Глава 15. Шиа казалось, будто она парит над телом Рейвен

Шиа казалось, будто она парит над телом Рейвен. Ее мир уменьшился, пока в нем не осталась только женщина, лежащая на полу. Сначала ей показалось, что Рейвен мертва, и жизненная сила полностью покинула ее. Пока Шиа оставалась неподвижной, к ней медленно пришло понимание, и она смогла почувствовать слабую энергию, сочившуюся из Рейвен. Бледные, исчезающие цвета пульсировали вокруг нее.

— Сейчас, Михаил, — приказал Грегори.

Слова были произнесены громко, но только в ее голове. Шиа поняла, что не видит Михаила. Он был где-то с Байроном, удерживая Рейвен в живых на расстоянии. Ей хотелось попросить у него прощения. Ведь все может случиться. Но свет, которым была Шиа, уже перемещался в Рейвен. Она почувствовала умеренное удивление, ей казалось, она знает, что делать, но потом поняла, что не одна. Шар чистого белого света, находящийся рядом, направлял ее движение. Все ее мысли сосредоточились на теле Рейвен, ничто иное не имело значения. Шиа почувствовала, как Михаил дал команду Рейвен вернуться к бессознательному состоянию человека.

Кровь забила струей, вытекая из раны. Сердце Рейвен громко стучало, эхом отражаясь от света Шиа. Напоминая раскаленный добела сильный жар, она протекла сквозь кровь Рейвен, прижигая худшую из ран. Шиа работала быстро, целиком и полностью сконцентрировавшись, стараясь перекрыть поток силы жизни Рейвен, прежде чем та исчезнет. Мозг Шиа оценивал внутренний размер ущерба, нанесенный каждому органу, пока она действовала. Исцеление проводилось с помощью мысли. Каждый стежок был выверен. А осколки пули были извлечены точно и осторожно. Это не отличалось от физических действий, за исключением более сильного истощения. Однако, время потихоньку шло. Точно так же Шиа работала в своей операционной, когда была занята делом. Она даже ощущала, будто медсестры должны промокнуть пот над бровью.

Это успокаивало Шиа. Это ее мир. У нее хватало терпения заниматься обширными ранениями. У нее были знания и опыт. Более того, у нее был талант. Она не теряла пациентов, если был хотя бы малейший шанс на успех.

Раны были ужасными. Шиа была потрясена жизнеспособностью Рейвен. Даже смещение центра раны не могло спасти ей жизнь, было слишком много смертельных ран. И ребенок… как ребенок может выжить?

Грегори осторожно приблизился к крошечному существу. Степень нанесенного ранения была ужасной. Ребенок исчезал вместе с лившейся из тела матери кровью. Целитель чувствовал его готовность ускользнуть прочь от боли и нападения. Ему оставалось только надеяться, что Шиа сможет быстро остановить кровотечение, поскольку самому ему надо было полностью сосредоточиться на ребенке. Девочка была такой крошечной, почти несуществующей, и все же он чувствовал ее боль и замешательство. Она узнала, что такое страх и боль еще до рождения, и теперь сохранит это знание, что жизнь небезопасна даже здесь, внутри матери.

Грегори мягко приговаривал, успокаивая ее. Он купал ее в своем свете уже однажды, и девочка признала его теперь снова, перемещаясь к нему, ища успокоения. Очень осторожно он обследовал рану артерии, снабжавшей ее питанием. Дал ей свою кровь, скрепляя судьбу, связывая с ним. В плаценте были раны, которые он тщательно закрыл. Она испугалась его света вблизи, и он послал волны тепла и заверения.

На ее правом бедре была рана. Это приносило вред, и кровь просачивалась в жидкость, окружающую ее. Самым легчайшим контактом Грегори закрыл рану, его прикосновение задержалось, успокаивая. Его произношение, низкий тон голоса, отзывались эхом в ее уме и сердце, вторгаясь в душу. Целитель разговаривал с ней, пока работал, чистота его тона обманывала ее, успокаивала, уговаривала оставаться с Рейвен вместо того, чтобы раствориться в исчезающей крови.

Грегори чувствовал в ней силу, уверенность. Без сомнения она была дочерью Рейвен и Михаила. Если бы девочка захотела уйти, то сделала бы это, но если захочет остаться, то будет драться за каждое дыхание, поступающее в ее тело. Грегори хотел удостовериться, что она будет бороться. Он нашептывал ей самым своим соблазнительным голосом, обещая захватывающее будущее, соблазняя тайнами и красотой вселенной, ожидающими ее. Обещал, что она никогда не будет одна, он, Грегори, будет там, чтобы направлять ее, защищать, видеть ее счастье.

Прежде чем смог закончить свою работу, он вдруг почувствовал, как Шиа задрожала, ощутил боль от ее ран. Успокаивая ребенка, которого возвратил к жизни, Грегори выбрался из тела Рейвен, захватив с собой Шиа. Она дрожала, стоя на коленях, такая бледная и истощенная, почти серая. Хотя раны на ее плече и руке не были тяжелыми, но Шиа потеряла больше крови, чем представляла.

Жак поддержал ее, прижимая к груди, его руки не давали ей упасть. Она даже не замечала, что повисла на нем.

— Я еще не закончила. Почему ты забрал меня, Грегори? — раздраженно спросила она.

У нее была только одна мысль — вернуться к своему пациенту.

— Ты должна питаться или будешь не в состоянии продолжить, — мягко посоветовал он. — И Рейвен нуждается в крови. — Целитель перевел серебряные глаза на Жака и кивнул.

Жак без колебаний соединил свое сознание с Шиа, приказывая ей питаться. Она так устала и выдохлась, что смогла только поднять свое лицо к изгибу его шеи. Мгновенно его тело напряглось от ее дыхания, такого теплого, около его кожи. Жак привлек ее ближе, ощущая прикосновение зубов, небольшой прикус на шее. Жак почти простонал вслух, проклиная всю глубину сексуальности карпатцев, которая заставляла его твердеть, вызывая болезненную потребность, когда вокруг были только кровь и смерть.

Шиа, мягко вздыхая, пробормотала около его пульса что-то, что вторглось в его тело и заставило жаждать более близкого контакта с ней. Он сдержал свой стон острого желания, когда ее зубы вонзились в его шею. Горячий огонь танцевал по его крови, бешено несясь по мускулам и нервам. Его руки нашли ее талию и спину, укачивая голову, словно в колыбели. Его тело жаждало насытить себя ею. Никогда у него не было такого жара, такой жгучей огромной потребности.

Зубы Грегори разорвали собственное запястье. Его разум слился с Михаилом, и они вызвали неохотное согласие у Рейвен. Она являлась все еще неоперившимся птенчиком, прожившим всего четверть века, но уже была сильна. Ее воля затронула обоих мужчин, объединившихся, чтобы заставить ее питаться от кого-то, кроме Михаила. Рейвен на мгновение воспротивилась.

«Ради нашего ребенка, родная», — прошептал мягко Михаил, с любовью заставляя ее. — «Ты должна сделать это ради нашего ребенка».

Грегори добавил свое собственное принуждение.

«Я никогда не просил тебя ни о чем, Рейвен, во имя нашей дружбы. Теперь прошу».

Рейвен переборола свое отвращение и позволила Михаилу и Грегори поместить ее в транс, чтобы принять живительную жидкость, в которой она и ее дочь отчаянно нуждались.

Грегори сконцентрировался на единстве с ребенком. Тот был таким беспомощным, таким крошечным и напуганным. Размышляющим, стоит ли жить. Целитель ощущал его смятение и внезапное осознание одиночества. Он послал волны заверения. Его кровь, текущая в маленькое тело, усилит их связь, гарантирует, что девочка будет подходить ему.

Грегори потратил целую жизнь, готовясь к тому моменту, когда будет возможность выбрать свою половинку. Всегда знал, это будет ребенок Михаила. Когда на Рейвен напали и смертельно ранили несколько лет назад, Грегори поделился с ней своей кровью, излечивая. Его древняя кровь была сильной. И он отдал ей первую порцию, создавая связь в надежде, что Рейвен, человеческая женщина, решит родить девочку. А теперь был в состоянии укрепить те узы, навсегда соединяя ребенка с собой. Она была связана с ним, душой и телом, как и он с ней. Впервые за столетия древнейший почувствовал надежду. Для мужчины-карпатца, балансирующего на краю перевоплощения в вампира, надежда — единственное, что осталось.

Шиа закрыла рану на шее Жака чувственным прикосновением языка и посмотрела на него немного затуманенным взглядом. Почти сразу же ее настроение изменилось, и она отпихнула Жака. Не из-за того, что он навязал ей способ питания ради спасения Рейвен и ребенка. А за то, что заставил ее помочь ему убить их врага. Спокойно, без эмоций Жак объявил.

«Ты всегда знала, что у меня внутри живут демоны, Рыжеволоска».

Шиа провела рукой по лицу, затем откинула свои непослушные волосы в сторону, словно отгораживаясь от него.

«Я всегда думала, ты будешь вести себя как человек, а не как животное, желающее убивать».

«Это наша сущность — желание убивать. Мы хищники».

«Даже если ты пытался спасти мою жизнь и чувствовал, что должен убить Уолласа, то не должен был использовать меня, чтобы совершать это так злобно. Уйди. У меня есть работа, чтобы сделать ее, и я очень устала».

Жак не отошел от нее. Несмотря на дождь, на улице было светло. Даже сильная буря, вызванная им, не мешала свету затрагивать их глаза. У них было мало времени, чтобы закончить. Для их тел был необходим сон их народа. Он сможет убедить Шиа позже, что не был монстром. Прямо сейчас его обязанность — защитить ее и всех, пока они работали.

Он постоянно сканировал окрестности. Устроил бурю и удерживал ее над ними, делая местность непригодной для езды. Жак поддерживал шатающееся тело Шиа и следил за целителем, который выглядел серым и изможденным. То, что они делали, было тайной для Жака. Он гордился, что Шиа была в состоянии совершить такое чудо, и в тайне радовался, что целителю была необходима ее помощь.

Жак знал, Михаил, должно быть, взволнован и чувствует себя больным и беспомощным. Он был самым логичным выбором, чтобы отнести Байрона в пещеру исцеления и поместить его в землю, пока целитель не сможет добраться до него. Это означало, Михаилу придется поддерживать Рейвен на расстоянии, совершить подвиг, который сильно истощал. И он хотел быть тем, кто даст кровь своей Спутнице жизни и защитит ее от дальнейшей боли.

Жак мягко выругался про себя. Трое мужчин-карпатцев никогда не должны были позволить людям одурачить себя. Почему они не смогли почувствовать мужчин в лесу поблизости? Почему не признали угрозы Рейвен и Шиа?

Жак осмотрел красную с открытыми ранами руку Шиа и снова выругался. Он поклялся защищать ее и сделать счастливой. Но пока у него плохо получалось. Как можно вылечить травму от этого и показать красоту их совместной жизни? Впервые он заметил тело Юджина Словенски.

Вздохнув, отошел от Шиа, желая поднять труп себе на плечи и бросить волкам на съедение. Последнее, в чем нуждается Шиа, после того как закончит изнурительную операцию, это снова видеть ужасное свидетельство этих убийств.

Жак провел рукой по волосам, внезапно понимая, насколько устал. Из-за всего этого отношения с Шиа шли не так как надо. Он неосторожно превратил ее без осознания или даже согласия. Даже не помог ей перейти через трудный процесс преобразования. Хуже всего, он причинял ей боль всякий раз, когда его ум отказывался нормально функционировать. И теперь, добавляя к длинному списку своих грехов, в злобной радости убил врага, используя ее, как проводника. Он не был хорошим мужем.

Жак попытался использовать свои заново открывшиеся способности, чтобы отыскать в памяти события того времени, когда Михаил превратил Рейвен. Михаил сделал это тоже без ее согласия, не рассказав о существовании карпатцев. Он сделал это в спешке, стараясь спасти ее жизнь, никто из них, даже Михаил, не знал, сработает ли это. Рейвен пришлось учиться совершенно новому образу жизни.

Негромкий звук заставил его развернуться и стать лицом к Грегори, который буквально шатался у тела Рейвен. Шиа резко упала возле женщины и не двигалась. Эти два целителя были полностью истощены и практически беспомощны.

— Тебе необходима кровь, — сказал Жак Грегори. — Ты отдал Рейвен слишком много.

— Она нуждалась, — устало ответил Грегори.

И растянулся на полу, одну руку положив на глаза, чтобы защитить их.

— Позволь мне позаботиться о тебе. Я хорошо питался сегодня, — формально предложил Жак.

Солнце неотступно продолжало подниматься, не обращая внимания на сильный шторм.

— Благодарю тебя, Жак, но я слишком устал. Это старый дом Михаила. Узнай, где спрятана его спальня.

Жак проверяя свою силу, поискал потерянную связь с братом.

«Михаил? Они слишком устали, чтобы продолжать. Ты должен будешь охранять Байрона, а я позабочусь о них здесь. В этом доме у тебя должна быть комната для отдыха. Где она?»

«Под столом есть люк, который ведет под дом. Позаботься, чтобы все было хорошо скрыто. На случай, если дом найдут или случиться пожар, чтобы вы могли уйти глубже в землю и выжить».

«Сегодня целитель не принимал кровь. А она ему необходима».

Произошла небольшая заминка, поскольку Михаил прикоснулся к Грегори, оценивая его состояние.

«Он выживет. Только позаботься об их безопасности».

Чувствуя себя в очередной раз настоящим карпатцем, Жак пробивался к тайной спальне. Для карпатцев было не типично делиться спальней или позволять другим узнать, где они отдыхают. Полностью уязвимые в дневные часы, они были осторожны и скрывали места сна. Жаку было некомфортно задавать подобный вопрос, и он знал, что целителю так же неуютно.

С его силой, ослабшей по мере того, как солнце поднималось выше, Жак осторожно перенес израненное тело Рейвен в нижнюю спальню и завернул ее в одеяло. После закрытия комнаты, занавешивания окон и отключения генератора, Жак поднял небольшое тело Шиа на руки. Она мягко запротестовала, но руки сами обвились вокруг его шеи, и тело мгновенно доверчиво приникло к нему. Она уже дремала, когда он забрал ее вниз в подземную комнату.

Грегори спустился после них, слишком истощенный, чтобы постараться переместиться. Он лег у входа в комнату и остался там. Вместе с Жаком он произнес слова, приказывающие земле закрыться и позаботиться о них в течение дня, защитить от злоумышленников. Прежде, чем заснуть, вспомнил натянутую проволоку на лугу и послал тихое предупреждение тому, кто попытается рискнуть снова. Позже он уберет опасные ловушки.

Жак обработал исцеляющей землей и слюной раны Шиа, а затем Рейвен. Только после этого он охранительно обнял свою Спутницу жизни и приказал себе спать.

Лило весь день. Осадки — привычное дело в горах, сильный дождь придавал земле сероватый, угнетающий оттенок. Не многие животные решались оставаться под непрекращающимся ливнем. Буря была слишком долгой, непредсказуемой и опасной. Вокруг маленькой избушки в лесу было тревожно, что предупреждало все живое держаться подальше. Лишь немногие люди отваживались посещать большой лес в тех местах из-за его диких земель, животных и легенд.

В спальне под землей Грегори несколько раз заставлял себя проснуться, оставаясь начеку, всегда зная о происходящем вокруг, не зависимо от того, спал или бодрствовал. В уме настраивал себя на ребенка. Она была храбрым и умным, теплым, живым существом, теряющим жар своего света в его неумолимой темноте. Серебряные глаза проникали сквозь занавес сна, осматриваясь сквозь слои грязи над ними. Он был близко к перевоплощению, намного ближе, чем думали Рейвен и Михаил. Грегори цеплялся за свою сущность буквально ногтями. Все чувства оставили его так давно, что он не смог вспомнить ни теплоты, ни счастья. У него была только власть убивать и его воспоминания о дружбе с Михаилом, чтобы сдержать свои изменения. Древнейший повернул голову и посмотрел на хрупкие очертания Рейвен.

«Ты должна жить, малышка. Ты должна выжить, чтобы спасти наш вид, спасти все человечество. Нет на этой земле никого живого, кто смог бы остановить меня. Живи для меня, для своих родителей».

Кто-то прикоснулся к его сознанию. Потрясенный тем, что будущий ребенок мог показать такую силу и такой умственный коэффициент, Грегори ощущал ее присутствие, крошечное, дрожащее, неуверенное. Но все равно именно оно было тем, что он поместил в свое сердце, прежде чем неохотно позволил снова уснуть себе.

Жак почувствовал тревогу сразу, как только солнце исчезло с неба. Грегори умчался по небу в поисках добычи. Жак присоединился к нему в охоте, нуждаясь в питание. Они поработают сегодня с Байроном, а это значит, Жаку придется питаться сегодня несколько раз. Он взлетел в небо, его сердце забилось сильнее, а кровь понеслась по венам. Жак ощущал себя живым.

«Мы не можем оставлять женщин одних надолго, Жак», — замерцал голос Грегори в его голове. — «Вампир сердит, его цель не была достигнута».

Жак отправил свой приказ по серому небу. Он отозвался тихим эхом на несколько миль. В роще в маленькой избушке возле огня сидели три охотника. Он немедленно изменил курс, когда ощутил их присутствие. Грегори скользил рядом с ним. Охоту провели не задумываясь, легко. Обычно они призывали добычу. Но в данном случае было более целесообразно пойти туда, где она находилась.

Шиа узнала голос. Она лежала тихо, не понимая, где находится. На мгновение показалось, что в отдаление промелькнуло эхо кошмара. Но когда она обследовала обстановку, то поняла, что находится в подземной спальне. Около нее лежала, словно мертвая, Рейвен. Кто-то разложил землю и душистые травы по ее телу.

Осторожно проверяя свою силу, Шиа села и нетерпеливо откинула упавшие на лицо волосы. Ее рука была воспаленной и пораненной в стольких местах, что было такое чувство, что у нее одна огромная боль. Она прикоснулась к плечу, и ее рука нащупала липкую кровь и грязь. Вздрогнув от прикосновения, Шиа наклонилась, чтобы осмотреть Рейвен.

Казалось, не было ни пульса, ни дыхания. Ее лицо было белым и безмятежным, очень красивым. Шиа вздохнула. Она видела Жака, когда он спал. Неспособная сделать что-нибудь для другой женщины, Шиа встала и потянулась. Она чувствовала себя неловко без Жака и хотела позвать его, но инстинктивно догадалась, тот должен питаться. Шиа осмотрела комнату, чтобы понять, где находится выход.

Сначала попыталась найти, где находится скрытый механизм, проводя руками по каждому квадратному дюйму. Она ощутила клаустрофобию, ее сердце стало бешено биться. Отойдя назад и присев, она стала думать. Жак никогда не позволил бы похоронить ее заживо. Значит, должен быть выход. Шиа пристально посмотрела на землю над головой и сосредоточилась на ней.

«Откройся сейчас же!» — Картина в ее уме была яркой, а приказ силен.

Однако Шиа была сильно потрясена, когда земля над ней разделилась, и она увидела доски пола верхней комнаты.

Взволнованная, Шиа поднялась из спальни и вновь запечатала вход в нее с другой стороны. Чувствуя гордость за свои новооткрытые таланты, вошла в комнату, используя люк. Ей было нужно принять что-то успокаивающее, чтобы получить ощущение нормальности. Она сомневалась в своей возможности когда-нибудь отказаться от всего человеческого в себе.

Далеко, Жак в тревоге поднял голову. Лилась кровь, оставляя теплый след на шее охотника до его плеча. Выругавшись, Жак нагнулся еще раз, чтобы питаться. Как Шиа смогла проснуться без его приказа? Она была так сильна, что могла сопротивляться его командам? Она должна была спать, и все же была уже вне защиты спальни. Нужно поспешить.

Шиа вышла на крыльцо, переодетая в чистую одежду, ее волосы были все еще растрепаны. Оказалось невозможно обнаружить признаки борьбы за жизнь, проходившей здесь утром. Она только могла предположить, Грегори и Жак убрались здесь. Ей пришло в голову, что карпатцы делали так уже сотни лет и стали своего рода экспертами в этом.

Мысль вызвала дрожь в ее животе, и она отправилась гулять под деревьями. Листья собрали капли дождя и вылили их на ее голову, но она не возражала. Это делало ее тоже частью природы. Шиа не хотела заходить слишком далеко, на случай, если Рейвен будет нуждаться в защите, поэтому пошла по тропинке к своему саду растений. Она нагнулась за листиком, оторванным и покалеченным во время бури. Над ее головой пронеслась темная и зловещая тень. Девушка быстро разогнулась и, обернувшись, оказалась лицом к высокому, бледному незнакомцу, появившемуся из леса.

Физически тот был так красив, что захватывало дух. Шиа никогда не видела более красивого человека. Его взгляд был глубоким, грустным, притягивающим. Было невозможно определить возраст. В его улыбке отражалось горе.

— Мне жаль, я напугал тебя. Я слышу стук твоего сердца.

Шиа непроизвольно шагнула назад, хотя ей хотелось подойти ближе к нему. Его притяжение было сильным, и она чувствовала себя пойманной.

— Кто вы? — В ее шепоте слышалось удивление.

— Разве ты не узнала меня? Я искал тебя по всему миру. Почему ты не отвечала на мои призывы? — Его слова были спокойным, но с некоторыми нотками гнева.

Шиа попыталась устоять, рот внезапно пересох.

— Мне жаль, но я не знаю вас. И никогда не видела раньше.

— Ты проснулась по моей просьбе. Ты пришла сюда ко мне. Ты моя любимая Мэгги. Если ты желала наказать меня тишиной, то сделала это сполна. Теперь должна простить меня и уйти из этого места и от того, чье зловоние окружает тебя. — На сей раз, его голос упал до самых низов.

Шиа подавила желание позвать Жака.

— Вы Рэнд?

Он подступил ближе к ней, ее живот скрутило от протеста.

— Как это ты забыла меня? Ты была ранена? Темный разрушил твои воспоминания и добавил свои?

Шиа прижала руку к бунтующему животу и отступила еще на шаг в направлении леса, чтобы создать расстояние между ними.

— Я не понимаю. Почему вы называете Жака «темным»? Я думала, это выражение используется только для целителя.

Шипение было смертоносным.

— Он злой, Мэгги. Он и его брат пытались убить тебя. Я думал, они забрали тебя у меня, и оказался прав. Сумасшедший подготовил свою месть, соблазном завлек тебя к месту твоей смерти, и теперь ты поймана в паутине лжи. — Он снова придвинулся, словно партнер в жутком танце, Шиа опять отступила.

Это был ее отец? Это был Рэнд? Он действительно искал Мэгги, веря, что та еще жива? И казался таким измученным, настолько искренним. Ей даже хотелось успокоить его, обнять и удержать рядом с собой, но что-то сдерживало.

— Думаю, вы спутали меня с моей матерью. Я Шиа О'Халлорэн. И если вы Рэнд, то вы мой отец.

— Ты была с ним Мэгги. Ты знаешь, что он способен завладеть твоим умом, подчинить своему желанию. Он создал в твоей голове воспоминания, которые ты считаешь реальными. Это не так. Жак хотел отомстить за смерть своей сестры. Они обвинили меня, потому что я любил тебя. Они заставили меня уйти в землю и наказали тебя, держа нас раздельно. Это правда. Они даже забрали у меня моего сына и отдали его другим на воспитание. Они настроили его против меня, чтобы он верил им.

Все казалось таким туманным, ее ум запутался и стал вялым. Рэнд преследовал ее, повторяя каждое движение, а теперь нагибал голову ближе к ее горлу. Она должна позволить ему напиться? Даже если Шиа не была Мэгги, то она его дочь, а он так одинок и измучен. Она чувствовала его горячее дыхание на своей шее, его попытки вызвать желание у нее, его голод, отдававшийся в обоих. И не хотела этого. Что случилось с ней, заставляя ее оставаться на месте, ожидая, пока он возьмет ее кровь, когда каждая клеточка вопила ей «убегай»?

«Шиа! Боже, любимая, убегай от него. Я не знаю, что он делает, но ты в опасности. Не позволяй ему брать у тебя кровь». — Голос Жак громко прозвучал в ее голове.

Шиа отпрыгнула далеко, увеличивая расстояние между собой и высоким и красивым человеком.

— Вы пугаете меня. — Как всегда, когда появлялась угроза утонуть в эмоциях, она заставила свой мозг овладеть ситуацией и найти выход для нее. — Я больше не знаю чему верить. Вы говорите, что Жак и Михаил решили удерживать нас раздельно потому, что вы не любили их сестру? — Шиа умоляющи, стиснула руки, и подняла свои зеленые глаза, бесстыдно умоляя.

Он остановился недалеко от нее, явно расслабившись теперь, когда она искала ответы у него.

— Они считали меня ответственным за смерть Ноэль, потому что я оставил ее без защиты, пока был с тобой. Она была убита Словенски и его друзьями.

— Вы знали Словенски? — спросила она спокойно, задерживая дыхание.

Мог ли ее отец быть ответственным за все эти смерти? Мог ли он быть вампиром?

— Если бы я когда-нибудь встретил этого человека, то сразу сломал бы ему шею. Он единственный в ответе за смерть Ноэль. Я, возможно, не любил ее, но она родила мне ребенка. — Рэнд поднял голову. Было так легко затеряться в его темных таинственных глазах.

Шиа почувствовала позади себя твердый ствол дерева, желая прикоснуться к чему-то реальному. Это напоминало какую-то гигантскую паутину, такую липкую, с интригой, она понятия не имела куда ступить. Что-то было не так. Она чувствовала смущение, ее ум играл с ней. Намеренно девушка прижала руку к коре дерева в попытке сосредоточиться на чем-то, имеющем возможность сломать власть, которой Рэнд окружал ее.

«Я твой Спутник жизни, любовь моя. Я тот к кому ты обращаешься, если тебе страшно или нуждаешься в чем-то». — Голос Жака был силен, и она почувствовала, что он рядом.

Шиа мысленно встряхнулась. Это напоминало, словно тебя тянули в двух различных направлениях. Она знала, что была дочерью Мэгги. Рэнд мог верить в то, что говорил, но Шиа знала, кем является. Не могла же она ошибаться?

Рэнд нежно вздохнул.

— Мы способны создавать воспоминания. Разумно предположить, что они сказали тебе, что ты дочь сама себе. Таким образом, они говорили, что нет ни единого шанса нам быть вместе. Разве ты не видишь блеск обмана, мести? Это могло длиться бы всю жизнь.

— У карпатцев только один Спутник жизни. И моим является Жак. — Она провела по волосам, вдруг осознав дрожь руки, и спрятала ту за спину.

— У него было много времени, чтобы воздействовать на твои воспоминания. Годы. Жак пробил свой путь у тебя в сознание, а потом одурачил. Ты действительно считаешь, он жил все эти годы в том подвале? — Его голос звучал мягко и разумно.

Ей стало так плохо, Шиа могла только думать. Она закрыла свои глаза на мгновение, а когда открыла, Рэнд оказался ближе, нагибаясь к ее горлу.

«Отойди!» — Слова были такими острыми и ясными, Шиа отскочила далеко, потирая горло, потеряв равновесие, упала.

Жак был в ярости, его гнев — отвратительная вещь. Он прилетел словно тихий фантом с неба, желая быть рядом с ней до того, как Рэнд попытается отнять ее. Его пальцы обхватили ее руку, настойчиво притягивая к себе. Когда Жак поднял ее на ноги, то оттолкнул за спину и оказался перед ее отцом.

— Что ты делаешь Рэнд? — спросил он.

Его голос был низким и зловещим.

Рэнд улыбнулся мягко и спокойно.

— И теперь ты убьешь и меня тоже? Ты кровожадный? Ты утверждаешь, что я ее отец, и все же стремишься убить меня. — Он смотрел непосредственно в глаза Шиа. — Это имеет смысл? — Его голос был низким и грустным. — То, что он хочет убить твоего отца?

— Ты намеренно пытаешься запутать ее. — На лице Жака, таком бесстрастном, стал проступать гнев.

Шиа рассматривала линии на лице любимого. Внезапно она подумала, Рэнд не так уж и красив. В нем было что-то зловещее, в его прекрасной внешности, его тонкой улыбке. Рэнд словно не имел эмоций, казался почти безжизненным в его нереальном горе, в то время как четкие очертания Жака дрожали от вулкана эмоций. Его ум застилал красный туман, в нем бурлил гнев и страх, что он может потерять ее, по неосторожности подвергнув опасности. Гнев на Рэнда за его предательство дочери.

Рэнд мягко вздохнул и покачал головой.

— Как легко ты позволила обмануть себя этому темному вампиру. Твоя собственная шея содержит ответы, которые ты ищешь. Там рваные раны. Кто, кроме вампира кормиться так небрежно? Разве влюбленный Спутник жизни станет так издеваться над женщиной? Разве не чувствовал он радости, когда убивал сегодня утром, используя твою наивность и твою душу и ум, чтобы помочь себе? А когда вернулся к тебе с кровью на руках, ты не увидела темное желание и голод в его уме, глазах и теле? Разве не видела темное принуждение убийства? Вампиры очень умны, моя дорогая, и ты попала под его контроль.

Жак оценивал старшего человека черными пустыми глазами.

— Ты бросаешь мне вызов?

Шиа задохнулась. Жак и ее отец? Она прижала обе руки к голове. И не смогла выдерживать эту конфронтацию, напоминавшую драку собак за кость. Она даже не понимала, что правда, а что нет.

«Ты можешь, маленькая Рыжеволоска. Он пытается околдовать тебя. Рэнд думал, я занят Байроном. Думал, сможет увести тебя от безопасности наших людей. И не собирался принять отказ».

Жак попытался ее заверить. Шиа старалась остаться спокойной, но она перенесла слишком много травм за последние дни. Жак был уверен, что Рэнд планировал не только это, но еще рассчитывал заставить ее колебаться.

Улыбка Рэнда была спокойной.

— Я не хотел бы приносить Мэгги горе и дальше. Но предупреждаю, Темный, на тебя охотились бы и убили, если бы Михаил не был твоим братом. Ты обманул и причинил боль этой женщине, которую я люблю. Я не позволю тебе избежать расплаты за это. Но не хочу быть причиной ее дальнейшей боли.

Жак обнажил свои клыки.

— Я был уверен, ты скажешь что-то относительно моей природы. Ты предпочитаешь делать всю грязную работу с помощью обмана.

Рэнд поднял бровь.

— Послушай его, моя дорогая. Затем он будет обвинять меня в заговоре с человеческими убийцами. Ты хочешь сказать, я собирался убить Байрона? А что касается Ноэль? Возможно, я также ответственен за то, что случилось с тобой и моим сыном? Ты вампир, Жак, и способен обмануть такого, как Грегори. И я был бы дураком, если бы боролся с тобой, когда у тебя в заложниках Мэгги.

Шиа схватила рубашку на спине Жака.

— Рэнд ты ошибаешься в нем. Я похожа на Мэгги, но я твоя дочь. И я бы знала, если бы он действительно был вампиром.

Рэнд смотрел на нее грустными глазами.

— Сколько времени ты спрашивала себя, кто он? Разве ты не чувствовала его радость от убийства? Он приветствовал это, жадно пил. Ты не сможешь отрицать этого. Кто другой, кроме Жака, мог сделать такое? Ноэль была его сестрой, и он обожал ее. Жак увел тебя от других и от женщины его брата. Он убил людей, те могли опознать его. — Он устало наклонил голову. — Я не могу убедить тебя, но знаю, со временем ты признаешь мою правоту. Скажи мне, Мэгги, разве ты видела меня другим, до того, как он появился? Возможно, как злодея? Интересно, кто предложил тебе такую картину? Я сомневаюсь, что ты сделала это сама.

— Ее разум более спокоен с моим присутствием в нем и может видеть более ясно, и ты это знаешь. Уходи, Рэнд, снова в ту дыру, из которой вылез. — Жак яростно жестикулировал, его лицо потемнело от нетерпения, а тело балансировало, готовое отразить нападение Рэнда.

Рэнд просто исчез из виду, его мягкий смех послал дрожь по позвоночнику Шиа. Мгновенно она отошла от Жака, отказываясь встречаться взглядом своих зеленых глаз с его.

Нежными пальцами он слегка поднял ее подбородок, вынуждая посмотреть на него.

— Я люблю тебя, Шиа. У меня нет оружия, чтобы сражаться с ложью, сказанной им тебе, но мы не можем пока освободиться от моего долга перед Байроном. Запомни свои претензии, пока я не смогу объясниться с тобой.

Его голос был наполнен любовью, его прикосновение, переворачивало ее сердце. Она тонула в глубине его гипнотических черных глаз. Она хотела сделать все, что он желал, без разницы что. Ее тело отвечало ему, на его замученный вид, отчаянный голод в нем. Тело оживало и звало его в мягком, гибком нетерпении. Ее груди болели, а она горела от желания почувствовать его прикосновение.

Шиа резко отвела пристальный взгляд, отстранилась, чтобы его тело не дотрагивалось до ее, чтобы шипение тока и образованные дуги между ними распались. Встряхнувшись, она провела дрожащей рукой по волосам.

— Как ты собираешься убедить меня, Жак? Сексом?

Он горел от потребности, темного голода, который невозможно насытить. Как только он появился, то стал расти, пока необходимость почти не сломала его. Она все еще была больше человеком и поэтому не могла не только понять, но даже знать о том жаре, который пылает между Спутниками жизни.

— Любимая, ты достаточно умна для нас обоих. Ты сама можешь понять, кто говорит правду. Рэнд болен. Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но если бы он на самом деле считал, что ты — это твоя мать, то немедленно напал бы на меня. Спутник жизни не может сделать ничего, кроме как охранять свою женщину. Это наш образ жизни. Никакой другой человек не может быть с ней. Рэнд давит на тебя, используя твое невежество жизни карпатцев. Я не должен убеждать тебя в том, что в моем сердце, или в том, что в твоем. Я знаю о своей болезни. И ты тоже знаешь. Но ты бы почувствовала, если бы я являлся злым на самом деле. И не было бы способа, позволяющего мне скрыть это. — Он протянул ей руку. — Только логически подумай, как ты умеешь. Я доверяю тебе, ты найдешь свой собственный ответ.

— Жак. — Шиа поколебалась, желая дотронуться до него, чувствуя необходимость, но напуганная, что стала помешанной на сексе, и не способна оказать сопротивление. — Как я могу подумать самостоятельно, если ты всегда разделяешь мой ум?

— Ты должна понять это сама, Шиа. — его черные глаза смотрели с любовью на ее лицо. — Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было, и я никогда не пытался что-то скрывать от тебя. И если ты назовешь меня монстром, даже тогда я поверю тебе. — Его улыбка содержала нежность и заверение.

Шиа глубоко вздохнула и переплела свои пальцы с его. Это заставляло ее чувствовать себя хорошо, естественно. Искры стали танцевать по его коже к ее, и пульс участился, но она спокойно шла по лесу, держась рядом с ним. Жак так много значил для нее, словно воздух, которым она дышала. Она приняла это, потому что он делал ее полноценной.

Поиск по сайту: