ПОЛНЫЕ ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНЫХ ЗОИ И СВЕТЛАНЫ (ФОТИНИИ)

ЖИТИЕ

КРАТКИЕ ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНЫХ ЗОИ И СВЕТЛАНЫ (ФОТИНИИ)

Пре­по­доб­ный Мар­ти­ни­ан с 18 лет по­се­лил­ся в пу­стыне, близ го­ро­да Ке­са­рии Па­ле­стин­ской, где про­был в по­дви­гах и без­мол­вии 25 лет, удо­сто­ив­шись бла­го­дат­но­го да­ра ис­це­ле­ния бо­лез­ней. Од­на­ко враг не остав­лял от­шель­ни­ка, на­во­дя на него раз­лич­ные ис­ку­ше­ния. Од­на­жды жен­щи­на-блуд­ни­ца по­спо­ри­ла с раз­врат­ны­ми людь­ми, что со­блаз­нит свя­то­го Мар­ти­ни­а­на, сла­ва о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни ко­то­ро­го рас­про­стра­ни­лась по го­ро­ду. Она при­шла к нему в ноч­ной час под ви­дом стран­ни­цы, про­ся ноч­ле­га. Свя­той впу­стил ее, так как по­го­да бы­ла ненаст­ная. Но вот лу­ка­вая го­стья пе­ре­оде­лась в до­ро­гую одеж­ду и ста­ла со­блаз­нять по­движ­ни­ка. То­гда свя­той вы­шел из кел­лии, за­жег ко­стер и встал бо­сы­ми но­га­ми на пы­ла­ю­щие уг­ли. Он го­во­рил при этом се­бе: «Труд­но те­бе, Мар­ти­ни­ан, тер­петь этот вре­мен­ный огонь, как же ты бу­дешь тер­петь веч­ный огонь, при­го­тов­лен­ный те­бе диа­во­лом?» Жен­щи­на, по­ра­жен­ная этим зре­ли­щем, рас­ка­я­лась и про­си­ла свя­то­го на­ста­вить ее на путь спа­се­ния. По его ука­за­нию она от­пра­ви­лась в Виф­ле­ем, в мо­на­стырь свя­той Пав­лы, где в стро­гих по­дви­гах про­жи­ла 12 лет до сво­ей бла­жен­ной кон­чи­ны. Имя жен­щи­ны бы­ло Зоя.

Ис­це­лив­шись от ожо­гов, свя­той Мар­ти­ни­ан уда­лил­ся на необи­та­е­мый ска­ли­стый ост­ров и про­жил под от­кры­тым небом несколь­ко лет, пи­та­ясь пи­щей, ко­то­рую ему вре­мя от вре­ме­ни при­во­зил один ко­ра­бель­щик, а пре­по­доб­ный плел для него кор­зи­ны.

Од­на­жды во вре­мя силь­ной бу­ри раз­бил­ся ко­рабль и к ост­ро­ву, где спа­сал­ся свя­той Мар­ти­ни­ан, вол­ны при­нес­ли на об­лом­ках ко­раб­ля де­ви­цу по име­ни Фо­ти­ния. Свя­той Мар­ти­ни­ан по­мог ей вы­брать­ся на ост­ров. «Оста­вай­ся здесь, — ска­зал он ей, — вот хлеб и во­да, а через два ме­ся­ца при­е­дет ко­ра­бель­щик», — а сам бро­сил­ся в мо­ре и по­плыл. Два дель­фи­на вы­нес­ли его на су­шу. С тех пор бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан стал ве­сти жизнь стран­ни­ка. Так про­дол­жа­лось два го­да. Од­на­жды, при­дя в Афи­ны, свя­той за­бо­лел и, чув­ствуя при­бли­же­ние кон­чи­ны, во­шел в храм, лег на пол, при­звал епи­ско­па и по­про­сил пре­дать свое те­ло по­гре­бе­нию. Это про­изо­шло око­ло 422 го­да.

Бла­жен­ная де­ви­ца Фо­ти­ния оста­лась жить на ост­ро­ве, где и про­ве­ла в уеди­не­нии 6 лет, а за­тем от­да­ла Бо­гу ду­шу. Кон­чи­ну ее от­крыл всё тот же ко­ра­бель­щик, при­во­зив­ший ей, как и пре­по­доб­но­му Мар­ти­ни­а­ну, пи­щу. Он пе­ре­вез те­ло бла­жен­ной Фо­ти­нии в Ке­са­рию Па­ле­стин­скую, где оно бы­ло с че­стью по­хо­ро­не­но епи­ско­пом и кли­ром. Па­мять пре­по­доб­ных Зои и Фо­ти­нии празд­ну­ет­ся в тот же день.

ПОЛНЫЕ ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНЫХ ЗОИ И СВЕТЛАНЫ (ФОТИНИИ)

В Па­ле­стине, близ го­ро­да Ке­са­рии^[1], на­хо­дит­ся го­ра, на­зы­ва­е­мая «Ков­чеж­ное ме­сто». Мно­го пу­стын­ни­ков под­ви­за­лось на ней, и меж­ду ни­ми бла­жен­ный и до­сто­хваль­ный инок, ис­пол­нен­ный Бо­же­ствен­ной бла­го­да­ти — свя­той Мар­ти­ни­ан. С юно­го воз­рас­та он воз­лю­бил Бо­га и стал про­во­дить ино­че­ское жи­тие. Пре­крас­ный со­бою Мар­ти­ни­ан, во­сем­на­дца­ти лет от ро­ду, оста­вил го­род, сво­их срод­ни­ков, от­рек­ся от мир­ской су­е­ты и при­шел на сию го­ру для без­молв­но­го и пу­стын­но­го жи­тия. Про­во­дя жизнь, по­доб­но бес­те­лес­ным Ан­ге­лам, он про­был здесь 25 лет. За свою доб­ро­де­тель­ную жизнь он удо­сто­ил­ся по­лу­чить от Бо­га дар ис­це­лять неду­ги и бо­лез­ни. Мно­гие, по его свя­тым мо­лит­вам, ис­це­ля­лись от раз­лич­ных неду­гов; мно­гие, одер­жи­мые злым ду­хом, при­хо­дя к нему на го­ру, осво­бож­да­лись от коз­ней лу­ка­во­го. Мно­го дру­гих чу­дес Бог тво­рил по мо­лит­вам Сво­е­го угод­ни­ка. День ото дня всё бо­лее и бо­лее пре­успе­вал Мар­ти­ни­ан в сво­их по­дви­гах; сла­ва о его доб­ро­де­тель­ный жиз­ни рас­про­стра­ни­лась да­ле­ко за пре­де­лы той стра­ны; все, слы­шав­шие о нем, при­хо­ди­ли к нему ра­ди поль­зы ду­шев­ной. Но враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го диа­вол не мог стер­петь та­кой доб­ро­де­тель­ный жиз­ни юно­го по­движ­ни­ка, столь укра­сив­ше­го се­бя ду­хов­ны­ми по­дви­га­ми. Сна­ча­ла он стал вся­че­ски ис­ку­шать бла­жен­но­го Мар­ти­ни­а­на и ста­рал­ся раз­лич­но устра­шить его. По­том древ­ний за­вист­ник ро­да че­ло­ве­че­ско­го упо­тре­бил то ору­жие, ко­им неко­гда из­гнал Ада­ма из рая, же­лая и се­го по­движ­ни­ка из­гнать из его без­молв­ный пу­сты­ни и ли­шить веч­но­го бла­жен­ства. Од­на­жды, ко­гда бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан вос­пе­вал псал­мы Да­ви­до­вы, диа­вол при­нял на се­бя об­раз ве­ли­ко­го змея и, при­бли­зив­шись к стене кел­лии свя­то­го, на­чал силь­но ко­пать зем­лю. Он хо­тел под­ко­пать зем­лю и об­ру­шить кел­лию на бла­жен­но­го. Но Мар­ти­ни­ан без стра­ха и сму­ще­ния, окон­чив пе­ние, вы­гля­нул в окон­це кел­лии и ска­зал то­му змею:

— Во­ис­ти­ну, те­бе по­до­ба­ет пол­зать по зем­ле; за­чем на­прас­но ты тру­дишь­ся? не устра­шат ме­ня твои коз­ни. Ибо Гос­подь мой Иисус Хри­стос по­мо­га­ет мне: Он по­бе­дит твои коз­ни и по­сра­мить твою си­лу.

Услы­шав сие, диа­вол, из­ме­нив­шись в мрач­ный вихрь, по­бе­жал со сты­дом, го­во­ря:

— По­го­ди, по­го­ди; знаю, как те­бя по­бе­дить. Сде­лаю я те­бя сво­им ра­бом, раз­вею я все твои на­деж­ды. Я на­ве­ду на те­бя та­кое ис­ку­ше­ние, ка­ко­го ты не мо­жешь вы­не­сти; ис­торг­ну я те­бя из тво­ей кел­лии, бро­шу те­бя, как лист, го­ни­мый вет­ром. То­гда по­смот­рю, кто по­мо­жет те­бе.

Ска­зав сие, диа­вол ис­чез. Мар­ти­ни­ан же был столь кре­пок в ве­ре, что пре­бы­вал без вся­кой бо­яз­ни и стра­ха, как буд­то он не ви­дал ни­ка­ко­го при­ви­де­ния. Он толь­ко вос­хва­лял Гос­по­да, упраж­ня­ясь в Бо­го­мыс­лии и в чте­нии и ра­зу­ме­нии Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния.

По­сле се­го слу­чи­лось сле­ду­ю­щее. Неко­то­рые жи­те­ли Ке­са­рии од­на­жды бе­се­до­ва­ли меж­ду со­бою о доб­ро­де­тель­ном жи­тии Мар­ти­ни­а­на. Они мно­го ди­ви­лись его му­же­ству и тер­пе­нию. Некая же­на блуд­ни­ца слу­чай­но услы­ша­ла сию бе­се­ду. По диа­воль­ско­му на­у­ще­нию, она при­сту­пи­ла к сим му­жам с та­ки­ми сло­ва­ми:

— По­че­му вы так ди­ви­тесь жи­тию это­го по­движ­ни­ка? Раз­ве уже он столь твёрд в доб­ро­де­те­ли? Ес­ли толь­ко за­хо­чу, я мо­гу по­ко­ле­бать его, как ве­тер ко­леб­лет лист на де­ре­ве. И что до­стой­ное хва­лы на­шли вы в нем? Уж не то ли, что он, по­доб­но ди­ко­му зве­рю, уда­лил­ся в пу­сты­ню, не бу­дучи в со­сто­я­нии бо­роть­ся в го­ро­де с по­хо­тью пло­ти и мир­ски­ми со­блаз­на­ми? И что уди­ви­тель­но­го, ес­ли он бес­страст­ным оста­ет­ся, не ви­дя ни­ко­гда ни од­ной жен­щи­ны. Вы са­ми хо­ро­шо зна­е­те, что без ог­ня се­но не го­рит; но то бы­ло бы весь­ма уди­ви­тель­но, ес­ли бы не за­го­ре­лось се­но, по­ло­жен­ное близ ог­ня. Так сле­ду­ет рас­суж­дать и о сем че­ло­ве­ке. Ес­ли я пой­ду к нему, и он оста­нет­ся столь же бес­страст­ным, и не со­блаз­нит­ся кра­со­той мо­ей, то­гда он бу­дет ве­лик не толь­ко пред людь­ми, но и пред Бо­гом и Ан­ге­ла­ми Его.

По­сле сих слов она по­спо­ри­ла на день­ги с те­ми му­жа­ми и от­пра­ви­лась к се­бе в дом. Здесь она сня­ла свои бо­га­тые оде­я­ния, об­лек­лась в ху­дые и разо­дран­ные одеж­ды, по­кры­ла се­бе го­ло­ву ру­би­щем и опо­я­са­лась ве­рёв­кой. А всю свою бо­га­тую одеж­ду, коль­ца и серь­ги, зо­ло­тые перст­ни, мо­ни­ста и всё, что пре­льща­ет ум и гла­за юно­шей, — она вло­жи­ла в ме­шок и взя­ла его с со­бою. Ве­че­ром она вы­шла из Ке­са­рии и но­чью при­шла на ту го­ру в пу­стыне, где жил пре­по­доб­ный. Ночь бы­ла дожд­ли­вая и бур­ная. При­бли­зив­шись к кел­лии Мар­ти­ни­а­на, та же­на при­твор­но со сто­ном ста­ла про­сить свя­то­го:

— По­ми­луй ме­ня, раб Бо­жий! не оставь ме­ня, ока­ян­ную, на съе­де­ние зве­рям. Я за­блу­ди­лась в пу­стыне и не знаю, ку­да ид­ти. Уми­ло­сер­дись, сжаль­ся на­до мною в та­кой бе­де, и не возг­ну­шай­ся ме­ня греш­ни­цы, ибо и я — со­зда­ние Бо­жие. Мо­лю те­бя, свя­той от­че, не оставь ме­ня без по­мо­щи.

Сие и мно­гое по­доб­ное она го­во­ри­ла с пла­чем и воп­лем. Бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан от­крыл свое окон­це, по­гля­дел, и, уви­дев ее в та­ком пло­хом оде­я­нии, сто­я­щую под силь­ным до­ждём, по­мыс­лил в се­бе:

— О, го­ре мне, ока­ян­но­му греш­ни­ку. Се ныне пред­сто­ит мне ис­ку­ше­ние: или я дол­жен ис­пол­нить за­по­ведь Бо­жию, по­веле­ва­ю­щую быть ми­ло­серд­ным, или дол­жен на­ру­шить свой ино­че­ский обет. Ес­ли я не при­му в кел­лию сию же­ну, на­хо­дя­щу­ю­ся в та­ком бед­ствен­ном со­сто­я­нии, ее по­жрут зве­ри, или она умрет от ве­ли­кой сту­жи. То­гда я осквер­ню свою ду­шу, и бу­ду по­до­бен убий­це. Ес­ли же я вве­ду ее в свою кел­лию, то бо­юсь, ка­къ бы не по­стиг­ло ме­ня ис­ку­ше­ние. То­гда я осквер­ню и свое те­ло и свою ду­шу, и бу­ду нечи­стым блуд­ни­ком пред мо­им Гос­по­дом. Не знаю, как по­сту­пить мне.

И воз­дев ру­ки к небу, бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан воз­звал:

— «К Те­бе, Гос­по­ди, воз­но­шу ду­шу мою» (Пс. 24:1), не по­пусти мне впасть в ис­ку­ше­ние и сде­лать­ся ра­бом льсти­во­го диа­во­ла. Но со­хра­ни ме­ня в час сей и по­крой от на­ве­та вра­га, ибо Ты бла­го сла­вен во ве­ки.

По­мо­лив­шись, он от­крыл две­ри, ввел в кел­лию ту жен­щи­ну и, раз­ве­дя огонь, пред­ло­жил ей обо­греть­ся, за­тем при­нес фини­ко­вых пло­дов, ко­то­рые со­рвал с де­ре­ва, сто­я­ще­го неда­ле­ко от его кел­лии, дал ей их и ска­зал:

— Жен­щи­на! ешь, и грей­ся здесь у ог­ня, утром же с ми­ром оставь мою кел­лию.

По­сле се­го он оста­вил ее во внеш­ней по­ло­вине кел­лии, а сам ушел во внут­рен­нюю и за­пер за со­бою две­ри. В тре­тьем ча­су но­чи он, по за­ве­ден­но­му им обы­чаю, стал вос­пе­вать псал­мы и мо­лит­вы. По­сле се­го он лёг на зем­лю и уснул. Но са­та­на сму­тил его в ту ночь по­хо­тью плот­скою. В пол­ночь же­на, встав, вы­ну­ла из меш­ка все свои укра­ше­ния и на­де­ла их на пре­льще­ние свя­то­го. Убрав в ме­шок свое бед­ное оде­я­ние, она жда­ла, по­ка Мар­ти­ни­ан не вый­дет к ней. Утром свя­той вы­шел из сво­ей по­ло­ви­ны, же­лая от­пу­стить жен­щи­ну из сво­ей кел­лии. Уви­дав ее в бо­га­той одеж­де и укра­шен­ную, он не узнал ее. В ужа­се он оста­но­вил­ся и дол­гое вре­мя мол­чал. На­ко­нец ска­зал ей:

— Кто ты и от­ку­да при­шла, и от­ку­да на те­бе та­кие бе­сов­ские оде­я­ния?

Она от­ве­ча­ла ему, что она та са­мая жен­щи­на, ко­то­рую он сам впу­стил в свою кел­лию.

— За­чем же ты пе­ре­ме­ни­ла свои одеж­ды? — спро­сил ее Мар­ти­ни­ан. — Ве­че­ром ты бы­ла в бед­ном ру­би­ще, те­перь же в бо­га­той одеж­де.

То­гда она ска­за­ла:

— Я из Ке­са­рии Па­ле­стин­ской; я мно­го слы­ша­ла о те­бе, о тво­ей кра­со­те, и серд­це мое вос­пы­ла­ло лю­бо­вью к те­бе. Я со­вер­ши­ла та­кой да­ле­кий путь ра­ди те­бя. К че­му твое воз­дер­жа­ние, к че­му удру­чать те­бе свое те­ло столь стро­гим по­стом. В ка­ких кни­гах на­шли вы, чтобы ни пить, ни есть, ни же­нить­ся. Раз­ве не ска­зал Апо­стол Па­вел: «Брак у всех да бу­дет че­стен и ло­же непо­роч­но» (Евр. 13:4). Кто из про­ро­ков ли­шил­ся цар­ствия небес­но­го лишь за то, что имел же­ну? Раз­ве ве­ли­кий и див­ный Енох не был же­нат? А он взят на небо и не вку­сил смер­ти да­же до се­го дня (Быт. 5:24; Евр. 11:5). Пра­о­тец Ав­ра­ам имел трех жен, и был на­ре­чен да­же дру­гом Бо­жи­им; ма­ло то­го, он да­же спо­до­бил­ся при­нять в сво­ей се­ни Са­мо­го Бо­га в трех Ли­цах (Быт. 18). Был же­нат и Иса­ак, сей про­об­раз Хри­ста (Быт. 24:67). У Иа­ко­ва бы­ли две же­ны и две на­лож­ни­цы, а он мог бо­роть­ся с Ан­ге­лом и удо­сто­ил­ся зреть Бо­жию сла­ву (Быт. 22). Ве­ли­кий Мо­и­сей, вер­хов­ный про­рок и слу­жи­тель Бо­жий, раз­ве не был же­нат (Исх. 2)? А ведь он бе­се­до­вал с Бо­гом, осво­бо­дил на­род Ев­рей­ский от тяж­ко­го раб­ства ино­пле­мен­ни­ков и спо­до­бил­ся небес­но­го цар­ства. Так­же Да­вид, про­чие про­ро­ки и свя­тые му­жи име­ли за­кон­ных жен, чад — и все они во­дво­ря­ют­ся в Небес­ном Цар­ствии.

Го­во­ря так, греш­ни­ца ста­ра­лась сму­тить свя­то­го и по­ко­ле­бать его; она хва­та­ла его за ру­ки и на­ча­ла увле­кать свя­то­го к по­ги­бе­ли.

— Но ес­ли я сде­лаю те­бя сво­ей же­ной, — ска­зал Мар­ти­шан, — как мне быть с то­бою? Чем мне со­дер­жать те­бя, ко­гда у ме­ня ни­че­го нет? Ты ви­дишь мою жизнь, с юно­сти я ни­че­го из тлен­ных благ не ста­рал­ся при­об­ре­сти.

На сие та же­на от­ве­ча­ла:

— Гос­по­дин, ты толь­ко пре­будь со мною и поз­воль мне на­сла­дить­ся тво­ей кра­со­той, а о про­чем не за­боть­ся. У ме­ня есть дом, мно­го име­ния: и зо­ло­та и се­реб­ра и ра­бов и ра­бынь. Все­му это­му ты бу­дешь гос­по­ди­ном.

Слы­ша сло­ва, ка­кие го­во­ри­ла сия же­на или, луч­ше ска­зать, сам диа­вол, древ­ний че­ло­ве­ко­убий­ца ее уста­ми, Мар­ти­ни­ан на­чал ко­ле­бать­ся, по­мыш­ляя о со­вер­ше­нии гре­ха. На­ко­нец, он ска­зал жене:

— Пе­ре­жди немно­го: неко­то­рые обык­но­вен­но при­хо­дят ко мне ра­ди бла­го­сло­ве­ния. Я пой­ду и по­гля­жу, нет ли ко­го, чтобы нас не уви­де­ли. От Бо­га не мо­жем мы ута­ить гре­ха на­ше­го; ута­им его, по край­ней ме­ре, от лю­дей, чтобы нас не ху­ли­ли и не по­но­си­ли.

Ска­зав сие, он вы­шел из кел­лии, и став на на­хо­див­шем­ся там камне, на­чал вни­ма­тель­но осмат­ри­вать до­ро­гу. Но Че­ло­ве­ко­лю­бец Бог ни­ко­му не хо­чет по­ги­бе­ли. Он не пре­не­брег и тру­да­ми свя­то­го Мар­ти­ни­а­на, подъ­яты­ми им с юно­сти, вспом­нил о мо­лит­вах его, ока­зал ему Свою по­мощь и злой по­мысл его пре­ме­нил на доб­рый. Схо­дя с кам­ня, Мар­ти­ни­ан на­шел ис­сох­ший хво­рост, взял его и внес в свою кел­лию. По­ло­жив его по­сре­дине кел­лии, он за­жёг его. Ко­гда огонь силь­но раз­го­рел­ся, свя­той, сняв свои сан­да­лии и всту­пив в огонь, сто­ял там до тех пор, по­ка огонь не на­чал опа­лять всё его те­ло. По­сле се­го он вы­шел из пла­ме­ни и ска­зал, как бы уко­ряя са­мо­го се­бя:

— Что, Мар­ти­ни­ан, хо­рош ли сей вре­мен­ный огонь? при­ят­но ли сие му­че­ние? ес­ли мо­жешь ты его вы­тер­петь, то то­гда и при­сту­пи к сей жене. Она, или диа­вол чрез нее, при­уго­то­вит для те­бя веч­ный огонь. Нет, ви­нов­на не она, а диа­вол, вну­шив­ший ей сию мысль, — сие де­ла­ет он по­то­му, что хо­чет во­влечь те­бя в по­ги­бель­ную про­пасть. По­мыс­ли, недо­стой­ный Мар­ти­ни­ан, о пред­сто­я­щей те­бе му­ке, вспом­ни о веч­ном огне; сей вре­мен­ный огонь мож­но уга­сить во­дой. В нем есть и свет. Адский же огонь не име­ет ни­ка­кой свет­ло­сти, не мо­гут уга­сить его все мо­ря и ре­ки, сколь­ко их ни су­ще­ству­ет под небом. Ес­ли ты мо­жешь тер­петь сей неуга­си­мой огонь, то при­сту­пай к жене и со­вер­ши свое же­ла­ние.

Так он го­во­рил сам с со­бою. Ко­гда же боль его на­ча­ла немно­го ути­хать, он сно­ва стал в огонь и сто­ял там дол­го, до тех пор, по­ка воз­мож­но бы­ло сие. Вый­дя из ко­ст­ра, он пал на зем­лю и с сер­деч­ным со­кру­ше­ни­ем, взды­хая и пла­ча, он воз­звал к Гос­по­ду:

— Гос­по­ди, Бо­же мой, ми­ло­стив бу­ди ко мне греш­но­му, про­сти омра­че­ние ума мо­е­го и мое по­полз­но­ве­ние ко гре­ху. Ты, ис­пы­ту­ю­щий серд­ца и внут­рен­ние по­мыш­ле­ния, зна­ешь и мое серд­це, Ты ве­да­ешь, что я воз­лю­бил Те­бя с ран­ней юно­сти и ра­ди Те­бя опа­лил ог­нём мое те­ло. Про­сти ме­ня, Вла­ды­ка мой Гос­по­ди, ибо Един Ты благ и ми­ло­стив, яко бла­го­сло­вен еси во ве­ки.

Так мо­лил­ся свя­той, ле­жа ли­цом к зем­ле: от силь­ных ожо­гов он не мог сто­ять. По­сле се­го он на­чал вос­пе­вать: «Как благ Бог к Из­ра­и­лю, к чи­стым серд­цем! А я — ед­ва не по­шат­ну­лись но­ги мои, ед­ва не по­скольз­ну­лись сто­пы мои» ^[2] (Пс. 72:1-2). Ви­дя cиe, же­на уди­ви­лась, как свя­той, ра­ди спа­се­ния сво­е­го, сам под­верг се­бя ог­нен­но­му пла­ме­ни. И са­ма она вспом­ни­ла о сво­их со­гре­ше­ни­ях и вос­пря­ну­ла ду­хом, как бы про­бу­див­шись от сна. Она со­рва­ла свои одеж­ды и все укра­ше­ния, бро­си­ла их в огонь и, об­лек­шись сно­ва в бед­ное ру­би­ще, упа­ла к но­гам свя­то­го Мар­ти­ни­а­на и со сле­за­ми на­ча­ла го­во­рить ему:

— Про­сти ме­ня ока­ян­ную и греш­ную, раб Бо­жий; те­бе, гос­по­дин, из­вест­но, как силь­ны и мно­го­об­раз­ны коз­ни и пре­ле­сти диа­во­ла. Он и мне вну­шил мысль ис­ку­сить те­бя. По­мо­лись за ме­ня, свя­той от­че, чтобы по тво­им мо­лит­вам мог­ла по­лу­чить спа­се­ние и я — ве­ли­кая греш­ни­ца. Знай же, от­че, что я уже не воз­вра­щусь бо­лее в го­род, не вой­ду в дом мой, не уви­жу мо­их род­ных и зна­ко­мых. Нет, я твер­до ре­ши­ла оста­вить мои сквер­ные де­ла, я бу­ду лишь за­бо­тить­ся о спа­се­нии мо­ей ока­ян­ной ду­ши. Знай и то, гос­по­дин мой: во имя Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста я бу­ду ве­сти с диа­во­лом борь­бу тем же са­мым спо­со­бом, ка­ким он вну­шил мне вос­стать на те­бя. И на­де­юсь по­сра­мить его: сей древ­ний льстец, вос­став­ляя ме­ня на те­бя, вос­ста­вил ме­ня на се­бя са­мо­го. Он хо­тел через ме­ня одо­леть те­бя, но с по­мо­щью Вла­ды­ки на­ше­го, Ко­то­рой при­зы­ва­ет к по­ка­я­нию и блуд­ниц, он сам по­беж­ден бу­дет мною.

Сие ска­за­ла она, про­ли­вая слё­зы. Бла­жен­ный же от­ве­чал ей:

— Гос­подь мой и Бог да про­стить те­бе, же­на, грех твой. Иди с ми­ром и по­за­боть­ся, как ты го­во­ри­ла, о спа­се­нии ду­ши сво­ей. Ве­ди борь­бу с стра­стя­ми, на­ла­гая на се­бя по­ка­я­ние, и так смо­жешь ты по­сра­мить лу­ка­во­го.

В от­вет на сие, она ска­за­ла бла­жен­но­му:

— Про­шу и умо­ляю те­бя, от­че, на­ставь ме­ня на путь спа­се­ния; ска­жи, как мне по­лу­чить спа­се­ние?

Он же от­ве­чал:

— Иди в Виф­ле­ем, оты­щи там свя­тую де­ву, по име­ни Пав­лу^[3], ко­то­рая по­стро­и­ла там свя­тую цер­ковь. При­шед­ши к ней, рас­ска­жи ей всё слу­чив­ше­е­ся и спа­сай­ся у нее.

Же­на, вставь, по­кло­ни­лась ему и ска­за­ла:

— Мо­лись, от­че, за ме­ня греш­ни­цу!

Свя­той, удру­ча­е­мой силь­ный бо­лью, с боль­шим тру­дом мог под­нять­ся с зем­ли. Он дал на до­ро­гу жен­щине немно­го фини­ков, вы­вел ее из кел­лии и, ука­зав ей до­ро­гу к Иеру­са­ли­му, ска­зал:

— Иди с ми­ром и спа­си свою ду­шу и под­ви­зай­ся в по­ка­я­нии. Смот­ри, не воз­вра­щай­ся на­зад: «ни­кто, воз­ло­жив­ший ру­ку свою на плуг и ози­ра­ю­щий­ся на­зад, не бла­го­на­де­жен для Цар­ствия Бо­жия» (Лк. 9:62). На­блю­дай за со­бою, чтобы те­бе опять не быть по­ру­ган­ный вра­гом, неослаб­но пре­бы­вай в по­ка­я­нии, ибо Бог при­ем­лет ка­ю­щих­ся.

Слы­ша сие, же­на еще силь­нее за­пла­ка­ла и ска­за­ла:

— И я упо­ваю на То­го, на Ко­го упо­ва­ли на­ро­ды и не по­сра­ми­лись. Я твёр­до ве­рю и на­де­юсь, что от­ныне диа­вол не най­дет слу­ги во мне.

Бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан, озна­ме­но­вав ее крест­ным зна­ме­ни­ем, ска­зал:

— Гос­подь Бог мой да со­хра­нит ду­шу твою и со­блю­дет те­бя до кон­ца.

Сия жен­щи­на, по­кло­нив­шись свя­то­му, ушла, а свя­той воз­вра­тил­ся в кел­лию, где со сле­за­ми стал мо­лить­ся Гос­по­ду. Меж­ду тем та жен­щи­на шла, со сле­за­ми мо­лясь Бо­гу, чтобы Он на­ста­вил ее на путь спа­се­ния. Уже на­сту­пи­ла ночь, а она всё еще шла в пу­стыне. Здесь же она оста­но­ви­лась на ноч­лег. Встав утром, она сно­ва про­дол­жа­ла свой путь, мо­лясь и про­ли­вая слё­зы. Лишь толь­ко позд­но ве­че­ром на дру­гой день она при­шла в Виф­ле­ем. Вой­дя в мо­на­стырь, по­стро­ен­ный бла­жен­ной Пав­лой, она по­кло­ни­лась ей и рас­ска­за­ла обо всем быв­шем. Услы­шав ее рас­сказ, бла­жен­ная Пав­ла про­сла­ви­ла че­ло­ве­ко­люб­ца Бо­га, с ра­до­стью при­ня­ла ее в свой мо­на­стырь и каж­дый день по­уча­ла ее и на­став­ля­ла на путь спа­се­ния. Сия же­на ста­ла столь под­ви­зать­ся и по­стить­ся, что мно­го раз бла­жен­ная Пав­ла го­во­ри­ла ей:

— Ща­ди, ча­до, плоть свою, чтобы она не из­не­мог­ла, ста­рай­ся, чтобы те­бе воз­мож­но бы­ло до кон­ца под­ви­зать­ся в пост­ни­че­стве.

Но она не ослаб­ля­ла сво­их по­дви­гов. Неза­дол­го до кон­чи­ны, бла­жен­ная Зоя — та­кое имя но­си­ла та жен­щи­на — про­си­ла у Гос­по­да, чтобы Он от­крыл ей, при­ня­то ли ее по­ка­я­ние. Во из­ве­ще­ние Сво­ей ми­ло­сти, че­ло­ве­ко­лю­би­вый Бог дал ей дар ис­це­ле­ния. Од­на жен­щи­на, силь­но стра­дав­шая гла­за­ми, при­шла в тот мо­на­стырь, на­де­ясь по­лу­чить ис­це­ле­ние. Бла­жен­ная Пав­ла, же­лая узнать по­ка­я­ние Зои, ска­за­ла ей:

— По­мо­лись, ча­до, за сию же­ну: быть мо­жет по тво­ей мо­лит­ве Гос­подь по­даст ей ис­це­ле­ние.

Спу­стя немно­го вре­ме­ни, ко­гда Зоя мо­ли­лась о бо­ля­щей, та по­лу­чи­ла ис­це­ле­ние. В бла­го­дар­ность за свое ис­це­ле­ние, та жен­щи­на по­стриг­лась в том мо­на­сты­ре и ста­ла с боль­шим рве­ни­ем под­ви­зать­ся в ино­че­ских по­дви­гах.

Две­на­дцать лет бла­жен­ная Зоя под­ви­за­лась в пост­ни­че­стве и с ми­ром пре­да­ла Гос­по­ду свою ду­шу. Во всё вре­мя сво­е­го по­ка­я­ния она не вку­ша­ла ви­на, ни мас­ла, ни ово­щей, но толь­ко немно­го хле­ба и во­ды. Она при­ни­ма­ла пи­щу толь­ко раз в день к ве­че­ру, а ино­гда и через два дня, ло­жем ей бы­ла го­лая зем­ля. Та­ко­ва бы­ла по­движ­ни­че­ская жизнь свя­той, та­ко­ва бы­ла ее кон­чи­на.

Но об­ра­тим­ся сно­ва к по­вест­во­ва­нию о бла­жен­ном Мар­ти­ни­ане.

Пре­по­доб­ный Мар­ти­ни­ан толь­ко через семь ме­ся­цев ис­це­лил­ся от ожо­гов. По­сле то­го он на­чал так раз­мыш­лять:

— Ес­ли я не уй­ду от­сю­да в ка­кое-ли­бо дру­гое ме­сто, лу­ка­вой враг не оста­вит ме­ня и не даст мне по­коя. Да и мне сле­ду­ет жить в та­ком ме­сте, ку­да бы во­все не бы­ло до­сту­пу жен­щи­нам.

По­мыс­лив так, он встал и по­мо­лил­ся Бо­гу:

— Вла­ды­ка неба и зем­ли, и тво­рец мо­ря! со­тво­ри то, что бу­дет мне на поль­зу, не оставь ме­ня, не по­пусти по­гиб­нуть мне до кон­ца, будь мне по­мощ­ник и по­кро­ви­тель. Гос­по­ди сил! ука­жи мне путь спа­се­ния.

Озна­ме­но­вав се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем, бла­жен­ный вы­шел из сво­ей кел­лии и на­пра­вил­ся к мо­рю. Уви­дев, что по­движ­ник по­ки­нул сие ме­сто, диа­вол возо­пил:

— Да бу­дет слав­но имя мое, ибо я из­гнал те­бя, Мар­ти­ни­ан, из кел­лии, опа­лил твое те­ло, сде­лал те­бя бег­ле­цом и сво­им плен­ни­ком. Что же, Мар­ти­ни­ан, ты бе­жишь от­сю­да? Но знай, что ку­да бы ты ни по­шел, я всю­ду по­сле­дую за то­бой; как из­гнал те­бя из се­го ме­ста, так из­го­ню те­бя ото­всю­ду, где бы ты ни по­се­лил­ся; не остав­лю те­бя преж­де, чем в ко­нец не одо­лею те­бя и сде­лаю те­бя сво­им ра­бом.

Бла­жен­ный же от­ве­чал:

— Немощ­ный и ока­ян­ный! неуже­ли ты, сам не имея ни­ка­кой си­лы, ду­ма­ешь, что из­гнал ме­ня из сей кел­лии или ду­ма­ешь, что я по­ки­нул ее в от­ча­я­нии? Нет, я вы­шел от­сю­да за­тем, чтобы луч­ше бо­роть­ся с то­бою и по­бе­дить те­бя. Ес­ли с те­бя ма­ло тех двух ис­ку­ше­ний, кои ты на­вёл на ме­ня, то и еще ста­рай­ся ис­ку­сить ме­ня. С по­мо­щью Бо­га мо­е­го я уни­что­жил твое лу­ка­вое ко­вар­ство и по­стра­дал не для те­бя, а ра­ди име­ни Гос­по­да Бо­га мо­е­го. Ведь да­же та са­мая же­на, ко­ей ты вну­шил мысль ис­ку­сить ме­ня, и та зна­ет ныне твое ни­что­же­ство и срав­ни­ва­ет те­бя с ды­мом: она по­пра­ла твои нече­сти­вые и злы коз­ни, так что ты не сме­ешь при­бли­зить­ся да­же к ее те­ни.

Слы­ша сии сло­ва свя­то­го, диа­вол ис­чез. Бла­жен­ный же на­чал вос­пе­вать пса­лом: «Да вос­станет Бог, и рас­то­чат­ся вра­ги Его, и да бе­гут от ли­ца Его нена­ви­дя­щие Его» (Пс. 67:2). С пе­ни­ем се­го псал­ма он на­пра­вил­ся к мо­рю. Дой­дя до од­ной при­ста­ни, он на­шел здесь неко­е­го бо­го­бо­яз­нен­но­го ко­ра­бель­щи­ка и ска­зал ему:

— Брат! не зна­ешь ли ты на мо­ре ка­ко­го-ни­будь ма­ло­го и необи­та­е­мо­го ост­ро­ва?

Вла­де­лец ко­раб­ля от­ве­чал ему:

— За­чем ты спра­ши­ва­ешь об этом? за­чем те­бе это на­доб­но?

— Я хо­чу уда­лить­ся от се­го су­ет­но­го ми­ра и на­ло­жить на се­бя по­двиг без­мол­вия, — от­ве­чал Мар­ти­ни­ан, — но я не знаю ме­ста, удоб­но­го для се­го.

Тот муж ска­зал:

— Есть од­но та­кое ме­сто, но оно страш­но: сре­ди мо­ря на­хо­дит­ся вы­со­кая ка­мен­ная ска­ла, от­ку­да нель­зя да­же ви­деть зем­ли.

— Та­кое ме­сто для ме­ня удоб­но, — от­ве­чал бла­жен­ный, — я же­лаю там по­се­лить­ся, ибо ту­да не мо­жет быть до­сту­па для жён.

— Но кто же те­бе бу­дет до­став­лять про­пи­та­ние? — спро­сил его ко­ра­бель­щик.

Мар­ти­ни­ан ска­зал:

— Я хо­чу о сем про­сить те­бя. Ты бу­дешь до­став­лять мне пи­щу, а я бу­ду мо­лить­ся за те­бя. Ес­ли же ты бу­дешь при­во­зить паль­мо­вых вет­вей, то я бу­ду за­ни­мать­ся пле­те­ни­ем; при­ез­жая, ты бу­дешь брать мое ру­ко­де­лие и про­да­вать его; а на сии день­ги бу­дешь по­ку­пать мне хлеб; при­во­зи мне так­же и во­ду в со­су­де. При­ез­жать ко мне с хле­бом и во­дою я про­шу те­бя два или три ра­за в год.

Слы­ша сие, ко­ра­бель­щик ура­зу­мел, что пред ним сто­ит свя­той муж; он обе­щал­ся ис­пол­нить всё, о чем бу­дет про­сить бла­жен­ный. Вой­дя в ко­рабль, они от­плы­ли на то пу­стын­ное ме­сто. При бла­го­при­ят­ном по­пут­ном вет­ре они к ве­че­ру до­стиг­ли той ка­мен­ный ска­лы. Уви­дев ее, бла­жен­ный воз­ра­до­вал­ся ду­хом и вос­хва­лил Бо­га. Бла­го­сло­вив ко­ра­бель­щи­ка, он во­шел на ска­лу и стал вос­пе­вать: «Твер­до упо­вал я на Гос­по­да, и Он при­к­ло­нил­ся ко мне и услы­шал вопль мой; из­влек ме­ня из страш­но­го рва, из ти­ни­сто­го бо­ло­та, и по­ста­вил на камне но­ги мои и утвер­дил сто­пы мои» (Пс. 39:2). (Ров стра­стей есть, по объ­яс­не­нию св. Афа­на­сия, по­рок и неве­же­ство. И от бре­ния ти­ны, ибо в гре­хах, как в тине, увя­за­ют улов­лен­ные ими).

Окон­чив пса­лом, он по­мо­лил­ся и ска­зал ко­ра­бель­щи­ку:

— Иди с ми­ром, брат, и при­ве­зи мне хлеб, во­ду и вет­вей, чтобы я мог де­лать кор­зи­ны.

— Ес­ли ты же­ла­ешь, — от­ве­чал ко­ра­бель­щик, — я при­ве­зу и де­ре­вьев. Здесь мы по­стро­им для те­бя неболь­шую хи­жи­ну.

Но бла­жен­ный не по­же­лал се­го: он остал­ся жить на сем камне под от­кры­тым небом, тер­пе­ли­во пе­ре­но­ся и днев­ной жар и ноч­ной хо­лод. Еже­год­но два или три ра­за ко­ра­бель­щик при­во­зил ему хлеб и во­ду, как про­сил его свя­той. Жи­вя на ска­ле, бла­жен­ный Мар­ти­ни­ан был весь­ма рад, что он бе­жал мир­ской су­е­ты. Он днем и но­чью вос­хва­лял Бо­га и бес­пре­стан­но по­учал­ся в Бо­го­мыс­лии. Но лу­ка­вой диа­вол и здесь не хо­тел оста­вить свя­то­го и ста­рал­ся ему вся­че­ски до­са­дить. Од­на­жды но­чью он под­нял на мо­ре ве­ли­кую бу­рю и воз­двиг гро­мад­ную вол­ну над гла­вой бла­жен­но­го. Она воз­вы­ша­юсь над ска­лой на пят­на­дцать лок­тей. При сем диа­вол взы­вал:

— Те­перь по­топ­лю те­бя, Мар­ти­ни­ан!

Бла­жен­ный же без сму­ще­ния от­вет­ство­вал:

— На­прас­но ты, немощ­ный и ока­ян­ный, тру­дишь­ся: не уст­рашать ме­ня твои коз­ни, не сму­тят ме­ня твои ко­вы. Я упо­ваю на Гос­по­да мо­е­го Иису­са Хри­ста и име­нем Его по­срам­лю те­бя.

Ска­зав сие, бла­жен­ный на­чал вос­пе­вать: «Спа­си ме­ня, Бо­же, ибо во­ды до­шли до ду­ши [мо­ей]. Я по­гряз в глу­бо­ком бо­ло­те, и не на чем стать; во­шел во глу­би­ну вод, и быст­рое те­че­ние их увле­ка­ет ме­ня» (Пс. 68:2).

Окон­чив сей пса­лом, Мар­ти­ни­ан стал мо­лить­ся:

— Гос­по­ди, Иису­се Хри­сте, — взы­вал он, — Еди­но­род­ный Сын неви­ди­мо­го От­ца, Ты со­шел на зем­лю ра­ди на­ше­го спа­се­ния, Ты власт­ву­ешь и над мо­рем, по­веле­ва­ешь вет­ра­ми. Всё со стра­хом слу­ша­ет те­бя. Услышь ме­ня, Вла­ды­ка, в час сей и пре­кра­ти сию бу­рю, по­сра­ми диа­во­ла, ко­то­рой хо­чет по­гу­бить ме­ня; все воз­мож­но Те­бе, Гос­по­ди; все на­хо­дит­ся в Тво­ей вла­сти». При сих сло­вах свя­то­го, диа­вол скрыл­ся. Бу­ря пре­кра­ти­лась, не при­чи­нив свя­то­му ни­ка­ко­го вре­да. По­сле се­го свя­той пре­бы­вал на той ска­ле еще шесть лет, пре­тер­пе­вая ра­ди сво­е­го спа­се­ния и дождь, и хо­лод, и жар. Но диа­вол не пре­кра­щал сво­их коз­ней. Он ввел свя­то­го в дру­гое, еще тяг­чай­шее ис­ку­ше­ние и под­верг его еще боль­шей на­па­сти.

Од­на­жды диа­вол уви­дел, что в мо­ре плы­вет ко­рабль, где на­хо­ди­лись и му­жи и же­ны. Он воз­двиг бу­рю, и силь­ный ве­тер, при­гнав ко­рабль к од­но­му кам­ню, раз­бил его. Все быв­шие на нем по­то­ну­ли, лишь толь­ко од­на от­ро­ко­ви­ца успе­ла ухва­тить­ся за дос­ку и на ней при­плы­ла к той ска­ле, где жил Мар­ти­ни­ан.

Схва­тив­шись за ка­мень, от­ро­ко­ви­ца на­ча­ла взы­вать:

— По­ми­луй ме­ня, раб Бо­жий, по­дай мне ру­ку, спа­си ме­ня и не оставь ме­ня на по­ги­бель.

Уви­дев, что от­ро­ко­ви­цу ни­кто, кро­ме его, не мо­жет спа­сти, бла­жен­ный ска­зал:

— И сие — коз­ни бе­сов­ские, но ныне, диа­вол, не мо­жешь по­бе­дить ме­ня.

Раз­мыш­ляя о сем, бла­жен­ный го­во­рил:

— Увы мне греш­но­му, ибо опять пред­сто­ит мне ис­ку­ше­ние: как мне по­сту­пить? Ес­ли но по­дам от­ро­ко­ви­це ру­ки и не из­вле­ку ее из во­ды, то она утонет, и на ду­ше мо­ей бу­дет ле­жать то­гда тя­же­лый грех, ибо я бу­ду то­гда ее убий­цей. Ес­ли же я из­вле­ку ее, то мне нель­зя оста­вать­ся здесь с нею. То­гда бу­дет для ме­ня бе­да, боль­шая пер­вой. Преж­де я, на­хо­дясь на зем­ле, мог бе­жать, но те­перь — ку­да мне бе­жать? Ведь толь­ко и есть здесь од­на ма­лая ска­ла, во­круг ко­ей по­всю­ду мо­ре.

Про­стер­ши за­тем свои ру­ки к небу, бла­жен­ный на­чал мо­лить­ся:

— Гос­по­ди, не дай мне по­гиб­нуть, но устрой всё на поль­зу ду­ши мо­ей.

Ска­зав сие, он по­дал от­ро­ко­ви­це ру­ку и вы­вел ее из мо­ря на ска­лу. Уви­дев, что она весь­ма кра­си­ва, Мар­ти­ни­ан ска­зал:

— Во­ис­ти­ну, не мо­жет быть вме­сте се­но и огонь; невоз­мож­но, чтобы ты и я жи­ли здесь вме­сте. Оста­вай­ся здесь и не бой­ся ни­че­го: тут есть хлеб и во­да: их до­став­ля­ет сю­да некий ко­ра­бель­щик. Вот через два ме­ся­ца он при­е­дет сю­да. Рас­ска­жи ему обо всем слу­чив­шем­ся, и он пе­ре­ве­зет те­бя через мо­ре.

По­сле се­го свя­той озна­ме­но­вал мо­ре крест­ным зна­ме­ни­ем и ска­зал:

— Гос­по­ди Иису­се Хри­сте! Ты за­пре­тил вет­рам, кои слу­ша­ют Те­бя с тре­пе­том, при­з­ри и по­ми­луй ме­ня и не дай мне по­гиб­нуть. Во имя Твое я вверг­нусь в мо­ре, ибо луч­ше мне уме­реть в вол­нах, чем раз­жи­гать­ся те­лес­ный стра­стью к жен­щине.

Об­ра­тив­шись за­тем к от­ро­ко­ви­це, Мар­ти­ни­ан ска­зал:

— Спа­сай­ся, де­ви­ца; Бог со­блю­дет твою ду­шу от всех вра­же­ских на­ве­тов и со­хра­нит те­бя до кон­ца!

С си­ми сло­ва­ми он бро­сил­ся в мо­ре и по­плыл. По смот­ре­нию Бо­жи­е­му, два дель­фи­на под­ня­ли его на свои хреб­ты и по­нес­ли. Уви­дев сие, де­ви­ца смот­ре­ла на него до тех пор, по­ка он не скрыл­ся из ви­ду. Дель­фи­ны вы­нес­ли бла­жен­но­го на твер­дую зем­лю. Вый­дя на су­шу, Мар­ти­ни­ан стал бла­го­да­рить Гос­по­да:

— Вос­хва­ляю Те­бя, Гос­по­ди Бо­же мой, ибо Ты див­но про­явил Свою ми­лость на мне греш­ном и недо­стой­ном ра­бе Тво­ем. Не оставь ме­ня и до кон­ца.

По­сле то­го он так на­чал раз­мыш­лять:

— Не знаю, что мне де­лать? Враг не остав­ля­ет ме­ня ни в го­рах, ни в пу­сты­нях. Не оста­вил он ме­ня и на мо­ре. Но я дол­жен все­гда но­сить в серд­це сло­ва еван­гель­ские: «Ко­гда же бу­дут гнать вас в од­ном го­ро­де, бе­ги­те в дру­гой. Ибо ис­тин­но го­во­рю вам: не успе­е­те обой­ти го­ро­дов Из­ра­иле­вых, как при­и­дет Сын Че­ло­ве­че­ский» (Мф. 10:23).

Ска­зав сие, бла­жен­ный на­чал пе­ре­хо­дить из од­но­го ме­ста в дру­гое, из од­но­го го­ро­да в дру­гой и го­во­рил так:

— Бе­гай, Мар­ти­ни­ан, чтобы те­бя не по­стиг­ла на­пасть.

Так, по­сто­ян­но стран­ствуя, он про­во­дил свою жизнь. При сем он не но­сил с со­бою ни жез­ла, ни меш­ка, ни хле­ба, ни двух одежд, ни де­нег — сло­вом ни­че­го, что необ­хо­ди­мо для на­шей жиз­ни. Ко­гда он вхо­дил в го­род или ка­кое-ли­бо се­ло, он спра­ши­вал, кто из жи­те­лей от­ли­ча­ет­ся сво­им бла­го­че­сти­ем, и у то­го оби­тал и при­ни­мал пи­щу. Но­че­вал он там, где за­сти­га­ла его ночь: в пу­стыне или в по­ле; при сем он ло­жил­ся от­дох­нуть лишь на са­мое крат­кое вре­мя. Стран­ствуя так, он в два го­да по­се­тил сто шесть­де­сят че­ты­ре го­ро­да и на­ко­нец при­шел в Афи­ны^[4]. Епи­ско­пу то­го го­ро­да Бог бла­го­во­лил от­крыть всё о бла­жен­ном Мар­ти­ни­ане. Здесь, чув­ствуя при­бли­же­ние сво­ей кон­чи­ны, свя­той, уже бу­дучи бо­лен, во­шел в цер­ковь, воз­лег на зем­лю и ска­зал окру­жа­ю­щим:

— При­зо­ви­те сю­да ско­рее епи­ско­па!

Окру­жа­ю­щие по­ду­ма­ли, что он безум­ный. Ко­гда же Мар­ти­ни­ан стал сно­ва про­сить их, они по­ви­но­ва­лись ему, по­шли к епи­ско­пу и ска­за­ли ему:

— Некий че­ло­век ле­жит в церк­ви; мы не зна­ем, безум­ный ли он или что дру­гое. Он про­сил нас при­звать те­бя к нему.

Епи­скоп же от­ве­чал им:

— На­прас­но вы на­зы­ва­е­те безум­ным се­го че­ло­ве­ка: он го­раз­до луч­ше и вы­ше ме­ня!

Вос­став, епи­скоп от­пра­вил­ся в цер­ковь. Бла­жен­ной, уви­дев епи­ско­па, не мог под­нять­ся. Про­сти­рая к нему свои ру­ки, он хо­тел сим воз­дать долж­ную честь Бо­жию ар­хи­ерею. Епи­скоп же так­же ста­рал­ся ока­зать ему честь и ска­зал:

— Неко­гда Бог обе­щал мне по­ка­зать Сво­е­го ра­ба. Вот ныне ис­пол­ни­лось Его обе­ща­ние. Ко­гда же ты удо­сто­ишь­ся небес­но­го Цар­ства, то по­мя­ни и ме­ня.

Бла­жен­ный от­ве­чал:

— Бла­го­сло­ви ме­ня, от­че, и мо­лись за ме­ня Гос­по­ду, чтобы мне не осуж­ден­ным пред­стать пред Его пра­вед­ным су­дом.

Ска­зав сие, свя­той воз­вел очи свои к небу и ска­зал:

— Гос­по­ди Иису­се Хри­сте! в ру­ки Твои пре­даю дух мой!

И пе­ре­кре­стив­шись, ска­зал епи­ско­пу:

— Пре­дай по­гре­бе­нию ме­ня, от­че, Гос­по­да ра­ди!

При этом ли­це бла­жен­но­го оза­ри­лось улыб­кой, — и так он пре­дал Гос­по­ду свою ду­шу^[5]. Так свя­той Мар­ти­ни­ан скон­чал с че­стью свое зем­ное по­при­ще, со­хра­нил ве­ру и удо­сто­ил­ся по­лу­чить ве­нец, при­уго­то­ван­ный ему в Цар­стве небес­ном. Епи­скоп с ве­ли­кою че­стью пре­дал по­гре­бе­нию его свя­тое те­ло в той церк­ви.

Кто не уди­вит­ся се­му по­движ­ни­ку, кто не убла­жит его па­мять! Он до кон­ца дней сво­их под­ви­зал­ся, чтобы спа­сти ду­шу свою. И да­же сам доб­ро­воль­но под­верг се­бя му­че­ни­ям. То­гда не бы­ло еще воз­двиг­ну­то на хри­сти­ан го­не­ний, но свя­той сам се­бе устро­ил му­че­ни­че­ство. Он по­бе­дил диа­во­ла и рас­торг все его коз­ни. Он сам был для се­бя го­ни­те­лем и доб­ро­воль­но на­ла­гал на се­бя стра­да­ния. Ис­тин­но, его сле­ду­ет на­звать му­че­ни­ком и доб­рым стра­даль­цем; ог­нём вре­мен­ным он пре­одо­лел огонь веч­ный. Диа­вол воз­двиг его на же­ну, а сей бла­жен­ный об­ра­тил ее на пра­вый и доб­рый путь.

Но об­ра­тим­ся к той де­ви­це, остав­лен­ной Мар­ти­ни­а­ном на ска­ле, и уви­дим, что ей мно­го спо­соб­ство­ва­ла мо­лит­ва бла­жен­но­го.

Остав­шись на ска­ле, Фо­ти­ния — та­ко­во бы­ло имя сей де­ви­цы, — пи­та­лась хле­бом и во­дой, как ука­зал ей бла­жен­ный. По обы­чаю, через два ме­ся­ца ко­ра­бель­щик на­пра­вил­ся к ска­ле, ве­зя для пре­по­доб­но­го хлеб и во­ду. При­бли­жа­ясь к ска­ле, он уви­дел де­ви­цу вме­сто ино­ка и по­ду­мал, что это при­ви­де­ние.

В ужа­се он стал от­плы­вать от ска­лы. Фо­ти­ния же ста­ла кри­чать ему:

— Не бой­ся ни­че­го, я — дей­стви­тель­но жен­щи­на и — хри­сти­ан­ка; не уез­жай от ме­ня, но при­ди и вы­слу­шай, что я рас­ска­жу те­бе.

Но ко­ра­бель­щик не по­ве­рил ей. То­гда она, за­кли­ная его, ста­ла го­во­рить:

— Кля­нусь те­бе Хри­стом, что я — хри­сти­ан­ка; без бо­яз­ни по­дой­ди сю­да и вы­слу­шай мой рас­сказ.

То­гда ко­ра­бель­щик, при­став к ска­ле, ска­зал ей:

— Где на­хо­дит­ся быв­ший тут чер­но­ри­зец? как и ку­да он мог уй­ти от­сю­да? Кто при­вёз те­бя и оста­вил на сем камне?

Пе­ре­кре­стив­шись, Фо­ти­ния на­ча­ла рас­ска­зы­вать обо всем, слу­чив­шем­ся с нею. Услы­шав ее рас­сказ, тот че­ло­век весь­ма изу­мил­ся и ска­зал ей:

— Иди, я пе­ре­ве­зу те­бя от­сю­да на зем­лю, чтобы ты мог­ла ид­ти в свой го­род.

— Нет, брат, — от­ве­ча­ла она ему, — про­шу те­бя, не уво­зи ме­ня от­сю­да, но ока­жи мне ми­лость: схо­ди в се­ле­ние, при­не­си мне муж­скую одеж­ду из вла­ся­ни­цы; при­но­си мне хле­ба и во­ды, как ты де­лал сие для бла­жен­но­го му­жа, и ты по­лу­чишь обе­щан­ное им Бо­жие бла­го­сло­ве­ние. Ибо нет раз­ни­цы меж­ду муж­ским по­лом и жен­ским, как ска­зал Апо­стол: «Нет уже Иудея, ни языч­ни­ка; нет ра­ба, ни сво­бод­но­го; нет му­же­ско­го по­ла, ни жен­ско­го: ибо все вы од­но во Хри­сте Иису­се» (Гал. 3:28). Не гну­шай­ся мной греш­ни­цей, ибо и я хо­чу по­лу­чить спа­се­ние. Быть мо­жет, Бог, же­лая спа­сти ме­ня, Сво­им муд­рым смот­ре­ни­ем бла­го­из­во­лил по­се­лить ме­ня на сей ска­ле. Не остав­ляй ме­ня толь­ко по­то­му, что я — жен­щи­на; вспом­ни, что Бог со­тво­рил Ада­ма и Еву, и что Сам Он бла­го­из­во­лил ро­дить­ся от Пре­свя­той Де­вы Ма­рии. По­слу­жи и мне, как слу­жил ты то­му пра­вед­ни­ку и при­не­си мне всё, о чем я про­си­ла те­бя. При­не­си так­же и шер­сти, чтобы я мог­ла за­ни­мать­ся ру­ко­де­ли­ем. Пусть с то­бой при­е­дет сю­да и твоя же­на: она об­ле­чёт ме­ня в муж­скую одеж­ду, и я бу­ду ра­бо­тать то, что она мне при­ка­жет. Гос­подь и Бог мой да пре­бу­дет с то­бою во всю твою жизнь, и даст те­бе и в сей и в бу­ду­щей жиз­ни бла­го­дать, ми­лость и от­пу­ще­ние гре­хов.

Ко­ра­бель­щик же от­ве­чал ей:

— Я сде­лаю всё, о чем ты про­сишь ме­ня, толь­ко кре­пись и му­жай­ся, и Бог ис­пол­нит твое же­ла­ние.

С си­ми сло­ва­ми он от­плыл до­мой; спу­стя два дня, он при­е­хал опять сю­да вме­сте с же­ною, взяв всё, что про­си­ла де­ви­ца. Вый­дя из ко­раб­ля, же­на его под­ня­лась на ска­лу к бла­жен­ной Фо­ти­нии. Она по­це­ло­ва­ла ее и по­кло­ни­лась до зем­ли. За­тем она при­нес­ла ей из ко­раб­ля одеж­ду и хлеб. По­про­сив ко­ра­бель­щи­ка немно­го отой­ти, бла­жен­ная Фо­ти­ния со­влек­ла с се­бя жен­скую одеж­ду, от­ло­жив вме­сте с сим и жен­скую немощь, и об­лек­лась в муж­ское оде­я­ние и пре­по­я­са­лась муд­ро­стью и му­же­ствен­ной си­лой. При сем она мо­ли­лась, взы­вая:

— Гос­по­ди Бо­же! Ты от ве­ка вни­мал мо­лит­вам всех Тво­их свя­тых, по­слу­шай и ме­ня греш­ную, по­мо­ги мне на сем ме­сте в му­же­ском оде­я­нии по­жить ти­хо и бла­го­чест­но; со­хра­ни мою ду­шу, утвер­ди мое серд­це, укре­пи мое те­ло и на­ставь ме­ня на путь спа­се­ния; воз­дай до­стой­ную мзду и сим лю­дям, кои мне по­слу­жат. Ибо Ты бла­го­сло­вен и пре­п­ро­слав­лен во ве­ки. Аминь.

По­сле се­го она ска­за­ла жене:

— Гос­по­жа моя, про­шу те­бя до­став­ляй­те мне и шерсть вме­сте с хле­бом и во­дою, чтобы мне не есть без воз­на­граж­де­ния ва­ше­го хле­ба, а сии одеж­ды мои возь­ми се­бе в вос­по­ми­на­ние мо­е­го сми­ре­ния.

По­сле се­го она с ми­ром от­пу­сти­ла их. На тре­тий же ме­сяц ко­ра­бель­щик вме­сте с сво­ей же­ною сно­ва при­е­ха­ли к Фо­ти­нии, и при­вез­ли ей с со­бою хле­ба. Пре­бы­вая на ост­ро­ве, бла­жен­ная де­ва вос­хва­ля­ла Гос­по­да за свою жизнь. Еже­днев­но она воз­но­си­ла 12 мо­литв Бо­гу, а каж­дую ночь она усу­губ­ля­ла сие бла­го­че­сти­вое де­ло и два­дцать че­ты­ре ра­за мо­ли­лась Гос­по­ду. Фунт хле­ба слу­жил для нее пи­щей на два дня. Так, при по­мо­щи Бо­жи­ей, она до­стиг­ла кон­ца сво­ей жиз­ни. Ко­гда она по­се­ли­лась на сей ска­ле, ей бы­ло два­дцать пять лет, а на ска­ле она под­ви­за­лась шесть лет; по­сем с ми­ром пре­да­ла Гос­по­ду чи­стую и свя­тую ду­шу свою. Уже через два ме­ся­ца по­сле ее смер­ти, ко­гда в по­ло­жен­ный срок при­бы­ли ко­ра­бель­щик вме­сте с же­ною, они на­шли бла­жен­ную Фо­ти­нию усоп­шей; ру­ки ее бы­ли кре­сто­об­раз­но сло­же­ны, ли­це ее бы­ло свет­ло: она име­ла вид как бы спя­щей. По­кло­нив­шись ее свя­то­му те­лу и взяв его, они по­ло­жи­ли его в ко­рабль и от­плы­ли к го­ро­ду Ке­са­рии Па­ле­стин­ской. Здесь ко­ра­бель­щик от­пра­вил­ся к епи­ско­пу Ке­са­рий­ско­му и рас­ска­зал ему всё о доб­ро­де­тель­ный жиз­ни свя­той Фо­ти­нии. Со всем кли­ром епи­скоп с че­стью пре­дал по­гре­бе­нию ее те­ло, с пе­ни­ем бо­го­вдох­но­вен­ных псал­мов и пе­ний, воз­да­вал честь и сла­ву От­цу и Сы­ну и Свя­то­му Ду­ху ныне и прис­но и во ве­ки ве­ков. Аминь.

При­ме­ча­ния

^[1] Ке­са­рия — боль­шой го­род в Па­ле­стине, при Сре­ди­зем­ном мо­ре; там име­ли ме­сто­пре­бы­ва­ние Рим­ские про­ку­ра­то­ры.

^[2] Т.е. был в опас­но­сти от­ка­зать­ся от здра­вых и под­дер­жи­ва­ю­щих ме­ня по­мыс­лов, и под­верг­нуть­ся ве­ли­чай­ше­му по­полз­но­ве­нию. — Но­га­ми и сто­па­ми про­рок на­зы­ва­ет, — как объ­яс­ня­ет блж. Фе­о­до­рит, — по­мыс­лы.

^[3] Прп. Пав­ла вдо­ва под­ви­за­лась в Виф­ле­е­ме 20 лет, от 384 го­да; скон­ча­лась 26 ян­ва­ря 404 го­да.

^[4] Го­род в Гре­ции; те­перь сто­ли­ца гре­че­ско­го ко­ролев­ства; в древ­но­сти этот го­род сла­вил­ся сво­ею уче­но­стью.

^[5] Свя­той Мар­ти­ни­ан скон­чал­ся в кон­це IV или на­ча­ле V ве­ка.

Поиск по сайту: