Даррэн Эллохар

«Нужен третий, с гибелью девушки не вышло, Тахиру предстоит ночь с Золотым. Золотой опасен - видящий, редкий дар. Нужен третий. Искренне молю о прощении, ваше смертейшество, моя ошибка, готов понести наказание, но юношу вывести не удалось. Нам требуется третий».

Сообщение сжалось под злым взглядом магистр Смерти, сжалось, а после вспыхнуло синим пламенем.

И демон, медленно развернувшись, побрел к озеру центрального парка Сарды. Здесь было малолюдно, темно, горело лишь несколько смоляных фонарей и бездействовали магические. Даррэн с трудом подавил желание вдохнуть силу в освещение. Затем, он, отчетливо видящий в темноте, увидел многочисленные лодочки, сваленные на противоположном берегу. Они тоже управлялись магией и сейчас были абсолютно никчемны. Как и маленькие кареты, и летающие фонари, и многое другое. Мир без магии - пустой мир.

Но в то же время - мир во главе которого поставлена магия обречен на вымирание, Эллохар это знал. Маги, по сути те же ученые, власть в их руках очередной повод поставить эксперимент, не более. И пройдет не много времени, как в столице Третьего королевства зашумит не один центральный парк, а несколько, как начнут развиваться ремесла, торговля, экономика. И это будет то, что никто не сможет отнять одним взмахом руки.

Шелест ветра, за которым она пыталась скрыть шаги. Магистр улыбнулся и не поворачиваясь, произнес:

- Хеарин.

- Вы в облике темного лорда, - не выходя из тени ближайшего дерева, осторожно сообщила вампирша.

- Не важно, я собираюсь вернуться в империю, - ответил лорд Эллохар.

Адептка Смерти несколько замялась, а после едва слышно, произнесла:

- Но вас… ждут.

Кивнул, но остался стоять на месте, ощущая усталость и опустошенность. Перед глазами мелькали лица, события, эмоции - не его, Ислана Габора. И эти образы не отпускали, вызывая бесконтрольное бешенство и желание убить архимага повторно. Хотелось выпить, забыть отвлечься. Хотелось женской ласки, утонуть в простынях, в стонах, в тепле. Согреться…

- Магистр, - Хеарин выступила из сумрака, приблизилась на несколько шагов, но слишком отчетливо ощущала напряжение, чтобы рискнут подойти ближе, - сюда идут.

Прислушался. Женщины. Трое. Втянул воздух - молодые, доступные. Более чем доступные. Задышал глубоко и часто, попытался вспомнить, когда в последний раз погружался в тепло женского тела… Перед затуманенным яростью взглядом промелькнули испуганные широко распахнутые глаза Найри. Скрипнул зубами - не то! Ведь были женщины, были. Точно знал. Просыпался в чужих постелях, это помнил. Но почему их словно не существовало?! Сосредоточился, заставляя себя вспомнить… И словно наяву - тонкие черты бледного лица, встревоженный полный сочувствия взгляд, чуть приоткрытые влажные губы, к которым он так и не прикоснулся, светло-карие с зеленым оттенком удивительные глаза юной целительницы. Всего лишь воспоминание, но это видение затмило все. Прошлое, настоящее, прожитое не им. И ярость начала затихать, уходить с каждым выдохом, теряться в этом ощущении света, чистоты, нежности, что несло для него одно только воспоминание о ее глазах…

Кровь!

Резкий запах и следом далекий голос Айшарин:

«Срочное послание из вашего домена ДарНахес от лорда Хашрага».

«Ну?» - ощущение света и спокойствия стремительно сметалось вновь вернувшейся яростью.

«Лорд Хашраг, которому вы выделили устье реки Кары, прислал сообщение о том, что его смерть останется на вашей совести… - последнее Айшарин проговорила едва слышно».

«Что? - переспросил взбешенный принц Хаоса».

«Магистр, он собирается совершить ритуальное самоубийство…»

«Зачччем?!»

«Чтобы… воззвать к вашей совести и чувству справедливости, как тут написано» - пробормотала дриада.

Несколько секунд Эллохар потрясенно смотрел в темноту. Затем набросил на себя иллюзию, скрывая свое присутствие от трех проходящих мимо женщин и с некоторым недоумением спросил:

«Где лорд Хашраг набрался этой гадости? Он же коренной житель Хаоса.»

«Он да, - секретарь несколько замялась, - но с некоторых пор в Мирах Хаоса ходит слух, что столь длительно проживая в излишне лояльной Темной Империи, вы поднабрались всей этой гадости, вроде милосердия и совести.»

Некоторое молчание, затем угрожающее:

«Я понял».

Вспыхнуло синее пламя.

Поиск по сайту: