АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Саи излечивает от страха перед сценой

Читайте также:
  1. C) передвижением ионов различных примесей
  2. F 4. Імперіалізм — умираючий капіталізм, переддень соціалістичної революції
  3. II: Расчет клиноременной передачи
  4. III: Расчет червячной передачи
  5. Je suis Charlie de Gaule или как спецслужбы накачивают реальность энергией страха
  6. V Оформлення звіту з переддипломної практики
  7. V Расчет червячной передачи.
  8. VIII. Инфекции, передаваемые половым путем
  9. VIII. Инфекции, передаваемые половым путем
  10. А) Передумови квантової теорії
  11. Активизация ягодичных мышц перед тренировкой (с отягощением и без)
  12. Аллах доволен первыми из мухаджиров и ансаров1, которые опередили остальных, и теми, которые следовали за ними неуклонно. Они также довольны

 

Однажды, ярким солнечным утром, когда я сидел за своим столом в кабинете Ледбитера в усадьбе штаб-квартиры Теософского общества под Мадрасом, в дверях появились два индийских джентльмена. Поскольку я знал и чтил их как последователей Сатья Саи Бабы, я попросил их войти и вскочил с места, чтобы с ними поздороваться. Лица и глаза у них сияли, словно они несли с собой благие вести. Однако принесенная ими весть показалась мне скорее тревожной, чем радостной. Один из них, Шри Венкатамуни, в чьем доме Свами обычно останавливался, когда бывал в Мадрасе (ныне Ченнаи), сказал мне: «Свами хотел бы, чтобы завтра вечером вы выступили с короткой речью перед Его беседой во дворце Осборна. Мы надеемся, вы согласитесь». Он улыбнулся. Обретя способность говорить после столь обескураживающего заявления, я задал несколько вопросов. «Где состоится беседа Свами? Сколько времени, по мысли Свами, мне нужно будет говорить? Кто еще, кроме меня, будет произносить вступительную речь?» Я думал, что узнав необходимые подробности, я, возможно, смогу вежливо отказаться. «Это будет происходить в городе, во дворце Осборна, – ответил Венкатамуни и продолжал: – Он хотел бы, чтобы ваша речь длилась 15-20 минут. Другим выступающим будет профессор Т.М. Махадеван, декан философского факультета Мадрасского университета». Он, по-видимому, ожидал, что все это меня очень обрадует, но на самом деле меня охватило еще большее волнение. Из дальнейшего разговора выяснилось, что беседа состоится в огромном парке дворца Осборна, где соберется около двадцати тысяч людей. Оба гостя молча ждали моего восторженного согласия.

Должен признаться, я всякий раз слегка нервничал перед лекциями для взрослых и школьными уроками в Австралии, хотя занимался этим годами, а также перед выступлениями в зале штаб-квартиры Теософского общества в Адьяре, но это предложение было совсем другого рода. Если я соглашусь, то должен буду держать речь перед великим Аватаром и, мало того, перед деканом философского факультета Мадрасского университета, а аудитория будет состоять не из нескольких сотен или нескольких дюжин, как в былые времена, а из двадцати тысяч или более. Первым импульсом – и очень сильным – было найти любой повод, чтобы отказаться. Но тогда я в первый раз понял, что, если Свами о чем-то просит, никто и никогда не может сказать «нет». Поэтому я согласился. Лица моих визитером просияли, я же почувствовал, что мое лицо вытянулось.

Второй мой посетитель, который до сих пор молчал, был майор Рама Райянингар. Моя жена Айрис и я, во время нашего пребывания в Индии, имели несколько приятных встреч с Рамой и его женой Матхарой. Теперь он сказал: «Я пришлю свою машину и шофера, чтобы вы с женой завтра утром вовремя добрались до Дворца Осборна». Я поблагодарил его, так как понятия не имел, где в Мадрасе, этом огромном городе, находится Дворец Осборна. После этого посланцы Саи удалились, а я остался один на один с серьезным заданием, которое мне надлежало выполнить.

Я отложил в сторону работу, которой занимался до их прихода, и сел за стол, чтобы обдумать тему своего выступления и сделать кое-какие заметки. У меня было еще полтора дня для подготовки к двадцатиминутной речи, и поэтому эта часть задачи представлялась мне не слишком трудной. Я задумался над темой и решил, что моя речь должна быть посвящена самому великому из чудес Свами – Его способности изменять природу людей. Если старые алхимики пытались превратить свинец в золото, Свами не только пытался, но и достигал успеха, превращая грубый металл человеческой натуры в золото божественной природы. И я, назвав свою речь «Свинец – в золото», набросал примерный план. Но потом я представил себе, как, стоя на сцене рядом со Свами и видя перед собой огромную аудиторию, я впадаю в паническое состояние, и решил, что должен написать всю речь целиком. Когда в прошлом мне доводилось выступать на радио, я научился искусству читать написанный текст речи так, как будто я говорю экспромтом. Я знал, что и сейчас смогу сделать это без труда. Поэтому я написал всю речь от начала до конца, проверив, чтобы она укладывалась в двадцать минут, и только тогда почувствовал удовлетворение.

Однако этому довольству собой на следующий вечер был нанесен удар. Когда мы въехали в ворота дворца Осборна, то увидели огромную территорию, где под деревьями и прямо под звездами уже сидели бесчисленные массы людей. Это было скорее похоже на большое празднество – с гирляндами лампочек на деревьях и ярко освещенной сценой, расположенной прямо перед дворцом. Друзья проводили меня к сцене, где уже сидел Свами, а рядом с Ним – профессор Махадеван. Айрис посадили на занятое для нее место в первом ряду. Все обращались с нами, как с почетными гостями, я же чувствовал себя ягненком, которого ведут на заклание.

Когда я взобрался на сцену, Свами приветствовал меня доброй улыбкой. Только потом я сообразил, что должен был преклонить перед Ним колени и коснуться Его стоп, но тогда я только сложил руки и как-то неловко поклонился Ему. Он жестом указал на место по правую руку от Себя. Несколько мгновений я смотрел на лица сидевших передо мной людей. Казалось, что они теряются в бесконечности. Свами попросил философа выступить первым. Я был рад этому, но вместе с тем и огорчен: рад потому, что получил двадцатиминутную отсрочку, огорчен потому, что, целиком поглощенный своим страхами, не мог внимательно слушать, о чем говорит проф. Махадеван. Я был уверен, что это интересно, но мой ум был настолько взбудоражен, что я не мог следить за его речью.

Двадцать минут отсрочки пронеслись, как несколько секунд, и пришла моя очередь встать и говорить. Свами, словно любящая мать, наградил меня доброй улыбкой и жестом попросил меня выйти вперед и начать речь. Теперь я понимаю, а тогда не понимал, что Он – свидетель, находящийся у нас внутри, и что Он знал тогда о моем смятении. До того как я начал, Он поднял руку передо мной, ладонью вверх, как будто бы поднимая лепестки моей ауры. Это возымело удивительный эффект: я в значительной степени успокоился. Мне показалось, что толпа исчезла и у меня теперь только один слушатель, и я начал уверенно читать свою речь. Время от времени я видел руку Свами, плавно поднимающуюся в том же самом жесте, который не давал моей панике выйти из берегов. И все же я был очень рад, когда мое выступление закончилось и я смог сесть на свое место. Теперь встал Свами и вышел на переднюю часть сцены. Воцарилась глубокая тишина. Все огромное собрание с радостью ждало слова Бога. Тишина прерывалась только тогда, когда Свами шутил, – по толпе то и дело проходила волна смеха.

Я чувствовал большое облегчение оттого, что мое испытание закончилось и я могу расслабиться и слушать. Свами говорил на телугу. Я не понимал, о чем Он говорит, но для меня было большой радостью сидеть там, рядом с Ним, слышать Его золотой голос и наблюдать реакцию людей. Я надеялся, что Его удовлетворило мое выступление, но разве я смогу узнать об этом? Айрис, возможно, и скажет, что я выступил хорошо, но ведь она – пристрастна и слишком добросердечна.

Когда я спустился со сцены и уже собирался ехать домой, я встретил раджкумара – коронованного принца Венкатагири. Раньше мы с ним несколько раз беседовали, и меня восхитило его знание древней религии и Веданты. А сейчас он взглянул на меня и сказал: «Вы произнесли хорошую речь. Ее нужно напечатать». Я знал, что он не льстит мне, и потому был счастлив, что, несмотря на панический страх перед сценой, я не провалился. Через несколько месяцев речь и вправду была опубликована в «Санатана Саратхи», журнале ашрама Саи Бабы.

Предпринятое Саи Бабой лечение от «сцено-боязни», когда нежной улыбкой и мягким движением руки Он сталкивает тебя в глубокий край бассейна и в случае нужды помогает выплыть, не исцелило меня в тот вечер во Дворце Осборна полностью, но изрядно продвинуло по пути к исцелению. Свами, однако, был настойчив. Как только Он замечал, что я нахожусь близко от этого глубокого края, Он, надо сказать, всегда сталкивал меня туда. Много раз, как только появлялась возможность, Он неожиданно просил меня выступить перед группой студентов или взрослых. Например, как-то вечером Он собрал всех студентов Уайтфилдского колледжа в столовой их общежития в ашраме Бриндаван и позади этой группы увидел меня, пытавшегося остаться незамеченным. Он послал ко мне одного из студентов и, когда я подошел к Нему, сказал, ласково улыбаясь: «Дай этим студентам несколько добрых советов, хорошо? Всего на десять минут». И Он тут же исчез, а я остался стоять перед ними, не зная, что сказать. Но вдруг я вспомнил, о чем говорил со мной в тот день д-р Бхагавантам. И я сказал, какая большая им выпала удача – учиться в колледже под защитой и руководством Свами. Проклятье студенческой наркомании добралось с Запада до Индии, и другие индийские университеты уже были охвачены этим злом. Мне удалось заполнить десять минут разговором об этом, а также о других великих преимуществах, которые дарует им присутствие Аватара. Они были хорошими слушателями, какими обычно и бывают индийцы. Я увидел, как их глаза загорелись радостью. Когда Свами вернулся и оценил ситуацию, Он заметил: «Ты дал им хороший совет». После этого Он сам говорил с ними около часа, и при этом их лица были полны восторга. Я потом спросил своего друга Нарендру, директора колледжа, о чем говорил Свами. «О, – сказал он, – Свами главным образом ругал нескольких студентов за нарушение дисциплины». «Но ведь они слушали Его с таким восторженным вниманием», – недоумевал я. Он ответил: «Они слушают Свами с великой радостью, о чем бы Он ни говорил».

Итак, уроки продолжались, и моя «сцено-боязнь» в большой степени была преодолена. За это время я обнаружил, что не я один проходил курс лечения от страха перед сценой. Профессор Сэм Сэндвайс из США, психиатр и автор двух известных книг о Свами, как-то признался мне, что, когда Свами взял его на прогулку по ашраму вместе с группой студентов, он, по его словам, «шел в страхе», так как знал, что Свами в любой момент мог остановиться и попросить его тут же начать импровизированную беседу со студентами. Он по опыту знал, что Свами мог внезапно сказать: «Скажи несколько слов этим людям (или этим студентам), Сэндвайс». Это случалось часто. Как и я, он обладал врожденным страхом перед публичными выступлениями. Лечение, как видно, возымело на него действие, когда мы оба, он и я, выступали в Риме в 1983 году с трибуны Международной конференции, посвященной Саи. Однако он признался мне, что где-то в глубине в нем осталась доля былой паники. Мне кажется, эта доля сохранилась и во мне, хотя, похоже, никто этого не замечает.

Шли годы, и я увидел, что часть моей работы для Аватара приходилась на публичные выступления, к которым Свами приучил меня, а также моего друга Сэма Сэндвайса, и потому былая паника испарилась, и все, что осталось от нее – это легкое напряжение в момент выхода на трибуну. Несколько великих актеров, проводивших годы на сцене, говорили мне, что они всегда испытывают это напряжение, этот страх перед «первым выходом», однако считают это хорошим признаком, вдохновляющим их на то, чтобы наилучшим образом сыграть свою роль. Я был счастлив, что гостем из Америки на Всеавстралийской конференции Саи в Южной Австралии был профессор Сэндвайс. Он, как оратор, выполнял там очень большую работу, и я сказал ему: «Сомневаюсь, чтобы Дизраэли, или Гладстон, или кто-то другой из великих ораторов могли держать аудиторию в таком восторженном состоянии, вызывая у нее и смех и слезы, как это делали здесь вы. Наверное, вы полностью избавились от своего страха перед сценой». «Не совсем, – сказал он, – я все еще слегка ощущаю его всякий раз, когда выхожу на трибуну, чтобы произнести речь». Вероятно, подумал я, даже самые великие ораторы ощущали тот же страх в начале своих великих речей, который без сомнения проходил после первых вступительных фраз. И они могли говорить часами, принося радость своим слушателям. И если есть вдохновенный оратор, который не чувствует никакого изначального напряжения, то это сам Саи Баба.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.)