 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Ортега-и-Гассет, Хосе
Ortega y Gasset, Jose (1883–1955), испанский писатель и философ, один из выдающихся интеллектуалов 20 в. Ортега и его современник Мигель Унамуно известны как «философы агоры», люди, которые популяризировали свои идеи с помощью газетных статей, специально созданных для этой цели журналов, в книгах и публичных лекциях.
В 1930 году мировую известность испанскому эссеисту Хосе Ортеге-и-Гассету приносит книга “Восстание масс”, посвященной той тревожной европейской общественной ситуации, которая сложилась к 20-м – 30-м годам XX в.
Оценивая итоги прошлого столетия, философ считает, что последний век принес человечеству огромные плодотворные завоевания. Главными из них были победа политической демократии и парламентаризма, а также невиданное ни в одну из прошлых эпох мировой истории развития техники. Но в начале XX века со всей очевидностью обнаружилось, что он создает новую, несходную с XIX веком историческую ситуацию, резко отличную и от всех прежних веков мировой истории.
Наиболее наглядный и очевидный показатель происшедшего исторического сдвига усматривается в огромном увеличении массы людей. Ведь прошлый век не только способствовал развитию науки и техники, но и в несколько раз увеличил население планеты, особенно больших городов. Но вместе с тем, создав новые, почти безграничные источники богатства и комфорта, он дал большой массе людей ощущение легкости жизни, лишил ее нравственной требовательности к себе, чувства ответственности перед настоящим и будущим, уважения к труду и традиционным нормам общественной морали. Этот исторический феномен X.
Ортега-и-Гассет называет “восстание масс”.
Необходимо отметить, что Ортега в своем «Восстание масс» не ведет речь об упадке западной цивилизации. Более того, он подчеркивает, что само понятие
“упадка” основано на сравнении; в таком случае, упадочной эпохой Ортега предлагает считать такую эпоху, которая предпочитает прошлое настоящему и будущему. Отсюда его вывод: “…эпоха, которая настоящее предпочитает прошлому, никак не может считаться упадочной. К этому и шел весь мой экскурс об “уровне эпохи”. В наше время жизнь имеет – и ощущает в себе – больший размах, чем когда бы то ни было. Как же она могла бы чувствовать себя на ущербе? Наоборот, именно потому, что она чувствует себя сильнее,
“живее” всех предыдущих эпох, она потеряла всякое уважение, всякое внимание к прошлому. Таким образом, мы впервые встречаем в истории эпоху, которая начисто отказывается от всякого наследства, не признает никаких образцов и норм, оставленных нам прошлым, и, являясь преемницей многовековой непрерывной эволюции, представляется нам увертюрой, утренней зарей, детством”
Кроме того, существует только один вид упадка – убывание жизненной силы; и существует он лишь тогда, когда мы его ощущаем. Именно поэтому он подробно рассматривает вопрос о том, что ранее социологами упускалось из виду: как сознает или ощущает эпоха свою жизненную силу. Из этой предпосылки очевидно следует, что характерной чертой современного общества стала его странная уверенность в том, что оно выше всех предыдущих эпох, “его полное пренебрежение ко всему прошлому, непризнание классических и нормативных эпох, ощущение начала новой жизни, превосходящей все прежнее и независимой от прошлого”[2].
Однако при всем этом одной из характерных черт общества стала растерянность, безрассудное и непонятное метание его во времени и культуре:
“…наш век глубоко уверен в своих творческих способностях, но при этом не знает, что ему творить. Хозяин всего мира, он не хозяин самому себе. Он растерян среди изобилия. Обладая большими средствами, большими знаниями, большей техникой, чем все предыдущие эпохи, наш век ведет себя, как самый убогий из всех; плывет по течению. Отсюда эта странная двойственность: всемогущество и неуверенность, уживающиеся в душе поколения…”[3].
Тот факт, что весь феномен вполне вероятно вызван только лишь развитием либеральной демократии, приводит Ортегу к следующим выводам:
1. либеральная демократия, снабженная творческой техникой, представляет собою наивысшую из всех известных нам форм общественной жизни;
2. если эта форма и не лучшая из всех возможных, то каждая лучшая будет построена на тех же принципах;
3. возврат к форме низшей, чем форма XIX века, был бы для общества самоубийством.
Отсюда следует неутешительный вывод: “…мы должны теперь обратиться против XIX века. Если он в некоторых отношениях оказался исключительным и несравненным, то он столь же, очевидно, страдал коренными пороками, так как он создал новую породу людей – мятежного “человека массы”. Теперь эти восставшие массы угрожают тем самым принципам, которым они обязаны жизнью.
Если эта порода людей будет хозяйничать в Европе, через каких-нибудь 30 лет
Европа вернется к варварству. Наш правовой строй и вся наша техника исчезнут с лица земли так же легко, как и многие достижения былых веков и культур…”[5].
Ортега развивает мысль о том, что современное общество и его культура поражены тяжелой болезнью – засильем бездуховного, лишенного каких-либо стремлений человека-обывателя, навязывающего свой стиль жизни целым государствам. В критике этого ощущаемого многими философами явления Ортега идет вслед за Ницше, Шпенглером и другими культурологами.
Хосе Ортега-и-Гассет философ, чьим даром было не навязывать Мысль, но – будить ее. Его произведения требуют от читателей не соглашаться, но – спорить и думать.
Поиск по сайту: