АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ГЛАВА 54

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

Мы нагоняем герцогиню и других ее спутников у самых стен Ренна, в старом аббатстве, посвященном святой Бригантии. Изабо уже там; ее сопровождают госпожа Иверн и верная Луиза. При виде брата Анна и Изабо визжат от радости и бросаются ему навстречу. Какая герцогиня, какая принцесса, какой бастард?.. Они — семья, и эта семья снова вместе.

К моему некоторому удивлению, добрая Луиза сердечно обнимает меня, радуясь, что я вернулась целой и невредимой. Неловко глажу ее по спине. Я еще не привыкла к таким проявлениям любви и приязни.

Сестры из аббатства дают нам порадоваться встрече, потом провожают в приготовленные для нас комнаты. Они заблаговременно обо всем позаботились, понимая, что с дороги нам нужно освежиться и отдохнуть. Что до меня, я уже горюю по чудесному уединению с Дювалем, которое испытала в пути. Послушница открывает передо мной дверь, после чего тихо удаляется. Оставшись одна, я прислоняюсь спиной к дверному косяку и закрываю глаза.

Тихий шорох ткани заставляет меня резко распахнуть веки.

В кресле у очага сидит настоятельница монастыря Святого Мортейна, облаченная в черные церемониальные ризы. И как обычно, по ее бледному лицу невозможно понять, о чем она думает.

Меня охватывают разом страх и раскаяние.

— Матушка настоятельница, — кое-как выговариваю я, преклоняя колени перед аббатисой и касаясь лбом холодного каменного пола.

— Дочь наша, — ледяным голосом произносит она, и в голове у меня не остается ни одной мысли — все вытеснил страх.

Я-то думала, у меня будет время обдумать каждое слово, которое я ей скажу, а еще лучше — изложу в письме, и она прочтет это письмо в стенах нашего монастыря, а не здесь, где она сидит передо мной, как воплощенное возмездие.

Шуршит пергамент. Я чуть поднимаю голову и вижу, что она разглаживает на колене записку. Ту, что я ей отправила.

— Мне кажется, — говорит она, — нам нужно многое обсудить.

— Да, пресвятая матушка настоятельница.

Кажется, голос у меня дрожит чуть меньше. Постепенно я припоминаю свою былую решимость и поднимаюсь на ноги, не спрашивая позволения. Я отряхиваю колени, окончательно собираюсь с мыслями — и смотрю ей прямо в глаза.

— Канцлер Крунар предал нас всех, — говорю я.

Ее лицо неподвижно, как мрамор.

— Объясни.

И я объясняю. Рассказываю о его коварстве, о том, как он манипулировал людьми и рушил их жизни. Договорив, я не знаю, поверила она мне или нет.

— Если это так, — произносит она наконец, — канцлеру Крунару за многое придется ответить.

Я киваю. Могу себе представить, как потрясло ее услышанное.

— Он сидит в подземельях Геранда, ожидая приговора, который вынесут ему герцогиня и ее Тайный совет. — Я сжимаю одну руку другой. — И вот еще, матушка. Я должна кое о чем предупредить вас. — (Она поднимает брови, но не перебивает меня.) — Я пришла к убеждению, что метки, посредством которых направляет нашу руку Мортейн, не так просты, как нам прежде казалось. Боюсь, они не столько призывают нас к действию, сколько служат отражением могущего произойти.

— Умолкни! — Аббатиса встает, отменяя мои слова взмахом руки. — Ты взялась поучать тех, кто выше тебя? Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю! Вот прослужишь Мортейну лет двадцать, прилежно изучая Его деяния и пути, тогда и будешь толковать мне Его заповеди. Но не ранее! — В ее холодных синих глазах пылает гнев. Она подходит к окну и смотрит наружу, на оголенный по зимнему времени монастырский сад. — А что Дюваль? Ты любишь его?

Она говорит так насмешливо, точно я нагишом валялась в грязи со свиньями.

Я закрываю глаза и тянусь в глубь своего существа, к той божественной искре, которую с некоторых пор в себе ощущаю.

— Да, — отвечаю я просто. — Люблю.

Она оборачивается ко мне, на щеках горят красные пятна.

— И ради мужской любви ты готова отринуть все, что мы тебе дали?

— Не просто ради мужской любви, — тихо говорю я. — Ради любви Дюваля. И я найду способ служить и своему Богу, и своему сердцу. Уж верно, Мортейн не затем дает нам сердца, чтобы мы всю жизнь держали их в небрежении.

Она отшатывается, как от удара:

— Так ты теперь у нас еще и знаток воли Мортейна?

Я смотрю на нее, не отводя глаз:

— Я лицом к лицу встретилась с Ним на побоище возле стен Нанта. И Он оказался совсем не таким, как я ожидала.

Она презрительно оттопыривает губу.

— Ты видела Мортейна? У тебя было видение?

— Нет, пресвятая матушка. Он явился мне во плоти, в той плоти, что подобает богам и святым. Он обратил ко мне слово и назвал меня дочерью, и я поняла, какого служения Он от меня ждет. Отныне я буду славить Его милосердие, а не Его гнев.

Я отлично вижу, как хочется ей меня наказать. Сперва я думаю, что это за неповиновение, но потом понимаю — это оттого, что я видела Мортейна, а она нет.

— Теперь тебе окончательного посвящения не видать, — произносит она.

— А я и не хочу произносить последний обет, матушка настоятельница, — отвечаю я, сама удивляясь, как мало привлекает меня монастырская жизнь.

Я думаю об Аннит, которой предстоит провести всю жизнь взаперти, никогда не покинув стен обители. О Сибелле, исполняющей какое-то ужасное служение, которое постепенно лишает ее рассудка. Неужто Отец в самом деле желает для них подобной судьбы?

Ну а я — я успела привыкнуть к тому, что в жизни у меня есть кое-какой выбор, и отнюдь не намерена возвращать это право монастырю.

— Обитель сосредоточена лишь на одной грани славы Мортейна, матушка настоятельница. Я хотела бы лучше изучить и другие и только потом, возможно, вступить на монашеский путь.

— Похоже, я ошибалась в высокой оценке твоей набожности и ревностного отношения к долгу. — Аббатиса глядит на меня так, словно я — мерзкий червь, копошащийся у ее ног.

Я вновь призываю на помощь свою новообретенную силу:

— Вы неверно поняли меня, матушка. Ничто не отвратит меня от верной службы Мортейну. Я не уверена лишь в монастыре.

Ее ноздри раздуваются, а губы белеют. Тяжело дыша, она смотрит на меня какое-то время. Потом сжимает зубы и, подхватив юбки, стремительно выходит за дверь.

 

Ровно через две недели после своего тринадцатилетия Анна Бретонская торжественно облачается в наряды и драгоценности, подобающие герцогине. Когда все готово, Изабо в обе щеки целует сестру, и мы покидаем аббатство Святой Бригантии. С Анной всего несколько спутников: я, Дюваль, капитан Дюнуа, Франсуа. С нами едут и обе аббатисы. Стоит вечер; вереница факелов освещает наш путь к главному въезду в город, где уже поднят мост.

Когда мы останавливаемся на берегу рва, Анна отделяется от своей маленькой свиты и одна подходит к воротам. Юным и звонким голосом она произносит древние слова, которые веками произносили все правители Бретани, обещая отстаивать права и свободы своих подданных — и простонародья, и родовитых вельмож.

Толпа отвечает ей взрывом восторженных приветствий. Люди рады принять свою новую герцогиню. Гремят толстые цепи, и подъемный мост опускается. Он ложится наземь с тяжким гулом, торжественным, как удар колокола. Город распахивает ворота; Анна пересекает мост и входит под своды.

Ревут трубы, кричат дети. Анну по обычаю осыпают горстями зерна и высушенных цветочных лепестков. Толпа провожает ее до самого собора. Как велит традиция, ночь перед коронацией Анна проведет в молитвах. Мы, все шестеро, будем бодрствовать вместе с нею, но не рядом. Свое молитвенное служение она будет нести одна.

Ночь предстоит долгая, но это даже и хорошо, ибо каждому из нас многое предстоит обдумать под священными сводами. Я неоднократно чувствую на себе взгляд моей настоятельницы, вопрошающий и задумчивый. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что меня это вовсе не беспокоит. Ее власть надо мной ушла в прошлое.

А вот что касается Дюваля… Каждый его взгляд, брошенный на меня, я ощущаю как прикосновение к самой душе. Это настоящее чудо, и мне каждый раз хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь. Мы все-таки в церкви.

Витражные окна не позволяют как следует рассмотреть небо, но миг, когда ночь сменяется днем, я угадываю безошибочно. С наступлением рассвета Дюваль придвигается поближе ко мне. Наши взгляды встречаются. Мы находимся в святом месте, нам предстоит очень торжественное событие, но я все-таки улыбаюсь. Его рука двигается, я опускаю глаза и вижу, что он перебирает пальцами ленту, похищенную у меня из волос. Он завязал на ней девять узелков, превратив в четки, призывающие благословения девяти наших святых. Любимый протягивает мне руку, и мое сердце ускоряет свой бег. Неужели он хочет объявить о помолвке прямо здесь и сейчас, перед герцогиней, Господом и всеми нашими святыми?.. Я и не думаю сомневаться в своем чувстве к нему, но этого ли я на самом деле хочу?

Он нежно берет меня за руку и, прежде чем я успеваю отдернуть ее, быстро обматывает лентой… не оба наши запястья, а лишь мое. Он склоняется поближе и шепчет так тихо, что я едва разбираю слова:

— Когда ты будешь готова… или не будешь вообще… мое сердце останется твоим, пока Смерть не разлучит нас. Что бы это ни значило применительно к супружеству с дочерью Смерти.

Во мне играет и пузырится радостный смех. Я тянусь к Дювалю и скрепляю наш союз поцелуем, и пусть смотрят на нас и Господь, и святые, и даже настоятельница нашего монастыря. Я — дочь Смерти, мой путь осенен суровой тенью Отца, но любая тьма иной раз уступает дорогу милосердному свету.

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора


[1]В Бретани исстари пользовались бретонским языком (из группы кельтских), отличным от французского. В настоящее время число его носителей составляет около миллиона человек. (Здесь и далее — прим. перев.)

 

[2] Мизерикордия — кинжал, которым в рыцарские времена добивали раненого врага, оказывая ему «последнюю милость».

 

[3] Держать стремя — вопреки расхожему заблуждению, его держат с противоположной стороны лошади, чтобы в момент посадки седло не съехало набок. Во время седловки конь обычно сопротивляется затягиванию подпруг, и они могут держать седло недостаточно плотно. Окончательно их затягивают уже с седла.

 

[4]День святого Мартина, в нашей традиции — Мартынов день, празднуется католической и англиканской церквами 11 ноября, православной — 25 октября.

 

[5] Огр — сказочное существо, великан-людоед.

 

[6] Mais oui? — Не так ли? (фр.)

 

[7]«Фруктовый» вкус или запах вина вовсе не означает, что речь идет о «плодово-ягодном» напитке: имеется в виду, что в готовом вине сохранился запах и вкус винограда.

 

[8] Поезд — здесь: вереница повозок, следующих одна за другой.

 

[9] Дать шенкеля — действие всадника, когда лодыжки и пятки прижимаются к бокам лошади, посылая ее вперед.

 

[10] С луки седла — при дамской посадке боком (в специальном седле) левая нога находится в стремени, а правая перекидывается через особый упор.

 

[11] Боевая жила — артерия, в которой бьется, пульсирует кровь.

 

[12] Bitterroot, горький корень — американское растение (символ штата Монтана), а действие происходит в Европе.

 

[13] Mon Dieu! — Боже мой! (фр.)

 

[14] Консорт — в царствующих семьях супруг венценосной особы, не имеющий личных прав на престол.

 

[15] Ренн — город на северо-западе нынешней Франции. Первоначально был основным поселением кельтского племени редонов, в честь которых и назван. Позже некоторое время являлся столицей исторической области Бретань.

 

[16] Лига (фр. лье) — расстояние, равное трем милям.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.01 сек.)