ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ. Конечно, гордый Рим в ином не сыщет месте

Гораций, Куриаций

Куриаций

Конечно, гордый Рим в ином не сыщет месте

Сынов, которые такой достойны чести.

Три брата избраны, что доблестней других, -

И ныне в вас обрел он трех бойцов своих.

Дерзает славный Рим, своей судьбой влекомый,

Один лишь дом его встает на наши домы.

Вся доблесть римская досталась вам сейчас,

И Альбе кажется - нет римлян, кроме вас.

Могли бы три семьи гордиться величаво,

Увенчаны в веках непреходящей славой,

Но лишь одной семье - торжественная честь,

Что ныне трем могла бессмертие принесть.

А если мне дано и страстью и судьбою,

К вам в дом введя сестру, от вас уйти с женою, -

Все, что связало нас и что должно связать,

За родичей меня заставит ликовать,

Но радости порыв неполон и непрочен;

Иными судьбами я горько озабочен:

Вы так прославлены все трое на войне,

Что в этот грозный час за Альбу страшно мне,

Раз вы идете в бой, победы ей не будет.

Вас отмечает рок и счастье вам присудит,

И вот, предчувствуя, сколь приговор суров,

Я данником себя уже считать готов.

Гораций

За Альбу не страшась, жалеть о Риме надо:

Из римлян лучшие обойдены наградой.

Так много доблестных мечтали об одном,

Но худо выбрал Рим в пристрастье роковом.

Есть тысячи средь нас достойнейших, которых

Верней он мог избрать защитой в ратных спорах,

Но, пусть мне даже смерть назначена в бою,

Я, полный гордости, хвалю судьбу свою.

Уверенность во мне отныне тверже стала,

И доблесть малая дерзнет свершить немало.

И что бы ни судил неотвратимый рок,

Я б данником себя сейчас признать не мог.

Я должен, выбором отмеченный нежданным,

Победу одержать иль пасть на поле бранном.

А чтоб верней достичь победного венца,

Не думай ни о чем и бейся до конца.

Нет, не увидит Рим хозяев над собою,

Покуда я не пал поверженный судьбою!

Куриаций

Увы! Меня ль тогда не следует жалеть?

Что нужно родине, то дружбе не стерпеть.

Вы одолеете - позор моей отчизне;

Она прославится - ценою ваших жизней.

Ведь всех ее надежд свершеньем стать бы мог

Лишь горький ваш конец, последний тяжкий вздох!

О, как мне избежать смертельного разлада,

Когда и тут и там скорбеть и плакать надо,

Когда и тут и там стремленья не вольны!

Гораций

Что? Сожалеть о том, кто пал за честь страны?

Удел высоких душ - такой кончины слава,

И горевать о них мы не имеем права.

И я бы смерть в бою, приняв, благословлял,

Когда бы меньше Рим от этого терял.

Куриаций

Но близких и друзей пойми же опасенья,

Сейчас они одни достойны сожаленья:

Вам - слава навсегда, им - горестные дни,

Вас обессмертит то, о чем скорбят они.

А от потерь таких не заживает рана.

Но вижу я, ко мне прислали Флавиана.

Поиск по сайту: