить инквизиторам Америки привлекать индейцев к суду. Он ограничил

инквизиционную юрисдикцию европейцами и их потомками и решил, что туземцы

по-прежнему будут подчинены епархиальным епископам, служение которых, полное

кротости и доброты, более подходило к положению этих народов, чем суровость

инквизиции. Эта мера делает честь гуманности Карла V. Почему же по отношению

к морискам его политика была далека от этого? Почему он довольствовался

советом главному инквизитору пренебрегать маловажными делами? Разве он мог

не знать или не видеть, что инквизиторы обходили его указы, злоупотребляя

тайной службы, и третировали с исключительной суровостью несчастных,

попадавших в их руки? Увы! Голос государя терялся в обширном пространстве

американских провинций, к ущербу интересов завоевания, а религия служила

предлогом к мерам самой ужасной нетерпимости.

XV. Инквизиторы Америки так же мало подчинялись королевской власти, как

и испанские инквизиторы. Это заставило государя резолюцией от 18 октября

1549 года повторить уже сделанные им запрещения. Отвращение, связанное с

должностью инквизитора, и редкая возможность исполнять службу с

удовлетворением, льстящим их суетности, были причиной того, что никто не

хотел брать на себя инквизиционную службу. Это способствовало тому, что

постоянные трибуналы были учреждены, но инквизиторы продолжали оставаться в

разных городах, как это делали раньше доминиканцы. Этот порядок не нравился

Филиппу II, и он задумал организовать их так же, как и в Испании.

XVI. Возобновив 14 октября 1558 года и 4 апреля 1565 года сделанное

отцом повеление оставить индейцев под юрисдикцией епископов по всем

вопросам, имеющим отношение к вере, Филипп II 25 января 1569 года издал

указ, в котором было сказано: так как еретики распространяли вредное учение

посредством книг и даже устным путем, главный инквизитор и верховный совет

решили назначить инквизиторов и министров. В то же время вице-королям и

губернаторам провинций было приказано содействовать им и оказывать всякую

помощь, чтобы они могли устроиться так же, как в Испании. Эта резолюция была

приведена в исполнение сначала в Панаме [790] 22 июля того же года, а потом

в Лиме 29 января 1570 года. Инквизиторы были приняты здесь с большой

торжественностью. В Лиме им предоставили дом, где они устроили зал

заседаний, канцелярию, тюрьму и помещение для себя {См.: Собрание документов

Индии ("Recopilacion de Indias"). Там же находится много законов, касающихся

этого предмета, надписания коих дали этой Истории даты, особенно кн. 1, отд.

1, законы 5-й, 13-й и несколько других; отд. 19, законы 1-й, 3-й, 9-й, 17-й,

18-й, 26-й; кн. 6, отд. I. закон 35-й.}.

XVII. 18 августа 1570 года Филипп II приказал учредить инквизицию в

Мехико и придать ей (как и другим трибуналам, которые надлежало

организовать) форму, способную предупредить все судебные конфликты: мера,

формально несовместимая с принципами, служившими основанием инквизиционной

системы. Новый королевский указ от 20 числа того же месяца, адресованный

вице-королю Перу, регулировал организацию святого трибунала в Лиме; 26

декабря 1571 года тот же государь приказал учредить для всей Америки три

трибунала инквизиции: один в Лиме, другой в Мехико, третий в Картахене.

Новый указ определял для каждого часть территории, которая должна была

относиться к их юрисдикции, и подчинял всех власти главного инквизитора и

верховного совета в Мадриде.

XVIII. Первые судьи этих трибуналов оказались достойными избрания. Это

доказывает циркуляр совета инквизиции от 5 января 1573 года, направленный в

провинции полуострова и гласивший: если американские трибуналы требуют

испытания некоторых свидетелей, то следует этим заняться тотчас

предпочтительно перед другим делом, потому что опыт удостоверяет большие

выгоды, извлекаемые из учреждения святого трибунала в этой стране.

XIX. Первое аутодафе Мексики произошло в 1574 году, в год смерти

Фердинанда Кортеса [791], завоевателя этого обширного государства. Оно

сопровождалось особой пышностью. Очевидцы писали, что недоставало только

Филиппа II и членов королевской фамилии для сравнения этого аутодафе с

знаменитыми вальядолидскими аутодафе, справленными в 1559 году. На нем

сожгли одного француза и одного англичанина, осужденных в качестве

нераскаянных лютеран; на нем примирили с Церковью восемьдесят человек,

которые должны были понести епитимьи то как иудействующие еретики, то как

сторонники мнений Лютера и Кальвина, то как двоеженцы и чернокнижники. Среди

жертв этой казни была одна женщина, которая показала, что, живя в Мехико,

она своими чарами через два часа вызывала к себе мужа, живущего в Гватемале

[792]. Картахенская инквизиция не была еще учреждена в эту эпоху вследствие

некоторых политических событий, помешавших этому; ее основал уже Филипп III

23 февраля 1610 года.

XX. Американские инквизиторы не менее испанских стремились расширить

свою юрисдикцию. Их распри с властями принудили правительство в 1610 году

примирить интересы декларацией, обращенной к ним 11 декабря 1635 года. Им

предписали точно сообразоваться с правилами, установленными в 1553 году для

испанской инквизиции, и с прибавлениями к ним начиная с этого года.

XXI. Филипп II не удовольствовался распространением инквизиции до Лимы;

он захотел ввести ее также на островах. Большой вооруженный флот

католической лиги, действовавший против константинопольского султана и

выигравший знаменитую битву при Лепанто [793] под начальством дона Хуана

Австрийского [794], родил в уме монарха мысль создать походный трибунал

инквизиции против еретиков, которых удалось бы открыть на кораблях [795].

Так как власть главного инквизитора распространялась только на владения

испанского короля, он счел невозможным исполнить этот проект без

специального разрешения римской курии. Папа (не имевший причины

противоречить здесь видам испанского короля, как это было относительно

введения инквизиции в Милане и Неаполе) издал 27 июля 1571 года бреве,

которым главный инквизитор Испании уполномочивался создать новый трибунал и

назначить для него судей и служащих. Его сначала назвали галерной

инквизицией, потом инквизицией флотов и армий. Но он существовал недолго,

потому что стало очевидным, что он мешал судоходству.

XXII. Независимо от этих мотивов, трибунал был почти всецело занят тем,

что мешал ввозу еретических книг и других запрещенных предметов. Поэтому

прибавили новую статью к инструкциям комиссаров святого трибунала,

пребывавших в портах, через которые шла внешняя торговля. Она гласила, что

комиссар должен осматривать суда, принимать декларацию капитанов,

распоряжаться сдачей в таможню товарных ящиков и тюков, давать отчет о своих

действиях провинциальному трибуналу и сообразоваться с предписаниями. В

Кадисе место комиссара-надсмотрщика стало очень прибыльным. При исполнении

обязанностей он являлся в сопровождении секретаря, альгвасила, пристава и

других служащих, в которых он мог иметь нужду. Его принимали с пушечными

выстрелами. Ему предлагали угощение или его замену, чтобы он удостоверил,

что корабль был осмотрен и что не найдено ничего, запрещенного к ввозу

указами. Часто комиссара принимали на корабле с пышностью. Служащие,

исполнявшие при нем должность чиновников, бывали обыкновенно торговцы,

знавшие корабли и характер грузов и покупавшие с большой выгодой, что могло

им подойти. Были и другие злоупотребления, исчезнувшие с течением времени.

Удовольствовались, наконец, требованием, чтобы декларация товаров

производилась на таможнях без осмотра кораблей, кроме случаев, когда

какой-нибудь донос заставлял подозревать привоз запрещенного.

XXIII. Потребовалось также горячее усердие Филиппа II для учреждения

инквизиции в Галисии. Инквизиция более века была неизвестна в этой

провинции, составлявшей часть округа, подчиненного святому трибуналу Старой

Кастилии и королевства Леон, резиденция коего находилась в Вальядолиде. До

этой поры она избегла этого страшного бича, несмотря на множество

происшествий с маврами, евреями и лютеранами. Испанский король решил наконец

основать там инквизицию для наблюдения с большим старанием за океанскими

портами, ввозом вредных книг и прибытием лиц, имевших целью распространение

учения протестантов. Королевский указ, учреждавший в этой провинции

трибунал, был выпущен 15 сентября 1574 года и сообщен королевской судебной

палате в Коронье и другим светским властям. В тот же год главный инквизитор

отправил туда инквизиторов, и трибунал был организован {См.: Новое собрание

законов Кастилии. Кн. 2. Отд. VII, закон 1-й и 9-е примечание к нему.}.

Статья третья

Поиск по сайту: