У вольных стрелков. 18 страница

- Тёть Сонь! – крикнул Ерёма.

- Чего там, Ерёменька? – откликнулась, не показываясь, тётя Соня.

- А Левша не заходил?

- Да покуда не вернулся! Вы идите-ка лучше на озеро, там ребята сейчас все! А уж Левша-то никуда не пропадёт!

- А что, пошли, - ткнул Ерёма Родиона остреньким локотком, - у меня там батя сейчас р-рыбачит. Авось, удочку даст – подсобим!

- А ты умеешь? – взглянул на него Родион.

- А то! – обиженно отмахнулся Ерёма, - я ж с пелёнок на уху ловил! А уж однажды-то и вовсе щуку словил во-от такую! – он гордо раскинул руки, точно вновь держал эту рыбину на руках.

- Научишь?

- Спр-рашиваешь! Побежали! – и они вместе понеслись опять к ручью, на этот раз, в обратную сторону.

Какие-то голоса раздались позади них, едва они отбежали где-то шагов двадцать. Родион обернулся и обомлел. Прямо на них шли три человека. Двое с боков придерживали кого-то с завязанными глазами. Тот, что посередине, коренастый, в тёмно-зелёной форме, вспомнил Родион – солдат. А с боков его придерживали двое партизан: один – высокий, худой молодой мужчина в очках и сжавшимся рубцом на скуле, а другой – тоже худой, но пониже на голову мужичок с посеребрёнными сединой щеками. А где-то слева от них вышел, прихрамывая, низенький дедок с морщинистым лицом и прищуренными глазами, направленными на шагающую троицу будто бы с некоторым недоумением и даже с усмешкой, да и немудрено: глаза у солдата были завязаны, а рот – нет, а потому сыпались оттуда такие слова, каковые Родион слышал разве что от мужиков, когда напьются, или когда дело какое неспорое попадётся, да и просто коли по пальцу молотком попадёт – дело нехитрое, с кем не бывает? Вон, кого-то в полон взяли, идёт теперь, жалуется. Тоже случается, хоть и реже.

Понукая, анархисты толкали пленника дальше, вниз по течению. Ерёма чего-то затыкал Родиона в бок, показывая на старика, но Левашов только отмахнулся: не мешай.

- А-а! Никак Снежок с Косынкой чапают! – окликнул партизан старик, подхрамывая к краю берега, едва касаясь бурыми носками сапог серебристой глади ручья, - таки сцапали «языка»? – пленный, едва заслышав, как его помянули, сразу затих. Как язык отрубило.

- И ты здравствуй, Левша! – хором ответствовали оба, а потом Косынка (тот, что в очках) продолжил, - уж потрудились тут с утра пораньше.

- Батьку не видал? – спросил Снежок.

- Видел-видел, - закивал дед, - в дозоре он с Хамелеоном, вот, патроны пулемёту нёс. Маловато пуль нынче становится, надо бы запастись. Вот и Батька говорит, что надо бы лишний раз пощипать зайчиков, весна же, всё-таки, - улыбнулся Левша.

- Хорошо, коли так, - отозвался Косынка, - а за ним вернуться не можешь? А то как-то боязно на позицию его выводить, – он ткнул прикладом белого в спину, тот вздрогнул, но даже не ойкнул, – нам его ещё допрашивать, а вдруг заорёт?

- Дык отзовите Батьку с позиции куда-нибудь поодаль – и расспрашивайте, сколько влезет. А мне за ним ходить не с руки, сам понимаешь, - Левша закивал в сторону лагеря, - свистульки-то кому-то надо строгать.

- А, - понимающе кивнул Снежок, - ну ладно, коли уж самим, так самим. Пошёл! – толкнул он вперёд белого, и тот, молчаливый, как и прежде, послушно поплёлся впереди.

Левша, тем временем, захромал в сторону избы. Ерёма стремглав кинулся к нему!

- А-а, Ерёмка! – улыбнулся ему дед, - я ж тебе «кукушку» задолжал.

- "Поганку"! – поправил его Ерёма.

- А, точно, "поганку". Эх, коли было б мне, как тебе, годочков, авось и помнил бы. Ну пошли, дам я тебе твою "поганку", - и дед медленно засеменил к двери.

Ерёма, не раздумывая, побежал забирать свистульку. А Родион посмотрел вслед удаляющейся троице, постоял, подумал…и пошёл за ними.

Медленно ступая по беспорядочно раскиданному природой валежнику, Родион крался за Снежком и Косынкой, толкавшим в свою сторону едва шевелившего в недоумении заплетающимися ногами белогвардейца.
Вдруг под ногами что-то глухо хрустнуло. Родион встрепенулся: «Как, тут же всё, как пить дать, видно: нет тут ничего!» Он поднял глаза, глядя в спину уходящим партизанам. Неужели показалось? Родион вновь потихоньку тронулся вслед за ними.

- Парень, - вдруг, едва незаметно повернув голову, произнёс Снежок. Родион прикусил губу: не показалось, значит, - хорошо идёшь, а нас не проведёшь: уж слишком громко.

- Уже натерпелись от таких ловкачей в своё время, - буркнул Косынка, - так что давай-ка за нами, коли уж взялся, да под руку не лезь.

Родион пожал плечами: узнали, так узнали, привычки не переделаешь, а удивляться он уже давно отвык. И правда: чего на то смотреть, как баран на новые ворота? Сколько они уже с беляками в непролазных чащах вскрытную бьются? Уж точно не год.

- Обожди-ка, - остановил Снежок пленного.

- Чего? – взглянул на него Косынка.

- Тут и допросим. Только надо Батьку кликнуть.

- Пойдёшь? – взглянул на него Косынка.

- А ты?

- Да что этого караулить, что за Батей тащиться: один хрен, - пожал тот плечами.

- Ну тогда развяжи его и дай воды. На офицера он не тянет, да и затравленный весь какой-то.

- Да, - буркнул Косынка, - видали мы таких, затравленных. А он нож тебе в брюхо – и поминай, как звали.

- А ты вон, пацану винтовку дай, - Снежок взглянул оценивающе на Родиона, - по всему видно: охотничий сын он.

Родиону захотелось отвести взгляд, но он засмотрелся на пленного. Тот стоял на коленях, затылком к своим конвоирах. Тряпка, туго охватывавшая его глаза, стянула пучок угольно-чёрных волос на затылке, из-под которых виднелась красная, взмокшая мощная крестьянская шея, под тёмно-зелёным кителем прерывисто вздымалась широкая натруженная спина, а из мощной груди выходили какие-то сдавленные стоны брошенного жизнью человека.

- Чего видно? Пацан как пацан, - продолжал обсуждать Родиона Косынка.

- А как за нами пошёл? Я ж не сразу понял, что мы тут не одни.

- И чего? Попроси кого из наших ребят: они ещё чище пройдут, - недоверчиво буркнул Косынка.

- Они сколько у нас прожили, а этот – первый день всего, небось.

- Да, я его тоже что-то тут не припоминаю. Парень, - Косынка взглянул прямо в глаза Родиону, и, к немалому удивлению, ничего строгого, чужого Левашов не нашёл во взгляде Косынки. Это был суровый взгляд человека, уставшего от долгой, изнурительной, но полезной работы, - винтовку удержишь?

- Удержу, - мрачно бросил в ответ Родион, - папа учил.

- А папа кто? Охотник всё-таки? – накренил голову набок Косынка.

- Был, - отозвался Левашов.

- Вишь, Косой! – хлопнул Снежок товарища по оружию по плечу, - устами младенца же!

- Ладно, чего уж тут, тикай давай за Батей, а я тут постою, - хмуро бросил Косынка, раскрыв окошко затвора, взглянув на показавшийся в нём металлический бочок патрона и загнав затвор обратно, щёлкнув завёрнутой рукоятью.

Снежок быстро растворился в изумрудной гуще хвои и густых зарослей можжевельника. Косынка отошёл на шаг от пленного, так и застывшего в нелепой позе на коленях, винтовка спокойно, даже немного небрежно лежала у него в руках, молчаливо глядя в землю. Но Родион уже был учёный, знал, что спокойствие это обманчиво, что миг понадобится, чтобы взлетел потёртый ствол, вспыхнуло алым чёрное дуло, и раскалённый кусочек свинца заставил отступить костлявую, лишив её одного из слуг.

- Эй, малец, - всё так же тихо и угрюмо подал голос партизан.

Родион поднял глаза и взглянул в стекляшки старых, перетянутых бечёвкой очков, за которыми взгляд подтянутого худощавого юноши казался слегка размытым, но парень точно знал, что партизан смотрит прямо на него.

- Револьвер в руках удержишь? – поразил его следующий вопрос. Родион даже не знал, что ответить. Лицо Косынки оставалось неподвижным.

- Стрелял хоть раз? – всё тем же тоном спросил он, но мальчику показалось, что в голосе юноши он уловил какие-то не очень приятные нотки. Делать нечего, он помотал головой.

- Гм…, - юноша вопросительно посмотрел на него. Потом перевёл взгляд на пленного, закусил губу. А потом молча извлёк откуда-то из складок чуть мешковатой рубахи наган – такой же, как у дяди Валеры – и, закинув винтовку за спину, перемотал барабан, считая патроны, после чего протянул Родиону.

- Всё равно придётся, - глядя куда-то вниз, проговорил он, задумавшись, после чего посмотрел вновь на Левашова, - мы, анархисты да красногвардейцы вас, конечно, защитим, благо, вас, ребятишек, и немного – дело-то немудрёное. Да только нам в бою помереть ещё легче. Да и кто знает, чему жизнь иной раз научит. На друга надейся, а сам не плошай. На-ка вот, - он протянул Родиону револьвер, - и едва оторопевший мальчик принял из рук партизана оружие, тот сразу коротко добавил предостерегающим тоном, - ствол вниз.

Поиск по сайту: