Часть 1. Нашествие 4 страница

эти годы не спускал глаз. Давно ушло в прошлое их былое сотрудничество,

годами не виделись они, но ни на секунду не забывал Парвус этого

единственного в своей неповторимости "социалиста", охваченного манией власти

и мирового господства, совершенно непредвзятого, полностью свободного от

предрассудков, от "чистоплюйства", готового на самые чудовищные средства

ради достижения цели и способного оправдать любую, самую низменную цель

потоками демагогии, заклинаний, лжи и полулжи, которыми так богата

марксистская и псевдомарксистская риторика. В то время его огромная,

поистине вулканическая энергия расходовалась попусту на дробление,

отмежевание, мелкое газетное склочничество, на бессильную ярость из-за

осознавания своей полной незначимости для Европы и непонимания места, где

должен наноситься главный удар. Но его выдающиеся качества гибкого реалиста,

беспринципного и жестокого, наряду с потрясающей работоспособностью и

маниакальной гипнотической силой притяжения к себе самых кровожадных

подонков, безумная жажда власти и чисто азиатские диктаторские замашки - все

это, по мнению Парвуса, делало Ленина просто незаменимым для действий именно

в России и только в России. Для мирового масштаба он был слишком мелок, но

если так уж нравилось ему считаться "вождем мирового пролетариата", то уж

кто-кто, а Парвус возражать не будет. Главное - чтобы сделал дело [ Сам

Парвус, надо заметить, никогда не занимал никаких партийных постов, ни на

одном съезде не имел даже права голоса. Но более 20 лет он, по меткому

выражению Солженицына, "рассыпал идеи" для своей мачехи-партии, которые были

слишком глубоки, чтобы их кто-то мог правильно понять, кроме самого Ленина,

сумевшего их не только правильно понять, но и блестяще переработать для

массовой агитации. ]. Кто же, кроме Ленина, мог лучше оценить блестящий

замысел! Они сидели на замызганной кухне бедной ленинской квартиры в Цюрихе,

почти касаясь гигантскими лбами Друг друга, два великих и страшных гения,

неизвестно, какими силами посланные на землю, чтобы навсегда погубить Россию

и чуть не погубить всю человеческую цивилизацию. Появившись с разницей в три

года (1867 и 1870 году), они покинули землю одновременно в 1924 году,

зловещие и непонятые...

Однако, если Ленин лучше любого другого мог оценить замысел Парвуса, то

он вовсе не пришел в восторг от предложения принять в нем личное участие.

Что Россия? Россия - говно! Надо начинать не с России! Так ведь никто и не

ставит задачу строить в России социализм по Марксу. Россия просто даст

средства для организации всего дела в мировом масштабе. Вздор! Россия бедна

и вся в долгах! Вас что, кто-нибудь будет заставлять платить царские долги?

А насчет бедности... Если вывернуть все карманы, то не так уж мало и

получится. А немцы? Что вам немцы? Вы думаете, мне их деньги нужны? Я бы эти

деньги и без немцев достал. Даже больше достал бы и быстрее. Я этими

деньгами немцев к плану пристегнул, потому что без немцев не обойтись. Армию

развалим, а сами с чем останемся? Нужна армия, но не русская армия. Иначе

стихия нас сметет. Понимаете? Под прикрытием немцев мы сделаем свое дело, и

под их прикрытием и уйдем. А потом? А потом с деньгами, которые мы возьмем в

России, мы просто купим всю Европу. Вот вам и мировая революция! Если без

шуток, то все можно будет сделать двумя простыми лозунгами: мир и земля...

У Ленина, как правильно понимал Парвус, стратегической широты

действительно не хватало. Был он сжат тисками собственных предрассудков,

аксиом и безумных идей, но надо отдать ему должное, тактик он был отличный и

увидел в замысле Парвуса даже больше, чем сам Парвус. Встреча на Силезском

вокзале была радостная, но без особых эмоций. Вежливо приподнятые шляпы,

крепкие рукопожатия, короткие, гортанные фразы на немецком языке. Только

светились глаза: план удался и выполняется. Пока, - тьфу, тьфу, тьфу, - все

идет гладко. На широкой, обсаженной с двух сторон липами, центральной улице

Берлина Унтер ден Линден вновь ожило построенное с имперской солидностью еще

в конце XIX века здание бывшего русского посольства, пустовавшее с 1914

года. Это произошло 20 апреля 1918 года (в день рождения Гитлера, который

будущий фюрер отмечал в траншеях западного фронта).

В огромном пустом здании, за глухими шторами кабинета бывшего посла,

обставленного в стиле "модерн", началась работа. Дымились сигары в мраморных

пепельницах, стыл кофе в чашках саксонского фарфора, играл богемский

хрусталь красно-зелеными искрами дорогих ликеров. При всей своей

требовательности и жесткости в делах, Парвус не мог не восхититься той

огромной и трудоемкой работой, проделанной Наркоматом финансов и Народным

банком всего за шесть месяцев, прошедших после октябрьского переворота.

Вереницы ведомостей и цифр, описей и инвентарных списков, счетов, накладных,

закладных, сертификатов на займы. Все сведено в итоговые таблицы и

систематизировано. В 1897 году (год начала чеканки золотых монет)

Государственным казначейством выпущено: золотых монет 15-рублевого

достоинства - 11 миллионов 900 тысяч штук, на общую сумму 178 миллионов 500

тысяч рублей. На 10 апреля 1918 года захвачено и оприходовано 9 миллионов

500 тысяч монет на общую сумму 142 миллиона 500 тысяч рублей.

Золотых монет достоинством 7 рублей 50 копеек отчеканено 16 миллионов

829 тысяч штук на общую сумму 126 миллионов 217 тысяч 500 рублей. На 10

апреля 1918 года захвачено 14 миллионов 850 тысяч монет на общую сумму 111

миллионов 375 тысяч рублей.

Золотых монет достоинством 5 рублей отчеканено 5 миллионов 372 тысячи

штук на общую сумму 26 миллионов 860 тысяч рублей. На Ю апреля 1918 года

захвачено 2 миллиона 100 тысяч монет на общую сумму 10 миллионов 500 тысяч

рублей.

1898 год.. 1899 год... Мелькают годы, а вместе с ними и миллионы

золотых монет, золотой поток, золотая речка, переходящая в море. Золотые

французские франки пяти-, десяти-, двадцати-, пятидесяти- и стофранкового

достоинства, золотые швейцарские франки, золотые гинеи и полусоверены с

изображением королевы Виктории, Эдуарда VII и Георга V. Ассигнации фунтов,

франков, марок, североамериканских долларов. Ценные бумаги, обязательства по

займам, облигации. Данные о наличии, перемещениях, золотые активы

иностранных государств, хранящиеся в русских банках, русское золото

обеспечения иностранных займов, золотые перстни, содранные с рук

расстрелянных, золотые серый, вырванные из ушей гимназисток, золотые

браслетки, найденные за иконами крестьянских изб. Серебряные монеты, серебро

в слитках, изделия из драгоценных металлов, произведения искусства из

серебра и бронзы (в тысячах пудов). Коллекции музеев, частных собраний,

государственных хранилищ пока не оприходовались. Не было времени. Но в

ближайшем будущем это будет сделано...

Всего 2, 5 миллиарда золотых рублей по курсу 1913 года. Из них: на

личные счета, на "общее дело", немцам по пунктам:

а) за финансирование; б) за оказание военной помощи; в) за содержание

армии; г) арестованные немецкие депозиты; д) конфискованные товары; е)

убытки частных лиц и собственности в результате сорванных контрактов,

антинемецких погромов и прочих причин.

Итого: в банки Германии, в банки Швейцарии, в банки Скандинавии и в

прочие банки...; транспортные расходы; процент потерь из-за корысти

исполнителей. Итого... На личные лицевые счета... Шифры... Ключи... В акции

немецкой промышленности и промышленности нейтральных стран. Итого...

Шевеля толстыми губами, Парвус своими водянистыми глазами пробегает

колонки цифр, мрачнея на глазах. Мало!

Было недостаточно времени. Это, конечно, еще не все. Вот данные по

запасам пушнины, зерна, леса, руды, цветных металлов. После удовлетворения

всех немецких претензий... мы бы хотели начать с них и получать. Да, мы

понимаем, что немцы сейчас могут взять все сами - силой. Но вот

собственноручное письмо Ленина, которое он просил довести до сведения

немецких коллег: "...войной с нас ничего не возьмешь, все сожжем!". Ленин

есть Ленин. Экстремист в каждом проявлении. Можно было даже удивиться, если

бы в конце послания не стояла его суть: "Сырье немцам дать сможем".

Не надо ссориться. Все уладим как цивилизованные люди. Мало, просто

потому что мало. Должно быть раз в пять больше. Это минимум. Все потому, что

экспроприация идет на эмоциях и бессистемно. Слишком много прилипает к рукам

исполнителей. Надо действовать более жестко, обеспечивать контроль.

Настоящий контроль. Создание ВЧК - идея превосходная, но слишком много там

ворья. Понятно, что времени у вас было мало, но сколько его осталось - тоже

никто не может сказать. Начните действовать еще круче и жестче.

Поучая, Парвус продолжал изучать документы, с необыкновенной легкостью

оперируя девятизначными цифрами. Неожиданно из уст великого финансиста

вырвалось междометие - некая смесь недоумения, сбывшегося неприятного

ожидания и возмущения. Недостача!

Цифры не сходятся. Не может быть! Не может быть? Извольте взглянуть.

Хорошенькое дело! Семьдесят пять... нет, простите... семьдесят восемь

миллионов золотом. Следствие началось немедленно. Полетели шифрограммы.

Дзержинский - в Москве (с выездами в Швейцарию), Менжинский - в Берлине.

Результаты оказались сенсационными. Воруют в Петрограде, посылая "груз"

куда-то налево через частные банки Скандинавии. Быстро нашли и виновных:

Урицкий, Володарский и председатель Кронштадтского ЧК Андронников [ Князь

Андронников, друг Распутина, бывший чиновник особых поручений при

обер-прокуроре Синода, имевший доступ к царской семье, столь сочно воспетый

Пикулем в "Нечистой силе" и кинорежиссером Климовым в "Агонии". Интересный

состав исполнителей был у "мирового пролетариата"! Тех, кто сомневается в

том, что Андронников после октября стал главой кровавого Кронштадтского ЧК,

мы отсылаем к работе "Ленин и ВЧК", Москва, 1975 г., стр. 229. ].

Парвусу ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. Урицкий и

Володарский - его любимые ученики, казалось бы, более других проникнутые

великой идеей происходящего, специально приставленные к Ленину (в числе

многих других), чтобы тот не преподнес каких-либо непрогнозируемых

сюрпризов. Обещали разобраться. И действительно, разобрались достаточно

быстро. Буквально через месяц ликвидировали Володарского.

Переговоры в Берлине проходили гладко. Ганецкий не зря учился

финансовому делу в Берлинском, Гейдельбергском и Цюрихском университетах. Он

знал как, где и на каких условиях нужно размещать огромные суммы в твердой

валюте. В своих восхищенных воспоминаниях о Ленине (еще бы, на счету самого

Ганецкого только в одном из швейцарских банков ГПУ в 1932 году обнаружило 60

миллионов франков) Ганецкий с удовольствием вспоминает эти дни. "Хотя

перспектива встретиться за зеленым столом с немецкими тузами-банковиками

Мендельсоном, Глазенапом и другими не особенно радовала меня, делегация наша

не так уж плохо вела переговоры. Их результатом было подписание

дополнительных соглашений к Брест-Литовскому договору, которые точно

определяли размер выплаты по финансовым претензиям Германии, но, в то же

время, обеспечивали полную независимость Советской России в области

внутренней экономической политики". Чувствительные немецкие банкиры и их

швейцарские коллеги пытались что-то бурчать о методах добычи денег. "Но мы

им прямо сказали - не лезьте в наши дела, господа хорошие!". (Одно

удовольствие цитировать воспоминания "старых большевиков").

Пока Ганецкий обрабатывал банкиров, Красин занимался промышленниками.

Знаменитый Сименс, потерявший так много собственности в России и жаждавший

компенсации, пригласил на встречу с Красиным, по его же собственным словам,

"целый полк" магнатов германской индустрии. Магнаты - люди серьезные и

весьма оберегающие свою международную репутацию (в отличие от менее

щепетильных банкиров) - держались настороженно. Они не поленились

ознакомиться с досье новоявленного наркома торговли, и его слишком явное

уголовное прошлое их отнюдь не вдохновило.

Но выбирать не приходилось. Зажатая сухопутными фронтами с суши и

английской блокадой с моря, Германия агонизировала, несмотря на то, что ее

войска занимали добрую половину Франции на западе и маршировали по Тифлису

на востоке. Морская торговля прекратилась еще в 1914 году, а гордость

Германии и предмет особого обожания Кайзера - флот открытого моря - сделал

за всю войну всего лишь одну робкую попытку сбросить со страны английскую

удавку. Необходимо было возрождение промышленности. А Красин предлагает

сырье, причем в количествах, о которых и мечтать уже немцы не смели.

Количество предложенного сырья они сверяют с агентурными сводками о наличии

запасов стратегического сырья у России на начало 1917 года. О, Боже! Им

предлагают вымести под метелку все, что с трудом накапливала русская

промышленность в годы великой войны. Можно ли воспринимать это серьезно? Что

же это за люди, которые пришли там к власти? Нет ли здесь какого-либо

мошенничества? Может ли кто-нибудь подтвердить эти предложения? Пожалуйста!

"По всем вопросам, касающимся покупок и продажи товаров Германии, обращаться

непосредственно в Генеральное консульство к господину Менжинскому В. Р.",

человеку, как говорил Ленин, безупречной репутации... А в это же время Иоффе

и Менжинский, не покладая рук, занимались приемом многочисленных грузов,

идущих сухопутным и морским путем в адрес полпредства и генерального

консульства. Некоторые ящики и контейнеры с ходу переправлялись в Швейцарию.

Парвус мог быть довольным, если бы знал все, Но знал он далеко не все.

Выскочивший из-под его опеки Ленин вовсе не собирался делиться всеми своими

планами с бывшим наставником. Некоторые ящики, увешанные дипломатическими

пломбами, содержали вовсе не золото в монетах, слитках, ювелирных украшениях

и произведениях искусства, не платину и драгоценные камни, вывозимые

большевиками за границу, а неряшливо отпечатанные на немецком языке брошюры

и листовки, призывающие рабочих и крестьян Германии привести свою страну в

состояние того же кровавого хаоса, в которое уже была приведена Россия. А в

некоторых уже были и винтовки. Страшная бацилла разрасталась, пытаясь

распространить эпидемию на весь мир. "Если представиться возможность так же

поступить с Германией, как и с Россией, то мы от этого никак не откажемся",

- говаривал циник Радек.

А чем же занимался Менжинский, и что вынудило его шефа - Дзержинского,

- бросив дела на Лубянке, неожиданно появиться в Швейцарии? Дело не в том, а

вернее, не только в том, что проворовались Урицкий и Володарский, а как

позднее выяснилось, и Зиновьев. Дело было в том, что Ленина начал тяготить

Парвус. Не то, чтобы он претендовал на роль вождя мирового пролетариата или

осмеливался теоретически полемизировать с Ильичей в печати (Парвус,

естественно, и думать давно забыл о таком маразме, как "партийная

публицистика"), но Ленин никогда не забывал, чем он обязан Парвусу, а равно

и о том, какие обязательства он взял, пересекая воюющую Германию в

запломбированном вагоне, и не без основания считал Парвуса весьма опасным

свидетелем. Кроме того, автором ПЛАНА был Парвус, а поскольку ПЛАН удался,

его автором хотелось стать самому Ленину.

Но и эта причина была не самой главной. Главное заключалось в том, что

Парвус своей жирной тушей перекрывал все "интимные" контакты с разветвленной

системой западных банков, ведя при этом какую-то свою игру, и неизвестно

сколько отстегивал в собственный карман. В подвалах Лубянки накопилось

достаточное количество старых и опытных финансистов с международным опытом,

которые под пыткой (а чаще даже и без пыток) выдали множество глобальных

финансовых секретов и связей, позволявших вести дело в обход Германии с

гораздо большим размахом, чем предусматривалось Парвусом. Но это было

будущее, а в настоящем Парвус был еще необходим. Поэтому вопрос о его

ликвидации хотя и был поднят, но признан несвоевременным и отложен. Чтобы

быть совершенно объективным, надо признать, что на том совещании в Кремле 19

июля 1918 года, когда весь мир облетели первые сведения о расстреле Николая

II и его семьи, если часто и произносилась фамилия Парвуса, то вовсе не в

связи с его ликвидацией, а скорее, с его знаменитой репликой: "Мало!", - и

совершенно справедливыми замечаниями о бессистемной и бесконтрольной

экспроприации (или национализации), так как сам Ленин, выкинув свой

знаменитый лозунг: "Грабь награбленное", - признал неуместным в таких

призывах применение нерусских слов. Слушали... Постановили... А затем грянул

КРАСНЫЙ ТЕРРОР.

Приказав ликвидировать Урицкого (было за что!) и инсценировав покушение

на самого себя [ Даже наша официальная история уже близко подошла к

разоблачению мифа о "выстреле Каплан в сердце революции". ] Ленин впервые в

истории человечества санкционирует массовое истребление целых групп

населения, определив социальное положение обреченных туманным ярлыком

"буржуй" [ Если сравнить эти события с гитлеровским геноцидом против евреев,

то надо признать, что нацисты были гораздо гуманнее в собственной стране.

Враг был определен четко. Если ты еврей - ты враг, если нет, то нет. Как

повезло родиться. Такие же ярлыки, как "буржуй", "враг народа", "кулак",

"подкулачник" и прочие, могли быть навешены на кого угодно и в любом

количестве. В этом и заключается главное отличие гения от подражателя, а

также массового террора от террора избранного. У Гитлера стояла задача

сплотить нацию, у Ленина - уничтожить как можно больше свидетелей,

предварительно их обобрав. ]. Списки потенциальных жертв стали составляться

сразу же после переворота, когда по личному приказу Ленина была проведена

регистрация по месту жительства лиц, принадлежавших к "богатым классам",

охватывающая практически все без исключения население страны. Крылатая фраза

Ленина: "Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожило до мировой

революции" - фраза, приводившая в восторг его сообщников, считавших, правда,

ее гиперболой, стала осуществляться с невиданным размахом. К этому времени

уже вся контролируемая большевиками территория была покрыта такой густой

сетью разных уездных, губернских и волостных ЧК, что даже газета "Правда",

отдавая должное проделанной работе, с восхищением отмечала фактическую

замену "власти советов" "властью "чрезвычаек". Именно в эту зловещую

паутину; опутавшую страну, полетели из Москвы инструкции, разъясняющие смысл

объявленного террора: "Мы не ведем войны против отдельных лиц. МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ

БУРЖУАЗИЮ КАК КЛАСС. Не ищите на следствии материала и доказательств того,

что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый

вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения,

воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить

судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность "красного террора".

Но смысл был гораздо глубже, нежели это было возможно вместить в

казенный текст официальной инструкции. "Для расстрела нам не нужно ни

доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным и

расстреливаем, вот и все", - учил своих подчиненных Дзержинский, явно давая

понять, что мероприятие надо рассматривать гораздо шире, чем простое

уничтожение "богатых классов". Речь шла о всем народе вообще. Параллельно с

объявлением "красного террора" издается знаменитый Приказ о заложниках,

гласящий: "...из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные

количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем

движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый

расстрел". Террор сразу же принял формы разнузданной и кровавой бойни. В

стране на долгие годы закладывался тот страшный и многогранный беспредел,

плоды которого мы пожинаем сегодня.

Но если посмотреть еще глубже, то "красный террор" был просто очередным

финансовым мероприятием большевиков, изнывавших от того, что на руках у

населения остались кое-какие деньги, еще не оприходованные народным банком и

наркомфином.

Ночью во все квартиры, населенные лицами, имевшими несчастье до

революции числиться дворянами, купцами, почетными гражданами, адвокатами,

офицерами, а в данное время - "буржуями", врывались вооруженные с ног до

головы большевики, производили тщательный обыск, отбирая деньги и ценные

вещи, вытаскивали в одном посильном платье жильцов, не разбирая ни пола, ни

возраста, ни даже состояния здоровья, иногда даже умирающих тифозных сажали

под конвоем в приготовленные подводы и вывозили за город. Часть, в основном

молодых и здоровых мужчин, расстреливали на месте, остальных распихивали по

тюрьмам и концлагерям, молодых женщин насиловали и часто затем убивали.

Имущество "буржуев" конфисковывалось якобы "для раздачи рабочим". Но что

получили рабочие тогда, когда массовые расстрелы бастующих уже бушевали по

всей стране, и что они получили позднее, говорить не приходится. Золото и

драгоценности сдавались (к рукам исполнителей прилипало в среднем не больше

15%), книги, рукописи, талантливые проекты, бесценные архивы - просто

выбрасывались, а остальное - частично присваивалось, частично

перепродавалось спекулянтам, которых после реализации ловили и также

расстреливали, зачастую вместе с покупателями. Все это с теми или иными

вариациями происходило по всей стране.

Но это был нижний уровень. Уровнем выше дело шло на более "солидной"

основе. Человеку, у которого предполагались хорошие деньги, иногда

спрятанные в заграничном банке, говорилось совершенно открыто, что поскольку

он подлежит ликвидации в силу своего происхождения, воспитания или профессии

и деваться ему некуда, то гуманная власть, наступая на горло собственной

песне, все-таки предлагает ему жизнь и свободу с выездом за границу в обмен

на ничтожную сумму в 400 тысяч рублей золотом или в их эквиваленте в любой

другой валюте. Тех, кто сразу соглашался и указывал место хранения денег и

ценностей, расстреливали за их укрывательство, тех, кто упирался, подвергали

средневековым пыткам, пытали на его глазах и членов семьи, а затем -

независимо от результата - расстреливали со всей семьей. Тех же, кто

сдавался постепенно, держали в тюрьмах вплоть до 1934 года, потихоньку

выжимая из них миллионы.

Но, будем объективны, некоторых и отпускали, ибо суммы были

фантастическими, а коррупция уже настолько охватила "рыцарей революции", что

они часто были не в силах побороть искус. Особенно отличался в этом

отношении Петроградская ЧК и ее революционный Кронштадтский филиал,

возглавляемый уже знакомым нам князем Андронниковым. После ликвидации

Урицкого в "колыбели революции" орудовал Глеб Бокий. Любимец Дзержинского,

он, после мастерски организованного покушения на своего бывшего шефа

Урицкого, стал быстро продвигаться по служебной лестнице. Его умение

выкачивать деньги из заложников вызывали зависть и восхищение в Москве.

Именно ему принадлежит блестящая идея кормить зверей в столичном зоопарке

мясом расстрелянных. Экзотические звери стоили дорого, и их еще надеялись

кому-нибудь напоследок продать.

Но главное, конечно, было не в этом. Главное было в том, что из

Петрограда за деньги начали отпускать заложников. В Москве узнали об этом из

секретного донесения знаменитой Яковлевой - одной из заместительниц Бокия.

Выяснилось, что в бывшей столице империи проводятся тайные операции.

Заложников арестовывают тайно, содержат где-то на конспиративных квартирах,

договариваются об астрономических суммах выкупа, а затем тайно переправляют

через финскую границу. Полученные деньги никуда не поступают и не

оприходуются. Таким образом, удалось спастись ряду лиц, которых никак нельзя

было выпускать за пределы страны. В настоящее время, доносила Яковлева,

ведутся секретные переговоры с содержащимися в Петропавловской крепости

бывшими великими князьями Николаем Михайловичем, Григорием Михайловичем,

Дмитрием Константиновичем и Павлом Александровичем, которым за огромный

выкуп обещана свобода и выезд за границу. Уже получена значительная сумма, в

счет которой за рубеж переправлена семья бывшего великого князя Александра

Михайловича с женой Ксенией Александровной (сестрой бывшего царя) и шестью

детьми. Братья определили, что как многодетный, он должен спастись первым

[ Великий князь Николай Михайлович - историк с мировым именем. За него

ходатайствовал М. Горький. Ленин ответил бесподобно: "Революции историки не

нужны!" Великий князь Георгий Михайлович - археолог также с мировым именем,

автор большого количества фундаментальных научных трудов. ]. Из доноса

следовало: в Петрограде реализуется контрреволюционный сговор с целью личной

наживы.

Разразился страшный скандал. Всех великих князей быстро расстреляли от

греха подальше. Следствие, быстро проведенное по прямому указанию Ленина,

установило причастность к "тайной операции" верхушки ЧК во главе с

Дзержинским. Дзержинский, Бокий и еще ряд лиц были временно отстранены от

занимаемых должностей. Ленин орал на Дзержинского и грозил разогнать ЧК.

Дзержинский криво улыбался. Он понимал шутки. Все удалось свалить на

"стрелочников". В Петрограде с шумом и гамом был арестован начальник одного

из райотделов ЧК, некто Козырев. Арестован в тот момент, когда на

конспиративной квартире обменивал у каких-то иностранцев ювелирные изделия

на фунты стерлингов. Судили революционным судом публично. В обвинительном

заключении перечислялись многочисленные преступления Козырева. Оказывается,

"товарищ Козырев опустился настолько, что позволял себе воровать золотые

тарелки, ложки и вилки из столовой ЧК". Как в столовую ЧК попали "золотые

тарелки, ложки и вилки", никто в обвинительном заключении, конечно, не

уточнял, и никто не осмеливался задать этот вопрос.

Поток ценностей в столицу Германии продолжался. Выкачиваемые из страны

вместе с кровью богатства шли на запад, в разветвленную паутину

международных банков. Кровь, только кровь оставалась в России. А главное

национальное богатство страны - ее инициативный, предприимчивый, талантливый

и трудолюбивый народ сбрасывался десятками тысяч в братские могилы. Пусть

кто-нибудь попробует возразить, что у преступной банды, захватившей страну,

были какие-либо другие намерения, кроме как ограбить и уничтожить эту

страну. Педантичные немцы точно учитывали весь вывоз из "совдепии" до самого

своего крушения в ноябре 1918 года: 2 миллиона пудов сахара, 9132 вагона

хлеба, 841 вагон лесоматериалов, 2 миллиона пудов льноволокна, 1218 вагонов

мяса, 294 вагона пушнины и т. д.

В благодарность немцы открыли дорогу интернациональной армии на Дон.

Обеспеченная на флангах немцами, армия интернационалистов вторглась в

область Войска Донского, имея четкую, подписанную Лениным и Свердловым

инструкцию: "Решить проблему казачества... путем поголовного их

истребления... Провести массовый террор против богатых (опять! - И. Б.)

Поиск по сайту: