АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

I.1 Экспрессия как лингвистическая категория

Читайте также:
  1. III. Социолингвистическая характеристика
  2. Вид как ключевая таксономическая категория.
  3. Виды социальной поддержки различным категориям граждан
  4. Деловая карьера как социально-экономическая категория
  5. ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ. КАТЕГОРИЯ АРТИКЛЕВОЙ ДЕТЕРМИНАЦИИ.
  6. ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ. КАТЕГОРИЯ ПАДЕЖА.
  7. ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ. КАТЕГОРИЯ РОДА
  8. ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ. КАТЕГОРИЯ ЧИСЛА.
  9. КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА
  10. Какая категория политологии отражает системообразующее отношение (ядро) политической системы? Аргументируйте свой ответ.
  11. КАТЕГОРИЯ 1

Филологическая наука накопила огромное количество теоретиче­ского и фактического материала, освещающего с той или иной позиции проблему экспрессивности языковых и речевых средств. Однако сама проблема экспрессии, интересующая лингвистов, литературоведов, пси­хологов, философов остается нерешенной [12, c. 59-69].

Особое место в трактовке общих вопросов экспрессии, а также в развитии лингвистической поэтики, теории художественной речи, сти­листики, семасиологии занимает исследование и выяснение теоретиче­ских вопросов экспрессии, прежде всего на лексическом уровне.

Теоретическое решение вопросов языковой экспрессии в некоторой степени может способствовать развитию описательного словообразова­ния, морфологии, синтаксиса, а также развитию прикладной лингви­стики, в частности составлению одноязычных и многоязычных словарей.

Анализ литературы по данному вопросу показывает, что термин «экспрессия» употребляется в широком и узком смысле.

Категория экспрессии в классической стилистике Ш. Балли, в стилистиках русского языка, в литературоведении трактуется в широком смысле. Под экспрессией понимают усиление выразительности, изобра­зительности сказанного «и все, что делает речь более яркой, сильно дей­ствующей, глубоко впечатляющей» [37, c. 543-549]. «Все» — это стилистические фигу­ры, звуковые, лексические, синтаксические повторы, авторские неоло­гизмы, звуковая деформация отдельных слов, удлинение звуков и ин­тонационные особенности произношения (тон, темп, мелодия, пауза), это смешение различных стилистических пластов в одном высказыва­нии, введение нелитературных и иноязычных элементов речи.

Естественно, что для такого широкого понимания категории эк­спрессии характерно: 1) неразличение языковых и речевых экспрессив­ных средств; 2) прямое отождествление или «демонстративное» разли­чение стилистического признака и экспрессивного значения языковых единиц.

Термин «экспрессия» в узком смысле употребляется лингвистами при исследовании экспрессивных средств, которые присущи самой си­стеме языка. Однако во многих работах, претендующих на анализ эк­спрессивных средств только в системе языка, наблюдается неразличение категории экспрессии в узком и широком значении, что в конечном итоге привело к пестроте терминологии и обилию определений и кон­цепций языковой, а также речевой экспрессии.

Обилие концепций в понимании сущности экспрессии вызвано прежде всего сложностью и многогранностью данного явления и сви­детельствует о необычайно богатой дифференциации языковой и ре­чевой экспрессии.

Эмоциональ­ные и волевые оценки предметов объективного мира расцениваются нами как часть реального мира, так как эти оценки человеком предме­тов и явлений действительности материально обоснованы самими оце­ниваемыми предметами и всем культурно-историческим развитием людей, которые закрепили в языке общественное отношение к объектам и явлениям реальной действительности.

При семантическом анализе экспрессии возникают закономерные трудности, поскольку экспрессивное значение — явление имплицитное, неотделимое от интеллектуального значения слова.

Изучение той части лексики современного русского языка, в кото­рой выражается эмоциональное и волевое отношение говорящего к действительности, наталкивается на определенные трудности, связан­ные с различными причинами. Прежде всего следует учитывать то об­стоятельство, что эмоции могут быть выражены не только языковыми средствами, но и неязыковыми. К последним относятся жесты, мимика, смех, слезы, наконец, речевые средства [6, c. 107]. Стилистический анализ не предполагает дифференцированного изучения экспрессивных средств на языковом и речевом уровнях, а также не определяет место и роль экспрессивных средств в системе литературного языка. На эту характерную черту сти­листического изучения экспрессивных средств в классической стилисти­ке Ш. Балли указал Р.А. Будагов, который писал: «В различных своих исследованиях Балли много сделал для изучения эмоциональной окраски слов, словосочетаний и целых предложений. Но все же, Балли не отличает эмоциональных оттенков, присущих некоторым словам (таким, например, как «младость», «ро­жа»), от тех эмоционально-оценочных значений, которые возникают лишь в определенных контекстах и которые сами словам не свой­ственны» [7, с. 72].

Основой теоретической и практической разработки вопросов язы­ковой экспрессии стали работы Ш. Балли, пытавшегося, по словам Р.А. Будагова, «исправить» концепцию своего учителя Ф. Соссюра, который был слишком последовательным «интеллектуалистом » [7, c. 72].

Балли употреблял два термина — «экспрессивность» и «эффективность» — в одном значении. Понятия, выражаемые этими терминами, он рассматри­вал только путем противопоставления интеллектуальному в языке.

Развивая учение Ш. Балли о противопоставлении интеллектуально­го и экспрессивного значения языковых единиц и опираясь на знаковую теорию Ф. Соссюра, многие ученые включают в категорию экспрессив­ности те языковые средства, которые служат для выражения не только эмоциональной реакции, но и волевых усилий говорящего. «Экспрессив­ность представляет те части выразительных средств, которые наполне­ны эмоциями, эффективностью, чувством, волевыми усилиями» [3, с. 9]. Про­тивопоставление интеллектуального и экспрессивного служит основным принципом определения экспрессивных средств на всех уровнях языка, оно позволяет выявить семантическую соотнесенность экспрессивного компонента значения слова. «Психической основой экспрессивного ком­понента значения слова,— пишет Я. Зима,— является не только эмоцио­нальность, как показали уже и более ранние исследования, но также и волевое усилие» [1, с. 9]. К такому же выводу пришла в своих теоретиче­ских рассуждениях и А.И.Чижик-Полейко: «Речь, выражающую (кро­ме логического содержания) внутреннее состояние говорящего, воздей­ствующую на чувства и волю слушателя, называют экспрессивной... или эмоциональной.., а также аффективной» [41, с. 158]. Далее следует более кон­кретный вывод: «Экспрессивная речь противопоставляется интеллекту­альной, выражающей только логическое содержание и рассчитанной на рассудочное восприятие» [42, с. 51].

В связи с подобной постановкой вопроса о сущности языковой экс­прессии следует рассмотреть некоторые основополагающие моменты данной лингвистической категории.

Принципиально важным вопросом для раскрытия сущности язы­ковой экспрессии представляется спорный и пока еще не решенный во­прос: можно ли рассматривать языковую экспрессию как компонент значения слова, словосочетания, синтаксической конструкции?

В лингвистической литературе этот вопрос решается по-разному. Так, Ш. Балли считает, что экспрессивная окраска «как бы изначально присуща самим словам, потому что она неотъемлема от их значения» [35, c. 21]. «Экспрессивно-эмоциональные элементы, связанные со словом, не вхо­дят в его значение,— пишет В. А. Звегинцев,— так как оно с большей четкостью выявляет то положение, что эмоционально-экспрессивные элементы могут развиваться не только независимо от предметно-логи­ческого содержания слова, но иногда и вступают в противоречие с ним» [2, с. 238].

Итак, перед нами исключающие друг друга положения. Ш.Балли, очевидно, следует понимать так: языковые единицы в потенции содер­жат в себе какой-то экспрессивный заряд, который при определенных условиях проявляется и становится значимым и, следовательно, обще­понятным для носителей того или иного языка.

Точка зрения В. А. Звегинцева обосновывается следующим обра­зом: рассматривая семантику слова «грязь» на материале «Толкового словаря русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, он указывает, что устойчивой экспрессивной окраской обладают только два «значе­ния» («4. Нечистота, то, что пачкает» и «5. Распутство, цинизм, низ­менное поведение, бесчестные взаимоотношения людей»). На этом ос­новании делается вывод, что «собственно экспрессивно-эмоциональной окраской обладает не все слово в целом, а только отдельные звенья сложной смысловой структуры слова» [17, с. 75]. Исходя из теории стилистиче­ской закрепленности лексики за определенными стилями (нейтральный, книжный, разговорный) В. А. Звегинцев заключает, что только в целом все слово может быть закреплено за определенным стилем. Тем самым оно лишается возможности получать эмоционально-экспрессивные зна­чения, т. е. в данном случае наблюдается нечеткое различение стилисти­ческого признака слова и экспрессивного значения, присущего опреде­ленным лексическим единицам.

Рассматривая экспрессию слова «шкаф» во фразе Гаева «Дорогой и многоуважаемый шкаф!», В.А.Звегинцев приходит к выводу, что «ука­занные экспрессивно-эмоциональные моменты не могут входить состав­ными элементами в значение слова, поскольку эти моменты не явля­ются объективными в языковом плане явлениями» [15, с. 179]. Действительно, слово «шкаф» в том значении, в котором его употребляет Гаев, являет­ся индивидуальным (субъективным). Однако этот случай употребления слова, как нам представляется, не имеет прямого отношения ни к лек­сикологии, ни к семасиологии. Подобные употребления слов следует рассматривать как явления не языковые, а связывать их с общими проблемами экспрессивной и образной речи в художественном произ­ведении. «Слово в художественном произведении, совпадая по своей внешней форме со словом соответствующей национально-языковой си­стемы и опираясь на его значение,— писал В.В. Виноградов,— обраще­но не только к общенародному языку и отражающемуся в нем опыту познавательной деятельности народа, но и к тому миру действительности, который творчески создается или воссоздается в художественном произведении... Поэтому оно двупланово по своей смысловой направлен­ности и, следовательно, в этом смысле образно» [16, с. 72].

Лингвисты, отрицающие экспрессивные наслоения в качестве ком­понента семантической структуры слова, исходят из отождествления экспрессивного значения и стилистического признака языковых еди­ниц. Это различные явления, хотя признаки стилистические и экспрес­сивные чаще всего пересекаются (но не совпадают) в одном и том же слове. Стилистические признаки связаны с закрепленностью слов за определенными языковыми стилями. «В системе одного и того же стиля,— писал А.И. Смирницкий,— могут встречаться слова, эмо­ционально совершенно различно окрашенные. С другой стороны, одна и та же эмоциональная окраска может иметься у синонимов, принад­лежащих разным стилям » [5, с. 125]. Основное назначение стилистической гра­дации лексики - это создание стилистического своеобразия высказы­вания. Естественно, что «шкала» стилистических признаков слов не сов­падает со «шкалой» их экспрессивных значений.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.)