АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Глава 36. За портьерами оказалось невыносимо душно и пыльно

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

За портьерами оказалось невыносимо душно и пыльно. Положение осложнялось еще и тем, что требовалась отменная выдержка, чтобы стоять, как каменное изваяние, не шевелиться, не чихать и не чесаться. Непросто было и предугадать, насколько затянется визит нежданных гостей. То, что их двое, сообщники поняли сразу же. Тишину кабинета нарушили два голоса – женский и мужской. Они говорили попеременно, но женщина, определенно, доминировала.

– Все это мне очень не нравится, – говорила она недовольным тоном. – Ты хозяин дома и, стало быть, должен находиться в курсе всего, что тут происходит. Почему сигнализация оказалась отключенной?

– Я обязательно скажу Константину, – оправдывался мужчина. – Ума не приложу, как так могло выйти. Он обычно очень щепетильно относится к подобным вещам.

Слышимость за портьерами была не слишком хорошей, и часть слов терялась, прочно увязая в складках тяжелой толстой материи. Но то, что мужской голос принадлежит Вощинскому, сообщники поняли почти сразу. Однако было совершенно неясно, что он делает здесь глухой ночью в обществе незнакомой дамы.

– Мне хочется быстрее убраться отсюда, – обнадежил сообщников женский голос. – Этот дом действует мне на нервы. Я не могу чувствовать себя комфортно там, где кому-то проломили кочергой голову. Чертовски неприятная ситуация, не правда ли? Надеюсь, произошедшее не повлияет на будущих покупателей. Люди бывают так чувствительны!

Кажется, затем последовал короткий смешок, и женщина продолжила:

– Надеюсь, ты уже занимаешься продажей особняка?

– Я совсем недавно получил документы на наследство, – проговорил Вощинский. – Все равно раньше мне никто бы не позволил совершать сделку.

– Поторопись. У меня такое предчувствие, что у нас с тобой в распоряжении не очень много времени. Да еще сложилась неприятная ситуация с беглецом… Пока он на свободе, может произойти что угодно!

Елизавета чувствовала, что у них с Дмитрием похожее положение. Время явно не желало играть на их стороне. Еще несколько минут в духоте и пыли, и она не поручится за то, что ей удастся удержаться на ногах. В легких ощущался явный недостаток кислорода, а в глазах уже летали золотые мушки. Даже вдохнув полной грудью, она не ощущала облегчения, напротив, возникало непреодолимое желание почесать нос и чихнуть.

На свой страх и риск Дубровская проделала среди портьер щелку, через которую тоненькой струйкой в закуток начал вливаться свежий воздух. Ко всему же, как оказалось, образовался неплохой «глазок» для наблюдения.

Женщина расположилась в кресле спиной к Лизе, а Вощинский немного поодаль, рядом со старомодным бюро, на полированную столешницу которого он бросил свою шляпу. Они находились в дальней части кабинета, и Дубровская могла не опасаться, что ее едва заметные перемещения бросятся кому-нибудь в глаза.

Незнакомка, по всей видимости, была не особо молода. Во всяком случае, юной девушкой ее точно не назовешь, даже глядя со спины. Густые волосы, уложенные в высокую прическу, приоткрывали сильную короткую шею и широкие плечи, характерные больше для мужчины, чем для женщины. Руки, лежащие на подлокотниках кресел, казались ухоженными, но уже не блистали безупречной молодой кожей. Но сильнее всего возраст выдавал голос – с сильными властными интонациями и непоколебимой уверенностью, звучащей в каждом слове, какое бы ни произносила ночная гостья.

Речь шла о каких-то нерешенных финансовых вопросах, и незнакомка явно могла дать сто очков вперед Вощинскому. Потом они говорили что-то о билетах на Кипр, купленных уже на следующую неделю, и женщина отдавала Павлу Алексеевичу короткие распоряжения, которые он тут же, чтобы не забыть, записывал в свою записную книжку, изредка кивая головой.

Дубровская так увлеклась созерцанием деловой пары, что не сразу заметила – с ней рядом происходит что-то неладное. Дмитрий, до той поры стоявший смирно, вдруг начал как-то странно оседать вниз. Елизавета толкнула его кулаком в бок, призывая сохранять самообладание. Сереброву же намного легче, он ведь стоит рядом с окном. Но Дмитрий не желал проявлять выдержку и благоразумие, а вращал глазами, как душевнобольной, и дышал часто-часто, словно желая перевести на себя и без того скудный запас кислорода в пространстве за шторами.

Дубровская толкнула его еще раз и выразительно округлила глаза, что на языке пантомимы должно было означать: «Что с тобой?» Или: «Какого черта?» Серебров прошелестел губами что-то непонятное. Потом повторил еще раз. «Она… Она…» – услышала Елизавета, но ровным счетом ничего не поняла. Чему удивляется Дмитрий?

Тем временем женщина встала, повернувшись вполоборота к портьере, и теперь Лизе хорошо было видно ее лицо: крупные черты, стальной взгляд, плотно сжатые губы. Дубровская могла поклясться, что видела ее где-то раньше. Но вот где?

Озарение пришло внезапно. Так же, как молния разрезает стрелой мрачное грозовое небо, так и догадка – нелепая, невероятная в своей сути! – застала ее врасплох. Дубровская задохнулась, издав приглушенный возглас.

Перед ними была Инга Сереброва.

 

Мерцалов нервничал. Он сделал все так, как просил его следователь. Но группа захвата почему-то задерживалась, а у него иссякло терпение. Андрей припарковал машину так, чтобы отрезать сообщникам пути к отступлению, сам же затаился в кустах, ощущая себя полным идиотом. Быть может, его жене сейчас грозит опасность, а он отсиживается в укромном месте, как последний трус, дожидаясь прибытия милиционеров? Но приказ следователя был категоричен:

– Сами в дом не суйтесь. Не исключено, что преступник вооружен. За супругу не бойтесь, вряд ли ей сейчас что-нибудь угрожает. Судя по всему, он ей очень доверяет.

Мерцалов задал себе вопрос, не выйдет ли его вмешательство боком Елизавете, но поспешно отогнал неприятную мысль. Все-таки сначала нужно вырвать ее из рук опасного преступника, а уже потом думать, что делать с претензиями правоохранительных органов. Впрочем, Андрей не сомневался, что его влияние и связи помогут решить проблему почти безболезненно.

Он вынул из кармана мобильный телефон. Стоило ли еще раз звонить следователю? Пожалуй, нет. Занимать линию, взывая о том, чтобы помощь поторопилась, вряд ли было сейчас разумно. Но находиться в бездействии Мерцалов не мог. Он должен был переговорить с Елизаветой. О чем? О том, что она в опасности. О том, что помощь уже близко. О том, что он идет ей на помощь.

Андрей быстро набрал знакомый номер. Из трубки понеслись далекие, равнодушные гудки. Елизавета не выходила на связь. Он посмотрел на часы. «Жду еще десять минут и иду в дом, – решил он для себя. – У меня просто нет другого выхода!»

Телефон заходился голосом популярного певца, а Дубровская ощущала себя так, словно ей поют реквием. Конечно, она должна была проявить предусмотрительность и отключить его перед тем, как зайти в чужой дом. Признаться, она так и хотела сделать, но меры предосторожности успешно вылетели из ее головы сразу же, едва она вторглась в ночные владения Инги Серебровой. Теперь уже было поздно сожалеть и каяться. Поскольку Вощинский и его спутница должны были обладать врожденной глухотой, чтобы не расслышать несущийся из-за портьер телефонный сигнал.

– Что это? – обалдело произнес Павел Алексеевич, обводя испуганным взглядом кабинет. – Какая-то музыка?

Сереброва не стала отвечать, а сразу же направилась в сторону окна и одним движением руки отбросила в сторону портьеры, являя миру двух съежившихся людей. Те часто моргали глазами от яркого света, ощущая себя беспомощными, как новорожденные котята.

– Итак, кто тут у нас? – проговорила Инга, рассматривая сообщников. – Мой милый муж. Вот так встреча!

Казалось, неожиданное открытие не вызвало у нее никакого душевного потрясения. Во всяком случае, голос ее звучал ровно, без истерики, да и внешне волнение у нее никак не проявлялось. Остальные участники сцены потеряли голос и самообладание.

Вощинский зачем-то водрузил на голову шляпу и плюхнулся в кресло, в котором перед тем сидела Сереброва. Аристократическую невозмутимость, словно губкой, стерло с его лица, и теперь он являл собой образчик перепуганного гражданина, заставшего в своем доме парочку воров. Сами застигнутые врасплох ночные гости выглядели не лучше. Елизавета отвернулась в сторону, будто восточная женщина, смущаясь открытости своего лица. А Дмитрий стоял, вперив глаза в носы своих ботинок.

– Как я полагаю, ты не собираешься бросаться мне на шею, благодаря бога за мое чудесное воскрешение? – насмешливо проговорила Инга, обращая свой вопрос к растерявшемуся супругу. – Ну что же, еще один щелчок по моему самолюбию!

– Ты же умерла, Инга… – выговорил Серебров не очень-то умную, учитывая сложившиеся обстоятельства, фразу.

Сереброва развела руками, словно предлагая убедиться, что она жива и состоит, как и прежде, из плоти и крови. Никаких полощущих крыльев за спиной или крючковатого носа и длинного хвоста у нее не наблюдалось и в помине.

– Удивляешься тому, что ты убил меня, а я жива? – спросила она, довольная произведенным эффектом. – Чудеса иногда бывают, почитай Библию. Я умерла, а потом воскресла, чтобы покарать грешников.

– Ничего не понимаю, – забормотал Дмитрий, проводя рукой у лица, словно отгоняя видение. – Как это могло случиться?

– А тут и понимать нечего, – заговорила вдруг, неожиданно для самой себя Елизавета. – Не было никакого убийства. Ингу Сереброву никто не убивал. Она инсценировала собственную смерть, желая спасти себя и свое имущество от преследования правоохранительных органов. Почему только я раньше не доверилась интуиции? Давно бы уж обо всем догадалась.

Инга выслушала обвинение молча. Потом вздохнула и, обращаясь к Дмитрию, укоризненно произнесла:

– Как я вижу, милый, ты пришел не один. С ума сойти! А ведь прошло не так уж много времени со дня моей безвременной кончины. Обидно… Но кто она, твоя сообразительная подружка?

– Это Дубровская, – обрел снова голос Вощинский. – Никакая она ему не подружка. Хотя тут уже даже черт не разберет. Во всяком случае, до недавнего времени она приходилась ему адвокатом.

– Вот как? – наигранно удивилась Инга. – А что же делает адвокат ночью в чужом доме?

– Елизавета Германовна помогает мне решать некоторые правовые вопросы, – заявил Дмитрий, уже немного придя в себя после пережитого потрясения.

– Вижу, вижу, какие вопросы вы решали, – насмешливо произнесла Сереброва, выдергивая из кармана мужа бриллиантовую змейку. – Неужели тебе твой замечательный адвокат не сказала, что брать чужие вещи нехорошо? Можно сказать, кража в крупных размерах.

– Она говорила мне, но… – начал оправдываться Дмитрий.

– Вы имеете в виду покушение на кражу, – вставила не к месту Лиза. – Но тут как посмотреть. Если вы живы и ваш брак не расторгнут, то он взял лишь то, что, по сути, является и его имуществом тоже.

Сереброва заморозила ее взглядом.

– Не терплю адвокатов! – воскликнула она. – Они имеют дурное свойство выворачивать ситуацию наизнанку, так что сразу и не разберешь, где правда, а где ложь.

Она подошла к Елизавете и уставилась на нее, словно желая проделать с ней такой же фокус – вывернуть наизнанку ее мысли.

– Так что вы, милочка, говорили тут насчет какой-то инсценировки моего убийства?

Лиза была в затруднительном положении. Здравый смысл тихонько советовал ей не показывать чрезмерной осведомленности в делах Серебровой. Кто знает, к чему это может привести? Но, с другой стороны, ей не терпелось проверить правильность своих выводов. Тем более – в присутствии основной фигурантки расследования. Кроме того, она уже начала говорить, стало быть, пришла пора продолжить…

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)