Часть 6. -- Тир, боюсь, нашей не веры в Создателя недостаточно для материального создания вещей

-- Пор, Вир! Не получается! А они все приближаются и приближаются!

-- Тир, боюсь, нашей не веры в Создателя недостаточно для материального создания вещей.

-- И ты сдался? Ты хочешь, чтобы тебя сейчас растерзали на куски эти голодные атеисты? – спросил Вир.

А все-таки мы не сдались, с мрачным удовлетворением подумал я. Мимо неслись огни машин, мигали неоновые надписи, светили окна, вдали, в центре надвигающейся толпы, уже зажигались факелы. Мы трое сопротивлялись этому, Пор, Вир, Тир, мы долго бились, дрались, царапались… А я – я чуть было не превратил свою голову в кашу… Да, еще бы немного – и нам бы не удалось сделать это. Я был абсолютно уверен, что это легко и просто, а оказалось…

-- ВИР, ТИР, СТОЙТЕ, У МЕНЯ ЖЕ ЕСТЬ ИДЕЯ!!!

Вертолет, грохочущее лопатистое чудовище, вращая своими крыльями, летел перед нами. Стоявшая рядом толпа уже поднималась на Гору.

-- Что такое, Пор?

-- У МЕНЯ ЖЕ ЕСТЬ КНИГА «БОГ КАК ИЛЛЮЗИЯ», ОНА ПОМОЖЕТ НАМ ВНУШИТЬ СЕБЕ, ЧТО МЫ НЕ ВЕРИМ В БОГА! СЕЙЧАС ОТКРОЮ ЛЮБОЮ СТРАНИЦУ!

Я смотрел в книгу, быстро приходя в себя. Большая, толстая, в твердом переплете. Я ни разу не открывал ее. А в тот момент, когда атеист подарил мне ее, в моей голове были мысли о том, что читать это необязательно. Среди букв, сложенных в слова, в огромной книге я нашел предложение, я даже не хотел его зачитывать, но, так уж вышло, что у меня не было времени искать что-то радикально атеистическое:

-- Путь неверующего труден, ибо препятствуют ему самолюбивые и фанатики из злых верующих людей. Блажен тот атеист, кто во имя материальности бытия и доброй воли своей, ведет затуманенных, недалеких через долину науки, ибо именно он есть тот, кто печется о братьях своих, и преображает сынов верующих в добрых неверующих. И совершу я над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми, кто замыслил повредить и отправить братьев моих обратно. И узнаешь, что имя мое – Ричард Докинз, когда мщение мое падет на тебя!

С трудом произнося последние слова, я посмотрел на толпу, она внезапно остановилась. Не уж-то от патетичности моих слов, они рассматривали внимательно нас, пытаясь обнаружить что-то странное. Свет стал меркнуть, предметы делались почти неразличимыми, все становилось одинаковым. Пришел он. Мессия.

Решившись, я повторял заветные слова еще громче, и тотчас же нас всех окутало мерцающее туманное облако, все в искрах и пробегающих молниях. На Горе появился очень яркий свет. Все трое исчезли из вида атеистов за этим сиянием. Забыв об обряде, я, повернув голову, попытался посмотреть на свет. Туман из облака конденсировался, оседая сверкающими каплями на наши нагие тела. Там, где только что было пустое место и кусты, теперь стоял Господь, тот Создатель, который создал все живое на Земле, но в тоже время, тот Создатель, которого мы трое только что создали своей не верой в него. Удивительно…

Темнота от облака, но в тоже время и сияние от Бога окружали нас. Капли дождя липли к лицу, как спутанная влажная, теплая шерсть. То, чего так боялись атеисты, наступило. Зря они не поверили в Бога, мелькнуло где-то на границе моего сознания, когда надо было. Просто не нужно устраивать показуху из своей не веры, и потом сможешь незаметно примкнуть…

Скосив глаза, я посмотрел на толпу. Их единый силуэт олицетворял шок, факелы потушились, гул утих, а на лицах было выражение такого удивления, что мне самому стало страшно на них смотреть. Что сейчас творится в их голове?

Мне казалось, они двигались и не оглядывались со скоростью света, а теперь, им только чудом удавалось держаться на ногах. Не может быть, что на самом деле все идет так быстро, подумал я, это я слишком медленный, придавлен силой тяжести… весь окружающий мир был скоплением чистой массы, а у меня самого осталось единственное свойство: притягиваться к ней, испытывать давления колоссального общественного веса. Единственная моя способность: ощущать инерцию…

Бог оказался рядом. Я наклонился, чтобы посмотреть на него поближе. Меня поразило его лицо: спокойное, бесстрастное, выражающее разве что заинтересованность. Создатель двинулся впереди нас. Ничего не вижу… его свет… Перехватило дыхание. Он остановился и сосредоточенно сделал вдох. А вдруг сейчас будет Апокалипсис, подумал я. Во мне впервые проснулась жажда одиночества, я скучаю по работе на ферме. Я хочу, чтобы никто не знал, где я. Мне казалось сейчас это важным.

Присутствие Бога непереносимо…

Хватаясь за кусты, чтобы не упасть, мои глаза остановились и посмотрели вверх, пытаясь жмуриться, чтобы окончательно не ослепнуть.

Материя расползлась. Сухая, истлевшая, она рвалась, как оберточная бумага… Сомнений не оставалось: скоро мы трое вернемся домой. След трещины вел к глазам Бога, в которых просматривалось всемогущество и властность. Это он пустил смертельный луч из своих очей, настолько мощный, что он смог разорвать нити окружающего мира, нити материи. Этот луч полз в направлении толпы. Они околдованы, и завершение их пути было на могиле. Трещина в материи стала еще больше.

-- Создавайте оружие, гасим Бога! Не дадим Богу выжить в мире атеистов! – проскандировала толпа.

Сила, уничтожающая Создателя, давала ему энергию, чтобы идти. Мое тело тает, и, видимо, тела Тира и Вира – тоже. Становилось слишком жарко. Атеисты пытаются бороться с возросшей силой с неимоверным упорством. Они выглядели как пустые коконы, отброшенные за ненадобностью. Что же чувствует в этот момент Бог? Восторг или презрение? Он поднял голову, присматриваясь. Никаких сильных эмоций на его лице. Вообще никаких. Даже злорадства. Совершенно нейтральное выражение.

-- Прыгайте, быстрее, я долго не смогу держать этот луч!

Мы поднялись повыше на Гору, потом еще выше. И еще. Мы молчали и никуда не смотрели. Карабкаясь вверх, как улитки, чувствуя твердую поверхность, на которую мы могли положиться.

Мы пригнули с разбега в материальный разлом. Все трое, сначала я, потом Вир, а после – Тир.

И, боже, как холодно! Я понял вдруг, что промерз насквозь. Никогда в жизни я не замерзал так. Все внутри изо льда. Холод доходит до костей. Я думал, что в аду пекло, нет уж… Здесь стужа, сырость… Мое тело – вес и тепло. Мой вес убивает меня, а тепло покидает. Оно уйдет и не вернется, если я не пройду через новое рождение. Тепловая смерть это судьба Вселенной, но не моя.

***

Я нигде не мог найти негритенка, в подвале его не было.

-- Неужели ты не знаешь, где он? – спросил меня Вир, -- ясно же, что после случившегося должно было что-то произойти в нашей жизни.

-- Да уж, и как мне обо всем распоряжаться? – сказал я. – Офис уже запылился, я отвык от руководящей должности. Мне нужно поехать отдохнуть. На очень долгий стол.

На улице были слышны крики бурлящей толпы, они кричали: «Негритенок – проект Дзюбана», развешивали везде расистские плакаты. Этих людей не изменить.

-- Простите, я заставил вас ждать, -- сказал Тир, вернувшись из туалета. -- Я начал настраивать коммуникационный механизм и это так увлекательно, что я забыл, что сижу в туалете. Через минуту все будет готово. Проверим контакты.

Вир долго рассматривал в руках пластмассовое дерьмо, купленное им два дня назад. Никогда не мог понять, зачем это ему. Он отвечал, что это воспоминание по старым временам, когда он адаптировался к окружающему миру после эксперимента Даниса. Недавно он выпустил целую книгу о своей биографии. Звездный человек…

-- Смотри!

Вир указал на входную дверь.

Что за животное стоит там? Не иначе как корова. Чьи это рога? Пятно около вымя?

И вдруг я узнал ее.

Что же это могло значить, подумал я. В жизни своей не испытывал ничего подобного. Все можно объяснить, но это?..

Меня вдруг пронзило леденящее душу предчувствие, что все скоро станет хорошо, не так, как раньше. Впрочем, все еще было впереди, это только начало.

-- И что мы будем делать с Ириской? Мы же, как только вернулись, отпустили всех животных на волю.

-- Что делать с Ириской? У меня есть одна идея, -- я многозначительно, как он в свое время, посмотрел ему в глаза. -- У тебя совершенно случайно не завалялся где-нибудь адресок Даниса?

Поиск по сайту: