Найрина Сайрен. Из лечебницы вышла пошатываясь

Из лечебницы вышла пошатываясь. На улице лил дождь, и несколько минут я стояла, подставив лицо холодным каплям. Дождь плакал, я нет. Не могла. Во мне словно не осталось ни чувств, ни боли, ничего… У меня умер ребенок. Маленький. Я занималась всеми детьми, а про него подумала, что спит. И пока я добралась до узкой кроватки в углу… он уже был холодным. Если бы у меня была магия, если бы у меня только была магия - я бы почувствовала, пришла на помощь…

- Сайрен, - магианна Соер вышла на порог лечебницы, - идите спать, Сайрен. До рассвета часа четыре осталось.

Двое магов-целителей приехали в полночь. Пожилые, и потому в высшей степени ответственные, остальные боялись. Я их понимала.

- Сайрэн, спать! - прикрикнула декан.- И да, вы сегодня молодец.

Откуда-то из груди вырывается судорожное рыдание, но я сдержалась, кивнула магианне и шагнула в ночь. Холодную, промозглую, дождливую и тоскливую ночь. Тьму, в которой я осталась совсем одна. Хотелось вернуться туда, где требовалась моя помощь, где даже без магии мы, целители, могли спасать жизни, облегчать боль, изгонять болезни - магианна Соер права, мы потеряли силу, но сохранили знания.

Но вот я иду в промозглой тьме, без сил, без поддержки и вникуда. Странное дело, выходя из дверей я отчетливо представляла себе как приду домой, устало поем, искупаюсь в теплой ванне и упаду на постель, проваливаясь в сон… Отойдя шагов на двести с ужасом вспомнила - у меня нет дома! Мне фактически некуда идти. Я осталась не просто одна, осознание того, что меня больше никто не ждет уже давно поселилось в душе, но я совершенно забыла, что дома у меня тоже нет. Ничего. И остановившись посреди улицы, на которой больше не горели фонари, я вспомнила все - Ночь Свободы, погромы, огонь охвативший мой родной дом, все что осталось в память о родителях, няне и брате. И пустота в душе. Нет сил даже оплакать свои потери, нет сил отчаиваться, ни на что нет сил. Я брела по темным улицам, с которых так и не убрали мусор, битые стекла, бутылки, и думала лишь о том, чтобы упасть и уснуть. Усталость, дикая и давящая вытесняла все остальные мысли - напади на меня сейчас грабитель, или рабы, ищущие на ком сорвать злость - мне было бы все равно. Перед глазами лицо роженицы, пациента, что умер на операционном столе, того ребенка и ощущение собственной слабости, несостоятельности…

Я брела потерянно и устало, не замечая проходящих мимо людей, едва не угодив под копыта дворянского ополчения, из которого ныне формировали городскую стражу, не чувствуя холода. Едва свернула к окраине города, какой-то мужчина чуть не сбил с ног, и не извинившись побрел прочь, пьяно покачиваясь. Очередная ночь…

Из тумана будто выплыла дверь доходного дома. Долго стояла, вспоминая условный стук. Вспомнила - три быстрых, четыре с более длинным интервалом удара. Дверь отворилась, всклокоченная госпожа Урас высунула длинный, крючковатый нос, воровато огляделась, схватила меня за руку и втащила в нутро дурно пахнущего помещения. Я едва не упала.

- Ходила где? - хмуро вопросила женщина.

Не было сил отвечать, не было желания объяснить. Молча кивнув, я устало побрела по лестнице, поднялась наверх, под самую крышу, вошла в комнатку, грязную, пыльную, прошла к кровати и рухнула, не раздеваясь. Потом, проваливаясь в сон, услышала чей-то тихий плачь, и, свернувшись в комочек, постаралась просто не думать о том, что это плакала я.

***

Поиск по сайту: