АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава первая. Вступая дорогу (Матфея 3; Иоанна 3)

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. V ПРАВИЛА БЕЗОПАСНОСТИ И ПЕРВАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ БАРОКАМЕРНЫХ ПОДЪЕМОВ
  7. V. ПЕРВАЯ КАМЕРА - ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
  8. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  9. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  10. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  11. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  12. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае

Вступая дорогу (Матфея 3; Иоанна 3)

Азор не мог не почувствовать нависшего в воздухе ожидания, беспокойного и нервозного. Это чувство не покидало его уже в течение многих месяцев, с тех пор, как он примкнул ко Крестите­лю. Но сейчас с каждым днем все больше и больше людей собира­лось вокруг Крестителя, внимательно прислушиваясь к его словам. Их все сильней охватывало предчувствие, что должно было про­изойти нечто непостижимое.

Когда Азор нагнулся, чтобы вынуть камешек из своей сандалии, его глаза встретились со взглядом маленького, прыгающего на одной ноге, мальчика, которого поддерживала мать. Другая нога пред­ставляла собой опухшую безжизненную массу. Азор улыбнулся им. В ответ ему засияли две пары полных надежды глаз. Азор понимал, что они переживали. Конечно же, Креститель помолится за маль­чика.

Азор поднялся и осмотрел толпу. На глинистых берегах реки толпилось около пятисот человек. Уже в течение многих дней на­род стекался сюда, чтобы увидеть Крестителя. Азор вспомнил тот день, когда впервые увидел его. Нечто необычное в нем будило смутные воспоминания о патриархах мифического прошлого. Не только необычная внешность, суровая и немного странная. Люди привыкли к таким обликам, наблюдая религиозный быт фарисеев, саддукеев и святых людей.

Возможно, причиной тому были глаза, временами сверкавшие бурным восторгом, но чаше всего выражавшие напряженное ожидание вести. Сама же весть была поразительно проста: долго­жданный Мессия вскоре появится здесь, и Иоанн Креститель должен возвестить Его приход.

Азор часто думал об этом. Станет ли он одним из самых благо­словенных потомков Авраама, которые наяву увидят Долгождан­ного? Каким окажется Мессия? Конечно же, Он будет похож на Крестителя. И если к Иоанну стекалось столько народу, то какое множество людей будет собираться, когда рядом с ним будет стоять Мессия? Какое чудесное мгновение! И, согласно Крестителю, этот час уже на подходе.

"Он идет!" — прозвенел тонкий голос забрызганного грязью улич­ного оборвыша. Толпы двинулись, как единое целое, сливаясь в поток и лихорадочно выискивая удобные для обзора места вдоль берега. Шум голосов и бегущих ног, крики и лай собак эхом про­неслись по долине.

Уверенный шаг Крестителя позволил ему пробиться вниз к во­де. Какое—то мгновение он вглядывался в лица стоящих перед ним. Затем воскликнул: "Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие!"

Одни замерли на месте, другие толкали соседей в бок, обмени­ваясь насмешливыми ухмылками по поводу дерзкой крамолы, ко­торую слышали. Что—то в воздухе предвещало перемены, возмож­ную смену установленного порядка.

"...Но Он сожжет солому огнем неугасимым." Слова пронизывали своей откровенной суровостью. Толпа поеживалась под взглядом проповедника, притягивавшим их внимание даже сейчас, когда его уста умолкли. Азор никогда не уставал слушать Крестителя. Всякий раз, когда тот стоял перед постоянно растущим скоплением людей, он будто приоткрывал завесу истории, а не просто говорил слова.

Внезапно Азор ощутил вдали признаки легкого возбуждения. Он стал быстро прокладывать себе плечом путь в толпе. От предчувствия по спине поползли мурашки. Что же будет на этот раз? В глубине его сознания всегда гнездился страх мести фарисе­ев. Не будут же они бесконечно сносить столь резкое обличение. Может, это тот бесноватый, связанный по рукам и ногам, семья которого каждый день тащила его сюда? Часто слова Крестителя беспокоили его, и тогда он, теряя всякое самообладание, бросался на окружающих.

Приближаясь к месту волнения, Азор заметил и других учени­ков Иоанна, двигавшихся туда тоже. Он с облегчением подумал, что они смогут помешать беспорядку.

К удивлению, обнаружилось, что волнение исходило от какого-то Человека, пробиравшегося между теснившими Его людьми. Но этот Человек не мог быть причиной смятения. В Его внешности не было ничего особенного, и издали Он ничем не отличался от десятков своих сверстников, стоявших в толпе. Он был среднего сложения и одет в одежду простолюдина. Шел целеустремленно, не глядя ни на кого. Азор приблизился к Нему сзади на расстояние одного шага, озадаченно смотря, как толпа расступается перед этим Человеком.

Когда, наконец, Незнакомец появился перед Крестителем, стало ясно, что они узнали друг друга. "Мой брат," — выдохнул Крести­тель.

Незнакомец кивнул: "Да, много прошло времени. А сейчас тебе надлежит крестить Меня, Иоанн."

Тень смущения промелькнула на лице Крестителя. В долю мгновения лицо его брата преобразилось из прежде знакомого в облик, казалось, написанный кистью художника вечности.

"Иисус! Ты — это Тот..." Сказал скорее для себя, чем для кого-нибудь. Азор никогда не слышал, чтобы Креститель говорил таким тоном: его голос выражал безмерное удивление.

Незнакомца и Иоанна не сводили глаз друг с друга. Азору стало не по себе. Так никто еще не принимал крещения. Саддукеи обыч­но рвали на себе туники и молились долгими и громкими молитвам, а большинство женщин плакали и льнули к Крестителю. Азор смотрел на двух мужчин и поражался тому, что Незнакомец и Иоанн участвовали в каком—то предопределенном действии, оказывая по­чтение друг другу.

Только когда наступил вечер, Креститель, наконец, рассказал сво­им ученикам об удивительных событиях минувшего дня. Все про­изошло так быстро: голос с небес; голубь, парящий над головой Незнакомца; необычайная тишина, повисшая над вечно шумной тол­пой. Все было сверхъестественно; и так же быстро, как появился, 11езнакомец вновь исчез среди пыльных окрестностей. Все снова казалось прежним, но в глубине души Азор знал, что эти события каким—то образом навсегда изменили Крестителя.

Теперь Иоанн впервые собирался поведать им об этом. Но прежде, чем он начал, кто-то из собравшихся выпалил: "Это был Он? Тот, о Котором ты все время нам рассказывал?" Никому не требовалось объяснять, кто был этот "Он", что напомнило Азору о неизглади­мом впечатлении, которое произвел на всех Незнакомец.

"Как Его зовут? Люди говорят, что ты Ему родственник? Это правда?"

Креститель присел на камень. "Да. Его имя — Иисус, и Он мой

родственник. Наши матери — двоюродные сестры. Но я не видел Его уже много лет, с детства."

"Знает ли Он, кто ты?" — спросил Азор беспокойно. "Я имею в виду твое чудесное рождение и обетования, данные твоим родите­лям?" Азор, как и многие в том краю, слышал историю о зачатии в преклонных летах Елисаветы и о том, как его отец онемел в знак своего неверия. Много раз ученики Иоанна ободряли веру друг друга напоминанием об уникальном предназначении Крестителя в Божьих очах.

Иоанн кивнул: "Я тоже знаю, кто Он."

"Когда Он начнет править?" — спросил другой взволнованный ученик.

"Успею ли я сходить в свое селение за мечом?"

"Ты думаешь, Он сотрет римлян с лица земли или просто сдела­ет их рабами евреев?"

"Иоанн, Он сделает тебя первым среди начальствующих, не так ли? Не об этом ли Он говорил с тобою?"

"А у нас будут особые привилегии? Ведь мы с тобой с самого начала."

Вопросы посыпались на Иоанна. Ученики пребывали в благоговейном трепете. История и их судьбы шли теперь рука об руку, и они были в самом центре событий.

В течение нескольких последующих дней волнение нарастало. Иисус приходил еще несколько раз и говорил с Крестителем, и все это время ученики ожидали неизбежного призыва к действию. Не­которые стали беспокоиться по поводу того, что Креститель наме­ренно уклонялся от ответа. Либо он не знал того, что должно было произойти, либо не желал делиться с учениками. Любое из этих предположений приводило их в замешательство.

Едва ощутимые, перемены стали происходить. Для Азора они достигли своего апогея, когда он заметил Иисуса, проповедующего не с Иоанном, а дальше, вниз по течению, в явном противопоставлении. В панике он ринулся обратно ко Крестителю.

"Человек, который был с тобой — Иисус — на другом берегу Иордана. Вот, Он проповедует там, вниз по реке, и все идут видеть и слушать Его." Сбивчивость сообщения выдавала нараставшее ра­зочарование Азора. Скрытый смысл его слов выражал и вызов и вопрос: "Что ты со всем этим собираешься делать?" Креститель посмотрел на Азора удивленно, но терпеливо. "Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба." В, его голосе не было никакого укора, лишь назидание. "Вы сами свидетели в том, что я говорил: не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених."

Люди, слышавшие его голос, стали подходить ближе, заворожен­ные этими словами и сияющим восторгом лицом Крестителя.

"Друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха: сия—то радость моя и исполнилась!" Его го­лос звенел ликованием. Некоторые из присутствующих застыли на месте открыв рты, как птенцы в ожидании пищи. Другие толклись попусту, не понимая толком ничего, но чувствуя, что находятся среди тех, кто понимает.

Затем Иоанн Креститель отвел свой взгляд и теперь уже смот­рел за пределы земного. Тихим, но уверенным голосом он произ­нес для всего человечества: "Ему должно расти, а мне умаляться."

Человеческое стремление к власти и искреннее желание истинного лидера служить взаимно исключают друг друга.

Наша история об Иоанне Крестителе началась с поворотного момента истории человечества. Иоанн был широко известен и глу­боко уважаем в народе; он всегда говорил со властью и определенностью. Многие даже думали, что он и есть Тот, Кого ждали.

Иудеи приходили издалека, чтобы послушать Иоанна Крестите­ля, и многие менялись под воздействием его учения. Поэтому, для них естественным было ожидание оценки поступков Иисуса именно от Иоанна.

Когда Иоанн встретил Христа, то встал пред выбором: или на­правлять людей к Иисусу, тем самым подавляя собственное служе­ние, или удерживать свой авторитет, дискредитируя Христа. При­знавая Его Тем, Кого он ожидал и побуждая людей следовать за Иисусом, Иоанн положил начало умиранию своего собственного служения.

Ничто так не обескураживает, как внезапное осознание собственной ненужности после ожидания исполнения грандиозного предназначения, услаждающего воображение на вершине кажущегося величия. Думаю, вполне возможно предположить, что подобное испытывал Иоанн Креститель. Волнующее сознание то­го, что, наконец, Мессия пришел, а вместе с Ним и исполнились долгожданные пророчества, сопровождалось жестокой реальностью редеющих людских толп вокруг самого пророка.

Хотя мы и не можем возвещать Христа этому миру так же, как Иоанн, каждый из нас призван сделать тот же выбор, что и он. Как наставники, мы должны умаляться на двух уровнях.

Первый уровень заключается в избрании следовать методам Иисуса, а не "нашего" служения и личному предпочтению. Второй - когда мы позволяем кому-нибудь другому возглавить служение или занять положение, которое в данный момент занимаем сами, и при этом не опасаемся, что этот человек справится с делом луч­ше нас.

Вопрос в том, сделаем ли мы этот верный выбор? Желаем ли мы умаляться, чтобы позволить расти другому, или наше эго пре­пятствует этому? Бог часто требует умаления нашей роли как раз тогда, когда мы чувствуем, что, наконец, почти достигли цели. Но Он всегда требует этого ради нашего наивысшего блага и вопреки нашим яростным протестам.

Я сам осознал это с поразительной ясностью несколько лет на­зад. Служение, начатое мною, перестало развиваться. Я вспоми­наю мучение, с каким наблюдал за тем, как буквально развали­валось основанное мною служение. Фонды начали иссякать. Стал уменьшаться приток учащихся в наши школы. Бодрый дух сотруд­ников угасал.

Сначала я предпринял попытку "сплотить войска" и уверить каждого, что мы просто атакуемы врагом. Однако, постепенно до меня стало доходить, что, несмотря на другие успокаивающие обстоятельства, Бог старается избавить меня от всепоглощающего желания быть в начальствующих. Он хотел перестроить мои мыс­ли и поступки. Он желал, чтоб я увидел, что всякий успех, кото­рым я тогда наслаждался, исходил от Него, а не от моих собствен­ных усилий. Несмотря на это, где-то глубоко в подсознании меня угнетала неприятная мысль о том, что в случае провала служения моей репутации и положению руководителя будет нанесен непоп­равимый ущерб.

Но Бог был более всего заинтересован в развитии моего характе­ра и навыка полагаться на Него, чем в обеспечении меня служением пли положением, питающим мое самолюбие. Впоследствии мы с не­сколькими из оставшихся наставников решили, что пришла пора позволить служению умереть — полностью! Мы, по сути, свернули псе дела и предложили сотрудникам искать водительства Божия в молитве о своем дальнейшем служении. Это не было попыткой уйти от ответственности или скрыть неудачу. Напротив, мы искренне признавали горькую реальность упадка, пришедшего в когда—то про­цветавшее служение. Как старшему руководителю, мне пришлось смириться с неудачей и столкнуться с такой стороной моего харак­тера, которую я всегда не желал замечать.

М. Скотт Пек указывает, что "потребность контролировать ситуацию для достижения желаемого результата, по крайней мере, частично коренится в страхе потерпеть поражение сейчас, глядя в прошлое с пониманием, приходящим с годами, я отчетливо вижу, что в тот период Бог боролся в моей жизни со стра­хом потерпеть неудачу.

К тому времени я был руководителем уже много лет. Но, несмот­ря на растущую компетентность и способности, был слишком уязвим, чтобы смело противостать этому страху. Глубоко в душе жило отчаянное желание доказать, что я заслуживаю руководящего положения, и мысль о моей несостоятельности как лидера, была совершенно невыносимой. В итоге, я оказался рабом служения, ориентированного на внешнее впечатление, и это служение превратилось в жестокого и придирчивого хозяина.

В течение многих лет мне приходилось помогать людям выби­раться из историй, похожих на мою собственную. В тех редких слу­чаях, когда наставник оказывался не в состоянии признать свой про­пал или слабость, нанесенный ущерб всегда оказывал продолжитель­ное действие.

"Джон" основал церковь под эгидой евангельского движения. Вско­ре, однако, Джон начал отходить от основных принципов этой деноминации и, являясь еще молодым ее членом, заявил, что хочет изменить методы движения.

Нет ничего плохого в желании внести положительные перемены и методику служения. Но стремление новичка переделать само ос­нование служения — совершенно иное дело. Как объективного представителя другой организации, меня попросили быть посредником. Я наблюдал за тем, как коллеги Джо­на в любви предъявляли свои требования. Они получили от него много обещаний, но положение не изменилось к лучшему. Видимо, Джон слишком тесно увязал служение с личными намерениями и амбициями, чтобы добровольно поступиться хотя бы одним их своих "прав".

И без того болезненная ситуация ухудшалась. Решительные меры стали неизбежны, и Джон подал заявление об увольнении.

Было бы чудесно, если бы с отставкой Джона проблема была исчерпана, на самом деле, она только разворачивалась. Джон делал все возможное, чтобы саботировать служение. Он обладал многими прекрасными качествами, которые могли бы стать ценным вкла­дом в его служение, но он оказался неспособным совершить шаг доверия Богу и отказаться от власти. Если уж ему не суждено было управлять, он был решительно настроен на то, чтобы и никому другому не позволить занять его место. Другими словами, он желал процветания служению только под своим началом.

Размышляя над этой проблемой, я вспомнил, что Соломон стол­кнулся с похожей (см. 3 Царств 3:16—28). К нему привели ребенка и двух женщин, притязавших на то, что именно она, а не другая, его мать. Чтобы "справедливо" разрешить этот спор, Соломон при­казал принести мечь и рассечь ребенка надвое. Одна из женщин запротестовала, прося сохранить жизнь младенцу и отдать его дру­гой. Соломон знал, что говорившая и была настоящей матерью. По­чему? Потому что она любила своего ребенка настолько, что пред­почла его благополучие своему.

Эта библейская история очень походила на случай с Джоном. Поняв, что служение будет существовать "без его руководства, Джон сделал все от себя зависящее, чтобы "убить" его. Это была чрезвычайная ситуация, но к счастью, служение выжило, когда но­вое руководство взялось за его восстановление.

Легко судить Джона за его поведение, но если мы будем честны, то обнаружим похожие семена и в своем сердце. Какова будет наша реакция, когда мы встанем перед выбором: лишиться значимости своего положения для того, чтобы сохранить само служение или позволить кому— ни будь другому занять наше место? Примем ли мы решение уступить или будем упорствовать, до последней каплисамодовольно упиваясь престижным положением, пока нас не вы­ставят силой?

Бывают периоды в жизни, когда Бог призывает нас "умалять­ся", чтобы вознести других. Принятие такого решения требует без­оговорочного доверия Богу. Мы должны признать, что, в конечном итоге, Он управляет нашей жизнью. Если мы действительно верим, что Бог вершит наши судьбы, то мы легко сможем отложить в сторону свое себялюбие и неуемную страсть все "организовывать" на свой лад, которые так коварно вкрадываются в жизнь христиан­ского наставника.

Один из самых сильных страхов человеческой психики, в част­ности, у лидеров — страх не оказаться на рукодящем посту. Такой страх жестоко противоречит одному из основных принципов слу­жащего руководства: служащий руководитель — это тот, кто при­нимает решение "умаляться", сознательно отвергая свое "я", чтобы возвысилось служение других.

Я не говорю о том, что являясь лидерами в служении, мы долж­ны постоянно капризно отказываться от своей Богом данной руководящей роли. Тем не менее, я убежден, что мы должны находиться в постоянной готовности уйти в сторону, если Бог сочтет его необходимым. Это может повлечь отказ от выгодного поло­жения, от прочной финансовой защищенности "базы власти" или добровольное умаление собственной значимости для того, чтобы кто-нибудь другой получил возможность занять видное положение.

Истинный слуга, ничего не доказывая, оставляя свои права, ра­дуется, когда другие растут выше его. Как сказал Генри Ноуэн: "На­чало и конец всякого христианского руководителя — отдача своей жизни за других"

Верховная власть Бога не допускает случайностей. И не было случайным то, что начало народного служения Иисуса было возве­щено человеком, чье собственное служение начало постепенно отходить на второй план. Вот, где встречаются теория и реальность. (Гладкие призывы "умереть для себя", провозглашаемые на утренних сужениях по воскресеньям, переходят в суровую реальность утра понедельника со внезапной утратой своего веса в обществе.

Правда ли Бог ищет наставников, знающих, когда им следует 1.1 пять место на скамейке запасных? Действительно ли живой пример самоотверженности стал бы вкладом в распространение ново­заветного стиля руководства большим, чем наше красноречивое пу­стословие и природная человеческая склонность к решительным действиям?

Подчинение себя запланированному производству вышедших из употребления автомобилей бессмысленно, но осознанная готовность оказаться ненужным в определенный момент воспитывает насто­ящих служащих наставников. Конечно же, истинные слуги никог­да не бывают ненужными. Просто влияние благочестия возрастает в прямой зависимости от нашего стремления остаться непризнанны­ми и невознагражденными. Готовы ли мы идти этим узким путем, зная, что он может стоить нам наших мечтаний о славе, известно­сти и достижения цели?

Бог, в Своей вышней мудрости, постоянно испытывает духов­ных наставников в том, насколько прочно они отождествляют себя со своим положением. Проще говоря, это испытание заключается в следующем: согласны ли мы в полноте принять Божью волю, даже когда это требует сокращение нашего личного влияния как лидера? Связана ли наша сущность настолько тесно с положением начальствующего, что потеря этого положения влечет за собой глу­бокую эмоциональную травму?

Иоанну Крестителю пришлось пройти через это испытание. Ему пришлось увидеть, как многие его ученики "переметнулись" к Иису­су. А затем вскоре ему предстояло тюремное заключение и — смерть. И все же Иоанн остался верен своим словам: "Ему должно расти, а мне умаляться." Это, пожалуй, напоминает детские качели: только один из двух может быть вверху. Если мы возвышаем себя, даже непреднамеренно, то автоматически принижаем Христа. Наступает час, когда мы должны сделать такой же выбор, какой сделал Иоанн.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.)