Как вы думаете, так вы и чувствуете 117

тами. Он писал: «Человека, который страдает, ведут к тому, чтобы он поверил, что не может сам помочь себе и что ему следует обратиться к профессиональному знахарю, хотя он сталкивается с расстройством, связанным с повседневными жизненными проблемами. При этом подвергается эрозии его уверенность в возможность использовать привычные приемы, которыми он обычно решал свои проблемы, и он принимает точку зрения, что эмоциональными проблемами управляют силы, находящиеся вне его досягаемости. Он уже не надеется понять себя, поскольку его собственные мысли заранее считаются мелкими и несущественными. Отвергая ценность здравого смысла, эта злосчастная док­трина запрещает ему опираться на собственные суждения для анализа и решения собственных проблем».

Тим любил цитировать замечания крупного математика и философа Альфреда Нота Уайтхэда: «Наука коренится... в мышлении, основанном на здравом смысле. Это и отправ­ная точка, где происходит сбор исходных данных, и итог, к которому она должна вернуться... Вы можете шлифовать свой здравый смысл, можете противоречить ему в некото­рых деталях, вы можете даже удивить его. Но в конечном счете ваша задача сводится к тому, чтобы удовлетворить его».

Предтечей этой революции в психологии, которому теперь тоже за семьдесят, был Джозеф Вольпе. Южноаф­риканский психиатр и прирожденный диссидент (его родной брат, один из ведущих южноафриканских коммунистов, подвергался преследованиям и сидел в тюрьме), Вольпе был избран судьбой, чтобы выступить против психоанали­тического истеблишмента. В Южной Африке это было почти то же самое, что выступить против апартеида — так сильна была мертвая хватка, которой психоаналитики дер­жали его профессию. В пятидесятые годы Вольпе потряс терапевтический мир и привел в ярость своих коллег, от-

j]g_______________________ Мартин Э. П. Зелипиая

крыв простое средство от фобий. Психоаналитический ис­теблишмент твердо стоял на том, что фобия (иррациональ­ный и определенный страх перед определенными объектами, например, кошками) — это поверхностное отображение бо­лее глубокого расстройства. Источником фобии, как ут­верждает эта школа, является скрытый страх, что ваш папа кастрирует вас в отместку за желание, которое вы испыты­ваете по отношению к собственной маме. (При этом для женщин не предлагалось никакого альтернативного меха­низма. Любопытно, что фрейдисты никогда не обращали серьезного внимания на тот факт, что среди страдающих фобиями большинство составляет именно женщины, гео­метрия гениталий которых не отвечает требованиям этой теории). С другой стороны, теоретики био медицинского толка, провозглашали, что в основе этой проблемы должно ле­жать некое неоткрытбе доселе расстройство биохимии моз­га. (Даже сегодня, сорок лет спустя, это нарушение так и не обнаружено.) Обе школы настаивали, что лечит только страх пациента по отношению к кошкам — это все равно, что замазывать коревую сыпь румянами.

Вольпе, однако, рассудил, что иррациональная боязнь чего-то — это не просто симптом фобии, а она сама. Если удастся ликвидировать этот страх (а это вполне возможно, например, используя павловские условные рефлексы, осно­ванные на поощрении и наказании), то при этом будет уничтожена и фобия. Стоит вам избавиться от страха перед кошками, и проблема будет решена. И фобия вовсе не появится вновь в какой-либо иной форме, как утверждают теоретики от психоанализа и биомедицины. Вольпе и его последователи, называвшие себя терапевтами поведения, запросто излечивали от страхов в течение одного-двух ме­сяцев, причем фобии исчезали без каких-либо рецидивов.

\г результате подобной наглости (как он осмелился ут­верждать, что в расстройствах психики нет ничего особенно

Как вы думаете, так вы и чувствуете ________ 119

сложного!) жизнь Вольпе в Южной Африке стала исклю­чительно неуютной. Тогда он подверг себя изгнанию, пере­бравшись в лондонскую больницу Модели, затем в Виргин­ский университет и, наконец, оказался в Темплском универ­ситете в Филадельфии, где продолжал использовать тера­пию поведения для лечения психических заболеваний. Зади­ристый и упрямый, он постоянно со всеми грызся. Если ученики отклонялись от его идей хотя бы на йоту, он от них отрекался. С одной стороны, эта его особенность напомина­ла о том, как его самого преследовали ортодоксальные пси­хоаналитики; с другой стороны, за этим стояла определен­ная смелость.

К концу 60-х годов Филадельфия превратилась в своего рода Афины для новой психологии. В Темпле гремел Джозеф Вольпе, а Тим Бек собирал. вокруг себя толпы сторонников в Пенсильванском университете. Последний пришел к тем же выводам относительно депрессии, что и Вольпе относительно фобии, а именно, что депрессия есть не что иное, как то, что принято считать ее симптомами. Ее вызывают негативные мыслительные процессы. Под ними нет никакого скрытого расстройства, которое надо было бы искоренять: никаких неразрешимых конфликтов детского периода, никакого неосознанного страха, и даже никакой биохимии мозга. Эмоции возникают непосредственно из того, что мы думаем. Подумайте непосредственно из того, что мы думаем. Подумайте: «Я в опасности», и вы почув­ствуете возбуждение. Подумайте: «На меня опять наеха­ли», и вы почувствуете гнев. Подумайте: «Потеря», и вам станет грустно.

Я был ранним приверженцем этого подхода и верил, что аналогичный процесс, когда сознательная мысль «пово­рачивает не туда», может иметь место и в приобретенной беспомощности, и в депрессии. Я стал преподавать в Кор-нельском университете в 1967 году, сразу после защиты

120 Ма ртин Э. П. Зелипяан

докторской диссертации в Пенсильванском университете. В 1969 году Тим попросил меня вернуться в Пенсильванский университет на год или два, чтобы изучить его новый под­ход к депрессии. Я с радостью вернулся и обнаружил себя в центре группы, с энтузиазмом разрабатывающей терапию депрессии.

Наша логика была вполне прямолинейна. Депрессия происходит от привычных особенностей мышления, форми­ровавшихся на протяжении жизни. Если изменить эти при­вычки, мы излечим депрессию. Давайте открыто наступать на сознательные процессы мышления, говорили мы, ис­пользуя все наши знания, чтобы изменить то, как наши пациенты думают о несчастливых событиях. Так появился новый подход, который Бек называл когнитивной терапией. Смысл его в том, чтобы изменить способ, стиль, которым пользуется пациент, находящийся в депрессии, когда думает о неудаче, поражении, потере и беспомощности. Нацио­нальный институт психического здоровья истратил миллио­ны долларов, проверяя, помогает ли эта терапия при депрес­сии. Оказалось, что да.

То, как вы думаете о своих проблемах, в том числе и о собственной депрессии, способно либо ослабить ее, либо усугубить. Неудача или поражение может внушить вам чувство беспомощности, но приобретенная беспомощность влечет за собой лишь кратковременные симптомы депрес­сии — если только все не усугубляет ваша пессимистичес­кая манера объяснения. Если же последнее случится, ваша неудача или поражение могут ввергнуть вас в полномас­штабную депрессию. С другой стороны, при оптимистичном подходе вашу депрессию можно прекратить.

Женщины склонны страдать от депрессии вдвое чаще, чем мужчины, потому что в среднем они думают о своих проблемах таким образом, который усугубляет депрессию. Мужчины имеют склонность скорее действовать, чем

Как вы думаете, так вы и чувствуете 121