АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Локация «Тхэк-В-Ондо»

Читайте также:
  1. Дислокация войск
  2. Монумент Артем и гиперпоиск-мегалокация
  3. Торможение трещин дислокациями и коррозия под напряжением
  4. Уточнения по локациям и их значимости для игры.

 

 

Новый днеь

Пронзительно-синее небо,

Увидела,

Едва проснувшись.

Настойчивая тень слева,

Бегала,

Лица коснувшись.

Морозный свежий воздух,

Ощутила,

Форточку открыв.

Трогательный нежный пух,

Подцепила,

Струя вверх взмыв.

Белоснежный иней,

Ослеплял,

Тополя украшая.

О себе день зимний,

Заявлял,

Красотой поражая.

Зааплодировал даже стоящий неподалёку гид. Когда, он, неспешной походкой, на ходу расстёгивая кошелек, подошёл к нашей группе, мы обратили внимание на его странную внешность: густые седые брови, длинные волосы, завязанные в пучок, и чем-то разрисованное лицо. Так же не спеша, гид поклонился на все четыре стороны, зачем-то сказал «Осс!», и, после небольшого торга приступил к объяснениям.

– Здесь главное не стоять на месте. Не ровён час, какой-нибудь Пьяный Мастер закурить попросит.

– А кто тут вообще обитает?

– Дикое племя - каратуи. Этим, если будут кидаться в драку, сразу кричите «Ямэ!». А если быстро произнесёте «Ич-Ни-Сан-Джи-Гоу-Роки-Сити-Хати-Кю-Дзю», то всё племя впадет в религиозный экстаз на десять минут. Вождём у них сейчас Кун Фуфайтер, довольно неприятный тип. При встрече, главное, сразу признавайте, что его кунфуй сильнее вашего, это многих спасло.

– Ещё?

– Если увидите, что в высокой траве движется нечто полосатое - не пугайтесь. Это Крадущийся Тигр.

– И что он делает?

Гид задумался.

– Да хрен его знает. Пока только крадётся - ничего другого от него не видели. Да, ещё на Затаившегося Дракона не наступите. Затаивается, подлец, где надо, и где нет.

– Опасен?

– Очень! Сразу в суд потащит. Кошелька, будьте уверены, лишитесь.

– Что ж. Спасибо за помощь!

На следующем перекрёстке нас уже поджидали. Бомжеватого вида панда, явно уже с утра навеселе, осмотрел нас критическим взглядом. Обойдя наш маленький отряд по неровной дуге, нетвёрдыми шагами приблизился и произнёс голосом Ильи Лагутенко:

– Панда. Панда Кун Фуфайтер. Бывший парикмахер.

При этом почему-то в упор посмотрел на корову Мурку.

– Матроскин, видя такое внимание к любимой корове, насупился:

– Кот Шрёдер. А что это у Вас, уважаемый Панда, имя-отчество какое-то несибирское?

Панда всмотрелся в кота, икнул, и отступил на пару шажков.

– Ш-шрёдер? Т-тот самый? Да шо ж я стою, прОшу дорогих гостей на учебно-показательную тренировку в их честь! Какой стиль предпочитают паны?

Перейро сделал жест, чтобы почесать шею, Кун Фуфайтер мгновенно уловил движение и, по-своему расшифровал:

– Стиль пьяного мастера, понял. Прошу вон в ту деревеньку, хе-хе. А имя-отчество, ну, хто его счас знает - шо дали, то и носим, хе-хе…

В деревне как раз начиналась тренировка. Субтильного вида новички, внимали командам суровых, покрытых шрамами мастеров.

– И, раз, два, три, принял!

По команде «Принял!» новички, с видимым трудом опустошили по мелкой двадцатипятиграммовой рюмке, скривились, и сделали дружный выдох:

– Йа!!!

На наших глазах один из новичков не выдержал, и, не замечая строгого взгляда наставника, потянулся к тарелке с печеньем.

– Стоять! Упал-отжался! То есть, налил-выпил! Налил-выпил! Налил-выпил! Группа, унесите товарища.

– Ну что, господа, готовы ли Вы к столь нечеловеческим испытаниям?

Видно было, что эта ужасная жестокость тренировки произвела впечатление даже на невозмутимого Панду.

Де Мор молча огляделся, почесал затылок, снова огляделся, и, подозревая подвох, обратился к мастеру:

– А што пьём, милейший?

– Сакэ! - твёрдо ответил самурай.

При звуках этого слова у половины новичков начались конвульсии, другая половина просто побледнела.

– И сколько градусов?

– Тренировочный вариант - десять!

Уже и вторая половина будущих чемпионов сползла под столы.

Не найдя подвоха, Мор нехорошо прищурился.

– Подвинься, любезный!

От его лёгкого толчка, ближайший ученик просто слетел с лавки. Перейро сел, крякнул, передёрнул плечами. От этого движения попадали со своих мест и остальные. Мы зняли их места.

– Ну-с, приступим.

– Что будете пи… эээ, чем будете разминаться?

– Водка.

– Водка?

Плохо сделалось уже и некоторым мастерам.

– Да. Дамам - вина.

– Шампанского! - твёрдо сказала Афина.

– Советского коллекционного! - поддержала подругу Настасья Филипповна.

– Мне экстракта валерианы. Мурке - ферментированного мамонтового молока. - Сделал заказ Матроскин.

Где-то на пятом подходе Перейро, вместо тоста, продекламировал:

 

Я снова пьян, я снова на коне

Такое состояние души -

Слова сгорают в пепел на огне,

Который невозможно потушить

Слова… приносят ненависть и страх

Так редко радость, и так часто боль

Вот почему в моих бредовых снах

Все призраки молчат наперебой

Я тоже вроде должен бы молчать,

Я тоже призрак в чьём-то глупом сне

Хочу, но не умею закричать -

Я снова пьян, я снова на коне

Оставшиеся на ногах Пьяные Мастера склонились в поклоне. Кто-то протянул маленькую японскую гитару. Перейро перебрал струны и чистым ясным голосом запел:

 

Послушай, пей - и ни о чем не жалей

Послушай, пей - и ещё мне налей

Послушай, пей - пусть всё сгорает дотла

Мне наплевать на грехи и благие дела

 

Я не хочу помнить всё,

Всё что было со мной

Я не хочу слушать тех,

Кто стоит за спиной

Я не надеюсь что кто-то

Полюбит меня

Я не надеюсь дожить

До последнего дня

Я не надеюсь дожить

До последнего дня

 

Послушай, пей - и ни о чем не жалей

Послушай, пей - и ещё мне налей

Послушай, пей - пусть всё сгорает дотла

Я разменял все грехи на благие дела

 

Послушай, пей - и ни о чем не жалей

Послушай, пей - и ещё мне налей

Послушай, пей - когда не хочется пить

Но я просто так не могу забыть

 

Я помню всё, помню всё,

Всё что было со мной

Я вижу лица людей,

Что стоят за спиной

Я разменял все грехи

На благие дела -

И что осталось теперь? -

Осталась только зола…

 

Послушай пей - осталась только зола

Послушай пей - осталась только зола

Осталась только зола, осталась только зола…

– Браво! Ещё!

Перейро пожал плечами, ударил по струнам, и запел на мотив баллады:

 

Хочешь отдам тебе часть души

Я за стакан вина?

Да ты не бойся, бери себе

Я ведь ещё не дошел до дна

Хочешь отдам тебе за стакан

Радость свою и боль

Мне в этом мире одна цена -

Быть бы самим собой

Вольного ветра хмельной напев

Переплетен в слова

Да наливай ты полней стакан

Светлая голова!

За тех кто с нами и кого нет

Будет стакан пустой

Нам в этом мире одна цена -

Быть бы самим собой

Лучше ушедшим вслед не гляди

И не зови назад

Время ушло и его не вернуть

Это не я сказал

Мелкой монетою на глаза

Платится встреча с судьбой

А одиночеством плачено за

Право побыть собой…

– Бис!

От громких криков очнулись даже ранее упавшие под лавку. Перейро поклонился.

– Ну, а сейчас - весёлая, задорная - моя цыганская!

 

Ночь, луна - да ни хрена

Ни хрена не ладится

А счастья нет, да жизнь моя

Да по ухабам катится

А по обрыву над рекой

Кони ходят парами,

А где-то рядом водку пьют

Мудаки с гитарами

Стой - не - умирай

Потерпи ещё чуть-чуть

Завтра счастья через край,

Если нынче не убьют

Стой - не - умирай

До последнего держись

Завтра счастья через край

Завтра прость заебись

А дорога - колея

Да на вином залитый стол

Хлопнув дверью вышел вон

И к виску приставил ствол

Да стой - не - умирай

Ты ж чуть-чуть не дотерпел

Стало счастья через край

А ты же так его хотел

Стой - не - умирай

Да сверху гроба три доски

Было счастья через край

Да расхватали мудаки…

– Отлично! Замечательно! Осс!

Где-то после девятого подхода Панда неожиданно спросил:

– Матроскин, а где твой Шарик?

Кот уронил скупую слезу:

– В «Сталкера» подался. Большой собакой, говорят, стал.

Повздыхали. Панда, уткнув голову в кулак, печально проговорил:

– Да, вот так вот оно. Живём-живём, а потом вот! Я тоже, разве хотел? А они - бери ножницы, у тебя получится! Илья, говорят, уже не модно, а Кун - наоборот, очень перспективно! Эх, Владивосток две тыщи… Почитайте ещё? А я Вам привилегированный статус сделаю, и лично до границы локации провожу.

– Пожалуйста…

 

Бессилие сбивает с ног,

Опускает руки.

Мыслей разных поток

Отдает на поруки.

Бесполезность попыток

Вызывает слезу.

Черных полос пыток

Поднимает мечту.

На очередной удар,

Из принципа - ударом!

Отчаяния пожар

Залью своим пожаром!

Переступлю через не могу,

Собрав остатки воли.

На очень многое пойду…

Не выдержу я что ли?!

К границе локации подошли молча, но почти не качаясь.

Продолжение может последовать…

 

 

Н О О

 

Ба-бах! Взорванная машина красиво подлетела вверх, и, не долетев до Вальгаллы, шлёпнулась в лужу бензина, где сразу и загорелась вся.

– Петрович! Отходим!

Ближайший вурдалак дёрнулся, словив пулю. Остальные открыли шквальный огонь. Ополченцы, разом, по команде кинули из-за укрытия коктейли Молотова. Неслышимый за грохотом боя и невидимый за жарким чадом, подъехал гибрид - бронированный спереди трактор К-700 с бензовозом на прицепе. Мощная струя огня - и волну атакующих выдуло в атмосферу в виде смога.

– Петрович! Петров! Курсант Петров!

 

* * *

 

– Курсант Петров, что помогает от вампиров?

Поднимаю голову от парты. Пригрезится же…

– Серебро, осина, и чеснок! Ну и все стандартные боеприпасы. Только их больше нужно, чем на простого человека. Скажите, Николай Васильевич, а каково это - быть Мигрантом?

Класс замер. Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Чувствую, что переборщил и пытаюсь подсластить пилюлю:

– Что там, в Ноосфере, вообще творится?

Николай Васильевич Гоголь медленно снимает пенсне. Без него он ещё больше похож на свой портрет над классной доской. Долго пристально смотрит, а я медленно заливаюсь краской. Кто меня дёрнул?

– О том, что происходит внутри Ноосферы, не знает никто. Не исключая и тех…

Пауза.

– Кто из неё пришёл. Так называемых Мигрантов.

Я готов от стыда провалиться сквозь крашеный коричневой краской пол.

– Всё что мы знаем - это то, что в Ноосфере хранится обобщенное представление людей о чём-то или о ком-то. Таким образом, и я не являюсь точной копией жившего в 19 веке писателя Николая Васильевича Гоголя. Я - то, что за эти двести лет человечество обо мне думало. Точнее даже - представляло.

Николай Васильевич оглядывает притихший класс.

– Иногда - мы не знаем, почему и как часто - ноосфера переполняется. Иногда это явление называют Армагеддон, но чаще - Большой Перелив. И тогда на Землю извергаются все эти вроде бы подзабытые вампиры, оборотни, древние римляне, динозавры, пещерные люди со своими медведями. А заодно - прочее, что есть в народной памяти. Революционные матросы, эсэсовцы, чебурашки и прочие герои анекдотов.

– Разумеется, выживают не все. Мы помним, сколько погибло Людей и Мигрантов во время Первого Перелива, когда и с той, и с другой стороны было применено ядерное оружие. Так вот, Петров… Петров! Курсант Петров!

Обвожу мутным взглядом дорогу. Машина уже догорела, и сейчас мощный бульдозер добавляет её в Западную Баррикаду. Крепко же меня по голове стукнуло. Учёбу вспомнил. В три движения поднимаюсь, автомат в руке. Хриплю:

– Я в порядке!

Пожилой санитар подносит лечебный артефакт - кровотечение сразу же прекращается, и, с неожиданной силой пробивает жуткий холод. Всегда так с этими артами - не понос, так золотуха. Не бывают без побочных эффектов. Эх, и чего только в наш бедный мир из этой Ноосферы не позаносило! Амулеты, шлемы +1 к мудрости, арбалеты со скорострельностью и убойной силой пулемётов, арты вот эти…

 

* * *

 

Мерно тикают ходики. Не знаю, откуда уж они тут взялись, и как сохранились - может, тоже из Ноосферы выпали?

Я лежу на железной кровати в переоборудованном под гостиницу бывшем строительном бывшем железнодорожном вагоне. Спать не хочется, и, от нечего делать, перебираю детали последнего боя. В голове всё ещё туман, а в теле где-то угнездился холод. Я знаю - он сразу не пройдёт, денька три ещё продержится точно. Ну и ладно - зато вылечил все болячки, полученные на долгом и трудном пути от города Иркутска до деревни Большая Косуль Красноярского Края.

Разжал и сжал пальцы. Вот эта малозаметная ниточка - всё, что осталось от жуткой язвы, куда попала всего лишь капля крови Чужого. Группа этих жутких тварей высадилась недалеко от Абакана. Слава Создателю, на Земле их возможности всё же ограничены. Даже легендарные Супермен и Бэтмэн скованы законами этого мир. Да - сильны, причём весьма. Но поднять и бросить небоскрёб - сильно сомневаюсь.

Да и сильнейшие маги, что в художественной литературе горами как вениками - в реале на такую круть не способны, к счастью. Николай Васильевич, помнится, объяснял это ограниченностью влияния самой Ноосферы. До определённого предела, мол, возможно всё, ну а больше - ни-ни.

Руку снова свело приступом холода. Показалось - или на ногтях выступил иней? Тихо, чтобы не разбудить остальной путешествующий люд, на ощупь налил из термоса кофе. Остыл за день, ну да ладно. И, прихлёбывая из алюминиевой крышки, задумался о дальнейшем пути.

До Мариинска, я, положим, доберусь. А вот дальше придётся туго. Достоверной информации нет, но, по слухам, там высадились Титаны. И чего их вместо родной Греции в негостеприимную Сибирь выбросило? Видать, больше здесь про них книжек читали. А может, и нет. Логика у Выбросов, безусловно, присутствует, но, увы, не всегда её можно понять.

Оборотни теперь вряд ли помешают - до следующего полнолуния. А я к тому времени буду уже далеко. Стараюсь не думать о том, что вскоре придётся разделиться. Сопровождающая меня группа однокашников-курсантов идёт со мной только до Тяжина. А далее мне до самого Санкт-Петербурга в одиночку. Мимо Москвы ещё пройти надо. Там Выброс на Выбросе, благодаря творчеству многочисленных писателей, поэтов и художников. Питеру тоже досталось, неплохо Фёдор Михайлович над этим потрудился, но, всё-таки не столь сильно.

 

* * *

 

Утро началось удачно. У путешествующего на восток каравана оказались свободные места в кузове одного из ЗИЛков. Нас взяли даже без платы - присутствие пяти лишних бойцов не помешало ещё ни одному каравану.

Без спешки расселись и колонна тронулась. Свежий весенний ветер сразу начал забираться под старый брезент, которым прикрыл пассажиров караванщик. Бойцы ёжились, но никто не жаловался - понимали, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Я же неожиданно задремал - сказалась полубессонная ночь. Снилась, как обычно, Катька, весёлая и говорливая, однако, не успел я дослушать одну из её бесконечных историй, как караван резко остановился.

Остановка оказалась плановой. Очередной трактир, караванщики о чём-то торгуются с хозяином, я вылез, чтобы размять ноги. Выдохнул пар. Да, нежаркий нынче апрель. Блестя глазами, подошёл Толька.

– Петруха, глядь сюды!

Вообще-то, я Александр, но, одногруппники меня частенько кличут то Петрухой, то Петровичем. Балбесы.

– Чего там?

Меню, как меню. Шашлык, водка, чай, чебуреки. Экзотические услуги…

– Девчонки, что ль?

– Русалки!

Успев побеседовать с кем надо, вездесущий Толька уже всё выяснил. Оказалось, с очередным Выбросом в здешний водоём попал десяток русалок. Погода для них оказалась не чета малороссийской, и довольно скоро бедные создания стали замерзать.

На их крики обратил внимание проезжавший мимо купец. Недолго думая, замотал в мокрые тряпки, и отвёз в этот трактир. Продал за сущие копейки. Трактирщик же, не будь дурак, выстроил мини-бассейн с подогревом от дровяной печи, и, у трактира появилась новая статья доходов.

– Толь, ты не ихтиофил, случаем?

– Да ты чё, они ж теплокровные! Петрух, такой случай один раз в жизни бывает…

– Отставить, рядовой Смышлеев!

Я резко меняю тон, и Толя всё понимает.

– Так точно, товарищ командир группы!

Я включаю командира не случайно. Покуда мы на колёсах, худо-бедно сорок вёрст в час делаем, плюс всякой мелкой шушере мы не по зубам. Кстати, зовут по машинам. Прыгаем в кузов, и пытаемся распределить брезент максимально эффективно. Едем дальше. Сна уже ни в одном глазу.

Какая-то речка - и объезд. Моста нет подчистую - взорвали его, что ли? Сворачиваем на извилистую ухабистую колею - сразу начинает немилосердно трясти. Переезжаем речку - более похожую на крупный ручей - вброд.

Резкий толчок - караван встал. Что там? Пулемётная очередь - невидимая за поворотом головная машина от кого-то отстреливается. Чёртиками из табакерки - за борт, ушки на макушке, автоматы в руках.

Вот теперь и мы чувствуем - ветер. Не прохладный апрельский ветерок, а февральская стужа - аж зубы ломит. Резкая перемена погоды - не к добру. В лучшем случае - Выброс. В худшем же… Думаю, не у одного у меня молитва - только бы не Перелив!

Потому как Перелив - это стопроцентный конец. И к бабке не ходи. Нет, похоже, пронесло. Помимо своей воли представляю, как там, за лесом, открывается окно в Никуда, и, оттуда, стройными рядами, толкаемые в спину тугим потоком арктического воздуха выходят… Кто? Белые медведи?

Нет. Тролли. Верхушка дальней берёзы уходит вбок, я сразу узнаю характерный покатый лоб с массивными надбровными дугами. Ой, не для праздной забавы мы учим теперь историю и мифы наров мира! Лихорадочно перебираю способы борьбы с крупными противниками, а руки, уже, оказывается, зарядили подствольник, и, приглашающе упирают приклад в плечо.

Тяну за скобку - попадание в солнечное сплетение складывает тролля пополам. Ну, есть у него кровь, или нету? Пошла! С оглушительным рёвом, от которого моментально закладывает в ушах, гигантская фигура разворачивается, и падает, в падении ухитрившись переломить немаленькую берёзу. Сколько ж в нём росту? Метров тридцать, наверное. Было.

Тут же появляется ещё один, гигантскими шагами бежит за поворот - земля трясётся, как от прохода танковой колонны. Оттуда доносится пулемётная трель, и, захлёбывается. Водитель следующей за передней машины понял ситуацию, и, отчаянно маневрируя на «пятачке», пытается развернуться. Остальные, вняв его примеру, сжигая резину и коробки передач, пробуют совершить чудо. И оно им удаётся. Разбрызгивая весеннюю грязь, из-за поворота вылетают два ЗИЛа и «уазик». Из «уазика» по пояс высовывается Медведь, владелец каравана, и, не останавливаясь, лупит куда-то - мы не видим куда - коротким очередями.

Выезжаем со свёртка, вываливаемся на тракт. Отъезжаем километр, останавливаемся. Ждём. Похоже, потеряли только головную машину. Медведь бегает от машины к машине с какими-то свёртками. Один бросает нам. Разворачиваем - РПК. Без патронов, патроны, впрочем, тоже не заставляют себя долго ждать. Что, объезжаем? Прикидываю маршрут - Малая Косуль, Александровка, Макарово - далековато получается. Может подождать - не век же тролли будут на дороге сидеть? Нет, показывает - прорыв. Прорыв, так прорыв. Дело привычное.

Слезаем. У Толика в руках пулемёт, у остальных АКМы с подствольниками. Медведь свистит кому-то - через минуту замотанный, как бедуин, в тряпки водитель приносит РПГ-7. Ну вот, это уже серьёзный козырь.

Витёк толкает меня локтем:

– Сань, а чего это он - с карнавала шахидов сбежал?

– Замёрз. Машина у него, видишь, без лобового стекла?

Осматриваю воинство. Все готовы? Выдыхаю:

– Ну что, смертнички? Погнали пчёл в Одессу?

Группа резво, но без фанатизма, разворачивается в цепь. Не бежим - мало ли на что ещё пригодится дыхание? Быстро выбила из нас дорога молодую дурь.

Опять ловлю себя на мысли - через день-два ребята останутся в Тяжинском Тренировочном Центре, а я продолжу путь в одиночку.

Сзади сигналят. Подъезжает ЗИЛ, водитель машет в кузов - поехали. И верно, зачем пешком столько? Доезжаем до объезда, ЗИЛ разворачивается и ждёт. Некоторое время прислушиваемся, затем, стараясь не залезать особо в грязь и избегая бурелома, по обочинам выдвигаемся к месту.

Вот и приметная берёзка. Сломанная уже, на двух третях высоты. Подходим на цыпочках, глаза сканируют лес. Ветра нет, любое движение будет замечено. Но нет никакого движения. Вообще никого нет. И, на месте, куда упал поражённый из подствольника тролль, тоже пусто.

– Унесли?

Мне очень хочется в это верить.

– Нет.

Митя, полузакрыв глаза, вертит в руках подобранную гильзу.

– Сам ушёл.

Митя у нас экстрасенс. Точнее, если по научному, наиболее расположен к чтению информации из энергоинформационного поля. Проблески озарения бывают у каждого, даже у меня, но вот так по желанию входить в транс из нашей пятёрки может только он.

Осматриваем место. Да, похоже, тролль действительно ушёл сам. Крови натекло литров двадцать, что при его размерах пустяки. Кровь чёрная, с резким неприятным запахом. Что же их спугнуло?

За поворотом находим наш головной МАЗ. Целый и невредимый. Целы даже стёкла в кабине. А вот в кузове - кровавая каша. Собираю совещание.

– Значит, так. Седлаем МАЗик, и проверяем дорогу на километр. Дальше нет смысла. Затем, осторожно, по своим следам возвращаемся. Если и это проходит, ведём караван. Митя, ты как?

Митя поднимает голову. Глаза у него красные, как после недельного недосыпа. Говорит без всякой интонации:

– Здесь их нет.

Ну, нет, так нет. Заводим движок. Классных водителей среди нас нема, но, хотя бы по разу, грузовиком управлял каждый. Впятером в кабине тесно, лезть в кузов не изъявил желание никто.

Медленно, на первой передаче, выбираемся на тракт, так же медленно проезжаем километр. Разворачиваемся. Самый трудный участок - объезд - проходим пешком. В кабине Толян, да сомлевший Митя.

Проводим через опасное место караван, и, дуем по прямой на сорока километрах до самого Каштана. Всю дорогу не покидает смутное чувство тревоги, однако, добираемся без происшествий. На блокпосту стоит потрепанная бээмпэшка. Нас проверяют, но, без особого фанатизма - Медведя здесь знают.

Селимся в гостинице. Надо же, не вагончик, а настоящее двухэтажное здание! Снимаем одну комнату на пятерых, и, прямо как есть, заваливаемся на матрасы. Внизу нанятые Медведем люди отмывают МАЗ. Их крики некоторое время не дают нам уснуть.

Чёрные, ничего не выражающие глаза Чужого смотрят прямо в душу. Медленно, как это бывает во сне, я пытаюсь отойти, одновременно снимая с плеча автомат. Упираюсь спиной в ствол. Это та самая берёза, и она снова цела. Откуда-то сбоку появляется тролль. Непослушными пальцами пытаюсь передёрнуть затвор. Тролль замедленно протягивает длиннющую руку к берёзе, и стучит твердыми, как деревяшки пальцами по стволу.

Тук, тук!

Будит нас лёгкий, я бы даже сказал, деликатный стук в дверь. На пороге стоит девушка в кокетливом передничке.

– Господа, пообедать можно будет через полчаса. Душ в конце коридора, есть горячая вода. Приятного отдыха.

Уходит, стуча каблучками. Куда только подевался сон? Быстро хлопаем по стопарю, и идём мыться. Да, господа, горячая вода - это блаженство.

Утром Медведь без вопросов купил нам у местного барыги старый микроавтобус. В качестве бонуса оставил ручной пулемёт и РПГ. МАЗ, что мы ему спасли, дороже стоит, а на дороге лучше быть предельно честным. Слухи расходятся быстро - обманешь кого, или денег пожалеешь, недолго потом прожить можешь. Нет, без всякого криминала - просто могут помощь огнём не оказать. Или запаску не продадут. Да мало ли, какими опасностями богата дорога! Потому и стараются - не хитрить.

Перед выездом смотрим «Дорожную Сводку». Троллей тех, оказывается, вчера всех положили. Кто-то по рации вызвал летунов, прилетели два Ми восьмых из Абакана и всё сделали. Цели, благо, крупные, промахнуться сложно. Заодно и гигантских пауков расстреляли, что с тем же Выбросом прорвались. Пауки, судя по кадрам, были совсем квёлые. Холоднокровные, наверное.

Теперь в тот лес лучше не соваться - леший бушевать будет. Дня три, пока не забудет всё. Что ещё? Так, в районе Ершово лесной пожар. До нас далековато, не опасно. Где-то по трассе видели людоедов. Возможно, зомби, или ещё какие Мигранты, а может, люди озверели. Ага, вот здесь ещё исчезники шалят. Ничего серьёзного, проедем.

Караван остаётся в Каштане. На ремонт. Мы же, игнорируя выразительные взгляды караванщиков, загружаемся в «Газель», и, бодро трогаем с места. Рады были помочь, но - спешим. Это понимают, и, поэтому не настаивают.

В прошлой жизни микроавтобус был, судя по всему, маршрутным такси. Женька выуживает откуда-то из-под сиденья табличку «Спиртзавод - мясокомбинат», и, прилаживает с внутренней стороны стекла. Едем с ветерком, асфальт, видимо, положили не очень давно. И точно, через пару километров видим мехколонну. Взвод солдат - оранжевые робы наброшены прямо поверх камуфляжа, четыре монстроподобных укладчика какой-то немецкой фирмы, и всё это под прикрытием двух Т-55 и шести бронетранспортёров времён Второй Мировой. Из резерва, что ли, вытащили?

Проезжаем, как и положено, на двадцати километрах. На нашу табличку покосились, но, останавливать не стали. Невдалеке видим караул - группа бойцов вокруг костра на травке. Автоматы, однако, у всех под рукой. Сразу за ними - сгоревший «жигуль».

Смотрим на рядовых с понятным чувством. Не обнаружь в нас наставники какие-никакие таланты, вместо специализированной военной школы тоже попали бы на какой-нибудь блокпост.

Дальше дорога идёт хуже - заплата на заплате. Снизили скорость, однако, ещё дальше пошла натуральная лунная поверхность. Газель скрипела, стукалась днищем, и, после получаса таких мучений не выдержала. Вода в радиаторе закипела, пришлось остановиться. В лес пошли вдвоём - Толя с ведром, я с автоматом - прикрываю.

Родник обнаружили быстро. Быстренько зачерпнули и бегом понесли. Я кручу головой - беспричинная тревога. Гадостное чувство. Толик постоянно оглядывается - тоже что-то чует.

По-научному, как нам в школе объяснял учитель псионики, это чувство называется прекогнией. Предчувствием опасности, если по-простому. Разные люди к нему способны в разной степени. Если его тренировать, можно использовать как персональный детектор опасности.

Пытаюсь сосредоточиться, и, практически сразу, замечаю смазанное движение справа. Резко разворачиваюсь. Никого. И тут же - слева. И ещё. Берёзки кругом тонкие, листьев ещё нет. Укрыться негде. Однако ж…

– Исчезники!

Выскакиваем на дорогу. Слава Богу, солнечно.

– В круг! Тени!

Ребятам можно не объяснять. Хоть исчезники и невидимы, но тени оставляют. Правда, очень быстры. Некоторое время кружатся, не приближаясь, затем, разом бросаются в атаку.

На истерзанной непонятно чем дороге тени почти не видны. Однако же, всё лучше, чем ничего. Стреляем веером, и, твари отходят, потеряв двоих убитых. Мёртвые сразу же теряют невидимость. Выглядят они просто отвратительно, ну да мы на них и не смотрим - что мы, дохлых исчезников не видели?

Появились эти твари где-то после Второго Перелива. Пока на них обратили внимание, пока изучили, много рыбаков-охотников-грибников не вернулись домой. А теперь - лесники их даже не боятся. Есть у них какие-то свои совсем секретные средства. Впрочем, лесники - народ особый. Чтобы выжить в лесу, надо самому стать немного лесовиком, немного боровым, немного исчезником.

За спинами раздаётся очередь. Митя, забравшись на «Газель», пуляет в белый свет, как в копеечку. Глаза его закрыты. Достреливает рожок, так же не глядя, перезаряжается, и, вешает автомат на плечо. А на обочине проявляются свежие трупы. Ай да Митя! Вовремя в транс вошёл.

Некоторое время продолжают кружить - периферийным зрением отмечаю мелькающие силуэты, затем исчезают. Сразу же проходит чувство тревоги. Проверяю воду - не разлили ли в суматохе? Заливаем в радиатор, и, на первой передаче дальше. Дорога, впрочем, скоро улучшается.

Два раза проходят встречные колонны. Один раз военные строители - в кузовах КрАЗов наблюдаем сваи и бетонные блоки - тот мост, наверное, восстанавливать, один раз торговый караван из двух десятков «бычков».

На нас поглядывают с любопытством, но у виска не крутят. Разные бывают обстоятельства, что люди в одиночку ездят.

Возле заброшенного здания дорожного трактира замечаем старый оранжевый «москвич». Дверца багажника открыта, и, едва заметно колышется от ветра. Ох, неспроста он тут стоит. Вообще, не люблю такие места. Как правило, стоит человеку откуда уйти - там сразу же поселяется какая-нибудь гадость.

Остановиться, однако, надо. Закон дороги суров - хочешь, чтобы помогали тебе - помогай сам. Останавливаемся, не доезжая.

– Эй, есть кто живой?

В салоне происходит шевеление, и, на свет Божий появляется очаровательная маленькая девочка. На ней просторный сарафан, косынка, и лапти на босу ногу.

– Тьфу, чтоб тебя! - Плюётся Женька.

Девочка же замедленно отвешивает нам поклон.

– Проходите, люди добрые! Отведайте пирогов горячих с чаем.

Видя, что мы никак не реагируем, с той же медлительностью и таким же радостно-наивным тоном:

– С батюшкой мы ехали за сеном, да конь захворал. Помогите, люди добрые, телегу из леса вытащить!

Витя достаёт ПМ.

– Шлёпнуть, что ли гадину?

Толик вздыхает.

– Шлёпнешь эту - новая появится. А вот машину надо бы сжечь. Им она уже ни к чему…

Под «ними» понимаем наивных путешественников, остановившихся, чтобы помочь маленькой девочке.

Заманиха снова демонстрирует классический русский поясной поклон.

– Не поможете ли, люди добрые? Батюшка лес рубил, да топор на ногу уронил. Не найдётся ли у вас тряпицы какой?

Молча, навалившись плечами, толкаем «Москвича» к лесу. Проверяем бак - почти полон. Уже отъезжая, замечаем девочку, что, как ни в чём не бывало, лезет в салон горящего автомобиля, усаживается, и чинно сидит, глядя перед собой. Так и будет сидеть, выжидая следующую жертву - терпения ей не занимать. Женька ещё раз сплёвывает:

– Гадина!

Мы его понимаем. Как-то, сразу после очередного Выброса, появилась такая вот дрянь аккурат возле лагеря, где мы проходили практику по выживанию. Женька тогда, помнится, отошёл от ворот, чтобы поговорить со странным весёлым парнем в шёлковой косоворотке и ярко-красных сапогах, что добродушно улыбаясь, приглашал отведать пирогов с зайчатиной.

Спохватились тогда быстро, и Женьку отбить сумели. На память о том случае остались у него три широких шрама на спине и множество мелких на руках. В то время, когда мы отбивали товарища от жравшей его твари, парень всё стоял на дороге, разводил обсыпанными мукой руками, и всё уговаривал съесть ещё этих вкусных французских булок. Били его тогда долго, но всё бестолку. Через какое-то время он просто исчез, а затем возник метрах в двадцати, и, неспешно побрёл по дороге, всё с той же обезоруживающей улыбкой, заглядываясь на цветущие одуванчики, и загребая пыль своими щегольскими сапогами.

– Мне вот что интересно - почему эта тварь никогда сама на дорогу не вылазит? Всё Заманих посылает, да и то как-то по-дурному. Неужели кто-то ещё попадается?

Мы, не сговариваясь, посмотрели на пылающий остов. Девочка по-прежнему сидела там, и, кажется, сама с собой во что-то играла.

– Как видишь, попадаются.

В разговор вступил умный Анатолий:

– Здесь та же тактика, что и в рекламе. Ты тоже смотришь, знаешь, что обман, а потом - раз! И попадаешься.

Не можем не улыбнуться.

– Специалист по рекламе, ты когда телевизор последний раз смотрел?

После ограниченной атомной войны, когда, не разобравшись, начали пулять друг по другу и по Мигрантам ядерными боеголовками, устойчивое телевещание кануло в лету. Нет, нерегулярные попытки возобновить трансляцию, конечно, были. Но, то ли слишком много спутников поймали электромагнитного «зайчика», то ли неразбериха в столице была виной, в общем, не сложилось.

Хотя, военные передатчики работали. Благодаря им мы узнавали новости, в основном, местные, касающиеся военной обстановки в зоне ответственности данного воинского подразделения. Иногда, впрочем, проходила и кое-какая информация глобального масштаба. Так что, телевизор мы можем теперь посмотреть только в гостиницах и на блокпостах. Хотя, говорят, некоторые радиолюбители наловчились эти военные передачи ловить и декодировать.

– Хоть какая-то польза от тех Переливов. А то раньше, говорят, от той рекламы было не продохнуть.

– Ладно, поехали. Солнце уж к вечеру…

Помрачнели все. Ночью на трассе появляются неведомые создания, и, шансы уцелеть - пятьдесят на пятьдесят. Поэтому, педаль в пол - и об остановках забудь. Один раз, правда, затормозили - помогли водителю гружёной лесом «Татры» сменить колесо. Водитель тихо, но непрерывно матерился - шансы добраться до Итата засветло уменьшались с каждой минутой.

Помогла проходившая мимо мехколонна. С шуточками и прибауточками приладили тяжелую запаску, и, в шесть рук быстро затянули болты. Когда приехали, уже смеркалось.

Как выяснилось, обе местные гостиницы были переполнены.

– Фильтрационный пункт строят! - Поделилась с нами симпатичная девушка на ресепшене.

Бывает, с очередным Выбросом прибывают люди. Кто-то с далёких эпох, а кто-то вообще из вымышленных рилмов. Если им вовремя не помочь - пропадут. А то ещё хуже - пополнят ряды банд и шаек, помышляющих в лесах и на трассе. Вот и помещают бедолагу Мигранта в фильтрационный пункт - этакую смесь школы, больницы, исследовательского института и отделения контрразведки. Ну и, собственно, пункта трудоустройства.

А что? Под Красноярском, например, расквартирована рота егерей, набранная исключительно из эльфов. И зона ответственности этой части - одна из наиболее спокойных в крае. Эльфы - идеальные снайпера и следопыты, а знаменитые остроконечные ушки совершенно не видны под цигейковыми шапками с кокардой.

Здесь же, как нам рассказала словоохотливая девушка, однажды прибыла партия гномов. Не маленьких человечков в зелёных колпачках, а суровых пропитых и прокуренных дварфов, ростом с десятилетнего ребёнка, а размахом плеч не уступающих здоровому мужику.

Они быстро возобновили работу заброшенной когда-то угольной шахты, с ходу разобравшись в принципах действия и устройстве непривычного оборудования. На поверхность поднимались редко, зато уголь в местные котельные потёк широкой рекой.

Переночевали кое-как в машине, а утром, позавтракав купленным на вынос пловом, посмотрели выпуск новостей, и, взбодрившись горячим кофе, тронулись дальше.

Одной заботой меньше - похоже, ситуация в Мариинске стабилизировалась. Захватив в городе всю власть, титаны быстро погасили очаги сопротивления и наладили нормальную жизнь. Пока одни занимались хозяйственными вопросами, другие за очень короткий срок выловили в округе всю нечисть.

Бесполезным открутили головы, полезных приставили к делу. Потом, похоже, провели переговоры с властями, и, остались на своих постах уже официально.

– Могли бы и побольше захватить! - Выразил общее мнение Толик.

Я промолчал. Захватить-то могли. А вот удержать… Да и атомную бомбу удобней применять в лесу, чем в городе с пятидесятитысячным населением.

Утро выдалось морозное. «Газель» шла ходко. На выезде нас тормознули. Хмурый прапорщик сначала проверил всех дозиметром, затем предложил пройти на весы.

– Чего ищем, служивый? Красную ртуть?

– Проезжайте. Да, попутчика возьмёте?

Попутчиком оказался приземистый поперёк себя шире дварф с огромным баулом. С лёгкостью забросив через заднюю дверь свой немаленький груз, дварф занял место у окна, для удобства подложив под ноги пустую канистру. Уловив взгляд, буркнул:

– Не продавлю. Сами не местные?

Мы переглянулись.

– Иркутск. Слышал?

Лёгкое, со скрипом, пожатие широченных плеч.

– Наземное. Не интересует.

Протянул чудовищную ладонь:

– Джош.

Как оказалось, под Итатом дварфы уже нарыли тоннелей в общей сложности километров на пятьдесят, и, на достигнутом останавливаться не собираются. В перспективе - сеть подземных городов и подземная же железная дорога через весь континент.

– Нам главное - чтобы нам не мешали. Торговать - да. Мешать - нет. За дорогой смотри!

Путь перегородил пёстрый, как цыганский табор, пеший караван. За беседой мы не сразу сориентировались в ситуации, а, когда поняли, что дело неладно, было уже поздно. Первого автоматчика, здоровенного парня с невыразительным лицом, разглядел Миха, и, ничтоже сумняшеся, произвёл свой фирменный хэдшот, со вторым - точным двойником первого - вышло хуже.

Он уже наводил на «Газельку» странного вида автомат, и, сидевший за штурвалом Толя сделал единственно возможное - резко подал микроавтобус вперёд. От удара нас закружило, «Газель» пару раз чихнула мотором, и заглохла. Враг же, в которого мы врезались всей массой, уже неторопливо поднимался с земли.

Дварф, от избытка впечатлений перешедший на чистейший русский мат, уже тянул из баула какую-то странную хреновину, похожую на миномёт с магазином. Оказался сей девайс многозарядным гранатомётом. Передёрнув огроменный затвор, Джош дослал ракету, и, первым же выстрелом оторвал супостату башку. Тело, без столь важной для себя части, прокатилось по асфальту пару метров, потом заискрилось, и, как-то очень подозрительно загорелось.

Джош - светлая голова - догадался первым.

– В кювет!

Когда прошли первые последствия взрыва, он же первым достал дозиметр. На наше счастье, взрыв был «чистый». Позже, уже сидя на Новотроицком КПП, мы, с остатками каравана наблюдали по «Воен-ТВ» развитие ситуации. Судя по всему, использование вертолётов, вооружённых блоками неуправляемых ракет, оказалось не очень хорошей идеей. Когда сразу два «мишки» задымились, поражённые плазменными винтовками терминаторов, в дело вступили «Грады».

Вертолёт разведки и целеуказания, наблюдая с безопасной для себя высоты, фиксировал события. Судя по всему, киборги так и не были уничтожены, однако, потеряли одну из важных составляющих - мимикрию под человека. Проще говоря, их кожные покровы сгорели. Затем, под аплодисменты всех присутствующих у экрана, мы наблюдали благополучную посадку обоих «подранков».

Нас допросили, но не очень строго. Ещё раз проверили - на сей раз догадались использовать сапёрный миноискатель, и отпустили. С остатком каравана благополучно дошли до Акимо-Анненки. Джош легко нёс свою тяжеленную бандуру на плече, и, пытался нас развлекать, рассказывая дварфские анекдоты. На фразе «И сказал сталактит жёлтому каменному червяку…» я отключился.

Механически переставляя ноги, шагал, не забывая огибать препятствия и вписываться в повороты, мысленно, однако же, был далеко-далеко. Пытался решить в уме шахматную задачу, заданную мне месяц назад салагой-младшекурсником, одновременно перебирая в уме порядок сборки-разборки крупнокалиберного пулемёта «Утёс».

Очнулся, однако, ощущая себя до странности отдохнувшим. Что не помешало, сразу же, как разместились в каком-то сарае на охапке перепревшей соломы, впасть в здоровый крепкий сон. И снилось мне, почему-то, море.

Утро выдалось недобрым. По ящику передали, что в нижнем течении Томи наблюдали всплытие Белой Субмарины. По этому поводу даже выступил очередной президент, а Главком ВС сразу же сообщил о перебазировании полка тяжёлых бомбардировщиков в Томск «в связи с оперативной обстановкой». Слово «ядерный», к счастью, пока не прозвучало.

Греясь кипятком, в ожидании порции горячей каши, мы наблюдали, как от платформы, дымя в мутное серое небо, степенно отходит бронепоезд. Потёки ржавчины на бортах, равно как и зачехлённые стволы орудий и направляющие ракет никого не обманывали. Все знали, что на некоторых, особо секретных бронепоездах, в число боеприпасов входят атомные мины. Да и обычная вакуумная способна навести шороху.

«Цыгане», как мы успели обозвать новых попутчиков, собрались только к обеду. Из сотни их уцелело едва пятьдесят - все гражданские, все со скарбом, почти никого с оружием. На нас смотрели с надеждой. Выступили вместе, разумеется, пешком. Машина наша после столкновения с двумя центнерами высокопрочного сплава представляла ценность разве что для исторического музея. Пока караван неспешно собирался, мы смотрели новости, сверяя услышанное с картой пути.

Под Борисовкой высадилась большая группа доисторических людей. До прибытия фильтрационной группы они успели забить своими каменными топорами какого-то древнего ящера, который жил в тех местах чуть ли не с первого выброса. Языка их никто не знал, да впрочем, фильтгруппе он особенно и ни к чему. Взяли их стандартно - сначала раздача бус и зеркал, затем - десять литров лёгкого красного вина с лошадиной дозой снотворного.

А терминаторов как-то удалось локализовать и окружить танками. После непродолжительных переговоров они сдались. Тут же прошло сообщение о наборе группы военных программистов. Да уж, нашим лишь бы было что хакнуть. Перепрограммируют вас теперь голубчики, будете ходить строем и заменять людей в местах опасных для жизни.

Впрочем, а какие сейчас не опасны? Как на других континентах, не знаем, а у нас сравнительно малоопасен лишь коридор вдоль Транссиба километров сто шириной. Всё, что дальше, просто игнорируется, а при возникновении серьёзной угрозы уничтожается бомбардировщиками.

К югу, где раньше были китайцы, вообще непонятно что творится. Жёлтые Волны, что регулярно раз в год прокатываются с востока на запад, уничтожают почему-то только людей, не трогая живность и растительный покров. А в центре Монголии, говорят, раскинулось Артефактное поле - сто на сто километров - и чудес там самых разных - немеряно. Многие туда ходили, кое-кто доходил, и, совсем уж единицы возвращались.

Зато, если выживали, то и обогащались на всю жизнь - платили за артефакты более чем щедро. Как и из чего получаются эти штуки - до сих пор никто не знает, но слышали о них, хотя бы по разу, все. Артефакты заживляют смертельные раны, двигают машины, танки и самолёты. Стоит, правда, такая машина с хороший космолёт. Поговаривают, кстати, что и возрождение Национальной Космической Программы началось с появления в Королёве одного-единственного невзрачного камушка.

Да и аппаратура засечения Выбросов тоже того - «импортная». Обычная погодная служба Выброс может и проморгать, тем более, что он на климат не всегда влияние может оказать, но специальная, на живых кристаллах - ни за что. А откуда кристаллы? То-то.

Солнце начало припекать, ребята, словно по команде, надели «афганки». «Цыгане» наладились, было, на привал, но видя, что мы не сбавляем шаг, подтянулись тоже. И правильно, если через каждые два часа отдыхать, то и до самой смерти доотдыхаться можно. На ходу хлебнули по глотку из фляжки. Вылеченную артом руку снова свело холодом.

Артефакты, вообще-то, встречаются в разных местах, но в таком количестве и ассортименте, как на Поле - больше нигде. Говорят, правда, что ожидается их скопление на Луне, но, до первой лунной экспедиции, что будет, говорят, вот-вот, вряд ли мы это узнаем.

Сначала мы услышали вертолёты. А через минуту увидели его. Красавец дракон - размах крыльев метров пятьдесят, весь пурпурный, сквозь крылья просвечивает солнце, пытался удрать от звена «Ми-28». Время от времени оглядывался - делал вид, что сейчас атакует огнём, однако ж, на самом деле, видимо соображал, что противник не по его зубам, поэтому лишь делал вид, что нападает.

Завидев просеку, резко снизился, и пошёл по-над молодой порослью, чуть не задевая её кончиками крыл.

– Не дурак! - Выразил общее мнение Джош. Потом засмеялся:

– А лётчики-то - тоже не дураки. Если бы хотели сбить - давно б сбили. Загоняют…

А ведь и правда. Среди драконов, говорят, много разумных, некоторые даже разговаривать умеют.

– Точно! В строй хотят поставить.

– Ага, разрисуют в камуфляж, а на хвост - серийный номер!

Шум погони постепенно отдалялся. Мы прошагали ещё с километр, и попали в засаду. Из леса, качаясь и переваливаясь на ходу, выходили мертвецы. В лохмотьях уцелевшей одежды, в руках они крепко сжимали совковые лопаты - позаимствовали, наверное, с кладбища, косы со ржавыми лезвиями, у многих просто куски металлических оград.

Я оглянулся - дорога назад перекрыта. В лес соваться - гиблое дело. Влипли. Досылаю патрон, командую:

– Митя, ищи колдуна. Остальные - прикрытие.

Митя вдохнул, выдохнул. Повернулся, и чётко показал пальцем:

– Вот он!

И только теперь мы увидели одиноко стоящую фигуру. Первым опомнился дварф. Пробормотав что-то о вагонетке, полной сломанных отбойных молотков, он направил ствол своего несуразного оружия на некроманта. От чудовищного залпа заломило барабанные перепонки, зато врага буквально разорвало на части.

Гном нежно шепнул что-то вроде «Дырокол», лапушка…», и бережно протёр ствол масляной тряпочкой. Хотя, возможно мне это и показалось. Способность слышать другие звуки ко мне вернулась минут через пять. А может, во мне просыпаются скрытые псионические таланты?

Мертвецы, оставшись без единой направляющей воли, остановились, затем дружно повернули в лес. Было заметно, что яркое весеннее солнышко им совсем не в радость.

Быстро, то и дело срываясь на бег, проскочили опасный участок. Толя на бегу прислушался:

– Гляди-ка - винтокрылы возвращаются! Упустили, раззявы…

Однако, это были не вертолёты. Гул нарастал и нарастал, наконец, мы увидели их. Тройка Ту девяносто пятых плыла медленно и величественно. Огромные винты рубили воздух. Затем из-за леса показались ещё три. И ещё. По сторонам посверкивали юркие звёздочки МиГов. Толик присвистнул:

– На Томск пошли!

Все помрачнели. Если рванёт Северск, мало не покажется всем. Не сговариваясь, прибавили шаг. От мертвецов, вроде, оторвались, но ядерный взрыв лучше пересидеть в специально оборудованном убежище. Витёк споткнулся.

– Что за?

Грязное, перемазанное тосолом бревно, лежащее поперёк дороги, пошевелилось. Сверкнул металл. Медленно киборг повернул голову. Одного фотоэлемента не было, челюсть страшно перекошена. Так же замедленно, опёрся на остаток правой руки, пытаясь сесть.

– Ах ты, железяка недобитая!

Витя навёл РПК.

– Аста ла виста, бэйби!

Всё забываю спросить, что эта ритуальная, применяющаяся при отстреле терминаторов фраза означает. Хотя - действует - и ладно.

Пули 7.62 без труда пробили тонкую височную часть черепа железного человека.

– Вишь, Петрович, не всех поймали!

Толя улыбается.

– По сторонам смотрите!

Не люблю, когда меня называют Петровичем.

«Цыгане», меж тем, используют ситуацию по-своему. Пара минут, и, вместо худо-бедно организованной колонны - табор. Кто-то разводит костёр, кто-то побежал в лес. Да откуда вас таких набрали?

К нашей группе бочком-бочком подходит немолодой сельчанин.

– Братушки! Дело есть. К Оазису бы сгонять.

Настораживаюсь.

– Что за Оазис?

Оказывается, выбросило тут в феврале кусок тропиков. Дивной красоты природа. И, что интересно, существует как бы сам по себе - вокруг сугробы, метели, а шаг ступи - весна, и плюс тридцать тепла. Сначала народ побаивался ходить, а потом кто-то из заплутавших разглядел ночью сияние. Артефактов собрал больше пяти кило.

Выпотрошили тот оазис тогда подчистую. Однако, с тех пор артефакты там нет-нет, да появятся. Один, а то и два в неделю - это уж местные подсчитали.

Переглядываемся. Кто с трассы сходит, тот дома не ночует, конечно. Но всё же…

– Веди, Сусанин.

Дорожка отыскалась быстро, причём довольно натоптанная. Без помех прошли двести-триста метров, и подошли к «железке». И тут я заметил её.

– Катька! Ты чего тут делаешь?

Смотрю в лицо, потом перевожу взгляд ниже. Краснею.

– Ты чего…без одежды?

Рядом с головой свистит пуля. Оборачиваюсь, перевожу взгляд обратно - никакой Катьки уже нет.

– Вон, за тем деревом!

Автоматная очередь - Ребята что-то расстреливают в лесу. Подбегает Толя:

– Ты как?

Без сил опускаюсь на землю и теряю сознание. Снова вижу Катю, о чём-то хочу спросить. Не успеваю.

– Живой он!

– Бледный какой…

Это Сусанин.

– Петруха, идти сможешь?

Встаю. Без посторонней помощи. Окружающий мир слегка размыт и кружится.

– Я в порядке. Пошли.

Стыдно перед ребятами. В простейшую ловушку попал.

– Эээ… Заманиха была?

Сусанин пытается блеснуть знаниями. Улыбаемся.

– Да нет. Это посерьёзней штука. Суккуб.

– Суккуб?

Мужик бледнеет. Кажется, он уже не рад, что пошёл за хабаром. Жадность, впрочем, довольно скоро перевешивает.

На ходу потихоньку прихожу в себя. Лес кажется безлюдным и безопасным. Снег уже сошёл, и, кое-где, сквозь заросли жёской прошлогодней травы, словно маленькие бело-синие звёзды, пробиваются первые подснежники.

– Ёк!

Сусанин резко останавливается.

– Ничего себе!

Да, такого я ещё не видел. Роскошные цветы, чудные, не нашего вида деревья - всё покрыто льдом.

– Это кккак?

Почему-то начинаю заикаться. Сусанин скребёт пятернёй затылок. Похоже, у него пропал дар речи.

Всё искрит в набирающем силу весеннем солнышке, и не тает. Да, дело ясное.

– Ходу, ребята!

– Погодите!

Сусанин бухается на колени.

– Дайте хоть пошукать трошки! Уж дошли ведь! Может, артефакт какой найдём, командиру вашему подлечиться. Я пошукаю, а вы здесь постойте!

Отходим на пару шагов, оглядываемся.

– Ну, пошукай.

– Я быстро!

Обмотал голову грязной тряпкой, в два прыжка преодолел заграждение из ледяных цветов, и, захрустел-затопал по замерзшей траве. Пару раз остановился, наклонился, что-то ощупывая, немного погодя развернулся, и, согнувшись пополам, резво побежал обратно.

Добежал, резким движением сорвал обледеневшую тряпку - и упал, заходясь в хрипе.

– Да, мужики. Минус семьдесят там точно есть. А то и все сто - выразил общее мнение умный Анатолий.

С уважением посмотрел на мужика, перевёл взор на тряпку - двумя театрально-удивлёнными изгибами виднелись примёрзшие брови. Мужик слепо пошарил по лицу, отдышавшись, буркнул:

– Брови ерунда, отрастут. Лёгкие чуть не поморозил.

Руки его, между тем, уже наливались нездоровой краснотой. Бережно развернул полу куртки, достал небольшой продолговатый предмет, похожий на веретено, обожженное космическим морозом лицо расплылось в довольной улыбке:

– Вот он, айболитушка-то!!! Через пять минут как новенький буду. И вас, ребятушки подлечу.

И правда, встал бодрый, уверенный, и с новыми бровями. Даже какой-то помолодевший. Усмехнулся:

– Артефактов там, как опят по осени. Не глядя брал, хорошо - айболитка попался. А это вот вам за помощь.

Предмет, размером и формой напоминающий большую гайку, по внутренней резьбе - ровно-золотисте сияние. К дозиметру, в носовой платок, и, бережно - в карман.

– Спасибо, отец.

– На здоровье. Айболитов-то здесь уж два раза находили, а вот такую диву - ни-ни. Первого у служивых на цистерну бензину поменяли, второй в селе оставили, в общую собственность. Богатое село было… На, старшой полечись.

На вес лечебник оказался неожиданно тяжелым.

– А чего с селом случилось-то?

– Да медведи повадились ходить. Не наши мишки, а здоровые такие, чёрные. Наши их вудами называли. Так лесной нам сразу сказал - ноги в руки, ребяты, если жизнь дорога. Лесники-то, они дело знают…

Артефакт оказался неожиданно мощным - всю муть из башки моментально выдуло. Ребята, подержав по минуте, тоже повеселели. Мужик бережно завернул трофей всё в ту же скомканную тряпицу, сунул за пазуху.

– Ну что, пошли с Богом обратно?

– Тихо!

Все замерли. Не почудилось - от железки доносился нарастающий гул.

– Влипли! Отступать некуда. Стойте-ка, да это ж паровоз!

И верно, скоро характерное «чух-чух-чух» не узнать было нельзя. Толя постоял, что-то прикидывая.

– В Тяжин идёт. Айда, хлопцы?

Эшелон неожиданно оказался пустым. Быстро договорились с машинистом, подождали пёструю толпу «цыган», и, с ветерком двинулись в путь.

– Чего порожняки гоняем?

Машинист, щурясь от весеннего ветра - лобовых стёкол здесь, судя по всему, не было уже давно - кивнул на кучу тряпья в углу.

– Бригаду егерей забирали. Присмотритесь, осторожно только.

– Ничего себе… Оборотень?

– Ага. Один остался в живых. До последнего держался. Отвезу в Тяжин, может, вылечат.

– Не вырвется?

– Не должон. Цепями связали, куда ещё?

– А стёкол чего нет? Хоть бы фанеру поставили.

– Да ставили, жарко. Да и опасность какую, опять же, хуже видно. Кстати, размяться не хотите?

Сменив запыхавшегося кочегара - у того и вправду пот лил со лба градом - быстро увеличили скорость состава вдвое.

 

* * *

 

В Тяжин прибыли вечером. С моего молчаливого одобрения, вместо того, чтобы сразу идти на место, взяли в привокзальном магазине водки, и, сняли номер в местном мини-отеле «Резидент». Уже завтра ребята останутся продолжать обучение в местном Тренировочном Центре, меня же ждёт долгий путь в Питер.

– Вот не пойму, и нахрена тебе такой экзамен придумали?

Будущий псионик Митя, как всегда, абсолютно трезв. Его не ведёт ни с водки, ни с пива. Набрав некую критическую долю алкоголя в организме, он просто вырубается.

Эх, ребятки… Не совсем это экзамен. Но - молчу. И даже стараюсь не думать. В молчании допиваем.

 

* * *

 

– Курсант Смышлеев!

– Я!

– Завершающий этап второго курса засчитан! Присвоена квалификация «Логист» первой степени!

– Служу Отечеству!

– Курсант Еремеев!

– Я!

– Завершающий этап второго курса засчитан! Присвоена квалификация «Псионик» третьей степени!

Ого. Ай да Митя!

– Служу Отечеству!

– Рад сообщить, что группа показала выдающийся результат, придя на финиш в полном составе! За это участники награждаются именными часами!

– Урааа!!!

Да, гробятся, бывает, ребятки, целыми командами. Зато те, кто выживают, не понаслышке представляют себе сегодняшние реалии. Они уже точно знают, что каждое слово Устава написано кровью, и впитывают новые знания, как губка. Говорят, эту систему придумал Гай Юлий Цезарь. Не тот, из Древнего Мира, а современный - Мигрант.

– Курсант Петров! Представляюсь по случаю окончания первого этапа экзамена!

Шушуканье, внимательные взгляды.

– За умелое руководство группой награждаетесь именным заговорённым оружием.

Ничего себе! Это за неполные полчаса спецы-заговорщики пробили мой биопрофиль, нашли подходящий артефакт, встроили, и связали с психоматрицей. Сильны!

– Служу Отечеству

Батюшка передаёт мне модифицированный пистолет Стечкина, как бы нечаянно поправляет серебряный крестик. Внимательно смотрит в глаза:

– Служи во славу Русского Оружия, отрок. Используй эту силу только для добра.

– Служу Богу и России…

– Перед отбытием побывай в Храме.

 

* * *

 

– Храм - это не только религиозный институт.

Давешний батюшка ведёт меня мимо высоких заполненных стеллажей.

– Сейчас мы восстанавливаем своё значение, как центров культуры и науки. Мы внимательно изучаем вещи, пришедшие из Ноосферы. Все эти книги, кстати, оттуда. Хочешь почитать? Бери, это копии.

Не глядя, достаю фолиант. Хорошего качества бумага, чёрная стильная обложка. На лицевой стороне старого образца клавиатура, на тыльной - автомат АН-94. Заголовок: «Творчество Сталкеров».

– Хороший выбор! Мы предполагаем, что эти рассказы написаны сталкерами - гражданами виртуальной Вселенной С.Т.А.Л.К.Е.Р. Их мир, кстати, чем-то похож на наш. Бери, может, что полезное почерпнёшь.

А и правда - на привалах делать нечего, почитаю.

– У нас уже есть свои институты, занимающиеся виртуальной историей человечества. И не только историей…

– Чем же ещё?

Внимательный взгляд искоса.

– Виртуальной географией, например.

Соображаю.

– Это что же - хотите в Ноосферу заглянуть?

– Скажем так - мы ничего не исключаем. Кстати, у нас есть к тебе дело. Надо слетать к Полю Артефактов, найти там кое-что. Самолёт отправляется завтра, вся экспедиция продлится неделю. Если всё пройдёт гладко, до Жёлтой Волны как раз успеем. Артефакт повезём в Томск. Так что, по времени ты даже выгадаешь. Согласен?

– Так точно!

Когда ещё выпадет такой случай - на настоящем самолёте полетать?

 

* * *

 

Как вскоре выяснилось, такой интерес к моей персоне объяснялся просто. Отряду прикрытия, выделенному для группы искателей артефактов, не повезло. За два дня до вылета недалеко от одной из деревень произошёл сильный Выброс. Большая группа демонов, проявив завидную организацию и знание тактики, ворвалась в населённый пункт, и устроила настоящую резню среди мирного населения.

Затыкать прорыв отправили всех. Демонов перебили, однако, потери были огромны. Из отряда прикрытия уцелел один командир - во время взрыва его крепко приложило металлическим швеллером, и демоны посчитали его мёртвым.

Отменять экспедицию было нельзя - вот-вот должна была подойти очередная Волна, поэтому, во вновь сформированный отряд согнали всех, кого могли, стараясь, однако, отбирать лучших. Попал в него, кстати, и Митя, теперь уже официально признанный псионик третьей степени.

Группа получилась небольшая - всего двенадцать человек, считая двух учёных. Старшим был назначен Вепрь - огромного роста сержант, с лицом, сплошь исполосованным белыми полосками шрамов. Командирами отделений получились мы с Митей.

Утром, как всегда, посмотрели новости. Недалеко от Бороковки выбросило старый немецкий танк «Тигр» с экипажем. Заехав кое-как в деревню, гансы тут же принялись качать права насчёт «курка, млеко, яйки». Ну, сельчане, с криками «За Родину, за Сталина!», их и отметелили по полной программе. Тигр хотели отвезти в Тяжин, однако, по раскисшей русской дороге холёный европанцер двигаться отказался, а тянуть такую тушу на прицепе дураков не нашлось.

На аэродром под Томск перебазировались ещё несколько Ту-128, правда, оказавшийся на просмотре бывалый майор ВВС почему-то, покрутив пальцем у виска, обозвал их обычными бомбарями Ту-95. Всему виной, по его мнению, было всегдашняя нерасторопность корреспондентов.

– Совсем обленились, в военные новости старую хронику совать!

Автобус, который должен был нас доставить на аэродром, оказался более нужен в другом месте, поэтому, решено было выдвигаться пешком, благо время ещё терпело. На переезде пришлось подождать. Огромный, незнакомого вида паровоз с натугой тянул странный состав всего из пятнадцати - двадцати вагонов. Стоя в нескольких метрах от железнодорожного полотна, мы отчётливо слышали скрип и стон рельсов.

– Что же это такое везут-то? - озвучил всеобщий интерес белобрысый щуплый боец по прозвищу «Пятачок».

– Пионеров. На Томск, небось… - непонятно выразился высокий, под два метра ростом, но тоже очень худой воин со странной кличкой «НедоПереБитыйНоЖивой».

– Каких ещё пионеров?

– А ну отставить информацию в эфир! НедоПере, заняться нечем?

– Так я…

– Забудь!

Понятнее нам от этого не стало. Далее пришлось поглотать пыль, пропуская колонну танков. Тут Вепрь смилостивился, и пояснил:

– В Мариинск идут, на парад в честь примирения и согласия.

– Что, своим ходом? Дорого!

– По железке дороже. Одну рельсу перебьют, и тю-тю твои танки.

– Так они ж по сорок тонн - кто их стащит?

– Стащить не стащат, а покуда отбивать будешь, людей до фига потеряешь. Да и на парад не успеешь.

– А что за примирение и согласие?

Это уже паренёк из научной группы интерес проявляет.

– Да раньше, говорят, такой праздник был. Потом его забыли, а недавно, вроде, вспомнили снова - по поводу примирения с титанами.

– Вон оно как…

На аэродроме было многолюдно. Центром всеобщего внимания являлись два небольших поршневых самолётика, немного порывшись в памяти, я идентифицировал их как «Мессершмиты-109». Слышна была громкая немецкая речь, пара пилотов в стильных кожаных куртках и серых шёлковых шарфах, стоя у кабины ближнего к нам мессера, что-то экспрессивно кричали в один на двоих ларингофон.

– Вот оно что!

Оказалось, профессор из нашей группы, владеет Deutschsprache на довольно сносном уровне.

– Их выбросило вместе с тем «Тигром». Полетали-полетали над незнакомыми местами, а, как горючка стала кончаться, присмотрели место для посадки. На их счастье, это оказался Тяжинский аэродром. С ними ещё «Рама» прошла, «Фокке-Вульф» сто девяностый, так у того баки побольше - до сих пор парит.

– Это они его так сесть уговаривают?

– Да нет, приземлиться-то он уже согласен. Просят посмотреть, не прошло ли ещё живой силы или техники. А то сожрут на фиг страшные сибирские медведи, или злые местные жители серпом-молотом зарежут.

– Что, так вот сразу и сдались на милость комиссарен и большевикен?

– А чего им бояться - они же из тысяча девятьсот сорок первого. Уверены, что дойче зольдатен будут здесь уже завтра, а война с Россией окончится через две недели. Так что медведей опасаются больше!

– Сюрприз их ожидает…

Достигнув некоего консенсуса с коллегой, асы люфтваффе в сопровождении эскорта устало побрели в сторону казарм. А к нам уже спешили.

– Эй, ребята, вы за артефактами будете? Помогите чудеса враждебной техники с полосы убрать!

Самолётики неожиданно оказались не очень тяжёлыми, вдесятером мы шустро откатили их в сторонку.

– И чего теперь с ними? В музей?

– Ха! Перекрасят, перевооружат - и будут как миленькие пахать - хоть на разведке, хоть где ещё.

– Толку от них, поди…

– Не скажи! Они машинки лёгонькие, причём скоростные - быстрее наших вертолётов, между прочим. К тому же, гляжу, новые. Не, эти ещё послужат. Вы-то, хлопцы, из Храмового Университета будете? Не припомню я вас, в прежних-то группах.

– Мы - сборная солянка, отец. Побили вчера храмовых.

– А вас, выходит, с бору по сосенке набрали. Ясно. Ну что, полетели? Вон там моя огненная колесница стоит.

Колесницей оказался потрепанный Ан-12 с неожиданно узким и тесным пассажирским салоном.

– Располагайтесь. Машина для дальних рейдов переделана, почитай весь объём дополнительные баки, да грузовой трюм занимает. Ничо, зато тепло! Вишь, скока утеплителя!

– Что-то утеплитель у тебя какой-то необычный.

– Так вата это! Старых матрасов негодных распотрошили, да пассажирский салон весь обделали.

– Обделали, да…

– Чего?


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.123 сек.)