ГЛАВА 7. И вот, в моей нелегкой борьбе за здоровье Скрю появился первый союзник

И вот, в моей нелегкой борьбе за здоровье Скрю появился первый союзник.

Мне довольно сложно говорить о Кросс. Я почти уверен в том, что где бы она ни училась, ей тоже пророчили большие надежды в области… нет, не психиатрии. Кросс занималась крыльями. Точнее, я так считал. Да и посмотрев на её кьютимарку, сложно подумать, что на самом деле она лечит души. А крылья… это так, надежное прикрытие.

Но! Вполне вероятно, что Понивилль каким-то непостижимым образом сводит вполне нормальных пони с ума. Да так, что даже врачи в нашей клинике не лишены своих тараканов в голове. Во первых, Кросс полагает, что все пони на свете тяжело больны. И пытаясь их вылечить, нередко переходит рамки дозволенного. Доктор Брэйнс, рассказывая о ней, мельком упомянул, что она берется за такие дела, от которых многим врачам – даже самым матерым – становится страшно. Говорят, что она ушла в психиатрию после одного несчастного случая, произошедшего в этой же клинике с её наставником. С тех самых пор она всё глубже и глубже уходит в дебри чужого разума, постепенно жертвуя собственным.

-Ну да, они абсолютно нормальны. Просто они лежат здесь, потому что мы их не понимаем. Не понимаем ведь? И правильно, как нам, нормальным, их понимать?

Стэйбл крайне редко бывал на третьем этаже. В этом не было особенной надобности. Скрю лечили профессионалы своего дела. Он даже не поднимался туда для того, чтобы встретить свою подопечную для последующих процедур – она сама находила его. Что касается Кросс, то белоснежная пегасочка была увлечена собственными мыслями. Настолько, что совершенно не стеснялась выражать их вслух. И это пугало.

-Скрю Луз… слушай, это же просто уникальный случай! Пони, которая считает себя волком… ну, это просто гениально. И как же ты её собрался лечить, коллега?

-Что? Ну, я… - Стэйбл кашлянул, - вообще-то, я долго думал об этом, и…

-Ничего не придумал, да?

-Нет. С чего вы это взяли, доктор Кросс? Просто нужно предоставить ей неопровержимые доказательства того, что она пони.

-Доказательства? Ну, если долго доказывать собаке, что она пони, то это да, - Кросс задумчиво приложила копыто к губам, - тут без доказательств не обойтись. Если собака станет тебя слушать, конечно же. А здесь всё понятно: она – пони. И где-то в глубине души она это понимает. Достать бы только это…

-Что достать?

-Пони. Пони достать. Из глубины собачьих какашек.

Отличное сравнение. Стэйбл поморщился. Но видимо, пегаска любит дерзко пошутить, так что придется привыкать.

***

И вот, два врача идут по длинному коридору самого неприятного места в Понивилле. После кладбища и Вечнодикого леса. И раз уж психиатрическое отделение находится в тройке призеров, то и выглядеть оно должно соответствующе. Здесь правит балом безумие, и оно в каком-то роде оставляет на этом месте свой отпечаток. Как бы врачи ни старались его затереть.

-Хочу заметить, что жизнь не ограничивается поеданием костей и пометкой столбов. Надеюсь, что она мясо не ест, - пегаска даже содрогнулась.

Стэйбл остановился.

-А что мы здесь делаем?

-Как что? – удивилась Кросс, - Я вот смотрю на это отделение. И понимаю, что ей здесь не место.

-Вообще-то она больна.

-Мы все больны. Но я на месте Скрю давно бы свалила в лес. А её что-то держит. А это что значит? Что пони в ней больше, чем волка. Волк спокойно сбежит отсюда, дай ему такую возможность. И он точно не вернется.

-А Скрю?

-Она видит, что мы такие же, как она. И ищет пони в себе. А кто ей поможет в поисках?

Стэйбл кивнул.

-Я помогу.

-Просто… просто ей, как любой нормальной пони, нужны хорошие стимулы. Зачем она здесь останется, если её не будут любить и радовать всякой вкуснятиной?

-Но нужно большее, - Кросс нахмурилась. Её взгляд окинул открытую дверь. Одну из тех, что располагались по коридору. Дверь окована металлом, а ней очень много разнообразных замков и защелок. Это была одна из тех палат, в которых оказаться не хотелось никому.

-Кросс? – пегаска вошла внутрь, а Стэйбл, стоило ему увидеть узенькую комнатку, вздрогнул и попятился назад.

Холодные стены из мягкого поролона. Комната настолько маленькая, что казалось, что стены медленно сжимаются, подобно ловушкам из очередной приключенческой эпопеи про Дэринг Ду. И эти стены не были чистыми. Их отмывали, затирали множество раз, но даже вода и стиральный порошок были бессильны перед силой безумия, которую автор оставил после себя.

Стены украшены чудовищными пасквилями, геометрическими фигурами и формулами, смысл которых понять было практически невозможно. Стэйбл не видел в них хоть какого-то намека на слаженность системы, и вообще не понимал, чей больной разум мог создать подобное. Перед ним и белой пегаской была нарисована огромная пентаграмма, вписанная в окружность, и части этой звезды тоже были расписаны разными формулами. Их нельзя прочитать, как и многие другие надписи – порошок размывает их, превращая в бесформенные кляксы, и лишь огромные буквы, сделанные красным несмываемым маркером (о да, лишь бы это был маркер!), остались в более-менее читаемом виде. И никакого смысла, который бы мог разгадать нормальный пони, в них не было.

-Это… это же не палата Скрю?

-Насколько мне известно, нет, - Кросс подошла еще поближе и провела копытом по пентаграмме. Она отвернулась; её строгий взгляд был устремлен на испуганного доктора.

-Говорят, что эта палата всегда пустует. Я читала о том, кто это нарисовал.

-И кто же он? – Стэйбл прочитал несколько надписей, и диагноз бывшему обитателю этого места был поставлен сам собой, без лишних разъяснений.

-Шизофреник. С большой буквы. Искал формулу магии дружбы, и немного свихнулся.

Стэйбл вспомнил о профессоре Фырцше.

-Ты думаешь, что Скрю ожидает то же самое?

-Не совсем. Эта пони не слишком-то умна, - Кросс еще некоторое время осматривала комнату, но всё же развернулась и потопала прочь. Доктор последовал за ней.

-Знаешь, доктор. Не всем больничка идет на пользу. Она многих лечит… а некоторые особи слишком больны, чтобы здесь находиться. Скрю тоже долго здесь не протянет. Если из неё сделают нормальную пони – скажем, здесь, то кем она станет? Очередной овощ, расходующий биты налогоплательщиков. Я же говорила, да? Ей нужно большее. Что-то, что заставит её почувствовать себя… ну, скажем, особенной. И я имею в виду пони, конечно же.

***

-То есть…?

-Ну, сам подумай. Она кобылка, - Кросс с невиданной дерзостью пихнула его в бок копытом, - а кобылке нужно немного любви. Ты бы сводил её куда-нибудь.

Стэйбл нервно сглотнул и поправил очки. Пегаска только и протянула в ответ:

-Тяжелый случай. Ну… ухаживать за кобылками, не? Не слышал никогда?

-Доктор Кросс, - Стэйбл попытался придать официальность своему голосу. Ну, как делают настоящие врачи, знатоки своего дела: - я думаю, что это несколько… заходит за рамки лечения.

-Ты меня не понял, - они как раз спускались по лестнице на первый этаж. Кросс остановилась перед дверью, ведущей в травмпункт. Собственно, это было место её работы. И прежде, чем окунуться в этот мир, полный сломанных крыльев и уничтоженных надежд, пегаска снисходительно улыбнулась:

-Быть пони очень здорово. Есть такие хорошие моменты, которые не променяешь ни на одну сахарную косточку. Как только Скрю это поймет… ну, сам подумай, захочет ли она быть собакой?

-Но она больна…

-Да, она больная. Но не настолько глупая. Я надеюсь.

***

Но на этом странности не закончились. Заканчивая осмотр пациентов, Стэйбл не без удивления заметил Фырцше. Единорог стоял возле двери, ведущей в его палату, но зайти внутрь не решался.

-Что-то случилось, профессор? – обеспокоенно спросил доктор.

-Удивительно, - пробормотал старый жеребец. Профессор поглаживал копытом свои пышные усы, вид у него был донельзя растерянный: - я позавтракал, зашел сюда, чтобы немного отдохнуть, и вижу на своей кровати молодую и довольно милую особу. Я бы подумал, что к Брэйнсу вернулось чувство юмора, но эта пони рычит и жует мою подушку. Это довольно странно.

-Прошу прощения, - Стэйбл шумно вздохнул. Открыв двери, он позвал Скрю. Кобылка послушно слезла с кровати и подбежала к нему, виляя хвостиком. Подушка выскочила у неё изо рта. Впрочем, пони довольно крепко вцепилась зубами в наволочку.

-Скрю, отдай наволочку, пожалуйста, - попросил её доктор. Пони в ответ зарычала.

-Нет-нет, пусть оставит себе, - быстро ответил усатый единорог.

Фырцше прошел в свою комнату. С помощью левитации он попробовал поднять подушку, но поморщился от боли. Магическое поле вокруг подушки завибрировало и медленно погасло.

-Я и забыл, что это можно сделать копытами, - профессор слабо улыбнулся. Стэйбл положил подушку на кровать. Скрю встала рядом с ним.

Развалившись на кровати, профессор подтянул к себе одеяло.

-Да уж. Это место меня всегда удивляло. И как же зовут эту… молодую пони?

-Её зовут Скрю, - ответил ему доктор. Кобылка с неподдельным удивлением на него посмотрела, а потом кивнула.

-Действительно, забавно, - Фырцше усмехнулся, - третий этаж, да?

Стэйбл сдержанно кивнул.

-Славное местечко. Я по нему даже соскучился, - старый пони довольно фыркнул, - Брэйнс тогда еще любил пошутить.

-Славное? – Стэйбл невольно представил себе те зловещие пентаграммы на стенах.

-Ну да. Помню, я как-то поспорил с врачом. Брэйнс сказал, что если я напишу для него небольшое эссе, то он перестанет пичкать меня таблетками.

-И вы написали? – как странно. Только что Стэйбл почувствовал разочарование. Образец идеального доктора на его глазах начал покрываться трещинами и медленно обсыпаться.

-Нет, конечно же. Брэйнс обклеил всю палату фотографиями очень красивых кобылок. Я не мог сконцентрироваться. Впрочем… всё, как он и задумал.

Довольно странный метод. Но Стэйблу он понравился. Брэйнс молодец. Наверное, этот Фырцше не очень-то заботился о собственном здоровье, раз уж отдавал всего себя работе. И вряд ли он был послушным пациентом, так что доктор пошел на довольно рискованный шаг.

-Странно, я повидал за свои годы разных больных пони, - продолжил Фырцше, - со многими из них даже имел честь общаться. И я так понимаю, что эта пони считает себя собакой.

Стэйбл кивнул.

-Да, так и есть. Вы правы.

-Я это просто заметил, всего-то, - проворчал профессор, - хотя не вижу в этом ничего плохого.

-…Простите? – переспросил доктор.

-Ну… на самом деле, никто не знает, кто мы на самом деле, - пояснил Фырцше, - Быть может, мы всего лишь порождения иного разума. Или долгого, биологического процесса, который поколениями зарождался в этом мире.

-Ну, я думаю, что принцесса Селестия знает ответ. Всё-таки, она бессмертный аликорн, и…

И тут Фырцше перебил его. Кратким вопросом, который вогнал доктора в ступор.

-Кто?

Стэйбл замялся.

-Принцесса Селестия. Она правит Эквестрией тысячу лет и поднимает солнце на небо.

-А. Я что-то слышал такое. Занятная сказка.

-Сказка?

-Ну да, - казалось, что профессор Фырцше искренне не понимает удивления врача, - ну, сами посудите: какая-то бессмертная пони, у которой есть рога и крылья – причем одновременно! - вместе с такой же пони занимаются тем, что спасают мир с помощью своей супер-магии и поднимают на небо солнце и луну. Это что-то на грани фантастики, если честно.

И, увидев шокирующее выражение лица доктора, старый единорог снисходительно добавил:

-К слову о фантастике: могу посоветовать почитать цикл «Дэринг Ду». В отличие от той сказки, автор не очень сильно увлекается Мэйр Сью и прочими суперпони. Там даже есть дельные советы по выживанию в экстремальных ситуациях. И написано очень хорошо. Я даже сам захотел быть пегасом и странствовать по далеким и опасным уголкам нашей милой Эквестрии.

У Стэйбла отвисла челюсть. Он пролепетал:

-Но… но это не сказки. Они действительно живут в Кантерлоте. И поднимают солнце и луну.

-А я-то думал, что вы просвещенный пони, - разочарованно протянул Фырцше, - вы же врач, в конце-то концов! Эти истории хороши для жеребят, которые еще не получили метку, но вы!..

-Что? Да вам доктор Брэйнс скажет, что…

-А что Брэйнс? Брэйнс – старый маразматик. Как и ваш покорный слуга, - единорог даже отсалютовал копытом, - да и зачем мне слушать каждого пони в округе? Если они хотят верить, что где-то в замке живут две сверхпони – пожалуйста. Пусть верят. Но я бы на их месте почитал что-нибудь из Дэйрвина или Хорскинга, прежде чем делать какие-либо поспешные выводы. Эти почтенные старцы действительно жили, и более того – делали действительно гениальные открытия. В их словах я не сомневаюсь. Их теории мне больше нравятся, они более... реалистичные, если смотреть на этот мир глазами критика.

И, чтобы окончательно добить доктора, он добавил:

-Вот так невежество зарождается в чужие разумы. В сознание целых поколений, если быть точнее. Я же, как абсолютно здравомыслящий пони, стараюсь разбить эти глупые домыслы, чтобы донести до будущих поколений правду о том, кто мы и откуда произошли. Хотя… - Фырцше вздохнул, - мой разум говорит мне, что какой-то конкретной, абсолютной истины не существует. И если я зациклюсь только на одной, то она, скорее всего, окажется ложной, а я – таким же невежественным и глупым, как и те, кто верит, что Сверхпони, Селестия и Дэринг Ду существуют.

Скрю вряд ли поняла то, что говорит профессор. Но она чувствовала грусть и отчаяние в его словах. И подошла к нему, склонив мордочку на одеяло. Её жалобный взгляд смотрел на врача. Фырцше грустно улыбнулся – как мог, через силу, потому что сильная боль в висках давала о себе знать. Он осторожно погладил её по голове.

-Всё хорошо, моя милая пони. Этот доктор не так уж и плох. Твоя судьба в надежных копытах. Лишь бы он перестал верить всему, что говорит толпа.

Поиск по сайту: