Часть Вторая. Резонанс. 5 страница

На фоне апатии, сонливости и безделья начало проклёвываться доселе незнакомое чувство раздражения и некая безадресная обида - просто так, на весь мир скопом. Казалось, ничего хорошего и радостного в мире больше не осталось, и это нудное ощущение ещё усугубляло апатию. В общем, когда я от безысходности взялась за специализированную хозяйскую литературу, для разгона выбрав первую книжку с названием, которое сумела с первого раза правильно прочитать вслух, без запинок и не по слогам, я с лёгким недоумением поставила себе диагноз - депрессивное расстройство.

С раздражением отложив так обидевшую меня книгу, вновь отправилась спать.

В этом сонно-отсутствующем режиме я провела две недели. Спала до полудня, просыпалась, почти машинально выпивала кофе, чем-то заедала, безуспешно пыталась найти себе какое-то занятие, опять засыпала, вечером просыпалась и шла ждать Карта. Последнее стало своеобразным ритуалом - я сидела в кухне, иногда - бездумно пялясь в какую-то книгу, не имея ни малейшего понятия, о чём она, и ждала. Потом приходил Аль, обнимал меня, целовал в макушку, мы обменивались какими-то бессмысленными приветственными фразами, я уходила спать, а следователь оставался в кухне.

Отклонение от привычного хода пьесы - а я почти перестала воспринимать всё вокруг как реальность, чувствуя себя актёром массовки, весь спектакль ожидавшим за кулисами, чтобы сказать ближе к концу какую-то малозначительную фразу, - произошло внезапно, как это обычно и бывает с подобными отклонениями.

Я сидела в кухне, созерцая стену и медленно вращая за ручку пустую чашку, когда еле слышно скрипнула входная дверь. Шаги были не похожи на шаги Карта, и я заставила себя обернуться - а вдруг, случилось что-то?

- Хаос изначальный! - вместо приветствия воскликнул припозднившийся Сарк, разглядывая меня с непонятным выражением. При этом мужчина неподвижно стоял на пороге, элементарно забыв войти целиком.

- Нет, это всего лишь я, - я тихо вздохнула. - Доброго вечера.

- В Хаос вечер, какой... Ау, давно с тобой такое? - возмущённо проговорил он, входя целиком и закрывая за собой дверь. С грохотом выдвинул соседний стул; я недовольно поморщилась от резкого звука.

- Какое - такое? - машинально поинтересовалась я, между тем понимая, что никакого желания знать ответ на свой вопрос не имею, и, более того, хочу лишь одного - чтобы меня оставили в покое.

- Апатия, сонливость, ничего не хочется, всё раздражает, - мрачно перечислил он, разглядывая меня. Садиться, правда, не стал - пошёл варить кофе. Зачем грохотать тогда было?

- Не помню, - проворчала я. - Недели две, может, меньше. Что-то случилось? А, поняла, это всё-таки оно... ну, расстройство, - пояснила я на недоумённый взгляд мужчины. - Я в книжке у тебя вычитала. Решила, глупости. И что теперь делать?

- Лечить, - вздохнул он, с кофейником и двумя чашками в руках присаживаясь на ранее выдвинутый стул. - Только, что-то подсказывает мне, не тебя. Ты Карта давно видела?

- Я его каждый вечер вижу. А что?

- Просто я-то о том, что он жив, могу судить лишь по скорости убывания еды: тебе одной столько съесть не под силу, - снова вздохнул творец.

- Но почему ты решил, что моё состояние связано с ним?

- Потому что ты - человек, мягко говоря, не склонный к таким расстройствам, а весомых причин для него у тебя нет. Остаётся один вариант - что-то стряслось с Картом, а ты на это так реагируешь.

- Почему?

- Потому что от усталости часто болит голова, - возмущённо фыркнул Сарк. - Он устал, а болеешь ты. Хорошо устроился!

- А я болею? - растерянно уточнила я.

- Вполне. Причём как раз по моей специализации.

- А как ты это определил вот так на глаз?

- Ну, в случае с тобой - надо слепым быть, чтобы не заметить, - признался он. - Ты обычно лёгкая и светлая, даже когда сердишься, а тут - тоска зелёная, болотная, во плоти. Одна штука. А-а, а вот и он, - с кровожадным возгласом обернулся к двери молодой доктор; я даже вздрогнула от неожиданности. - Ты как раз вовремя!

- Для чего? - хмуро отозвался Аль. - Здравствуй, Ау, - он подошёл сзади и, склонившись поцеловал меня в макушку. Я обернулась, пытаясь, по принципу Сарка, на глаз определить у следователя какое-нибудь расстройство. Ничего такого не определялось; разве что хмурый он был, но это вполне объяснимо.

- Для экзекуции! - мстительно сообщил хозяин дома и поднялся со стула. - Садись. И ко мне оба повернитесь, будьте добры!

Аль, недовольно хмурясь, послушался. Видимо, понял, что сейчас с Сарком спорить глупо, и единственный способ отвязаться от него - сделать, что тот просит.

Отступив на пару шагов, Творец просто нас разглядывал, как художник рассматривает почти законченное полотно, пытаясь понять, где именно что косит, рождая ощущение неправильности. Надо ли говорить, как это нервировало!

- Сарк, ну, какого...

- Заткнись, - рассеянно оборвал его творец. - Ты уже сделал, что мог, так что дай мне теперь в этом разобраться... ага! - бодро резюмировал он. - Точно, он самый! Ну, ничего, сейчас мы быстренько восстановим статус-кво, - невнятно пробормотал мужчина, закапываясь в холодильник. - Так, где-то тут он у меня был... Вот! - и с довольным видом он извлёк из недр холодильного шкафа небольшую банку с чем-то, по виду похожим на засахарившийся мёд. От души зачерпнул ложкой и протянул мне. Я в некотором недоумении воззрилась на предложенный продукт, на глазах сменивший цвет с жёлтого на глянцево-чёрный.

- Что это? - едва ли не хором уточнили мы с Алем.

- Лекарство, - ехидно отозвался Сарк, насмешливо кося на следователя. - Ты ешь, ешь, оно вкусное.

С сомнением покосившись на вязкую чёрную массу, я зажмурилась и засунула ложку в рот, уговаривая себя, что творец не должен обмануть, да и травить меня он вряд ли будет. Тем более - так.

Как - я додумать не успела. Лекарство оказалось действительно вкусным, причём намного вкуснее, чем сам мёд - не такое приторно-сладкое. Пытаясь разобрать незнакомый свежий вкус, я не спешила открывать глаза. Да и помимо вкуса навалилась уйма новых впечатлений, будто до сих пор я сидела в оббитом ватой ящике, ничего толком не видя и не слыша, а тут вдруг меня из него вынули. Потом, среагировав на тревожный звук, всё-таки отвлеклась от собственных размышлений и поспешно открыла глаза. На соседнем стуле Карт со стоном схватился руками за голову.

- Вот! - с торжественным злорадством заявил Сарк, как будто всю жизнь мечтал организовать другу мигрень. - Теперь всё по-честному.

- Какого... - с трудом пробормотал Аль.

- Такого! За свою глупость надо платить самостоятельно, а не сваливать свои откаты на удачно подвернувшуюся под руку девушку, принимающую всё с потрясающей безропотностью.

- Какие откаты? - опять одновременно спросили мы.

- Эмоциональные, - туманно сообщил Сарк и, покачав головой, полез в висящую на стене аптечку.

- Что с ним? - с тревогой оглянулась я на творца, пододвигаясь поближе к Карту и участливо поглаживая его по плечу, потому что просто не знала больше, как ему помочь - живой ветер был бледный в зеленцу. Вцепившись в голову обеими руками, он медленно раскачивался из стороны в сторону.

- Плохо ему, - сообщил доктор Рамлен, набирая в неизвестно откуда взятый шприц мутно-белую жидкость из какого-то пузырька без этикетки. Поймав мой испуганный взгляд, ободряюще улыбнулся. - Нет, это всего лишь обезболивающее. Так подействует быстрее, а я хочу высказать этому... альтернативно одарённому товарищу всё, что о нём думаю, как можно скорее, после чего - с чистой совестью уйти спать. Руку давай, - обратился он уже к страдальцу.

О том, что укол начал действовать, мы узнали, когда несчастный оставил свою голову в покое и недобро воззрился на целителя.

- Ты что сделал?

- Я? - наигранно удивился тот, ничуть не пристыженный. - Я восстановил равновесие промеж вас двоих, а теперь ты выслушаешь короткую лекцию о дружбе и взаимопонимании! - и он привалился к дверному косяку. - Значит так, мой бестолковый друг. Насколько я могу судить, ты себя нынче попросту загонял. Видел когда-нибудь загнанную лошадь, которая вот-вот откинет копыта? Сообщаю: это был ты. Если собираешься задать мне глупый вопрос, почему так получилось - отвечу. Сбавь обороты и больше отдыхай, потому что теперь ты - уже не совсем то, что было раньше. Природа твоя стала более человеческой, и, соответственно, добавилось человеческих слабостей. В частности, ты теперь обречён уставать, как прочие ничтожные смертные. Понятное дело, натренироваться можно, и выносливость возрастёт, пусть не до прежнего уровня. Но пока надо очень аккуратно следить за собственным состоянием.

- Но как же я...

- До сих пор за тебя страдала Ау, - хмыкнул Сарк. - Ты давишь в себе все признаки усталости, и они по пути наименьшего сопротивления сыплются на неё, методично втаптывая непривычную к такому состоянию девушку в пучину депрессии. Я же говорил, вы теперь выглядите как одно существо; видимо, связь действительно есть, и она весьма глубокая. Всё, надоело мне тут с вами, - махнул он рукой и демонстративно зевнул. - Я - спать, а вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - и вышел.

Мы некоторое время помолчали, потом я, не выдержав, принялась убирать со стола. После выпитого кофе спать категорически расхотелось, а в голове пинались и толкались локтями, в попытках завладеть моим вниманием, многочисленные мысли. Закончив с уборкой, секунду поколебалась и подошла к молчаливо понурившемуся на своём стуле ветру в человечьей шкуре и осторожно погладила по голове.

- Не расстраивайся, никуда от тебя эти преступники не сбегут, даже если гоняться за ними не столь интенсивно.

Он шумно вздохнул и бесцеремонно притянул меня к себе, обхватив где-то в районе бёдер и прижавшись щекой к животу. Я, сперва растерявшись, вновь принялась осторожно приглаживать топорщащиеся пряди.

- Расскажи, что тебя так тревожит? - наконец, решилась я. - Мне кажется, тебя что-то очень беспокоит, но я не знаю, что. Всё то же дело? Эта странная секта?

Мужчина снова вздохнул, ослабил хватку и посмотрел на меня снизу вверх. Заглянув ему в глаза, я вздрогнула от почти физического ощущения боли: их синий цвет, так поразивший меня в самом начале знакомства, за который он давно уже получил своё прилипчивое прозвище, будто потускнел и выцвел. Я кончиками пальцев осторожно погладила его по скуле. На мгновение зажмурившись, он решительно тряхнул головой.

- Прав был Сарк. Устал, - пробормотал живой ветер. - Бегаешь, бегаешь, а толку... А кофе ещё остался?

- Сейчас сварю, - я улыбнулась уголками губ. - Что-то не так?

- Всё не так. Это... неприятно. Такое ощущение, что они знают каждый мой новый шаг. Все нити обрываются, стоит к ним прикоснуться. Люди исчезают, стоит лишь пожелать с ними поговорить. Как это может быть? Ведь даже теоретически утечка невозможна, если только я сам во сне не сообщаю противнику планы на завтрашний день, - он вздохнул, потирая лоб. Поднялся на ноги, прошёлся туда-сюда и примостился на уголке стола.

- А почему ты никогда не сидишь на стульях? - вдруг спросила я, сообразив, что секунду назад наблюдала один из тех редких моментов.

- Да? - неподдельно удивился он, оглядываясь. - Что, правда? - растерянно уставился на меня. - Не замечал никогда, привычка, - он хмыкнул, погружаясь в задумчивость; застывший взгляд уткнулся в дверной порог, и катраль будто заснул с закрытыми глазами. Интересно, я вот по привычке продолжаю так его называть. Но он же ведь уже не совсем тот, кто был. Или совсем не тот?

- Можно, я скажу одну вещь? - поинтересовалась я, подходя к Алю с парящей чашкой в одной руке и стаканом воды для себя - в другой. Моргнув и сфокусировав взгляд уже на мне, следователь забрал напиток, благодарно кивнул и вопросительным взглядом поощрил на продолжение. Садиться я не стала, чтобы не приходилось задирать голову, и тоже притулилась рядом на краешке стола. - Не помню, в какой книжке, и к чему там это было сказано, но мне попадалась интересная аллегория. Нельзя ударить палкой перо - оно всегда быстрее на дуновение ветра.

- И? - заинтересованно поднял бровь он. - Мысль понял, а что из этого следует?

- Ну, в отношении рассмотренной ситуации вариантов может быть несколько. Подставить палку под падающее перо, и подождать, пока оно упадёт само. Можно вооружиться чем-то более тонким, чем палка; например, бритвенно-острым лезвием. А можно просто убрать воздух.

- Ловушка, массовая облава или террор? - хмыкнув, перевёл на конкретную ситуацию Карт.

- Тебе виднее, но последнее слово мне не нравится, - поморщилась я. - Может, я чем-то могу помочь? Или мне ты тоже не хочешь ничего говорить, потому что проболтаюсь?

- Не иронизируй. Я не хочу тебе ничего говорить, потому что... - он запнулся. - Нет там ничего хорошего.

- Знаешь, - я нахмурилась, пытаясь подобрать слова так, чтобы и выразить свою мысль правильно, и никого ненароком не обидеть. - Последнее время вокруг меня происходит множество событий, зачастую неординарных, но в большинстве случаев я удивляюсь общеизвестным вещам как каким-то откровениям. И это... неприятно. Чем дальше, тем сильнее я утверждаюсь в ощущении, что всё это время жила в некоем аквариуме, а тот грохот смертей, несчастной женщины в переулке и отца, был не звуком лопнувших струн, а звоном разбитого стекла. Может быть, всё-таки, не стоит меня столь уж яро опекать? Оранжерейные растения, конечно, красивы, но если вдруг они оказываются на улице, они погибают. Не говоря о том, что я устала чувствовать себя дурой и удивлять вопросами окружающих.

- Ты слишком сгущаешь краски, Ау, - растерянно качнул головой Карт.

- Ой ли? Я всё-таки не настолько глупа, чтобы не понимать: моё мировоззрение нормально для ребёнка, но никак не для взрослого человека. Я... теряюсь в догадках, как такое получилось. Но оставлять всё на самотёк больше не согласна, и до причин докопаюсь.

- Я думал об этом, - медленно проговорил мужчина, разглядывая меня с непонятным выражением лица. - Это не может быть частью твоего дара?

- Надо спросить тара Фарта, что с ним было в молодости, - я пожала плечами. - Но мне кажется, это что-то другое, будто бы чей-то умысел.

- Не тянет на проклятье. Но, с другой стороны, это как посмотреть... Человек, доверяющий абсолютно всем, очень уязвим. Хотя зря ты так себя критикуешь. Ты действительно очаровательна, и совсем не кажешься глупой, какие бы вопросы ни задавала.

- Скажи это Оли, - возмущённо фыркнула я.

- Почему именно ей? - опешил следователь. - Уж кто-кто, а лучшая подруга же должна знать тебя лучше прочих!

- Это смотря в чём, - раздосадовано вздохнула я. Ну, кто меня только за язык тянул? А, с другой стороны, раз уж сюрприза так и не получилось... - Знать-то она меня знает, а вот на просьбу проконсультировать по поводу поведения некоторых личностей отреагировала изумлением, граничащим с шоком.

- Каких личностей? - окончательно запутался Аль.

- Да тебя, кого ещё, - мучительно вздохнула я и, уткнувшись взглядом в стакан, принялась каяться. Если рассказать всё стакану я ещё могла, то смотреть при этом в глаза объекту обсуждения было выше моих сил. - Ну, когда ты меня поцеловал... тогда, второй раз, в переулке, когда мы шли в квартиру, которую ты просил послушать... Так вот! - оборвала я себя, чувствуя, что всячески пытаюсь отклониться от заданной темы. Учитывая принятое решение об изжитии этой бестолковой робости, позволить себе роскоши растекаться мыслью по древу я не могла. Решила - делай, и никак иначе. - Поскольку ты мне так и не объяснил, в чём... что это было, я спросила у Олеи. Она мне всё объяснила, и я попросила совета, как поступить. Подумала, и решила, что это не самый плохой вариант, и пошла в магазин... На меня тогда напали, и сюрприза не получилось. А потом я целый день сидела дома, ты работал, и не получилось вообще ничего.

- И... что она тебе... посоветовала? - странным сдавленным голосом пробормотал Карт. Я не поняла, что с ним происходит - то ли он сейчас упадёт в обморок, то ли меня придушит, - но поднять взгляд и уточнить не рискнула.

- Она сказала, что прямым ходом пошла бы в магазин и купила бы очень-очень красивое бельё.

- И вот это должен был быть сюрприз?

- Ну... да, - вздохнула я. Продолжения не последовало, и я через несколько секунд молчания всё-таки рискнула покоситься на Карта. Истолковать выражение несколько перекошенного лица живого ветра я так и не смогла, поэтому робко вынула голову из плеч, куда незаметно для себя втянула её в процессе монолога, будто в ожидании удара. - Ты чего? - растерянно уточнила я.

- Я?! - нервно булькнув, что, наверное, представляло собой смех, переспросил он. - Я чувствую себя идиотом. Притом - клиническим, в какой-то... превосходной степени.

- Вот видишь! А ты говоришь - "очаровательна"!

- Ау, причём тут это? - выдохнул он. - Две недели, две недели я, как последний кретин, тщетно пытаюсь заставить себя думать о чём-то, кроме тебя, сосредоточиться на работе, а меня тут в это время... сюрприз ждёт...

Я пикнуть не успела, как оказалась в его объятьях. Полупустой стакан выскользнул из руки и со звонким щелчком встретился с каменной плиткой, разлетелся на пригоршни водно-стеклянных брызг, прыснувших по полу в разные стороны. Я вздрогнула и, было, дёрнулась что-то с этим сделать, но кто ж мне позволит? Карт легко подхватил меня на руки (от чего с ноги в неизвестном направлении улетел туфель), и толкнул дверь. Вот когда сказалось всё преимущество зачарованных дверей - путь до спальни оказался очень коротким...

Ланар Тарс, человек, несмотря на все свои недостатки, очень ответственно относящийся к работе, старался оправдать возложенные на него обязанности начальника отдела. Приказ об окончательном назначении его на должность до сих пор не приходил, но это мало волновало как его, так и всех остальных. То ли он ИО, то ли правда - начальник отдела, не влияло это ни на отношение к работе, ни на отношения в коллективе.

Но даже он, при всей своей увлечённости, не мог не удивляться воскресшему из мёртвых Карту Алю. Следователь впрягся в работу с таким энтузиазмом, как будто хотел разом решить все вопросы и закрыть все дела. Самое интересное, это у него получилось; во всяком случае, разгрести свою порцию проблем, вызванных Столетним Штормом, он успел дней за восемь. Нагружать его за счёт остальных Тарс, подумав, не стал - каждый должен делать свою работу, и за него её никто не сделает. Справился Аль - молодец, отдыхай.

Только синеглазый демон почему-то не отдыхал. Он носился по городу, как будто ему Хаос жёг пятки. Ланар понимал, что занимается он тем делом, которое вёл до своего исчезновения, и, соответственно, приплюсованным к нему делом о событиях, повлёкших за собой разрушение Храма Ветра. Это больше напоминало личные счёты, чем нормальную работу, но чутьё подсказывало - лучше сотруднику не мешать. Тем более, со всеми остальными обязанностями он справлялся, так зачем отнимать эту загадку? Вдруг, случится чудо, и он её распутает?

В это не слишком верилось. Всё то же чутьё говорило: Аль влез в какую-то большую неприятность, но Ланар также понимал - стращать коллегу бесполезно, не маленький, сам может поучить. Астора Виала, прикреплённого к Алю поначалу в роли помощника, пришлось от него окончательно откреплять. Помощники следователю явно не требовались, максимум - личный курьер, да и то все свои вопросы он предпочитал решать самостоятельно, а губить талантливого, в общем-то, парня, не хотелось. В результате молодой сотрудник был поставлен (после короткого периода работы с самим Тарсом) в компанию к Осте и Изалу с целью разбавить эту парочку.

Что касается усердия Аля, чем дальше, тем больше оно настораживало опытного следователя. Тарс попытался намекнуть коллеге, что подобное может аукнуться - от переутомления никто не застрахован, - но Карт отмахнулся. Даже, кажется, не запомнил, что ему пытались втолковать.

Когда в один из дней он, наконец, не появился на работе с первыми петухами, Ланар испытал противоречивые чувства. Аль явно спёкся, но никак не получалось определиться с собственным отношением к этому факту: Тарс не знал, насколько пострадал тот от собственного энтузиазма. Если просто проспал или приболел - это одно. Но совсем другое, если он слёг с чем-то серьёзным...

Впрочем, в серьёзное не слишком верилось. Два раза подряд умереть, причём второй - от инфаркта, это слишком. Да и, насколько знал Тарс, Аль по каким-то причинам обитал у друга-доктора, и, хотелось верить, был там под присмотром.

Сомнения развеялись сами собой - Карт Аль явился на работу с трёхчасовым опозданием.

- Проспал? - хмыкнув, уточнил Ланар. Довольная рожа коллеги не вписывалась ни в какой из предполагаемых вариантов, и вызывала здоровую зависть. Но прямо спрашивать не хотелось, а выяснять по косвенным приметам - тем более. Вообще, может, человек исполнил какую-то давнишнюю мечту или просто выспался, наконец. Настораживало другое; замеченные до исчезновения Аля перемены, вроде более привычных реакций на некоторые вещи, сейчас откровенно выпирали во все стороны. Подобного довольного выражения лица у синеглазого демона Карта Аля никто из его коллег не видел никогда.

- В некотором роде, - отмахнулся тот, приземляясь на собственный стол ("Ну, хоть что-то не меняется", - облегчённо вздохнул про себя Ланар) и выискивая какие-то документы. Потом была извлечена пара листов из сейфа. А потом Аль, не здороваясь и не прощаясь, вновь куда-то ускакал.

"Ладно, вроде, живой", - резюмировал явление преображённого Аля народу Тарс и уткнулся обратно в свой отчёт. Правда, теперь в его мысли с новым энтузиазмом впилось предчувствие, что Аль пытается раскопать гнездо песчаного шуршеня. Впрочем, это уже и правда было личное дело Карта. Главное, не пришлось принудительно отправлять его отсыпаться, к чему Ланар уже почти окончательно склонился.

Я проснулась и, от души потянувшись, поёрзала под одеялом, устраиваясь поудобнее. Поскольку идти никуда не надо, можно ещё немного понежиться, тем более так приятно и уютно. Правда, ощущения были непривычные, и, подумав, я поняла, что как-то умудрилась заснуть без ночной рубашки. Неужели настолько вымоталась? Сладко зевнув, я открыла глаза, садясь на кровати.

Ой.

А где я?

Комната совершенно определённо была не моя. Ну, то есть, не та, которую выделил мне Сарк. Оглядевшись, я нашла свои вещи; платье висело на спинке стула, а на полу возле стула валялось что-то белое. Приглядевшись, я опознала в кучке ткани мужскую рубашку.

Воспоминания о вчерашнем вечере накатили волной, и я, шумно вздохнув, завалилась на спину, натягивая одеяло до макушки. Прикосновения, тихий шёпот возле самого уха, множество новых замечательных ощущений...

Я сгребла одеяло в охапку, перекатилась на живот, утыкаясь носом в пододеяльник и тихонько хихикая. Просто так, от переполняющих эмоций. Почему-то на душе было невероятно легко и уютно, будто в груди поселился кто-то маленький, тёплый и пушистый. А самое главное, почти не было никакого смущения, словно совсем ничего не случилось.

Бросив взгляд на стоящие на тумбочке часы, я хмыкнула - время перевалило за полдень. Вопрос, куда делся Карт, отпал сам собой - наверняка убежал на работу. Кажется, он вообще не знает о существовании выходных... может, просветить? Впрочем, толку-то!

Ещё некоторое время повалявшись на кровати в обнимку с одеялом, я поняла, что очарование момента прошло, одеяло при всей своей мягкости и уютности с синеглазым сравниться не способно, а спать в таком настроении - сущее кощунство. Поэтому принялась потихоньку вставать и одеваться, твёрдо решив, что уж сегодня сюрпризу (пусть он уже и не совсем сюрприз) однозначно быть. А то безобразие какое-то - столько беспокойства, волнения и усилий, я даже в процессе чуть не погибла, а в итоге так ничего и не получилось.

Впрочем, всё это планировалось на вечер, а мне предстоял ещё один унылый день в одиночестве в четырёх стенах. Настроение от этого, по счастью, не страдало, от недавней апатии не осталось и следа. Поэтому уютное кресло, большая кружка кофе и интересная книжка вызывали у меня ощущение тепла и уюта, от которых я успела отвыкнуть за последнее время.

Непонятная тревога поселилась во мне ближе к вечеру. Отложив книжку, я бродила по дому, не находя себе места и не в силах обнаружить источник беспокойства. Мелодия окружающего мира не несла в себе угрозы, всё было ровно так же, как и утром, лишь благодушие моё как ветром сдуло. Я пыталась списать волнение на предчувствие вечера, но чувствовала, что это самообман. Вернулась Оли, раньше обычного и в компании с Сарком: на того накинулось вдохновение, и творец жаждал сотворить какой-то безумный кулинарный шедевр. Эта шумная парочка напрочь вытеснила все прочие мысли, и я устроилась с ними вместе в кухне. Даже умудрилась стребовать с хозяина дома общественно полезное задание в виде салата - невероятное везение, обычно доктор не терпел вообще никаких попыток ему хоть чем-то помочь.

Мы с Олеей трещали без умолку (в основном, конечно, она), обсуждая её учёбу (кажется, подруга действительно нашла своё призвание, потому что с таким упоением рассказывать про практику в морге может только истинный доктор). Кроме того, Оли не переставала восхищаться, что наконец-то я взяла себя в руки и поборола своё уныние, потому что до этого ходила как варёная рыбина. Спорить было глупо - со стороны виднее.

А потом меня вдруг, без предупреждения и каких-либо предварительных намёков, окатило предчувствие - настолько непривычно яркое, что одновременно с возникшей мыслью по спине будто плеснули кипятком. Я подскочила на месте, видимо, как-то переменившись в лице, потому что Оли осеклась на полуслове, глядя на меня с удивлением и растерянностью.

- Ау? Что случилось?

- Карт... - пробормотала я, отчаянно напрягая слух и слепо шаря по воздуху вокруг себя, даже не понимая, что пытаюсь отыскать. - Он в опасности!

В этот момент какая-то беспощадная, непреодолимая сила схватила меня за шкирку как котёнка и швырнула в темноту.

Блаженную темноту разорвала вспышка боли. Небытие кончилось, а вот боль никуда не делась; нервная, пульсирующая в рёбрах, животе, руках и лице. Воспоминания возвращаться не желали; их, кажется, не пускала в голову непонятная тяжесть, неуклонно давящая на всё тело. Впрочем, если бы даже её не было, боль, обостряющаяся при малейшем движении, служила весомым стимулом замереть, и даже дышать как можно более мелкими порциями.

- Ну, здравствуйте... тар Аль, - незнакомый мужской голос звучал гулко и глухо одновременно. Карт с огромным трудом осознал себя и сообразил, что обращаются именно к нему. Правда, понимания ситуации это не добавило - живой ветер так и не вспомнил, где он находится, как сюда попал и что происходит. Последнее, что он помнил, были коридоры Руки Гармонии. Интуиция скромно подсказывала, что он сейчас точно не там, а вот где - непонятно. Но потому она, видимо, и скромничала. - Или как вас там на самом деле? - насмешливо продолжил всё тот же голос. - Ну же, неужели пара синяков и крепкие оковы настолько повредили ваш рассудок, тар? - голос скатился уже на откровенный сарказм. Карт, наконец, понял, что для понимания ситуации следует сначала хотя бы оглядеться, поэтому постарался открыть глаза. Это получилось, но с трудом: веки слиплись, а один глаз и вовсе открываться не желал. Живой ветер с искренним недоумением понял, что глаз попросту заплыл от фингала. Это понимание вызвало целую лавину ассоциаций, и Карт обнаружил причину странной непривычной боли по всему телу - его просто хорошенько избили.

Это открытие стало настолько неожиданным, что даже сама боль несколько смутилась и поутихла. Правда, давящая на плечи тяжесть оказалась не столь тактичной, и ослабевать не подумала.

Оглядевшись, Карт обнаружил, что сидит на стуле посреди небольшой абсолютно пустой комнаты со светло-серыми, металлического вида стенами, в которых мутно и искажённо отражались он сам и единственный собеседник. Судя по ощущениям, руки были привязаны к чему-то за спиной. Но они настолько онемели, что живой ветер не мог поручиться за их существование. Заглянуть себе через плечо тоже не представлялось возможным: даже столь незначительное движение вызывало приступ мучительной боли. Да и... что-то подсказывало (наверное, всё та же тактичная интуиция), отсутствие рук - это в его текущем положении сущая мелочь, недостойная никакого внимания.

- Кто вы? - с трудом выдохнул следователь, стараясь не слишком двигать разбитыми губами.

- Этот вопрос я сейчас задаю вам, тар, - мягко улыбнулся собеседник. Худощавый мужчина с бледно-серыми, водянисто-прозрачными глазами и белыми волосами выглядел лет на сорок, может - больше. А, может, на самом деле ему было не так много лет, просто впечатление портили жёсткие складки в уголках губ, пристальный холодный взгляд и буквально въевшаяся во все черты лица усталость. Улыбка была искренняя, от неё глаза становились неожиданно тёплыми, вот только общего впечатления она не скрашивала, обнажая крупные желтоватые зубы и делая лицо похожим на голый череп.

Незнакомец стоял на расстоянии чуть больше вытянутой руки, расставив ноги на ширине плеч, зацепившись большими пальцами рук за карманы брюк, и сверху вниз разглядывал Аля с исследовательским любопытством в глазах. И это выражение лица напрягало куда сильнее всего прочего - ни презрения, ни неприязни, ни вызова. Просто чуть отстранённый интерес с налётом утилитарности.

- Насколько я успел заметить, вы это и так знаете, - пробормотал Карт, окончательно отчаявшись хоть что-то понять в происходящем.

Поиск по сайту: