Глава 5. Где ты был? Бегал

Сказано-сделано, как говорится. Дождавшись момента, пока вся семья, состоящая сплошь из самцов, рассосется каждый по своим делам, Сула сгрузил все возможные подручные средства (будь то веревка, мешок, накидка и капроновые дырявые колготки) в рюкзак, выдвинувшись. Добираться до точки «А» было не так уж, чтоб удобно. Общественный транспорт до тюрьмы не ходил, и таксисты задирали такую цену, что дешевле к себе на родину бизнес-классом лететь. А машиной семьи де-юре Сула не мог пользоваться до дня совершеннолетия. Хотя к чему все эти формальности, верно? Если дело безотлагательное, то стоит использовать все возможные средства для решения проблемы. Что и говорить о том, КАК водил Сула. Благо, не дураки изобрели автопилот, поэтому, поорав с пару километров, подросток все же понял, куда ткнуть, дабы умный автомобиль сам довез в пункт назначения. Поняв по прибытию, что времени у него в обрез, бедолага чуть не сорвал собственный же план, начав паниковать и прыгать на месте, едва не расплакавшись, как маленький.

«Соберись, тряпка, ну!» - ударив себя по обеим щекам несколько раз, рыжий подросток было запрыгнул на стену-сетку, но повис на ней, не способный подтянуться должным образом. «Твою ж мать, эту часть плана похищения я и не продумал».

Прокряхтев что-то лишь ему понятное и поняв, что это еще не трудности, ибо трудности наступили тогда, когда до похитителя-новичка дошло, что по стене этой непростой проведен ток. Собственно, благодаря своей недюжей силе сын Посла заметил это лишь, когда волосы на руках стали дымиться и закручиваться по спирали. Горе-преступник очень высоко взмыл над ограждением, как-то даже живописно раскинув руки и совершенно забыв сгруппироваться. Отчего торс его и прочие части тела познакомились с матушкой Землей очень тесно. Можно даже сказать непозволительно близко, чудом не отбив себе чего-нибудь из жизненно-важных органов. Отряхнувшись и хрустнув головой пару раз, рыжеволосый диверсант только упрочился в своей святой вере в силушку богатырскую, явно воодушевляясь от того, сколько с ним происходит неудач на один квадратный метр.

«Ничего, ничего. Трудности только закаляют характер», - повторил он про себя одну из любимых фраз отца. В это время на другом конце города Нирин трижды чихнул, недоумевая, как и когда он мог умудриться подхватить простуду.

Как только с неодушевленными предметами было покончено: как вход, турникет и скан отпечатков пальцев и глазного дна (естественно, фальшивые), в голову к юному нарушителю закона прокралась мысль: а что, если Сула не успеет перехватить Кила до того, как заключенного повесят? Парень остановился, опираясь спиной о холодную стену и натягивая капюшон странной попугайской куртки чуть ли не до подбородка. Какой у него вообще план действий? Действительно, сгрести мужчину старше него вдвое, а присутствующих оставить наблюдать за всем этим? Если трезво раскинуть мозгами, он оставляет кучу свидетелей своего преступления, которые, вполне вероятно, поднимут бучу. Ведь осужден юрист был не за парковку в неположенном месте, а за шпионаж в коммерческих целях. Все обстояло скверно, если серьезно подойти к делу.

Но отступать уже было некогда, да и Сула не желал бежать прочь, поджав хвост, подобно трусу. Поэтому он решил импровизировать по ходу дела, ведь это было единственное, что у него отлично получалось. Набравшись храбрости и съев для верности шоколадку, юный асассин прошмыгнул в лифт. Благо за столько времени обивания порогов управляющего, молодой оборотень неплохо ориентировался в этом жутком месте – все же заключенные по прошествии какого-то времени начинали напоминать зверей в клетках зоопарка. Даже взгляд мало чем напоминал человечий (если оборотня вообще можно сравнить с homo sapience).

Нужная дверь нашлась не сразу. Но нашлась. Тихонько зайдя внутрь, рыжий с замиранием сердца отметил, что в помещении стерильно и даже как-то бездушно: все отделано белым кафелем, из устройств только кушетка с привязными ремнями, аппарат со шлангами и столик с подносом для шприцов или зажимов.

- Доктор, здравствуйте, - откашлялся подросток, от чего сидящий до этого взрослый мужчина подскочил на месте, резко развернувшись на пол оборота.

- Кто вы? Как вы сюда попали без допуска? Что вам нужно? – залепетал явно испуганный медик, вцепившись пальцами в собственный стул.

- Спокойно, док. Да успокойтесь же вы! Я ничего криминального не собираюсь с вами делать. Мое имя вам могло бы многое сказать. Ведь, знаете ли, несмотря на мой юный возраст, родители мои крутятся ой в каких кругах, - многозначительно и как-то расплывчато поведал Сула, скрестив на груди руки, чтобы не выдавать оппоненту, как дрожат ладони. Если сейчас этот тщедушный очкарик нажмет кнопку тревоги, пиши пропало. Но вместо этого взрослый волк оцепенел. – И сами знаете кто благоволит мне, - на этом рыжий подросток сделал знак бровями, - и посылает меня к вам с очень важным делом, не требующем отлагательств. Сейчас вы сделаете вот что… - кажется, доктор был готов внимать этому голосу вечно.

Килран сегодня с самого утра мог поклясться, что все шло не так, как обычно. Хотя предчувствия его никогда не подводили, мужчина сам не мог понять, что же происходит за чертовщина: душ позволили группе людей принимать чуть ли не с пеной для ванны и галлонами шампуня; из библиотеки принесли целую новую книгу, а на завтрак подали что-то из блюд средиземноморской кухни, от чего пара южан салютовали повару тюрьмы. Все это не могло не настораживать. Конечно, было бы здорово обсудить весь этот фестиваль невиданной щедрости хоть с кем-то, но так уж вышло, что бывший юрист предпочел не налаживать контакта с прочими осужденными: чем меньше привязок к этому миру, тем проще будет свыкнуться с уходом отсюда. Конечно, его не могли теперь не посещать мысли о рыжем идиоте, который уйму времени и, наверняка, денег спустил на какое-то вшивое свидание с ним. Да еще и трахнул по тихой грусти.

И все бы было отлично, если бы сны не превратились в какой-то момент в настоящие кошмары: то ли совесть начинала прокладывать путь к ледяному сердцу своего хозяина, то ли изнасилование так подействовало на шатена, но каждую ночь ему волей-неволей приходилось стонать под Сулой. И как он это делал, мама дорогая! Как шлюха-нимфоманка, широко раскинув перед подростком ноги и без стеснения приглашая в себя. Во сне ему всегда было мало одного-двух раз. Каждый отход ко сну сопровождался криками и рычанием, просьбами о большем и прочей непотребщиной, которая сводила с ума просыпавшегося в холодном поту взрослого волка-натурала.

«Мне нравятся женщины, мне нравятся только самки! Что с моей головой, черт возьми?!» - настоящая паника захлестнула Кила тогда, когда он увидел в окошко своей одинойной камеры рыжую гриву, как ему показалось, Сулы. Тогда мужчина с час заходился в истерике, катаясь по полу или прикладываясь лбом об пол. Что-то в нем такое надломилось, что само собой теперь не проходило. Правда, Кила успокаивал тот факт, что все пройдет, как только веревка на шее затянется. Ждать оставалось недолго, судя по его собственным предположениям (основывающимся на адвокатской и юридической практике). Однако и тут он ошибся.

Ровно без пятнадцати двенадцать дверь совершенно нетипично широко растворилась и вошли двое в белых халатах. Зачем они здесь не требовалось объяснений. Выдохнув и захлопнув книгу на предпоследней странице, Кил пожалел о двух вещах: что так и не узнает, как связаны убийцы из первого и четвертого тома; а так же, что ему так и не удалось сказать этому сопляку, что он отлично справился со своим превращением и вырастет настоящим мужчиной. Прекрасно понимая, что в нем говорит страх, шатен в какую-то минуту расхохотался, пока его одевали в такие же кипельно-белые одежды и завязывали позади руки: смирительная рубашка. Но он же вроде не в психушке? Хотя какая теперь разница, что он и где он, если через полчаса его не станет? Именно об этом и говорил психолог в первый день его заключения – надо было закончить все дела! А он, идиот, просто обругал этого мальчика и послал ко всем чертям. Да и Кану бы неплохо узнать, что это не он виноват в детских комплексах своего друга-предателя, а стая. Черт возьми, ну почему самые умные мысли приходят именно тогда, когда тебе вот-вот перекроют кислород, ты наделаешь лужу под собой, а хребет твой переломится? Какого черта он должен умирать, когда еще столько не сделал?!.. Впервые за долгое время Килран чувствовал, как истерика вперемешку с паникой заполняет все его тело и обладевает им безраздельно. Не зря санитары обрядили его в это платье: волк кидался на стены, кричал, звал кого-то и постоянно стенал, думая, что это отсрочит его судьбу. Однако ужас ждал его еще впереди.

Смирившись в какой-то степени с приговором суда, мужчина был явно не готов к тому, что он увидел. Никаких тебе крюков или подвесов, веревок с мылом. Нет, его привели в абсолютно темное помещение с большим смотровым стеклом и кушеткой.

«Ясно, кто-то ходатайствовал за меня и приговор смягчили, переменив на инъекцию. Отличный подарок к моему дню рождению», - заметил именинник, горько усмехаясь: всю жизнь он ненавидел уколы, и вот его неявно выраженная фобия готова была сожрать его изнутри. Хороший сегодня был денек. Когда вошли ассистенты и доктор, который будет производить экзекуцию, Кила затрясло с новой силой. Его буквально колотило, как бывало извивался Цезарь*. Сознание решительно не хотело прекращать свою разрушительную деятельность, подкидывая все новые и новые картинки: если бы он тогда не согласился на эту сомнительную и рискованную сделку, Сула бы сейчас все еще мог быть только его собственностью; если бы не тот контракт за баснословные деньги, Кан бы не презирал его, как и все в этом государстве. А хуже всего оказалась последнее изображение перед тем, как в вену все же удалось попасть и внутрь ввели, скорее всего, анастезию: смеющийся рыжий придурок, что-то говорящий Килу. Чертова зависть к себе в возможном будущем затуманивала взгляд и склонившиеся к нему три лица начинали отдаляться, пропадая в пучине тьмы.

Казалось бы, на этом стоило бы закончить историю Килрана, предателя, редкостного подонка и говнюка, как ни посмотри. Однако, если высшие силы и есть где-то там наверху, то сегодняшний день, а точнее обеденный перерыв, а еще точнее ровно 12:00 можно назвать провидением. Или же считать, что отъявленный урод без души обрел вторую жизнь (правда купленную нелегально, на черном рынке). Убегая от одного страшного сна в другой, путаясь в них и совершенно не понимая, что происходит, шатен вдруг почувствовал легкий ветерок на своем лице. Руки почему-то тряслись над головой, хотя мужчина мог поклясться, что только что лежал с привязанными вдоль тела руками, а теперь не только лапы, но и ноги тряслись… да все тело тряслось! Что это – настоящее действие убийственной дозы яда или это мозг так сильно не хочет отключаться?

Однако наличие ветра и морозная свежесть смущали шатена. Поэтому он рискнул открыть глаза. И что он увидел первым делом, оказавшись немертвым? Верно, лицезреет подтянутую задницу худшего своего кошмара. Вдруг, как в нестандартной детской сказке, смертник по мановению палочки оказывается за стенами мест скопления преступников, а вокруг снег, солнце во все небо и голова бьется о пятую точку Сулы. А хороший сегодня день! И снежинки так непередаваемо радостно кружат, оседая на их одежде, и конь (он же сын Посла) так резво несется куда-то вдаль. Конечно, еще не до конца отойдя от дозы транквилизатора (или что там добрый доктор Айболит вколол зэку), мужчина попеременно отключался. А уж о том, чтобы возмутиться или наоборот поблагодарить не шло и речи. Так несопротивляющееся тело погрузили на заднее сидение семейного авто, удостоверились, что клиент скорее жив, чем мертв, поозирались по сторонам и тронулись по направлению к дому.

Там, уже посередь большой гостиной Кила попытались привести нашатырным спиртом. Реакции не последовало. Тогда Сула забеспокоился и забегал по комнате, проклиная всех и всё: вдруг этот докторишка взял и впрыснул его возлюбленному яд? Вдруг надо было дать на лапу еще и ассистентам? И много еще было всяких вдруг, если бы панику не прервал чих, донесшийся с дивана. Тело завошкалось, зашевелилось и когда глаза смогли сфокусироваться на предовольной моське ночного кошмара Кила, сам их обладатель заорал на весь квартал благим матом. А далее все было, как в стандартной комедии: свет бьет в лицо обоим парням, а на пороге два брата-акробата и пьяненький отец. Ну и вырывающийся Хэйви под мышкой у Гуфи. Картина маслом «Приплыли».

- Папа? Привет, ты же знаком с Килраном?

*Припадки эпилепсии, если вдруг кто-нибудь не знает.

Поиск по сайту: