АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Валентин и Валентина в чужой маленькой комнате

Читайте также:
  1. I ЧАСТЬ
  2. I. Организационная часть.
  3. II ЧАСТЬ
  4. III ЧАСТЬ
  5. III часть Menuetto Allegretto. Сложная трехчастная форма da capo с трио.
  6. III. Творческая часть. Страницы семейной славы: к 75-летию Победы в Великой войне.
  7. N-мерное векторное пространство действительных чисел. Компьютерная часть
  8. N-мерное векторное пространство действительных чисел. Математическая часть
  9. New Project in ISE (left top part) – окно нового проекта – левая верхняя часть окна.
  10. SCADA как часть системы автоматического управления
  11. XIV. Безмерное счастье и бесконечное горе
  12. А) та часть выручки, которая остается на покрытие постоянных затрат и формирование прибыли


Валентин и Валентина в чужой маленькой комнате. Это комната Катюши, соседки.
Валентина лихорадочно наводит порядок, хотя и без того все, кажется, на месте. Валентин в рубашке, она бросает ему его свитер.
Оба их монолога могут быть обращены друг к другу, но Валентин может обращаться и к кому-то из друзей, скажем, к Бухову,
или просто к зрителям.

О н. Я ничего не понимаю! Всю неделю ты потихоньку уносила в портфеле вещички из дому, прятала их здесь, мы оба смеялись, хотя мне, ты знаешь, неприятна была эта конспирация. Вчера ты на все решилась, не пошла домой, послала туда Тамарку, что ты, мол, не придешь ночевать. Мне тоже не понравилось: потому что надо было пойти нам вместе, самим все сказать... Но ладно! Ты решилась, и тебе стало легко, вспомни, какая ты была веселая!.. Ты была прекрасная вчера, смелая, простая, - кажется, никогда я тебя такой не видел. И я прибежал, сказал обо всем маме. И как она реагировала? Она хоть чем-то показала, что ей тоже нелегко? Она просто поцеловала тебя и сказала: ничего не бойся, если решили. Так? И нам было страшно, но весело. И мы еще помчались на концерт, слушали музыку, ты мне купила апельсин в буфете... И я привел тебя в эту комнату. Куда же я мог тебя привести? И что ты теперь мечешься? Ты же знала, куда идешь, ведь так? Ты на минутку испугалась, когда увидела здесь свет, но это горела настольная лампа, для нас... Это мать взяла ключ и все устроила. И даже положила для тебя свою ночную рубашку - самую лучшую, между прочим, какая у нее есть. И вчера у тебя хватило души оценить это, быть благодарной матери... И ты обо всем забыла, вспомни, как ты забыла и ничего не боялась!.. Никто не пришел, никто нас не тронул... Зачем же, а? Ты понимаешь, что теперь уже не кто-то другой, а мы сами можем все испортить? Почему ты стала такой? Что случилось, Валя?
О н а. Да-да, все так. Я счастлива и никогда не забуду эту ночь. Но неужели ты ничего не понимаешь? Я думала, что ты и я - одно, что ты все ощущаешь так же, как я, и не надо даже говорить и объяснять. Но, видишь, каких-то вещей и ты не понимаешь, и мне страшно от этого, потому что тогда остаешься одна... Неужели ты не понимаешь, чего мне стоило это "вчера"? Мы перешли Рубикон, как ты сказал, но ты историк, а не вдумался, что ли, в то, что значит перейти Рубикон? А чего мне стоило таскать потихоньку вещи из родного дома? Тебе не нравилось, но что ты мог предложить? Купить мне все новое, все другое?.. И я не могла иначе. Я уже погрязла в этом вранье! Ты сейчас будешь меня презирать, но я не посылала Тамарку, я тебя обманула. Я сама позвонила домой из Концерта, пока ты курил, я сказала, что готовлюсь к зачетам у Сонечки и, может, заночую, а телефона у Сонечки нет. И нарочно дула потом в трубку, как будто телефон сломался... Прости меня! Но я не могла им сказать, не могла, что хочешь со мной делай!.. И думаешь, мне легко было, когда твоя мама меня поцеловала, а я знала, что вру, что я не так пришла! И эта рубашка жгла меня потом как огнем!.. Я хотела тебе сказать правду, но ты был такой счастливый, что я уже не могла, я решила нести эту ложь одна... Ты понимаешь, чего мне стоило быть веселой?.. А этот дом? Эта комната, где стоят твои фотографии, куда мы пробирались на цыпочках? Думаешь, мне приятно? Я за всю жизнь ни разу не ночевала вот так, в чужом месте, а теперь у меня больше нет, больше не будет моей комнаты, моей постели, зеркала, моих вещей, книг, моих детских кукол - ничего!.. Думаешь, это легко? И главное, кто я здесь? Я просыпаюсь в чужом доме, куда каждую минуту могут войти, я боюсь выскочить на секунду даже в коридор - все страшно, стыдно, опасно! Все чужое, чужой запах... Катюша тебя просто любит, она уехала и отдала свой ключ, но, думаешь, я не чувствую ее присутствия, ее взгляда?.. Ужас! Это же ужас, если вдуматься!.. И все это я, все это происходит со мной, с маменькиной дочкой, с бабушкиной Аленькой, с чистюлей, - я же брезгливая, я даже газировку не пью никогда на улице. Бог ты мой!.. Вот что такое любовь, вот она какая, я поняла! Любовь - жестокая и беспощадная вещь, она ничего не щадит, она как пожар на страшном ветру. Она входит в нас словно чума, и нельзя вылечиться. И мы - уже не мы, от нас остается только оболочка: в нас вселился, и размножается, и пирует сумасшедший микроб, который мы бессильны остановить со всей нашей наукой, техникой и мудростью. И если выживешь, излечишься, все равно будешь в шрамах. Где я? Кто я? Разве это я?.. Что это? (Пугается звуков, вдруг донесшихся из-за стены.)

Мы вновь попадаем в квартиру Валентина, в ту же кухню-прихожую. Лиза хлопочет у плиты, а в комнате,
за столом, сидят: Рита, ее подруга, тоже проводница, удалая женщина лет тридцати,
и с нею ее знакомый, Володя, с гитарой, добрый и хмельной малый.

В о л о д я (с пьяным обаянием). А я потерпекораблекруше... ни-е! (Играет.) "Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это..." Лизочка! Иди сюда! Ты хороший человек!..
Р и т а. Да что ты нам тренькаешь, старомодина? Ты нам Окуджаву давай! Высоцкого! Евтушенку!.. А ну-ка! Можешь? (Поет.) "А снег повалится, повалится"...
В о л о д я (подпевая). С необ... с необыкновенной быстротой!
Р и т а (смеется). Чучело ты сибирское! Поглядите на него! Усохнуть! Пой: "И я прочту его конверт"...
Л и з а. Да не конверт, Рит! "В его канве"!
Р и т а. Да ну, в канве! В какой еще канве! Играй, пугало. (Поет.) "И снег повалится, повалится..."
В о л о д я (поет). С очень большою быстротой... (Улыбается.)
Р и т а. Да ну тебя в прорубь! Все портишь!.. Ну что губы-то распустил? Выпей!..
В о л о д я. А где Лизочка? Хороший человек...
Р и т а. Ты смотри! Он на тебя, Лиз, глаз положил. Да встряхнись, дядя!.. (Лизе.) Подруга, веришь, вчера полвагона споил! Гулял как не знаю кто! "Горячее сердце" смотрели? Э! Да вы разве чего смотрите? И для кого только театры сделаны! Я вот везде хожу! Я Олега Ефремова вот так, как тебя, видела!..
В о л о д я. А я потерпекорабле...
Р и т а. Да соберись, сказали, голубь!.. Веришь, подруга, я вчера по коридору ползала, десятки его собирала, он их так, веером... Эй, сибиряк! Чего ты там строишь-то?..
В о л о д я. Спокойно, девушки! Мы такое строим... Мы - буренцы, буровики!.. А ты кто?..
Р и т а. Здрасте! С добрым утром!..
В о л о д я. А! Ты, Риточка, проводница... А Лиза где?..
Л и з а (отходит от плиты). Вот я, вот! (Раскраснелась, миловидная, молодая.) А что ж это никто у нас не поет, не пьет! Володя! Это не дело!
В о л о д я. Лизочка!..
Р и т а. Видала? Глянулась ты ему!.. Ну-ну, ты руками-то не рассуждай! Ну, чучело! (Смеется.)
В о л о д я. Нет, спокойно, я, конечно, потерпе...
Р и т а. Да ладно тебе, "потерпе", "потерпе"! Аккредитивов еще полон бумажник! И за что им только такие деньжищи отваливают, а?..
В о л о д я. Не в этом дело... Мы - историческое явление. Сейчас мы, конечно, немножко того, но мы в отпуску. А вообще мы добываем сибирскую нефть, Лизочка, мы ее добываем! Мы, Лизочка, можем все!..
Р и т а. Ну, мне уйти, что ли, совсем?
Л и з а. Володя, Володя, я понимаю... Закусите!..
Р и т а. Да у нее сын с тебя, дядя! Да еще двое! Чего пристал? Приставай ко мне, у меня нет никого!..
В о л о д я. Нет, я Лизочку уважаю!..
Л и з а. Володя, Володя!.. У меня сын женится! (Рите.) Может, разбудить их, позавтракают пускай?..
В о л о д я. И замечательно, пускай все женятся!..
Р и т а. Не трогай, пусть... Да тише ты!.. Неужели такая любовь, Лиз?..
Л и з а. Что ты? Я ж тебе говорила: вчера прибегают оба, сами не свои. Мама, говорит, она из дому ушла, что нам делать? Ну посуди, что мне-то? Не выгонишь же!.. Ее-то мать и встречаться ей с моим не велит, совсем уж!..
Р и т а. Уж твой Валя им нехорош - не знаю, какого еще рожна надо! У тебя золото, а не сын! Не голова - Совет Министров.
В о л о д я. За сына - давайте!.. У меня сын, я сам сын...
Л и з а. Я ж вижу: они до предела дошли! Еще натворят чего!
Р и т а. Что ты!
Л и з а. У них там не шала-бола, мать-то не обманешь! Его так и несет, как на крыльях, она тоже - глядит вокруг, а сама не видит, не слышит! Студенты ведь, книжек набрали в голову, все стихи да музыка, он лучше не поест, а цветочек ей на полтинник купит...
В о л о д я. Полтинник? Что такое - полтинник?
Р и т а. Любо-овь!..
Л и з а. Не говори. И что это будет - не представляю себе! Но тоже - травить их, ломать, сама знаешь...
Р и т а. Ой, знаю я это, подруга! Не дай бог!..
В о л о д я. Любовь должна быть всегда! А то б никого не было.
Р и т а. Да помолчи ты, тайга!.. Я уж любила, любила и натерпелась через эту любовь, не тебе говорить, и били меня, и мучили, и чуть насовсем не убили, а я как дура, ей-богу! Как в кино про любовь, в театре или по телеку - умираю! А как понравился человек - не могу, и все! Да вспомни, говорю себе, дура ты проклятая, вспомни, сколько ты натерпелась, сколько слезонек пролила, сколько кровушки твоей на эту любовь ушло, словно на войне всякий раз побываешь и вся израненная ворочаешься! Говорю себе, все знаю, а сердце: тук-тук! Тук-тук! И уж руки сами собой глаза намазывают, чулки натягивают, все самое лучшее на себя, самое чистое, а сердце поет, и бежишь к нему, и стоишь перед ним, сукиным сыном, как девушка, как будто в первый раз. Ах, Лиза! Пока жива буду, пока морщинами не испекусь, пока руки-ноги и все такое на месте, буду пить я эту отравушку, потому что слаще нет ничего!
В о л о д я (восторженно). Кораблекруше!..
Р и т а. А ты не слушай, пень еловый! Что глаза-то выкатил? Пой! Гляди, какие бабы сидят, любви ждут, а вы все водку трескаете, идолы! А потом храпите, как слоны, пока бабы рядом маются!..
Л и з а (смеется). Ой, Ритка, да ну тебя!..
Р и т а. Да чего да ну! Пускай любят! На любви земля крутится! Лишь бы подлая какая не попалась: хорошим ребятам вечно змея достанется!
В о л о д я. Это железно, это...
Л и з а. Я сама думаю: тонковатая она, слабая еще, как рюмочка, как она в трудностях-то окажется!..
В о л о д я. В трудностях надо... Мы знаешь в каких трудностях!
Р и т а. Да ладно тебе! Не знаешь ничего - не встрюй!.. Играй давай, старомодина! И выпьем-ка за любовь! За ребят твоих, Лиз! Дай им бог счастья, а жэк - квартиру! (Пьет.) Пой, валенок!..
В о л о д я (с ходу). "Вись снег повалится, повалится..."
Р и т а. "И я прочту его конверт..."
Л и з а (тоже подхватив). "Что моя молодость повадится..."

Они поют. Валентин и Валентина продолжают разговор.

О н. Ну чего ты боишься, чего? Ты не веришь? Тебе не нравится моя мать? Наша жизнь, Катюша, ее комната?.. Что с тобой? Неужели ты думаешь, что жизнь будет предлагать нам и давать только то, что нам нравится? А самим-то надо что-нибудь делать?.. Зачем ты все портишь? Врать не надо, и совесть будет на месте! А то все норовят, вроде твоей мамы, чтобы и волки сыты и овцы это самое...
О н а. Не хами...
О н. А ты не дрожи! Боишься - не делай, а сделала - не бойся!
О н а. Тебе легко говорить! Ты парень.
О н. Ну, еще скажи какую-нибудь пошлость! "Поматросил и бросил" или что там говорится в таких случаях? Почему мне-то легко? Разве я не с тобой, разве я хоть чем-нибудь предал тебя? Ты до того боишься, что уже и мне не веришь!..
О н а. Зачем ты-то меня еще хлещешь?
О н. А ты провожай моряков на аэродром, валандайся с женатиками, как твоя сестра, - тогда тебе ничего не будет. Все шито-крыто!..
О н а. Ты с ума сошел, что ты говоришь!
О н. Валя! Валечка!.. Мне плакать хочется... Нет, я никому тебя не отдам! Что ты хочешь?
О н а. Я ничего не хочу. Надо идти. Я каждую секунду ощущаю, как они там мечутся, что они думают... Они могли уже поехать к Соне! Понимаешь? Сегодня суббота... Ох, боже мой!..
О н. И ты пойдешь?..
О н а. Валя, ну а как же?
О н. И ты придешь как ни в чем не бывало, и обманешь их, и сядешь пить чай?
О н а. Не говори так!.. Мне страшно, пойми!.. Я одна, я одна!
О н. Одна? Ну спасибо!..
О н а. Тебе не понять. Я одна! Боже, как страшно!.. (Плачет.)
О н. Кукла!

Снова звуки песни. Рита, Володя и Лиза поют. Там, у них, раздается звонок в дверь. Лиза, продолжая петь,
распахивает дверь широко и весело. На пороге стоят Мать Валентины и Женя.
Валентина в ужасе закрывает лицо руками.

Ж е н я. Здравствуйте. Простите, что потревожили.
Л и з а. Здрасте. Что вы, пожалуйста!.. Извиняюсь, это мы так, ради субботы, у подруги день рождения. Да заходите!..
М а т ь. Да, весело, во дворе слышно.
Ж е н я. Нет-нет, спасибо, мы на минуту... Скажите, у вас Вали нет? Я ее сестра, а это мать... А вы мать Валентина, да?
Л и з а. Ой, это вы! Извиняюсь... Здравствуйте. Да заходите!
М а т ь. Здравствуйте!
Р и т а (из комнаты, хохоча). Подруга! Ой! Иди сюда! Глянь, что он делает! Пусти, черт, тундра серая!.. Ой, умру!..
Л и з а (захлопнув дверь в комнату). Извиняюсь...
Ж е н я. Да не беспокойтесь, мы сейчам уйдем. Просто Валя...
М а т ь. Она ведь у вас бывает?..
Л и з а. Валя?..
М а т ь. Да. Она моя дочь. Понимаете?..
Л и з а. Да. У него много вообще друзей приходит.
М а т ь. Вы понимаете, она не ночевала дома, и в последнее время...
Ж е н я. Мама, спокойнее...
М а т ь (не слушая)....их увлечение, вашего сына и моей дочери... Вам известно, что у них увлечение? Или ваш мальчик скрывает это от вас?
Л и з а. Нет, я слышала вообще...
М а т ь. А он дома?
Л и з а. Он?.. Он вообще-то грузит в субботу, на станции...
М а т ь. Грузит? Разве он не студент?..
Л и з а. Нет, студент, как же! Студент... Подрабатывает... У меня ведь их трое, две девочки еще...
Ж е н я. Мама, может, она действительно у Сони, и мы зря?..
М а т ь (Жене). Оставь с Соней! Вы еще только думаете что-нибудь сделать, а мать уже за неделю знает, что и как!.. Да, я слышала, что у вас трое детей. А вам известно, что наши дети, ваш сын и моя дочь, чуть ли не жениться собираются?..
Ж е н я. Мама!
М а т ь. Оставь!.. Вам известно?

Лиза кивает потупясь.

Ах, так!.. И что же, вы считаете это возможным?

Лиза молчит.

Вы считаете возможным, если они в этом возрасте сломают друг другу жизнь, бросят учебу и все прочее?..
Л и з а. Да я ж тоже говорю! Ни кола ни двора, помощи ждать не приходится...
М а т ь. Они же дети! И разве не наша обязанность оградить их, уберечь от ошибки?..
Л и з а. Ну! Погуляли бы, коли так, а жениться-то зачем?
М а т ь. Вот именно! Ну представьте себе: поженятся они, будет ребенок. Где им жить, на что, как?
Л и з а. Не дай бог! Но им разве прикажешь? Они вон умные какие, все сами, ничего не слушают...
М а т ь. Но мы же не можем сидеть сложа руки и смотреть, как они гибнут?
Л и з а. А жалко их тоже, сердце кровью обливается. В клетку-то их тоже не посадишь, все равно... Любовь ведь у них.
М а т ь. Любовь! Просто поразительно! Ну откуда? Ну какая любовь, ей-богу! Распустились все, вс╦ позволено! Если бы это действительно было серьезно...

Дверь открывается, на пороге - Володя.

В о л о д я. Лизочка, я потерпекорабле...
Л и з а. Ой, погоди, куда ты? Иди, иди!..
В о л о д я. О, какие люди!.. Мадамы!..
Л и з а. Володя же, Володя!.. Рита, возьми его...
В о л о д я. Я, конечно, потерпе... но для вас...
Р и т а (выходит). Эй, идол медвежий!.. Ух ты! Извиняюсь! Здрасте!..

Женя здоровается, Мать молчит.

Л и з а. Рит, возьми его! Слышишь?..
В о л о д я. Прошу... к нашему... салашу!..
Р и т а. Сейчас! Идем, идем! Да идем, кому говорю-то! (Силой тащит Володю.)
М а т ь (Жене, тихо). И вот в этот вертеп она ходит!..
Ж е н я. Ну мам!..
Л и з а (виновато улыбаясь). Разгулялся! Не остановишь теперь! Это не я, это подруга привела, видите? Мне и в комнату вас неудобно...
Ж е н я. Нет, это вы нас извините, мы не вовремя...
М а т ь. Мы уходим! Я только хочу сказать, чтобы вы... понимаете, если у них не будет никакой поддержки, если мы будем выступать, так сказать, единым фронтом... Он ведь тоже совсем мальчик, зачем ему это? Искалечат себе жизнь! Никакой любви здесь нет, поймите! Туман, больше ничего.
Л и з а. Ох господи!
Ж е н я (Лизе). Не расстраивайтесь, действительно, ведь пройдет!
Л и з а. Да жалко мне их! Поглядите, что делается с ними! Какая мать зла-то своему ребенку желает!.. Он ведь у меня неплохой, Валя, я сама его слушать привыкла, он неглупый ведь. Вам он, может, не нравится: конечно, какой из него жених - мальчик!..
М а т ь. Ой, ну разве в этом дело? Он хороший мальчик, и он бывал у нас, и мы... Правда, Женя?.. Но поймите...
Л и з а. Он у меня честный, он плохо не сделает!.. Да если б я могла! Я бы им все отдала, пускай живут!
М а т ь. Вы смелая женщина! Но вы подумайте: они через год разойдутся, разочаруются...
Л и з а. Да почему ж обязательно разойдутся-то? Я со своим смолоду тоже сошлась и всю жизнь прожила. А они ребята-то хорошие, и ваша умная, самостоятельная. Дети. Какие ж они дети! Им жить, им и решать!
М а т ь. Ну, вы меня удивляете!
Л и з а. Да как же? По нашим-то временам спасибо, что хоть еще советуются да рассказывают, а то ведь и такие есть, не то что парни, но и средь девчат: ее мать за подол держит, а она - брось ты, мамаша, не твое дело! Наши-то золотые ребята, может, нам и не встревать к ним лучше, пусть сами?..
Ж е н я. Да, как сказал один хороший писатель, взрослые не должны вмешиваться в любовные дела своих детей. Если, конечно, это хорошие дети...
Л и з а. Вот! Правильный писатель! Покалечим мы им все!..
М а т ь. Помолчи со своими писателями!.. (Лизе.) Я вас не понимаю, просто не понимаю! Как можно серьезно верить в это! Нет, я своему ребенку не враг!..
Л и з а. А я что же, враг? Я троих ращу, все говорят: какие, Лиз, дети у тебя хорошие... Вы не верите, а вы поглядите на них... Вы видели, вдвоем-то когда они?.. Я всю жизнь в поездах, всякого насмотрелась, а такое редко встретишь... Я, может, не понимаю, конечно, но мне... мне так кажется, что такое беречь надо, не трогать, не изгадить... натерзаются еще в жизни-то, что ж нам-то их терзать? Может, нам лучше вместе поддержать их?..
М а т ь. Нет, от меня не ждите, я потакать не собираюсь!..
Л и з а. Не в потачках тут дело... Эх!.. (Плачет.)
М а т ь. Для вас, может, такие вещи привычны... судя по обстановке... (Жене.) Я теперь не удивлюсь, если им создают здесь условия...
Ж е н я. Мама!..
Л и з а. Какие условия? Нету у меня условий! И обстановки нету! А на улицу тоже не выгоню!.. Как хотите!..

На пороге Рита и Володя, затем с улицы появляется Маша со школьной папкой. Валентин и Валентина, измученные происходящим,
тоже покидают свое убежище, медленно присоединяясь ко всем.

Р и т а. Лиза, Лиза, ты что?.. Чего это тут происходит?..
В о л о д я. Кораблекруше... Мадамы!..
Ж е н я. Мама, идем! Ой, как все это! Бред какой-то!..
М а т ь. Ты видишь, ты поняла?
Ж е н я. Ну вижу, ну что особенного-то?.. Идем!..
Л и з а (Рите). Да вот, условия, говорят, я создаю!
Р и т а. А, вон чего!.. Дочку, что ли, оберегают? Лапочки мои, старомодины!
Л и з а. Неизвестно, чего оберегают, а душу ребятам в узлы завяжут! Мне ее-то еще больше жаль, чем своего! Парню-то что!..
В о л о д я. Да выпить всем вместе - и все!.. (Жене.) Мадам!..
Ж е н я (Володе). Спасибо, в другой раз с удовольствием... Мам!..
М а т ь. Я еще должна выслушивать из-за нее! Кошмар!

Женя уводит Мать, и тут они наталкиваются на Валентину. Валентин тем временем бросается к своей матери.
Валентина не поднимает глаз.

Ты?.. Ты?.. Ты была здесь?! Дрянь!.. (Дает ей пощечину.) Домой! Сию минуту!
Ж е н я. Ой! (Морщится.)
В а л е н т и н. Вы что? Что вы делаете?
М а т ь. Домой! (Валентину.) А с тобой мы еще отдельно поговорим! В другом месте! (Валентине, которая хочет бежать.) Стой! Стой, я сказала!
В а л я. Я больше никогда не приду домой.
В а л е н т и н. Валечка! Не ходи!.. (Матери.) Ну, вы!.. Ну, вы!..
М а т ь. Не пойдешь? А ты знаешь, что, пока ты здесь развлекаешься, бабушка умирает? Из-за тебя!..
В а л я. Неправда.
М а т ь. Скажи ей, Женя!
Ж е н я. А подите вы от меня! (Уходит в сторону.)
Л и з а. Господи, что же они делают!..

Валентин и Валентина остаются посредине, между двух, так сказать, лагерей.

М а т ь. Я должна увести ее! Во что бы то ни стало!.. Валя!
Р и т а. Да чего он тоже! Взял бы девку в охапку, и все!
В о л о д я. Где пинжак, где костюм мой? Ща аккредитив получим... ребятам поможем...
М а ш а (возле Лизы). Мам, мам, ты что?.. Не надо!..
Л и з а. Не так им еще надо было сказать!..
Р и т а. Горюют, дурачки! Счастье привалило, а они!..
М а т ь. Валя, иди к бабушке! Ты слышала?

В стороне появляется Бабка, полулежащая в кресле среди подушек. Валентин берет Валю за руку, чтобы вести ее к своим.
Она не идет. Все смотрят. Он снова тянет ее. Она бросается, целует его, хочет отбежать.
Он держит ее. Потом руки их разрываются. Валентина бежит к Бабке, падает на колени у ее кресла.

Мать спешит следом. Валентин возвращается к своим. Володя наливает ему стакан. Он пьет залпом.

Л и з а (вдруг). Что стоишь? Беги за ней! Ну!
В а л е н т и н. Не пойду.
Л и з а. Не пойдешь? Нет, ты иди, иди! Она кто теперь тебе, знаешь? Иди! (Выталкивает Валентина.)
В о л о д я. Кораблекруше...
Л и з а. Будет просвет или нет?

А действие переходит, переносится в комнату Дины. Мурлычет магнитофон, горит низкая лампа.
В комнате Дина, Очкарик, Карандашов, Бухов, еще кто-то из стаи.

К а р а н д а ш о в. Почему-то у нас никак не привьется, что Новый год - семейный праздник и хорошо его встречать дома.
О ч к а р и к. О господи! И ты, конечно, будешь сидеть дома?
К а р а н д а ш о в. Да, я лягу спать в половине первого, потому что второго числа у меня экзамен.
Б у х о в. У всех экзамены.
О ч к а р и к. Но ты забыл, что мы лет пять подряд встречали Новый год вместе?
К а р а н д а ш о в. Ну и хватит... Где же наш Ромео?
Д и н а. Сейчас придет, мы договорились - в семь.
Б у х о в. Слушай, Очкарик, если никто не хочет, давай с тобой вдвоем соберемся - вроде бы и стая, и вроде бы семейный праздник. А?
О ч к а р и к. Господи, как будто я кому-то интересна!.. Вы знаете, у меня такое чувство, что лучше школы, лучше нашего класса уже ничего в жизни не будет...
Д и н а. Конечно, не будет.
Б у х о в. Бабы, не наводите тоску.
К а р а н д а ш о в. Все самое главное - впереди.
Д и н а. Или - позади... Я на Новый год буду дежурить, мне деньги нужны... Лифт! Это он!..
Б у х о в. Братцы, приготовились!..
К а р а н д а ш о в. Без меня!..

Дина идет открывать дверь, Бухов разворачивает плакат, на котором написано:
"Сдается комната, 14 кв. м., ул. Водников, 26, кв. 31, спросить Зою Михайловну".
Очкарик берет поднос, ставит на него тарелочку с кучкой денег.
Бухов пускает музыку громче, включает верхний свет. Дина вводит Валентина.

Б у х о в. Дорогой и достопочтенный сэр! Оргкомитет бывшего десятого "А", созданный под девизом "Помоги психам, сам будешь таким", от имени всей стаи...
Д и н а. Подожди, Бухов!..
Б у х о в. Валька! Ты что?..
О ч к а р и к. Валя, Валечка!.. Да что с ним?
К а р а н д а ш о в. Может, выдашь информацию?..
В а л е н т и н (стоит отвернувшись, потом превозмогает себя). Ничего, ничего, все нормально... Да ничего, ребята. (Читает плакат.) Улица Водников, где это?.. Спасибо, братцы!
Б у х о в. Да что с тобой? Объясни.
Д и н а. Ну, расскажи!..
В а л е н т и н. Да что? (Смеется. Дине.) Просто я подумал как следует и решил, что люблю тебя. (Хочет обнять ее.) Юг - одно слово!
Д и н а. Параноик!
К а р а н д а ш о в. Ты брось ты, в самом деле...
В а л е н т и н. Да ничего страшного, братцы! Не сошлись характерами. Любовная лодка разбилась о быт, как сказал поэт.
К а р а н д а ш о в. Ну а можно факты, без эмоций?
В а л е н т и н. Ну какие факты? Девушке страшно. Любви страшно, перемены, трудностей, жизни страшно. Когда потихоньку, тайком, то и не страшно, и удобно, и зачем ради этого ломать привычную и удобную жизнь? Как просто!..
Б у х о в. Перестань!
В а л е н т и н. Да чего - перестань! Все бабы такие!..
О ч к а р и к. Валя, тебе не идет.
Б у х о в. Так-так. А мы тебе комнатку сняли, и вот еще двадцать шесть рублей...
В а л е н т и н. Пропить! Гуляем!.. Где Новый год-то? Динка, где ты?.. Ну, дикая собака, ты чего?.. Радуйся, дурочка! Бухов, как там у Лермонтова? "Я не унижусь пред тобою..." А? (Развязен, смеется.)

Все стоят и смотрят.

Б у х о в (читает). "...Начну обманывать безбожно, чтоб не любить, как я любил; иль женщин уважать возможно, когда мне ангел изменил?.."
В а л е н т и н. Ангел! (Смеется.) Ангел!.. Где она? Посмотрите на этого ангела!..

Он выбегает вперед, показывает и потом сам смотрит на то, что происходит с Валентиной.
Ребята постепенно исчезают, остается только Бухов. А Валентина лежит в постели, укутанная,
у нее температура, озноб, дрожь. Мать и Бабка (как ни в чем не бывало) ухаживают за ней.
Входит Женя с грелкой.

Б а б к а. Ну ничего, ничего... ты и маленькая всегда так: чуть температура, так уж и не выносишь... усни, Аленька!..
М а т ь. Надо все-таки врача...
В а л я (отталкивает Бабку). Уйди!.. О боже мой! Зачем вы меня обманули, зачем?..
Б а б к а. Да чего ж обманули? Два раза мне за ночь "неотложку" вызывали. Ты б не пришла - не знаю, чего было бы!..
В а л я. Вы меня обманули! Как вы меня обманули!..
Ж е н я. Оставьте вы хоть сейчас ее в покое! (Выходит.)
Б а б к а. Как же! Наоставлялись!.. Чайку тебе, Аленька, с малинкой... Как загнала-то себя, лошадка ты моя, деточка!..
В а л я. Уйди, бабушка, не трогай меня!..
М а т ь. Мама, ну не надо сейчас! Принеси, в самом деле, попить ей, Аля, давай вызовем врача?..
В а л я. Себе вызывайте врачей! Ох, что же это?.. Я умру!..
Б а б к а. Я сейчас, сейчас!.. (Выходит.)

Мать прикрывает за ней дверь, подходит к Вале.

М а т ь (сдержанно). Аля, Алечка. Ты слышишь меня?..
В а л я. Не надо, не хочу!.. Позор какой!..
М а т ь. Аля!.. Аля, ты прости, ты должна простить меня!.. Ты слышишь?.. Аля, я никогда... я тебя пальцем ни разу в жизни, ты знаешь...
В а л я. Не надо, я не хочу...
М а т ь. Ты прощаешь меня?
В а л я. Ну что ты! Ой боже! Это ты прости меня.
М а т ь. Я?.. Девочка моя. Я тебе всегда прощу. И я, и бабушка, и Женя, мы же всегда все поймем, все простим. Ты только будь с нами, будь умницей, не отдаляйся от нас. (С внезапной лаской.) Доченька моя, красивая моя, маленькая... Неужели мы хотим тебе плохого?.. Кого я еще так люблю, кто мне дороже тебя? Золотко мое... (Целует ей руки.) Рученьки мои, умные мои...
В а л я. Мама, не надо!
М а т ь. Я понимаю, я причиняю тебе боль, но это же ради тебя, деточка. Ты чуточку подрастешь и все поймешь, вот увидишь. Сейчас главное - успокоиться, забыть обо всем, отдохнуть... Хочешь, поедешь куда-нибудь на каникулы, я возьму через Красный Крест хорошую путевку, ты отдохнешь. Это все нервное.
В а л я. Не надо мне ничего.
М а т ь. Господи, для кого я живу, для кого я стараюсь? Женя взрослая, ты одна у меня... (Целует ее.) Неужели ты можешь нас оставить?

В этом месте Валентин, криво усмехнувшись, обращается к Бухову:
мол, видел? Пойдем, противно смотреть.

В а л я (привстав). Валя! Не уходи!.. Валя!..
В а л е н т и н (махнув рукой). Ангел! (Уходит.)
В а л я. Валя!.. (Падает на подушку.)
М а т ь. Аленька, давай вызовем врача? Ну почему ты не хочешь? Аля, скажи мне все, не бойся! Ты слышишь? Если что-то случилось, то... Ты же глупенькая, неопытная девочка... Ну, ну, я не буду!.. Боже мой, откуда такие страсти, такое безумие! Ты ничего не знаешь в жизни, ничего не умеешь. В жизни все делается не так, если уж на то пошло...
В а л я. Мама, мама, что ты говоришь!
М а т ь. Я ничего не понимаю, ничего! Есть же какие-то приличия, форма, зачем этот ураган, чтобы все вс╦ знали? Это интимное дело, оно никого не касается... Например, ты прекрасно знаешь, мы разошлись с твоим отцом восемь лет назад, и я еще могла бы... Был человек, который...
В а л я. Мама, прошу тебя!..
М а т ь. Даже если это любовь, но это пока лихорадка, горячка, потом все пройдет, тебе самой станет стыдно...
В а л я. Ой, не могу!
М а т ь. Что? Тебе плохо?.. (Зовет Бабку.) Мама!
В а л я. Я не могу слышать этого, не могу, как ты не понимаешь?..

Входит Бабка с чаем, за ней - Женя.

Б а б к а. Что, что? На, деточка, на!
В а л я. Не надо мне ничего! Как вы не понимаете?.. Это не я, меня нет, одна оболочка... меня всю заполнило... и как будто прорвется сейчас... с этим нельзя ничего сделать! (Садится.) Зачем вы меня обманули? Зачем вернули?.. Я уже не должна здесь быть, меня больше нет, поймите!.. И не надо мне ничего! Что ты шепчешь, что ты говоришь мне?.. Ничего такого нет, о чем ты думаешь, а было бы - пускай!.. Зачем я вам? Зачем?..
М а т ь (пытаясь уложить ее). Тише, тише, успокойся!
Б а б к а. Господи, да что ж это! Не уймем мы ее!
В а л я. Пустите меня, не трогайте!.. Я уже не ваша, неужели не понимаете? Пока вас обманывали, все было хорошо, ложь вас устраивала, а от правды вам страшно! А я не хочу врать! Не могу! И не буду! И не понимаю, почему я должна врать?.. По-вашему, никакой любви нет и надо просто устраиваться (передразнивает)...устроиться, муж, не муж! А если я умереть готова из-за него, - любовь это или что?..
М а т ь. Ну любовь, любовь, успокойся...
Б а б к а. Любовь и есть. Ох, уйдет, она! Я давно знала...
В а л я (вскакивает). Нет! Пустите меня!.. (Зовет.) Валя! Валя!.. Я ухожу!.. (Лихорадочно хватает одежду, одевается.)

Мать ловит ее по комнате.

Ж е н я (вдруг). Не трогай ее! Оставь! (Почти отшвыривает Мать от Вали.)
М а т ь. Ты что? Что это?..
Ж е н я (кричит). Не смейте! Не трогайте ее!.. Пусть идет! Пусть делает как хочет! Невыносимо же!.. Бред какой-то!
Б а б к а. Ну, все! И из этой пробка выскочила!..
М а т ь. Ты что?
Ж е н я. Валя, иди! Уходи! Беги куда глаза глядят, не жалей ни о чем! Вам мало, да? Вам меня мало?.. Мало я слез пролила?.. Я тоже всю жизнь слушала вас и поддавалась!.. А что теперь? Что у меня есть?
М а т ь. Опять мы виноваты?
Б а б к а. Давно надо было ждать! Одна порода!
Ж е н я. Нет, хватит! (Вале.) Вот так же и мне они шептали, устраивали путевочки, чтобы я не ушла, упаси бог, к Анатолику или еще куда! А у нас с Толиком все серьезно было, очень! Да-да! (Матери.) А ты! Что ты знаешь про нас? Бабушка еще что-то знала или догадывалась... А ты... ты же всегда занята, на работе, ты замечала нас только тогда, когда у нас что-то случалось. И беспокоилась лишь о том, чтобы никто ничего плохого не подумал про нас, про ваших девочек! Как же, они такие воспитанные, они английский знают, они музыкальную кончили! И с ними ни-че-го та-ко-го быть не может!.. А было, было! Ты знаешь, что Игорь меня бросил, а не я его, как принято говорить у нас в доме? Да, он! За то, что не любила его, за то, что к Толику еще два года потом бегала. Он был порядочный человек, Игорь, а я врала ему! И мучила.
М а т ь. Что ты плетешь?.. (Бабке.) Мама, что она говорит?.. Аля, не слушай!..
Ж е н я. Слушай, Аля!.. Я наперед тебе могу рассказать, что будет, если ты не уйдешь! Ты измучаешься и тебе все равно некуда будет деться от этой любви: ты будешь сходиться, расходиться, чего-то искать, и все равно возвращаться к этому, и пусть у тебя будут потом дети, семья, но в один прекрасный день любовь вернется и скажет: ты мне должна, мы еще не рассчитались, плати по счету!.. Боже мой, меня же растлили ложью, опустошили, я ведь хорошая девочка была и хорошего парня любила! А ты, и ты, бабушка, всю жизнь из нас каких-то гимназисток хотели сделать! Будто гимназистки святые были! Уходи, Валя, я больше смотреть на это не могу! Люби, пока любишь! Разлюбишь - уйдешь! Зато не надо будет врать всю жизнь и проклинать себя потом! А то превратишься в такую вот, как я, в холодную, как собачий нос, которой все равно, лишь бы одной не быть, лишь бы дома не сидеть!.. Пустота! Все вынули! Не могу больше! Люби, рожай, живи своим умом!.. (Обнимает сестру, целует ее в лоб.) Они и нас-то с тобой врагами сделали!.. Но ничего!.. Я тоже еще соберусь!.. Ничего!..
В а л я. Я это знала, Женя, я это знала...
М а т ь. Чудовищно! Чудовищно!..
Б а б к а. Слезай, приехали!
Ж е н я. Не плачь. А паспорт твой на всякий случай у меня. Надо будет - возьмешь. Не дрожи, все уладится. (Уходит и в дверях свирепо кричит.) И про-шу! Ко мне! Не! Вхо-дить!..
М а т ь. И это мои дочери, мои дочери!

Валя плачет, собирается, бормочет: "Валя! Валечка..." И видит, что Валентин дома, на своей кухне,
а рядом с ним Бухов, Маша учит уроки.

Б у х о в. Ну брось! Ну пора же убедиться, что она не наш человек. Первое испытание - и все!..
В а л е н т и н. Ну при чем тут она? Это я, я ничего не могу сделать! Она вечно за меня в троллейбусе платит и билеты в кино берет! Не мелочи?.. Это мы - мальчишки в восемнадцать лет, а они могут матерями быть, семью создавать и все такое. А я что могу? И я подлец, потому что не имел права ее трогать! И не имею права тащить ее в трудную жизнь. Зачем? Во имя чего?.. Во имя любви?.. Но ее вот звал недавно один морячок, - может, он тоже мог бы полюбить ее не меньше, но за него ей бы уже не пришлось в троллейбусе платить. Почему я такой? Ну почему? Обижают тех, кто других не может обидеть!
Б у х о в. Ну ладно, перестань ты испепеляться-то!
В а л е н т и н. Да нет, ничего... Я уйду, скроюсь... Переживем!
Б у х о в. Да ну, действительно, из-за девчонки ты уж совсем!
В а л е н т и н. Да-да, слишком! (Трет лицо.) Надо ведь читать, работать, сессия на носу!.. Ах, запомним мы эту сессию! Нич╦, нич╦! (Пытается смеяться.)
М а ш а (вдруг). Как вам не стыдно! Валя! У вас же любовь! Любовь! Валя!
В а л е н т и н. Ты что это? Мала еще!
М а ш а. Не мала! Я все понимаю! Помнишь, я тебе говорила про замечательных людей? Еще неизвестно, что бы эти замечательные люди сделали, если бы не любили, не страдали, не понимали в красоте! Ни в одной книге без этого не обходится. Значит, так надо! Не может человек жить без любви! (Убегает.)
Б у х о в. Ну, дети пошли!

Валентин вскакивает, выходит и видит: Валя у двери, перед ней - Мать и Бабка.

Б а б к а (плачет). Пусть идет, коли так, пусть! Хватит горюшка, прибежит!..
М а т ь. Да! Иди! Скатертью дорога! Все идите! Бегите! Не могу я больше! Отблагодарили родную мать, родной дом! Всю жизнь вам отдают, от всего ради вас отказываются, а вы!.. Мы отстали, мы не понимаем ничего! Как будто сами такими не были! Иди, иди! Что стоишь? Иди! (Распахивает дверь.) У тебя же любовь! Как же! Анна Каренина! А я, слава богу, освобожусь! Я, может, тоже поживу спокойно, для себя немножко поживу! Я тоже живой человек и тоже женщина! А до вас мне больше нет дела! (Пауза.) Я отдала вам все, я была вам и матерью и отцом - как это все тяжело!.. И я все понимаю, неужели вы думаете, не понимаю? Но я не хочу, чтобы у вас было, как у меня, как у многих, многих женщин... Если бы вы знали, что это - жить одной! Если бы... Иди же! Иди!..
Б а б к а. Да куда, куда ей идти-то?
М а т ь. Куда хочет! Я устала! Не могу больше!..

Валя не уходит. Валентин подбегает к ней.

О н. Ну? Иди же!
О н а. Я не могу сейчас... Ты видишь?
О н. Сейчас, сейчас!.. Не жалей ничего, нельзя!..
О н а. Что я, каменная?
О н. Валя!
О н а. Потом. Уходи. Не могу я ее добивать...

Мать сидит, закрыв рукой глаза. Валя гладит ее по голове. Валентин возвращается домой. Садится.
Пауза. В дверях стук и гром. Входит нарядный Володя с покупками.

В о л о д я. А, студенты, здорово!.. Ногами двери открываем, а?.. Примите-ка, вот тут стеклянное!.. Так!.. Не захотели у меня башли брать, - видал, все равно плывут!.. Кораблекрушение!.. Ого, выговаривается!.. А маманя где? Девочки? Ты чего такой, исторический матерьялизьм?..
В а л е н т и н. Да так. Мама скоро придет, а девочки не знаю где...
В о л о д я. А! Ну ясно! А то я им тут подарочков к Новому году...
В а л е н т и н. Ты извини, но я буду заниматься, ладно?
В о л о д я (чуть обидясь, взяв Валю за плечо). Слушай, мужик! Вот так, без никого... Вот я, ты и твой кореш... Если ты чего думаешь насчет матери, - ты брось, понял? Мать у тебя замечательная, и я к ней ничего, понял?.. Нет, ты слушай!.. Чтоб у нас все путем... Я к вам нечайно попал, сам знаешь, и вот это дело (про покупки) - от души, от сердца, понял?
В а л е н т и н. Да, я понял, Володя, я ничего не говорю.
В о л о д я. И все! Слово нефтяника!.. Я тут девочкам на елку, то, се, и все. Понял? От души.
В а л е н т и н. Я понял.
В о л о д я. И ты мать вообще... Ты ее держись!.. Она и девушку твою примет, и вообще!..
В а л е н т и н (с усмешкой). С девушкой-то все.
В о л о д я. Чего?
В а л е н т и н. Да так!..
В о л о д я. Ну-ка, ну-ка! Потерпел кораблекрушение, что ли?
В а л е н т и н. Вроде того.
В о л о д я. Ну, это ты брось!.. Мне мать рассказывала, что у вас вообще все так, без балды. А?.. Ну, интересно! Ну, вы даете!..
Б у х о в. Кончен бал, погасли свечи...
В о л о д я. Ну не поверю! Чего ж это, а? Вс╦ деньги небось? Жилья нету, родичи против, то да се?.. Так, что ли? Эх, люди! А ты уж и лапки кверху? Ну народ! (Бухову.) Она человек-то стоящий?..

Бухов пожимает плечами.

Любишь ты ее?

Валентин кивает.

Так в ч╦м дело, дядя? Держи и не выпускай! Всю жизнь потом себе не простишь, увидишь! На всю жизнь кислым останешься! Брось все, не жалей, вали работать, добудь что надо! Хочешь к нам? Не будешь пить-курить, за два года вот такие гроши привезешь! Квартиру построишь, ее оденешь-обуешь, чин чинарем! А поучишься заочно. А то и потом догонишь! Ты для чего учишься-то? Для счастья или для чего? Так, может, оно пришло уже, держи его! Баба, брат, это большое в жизни счастье! Это много. Потом локти будешь кусать, точно тебе говорю!.. Хочешь - поедем! К себе на буровую поставлю! Через три месяца разряд дам. У меня звери, а не бригада, увидишь!..
Б у х о в. А армия?
В о л о д я. Мы не отдадим!.. Я тебе дело говорю, парень!
Б у х о в. Работать и здесь можно.
В о л о д я. Здесь не то! Там реальность, понял? Полста - на котел, проходить - в казенном проходишь, а две сотни в месяц как кинешь своей девочке - она от тебя и к академику не учапает, понял? Давай, точно тебе говорю!.. И что вы несмелые какие-то! Парнишки в ваши годы уже полвойны прошли, Родину отстояли, а вы девок своих отстоять не можете! Мужики тоже, комсомол!..
В а л е н т и н. Как кинешь? А она?
В о л о д я. Что она? Подождет! Считай, это счастье, что я тебе попался!
В а л е н т и н. Как - подождет! Я без нее не могу!
В о л о д я. Здрасте! Ты ж для нее сделаешь. И сам человеком будешь чувствовать, перед собой совесть чистая: мол, я все сделал, ничего для тебя не пожалел! А бабы, я вам скажу, это больше всего уважают: когда ты за нее и в огонь и, в воду! Ей и денег твоих не надо - только чего-нибудь этакое для нее шарахни! А если Исусиком таким ходить, слюни распускать, того и гляди, уведут!..
Б у х о в. Вообще-то верно: чтобы взять крепость, осаду не снимают.
В о л о д я. Ну!.. Вот и по науке так! Ну что? Едешь, что ли? Пиши адрес, с оркестром встречу! Не бойсь!
В а л е н т и н. Подождите, а она? Она-то что?..
В о л о д я. Ну, заладил! Захочет - приедет тоже!
В а л е н т и н. Подождите, я сейчас!
Б у х о в. Куда ты, псих! Шапку хоть!..

Валентин убегает. Бухов спешит за ним. Без пальто и шапки Валентин стоит в телефонной будке.
На другом конце мы видим телефон, накрытый подушкой. Звонка нет.
Валентин идет по улице. Он убит. Бухов - за ним, обматывает его своим
шарфом, отдает свои перчатки.

Ну нельзя же так! К черту всякую любовь, нет никакой любви!.. Валь!.. Ну! Слышишь?.. Наплевать и забыть! Давай погреемся зайдем, простудишься еще, не хватало! Любовь! Сказал бы я!..

Они входят в вестибюль большого магазина, греются у калорифера.
Рядом стоит Прохожий, человек с авоськой, лет сорока, самого обычного вида.

Ну вот, хочешь, у чудака спросим: есть любовь или нет? Он сейчас тебе скажет, послушай! (Смеется.)
В а л е н т и н. Да брось ты к черту!..
Б у х о в. Да нет уж, нет! Покончим с этим делом!.. Товарищ, а товарищ! Извините, мы из молодежной редакции радио, у нас небольшой социологический опрос. (Достал блокнот и ручку, играет в корреспондента.) Вы можете не называть себя, не обязательно... Скажите, пожалуйста, что вы думаете о любви? Есть любовь или нет, и вообще, какая она?

Прохожий вдруг взволновался, оглядывается, усмехается.

П р о х о ж и й. Вы что, серьезно?.. Почему именно у меня?
Б у х о в. Ну, это чистая случайность, не волнуйтесь...
В а л е н т и н. Бухов, кончай, не надо!
Б у х о в (отстраняя Валентина). Всего несколько слов. (Усмешка.) Уж мы-то с вами знаем, что никакой любви нет, но...
П р о х о ж и й. Как - нет?..
Б у х о в. А что, есть?
П р о х о ж и й (еще оглянувшись, отступая, манит ребят за собой, может быть, даже обнимает их за плечи и говорит, волнуясь). Сейчас... Минутку... Как бы это вам сформулировать? Вот!.. Смешно!.. Никому нельзя рассказать, а хочется... Какая она? Да? (Усмехается.) Вы знаете, какая она? Как писал Александр Блок: "Тоскою, страстью, огневицей идет безумие любви..." Вы только поймите правильно... Вот, предположим, есть у человека семья, дом, одной девочке тринадцать, другой семь... Все замечательно, и жена замечательный человек... Браки, как говорят, совершаются на небесах, и этот брак тоже... Девочки идут в школу, а вы не заметили, как они выросли, потому что жили счастливо... Вы понимаете?.. Но вдруг что-то случается... Почему? Откуда? Никто не знает... Любовь?.. Да, это то состояние, почти болезненное, та психическая навязчивая идея, когда ты думаешь только об одном. О ней... Всюду она, и только, все остальное - лишь отвлечение, досада, и ты высматриваешь, ждешь... увидеть, только увидеть, больше ничего, иначе сойдешь с ума!.. Любовь - это колдовство, это та близость, когда вот так, когда положишь человеку руку на плечо, возьмешь его за руку, прикоснешься - и все! Понимаешь, что это твое, навсегда твое, что бы там ни было. Понимаете?.. Как быть тогда, а?.. Влюбленность и любовь, страсть и любовь, они похожи, но они совсем разные. Понимаете? Влюбленность - это прекрасно! Тут и ликование, и счастье, и тревога, и жажда, и страх потерять человека, потерять все, и тысячи комплексов, и изнуряющая мысль: как быть? что делать? Ты говоришь невероятные слова, которых ты никогда не говорил, и тебе говорят такие же слова, и ты веришь, сразу веришь, что она никому такого не говорила... Да, хочется увидеть, увидеть, больше ничего... Проверить, проверить, убедиться, опять испытать то, что было... Где ты, где ты? И ты перестаешь есть, спать, ничего не слышишь, ты как стрела - тетива спущена, ты летишь. В этом есть ощущение удара, катастрофы: была жизнь, шли трамваи, ты пил чай, и вдруг - бомба, разрыв, все снесено взрывной волной... Как поезд метро, когда он вырывается из тоннеля на метромост: все дремали, качались, читали газеты, и бац! - солнце, небо, река блестит... Да? Понятно?.. Но это не все, мальчики! Любовь - это когда человек понимает другого, когда он делает так, чтобы обрадовать и осчастливить другого. Она говорит: хочешь, я рожу тебе сына? Да, говоришь ты без запинки, потому что тебе ясно, что это должна сделать только она. Любовь - это когда ничего не стыдно, ничего не страшно, понимаете? Когда тебя не подведут, не предадут. Когда верят. Когда хотят быть лучше, жить чище. Вот когда говорят: что ж ты, такая-сякая, опоздала на десять минут, где ты была?.. Это не любовь. Это - когда ждут без конца: и час, и год, и больше, потому что знают и верят, что человек все равно придет... (Чуть опомнясь.) Извините, я, кажется, слишком... Извините.

Ребята ошеломлены. Прохожий улыбается, оглядывается. Пауза.

Б у х о в. Простите, это вы ее ждете? Да?
П р о х о ж и й. Я жду свою жену... (Уходит.)
Б у х о в. Нет, в этом, видно, ничего не понять, пока не узнаешь сам... Ты куда? Валь?
В а л е н т и н. Не надо. Дай я побуду один.

Валентин быстро уходит от Бухова. Снова скамейка, зима, музыка. Надвигается Новый год.
Появляется Валентина. Подходит. Садится рядом. Пауза.

О н. Вообще-то любовь надо душить в зародыше.
О н а. Конечно. Вот так вот.
О н. Нет, я, может, и влюбился бы, да времени нету.
О н а. Да, со временем кошмар.
О н. Еще, кстати, Наполеон говорил: на женщину - не более получаса.
О н а (в тон). А на мужчин и пятнадцати минут много!
О н. Ну уж пятнадцать, может, уделите?

И они начинают смеяться. Они смеются, еще не зная, какая жизнь ждет их впереди.
Но первую победу они одержали.

Конец


1 | 2 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.017 сек.)