Освобождение животных

Питер Сингер

Пи­тер Син­гер

Осво­бож­де­ние жи­вот­ных

Се­рия: Охра­на ди­кой при­ро­ды

Вып. 29. 2002. 136 стр.

Ки­ев­с­кий эко­ло­го-куль­тур­ный центр

Peter Singer

Animal Liberation

A Discus Book — Published by Avon Books, 1977, New York, 297 p.

Сок­ра­щен­ный пе­ре­вод А.И. Пет­ров­с­кой.

Кни­га извес­т­но­го австралий­с­ко­го эко­фи­ло­со­фа Пи­те­ра Син­ге­ра, одно­го из ли­де­ров ми­ро­во­го дви­же­ния за осво­бож­де­ние жи­вот­ных, пос­вя­ще­на проб­ле­ме прав жи­вот­ных.

В. Бо­рей­ко. Пи­тер Син­гер как вдох­но­ви­тель
ми­ро­во­го дви­же­ния за пра­ва жи­вот­ных................................................................ 4

Вступ­ле­ние............................................................................................................... 7

1. Все жи­вот­ные рав­ны
или по­че­му бор­цы за осво­бож­де­ние чер­но­ко­жих
и жен­щин так­же дол­ж­ны под­дер­жать
осво­бож­де­ние жи­вот­ных................................................................................. 15

2. Иссле­до­ва­ния над жи­вот­ны­ми
как спо­соб их му­че­ний..................................................................................... 32

3. Ад жи­вот­но­во­чес­ких ферм
или что про­ис­хо­ди­ло с ва­шим обе­дом,
ког­да он был еще жи­вот­ным........................................................................... 41

4. Ста­но­вим­ся ве­ге­та­ри­ан­ца­ми
или как умень­шить однов­ре­мен­но стра­да­ния жи­вот­ных
и го­ло­да­ние че­ло­ве­чес­т­ва............................................................................... 51

5. Исто­рия иде­о­ло­гии гос­под­с­т­ва че­ло­ве­ка
над жи­вот­ны­ми........................................................................................... 64

6. Кто и как за­щи­ща­ет спе­си­е­цизм се­год­ня 91

Пи­тер Син­гер

как вдох­но­ви­тель

ми­ро­во­го дви­же­ния

за пра­ва жи­вот­ных

Пи­тер Син­гер (род. 1946 г.) — извес­т­ный сов­ре­мен­ный австра­лий­с­кий эко­фи­ло­соф. За­кон­чил Оксфорд, где за­тем чи­тал лек­ции по фи­ло­со­фии. В нас­то­я­щее вре­мя — про­фес­сор фи­ло­со­фии, ди­рек­тор Цен­т­ра би­о­э­ти­ки че­ло­ве­ка в Ма­раш Уни­вер­си­те­те, штат Вик­то­рия, Австра­лия. Автор ра­бот «Де­мок­ра­тия и не­пос­лу­ша­ние», «Рас­ши­ря­ю­щий­ся круг», «Прак­ти­чес­кая эти­ка». Но ми­ро­вую извес­т­ность при­нес­ла фи­ло­со­фу кни­га «Ос­во­бож­де­ние жи­вот­ных», изданная в 1977 г., ознаменовавшая со­временное Дви­же­ние за пра­ва жи­вот­ных. Се­год­ня ты­ся­чи лю­дей на пла­не­те — учас­т­ни­ки это­го дви­же­ния. Если ста­рое дви­же­ние пок­ро­ви­тельс­т­ва жи­вот­ным (XIX — се­ре­ди­на XX ве­ка) име­ло сво­ей иде­ей осуж­де­ние че­ло­ве­чес­кой жес­то­кос­ти, то для но­во­го дви­же­ния Син­гер пред­ло­жил пра­во­вую сто­ро­ну вза­и­мо­от­но­ше­ний че­ло­ве­ка и дру­гих ви­дов. Он счи­та­ет не­об­хо­ди­мым рас­ши­рить ве­ли­кие прин­ци­пы сво­бо­ды, ра­вен­с­т­ва и брат­с­т­ва на жи­вот­ных. То есть приз­нать за жи­вот­ны­ми (на рас­те­ния и ди­кую при­ро­ду те­о­рия Син­ге­ра не рас­п­рос­т­ра­ня­ет­ся) естес­т­вен­ные пра­ва на жизнь, сво­бо­ду и счас­тье.

Син­гер явля­ет­ся авто­ром тер­ми­на «спе­си­е­цизм», озна­ча­ю­ще­го пре­вос­ход­с­т­во одно­го ви­да жи­вых су­ществ над дру­ги­ми, в дан­ном слу­чае пре­вос­ход­с­т­во лю­дей над не-людь­ми. «Ра­сис­ты на­ру­ша­ют прин­ци­пы ра­вен­с­т­ва, ког­да они при­да­ют боль­ший вес инте­ре­сам сво­ей ра­сы в стол­к­но­ве­нии с инте­ре­са­ми дру­гой ра­сы. Сек­сист на­ру­ша­ет прин­ци­пы ра­вен­с­т­ва, пред­по­чи­тая инте­ре­сы сво­е­го по­ла. А спе­си­е­цист поз­во­ля­ет инте­ре­сам сво­е­го соб­с­т­вен­но­го ви­да по­пи­рать инте­ре­сы дру­го­го ви­да. Обра­зец в каж­дом из этих слу­ча­ев оди­на­ков» — пи­шет в одной из сво­их ра­бот автор.

Один из основ­ных прин­ци­пов те­о­рии П. Син­ге­ра сос­то­ит в том, что мы дол­ж­ны при­ни­мать во вни­ма­ние инте­ре­сы су­ществ, и ка­ким бы этот инте­рес не был, он дол­жен, в со­от­вет­с­т­вии с прин­ци­пом ра­вен­с­т­ва, рас­п­рос­т­ра­нять­ся на все су­щес­т­ва — чер­ных и бе­лых, жен­щин и муж­чин, лю­дей и не-лю­дей.

Фи­ло­соф в пре­дис­ло­вии к сво­ей кни­ге «Ос­во­бож­де­ние жи­вот­ных» пи­шет, что он за­щи­ща­ет жи­вот­ных не по­то­му, что их лю­бит, а по­то­му, что они име­ют пра­ва и он обя­зан эти пра­ва ува­жать. То есть пра­ва жи­вот­ных в отли­чии, ска­жем, от доб­ро­го или лю­бов­но­го отно­ше­ния к «бра­тьям на­шим мень­шим», де­ла­ют на­ши дей­с­т­вия к жи­вот­ным эти­чес­ки обя­за­тель­ны­ми вне за­ви­си­мос­ти от на­ших чувств или сим­па­тий, ко­то­рые, к то­му же, у не­ко­то­рых лю­дей мо­гут отсут­с­т­во­вать.

Как го­во­рит Пи­тер Син­гер, его на­ме­ре­ни­ем бы­ло изба­вить эко­ло­ги­чес­кое дви­же­ние от «слез­ли­вой сен­ти­мен­таль­нос­ти», столь при­су­щей ран­ним гу­ма­нис­ти­чес­ким дви­же­ни­ям. Осно­вой его фи­ло­со­фии стал прин­цип ра­вен­с­т­ва инте­ре­сов жи­вот­ных и че­ло­ве­ка. Он утвер­ж­да­ет, что че­ло­век так же до­ро­жит сво­ей жиз­нью, как кош­ка или олень. Соз­на­ние или ра­зум не явля­ет­ся в его те­о­рии дис­к­ри­ми­на­ци­он­ным фак­то­ром. Фи­ло­соф счи­та­ет, что Дви­же­ние осво­бож­де­ния жи­вот­ных пот­ре­бу­ет боль­ше­го альтру­из­ма со сто­ро­ны, чем лю­бое дру­гое осво­бо­ди­тель­ное дви­же­ние, пос­коль­ку жи­вот­ные не спо­соб­ны пот­ре­бо­вать осво­бож­де­ния са­ми или про­тес­то­вать про­тив эксплу­а­та­ции пу­тем го­ло­со­ва­ния, де­мон­с­т­ра­ции или бомб. Син­гер за­яв­ля­ет, что мы дол­ж­ны пе­ре­нес­ти всех жи­вот­ных в сфе­ру на­шей мо­раль­ной за­бо­ты и прек­ра­тить обра­щать­ся с их жиз­ня­ми как с зап­рос­то рас­хо­ду­е­мы­ми для лю­бой три­ви­аль­ной це­ли.

Нес­коль­ко слов об естес­т­вен­ных (при­род­ных) пра­вах жи­вот­ных. Они отли­ча­ют­ся от по­зи­тив­ных (юри­ди­чес­ких) прав, так как осно­вы­ва­ют­ся не на за­ко­нах, а на инте­ре­сах, при­тя­за­ни­ях жи­вот­ных на опре­де­лен­ный объем естес­т­вен­ных, при­род­ных благ и усло­вий жиз­ни (ин­те­рес на сво­бо­ду, жизнь, пи­щу, вос­п­ро­из­вод­с­т­во и т.п.). Без этих благ жи­вот­ные не мо­гут су­щес­т­во­вать как жи­вые су­щес­т­ва. Пра­ва жи­вот­ных по­рож­да­ют обя­зан­нос­ти лю­дей не толь­ко воз­дер­жи­вать­ся от при­чи­не­ния вре­да жи­вот­ным, но и при­хо­дить к ним на по­мощь в слу­чае бе­ды или угро­зы. При­чем мо­ти­ва­ци­ей в дан­ном слу­чае слу­жат не эко­но­ми­чес­кие по­лез­нос­ти, не ве­ли­ко­ду­шие и доб­ро­та, а спра­вед­ли­вость, долг и ответ­с­т­вен­ность за пра­ва дру­гих ви­дов. При­да­ние прав жи­вот­ным не озна­ча­ет, что че­ло­ве­чес­т­во сра­зу пол­нос­тью отка­жет­ся от исполь­зо­ва­ния или унич­то­же­ния жи­вот­ных. При­да­ние прав лишь озна­ча­ет, что че­ло­ве­чес­т­во на­ме­ре­но к это­му стре­мить­ся.

Но вер­нем­ся к кни­ге Пи­те­ра Син­ге­ра «Ос­во­бож­де­ние жи­вот­ных». Одной из са­мых силь­ных ее глав явля­ет­ся та, в ко­то­рой автор иссле­ду­ет раз­ви­тие иде­о­ло­гии гос­под­с­т­ва че­ло­ве­ка над жи­вот­ны­ми — спе­си­е­циз­ма, по­ка­зы­ва­ет его кор­ни в хрис­ти­ан­с­т­ве и иу­да­из­ме, гре­чес­кой фи­ло­со­фии, па­губ­ное вли­я­ние Ре­не Де­кар­та с его иде­ей «жи­вот­ных-ма­шин».

На­вер­ное, мно­гим по­ка­жут­ся спор­ны­ми при­зы­вы П. Син­ге­ра к ве­ге­та­ри­ан­с­т­ву, одна­ко, воз­мож­но, че­ло­ве­чес­т­во все-та­ки при­дет к не­му, ког­да най­дет спо­соб по­лу­че­ния бел­ко­вой пи­щи без исполь­зо­ва­ния жи­вот­ных. Что же ка­са­ет­ся кор­ри­ды, пе­ту­ши­ных бо­ев, лю­би­тельс­кой охо­ты, дру­гих раз­в­ле­ка­тель­ных инсти­ту­тов с исполь­зо­ва­ни­ем жи­вот­ных (цир­ки, зве­рин­цы, фо­то­са­ло­ны и т.п.), при­ме­не­ния жи­вот­ных в пар­фю­мер­ной про­мыш­лен­нос­ти, где гру­бо на­ру­ша­ют­ся пра­ва жи­вот­ных, то здесь авто­ра сле­ду­ет пол­нос­тью под­дер­жать — они дол­ж­ны быть зап­ре­ще­ны.

Вла­ди­мир Бо­рей­ко,

ди­рек­тор Ки­ев­с­ко­го

эко­ло­го-куль­тур­но­го цен­т­ра.

Вступ­ле­ние

Моя кни­га рас­с­ка­зы­ва­ет о ти­ра­нии че­ло­ве­ка над жи­вот­ны­ми. Эта ти­ра­ния бы­ла и еще се­год­ня оста­ет­ся при­чи­ной та­ких стра­да­ний и бо­ли, ко­то­рые мож­но срав­нить раз­ве что со сто­ле­ти­я­ми ти­ра­нии бе­лых лю­дей над чер­но­ко­жи­ми. Борь­ба про­тив этой ти­ра­нии так же важ­на, как и успе­хи в нрав­с­т­вен­ной и со­ци­аль­ной сфе­ре, дос­тиг­ну­тые за пос­лед­ние де­ся­ти­ле­тия.

Мно­гие чи­та­те­ли мо­гут по­ду­мать, что чи­та­ют о не­ве­ро­ят­ных пре­у­ве­ли­че­ни­ях. Пять лет то­му на­зад и я сме­ял­ся над по­доб­ны­ми утвер­ж­де­ни­я­ми и, во вся­ком слу­чае, ни­ког­да не со­би­рал­ся пи­сать о них все­рьез. Пять лет то­му на­зад я не знал то­го, что знаю се­год­ня. И если вы проч­те­те эту кни­гу вни­ма­тель­но, уде­лив осо­бое вни­ма­ние вто­рой и тре­тьей гла­вам, вы узна­е­те о при­тес­не­нии жи­вот­ных столь­ко, сколь­ко знаю и я или, по край­ней ме­ре, столь­ко, сколь­ко бы­ло воз­мож­но по­мес­тить в кни­ге при­ем­ле­мо­го объе­ма. Лишь пос­ле озна­ком­ле­ния с мо­ей всту­пи­тель­ной ста­тьей вы смо­же­те убе­дить­ся, что она не пре­у­ве­ли­че­ние, а прос­то здра­вая оцен­ка си­ту­а­ции, пре­и­му­щес­т­вен­но не­из­вес­т­ной общес­т­ву. Я не про­шу тут же по­ве­рить мо­ей всту­пи­тель­ной ста­тье. Все, о чем я про­шу, прий­ди­те к ва­ше­му окон­ча­тель­но­му суж­де­нию лишь по проч­те­нии кни­ги. Вско­ре пос­ле то­го, как я на­чал ра­бо­ту над этой кни­гой, моя же­на и я бы­ли приг­ла­ше­ны на чай к одной да­ме, ко­то­рая слы­ша­ла, что я со­би­ра­юсь пи­сать о жи­вот­ных. Жи­ли мы тог­да в Англии. Хо­зяй­ка очень инте­ре­со­ва­лась жи­вот­ны­ми, рас­с­ка­зы­ва­ла, что у нее есть зна­ко­мая, пос­то­ян­но пи­шу­щая о жи­вот­ных, ко­то­рая хо­чет встре­тить­ся с на­ми.

Ког­да мы при­бы­ли, под­ру­га на­шей хо­зяй­ки уже бы­ла на мес­те и дей­с­т­ви­тель­но стре­ми­лась го­во­рить о жи­вот­ных.

«Я люб­лю жи­вот­ных, — на­ча­ла она, — у ме­ня есть со­ба­ка и две кош­ки и вы не пред­с­тав­ля­е­те, как им вмес­те хо­ро­шо. Вы не пред­с­тав­ля­е­те, как им за­ме­ча­тель­но! И мы име­ем да­же не­боль­шой гос­пи­таль для лю­бим­цев». Она по­мол­ча­ла, по­ка нак­ры­ва­ли на стол, и взя­ла боль­шой сен­д­вич с око­ро­ком. За­тем она спро­си­ла, ка­кие же лю­би­мые жи­вот­ные есть у нас. Мы ска­за­ли, что не име­ем ни­ка­ких лю­би­мых жи­вот­ных. Она пос­мот­ре­ла на нас нес­коль­ко удив­лен­но и отку­си­ла от сво­е­го сен­д­ви­ча.

На­ша хо­зяй­ка за­кон­чи­ла к это­му вре­ме­ни сер­ви­ров­ку и встре­ти­ла нас сло­ва­ми: «Вас ко­неч­но инте­ре­су­ют жи­вот­ные, не прав­да ли, мис­тер Син­гер?».

Мы пос­та­ра­лись объяс­нить, что за­ин­те­ре­со­ва­ны в прек­ра­ще­нии стра­да­ний и нес­час­тий жи­вот­ных, что мы про­тес­ту­ем про­тив их жес­то­кой дис­к­ри­ми­на­ции, и что мы счи­та­ем не­до­пус­ти­мым бес­ко­неч­но уве­ли­чи­вать стра­да­ния дру­гих су­ществ, да­же если это су­щес­т­во не явля­ет­ся пред­с­та­ви­те­лем на­ше­го ви­да, и что мы уве­ре­ны в том, что жи­вот­ные без­жа­лос­т­но и жес­то­ко эксплу­а­ти­ру­ют­ся че­ло­ве­ком и мы бы хо­те­ли, что­бы это бы­ло изме­не­но. А в дру­гих отно­ше­ни­ях, ска­за­ли мы, у нас нет осо­бен­ной за­ин­те­ре­со­ван­нос­ти в жи­вот­ных. Ни один из нас не за­ни­ма­ет­ся со­дер­жа­ни­ем со­бак, ко­шек или ло­ша­дей, по­доб­но то­му, как мно­гие лю­ди де­ла­ют это. Мы не испы­ты­ва­ем ка­кой-то «люб­ви» к жи­вот­ным. Мы прос­то хо­тим, что­бы с ни­ми обра­ща­лись как с не­за­ви­си­мы­ми су­щес­т­ва­ми, ко­то­ры­ми они и явля­ют­ся, а не как с пред­ме­та­ми це­лей че­ло­ве­ка или как со сви­ньей, мя­со ко­то­рой сей­час на­хо­дит­ся на сен­д­ви­че на­шей хо­зяй­ки.

Нет, эта кни­га не о ба­лов­нях судь­бы, не о бо­лон­ках-лю­би­ми­цах. Не по­хо­жа она и на при­ят­ное, удоб­ное чти­во для тех, кто ду­ма­ет, что для люб­ви к жи­вот­ным дос­та­точ­но пог­ла­дить ко­шеч­ку или по­кор­мить пти­чек в пар­ке. Кни­га, ско­рее, пред­наз­на­че­на для лю­дей, ко­то­рые сво­ей це­лью пос­та­ви­ли по­кон­чить с эксплу­а­та­ци­ей и при­тес­не­ни­ем жи­вот­ных, где бы они не про­ис­хо­ди­ли, и по­кон­чить с про­из­воль­ным огра­ни­че­ни­ем прав одно­го ви­да в поль­зу сво­е­го соб­с­т­вен­но­го, чем на­ру­ша­ет­ся основ­ной нрав­с­т­вен­ный прин­цип рав­ноз­нач­но­го под­хо­да. Обыч­но счи­та­ет­ся, что для то­го, что­бы быть инте­рес­ным со­бе­сед­ни­ком в та­ких воп­ро­сах, са­мо­му на­до быть эта­ким лю­би­те­лем «ди­ких зве­ру­шек», и уже это са­мо по се­бе отво­дит жи­вот­ным жал­кий удел «ми­лень­ких спут­ни­ков» че­ло­ве­ка, на ко­то­рых не при­ня­то пе­ре­но­сить мо­раль­ные стан­дар­ты, при­ме­ня­е­мые сре­ди че­ло­ве­чес­ких су­ществ. Ни один из при­тес­ни­те­лей, исклю­чая раз­ве что ра­сис­тов, всег­да го­то­вых нак­ле­ить сво­им оппо­нен­там ярлык «нег­ро­лю­бов», не утвер­ж­дал, что для то­го, что­бы до­би­вать­ся ра­вен­с­т­ва для по­пи­ра­е­мых но­га­ми ра­со­вых мен­шинств, вы обя­за­ны обя­за­тель­но лю­бить эти мен­шин­с­т­ва и обя­за­тель­но обни­мать­ся с ни­ми. Так по­че­му же выд­ви­га­ет­ся та­кое пред­по­ло­же­ние о лю­дях, пос­вя­тив­ших се­бя ра­бо­те по облег­че­нию не­вы­но­си­мых усло­вий жиз­ни жи­вот­ных?

Изоб­ра­же­ние тех, кто про­тес­ту­ет про­тив жес­то­кос­ти к жи­вот­ным, не­ки­ми сен­ти­мен­таль­ны­ми, эмо­ци­о­наль­но воз­вы­шен­ны­ми чу­да­ка­ми, «лю­би­те­ля­ми жи­вот­ных» соз­да­ет в общес­т­ве не­же­ла­тель­ный эффект, при­во­дя к то­му, что це­лый пласт общес­т­вен­но-нрав­с­т­вен­но­го бы­тия че­ло­ве­чес­т­ва — по­пи­ра­ние но­га­ми жи­вот­ных не­че­ло­ве­чес­кой при­ро­ды — вы­во­дит­ся из се­рьез­ной по­ли­ти­чес­кой и нрав­с­т­вен­ной дис­кус­сии. Нет­руд­но уви­деть, кто и по­че­му де­ла­ет это. Если мы под­вер­г­нем этот воп­рос се­рьез­но­му рас­с­мот­ре­нию и взгля­нем на усло­вия, в ко­то­рых на­хо­дят­ся жи­вот­ные на сов­ре­мен­ных «фер­мах-фаб­ри­ках», про­из­во­дя­щих для нас мя­со, то ста­нет не­у­доб­но есть сен­д­ви­чи с око­ро­ком, или го­вя­ди­ну, или жа­ре­ных цып­лят и все про­чие блю­да на­шей мяс­ной кух­ни, что­бы не по­ду­мать пе­ред этим о смер­ти этих жи­вот­ных.

Эта кни­га не стре­мит­ся выз­вать сен­ти­мен­таль­ное со­чув­с­т­вие к сим­па­тич­ным «ми­лень­ким» зверь­кам. По-мо­е­му, нет раз­ни­цы в том по­ру­га­нии прав жи­вых су­ществ, ре­зать ли на мя­со ло­ша­дей или со­бак, или ре­зать сви­ней для этой же це­ли. И я не успо­ко­ил­ся и не по­чув­с­т­во­вал облег­че­ния, ког­да США под дав­ле­ни­ем общес­т­вен­нос­ти при­няли ре­ше­ние о за­ме­не со­бак в тес­ти­ро­ва­нии ядо­ви­ты­ми га­за­ми, кры­са­ми.

В этой кни­ге де­ла­ет­ся по­пыт­ка обду­мать осто­рож­но и со­дер­жа­тель­но воп­рос, как мы дол­ж­ны обра­щать­ся с жи­вот­ны­ми не­че­ло­ве­чес­кой при­ро­ды. В про­цес­се это­го выс­ве­чи­ва­ют­ся и вы­хо­дят на­ру­жу пред­рас­суд­ки, ле­жа­щие по­за­ди на­шей ны­неш­ней по­зи­ции и обра­за дей­с­т­вий. В гла­вах, где опи­сы­ва­ет­ся, что этим по­зи­ци­ям со­от­вет­с­т­ву­ет на прак­ти­ке, в ре­аль­нос­ти, как стра­да­ют жи­вот­ные от ти­ра­нии че­ло­ве­чес­ких су­ществ — дей­с­т­ви­тель­но име­ют­ся пас­са­жи, мо­гу­щие выз­вать при­лив эмо­ций. Я на­де­юсь, что это бу­дут эмо­ции гне­ва и осуж­де­ния, со­е­ди­нен­ные с ре­ше­ни­ем сде­лать что-ни­будь для исправ­ле­ния это­го.

Ког­да име­ют­ся бо­лез­нен­ные, неп­ри­ят­ные ве­щи, бы­ло бы не­чес­т­но опи­сать их ней­т­раль­ным обра­зом, прик­рыв­шись спа­си­тель­ной со­зер­ца­тель­ной объек­тив­нос­тью, это спря­та­ло бы их ре­аль­ную неп­ри­ят­ность. Вы не смо­же­те на­пи­сать со­зер­ца­тель­но и объек­тив­но об опы­тах на­цис­т­с­ких «вра­чей» в кон­ц­ла­ге­рях, ко­то­рые они про­во­ди­ли с пред­с­та­ви­те­ля­ми «низ­шей ра­сы». Под­чер­ки­ваю — на­пи­сать, не вско­лых­нув­шись от эмо­ций! Так вот то­же са­мое се­год­ня мож­но на­пи­сать об опы­тах на су­щес­т­вах не­че­ло­ве­чес­кой при­ро­ды в ла­бо­ра­то­ри­ях Аме­ри­ки, Бри­та­нии и где бы то ни бы­ло. И те, кто на­хо­дит оправ­да­ние этим двум ви­дам опы­тов, ру­ко­вод­с­т­ву­ют­ся да­ле­ко не эмо­ци­о­наль­ны­ми аргу­мен­та­ми. Эта кни­га взы­ва­ет к основ­ным нрав­с­т­вен­ным прин­ци­пам, ко­то­рые мы всег­да учи­ты­ва­ем, и при­не­се­ние этих прин­ци­пов в жер­т­ву обо­им ви­дам экспе­ри­мен­тов на жи­вых су­щес­т­вах бы­ло вос­т­ре­бо­ва­но отнюдь не по при­чи­не эмо­ций.

В за­го­лов­ке этой кни­ги скрыт се­рьез­ный под­текст. Осво­бо­ди­тель­ное дви­же­ние со­дер­жит тре­бо­ва­ние по­ло­жить ко­нец пред­в­зя­тос­ти и дис­к­ри­ми­на­ции, осно­ван­ных на про­из­воль­ных оцен­ках, по­доб­но цве­ту ко­жи или сек­су­аль­ной ори­ен­та­ции. Клас­си­чес­кий при­мер это­му — дви­же­ние за осво­бож­де­ние чер­но­ко­жих. Пря­мые и не­мед­лен­ные при­зы­вы это­го дви­же­ния и его ини­ци­а­ти­вы и успе­хи мо­гут слу­жить мо­де­лью для дру­гих групп соп­ро­тив­ле­ния. Мы, нап­ри­мер, ско­ро со­би­ра­ем­ся рас­с­мот­реть ли­нии общих нап­рав­ле­ний с дви­же­ни­я­ми за осво­бож­де­ние ге­ев, за осво­бож­де­ние аме­ри­кан­с­ких индей­цев и испа­ноязыч­ных аме­ри­кан­цев. Ког­да боль­шин­с­т­во жен­с­ких групп на­чи­на­ло свою кам­па­нию, то мно­гие счи­та­ли, что мы приш­ли к кон­цу на­ше­го пу­ти. Дис­к­ри­ми­на­ция на осно­ве сек­су­аль­ной ори­ен­та­ции, мож­но ска­зать, есть пос­лед­ней фор­мой дис­к­ри­ми­на­ции. Что­бы быть пов­се­мес­т­но приз­нан­ной, она прак­ти­чес­ки сры­ва­ла тай­ну с су­гу­бо лич­но­го, рас­п­рос­т­ра­ня­ясь да­же в та­ких ли­бе­раль­ных кру­гах, ко­то­рые издав­но гор­дят­ся сво­бо­дой общес­т­ва и отсут­с­т­ви­ем пред­в­зя­то­го отно­ше­ния к ра­со­вым мен­шин­с­т­вам.

Мы дол­ж­ны быть очень осто­рож­ны­ми, го­во­ря: «Это пос­лед­няя остав­ша­я­ся фор­ма дис­к­ри­ми­на­ции». Если бы мы изу­чи­ли прош­лый опыт осво­бо­ди­тель­ных дви­же­ний, мы бы убе­ди­лись, как труд­но бы­ва­ет рас­поз­нать на­ли­чие скры­той пред­в­зя­тос­ти в на­ших по­зи­ци­ях к но­вым, не­о­быч­ным груп­пам до тех пор, по­ка эти пре­ду­беж­де­ния, наб­рав си­лу, вып­лес­ки­ва­ют­ся из нас чер­ны­ми свас­ти­ка­ми, го­ря­щи­ми крес­та­ми или го­род­с­ки­ми жи­во­дер­ня­ми.

Осво­бо­ди­тель­ное дви­же­ние тре­бу­ет рас­ши­ре­ния на­ше­го нрав­с­т­вен­но­го кру­го­зо­ра. Прак­ти­чес­ки то, что ра­нее счи­та­лось естес­т­вен­ным и не­из­беж­ным, в но­вом рас­с­мот­ре­нии дол­ж­но быть уви­де­но как ре­зуль­тат тен­ден­ци­оз­ной пред­в­зя­тос­ти, не име­ю­щей ни­ка­ко­го оправ­да­ния. Кто мо­жет ска­зать да­же по сек­ре­ту, что ни одна из его или ее по­зи­ций не мо­жет быть под­вер­г­ну­та сом­не­нию в за­кон­ном по­ряд­ке? Если мы же­ла­ем избе­жать учас­ти не­од­нок­рат­но ока­зы­вать­ся в ря­дах при­тес­ни­те­лей, мы дол­ж­ны быть го­то­вы­ми пе­рес­мот­реть все на­ши по­зи­ции по отно­ше­нию к раз­ным груп­пам, вклю­чая са­мые фун­да­мен­таль­ные из них. Нам не­об­хо­ди­мо рас­с­мот­реть на­ше отно­ше­ние и точ­ку зре­ния тех, кто стра­да­ет, и тех, кто сле­ду­ет за ни­ми. Если мы хо­тим та­кую не­о­быч­ную мен­таль­ность пе­ре­вес­ти на дру­гой путь, мы дол­ж­ны соз­дать мо­дель в на­ших те­о­ре­ти­чес­ких по­зи­ци­ях и прак­ти­чес­кой де­я­тель­нос­ти, что­бы опе­ра­тив­но и со­дер­жа­тель­но по­мочь та­ким да­же спон­тан­ным груп­пам, осо­бен­но груп­пам, к ко­то­рым мы са­ми при­над­ле­жим, и все­лить на­деж­ду в дру­гие груп­пы. Так мы смо­жем прий­ти к ви­де­нию то­го, что име­ют­ся про­сы­па­ю­щи­е­ся от 100-лет­не­го сна при­чи­ны для но­вых под­хо­дов, но­вых осво­бо­ди­тель­ных дви­же­ний.

Цель этой кни­ги зак­лю­ча­ет­ся в том, что­бы на­у­чить вас, как пе­ре­вес­ти та­кую не­ред­ко злую мен­таль­ность в ва­ших по­зи­ци­ях на дру­гие под­хо­ды. В прак­ти­чес­кой де­я­тель­нос­ти ра­зум­ным бу­дет дви­же­ние к сбли­же­нию с очень круп­ны­ми су­щес­т­ву­ю­щи­ми груп­па­ми (по член­с­т­ву или по ви­дам де­я­тель­нос­ти) боль­ши­ми, чем ва­ша соб­с­т­вен­ная. Я ве­рю, что на­ша ны­неш­няя по­зи­ция к су­щес­т­ву­ю­ще­му сло­жив­ше­му­ся по­ло­же­нию ба­зи­ру­ет­ся на дли­тель­ной исто­рии про­тес­тов про­тив пред­в­зя­тос­ти и про­из­воль­ной дис­к­ри­ми­на­ции. Я утвер­ж­даю, что не мо­жет быть при­чин (ис­к­лю­чая же­ла­ние эксплу­а­та­тор­с­ких групп сох­ра­нить соб­с­т­вен­ные при­ви­ле­гии), что­бы отвер­гать рас­п­рос­т­ра­не­ние основ­ных прин­ци­пов ра­вен­с­т­ва в под­хо­дах к пред­с­та­ви­те­лям раз­ных би­о­ло­ги­чес­ких ви­дов. Я про­шу вас опре­де­лить­ся в ва­ших по­зи­ци­ях в том, что в час­ти пред­в­зя­тос­ти они сфор­ми­ро­ва­ны не ме­нее объек­тив­но, чем пред­в­зя­тость по отно­ше­нию к ли­цам иной ра­сы или сек­су­аль­ной ори­ен­та­ции.

По срав­не­нию с дру­ги­ми осво­бо­ди­тель­ны­ми дви­же­ни­я­ми, осво­бож­де­ние жи­вот­ных име­ет мно­го труд­нос­тей и по­мех. Пер­вым и на­и­бо­лее оче­вид­ным явля­ет­ся факт, что эксплу­а­ти­ру­е­мые груп­пы не мо­гут са­ми орга­ни­зо­вать про­тест про­тив нес­п­ра­вед­ли­во­го ре­жи­ма (хо­тя они мо­гут и де­ла­ют про­тес­ты в со­от­вет­с­т­вии с их инди­ви­ду­аль­ны­ми спо­соб­нос­тя­ми). Мы же дол­ж­ны го­во­рить от име­ни тех, кто го­во­рить не мо­жет и не в сос­то­я­нии сам выс­ка­зать свое мне­ние. Вы мо­же­те оце­нить, нас­коль­ко се­рьез­на эта труд­ность, за­дав се­бе воп­рос, как дол­го чер­но­ко­жие дол­ж­ны бы­ли ждать рав­ных прав, если бы они са­ми не бы­ли в сос­то­я­нии под­нять­ся и пот­ре­бо­вать их. Чем мень­ше мо­гут груп­пы под­нять­ся и орга­ни­зо­вать­ся про­тив при­тес­ни­те­лей, тем бо­лее лег­ко их при­тес­нять.

Еще бо­лее важ­но, что име­ет­ся не­ко­то­рое ко­ли­чес­т­во лю­дей, спо­соб­ных ви­деть и свя­зы­вать угне­те­ние жи­вот­ных с ка­кой-ли­бо вы­го­дой для се­бя, ска­жем, нап­ри­мер, как бе­лые се­ве­ря­не бес­ко­неч­но де­ба­ти­ро­ва­ли сущ­ность инсти­ту­та раб­с­т­ва в Южных шта­тах. Лю­дям, ко­то­рые каж­дый день едят кус­ки мя­са за­ре­зан­ных жи­вых су­ществ (не­че­ло­ве­чес­кой при­ро­ды), труд­но по­ве­рить, что они пос­ту­па­ют дур­но. И им так­же труд­но пред­с­та­вить, что они мог­ли бы есть что-то дру­гое. В этом смыс­ле каж­дый, кто ест мя­со, уже пред­с­тав­ля­ет­ся сто­рон­ни­ком за­ин­те­ре­со­ван­ной пар­тии. Они извле­ка­ют поль­зу (или, по край­ней ме­ре, им ка­жет­ся, что они извле­ка­ют поль­зу) от ны­неш­не­го не­рас­с­мот­ре­ния инте­ре­сов жи­вот­ных. При­вес­ти бо­лее убе­ди­тель­ный аргу­мент труд­но. Сколь­ко южных ра­бов­ла­дель­цев бы­ли убеж­де­ны аргу­мен­та­ми, исполь­зу­е­мы­ми се­вер­ны­ми або­ли­ци­о­нис­та­ми, и сог­ла­си­лись бы поч­ти со все­ми из нас се­год­ня? Не­ко­то­рое ко­ли­чес­т­во, но не мно­го. Я мо­гу и про­шу вас отло­жить прочь ва­шу за­ин­те­ре­со­ван­ность в мяс­ной пи­ще, ког­да вы бу­де­те рас­с­мат­ри­вать аргу­мен­ты этой кни­ги, но знаю из мо­е­го соб­с­т­вен­но­го опы­та, что по­че­му-то са­мым луч­шим и са­мым лег­ким в ми­ре счи­та­ет­ся — ни­че­го не де­лать. По­за­ди на­ших ко­рот­ких же­ла­ний съесть мя­со, в каж­дом отдель­ном слу­чае ле­жат дол­гие го­ды при­выч­ки пре­бы­ва­ния в мя­со­ед­ной сре­де, ко­то­рая и обус­лав­ли­ва­ет на­шу се­год­няш­нюю по­зи­цию по отно­ше­нию к жи­вот­ным.

Си­ла при­выч­ки — вот пос­лед­ний ба­рьер на пу­ти дви­же­ния Осво­бож­де­ние жи­вот­ных. Не толь­ко при­выч­ная ди­е­та, но так­же при­выч­ка ду­мать и го­во­рить, дол­ж­ны быть кри­ти­чес­ки пе­рес­мот­ре­ны и изме­не­ны.

К раз­ря­ду пред­в­зя­то­го мне­ния мож­но отнес­ти точ­ку зре­ния, что проб­ле­ма оста­ет­ся три­ви­аль­ной, по­ка вре­мя не про­эк­за­ме­ну­ет сте­пень ее зна­че­ния. Хо­тя с уче­том бо­лее осно­ва­тель­ной про­ра­бот­ки проб­ле­мы, эта кни­га име­ет де­ло толь­ко с дву­мя из мно­гих облас­тей, в ко­то­рых че­ло­ве­чес­т­во на­хо­дит при­чи­ны при­чи­нять стра­да­ния дру­гим жи­вот­ным. Я не ду­маю, что кто-ли­бо, кто проч­тет эту кни­гу до кон­ца, бу­дет опять ду­мать, что толь­ко те проб­ле­мы дос­той­ны уде­ле­ния им вре­ме­ни и энер­гии, ко­то­рые явля­ют­ся проб­ле­ма­ми мас­ш­та­бов все­го че­ло­ве­чес­т­ва.

При­выч­ке к мыс­лям, при­во­дя­щих нас к пре­неб­ре­же­нию инте­ре­са­ми жи­вот­ных, дол­жен быть бро­шен вы­зов так, как он был бро­шен на пос­ле­ду­ю­щих стра­ни­цах кни­ги. Этот вы­зов дол­жен быть вы­ра­жен на язы­ке, ко­то­ро­му в дан­ном слу­чае слу­чи­лось быть англий­с­ким. Англий­с­кий язык, так­же как и дру­гие язы­ки, отра­жа­ет пре­ду­беж­де­ния его поль­зо­ва­те­лей. По­э­то­му автор, же­ла­ю­щий по­кон­чить с та­ким пред­в­зя­тым отно­ше­ни­ем, дол­жен опре­де­лить­ся в вы­бо­ре сво­их обя­зан­нос­тей: или он поль­зу­ет­ся язы­ком, уси­лен­ным как раз те­ми пред­рас­суд­ка­ми, с ко­то­ры­ми он ре­шил бо­роть­ся, или он тер­пит не­у­да­чу в уста­нов­ле­нии кон­так­та со слу­ша­те­ля­ми. Эта кни­га всег­да счи­та­ла бо­лее силь­ной по­зи­цию в избра­нии пер­во­го из двух наз­ван­ных пу­тей. Мы обыч­но поль­зу­ем­ся сло­вом «жи­вот­ное» в зна­че­нии «жи­вот­ные иные, чем че­ло­ве­чес­кое су­щес­т­во». Та­кое упот­реб­ле­ние тут же отде­ля­ет че­ло­ве­ка от осталь­ных жи­вот­ных, под­ра­зу­ме­вая, что мы не счи­та­ем се­бя жи­вот­ны­ми, одна­ко каж­дый, кто по­лу­чил эле­мен­тар­ные уро­ки би­о­ло­гии, зна­ет оши­боч­ность это­го.

В по­пу­ляр­ном зна­че­нии тер­мин «жи­вот­ное» сме­ши­ва­ет в одну ку­чу та­кие раз­ные су­щес­т­ва, как устри­цы и обе­зья­ны шим­пан­зе, как бы под­чер­ки­вая на­ли­чие про­пас­ти меж­ду шим­пан­зе и че­ло­ве­ком, хо­тя на­ше отно­ше­ние к этим крив­ля­кам бо­лее близ­кое, чем к устри­цам. С тех пор не по­я­ви­лось ни­ка­ких дру­гих ко­рот­ких тер­ми­нов для жи­вот­ных не­че­ло­ве­чес­кой при­ро­ды, я вы­нуж­ден и в за­го­лов­ке этой кни­ги, и на каж­дой ее стра­ни­це исполь­зо­вать сло­во «жи­вот­ное», так как оно как бы не вклю­ча­ет в свою сфе­ру че­ло­ве­чес­кое жи­вот­ное. Это дос­той­ное со­жа­ле­ния упу­ще­ние и, если хо­ти­те, отход от стан­дар­тов ре­во­лю­ци­он­ной чис­то­ты пред­с­тав­ля­ет­ся не­об­хо­ди­мым для осу­щес­т­в­ле­ния эффек­тив­ной свя­зи меж­ду все­ми учас­т­ни­ка­ми про­цес­са. Тем не ме­нее, пе­ри­о­ди­чес­ки я бу­ду на­по­ми­нать вам, что это де­ла­ет­ся толь­ко для удоб­с­т­ва, а в даль­ней­шем я ста­ну поль­зо­вать­ся бо­лее пра­виль­ны­ми исход­ны­ми срав­не­ни­я­ми в обоз­на­че­нии то­го, что на­зы­ва­ют «животными тво­ре­ни­я­ми». В дру­гих слу­ча­ях я ста­рал­ся так­же избе­гать язы­ка, ко­то­рый стре­мит­ся пос­та­вить жи­вот­ных на низ­шую сту­пень или скрыть про­ис­хож­де­ние пи­щи, ко­то­рую мы едим.

Основ­ные прин­ци­пы Осво­бож­де­ния жи­вот­ных очень прос­ты. Я ста­рал­ся на­пи­сать кни­гу ясную и лег­кую для по­ни­ма­ния, не тре­бу­ю­щую ка­кой-ли­бо экспер­ти­зы, тем не ме­нее не­об­хо­ди­мо на­чать с обсуж­де­ния прин­ци­пов, ле­жа­щих в осно­ве то­го, что я го­во­рю. Хо­тя в пред­ло­жен­ной те­ме не бу­дет ни­че­го труд­но­го, чи­та­те­ли, не поль­зу­ю­щи­е­ся та­ко­го ро­да обсуж­де­ни­я­ми, мо­гут най­ти пер­вую гла­ву нес­коль­ко абстрак­т­ной. Одна­ко не откла­ды­вай­те кни­гу. В пос­ле­ду­ю­щих гла­вах вас зах­ва­тят ма­ло­из­вес­т­ные де­та­ли о том, как наш вид угне­та­ет дру­гие, дер­жа их под сво­им кон­т­ро­лем. В этих при­тес­не­ни­ях нет ни­че­го абстрак­т­но­го, так­же как и в раз­де­лах кни­ги, где они опи­сы­ва­ют­ся.

Если бы бы­ли при­ня­ты ре­ко­мен­да­ции, ко­то­рые да­ют­ся в пос­ле­ду­ю­щих гла­вах кни­ги, мил­ли­о­ны жи­вот­ных бы­ли бы избав­ле­ны от бо­ли. И в то же вре­мя мил­ли­о­ны лю­дей так­же по­лу­чи­ли бы вы­го­ду. Ког­да я пи­шу, лю­ди уми­ра­ют от го­ло­да в раз­ных час­тях ми­ра, и мно­гие на­хо­дят­ся под над­ви­га­ю­щей­ся опас­нос­тью го­ло­да. Пра­ви­тельс­т­во США за­я­ви­ло, что из-за низ­ко­го уро­жая и ми­ни­маль­но­го сбо­ра зер­на оно мо­жет обес­пе­чить толь­ко орга­ни­чен­ное ко­ли­чес­т­во по­мо­щи.

Но в гла­ве чет­вер­той этой кни­ги ясно ска­за­но, как мно­го пи­ще­вых ре­сур­сов тра­тит­ся по­нап­рас­ну в изо­биль­ных стра­нах, за­ни­ма­ю­щих­ся жи­вот­но­вод­с­т­вом. Ины­ми сло­ва­ми, в слу­чае прек­ра­ще­ния вы­ра­щи­ва­ния и убий­с­т­ва жи­вот­ных, пот­реб­ля­ю­щих не­ве­ро­ят­но огром­ные ко­ли­чес­т­ва кор­ма, мы мо­жем про­из­во­дить так мно­го отлич­ной пи­щи для обес­пе­че­ния че­ло­ве­чес­т­ва и рас­п­рос­т­ра­нять ее осо­бен­но в ре­ги­о­нах пла­не­ты, под­вер­жен­ных го­ло­да­нию и не­дос­та­точ­но­му пи­та­нию. Вот по­че­му Осво­бож­де­ние жи­вот­ных — это так­же и Осво­бож­де­ние че­ло­ве­чес­т­ва.

1 Все жи­вот­ные рав­ны

или по­че­му бор­цы

за осво­бож­де­ние чер­но­ко­жих

и жен­щин так­же дол­ж­ны

под­дер­жать осво­бож­де­ние

жи­вот­ных

Термин «Ос­во­бож­де­ние жи­вот­ных» мо­жет зву­чать ско­рее как па­ро­дия на дру­гие осво­бо­ди­тель­ные дви­же­ния, чем неч­то се­рьез­ное. Идея «прав жи­вот­ных» уже исполь­зо­ва­лась как па­ро­дия жен­с­ких прав. Ког­да Ма­рия Вол­л­с­то­ун­к­рафт, пред­шес­т­вен­ни­ца се­год­няш­них фе­ми­нис­ток, изда­ла свою «Дек­ла­ра­цию прав жен­щин» в 1792 го­ду, ее взгля­ды бы­ли рас­це­не­ны общес­т­вен­нос­тью как абсур­д­ные, и вско­ре по­я­ви­лось са­ти­ри­чес­кое ано­ним­ное про­из­ве­де­ние «Дек­ла­ра­ция прав ско­тов». Автор это­го про­из­ве­де­ния (сей­час мы зна­ем, что им был То­мас Тей­лор, извес­т­ный фи­ло­соф из Кем­б­рид­жа) про­бо­вал опро­вер­гать аргу­мен­ты Ма­рии Вол­л­с­то­ун­к­рафт, по­ка­зы­вая, ку­да они мо­гут при­вес­ти. Если аргу­мен­ты в поль­зу ра­вен­с­т­ва жен­щин явля­ют­ся спра­вед­ли­вы­ми, по­че­му их нель­зя при­ме­нить к со­ба­кам, ко­там и дру­гим жи­вот­ным? Сам факт их при­ме­не­ния по отно­ше­нию к жи­вот­ным дол­жен был по­ка­зать их абсур­д­ность по отно­ше­нию к жен­щи­нам.

Что­бы объяс­нить осно­ва­ния для ра­вен­с­т­ва жи­вот­ных, бу­дет по­лез­но на­чать с рас­с­мот­ре­ния аргу­мен­тов ра­вен­с­т­ва жен­щин. Поз­воль­те нам пред­по­ла­гать, что мы же­ла­ем за­щи­тить пра­ва жен­щин от на­па­док То­ма­са Тей­ло­ра. Как мы дол­ж­ны отве­тить?

Пер­вое — ра­вен­с­т­во лю­дей не мо­жет быть рас­п­рос­т­ра­не­но на жи­вот­ных. Жен­щи­ны име­ют пра­во го­ло­со­вать, нап­ри­мер, по­то­му, что они столь же спо­соб­ны к ра­ци­о­наль­ным ре­ше­ни­ям, как и муж­чи­ны; ко­ты же, с дру­гой сто­ро­ны, явля­ют­ся нес­по­соб­ны­ми к по­ни­ма­нию зна­че­ния про­цес­са го­ло­со­ва­ния, по­э­то­му они не мо­гут иметь пра­ва го­ло­са. Есть мно­го дру­гих оче­вид­ных при­ме­ров, ко­то­рые спра­вед­ли­вы в слу­чае лю­дей, но со­вер­шен­но неп­ри­ем­ле­мы для че­ло­ве­ка, так как лю­ди и жи­вот­ные силь­но отли­ча­ют­ся друг от дру­га. По­э­то­му лю­ди — по­хо­жие су­щес­т­ва и дол­ж­ны иметь рав­ные пра­ва, в то вре­мя как лю­ди и жи­вот­ные — раз­лич­ны, и не дол­ж­ны иметь рав­ных прав.

Это до­ка­зы­ва­ет по­вер­х­нос­т­ность ана­ло­гии Тей­ло­ра. Су­щес­т­ву­ют раз­ли­чия меж­ду людь­ми и дру­ги­ми жи­вот­ны­ми, и эти раз­ли­чия дол­ж­ны вы­зы­вать не­ко­то­рые раз­ли­чия в пра­вах, ко­то­рые они име­ют. Приз­на­ние это­го оче­вид­но­го фак­та, одна­ко, не явля­ет­ся пре­пят­с­т­ви­ем к по­ни­ма­нию ра­вен­с­т­ва жи­вот­ных. Раз­ли­чия, ко­то­рые су­щес­т­ву­ют меж­ду людь­ми, бес­с­пор­ны, и бор­цы за осво­бож­де­ние жен­щин зна­ют, что эти раз­ли­чия мо­гут вы­зы­вать раз­лич­ные пра­ва. Мно­гие фе­ми­нис­т­ки счи­та­ют, что жен­щи­ны име­ют пра­во на аборт. Так как муж­чи­на не мо­жет сде­лать аборт, бес­с­мыс­лен­но утвер­ж­дать, что он име­ет пра­во на это. Так как кот не мо­жет го­ло­со­вать, бес­с­мыс­лен­но го­во­рить о его пра­ве го­ло­со­вать. Нет ни­ка­кой при­чи­ны, по ко­то­рой дви­же­ние за осво­бож­де­ние жен­щин или дви­же­ние за осво­бож­де­ние жи­вот­ных дол­ж­ны за­ни­мать­ся та­кой ерун­дой. Рас­п­рос­т­ра­не­ние прин­ци­па ра­вен­с­т­ва от одной груп­пы на дру­гую не под­ра­зу­ме­ва­ет, что мы дол­ж­ны отно­сить­ся к обе­им груп­пам оди­на­ко­во, или пре­дос­тав­лять им оди­на­ко­вые пра­ва. Дол­ж­ны ли мы это де­лать, бу­дет за­ви­сеть от при­ро­ды чле­нов этих двух групп. Основ­ной прин­цип ра­вен­с­т­ва не тре­бу­ет рав­но­го или иден­тич­но­го отно­ше­ния, он тре­бу­ет рав­но­го рас­с­мот­ре­ния. Рав­ное рас­с­мот­ре­ние раз­лич­ных су­ществ мо­жет стать осно­вой раз­но­го отно­ше­ния и раз­лич­ных прав.

По­э­то­му, отве­чая на са­ти­ру Тей­ло­ра, мы не отри­ца­ем оче­вид­ных раз­ли­чий меж­ду людь­ми и не-людь­ми, но про­ни­ка­ем бо­лее глу­бо­ко в воп­рос ра­вен­с­т­ва и зак­лю­ча­ем, что нет ни­че­го абсур­д­но­го в идее при­ме­не­ния прин­ци­па ра­вен­с­т­ва к так на­зы­ва­е­мым «ско­там». Как ска­за­но, иног­да та­кое зак­лю­че­ние мо­жет ка­зать­ся не­вер­ным, но если мы иссле­ду­ем бо­лее глу­бо­ко осно­ва­ние, на ко­то­ром пос­т­ро­е­на на­ша дис­к­ри­ми­на­ция на осно­ве ра­сы или по­ла, мы уви­дим, что мы явля­ем­ся не­пос­ле­до­ва­тель­ны­ми, тре­буя ра­вен­с­т­ва для чер­но­ко­жих, жен­щин и дру­гих групп угне­тен­ных лю­дей, при этом отри­цая та­кое пра­во у жи­вот­ных. Что­бы про­яс­нить это, мы сна­ча­ла дол­ж­ны рас­с­мот­реть, по­че­му ра­сизм и дис­к­ри­ми­на­ция по по­ло­во­му приз­на­ку (сек­сизм) не вер­ны.

Те, кто же­ла­ют за­щи­тить ие­рар­хи­чес­кое общес­т­во, час­то ука­зы­ва­ли, что не­вер­ным явля­ет­ся са­мо по­ня­тие ра­вен­с­т­ва лю­дей. Мы дол­ж­ны ясно ви­деть, что лю­ди име­ют раз­лич­ные фор­мы и раз­ме­ры, они име­ют раз­лич­ную мо­раль, раз­лич­ные интел­лек­ту­аль­ные спо­соб­нос­ти, раз­лич­ные чув­с­т­ви­тель­ность и вос­п­ри­им­чи­вость к нуж­дам дру­гих, раз­лич­ные спо­соб­нос­ти эффек­тив­но­го обще­ния и раз­лич­ную вос­п­ри­им­чи­вость к удо­вольс­т­вию и бо­ли. Ко­ро­че го­во­ря, если бы тре­бо­ва­ние ра­вен­с­т­ва бы­ло бы осно­ва­но на фак­ти­чес­ком ра­вен­с­т­ве всех лю­дей, мы не име­ли бы пра­ва тре­бо­вать ра­вен­с­т­ва.

Одна­ко, мож­но бы­ло бы осно­вы­вать­ся и на том, что тре­бо­ва­ние ра­вен­с­т­ва сре­ди лю­дей осно­ва­но на фак­ти­чес­ком ра­вен­с­т­ве раз­лич­ных рас и по­лов. Хо­тя, мож­но ска­зать, что лю­ди как отдель­ные ли­ца не име­ют ни­ка­ких раз­ли­чий по ра­со­во­му и по­ло­во­му приз­на­кам. Из прос­то­го фак­та, что че­ло­век явля­ет­ся чер­ным или жен­щи­ной, мы не мо­жем го­во­рить что-ли­бо отно­си­тель­но интел­лек­ту­аль­ных или мо­раль­ных ка­честв это­го ли­ца. Исхо­дя из это­го мож­но ска­зать, по­че­му ра­сизм и сек­сизм неп­ра­виль­ны. Утвер­ж­де­ния бе­лых ра­сис­тов, что бе­лые пре­вос­хо­дят чер­ных явля­ет­ся лож­ным, по­то­му что иног­да не­ко­то­рые чер­но­ко­жие пре­вос­хо­дят не­ко­то­рых бе­лых по всем приз­на­кам. Про­тив­ни­ки сек­сиз­ма ска­за­ли бы то же са­мое: пол ли­ца не ха­рак­те­ри­зу­ет его или ее спо­соб­нос­ти, по­э­то­му не­за­кон­но ущем­лять лю­дей по по­ло­во­му приз­на­ку.

Су­щес­т­во­ва­ние инди­ви­ду­аль­ных раз­ли­чий, выз­ван­ных ра­сой или по­лом, мо­жет вес­ти нас к отри­ца­нию ра­вен­с­т­ва во­об­ще и по­яв­ле­ния дис­к­ри­ми­на­ции лю­дей по приз­на­кам интел­лек­та или успеш­нос­ти в жиз­ни. Бы­ло бы ие­рар­хи­чес­кое общес­т­во, осно­ван­ное на та­ких пред­с­тав­ле­ни­ях луч­ше, чем осно­ван­ное на ра­со­вой или по­ло­вой дис­к­ри­ми­на­ции? Ду­маю, нет. Это если мы свя­зы­ва­ем мо­раль­ный прин­цип ра­вен­с­т­ва с ра­вен­с­т­вом фак­ти­чес­ким. Ра­со­вые и по­ло­вые раз­ли­чия по­э­то­му не мо­гут слу­жить осно­ва­ни­ем для дис­к­ри­ми­на­ции и ие­рар­хиз­ма.

Су­щес­т­ву­ет вто­рая важ­ная при­чи­на, по­че­му мы не дол­ж­ны осно­вы­вать наш ответ ра­сиз­му или сек­сиз­му на лю­бом ви­де фак­ти­чес­ко­го ра­вен­с­т­ва, да­же огра­ни­чен­но­го, ко­то­рое утвер­ж­да­ет, что раз­ли­чия в спо­соб­нос­тях рас­п­рос­т­ра­не­ны рав­но­мер­но меж­ду раз­лич­ны­ми ра­са­ми и по­ла­ми: нет ни­ка­кой абсо­лют­ной га­ран­тии, что эти спо­соб­нос­ти дей­с­т­ви­тель­но рас­п­ре­де­ле­ны рав­но­мер­но сре­ди лю­дей. Хо­тя не­ко­то­рые явле­ния мо­гут убе­дить нас в этом. Эти раз­ли­чия не всег­да про­яв­ля­ют­ся, но толь­ко при срав­не­нии со сред­ним уров­нем. Бо­лее важ­но то, что мы еще не зна­ем, нас­коль­ко эти раз­ли­чия дей­с­т­ви­тель­но обос­но­ва­ны ге­не­ти­чес­ки­ми раз­ли­чи­я­ми рас и по­лов и нас­коль­ко — не­дос­тат­ком обра­зо­ва­ния, скуд­ны­ми усло­ви­я­ми жиз­ни и дру­ги­ми фак­то­ра­ми, ко­то­рые явля­ют­ся ре­зуль­та­том прош­лой и про­дол­жа­ю­щей­ся се­год­ня дис­к­ри­ми­на­ции. Но опас­ным явля­ет­ся зак­лю­чать, что все раз­ли­чия обос­но­ва­ны внеш­ни­ми усло­ви­я­ми. По­то­му что на это мож­но бы­ло бы отве­тить, что опре­де­лен­ные усло­вия вли­я­ли на опре­де­лен­ную ра­су в те­че­ние мно­гих ве­ков и при­ве­ли к ге­не­ти­чес­ким раз­ли­чи­ям. И та­ким обра­зом мож­но за­щи­тить ра­сизм.

К счас­тью, нет осно­ва­ний по­ла­гать осно­ву ра­вен­с­т­ва един­с­т­вен­но в опре­де­лен­ных ре­зуль­та­тах на­уч­ных иссле­до­ва­ний. Со­от­вет­с­т­ву­ю­щим отве­том на это бу­дет отри­ца­ние ге­не­ти­чес­ко­го не­ра­вен­с­т­ва, кро­ме то­го не­об­хо­ди­мо приз­нать, что ра­вен­с­т­во не за­ви­сит от интел­лек­та, мо­раль­ных ка­честв или фи­зи­чес­кой си­лы. Ра­вен­с­т­во — мо­раль­ная идея, а не до­ка­зу­е­мый факт. Нет ло­ги­чес­ки бес­с­пор­ной при­чи­ны для пред­по­ло­же­ния, что фак­ти­чес­кое раз­ли­чие в спо­соб­нос­тях меж­ду дву­мя людь­ми оправ­ды­ва­ет лю­бое раз­ли­чие сре­ди всех лю­дей. Прин­цип ра­вен­с­т­ва лю­дей — это не опи­са­ние пред­по­ла­га­е­мо­го фак­ти­чес­ко­го ра­вен­с­т­ва сре­ди лю­дей: это пред­пи­са­ние то­го, как мы дол­ж­ны обра­щать­ся с людь­ми.

Ие­ре­мия Бен­там, осно­ва­тель ре­фор­ми­ро­ван­ной шко­лы ути­ли­тар­ной мо­раль­ной фи­ло­со­фии, вклю­чил не­об­хо­ди­мое осно­ва­ние мо­раль­но­го ра­вен­с­т­ва в свою сис­те­му эти­ки пос­ред­с­т­вом фор­му­лы: «Все дол­ж­ны счи­тать­ся с одним и один со все­ми». Дру­ги­ми сло­ва­ми, инте­ре­сы каж­до­го че­ло­ве­ка дол­ж­ны быть при­ня­ты во вни­ма­ние все­ми дру­ги­ми людь­ми. Бо­лее поз­д­ний праг­ма­тик Ген­ри Сид­ж­вик го­во­рит об этом так: «Бла­го каж­до­го инди­ви­ду­ма не обла­да­ет боль­шим зна­че­ни­ем с точ­ки зре­ния (ес­ли мож­но так ска­зать) Все­лен­ной, чем бла­го лю­бо­го дру­го­го». Пред­шес­т­вен­ни­ки сов­ре­мен­ной мо­раль­ной фи­ло­со­фии име­ли мно­го обще­го в опре­де­ле­нии основ­но­го по­ло­же­ния сво­их мо­раль­ных те­о­рий, да­ю­щих все­об­щим инте­ре­сам рав­ное рас­с­мот­ре­ние, хо­тя эти пи­са­те­ли во­об­ще не мо­гут до­го­во­рить­ся о том, как это тре­бо­ва­ние луч­ше сфор­му­ли­ро­вать.

По­э­то­му зна­че­ние прин­ци­па ра­вен­с­т­ва сос­то­ит в том, что на­ша за­бо­та о дру­гих лю­дях и на­ша го­тов­ность счи­тать­ся с их инте­ре­са­ми не дол­ж­ны за­ви­сеть от то­го, ка­ки­ми ка­чес­т­ва­ми они обла­да­ют. И это рас­с­мот­ре­ние тре­бу­ет, что­бы мы за­бо­ти­лись о по­ло­жи­тель­ных изме­не­ни­ях у лю­дей: нап­ри­мер, за­бо­та о рас­ту­щем ре­бен­ке тре­бу­ет, что­бы мы учи­ли его чи­тать; за­бо­та о бла­ге сви­ньи мо­жет тре­бо­вать не бо­лее то­го, что­бы оста­вить ее с дру­ги­ми сви­нья­ми в мес­те, где име­ет­ся со­от­вет­с­т­ву­ю­щая пи­ща и прос­т­ран­с­т­во, что­бы сво­бод­но по­бе­гать. Но основ­ной эле­мент — при­ня­тие во вни­ма­ние инте­ре­сов су­щес­т­ва, сог­лас­но прин­ци­пу ра­вен­с­т­ва, дол­жен быть рас­п­рос­т­ра­нен на все су­щес­т­ва — чер­ные и бе­лые, муж­с­кие и жен­с­кие, че­ло­ве­чес­кие и не­че­ло­ве­чес­кие.

То­мас Джеф­фер­сон, ко­то­рый отве­чал за на­пи­са­ние ста­тьи о ра­вен­с­т­ве лю­дей в аме­ри­кан­с­кой Дек­ла­ра­ции Не­за­ви­си­мос­ти, знал, в чем это ра­вен­с­т­во зак­лю­ча­ет­ся. Это при­ве­ло его к выс­туп­ле­ни­ям про­тив раб­с­т­ва да­же при том, что он был нес­по­со­бен до кон­ца осво­бо­дить­ся от сво­их преж­них убеж­де­ний. Он на­пи­сал кни­гу, в ко­то­рой под­чер­к­нул извес­т­ные интел­лек­ту­аль­ные дос­ти­же­ния нег­ров, что­бы опро­вер­г­нуть тог­даш­нее общее пред­с­тав­ле­ние, что они име­ют огра­ни­чен­ные интел­лек­ту­аль­ные спо­соб­нос­ти: «Будь­те уве­ре­ны, что по­ка ник­то не иссле­до­вал столь тща­тель­но и не по­до­шел столь неп­ред­в­зя­то, чем это де­лаю я, и я обна­ру­жил, что нес­мот­ря на при­род­ные отли­чия, они рав­ны нам... И сте­пень их та­лан­та — это не ме­ра их прав. Сэр Иса­ак Нью­тон пре­вос­хо­дил мно­гих сво­и­ми зна­ни­я­ми, но он не был из-за это­го влас­те­ли­ном над ни­ми».

По­доб­но то­му, ког­да в 1850-ых, ког­да проб­ле­ма прав жен­щин бы­ла под­ня­та в Со­е­ди­нен­ных Шта­тах, за­ме­ча­тель­ная чер­ная фе­ми­нис­т­ка по име­ни Сод­жор­нер Трут ука­за­ла на то же са­мое в бо­лее опре­де­лен­ных фе­ми­нис­т­с­ких по­ня­ти­ях:

«Они опре­де­ля­ют лич­ность на осно­ва­нии то­го, что она де­ла­ет, они на­зы­ва­ют это («Умом», — про­шеп­тал кто-то поб­ли­зос­ти). Вот имен­но. Что же тог­да де­лать с жен­с­ки­ми пра­ва­ми или пра­ва­ми нег­ров? Если моя чаш­ка не спо­соб­на вмес­тить и пин­ту, а ва­ша вме­ща­ют квар­ту, поз­воль­те мне иметь мою чаш­ку».

Имен­но на этом осно­вы­ва­ют­ся аргу­мен­ты про­тив ра­сиз­ма и сек­сиз­ма, и в со­от­вет­с­т­вии с этим прин­ци­пом, отно­ше­ние, ко­то­рое мы мо­жем на­зы­вать «спе­си­е­цизм», по ана­ло­гии с ра­сиз­мом, так­же дол­ж­но быть осуж­де­но. Спе­си­е­цизм — неп­рив­ле­ка­тель­ное сло­во, но я не мо­гу при­ду­мать что-то луч­шее для опре­де­ле­ния пре­ду­беж­де­ния или ущем­ле­ния инте­ре­сов чле­нов соб­с­т­вен­ной раз­но­вид­нос­ти и чле­нов дру­гой раз­но­вид­нос­ти. Оче­вид­но, что за­яв­ле­ния, сде­лан­ные То­ма­сом Джеф­фер­со­ном и Сод­жор­нер Трут по отно­ше­нию к ра­сиз­му и сек­сиз­му так­же при­ме­ни­мы и к спе­си­е­циз­му. Обла­да­ние бо­лее раз­ви­тым интел­лек­том не да­ет пра­во одно­му че­ло­ве­ку исполь­зо­вать дру­го­го в сво­их соб­с­т­вен­ных це­лях, по­э­то­му и не­до­пус­ти­мо исполь­зо­ва­ние жи­вот­ных по­доб­ным обра­зом.

Мно­гие фи­ло­со­фы и пи­са­те­ли пред­ла­га­ли прин­цип рав­но­го рас­с­мот­ре­ния инте­ре­сов в фор­ме основ­но­го мо­раль­но­го прин­ци­па, но нем­но­гие из них приз­на­ли, что этот прин­цип при­ме­ня­ет­ся к чле­нам дру­гой раз­но­вид­нос­ти так же, как и к лю­дям. Ие­ре­мия Бен­там был одним из нем­но­гих, кто по­ни­мал это. В пре­дус­мот­ри­тель­ном пас­са­же, на­пи­сан­ном во вре­мя, ког­да чер­ные ра­бы бы­ли осво­бож­де­ны фран­цу­за­ми, но бри­тан­с­кие ко­ло­ни­за­то­ры все еще обра­ща­лись с ни­ми так, как мы се­год­ня обра­ща­ем­ся с жи­вот­ны­ми, Бен­там на­пи­сал:

«При­дет день, ког­да осталь­ная часть жи­вот­но­го ми­ра при­об­ре­тет те пра­ва, ко­то­рые ког­да-то бы­ли отня­ты у них ру­кой ти­ра­на. Фран­цу­зы уже обна­ру­жи­ли, что чер­но­та ко­жи не явля­ет­ся при­чи­ной, по ко­то­рой че­ло­век дол­жен быть пос­тав­лен вне общес­т­ва. И ког­да-ни­будь нас­та­нет день, ког­да шерсть, хвост, или боль­шее ко­ли­чес­т­во ног уже не бу­дут при­чи­ной дис­к­ри­ми­на­ции. Что еще пре­пят­с­т­ву­ет приз­нать их пра­ва? Явля­ет­ся ли это дос­та­точ­ной при­чи­ной дис­к­ри­ми­на­ции? Но взрос­лое жи­вот­ное по­рой бо­лее ра­ци­о­наль­но, чем но­во­рож­ден­ный ре­бе­нок. Но если пред­по­ло­жить, что это бы­ло бы ина­че, что это ме­ня­ет? Вы спра­ши­ва­е­те, мо­гут ли они рас­суж­дать? И при этом, раз­ве они не мо­гут го­во­рить? И не мо­гут стра­дать?»

В этом пас­са­же Бен­там ука­зы­ва­ет на спо­соб­ность стра­дать как жиз­нен­ную ха­рак­те­рис­ти­ку, ко­то­рая да­ет су­щес­т­вам пра­во счи­тать­ся рав­ны­ми. Спо­соб­ность стра­дать, или пе­ре­жи­вать счас­тье или го­ре — не сов­сем точ­ная ха­рак­те­рис­ти­ка для язы­ка или для ма­те­ма­ти­ки. Бен­там не го­во­рит, что те, кто при­дер­жи­ва­ет­ся та­ко­го по­ни­ма­ния су­ществ, дол­ж­ны счи­тать­ся на­хо­дя­щим­ся в заб­луж­де­нии. По­э­то­му мы дол­ж­ны учи­ты­вать инте­ре­сы всех су­ществ, спо­соб­ных к стра­да­нию или удо­вольс­т­вию. Спо­соб­ность к стра­да­нию и удо­вольс­т­вию — пред­по­сыл­ка для на­ли­чия инте­ре­сов во­об­ще, усло­вие, ко­то­рое дол­ж­но учи­ты­вать­ся преж­де. Бы­ло бы ерун­дой го­во­рить, что не в инте­ре­сах кам­ня, ког­да школь­ник бро­са­ет его на до­ро­гу. Ка­мень не име­ет инте­ре­сов, по­то­му что он не мо­жет стра­дать. Нич­то, что мы мо­жем де­лать с ним, не мо­жет на­ру­шить его бла­го­сос­то­я­ния. Мышь, с дру­гой сто­ро­ны, за­ин­те­ре­со­ва­на в том, что­бы ее не ки­да­ли на до­ро­гу, по­то­му что она бу­дет стра­дать из-за это­го.

Если су­щес­т­во стра­да­ет, то не мо­жет быть ни­ка­ко­го мо­раль­но­го оправ­да­ния отка­зу счи­тать­ся с эти­ми стра­да­ни­я­ми. Не­за­ви­си­мо от при­ро­ды су­щес­т­ва, прин­цип ра­вен­с­т­ва тре­бу­ет, что­бы его стра­да­ние счи­та­лось рав­ным стра­да­нию дру­го­го, спо­соб­но­го стра­дать су­щес­т­ва. Если су­щес­т­во нес­по­соб­но к стра­да­нию, или пе­ре­жи­ва­нию удо­вольс­т­вия или счас­тья, нет ни­че­го, что­бы на­до бы­ло при­нять во вни­ма­ние. Так, пре­дел чув­с­т­ви­тель­нос­ти (тер­мин для опре­де­ле­ния спо­соб­нос­ти пе­ре­жи­вать боль или удо­вольс­т­вие) — един­с­т­вен­ный кри­те­рий бес­по­кой­с­т­ва об инте­ре­сах дру­гих. Отме­чать этот кри­те­рий на­рав­не с интел­лек­том или ра­ци­о­наль­нос­тью не­об­хо­ди­мо про­из­воль­ным спо­со­бом. По­че­му бы не выб­рать дру­гую ха­рак­те­рис­ти­ку, как нап­ри­мер, цвет ко­жи?

Ра­сист на­ру­ша­ет прин­цип ра­вен­с­т­ва, при­да­вая боль­шее зна­че­ние инте­ре­сам чле­нов его соб­с­т­вен­ной ра­сы, ког­да име­ет­ся стол­к­но­ве­ние меж­ду их инте­ре­са­ми и инте­ре­са­ми дру­гой ра­сы. Же­но­фоб на­ру­ша­ет прин­цип ра­вен­с­т­ва, под­дер­жи­вая инте­ре­сы сво­е­го соб­с­т­вен­но­го по­ла. По­доб­но спе­си­е­цист поз­во­ля­ет инте­ре­сам сво­ей соб­с­т­вен­ной раз­но­вид­нос­ти дей­с­т­во­вать воп­ре­ки боль­ших инте­ре­сов чле­нов дру­гой раз­но­вид­нос­ти.

Боль­шин­с­т­во лю­дей — спе­си­е­цис­ты. Сле­ду­ю­щие гла­вы по­ка­жут, что по­дав­ля­ю­щее боль­шин­с­т­во лю­дей при­ни­ма­ют актив­ное учас­тие, сог­ла­ша­ют­ся и поз­во­ля­ют ре­а­ли­за­ции ме­то­дов, ко­то­рые тре­бу­ют ущем­ле­ния са­мых важ­ных инте­ре­сов чле­нов дру­гой раз­но­вид­нос­ти, что­бы под­дер­жать са­мые три­ви­аль­ные инте­ре­сы сво­ей соб­с­т­вен­ной раз­но­вид­нос­ти.

Име­ют­ся, одна­ко, ме­то­ды про­ти­вос­то­я­ния это­му, ко­то­рые бу­дут опи­са­ны в сле­ду­ю­щих двух гла­вах, к ко­то­рым мы обра­тим­ся нем­но­го поз­же. Обыч­но пре­неб­ре­же­ние инте­ре­са­ми жи­вот­ных оправ­ды­ва­ет­ся тем, что они не име­ют ни­ка­ких инте­ре­сов. Жи­вот­ные не име­ют ни­ка­ких инте­ре­сов сог­лас­но это­му пред­с­тав­ле­нию, по­то­му что они не спо­соб­ны к стра­да­нию. Это про­ис­те­ка­ет из по­ни­ма­ния, что они не спо­соб­ны к стра­да­нию так, как лю­ди; нап­ри­мер, что те­ле­нок не спо­со­бен стра­дать отто­го, что он зна­ет, что его убьют на про­тя­же­нии шес­ти ме­ся­цев. Это по­ни­ма­ние, без сом­не­ния, истин­но, но оно не очи­ща­ет лю­дей от за­ра­зы спе­си­е­циз­ма, так как не приз­на­ет то­го, что жи­вот­ные мо­гут стра­дать дру­ги­ми спо­со­ба­ми — нап­ри­мер от элек­т­ро­шо­ка, или от пре­бы­ва­ния в ма­лень­ком тес­ном стой­ле.

Пред­с­тав­ле­ние, что жи­вот­ные — авто­ма­ты, бы­ло пред­ло­же­но в сем­над­ца­том ве­ке фран­цуз­с­ким фи­ло­со­фом Ре­не Де­кар­том, но боль­шин­с­т­ву лю­дей, тог­да и те­перь оче­вид­но, что если мы вон­зим нож в жи­вот не­а­нес­те­зи­ро­ван­ной со­ба­ки, она по­чув­с­т­ву­ет боль. По­э­то­му за­ко­ны в на­и­бо­лее ци­ви­ли­зо­ван­ных стра­нах зап­ре­ща­ют жес­то­кость к жи­вот­ным.

Жи­вот­ные ина­че чем лю­ди чув­с­т­ву­ют боль? Отку­да мы зна­ет это? Хо­ро­шо, отку­да мы зна­ем, чув­с­т­ву­ет ли лю­бой че­ло­век или не­че­ло­век боль? Мы зна­ем, по­то­му что са­ми мы мо­жем чув­с­т­во­вать боль. Мы зна­ем из на­ше­го не­пос­ред­с­т­вен­но­го опы­та бо­ли, ког­да, нап­ри­мер, кто-то при­жи­ма­ет заж­жен­ную си­га­ре­ту к ва­шей ру­ке. Но отку­да мы зна­ем, что кто-то еще чув­с­т­ву­ет боль? Мы не мо­жем не­пос­ред­с­т­вен­но испы­ты­вать боль дру­го­го, явля­ет­ся ли этот «дру­гой» на­шим луч­шим дру­гом или бес­п­ри­зор­ным псом. Боль — это сос­то­я­ние соз­на­ния, «ум­с­т­вен­ное со­бы­тие», ко­то­рое так­же ни­ког­да не мо­жет наб­лю­дать­ся. По­ве­де­ние, по­доб­ное кор­чам, кри­ку или оддер­ги­ва­нию ру­ки от заж­жен­ной си­га­ре­ты мо­жет сви­де­тельс­т­во­вать о бо­ли, но толь­ко ког­да это пе­ре­жи­ва­ем не­пос­ред­с­т­вен­но мы, тог­да мы мо­жем это по­чув­с­т­во­вать, а не прос­то по­нять на осно­ве внеш­них приз­на­ков.

Те­о­ре­ти­чес­ки, мы мо­жем оши­бать­ся, ког­да пред­по­ла­га­ем, что дру­гие лю­ди чув­с­т­ву­ют боль. Пред­с­та­вим, что наш луч­ший друг — это очень умно пос­т­ро­ен­ный ро­бот, управ­ля­е­мый блес­тя­щим уче­ным, по­ка­зы­ва­ю­щий все приз­на­ки чув­с­т­ва бо­ли, но в дей­с­т­ви­тель­нос­ти не бо­лее чув­с­т­ви­тель­ный, чем лю­бая дру­гая ма­ши­на. Мы ни­ког­да не мо­жем знать с абсо­лют­ной уве­рен­нос­тью, что де­ло обсто­ит ина­че. Но в то же вре­мя, как это мо­жет быть за­гад­кой? Я — фи­ло­соф, и ни один из нас не име­ет да­же не­боль­шо­го сом­не­ния, что на­ши луч­шие дру­зья чув­с­т­ву­ют боль так­же, как и мы. Этот вы­вод сде­лан на осно­ва­нии со­вер­шен­но ра­зум­но­го, осно­ван­но­го на наб­лю­де­ни­ях их по­ве­де­ния в си­ту­а­ци­ях, в ко­то­рых мы чув­с­т­во­ва­ли бы боль, и на фак­те, что мы име­ем осно­ва­ния счи­тать на­ших дру­зей су­щес­т­ва­ми, ко­то­рые по­доб­ны нам, с нер­в­ной сис­те­мой, по­доб­ной на­шей, ко­то­рая дей­с­т­ву­ет как на­ша нер­в­ная сис­те­ма, что поз­во­ля­ет испы­ты­вать по­доб­ные чув­с­т­ва в по­доб­ных обсто­я­тельс­т­вах. Если все это поз­во­ля­ет пред­по­ло­жить, что дру­гие лю­ди испы­ты­ва­ют боль, то по­че­му мы дол­ж­ны отри­цать эти ка­чес­т­ва у жи­вот­ных?

Поч­ти все внеш­ние зна­ки, ко­то­рые про­яв­ля­ют­ся у нас и у дру­гих лю­дей, ког­да они испы­ты­ва­ют боль, мо­гут быть за­ме­че­ны у дру­гой раз­но­вид­нос­ти, осо­бен­но у раз­но­вид­нос­тей, на­и­бо­лее тес­но свя­зан­ных с на­ми — мле­ко­пи­та­ю­щих и птиц. По­ве­ден­чес­кие зна­ки — кор­чи, ли­це­вые спаз­мы, сто­ны, визг или дру­гие фор­мы внеш­них про­яв­ле­ний, по­пыт­ки избе­гать источ­ни­ка бо­ли, внеш­ние про­яв­ле­ния стра­ха при пер­с­пек­ти­ве его пов­то­ре­ния, и так да­лее — при­сут­с­т­ву­ют. Кро­ме то­го, мы зна­ем, что эти жи­вот­ные име­ют очень по­хо­жую на на­шу нер­в­ную сис­те­му, ко­то­рая так­же ре­а­ги­ру­ет, как и на­ша, ког­да жи­вот­ное на­хо­дит­ся в по­доб­ных обсто­я­тельс­т­вах, в ко­то­рых мы чув­с­т­во­ва­ли бы боль: уве­ли­че­ние кро­вя­но­го дав­ле­ния, рас­ши­рен­ные зрач­ки, уве­ли­че­ние час­то­ты пуль­са и, в кон­це кон­цов, моз­го­вой спазм. Хо­тя лю­ди име­ют бо­лее раз­ви­тую ко­ру го­лов­но­го моз­га, чем дру­гие жи­вот­ные, эта часть моз­га отве­ча­ет боль­ше фун­к­ци­ям мыш­ле­ния, чем основ­ным реф­лек­сам, эмо­ци­ям и чув­с­т­вам. Эти импуль­сы, эмо­ции и чув­с­т­ва рас­по­ло­же­ны в про­ме­жу­точ­ном моз­ге, ко­то­рый хо­ро­шо раз­вит у мно­гих дру­гих ви­дов жи­вот­ных, осо­бен­но у мле­ко­пи­та­ю­щих и птиц.

Мы так­же зна­ем, что нер­в­ные сис­те­мы дру­гих жи­вот­ных не бы­ли пос­т­ро­е­ны искус­с­т­вен­но, что­бы под­ра­жать по­ве­де­нию лю­дей, как мог бы искус­с­т­вен­но пос­т­ро­ен­ный ро­бот. Нер­в­ные сис­те­мы жи­вот­ных соз­да­ны и раз­ви­ты как на­ши соб­с­т­вен­ные, что под­т­вер­ж­да­ет исто­рия эво­лю­ции. Спо­соб­ность чув­с­т­во­вать боль уве­ли­чи­ва­ет спо­соб­ность ви­да к вы­жи­ва­нию, так как зас­тав­ля­ет осо­би избе­гать источ­ни­ков бо­ли. Хо­тя глу­по пред­по­ла­гать, что нер­в­ные сис­те­мы, ко­то­рые явля­ют­ся фак­ти­чес­ки иден­тич­ны­ми фи­зи­о­ло­ги­чес­ки, име­ют общее про­ис­хож­де­ние и общую эво­лю­ци­он­ную фун­к­цию, и ре­зуль­тат по­доб­ных форм по­ве­де­ния в по­доб­ных обсто­я­тельс­т­вах дол­жен фак­ти­чес­ки вы­зы­вать­ся отлич­ным спо­со­бом на уров­не су­бъ­ек­тив­ных чувств.

Это дол­го счи­та­лось на­уч­ной точ­кой зре­ния и бы­ло са­мым прос­тым аргу­мен­том в поль­зу то­го, что мы пы­та­ем­ся объяс­нять. Иног­да это тре­бу­ет «не­на­уч­но» объяс­нить по­ве­де­ние жи­вот­ных в со­от­вет­с­т­вии с те­о­ри­я­ми, ко­то­рые отно­сят­ся к соз­на­тель­ным чув­с­т­вам жи­вот­но­го, же­ла­ни­ям и так да­лее, — идея, что по­ве­де­ние мож­но объяс­нять без по­мо­щи соз­на­ния или чув­с­т­ва, бу­дет не бо­лее, чем те­о­рия. Как мы зна­ем из на­ше­го соб­с­т­вен­но­го опы­та, объяс­не­ния на­ше­го соб­с­т­вен­но­го по­ве­де­ния, ко­то­рое не отно­сит­ся к соз­на­нию и чув­с­т­ву бо­ли, бу­дут не­пол­ны­ми, по­э­то­му про­ще пред­по­ло­жить, что по­доб­ное по­ве­де­ние жи­вот­ных с по­доб­ны­ми нер­в­ны­ми сис­те­ма­ми на­до объяс­нять так же, чем про­бо­вать изоб­рес­ти дру­гое объяс­не­ние по­ве­де­ния жи­вот­ных.

По­дав­ля­ю­щее боль­шин­с­т­во уче­ных, обра­щав­ших­ся к это­му воп­ро­су, сог­лас­ны с этим. Лорд Брайн, один из на­и­бо­лее вы­да­ю­щих­ся нев­ро­пато­ло­гов на­ше­го вре­ме­ни, ска­зал: «Я лич­но не ви­жу ни­ка­кой при­чи­ны для приз­на­ния ра­зу­ма у лю­дей и отри­ца­ние его у жи­вот­ных... я, по край­ней ме­ре, не мо­гу сом­не­вать­ся, что мо­ти­ва­ция и дей­с­т­вия жи­вот­ных управ­ля­ют­ся по­ни­ма­ни­ем и чув­с­т­ва­ми так­же, как и мои соб­с­т­вен­ные, и ко­то­рые мо­жет быть, нас­коль­ко я знаю, та­кие же яркие». Автор кни­ги о бо­ли пи­шет: «Все под­т­вер­ж­да­ет то, что вы­со­ко­раз­ви­тые мле­ко­пи­та­ю­щие испы­ты­ва­ют ощу­ще­ние бо­ли столь же остро, как и мы. Го­во­рить, что они чув­с­т­ву­ют мень­ше, по­то­му что они бо­лее низ­кие жи­вот­ные — не­ле­пость; мож­но лег­ко до­ка­зать, что мно­гие из их чувств го­раз­до бо­лее остры, чем на­ши — зре­ние очень обос­т­ре­но у не­ко­то­рых птиц, слух — у са­мых ди­ких жи­вот­ных; эти жи­вот­ные за­ви­сят бо­лее, чем мы, от окру­жа­ю­щей сре­ды. Кро­ме слож­нос­ти моз­го­вой ко­ры (ко­то­рый не­пос­ред­с­т­вен­но не чув­с­т­ву­ет боль), их нер­в­ные сис­те­мы поч­ти иден­тич­ны на­шим, и их ре­ак­ция на боль за­ме­ча­тель­но по­доб­ны на­шим, при не­дос­тат­ке (нас­коль­ко мы зна­ем) фи­ло­соф­с­кой и мо­раль­ной окрас­ки. Эмо­ци­о­наль­ный эле­мент это­го слиш­ком оче­ви­ден, глав­ным обра­зом в фор­ме стра­ха и гне­ва».

В Англии три раз­лич­ные пра­ви­тельс­т­вен­ные ко­мис­сии по воп­ро­сам, ка­са­ю­щим­ся жи­вот­ных, при­ня­ли, что жи­вот­ные чув­с­т­ву­ют боль. Пос­ле опи­са­ния под­т­вер­ж­де­ния по­ве­ден­чес­ких ре­ак­ций, под­т­вер­ж­да­ю­щих это, Ко­ми­тет за­щи­ты ди­ких жи­вот­ных зак­лю­чил: «...Мы ве­рим, что фи­зи­о­ло­ги­чес­кие и, осо­бен­но, ана­то­ми­чес­кие ха­рак­те­рис­ти­ки пол­нос­тью оправ­ды­ва­ют и укреп­ля­ют здра­вую ве­ру, что жи­вот­ные чув­с­т­ву­ют боль». И пос­ле обсуж­де­ния эво­лю­ци­он­но­го зна­че­ния бо­ли они зак­лю­чи­ли, что боль — «приз­нак би­о­ло­ги­чес­кой пол­но­цен­нос­ти», и то, что жи­вот­ные «ре­аль­но ее чув­с­т­ву­ют». Они тог­да про­дол­жа­ли рас­с­мат­ри­вать дру­гие фор­мы стра­да­ния, чем прос­то фи­зи­чес­кая боль, и до­ба­ви­ли, что они по­ня­ли, что жи­вот­ные стра­да­ют от остро­го стра­ха и ужа­са». В 1965 го­ду Бри­тан­с­кая пра­ви­тельс­т­вен­ная ко­мис­сия по экспе­ри­мен­там на жи­вот­ных и по бла­го­сос­то­я­нию жи­вот­ных в сельс­ком хо­зяй­с­т­ве сог­ла­си­лась с этим, зак­лю­чая, что жи­вот­ные явля­ют­ся спо­соб­ны­ми к стра­да­нию и от пря­мо­го фи­зи­чес­ко­го воз­дей­с­т­вия, и от стра­ха, бес­по­кой­с­т­ва, нап­ря­же­ния и так да­лее.

Этим мож­но и бы­ло бы за­кон­чить на­шу аргу­мен­та­цию, но есть еще одно воз­ра­же­ние, ко­то­рое нуж­но рас­с­мот­реть. Име­ет­ся, в кон­це кон­цов, один по­ве­ден­чес­кий приз­нак че­ло­ве­ка, ко­то­рый не ха­рак­те­рен для жи­вот­ных. Это — раз­ви­тый язык. Жи­вот­ные мо­гут общать­ся друг с дру­гом, но не столь слож­ным спо­со­бом, как это де­ла­ем мы. Не­ко­то­рые фи­ло­со­фы, вклю­чая Де­кар­та, зак­лю­ча­ют, что лю­ди мо­гут со­об­щить друг дру­гу о сво­ем опы­те бо­ли де­таль­но, а жи­вот­ные не мо­гут. (Ин­те­рес­но, что гра­ни­ца меж­ду людь­ми и дру­ги­ми ви­да­ми мо­жет исчез­нуть, если шим­пан­зе вы­у­чит язык). Но, как ра­нее за­ме­тил Бен­там, спо­соб­ность исполь­зо­вать язык не свя­за­на со спо­соб­нос­тью стра­дать, по­э­то­му не мо­жет слу­жить осно­вой для дис­к­ри­ми­на­ции. Это мож­но объяс­нить дву­мя спо­со­ба­ми. Сна­ча­ла есть не­кое зак­лю­че­ние фи­ло­соф­с­кой мыс­ли, про­ис­хо­дя­щее от не­ко­то­рых уче­ний, свя­зан­ных с вли­я­тель­ным фи­ло­со­фом Люд­ви­гом Вит­ген­ш­тей­ном, ко­то­рый утвер­ж­да­ет, что мы не мо­жем быть впол­не соз­на­тель­ны­ми соз­да­ни­я­ми без язы­ка. Это по­ло­же­ние ка­жет­ся мне очень неп­рав­до­по­доб­ным. Язык мо­жет быть не­об­хо­дим на не­ко­то­ром уров­не так или ина­че, но сос­то­я­ние бо­ли бо­лее при­ми­тив­ны и не име­ют ни­че­го обще­го с язы­ком.

Вто­рой и бо­лее лег­кий для по­ни­ма­ния путь со­е­ди­не­ния язы­ка и су­щес­т­во­ва­ния бо­ли сос­то­ит в том, что мы не всег­да го­во­рим, что испы­ты­ва­ем боль. Одна­ко, этот аргу­мент так­же не­у­да­чен. Как ука­за­ла Джейн Гу­далл в сво­ем иссле­до­ва­нии шим­пан­зе «В те­ни че­ло­ве­ка», — вы­ра­же­ния чувств и эмо­ций язы­ком не столь важ­ны. Мы час­то обра­ща­ем­ся к не­лиг­вис­ти­чес­ким спо­со­бам обще­ния ти­па ру­ко­по­жа­тия, объя­тий, по­це­лу­ев и так да­лее. Основ­ные сиг­на­лы, ко­то­рые мы исполь­зу­ем, что­бы пе­ре­дать боль, страх, гнев, лю­бовь, ра­дость, удив­ле­ние, по­ло­вое воз­буж­де­ние и мно­го дру­гих эмо­ци­о­наль­ных сос­то­я­ний, не при­над­ле­жат толь­ко на­ше­му ви­ду.

Чарль­з Дар­вин пред­п­ри­нял обшир­ное иссле­до­ва­ние это­го воп­ро­са в кни­ге «Вы­ра­же­ние эмо­ций у че­ло­ве­ка и жи­вот­ных», где обра­ща­ет вни­ма­ние на бес­чис­лен­ные не­лин­г­вис­ти­чес­кие спо­со­бы вы­ра­же­ния. Прос­то ска­зать «я испы­ты­ваю боль» мо­жет быть не­дос­та­точ­ным для зак­лю­че­ния, что ска­зав­ший ее испы­ты­ва­ет, по­то­му что лю­ди час­то лгут. Да­же если име­лись бо­лее силь­ные осно­ва­ния для отка­за при­пи­сать боль тем, кто не име­ет язы­ка, это не пов­ли­я­ет на на­ши вы­во­ды. Мла­ден­цы и ма­лень­кие де­ти не спо­соб­ны исполь­зо­вать язык. И по­э­то­му на­до отри­цать, что ре­бе­нок мо­жет стра­дать? Если он мо­жет стра­дать, то язык тут ни при чем. Ко­неч­но, боль­шин­с­т­во ро­ди­те­лей по­ни­ма­ет ре­ак­ции сво­их де­тей луч­ше, чем ре­ак­ции жи­вот­ных, но это лишь под­т­вер­ж­да­ет, что мы боль­ше зна­ем свой вид, чем жи­вот­ных. Те, кто изу­чи­ли по­ве­де­ние дру­гих жи­вот­ных, и те, кто име­ют до­маш­них жи­вот­ных, очень быс­т­ро ста­но­вят­ся спо­соб­ны­ми по­ни­мать их ре­ак­ции, по­рой да­же луч­ше, чем ре­ак­ции ре­бен­ка. В слу­чае шим­пан­зе Джейн Гу­далл, ко­то­рых она наб­лю­да­ла — один из при­ме­ров это­го, хо­тя это ка­чес­т­во мо­жет про­я­вить­ся и у тех, кто наб­лю­да­ет вид, ме­нее свя­зан­ный с на­шим соб­с­т­вен­ным. Два сре­ди мно­гих воз­мож­ных при­ме­ров — наб­лю­де­ния Кон­ра­дом Ло­рен­сом гу­сей и га­лок и изу­че­ние по­ве­де­ния рыб Тин­бер­ге­ном. Так­же, как мы мо­жем по­ни­мать по­ве­де­ние ре­бен­ка в све­те взрос­ло­го по­ве­де­ния че­ло­ве­ка, мы мо­жем по­ни­мать по­ве­де­ние дру­гой раз­но­вид­нос­ти в све­те на­ше­го соб­с­т­вен­но­го по­ве­де­ния, и иног­да мы мо­жем по­ни­мать на­ше соб­с­т­вен­ное по­ве­де­ние луч­ше в све­те по­ве­де­ния дру­гой раз­но­вид­нос­ти.

По­э­то­му мож­но зак­лю­чить: нет при­чин, на­уч­ных или фи­ло­соф­с­ких, отри­цать чув­с­т­во бо­ли у жи­вот­ных. Если мы не сом­не­ва­ем­ся, что дру­гие лю­ди чув­с­т­ву­ют боль, мы не дол­ж­ны сом­не­вать­ся, что дру­гие жи­вот­ные то­же ее чув­с­т­ву­ют.

Жи­вот­ные мо­гут чув­с­т­во­вать боль. Как мы за­ме­ти­ли ра­нее, нет ни­ка­ко­го мо­раль­но­го оправ­да­ния при­чи­не­ния бо­ли жи­вот­ным. Но как вы­ра­зить это в тер­ми­но­ло­гии? Что­бы пре­дот­в­ра­тить не­до­ра­зу­ме­ния, я ра­зъ­яс­ню, что под этим под­ра­зу­ме­ваю. Если я уда­рю ло­шадь по кру­пу, ло­шадь, воз­мож­но, по­чув­с­т­ву­ет не­боль­шую боль. Ее ко­жа дос­та­точ­но тол­с­тая и за­щи­ща­ет ее от та­ких уда­ров. Если я хлоп­ну ре­бен­ка та­ким же обра­зом, он бу­дет пла­кать и, воз­мож­но, по­чув­с­т­ву­ет боль, пос­коль­ку его ко­жа бо­лее чув­с­т­ви­тель­на. Так что ху­же уда­рить ре­бен­ка, чем ло­шадь, если оба уда­ра рав­ны по си­ле. Но есть и соз­да­ния, ко­то­рым та­кой удар при­чи­нит бо­ли боль­ше, чем ре­бен­ку. По­э­то­му, если мы счи­та­ем, что нель­зя при­чи­нить боль ре­бен­ку, то по­че­му счи­та­ем воз­мож­ным при­чи­нять боль дру­гим су­щес­т­вам? И не отри­ца­тель­ный ре­зуль­тат тут при­чи­на.

Име­ют­ся дру­гие раз­ли­чия меж­ду людь­ми и жи­вот­ны­ми, ко­то­рые по­рож­да­ют иные слож­нос­ти. Нор­маль­ные взрос­лые лю­ди име­ют умствен­ные спо­соб­нос­ти, ко­то­рые в не­ко­то­рых обсто­я­тельс­т­вах уве­ли­чи­ва­ют си­лу стра­да­ния в срав­не­нии с жи­вот­ны­ми в тех же са­мых обсто­я­тельс­т­вах. Если, нап­ри­мер, мы ре­ши­ли со­вер­шить чрез­вы­чай­но бо­лез­нен­ные или смер­тель­ные на­уч­ные экспе­ри­мен­ты на нор­маль­ных взрос­лых лю­дях, исполь­зуя общес­т­вен­ные пар­ки для этой це­ли, каж­дый со­вер­шен­но­лет­ний, во­шед­ший в парк, испу­га­ет­ся это­го. По­я­вив­ший­ся ужас уве­ли­чит стра­да­ния от бо­ли экспе­ри­мен­та, те же са­мые экспе­ри­мен­ты, со­вер­ша­е­мые на жи­вот­ных, по­ро­дят мень­шее ко­ли­чес­т­во стра­да­ния, так как жи­вот­ные не име­ли бы та­ко­го стра­ха. Это не озна­ча­ет, ко­неч­но, что мож­но со­вер­шать та­кие экспе­ри­мен­ты на жи­вот­ных, но толь­ко, что мож­но в слу­чае не­об­хо­ди­мос­ти для это­го исполь­зо­вать жи­вот­ных. Но на­до за­ме­тить, что тот же са­мый аргу­мент поз­во­ля­ет исполь­зо­вать де­тей — воз­мож­но си­рот, или не­пол­но­цен­ных лю­дей для экспе­ри­мен­тов, так как они бы до кон­ца не осоз­на­ва­ли, что с ни­ми про­ис­хо­дит.

В та­ком по­ни­ма­нии жи­вот­ные, де­ти и не­пол­но­цен­ные лю­ди на­хо­дят­ся в одной ка­те­го­рии, и если мы исполь­зу­ем этот аргу­мент, что­бы оправ­дать экспе­ри­мен­ты на жи­вот­ных, не­об­хо­ди­мо спро­сить са­мих се­бя, а оправ­ды­ва­ем ли мы по­доб­ные экспе­ри­мен­ты на де­тях и инва­ли­дах. И если мы де­ла­ем раз­ли­чие меж­ду жи­вот­ны­ми и эти­ми людь­ми, на осно­ва­нии че­го мы отда­ем это бес­с­тыд­ное и нрав­с­т­вен­но неп­рос­ти­тель­ное пред­поч­те­ние чле­нам на­шей соб­с­т­вен­ной раз­но­вид­нос­ти?

Су­щес­т­ву­ет мно­го па­ра­мен­тов, по ко­то­рым интел­лек­ту­аль­ный по­тен­ци­ал нор­маль­ных взрос­лых лю­дей весь­ма отли­ча­ет­ся: ско­рость мыш­ле­ния, па­мять, глу­би­на поз­на­ния и так да­лее. Все же эти раз­ли­чия не всег­да ука­зы­ва­ют на боль­шее стра­да­ние нор­маль­но­го че­ло­ве­ка. Иног­да жи­вот­ное мо­жет стра­дать боль­ше из-за его бо­лее огра­ни­чен­но­го по­ни­ма­ния. Если, нап­ри­мер, мы зах­ва­ты­ва­ем плен­ных во вре­мя вой­ны, мы мо­жем объяс­нять им, что в та­кое вре­мя они дол­ж­ны под­чи­нить­ся, что­бы сох­ра­нить свою жизнь, и что они бу­дут осво­бож­де­ны по окон­ча­нии во­ен­ных дей­с­т­вий. Если мы зах­ва­ты­ва­ем ди­кое жи­вот­ное, мы не мо­жем объяс­нить, что не угро­жа­ем его жиз­ни. Ди­кое жи­вот­ное не мо­жет отли­чить по­пыт­ку пой­мать его от по­пыт­ки убить, и это по­рож­да­ет так мно­го ужа­са.

Мож­но воз­ра­зить, что не­воз­мож­но срав­ни­вать си­лу стра­да­ний раз­лич­ных ви­дов, и по этой при­чи­не инте­ре­сы жи­вот­ных и лю­дей не мо­гут быть рав­ны­ми. Ве­ро­ят­но истин­но, что срав­не­ние стра­да­ний меж­ду осо­бя­ми раз­лич­ных ви­дов нель­зя сде­лать точ­но, но точ­ность здесь и не нуж­на. Да­же если мы бы хо­те­ли толь­ко лишь умень­шить стра­да­ния жи­вот­ных, мы бы­ли бы вы­нуж­де­ны сде­лать ра­ди­каль­ные пе­ре­ме­ны в на­шем ухо­де за жи­вот­ны­ми, на­шем пи­та­нии, ме­то­дах сельс­ко­го хо­зяй­с­т­ва, ко­то­рые мы исполь­зу­ем, ме­то­ди­ку про­ве­де­ния опы­тов во мно­гих облас­тях на­у­ки, наш под­ход к жи­вой при­ро­де, в охо­те, за­ма­ни­ва­нию в ло­вуш­ку и но­ше­нию ме­хов, и в облас­ти раз­в­ле­че­ний по­доб­но цир­кам, ро­део и зо­о­пар­кам. В ре­зуль­та­те мож­но бы­ло бы избе­жать боль­шо­го ко­ли­чес­т­ва стра­да­ний.

До это­го вре­ме­ни я го­во­рил толь­ко о стра­да­ни­ях жи­вот­ных, но ни­че­го — об их унич­то­же­нии. Это упу­ще­ние бы­ло пред­на­ме­рен­ным. При­ме­не­ние прин­ци­па ра­вен­с­т­ва по отно­ше­нию к стра­да­ни­ям, по край­ней ме­ре те­о­ре­ти­чес­ки, до­воль­но спра­вед­ли­во. Боль и стра­да­ния пло­хи са­ми по се­бе и дол­ж­ны быть прек­ра­ще­ны или ми­ни­ми­зи­ро­ва­ны, не­за­ви­си­мо от ра­сы, по­ла или ви­да су­щес­т­ва, ко­то­рое стра­да­ет. Боль явля­ет­ся пло­хой в за­ви­си­мос­ти от то­го, нас­коль­ко интен­сив­ной она явля­ет­ся и как дол­го она про­дол­жа­ет­ся, но бо­ли той же са­мой интен­сив­нос­ти и про­дол­жи­тель­нос­ти оди­на­ко­во пло­хи и для лю­дей, и для жи­вот­ных.

Воп­рос унич­то­же­ния бо­лее сло­жен. Я соз­на­тель­но оста­вил его на­пос­ле­док, по­то­му что в су­щес­т­ву­ю­щем сос­то­я­нии че­ло­ве­чес­кой ти­ра­нии по отно­ше­нию к дру­гим ви­дам, прин­цип рав­но­го рас­с­мот­ре­ния бо­ли или удо­вольс­т­вия — дос­та­точ­ное осно­ва­ние про­тив всех глав­ных зло­у­пот­реб­ле­ний жи­вот­ны­ми в че­ло­ве­чес­кой прак­ти­ке. Одна­ко, не­об­хо­ди­мо го­во­рить на те­му унич­то­же­ния. Так­же, как боль­шин­с­т­во лю­дей — спе­си­е­цис­ты и при­чи­ня­ют боль жи­вот­ным и они бы не при­чи­ни­ли по­доб­ную боль лю­дям, они уби­ва­ют жи­вот­ных, но ни­ког­да не поз­во­лят уби­вать лю­дей. Здесь мы дол­ж­ны бу­дем пе­рей­ти к по­ня­ти­ям, ког­да за­кон­но уби­вать лю­дей, как об этом сви­де­тельс­т­ву­ют де­ба­ты об абор­тах и эвта­на­зии. И при этом фи­ло­со­фы-мо­ра­лис­ты не бы­ли спо­соб­ны до­го­во­рить­ся меж­ду со­бой, пра­виль­но ли это — уби­вать лю­дей, и ког­да обсто­я­тельс­т­ва, поз­во­ля­ю­щие убить че­ло­ве­ка, мо­гут быть оправ­да­ны.

Поиск по сайту: