АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Моя жизнь изменилась...»

Читайте также:
  1. II. Психоанализ как борец за интимную жизнь
  2. II. Философия и жизнь
  3. III. МАТЕРИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ
  4. IV. ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ
  5. V. Кибернетические (или постбиологические) методы достижения бессмертия (искусственная жизнь “в силиконе”)
  6. V. Наука и жизнь
  7. Б. ЗАЧЕМ НАМ НУЖНА ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ
  8. Биологическая и психологическая жизнь
  9. Борьба за жизнь
  10. Бытие как жизнь и бытие как (жизне)деятельность
  11. В которой бессмысленна земная жизнь человека
  12. В норме женщина этого мужчины не имеет желания иметь другого мужчину и представляет свою интимную жизнь только с этим мужчиной.

 

Диана совсем раскисла. Долгожданный отдых в горах был безнадежно испорчен сильной простудой, на несколько дней приковавшей ее к постели на вилле, которую они сняли в окрестностях Клостерса. Это было 10 марта 1988 года. Днем в ее спальню тихо вошла Ферги в халате, накинутом поверх пижамы. Бедняжке тоже не повезло: накануне она пыталась съехать по крутому склону, но споткнулась на вираже и упала на спину прямо в горный ручей.

В то время Ферги была на первых месяцах беременности принцессой Беатрис. На место происшествия примчался местный врач и горе-лыжницу перевезли на виллу. К счастью, Ферги отделалась лишь испугом. Некоторое время подруги коротали время за разговором, но вскоре снаружи послышался шум приближающегося вертолета! У обеих возникло тревожное предчувствие: что-то случилось в горах, может быть, сошла лавина и пострадал кто-нибудь из знакомых. Нервное напряжение достигла апогея, когда появился Филипп Маки, пресс-секретарь принца Чарльза. Из спальни на втором этаже Диана и Ферги услышали, как он сказал кому-то по телефону: «Произошел несчастный случай». Подождав, пока Филипп закончит телефонный разговор, встревоженные женщины спустились вниз, на первый этаж. На вопрос, что случилось, Маки отвечал уклончиво: «Вам сообщат, как только будут известны подробности». Диана прекрасно знала, что придворные умеют уходить от конкретного ответа, но на этот раз проявила настойчивость. Она не отстала от Филиппа, пока тот не признался, что в результате несчастного случая один из лыжников погиб.

Похолодев от ужаса, Диана и Сара сидели на верхней ступеньке лестницы в ожидании дальнейших известий. Несколько минут тянулись, как вечность. Наконец раздался телефонный звонок, и сообщили, что пострадавший — мужчина. Некоторое время спустя позвонил принц Чарльз. Даже по голосу было слышно, как он потрясен и расстроен. Только теперь насмерть перепуганные подруги узнали; что погиб майор Хью Линдсей, бывший конюший королевы. Новость ошеломила присутствующих. Ферги рыдала. Несмотря на мучительные спазмы в желудке (обычная реакция на нервное потрясение), Диана решила заняться конкретным делом: скоро на виллу съедутся все ее обитатели, и будет не до этого. Она сложила вещи Хью в чемодан и попросила Ферги передать его паспорт инспектору Тони Паркеру, телохранителю принца Чарльза. Принцесса бережно положила в чемодан перстень с печаткой, часы и черный кудрявый парик. Накануне вечером Хью в этом парике изображал популярного эстрадного певца. Зрители смеялись до упаду...

Когда все было готово, Диана спустилась вниз и поставила чемодан у кровати Тони Паркера. Пусть будет под рукой, когда придет время уезжать. Весь вечер приходили и уходили какие-то люди, в доме царила суматоха. Местный следователь долго расспрашивал об обстоятельствах гибели несчастного. Катастрофа произошла на печально известном склоне «Вант», который спускается практически отвесно. Почти каждый сезон там гибнут люди. Лыжников застигла внезапно сошедшая лавина.

Хью Линдсей погиб, а Пэтти Палмер-Томкинсон получила серьезные травмы. Диане пришлось долго спорить с мужем: тот собирался на следующий же день вернуться в горы, и она потратила немало усилий, доказывая, что отпуск придется прервать. Диана решила, что муж находится в состоянии шока и не может адекватно реагировать на случившуюся трагедию. Не колеблясь, она взяла бразды правления в свои руки и, как малому ребенку, втолковывала Чарльзу, что их прямой долг сопровождать тело Хью домой, в Англию. Их долг почтить память погибшего друга и хоть как-то утешить его жену Сару. Всеми любимая сотрудница пресс-службы Букингемского дворца, Сара вышла замуж за Хью всего несколько месяцев назад и теперь ожидала рождения их первенца.

На следующий день самолет с телом Хью приземлился на аэродроме Нортолт в окрестностях Лондона. На борту находились все его товарищи. Сара Линдсей смотрела, как выносят гроб, как покойному отдают военные почести. Стоя рядом с Сарой, Диана думала: «Ты еще не знаешь, как больно будет первые несколько дней». Предчувствие не обмануло ее. Молодая вдова, которая была тогда уже на шестом месяце беременности, провела несколько дней в усадьбе Хайгроув, где Диана с сестрой Джейн пытались смягчить боль постигшей ее утраты. Она рассказывала Диане о муже, о том, как много он для нее значил, и обе плакали. Больше всего ее мучило, что он умер неожиданно и вдали от нее, за границей.

Гибель Хью Линдсея послужила серьезным уроком. Диана сделала важное открытие: в критической ситуации она не только сумела сохранить присутствие духа, но и нашла в себе силы самостоятельно принимать решения вопреки воле мужа. Трагедия в Клостерсе положила начало духовному и физическому выздоровлению, освобождению внутренней энергии, не находившей до сих пор выхода.

Следующим толчком стал телефонный разговор с Кэролин Бартоломью. Старая подруга Дианы была одной из немногих, кто знал, насколько серьезно больна принцесса. Обнаружив, что хронический недостаток в организме таких жизненно важных минералов, как хром, цинк, калий вызывает депрессию и постоянную усталось, она позвонила Диане и потребовала, чтобы та немедленно обратилась к врачу. У Дианы, как всегда, не было ни малейшего желания общаться с медиками. Тогда Кэролин предъявила ультиматум: или Диана будет лечиться, или она, Кэролин, завтра же расскажет всему миру, что принцесса опасно больна. Диана посоветовалась с семейным врачом Спенсеров, и тот рекомендовал доктора Мориса Липседжа, который работает в больнице Гая в центре Лондона. Едва доктор Липседж вошел в ее столовую в Кенсингтонском дворце, как Диана почувствовала, что это действительно умный человек:, на которого можно полностью положиться. Не теряя времени на формальные любезности, он спросил без обиняков, пыталась ли принцесса покончить с собой. «Несколько раз», — так же откровенно ответила Диана.

Безжалостный допрос продолжался два часа, и в итоге доктор Липседж твердо заявил, что в самое короткое время поставит Диану на ноги. Более того, он наметил конкретные сроки: если она сосредоточит все усилия на том, чтобы нормально питаться и преодолевать позывы к рвоте, через полгода почувствует себя другим человеком. По заключению доктора Липседжа, источник болезни коренился не в психике Дианы, а в поведении ее мужа. В течение последующих нескольких месяцев он навещал свою пациентку каждую неделю. Приносил книги, помогавшие понять природу заболевания. Читать приходилось урывками, втайне от мужа и прислуги. Но это не смущало Диану: с каждой страницей она испытывала неимоверную радость и облегчение: «Это же все обо мне — я не одна такая на свете!» — говорила Диана Кэролин.

Советы доктора Липседжа укрепляли ее веру в себя. В самом начале борьбы за духовное и физическое выздоровление она отчаянно нуждалась в поощрении, хотя бы самом незначительном. Однако муж, как назло, выводил ее из равновесия ироническими замечаниями. За столом, глядя, как Диана ест, он говорил, например: «Неужели это все не впрок? Какая жалость!» Прогноз доктора Липседжа полностью оправдался. Спустя полгода улучшения были налицо. По отзыву самой Дианы, она чувствовала себя так, будто заново родилась. До начала лечения ее рвало, как правило, четыре раза в день. Теперь это случалось лишь раз в три недели. Правда, бывают и рецидивы, в частности, когда Диана живет со всем королевским семейством в Балморале, Сандрингеме или Виндзорском замке: сказывается нервное напряжение и постоянный нажим со стороны. Диана плохо себя чувствует и в усадьбе Хайгроув — этот загородный дом она давно уже воспринимает как территорию принца Чарльза, где он проводит время в обществе старых друзей, среди которых почетное место принадлежит супругам Паркер-Боулз. С самого начала у нее не лежала душа к этому старинному помещичьему дому в георгианском стиле. Шли годы, и неприязнь лишь усилилась. Каждый уик-энд в Хайгроуве неминуемо кончается приступом булимии.

Твердо решив покончить с коварной болезнью, Диана поставила перед собой еще одну задачу: встретиться лицом к лицу с женщиной, которая столько лет отравляла ей жизнь. Встреча произошла на праздновании 40-летнего юбилея Аннабел Эллиот, сестры Камиллы, в доме на Хэм-Коммон, неподалеку от Ричмонд-Парка. Несколько десятков гостей были неприятно удивлены, когда принц Чарльз явился вместе с женой. Все давно привыкли к тому, что принцесса под любым предлогом избегает встреч с Камиллой Паркер-Боулз. После обеда Диана вместе с другими поднялась в верхние комнаты, но вскоре ей бросилось в глаза отсутствие ее мужа и Камиллы, и она вернулась вниз. Чарльз увлеченно беседовал с Камиллой и еще несколькими гостями. Диана попросила присутствующих оставить ее наедине с Камиллой: им есть о чем поговорить.

Соперницы остались с глазу на глаз. За дверьми гости в напряженном молчании ожидали, чем кончится выяснение отношений. Разговор получился нелегкий. Диана выложила все, что чувствовала и думала о взаимоотношениях своего мужа с Камиллой. Она не скрывала, что ей давно не нравится влияние, которое оказывают на Чарльза сама Камилла и ее компания завсегдатаев Хайгроува. Для нее давно уже не секрет, ради кого Чарльз стремится в эту загородную резиденцию: стоит нажать кнопку «последний номер на связи» на портативном телефонном аппарате принца, и на табло неизменно высвечивается номер Паркер-Боулзов. Диана неоднократно проводила этот эксперимент, когда они бывали в Хайгроуве, и всегда с одинаковым результатом. Диане прекрасно известно, что миссис Паркер-Боулз и принц Чарльз состоят в оживленной переписке. Охота на лис, отдых в Балморале или Сандрингеме — мало ли у них поводов для встреч! Диана давно уже не питает ни малейших иллюзий в этом отношении.

Жгучая ревность, раздражение и отчаяние — все, что накипело на душе, выплеснулось в этом разговоре. Решительный поступок Дианы принес самые неожиданные плоды. Она избавилась от навязчивой идеи, истощавшей ее физические и душевные силы. Соперница и иже с ней вызывают теперь у Дианы лишь презрение.

В этот период Диана сблизилась с Марой и Лоренцо Берни, владельцами ресторана «Сан-Лоренцо» в фешенебельном районе Найтсбридж лондонского Вест-Энда. Мара была известна чисто итальянским радушием и опекала посетителей как родная мать. Постоянных клиентов она расспрашивала о значении их имени, под каким знаком зодиака они родились, какие планеты влияют на их жизнь. Диана давно посещала этот ресторан, однако близко сошлась с Марой и Лоренцо лишь в 1989 году. Как-то раз она сидела за столиком одна, поджидая подругу. Неожиданно к ней подсела Мара, которая всегда чутко реагирует на настроение своих гостей. Положив ладонь на руку Дианы, Мара сказала, что понимает, как ей сейчас трудно. Диана отнеслась к ее заявлению скептически и спросила, что имеет в виду ее собеседница. Несколькими штрихами Мара нарисовала картину ее одинокой, печальной жизни, сказала, что в ее судьбе наметился серьезный поворот, и даже указала, каким путем предстоит идти дальше. Диана молчала, ошеломленная этой необъяснимой проницательностью: ведь ей всегда казалось, что печальная подоплека ее жизни надежно скрыта от людских глаз.

Проникшись доверием к Маре, Диана стала задавать ей вопросы о будущем: сможет ли она когда-нибудь обрести счастье и освободиться от придворных оков? С этого момента «Сан-Лоренцо» стал ее любимым убежищем от безрадостного существования в Кенсингтонском дворце. Теперь ей было с кем поделиться заботами и тревогами, у кого спросить совета Хорошо знающий супругов Берни Джеймс Джилби рассказывает: «Мара и Лоренцо обладают необыкновенным тактом и чуткостью. Они видели, как измучена и несчастна Диана, и сумели поддержать ее в трудной ситуации». Общаясь с супругами Берни, Диана серьезно заинтересовалась астрологией, гаданием Таро, ясновидением и прочими явлениями из области метафизики и парапсихологии. Впрочем, интерес к запредельному не чужд всему королевскому семейству. Писатель Джон Дэйл провел ретроспективное исследование в этой области и обнаружил, что начиная с королевы Виктории, многие члены королевского дома, включая королеву-мать, правящую королеву и принца Чарльза проявляли интерес к паранормальным явлениям. Примерно в это же время Диана познакомилась с астрологом Дэбби Франк, которая консультирует принцессу последние годы. Дэбби составляет гороскоп принцессы и советует, как лучше поступать в зависимости от расположения светил. Рожденная под знаком Рака, Диана обладает многими типичными его качествами: стремлением помогать и защищать, способностями воспитателя, упорством и чуткостью.

Ступив на путь познания духовного мира, Диана на первых порах готова была все принимать на веру. Вокруг бушевало житейское море, и она хваталась за любую соломинку, любое пророчество принимала за истину в последней инстанции. Однако месяцы упорной духовной работы не пропали даром: сегодня она воспринимает метафизические методы самоанализа и прогнозирования будущего как инструмент, своего рода компас, помогающий ориентироваться на жизненном пути, но никак не самоцель. Астрология, по ее мнению, дает серьезную пищу для размышления. Диана прислушивается к рекомендациям астрологов, сверяя их с собственной интуицией и здравым смыслом, но они отнюдь не служат для нее единственным руководством к действию. «Самопознание и самосовершенствование — наиболее важный этап нашей жизни. Это следующий шаг, который предстоит сделать Диане», — говорит подруга принцессы Анджела Серота.

Преодолевая ступеньку за ступенькой, Диана совершает трудное восхождение к открытию собственного «я» и своего места в мире. Свойственный ей непредвзятый подход к философским течениям вне магистрального направления развития западной науки в определенной мере напоминает духовные поиски ее мужа. Принц Чарльз и другие члены королевского семейства постепенно прониклись доверием к нетрадиционной медицине и холистической философии, а принцесса Диана независимо от них обратилась к альтернативным методам изучения мира. Одним из таких методов является астрология. Большую часть своей сознательной жизни Диана подчинялась воле других, в первую очередь своего мужа. В результате ее подлинное «я» подверглось серьезной деформации, и необходимо время, чтобы восстановить утраченное. Долгое путешествие к самому себе не похоже на увеселительную прогулку. Бывали дни, когда она ощущала покой и внутреннюю гармонию, но между этими светлыми мгновениями лежали недели отчаяния и мучительных сомнений. Во время приступов депрессии ей помогал врач-терапевт Стивен Твигг. Диана с глубочайшей благодарностью говорит о роли, которую сыграл этот человек в ее жизни. Начиная с декабря 1988 года он регулярно приходил в Кенсингтонский дворец на сеансы общеукрепляющего массажа. Стивен не только владеет искусством шведского массажа и приемами глубинного массажа тканей, но и проповедует целостную философию здоровья. По примеру китайской медицины, он положил в основу своей концепции тезис о неразрывном единстве души и тела, которые требуют единого лечения.

Мнение Дианы о докторе Твигге разделяет баронесса Фокендер, в прошлом секретарь по политическим вопросам премьер-министра от лейбористской партии Хэлорда Уилсона, которая лечилась у него после операции рака груди. Вот ее мнение: «Охотно верю, что он очень помог принцессе — так же, как в свое время помог и мне. Это необыкновенная личность. В совершенстве владея искусством лечебного массажа, он в то же время предлагает целостную философию жизни, которая побуждает вас искать собственный путь развития. Он умеет расположить к себе пациента, освободить от сомнений и неуверенности, давая таким образом новый стимул к жизни».

Во время сеансов, которые продолжаются около часа, Стивен Твигг поднимает самые разные вопросы, начиная от комплекса витаминов, необходимых для жизнедеятельности организма, и кончая структурой вселенной. Его главная цель: открыть перед пациентом дорогу к самопознанию и привести в гармоническое равновесие его физическое, умственное и духовное начала. По его совету Диана начала применять курсы витаминотерапии, регулярно проводить процедуры, очищающие организм от ядов, а также обратилась к диете Хэй, которая представляет собой систему питания, основанную на раздельном потреблении белковой и углеводистой пищи. В беседах с пациентами, в том числе и с Дианой, Стивен старается высветить их положительные качества и побуждает к трезвому анализу жизненных ситуаций, которые они воспринимают как источник страха и раздражения. Так, выяснив, что пребывание в Балморале всегда выбивает Диану из колеи, Стивен говорил ей накануне очередной поездки в эту резиденцию: «Не считайте себя жертвой: если вы страдаете из-за того, что не можете отделаться от королевского семейства, то они страдают еще больше из-за того, что не могут отделаться от вас».

По словам Стивена Твигга, «не имеет значения, насколько вы богаты и какие преимущества получили от рождения. Несчастья и болезнь все сводят к нулю. Жизнь Дианы — яркий тому пример. Как и любому другому человеку, ей необходимо собрать все силы, чтобы повернуться лицом к своим проблемам, попытаться их разрешить, и тем самым изменить свою жизнь».

Диана отдала дань и другим нетрадиционным оздоровительным методам, таким как гипнотерапия и ароматерапия — древнее искусство втирания ароматических масел с целью уменьшения стресса, укрепления физического здоровья и обретения ясности ума. «Ароматерапия великолепно снимает напряжение», — заверяет Сью Бичи, которая практикует в этой области уже двадцать лет. Ее приемная находится в Челси, одном из наиболее фешенебельных районов Лондона, и Сью сама смешивает масла перед тем, как отправиться в Кенсингтонский дворец. Принцесса часто совмещает ароматерапию с сеансом акупунктуры — иглоукалывания, которое пришло в Европу из китайской народной медицины. Искусство иглоукалывания состоит в том, что специальные иглы прокалывают кожу в строго определенных точках и стимулируют невидимые каналы энергии — так называемые меридианы, проходящие под кожей. Сеансы акупунктуры проводит квалифицированная медсестра Уна Тофоло, которая кроме Дианы лечила также ее сына принца Уильяма. Подобно Джейн Фонде и Ширли Мак-Лэйн, принцесса Уэльская верит в целебные свойства драгоценных камней.

Чтобы всегда быть в хорошей физической форме, Диана ежедневно плавает и регулярно занимается балетом как дома, так и в репетиционном зале вместе с труппой Лондонского городского балета, над которой она взяла шефство. Кроме того, под руководством личного инструктора принцесса обучается технике динамичной медитации тай-чи-хуан, весьма популярной на Дальнем Востоке. Движения этой восточной гимнастики медленны, плавны и грациозны и в конечном счете служат гармонизации функций разума, тела и духа. Принцессе это очень по душе, поскольку напоминает горячо любимый балет. Подлинное умиротворение приносит ей молитва, часто в обществе Уны Тофоло, которая совершила сложную духовную эволюцию от догматического католицизма к более широким воззрениям под влиянием нескольких лет, проведенных в Индии и на Дальнем Востоке.

Диана по-прежнему охотно читает романтическую прозу: в частности романы Дэниел Стал, которая не забывает прислать принцессе экземпляр очередного произведения со своим автографом, однако основной круг чтения теперь составляют книги по холистической философии, психологии, нетрадиционной медицине. По утрам принцесса часто изучает труды болгарского философа Михаила Иванова. Это укрепляет дух в преддверии суетного дня. Диана свято хранит переплетенный голубой кожей томик ливанского философа Хаила Джиб-рана под названием «Пророк». Эту книгу ей подарил Адриан Уорд-Джексон (Диана помогала ухаживать за ним, когда он умирал от СПИДа).

Общеизвестно серьезное увлечение принца Чарльза нетрадиционной медициной, философией и архитектурой. Может сложиться впечатление, что именно он способствовал расширению кругозора своей жены. Однако это не так. Как-то раз, застав Диану за чтением книги «Перед лицом смерти», он с нескрываемой иронией посоветовал ей не тратить время попусту на изучение таких проблем. Сталкиваясь сегодня со смертью и горем людей, утративших близких, Диана не испытывает страха или растерянности и знает, как себя вести, если окружающие теряют голову от отчаяния или, наоборот, с трусливым легкомыслием отворачиваются от мрачной картины. Любовь к хоровой музыке, которая «затрагивает самые сокровенные струны», красноречиво свидетельствует о глубине и богатстве душевного мира Дианы. Если бы ее сослали на необитаемый остров, призналась как-то принцесса, она взяла бы с собой одну из месс Моцарта, реквиемы Верди и Форе.

Несколько лет интенсивного лечения методами нетрадиционной медицины, помощь друзей и мудрых наставников позволили Диане воскресить свое подлинное «я», растоптанное равнодушием мужа и косностью придворных нравов. С мифом о счастливой красавице-принцессе покончено. Упала маска, и мир увидел живое лицо. Оно ничем не напоминает наивно-кокетливый образ Золушки и не претендует на воплощение святой добродетели. Это действительно лицо живого человека, причем человека гораздо более сдержанного, замкнутого, ранимого, чем хотелось бы думать большинству окружающих. «Диана никогда не любила средства массовой информации, несмотря на их благосклонность, — замечает Кэролин Бартоломью. — На самом деле, она всегда стеснялась журналистов».

Принцесса стала зрелой женщиной и это отразилось на ее внешнем облике. Она попросила Сэма Мак-Найта сделать ей более короткую стрижку в спортивном стиле, которая больше подходит к ее теперешнему настроению и образу жизни. Ее голос также отражает внутреннюю эволюцию. Стоит Диане заговорить о «темных временах», как он становится бесцветным и вялым, понижаясь порой до шепота, словно у нее нет сил вновь заглянуть в мрачную бездну, откуда так трудно было выбраться. Зато когда принцесса в хорошем настроении и полностью владеет своими мыслями и чувствами, ее голос звучит сочно и выразительно, в нем звенит сдержанная радость жизни. Уна Тофоло впервые увидела Диану в Кенсигтонском дворце в октябре 1989 года, и сразу обратила внимание на то, что принцесса ведет себя очень застенчиво и избегает смотреть в глаза собеседнику. «За два года Диана сумела восстановить свою индивидуальность, найти точку опоры в жизни и внутреннюю свободу, которых прежде была лишена», — говорит Уна Тофоло. Объективность этого суждения подтверждают высказывания других очевидцев. Один из знакомых Дианы описывает свою встречу с ней в 1989 году: «С первого взгляда принцесса показалась мне очень стеснительной, нелюдимой. Она сутулилась и во время разговора смотрела в пол. Весь ее облик выражал такую печаль и обреченность, что невольно хотелось помочь. С тех пор Диана сильно изменилась. Теперь у нее есть цель в жизни, она не бродит в потемках, как в дни нашей первой встречи».

Теперь Диана чувствует, что ей по плечу очень серьезные вещи, как например, проблема СПИДа. Это напрямую связано с ее внутренним преображением. Все больше времени и сил она отдает нуждам здравоохранения, в ущерб своим государственным и светским обязанностям. Это нередко вызывает нарекания. Как-то раз Диана вынуждена была присутствовать на скучнейшей встрече с чиновниками из балетной компании, которые недвусмысленно намекнули, что ей следовало бы уделять больше времени их проблемам. Задним числом Диана прокомментировала это так: «Есть проблемы поважнее, чем балет. Например, люди, умирающие прямо на улице». Зимой 1992 года Диана посетила семь ночлежек для бездомных. Обычно ее сопровождал кардинал Бэзил Хьюм, глава римско-католической церкви в Англии и Уэльсе и попечитель Общества защиты бездомных. В январе они с кардиналом Хьюмом провели почти два часа, беседуя с бездомными подростками в ночлежке на южном берегу Темзы. Среди подростков было немало больных алкоголизмом и наркоманов, некоторые старались задеть Диану злобно-агрессивными вопросами; большинство же смотрели на нее с недоумением: чего ради тратит на них время, делать, что ли, нечего?

Во время разговора в помещение ввалился пьяный шотландец. «Эй, да ты классная баба», — гаркнул оборванец, не подозревая, с кем говорит. Впрочем, когда ему объяснили, что перед ним принцесса Уэльская, он ничуть не смутился: «Все равно, классная баба!» Кардинал Хьюм готов был сквозь землю провалиться, а Диана сидела как ни в чем не бывало. Она с юмором относится к подобным выходкам и вообще ведет себя совершенно непринужденно в обществе обитателей лондонского дна. В кругу особ королевской крови и их лицемерных придворных бывает куда труднее. В 1982 году во время королевских скачек на ипподроме Аскот Диана высидела только два дня. Если сами соревнования продолжают вызывать у нее интерес, то многие красочные мероприятия, традиционно приуроченные к скачкам, кажутся теперь скучными и чересчур легкомысленными. «Меня больше не привлекают пышные празднества. Как-то неловко делается. Лучше заняться каким-нибудь полезным делом», — призналась Диана одному из друзей.

По странному стечению обстоятельств, именно принц Чарльз помог Диане реализовать скрытые возможности и испытать свои силы. В июне 1990 года во время матча по конному поло Чарльз сломал правую руку. Он провел неделю в местном госпитале, однако лечебные процедуры оказались безрезультатными, и было принято решение сделать повторную операцию. По совету Чарльза и Пэтти Палмер-Томкинсон принц переехал в Университетскую больницу в Ноттингеме.

Несмотря на то, что больница принадлежит Государственной службе здравоохранения, принца поместили в отдельную палату, только что отремонтированную, а следом за ним из Кенсингтонского дворца прибыл дворецкий Майкл Фосетт и личный шеф-повар принца. Регулярно посещая мужа в больнице, Диана находила время и для других больных, особенно в отделении интенсивной терапии. Она несколько раз заходила к Дину Вудварду, находившемуся в критическом состоянии в результате травмы, полученной в автомобильной катастрофе. Когда больной поправился, принцесса нанесла частный визит его семье. С ее стороны это был жест спонтанного милосердия, и Диана весьма огорчилась, когда эта история получила огласку: семья больного продала информацию газетам.

В этой же больнице произошло событие, во многом определившее дальнейшую жизнь Дианы. Знаменательная встреча состоялась вдали от фоторепортеров, улыбающихся сановников и любопытных зрителей. За три дня до этого в деревне Балдертон, что близ Ньюарка, на скотном дворе своего дома внезапно потеряла сознание домохозяйка Фреда Хиклинг. Врачи поставили диагноз: кровоизлияние в мозг. Когда принцесса, приехавшая навестить Чарльза, впервые увидела ее в отделении интенсивной терапии, Фреда жила только благодаря системе поддержания жизни. Ее муж Питер сидел возле неподвижного тела, не выпуская из рук ладонь жены. Диана расспросила врача и узнала, что случай практически безнадежный. Она тихо попросила у Питера разрешения посидеть рядом с ним. Два часа она не отходила от Питера, пока врачи не сообщили, что его жена мертва. Питера, его приемного сына Нэйла вместе с подругой Сью проводили в отдельную комнату, куда за ними последовала и принцесса. Сью так испугалась при виде покойницы, что поначалу не узнала Диану — решила, что это дама с телевидения. «Называйте меня просто по имени», — сказала принцесса. Она затеяла разговор о повседневных вещах: какие условия в больнице, как себя чувствует принц Чарльз; расспросила Нэйла о его работе в лесничестве. Ей пришло в голову, что Питеру не помешает стаканчик джина, и на поиски отправили телохранителя. Тот ушел и словно в воду канул. Тогда принцесса раздобыла джин для Питера самостоятельно. 53-летний Питер, в прошлом муниципальный служащий, вспоминает: «Она не давала нам упасть духом. Если учесть, что до этого принцесса ровно ничего о нас не знала, можно только удивляться, как профессионально она действовала: сразу нашла подход, не колеблясь принимала решения. Нэйл не раскис только благодаря Диане. Когда мы собирались уходить, он болтал с ней, как со старой знакомой, даже поцеловал в щеку на прощание».

Сам Нзйл вторит отчиму: «Диана такая внимательная, участливая. Сразу видно: можешь на нее положиться. Она знает, что такое смерть и горе».

Питер и Нэйл готовились к похоронам, когда в их дом доставили письмо на бумаге с грифом Кенсингтонского дворца. В самых теплых выражениях Диана писала о своем сочувствии горю родственников покойной. Письмо датировано 4 сентября 1990 года.

Встреча с семьей покойной Фреды Хиклинг стала событием эпохального значения в жизни женщины, которая так долго считала себя никчемной, неспособной дать миру что-либо большее, нежели красивая внешность. Это заблуждение — прямое следствие ее жизни в королевском семействе. Вот свидетельство Джеймса Джилби: «Во время визита в Пакистан она была поражена тем, что пять миллионов людей бросили свои дела, только чтобы посмотреть на нее. В ее голове постоянно идет борьба: «Неужели все эти люди действительно хотят меня видеть? А потом я вернусь домой и буду сидеть тихо, как мышка. Никто не скажет: «Молодец!» Ее сознание мучительно раздваивалось. Там, во внешнем мире — всеобщее поклонение, а дома серое, незаметное существование. Некому сказать доброе слово, не считая детей, разумеется. Окружающие считают, что это в порядке вещей. Она чувствует, что живет в совершенно чуждом мире».

«Подумаешь, какие мелочи», — скажут некоторые. Но для Дианы подобные мелочи значат очень много. Она не ищет восхвалений, но если люди просто благодарят за помощь, формальные обязанности превращаются в личное, сердечное дело. Рукоплескания толпы всегда вызывали у нее лишь недоумение. Другое дело — теплое слово или дружеское рукопожатие. Если это есть, значит, день прошел не зря. Органично присущая ей потребность помогать страдальцам, больным, умирающим стала настоящим призванием. Диана советовалась по этому поводу с деятелями церкви, в том числе архиепископом Кентерберийским и другими выдающимися епископами. «Где бы я ни видела страдающих людей, мне хочется быть там, с ними, делать то, что в моих силах», — признается Диана. Посещение специализированных больниц для тяжелых и безнадежных больных для нее не тяжкий крест, а потребность души. В июле 1991 года Барбара Буш и принцесса Диана посетили отделение для больных СПИДом Миддлсекской больницы, и первая леди Америки сразу же обратила внимание на то, как естественно вела себя в этой ситуации Диана.

Когда прикованный к постели больной заплакал во время разговора с принцессой, она без малейшей аффектации крепко обняла его за плечи. Этот спонтанный жест растрогал не только Барбару Буш, но и других присутствующих. Когда Диана говорит о том, что больным СПИДом нужно не только доброе слово, но и тепло человеческой руки, это не абстрактный призыв: свою искренность она доказала на деле. Рядом с неизлечимо больным Диана чувствует себя гораздо лучше, чем среди придворных интриг.

Высказывания Дианы по проблеме СПИДа вызывают далеко не однозначную реакцию. Ей часто пишут анонимные письма, полные ненависти и угроз. Она не могла не включиться в дискуссию по этому вопросу, потому что вообще не может проходить мимо отверженных, мимо тех, от кого общество отвернулось со страхом и отвращением. Больные проказой, наркоманы, бездомные, дети, подвергающиеся сексуальному злоупотреблению, — Диана сталкивается с самыми страшными язвами общества. «Диана взялась за СПИД, потому что увидела категорию людей, которым никто не желает помочь. Не следует думать, что ее интересует само заболевание, сама проблема СПИДа. Ее интересуют люди, их страдания», — говорит подруга принцессы Анджела Серота.

Уход за больными СПИДом требует не только особого такта — нужны еще твердость и мужество, чтобы нарушить табу, окружающие болезнь, которая пока что не поддается излечению. Диане чуждо ханжество или слезливое сочувствие. Она понимает, что СПИД — это целый комплекс проблем, индивидуальных и социальных. «Хорошо, что она взялась за такое трудное дело, — считает ее брат Чарльз. — Это не то, что обычная благотворительность, когда знаешь, что любой справится не хуже тебя. СПИД — совсем другое. Нужна подлинная любовь к людям и самоотверженность, чтобы делать то, о чем другим страшно даже подумать». Чарльз на собственном опыте убедился, что его сестра в полной мере обладает этими качествами. Он как-то пригласил одного американского друга, умирающего от СПИДА, на крестины своей дочери Китти и попросил его стать ее крестным отцом. Перелет из Нью-Йорка страшно утомил больного, и к тому же он, по понятным причинам, волновался в присутствии члена королевского семейства. «Диана сразу же поняла, в чем дело, — вспоминает Чарльз, — она подошла к нему сама и заговорила с истинно христианским милосердием. Весь день она была к нему особенно внимательна. Ее участие имело для него громадное значение».

Милосердие и самоотверженность — эти черты характера Дианы наиболее ярко проявились, когда она тайно ухаживала за умирающим от СПИДа Адрианом Уорд-Джексоном. Пять месяцев величайшего эмоционального напряжения — целая эпоха в ее жизни. Покойный Адриан Уорд-Джексон был видной фигурой в мире искусства, в частности оперы и балета. Общение с Адрианом, человеком редкого обаяния и кипучей энергии, доставляло ей огромную радость, и в то же время больно было смотреть, как безжалостная болезнь медленно подтачивает его силы. В середине 80-х годов, когда у Адриана обнаружили вирус СПИДа, он не сразу нашел в себе мужество стойко переносить свою судьбу. Будучи заместителем председателя Общества по борьбе со СПИДом (там они, кстати, и познакомились с принцессой), он имел полное представление о том, что его ждет. В 1987 году он поделился своей бедой со старым другом, Анджелой Серота, которая некогда выступала в труппе Королевского балета, но после травмы ноги вынуждена была покинуть сцену и заняться пропагандой и развитием балетного искусства. С этого момента Анджела, волевая, умная и практичная женщина, взяла Адриана под свою опеку, причем ухаживать за больным помогали обе ее дочери, девочки-подростки.

Адриан Уорд-Джексон возглавлял Королевский балет, был председателем Общества современного искусства, директором Театральной Музейной ассоциации. Его заслуги в области театрального искусства принесли ему широкое общественное признание. В марте 1991 года Адриана чествовали в галерее Тейт, где сопровождавшая его Анджела Серота познакомилась с принцессой Дианой. В апреле состояние Адриана резко ухудшилось, и он уже не мог выходить из своей квартиры в престижном районе Мейфер в лондонском Вест-Энде. Анджела находилась при нем почти безотлучно. С этого времени Диана тоже часто навещала больного и однажды даже привела детей — принцев Уильяма и Гарри. Ухаживая за общим другом, женщины прониклись взаимной искренней симпатией и старались поддерживать друг друга. «Одухотворенная красота Дианы произвела на меня большое впечатление, — вспоминает Анджела. — Ее лицо освещает свет внутренней духовности, и в то же время на нем лежит печать безысходной печали. Помню, она всегда настаивала, чтобы я обращалась к ней без формальностей — меня это очень тронуло».

Анджела хорошо запомнила и тот день, когда Диана привела с собой сыновей. Это не было случайностью: принцесса считает своим материнским долгом приучать сыновей к самым разным аспектам жизни и смерти. Уильям показался Анджеле не по годам развитым и необыкновенно чутким ребенком. По ее словам, «он воспринимал болезнь совсем по-взрослому. Уже теперь чувствуются задатки, которые в будущем получат полное развитие: доброта и чувство долга».

Поначалу Анджела старалась не мешать, уходила из комнаты Адриана, чтобы они с Дианой могли спокойно поболтать о последних новостях. Принцесса дала ей прозвище «дама А» и почти всегда приходила с каким-нибудь подарком: букет цветов или что-нибудь в этом роде. «Адриан с удовольствием слушал рассказы о ее повседневных делах, о событиях общественной жизни, смеялся шуткам. Надо сказать, принцесса обращалась с ним с удивительным тактом, пониманием и искренним участием. Это личность, а не разряженная кукла, которая проплывает мимо вас в облаке духов», — вспоминает Анджела. В доме больного царила атмосфера радости — счастье, которое приходит лишь к тем, кто знает, что такое настоящая боль. «Смерть не вызывает у меня печали и уныния, — говорит Анджела. — Это как путешествие в неведомые края. Диана хорошо понимает мои чувства. В общении с больным она находила что-то очень важное для себя. В то же время на Адриана ее присутствие действовало благотворно, он черпал в нем силы». Больного поддерживали сеансами ароматерапии, Анджела читала ему вслух Библию, сочинения Хайла Джибрана и Франциска Ассизского. Большим событием стал телефонный звонок из Калькутты от матери Терезы. Ее индийские друзья привезли умирающему медальон от знаменитой подвижницы в знак любви и дружбы. На похоронах Адриана Диане вручили письмо от матери Терезы, в котором она сообщала, что с нетерпением ждет встречи с принцессой во время ее визита в Индию. К несчастью, мать Тереза серьезно заболела и уехала на лечение в Италию. Принцесса специально отправилась туда, чтобы С ней повидаться. Внимание со стороны матери Терезы очень воодушевляло Диану.

Когда Диане не удавалось прийти, она звонила по телефону, чтобы справиться о состоянии больного. Когда праздновали тридцатилетие принцессы, у нее на руке был браслет, подаренный Адрианом в знак дружеской привязанности. Диана приняла твердое решение оставаться с умирающим другом до самого конца, однако обстоятельства складывались не в ее пользу. В августе болезнь обострилась до такой степени, что врачи настояли на переводе в больницу св. Марии, где больному могли оказать более эффективную помощь. С тяжелым сердцем Диана отправилась вместе с мужем и детьми в круиз по Средиземному морю на яхте, принадлежащей греческому миллионеру Джону Лацису. Она рассчитывала, что в крайнем случае ее доставят вертолетом на ближайший аэродром, откуда она сможет вылететь в Лондон, к умирающему. «Я дождусь Вас», — сказал ей Адриан, когда Диана зашла к нему попрощаться перед отъездом. Эти слова врезались в самое сердце, и Диана считала часы до возвращения в Лондон.

Как только приземлился самолет, доставивший их специальным королевским рейсом на лондонский аэродром, Диана помчалась прямо в больницу св. Марии. «Неожиданно в дверь постучали, — вспоминает Анджела. — Это была Диана. Мы обнялись, и я проводила ее к Адриану. Он был страшно рад ее видеть: загорелую, в легкой футболке. (Диана даже не успела переодеться)». Из больницы Диана поехала домой, в Кенсингтонский дворец, но на следующий же день вновь отправилась к больному с целой охапкой всевозможных подарков. Вместе с матерью приехал принц Уильям, который вошел в палату, сгибаясь под тяжестью жасминового деревца из оранжереи в Хайгроуве. Для Анджелы принцесса привезла корзинку с провизией, специально приготовленной ее шеф-поваром. Умирающий держался мужественно и спокойно. Поэтому Диана и решилась взять с собой сына. «Она могла быть абсолютно спокойна, что вид больного не испугает мальчика», — свидетельствует Анджела. По дороге домой Уильям попросил мать: «Если я буду в школе, когда Адриан начнет умирать, пожалуйста, сообщи мне, чтобы я тоже мог приехать».

И вновь жесткий придворный регламент заставил Диану покинуть Лондон: королевское семейство во главе с самой королевой, как всегда летом, переезжало в Балморал. Диана уехала, заручившись обещанием, что ее немедленно поставят в известность, если состояние больного станет угрожающим. По ее подсчетам, на машине она могла добраться из Шотландии до Лондона за семь часов.

В понедельник 19 августа стало ясно, что дни, а может быть, часы Адриана сочтены. Каноник Роджер Гринакр причастил умирающего. Вечером он был так плох, что сестры разбудили прикорнувшую поблизости Анджелу и попросили ее немедленно дать знать принцессе. Диана не успела на последний рейс на Лондон и попыталась было найти частный самолет — увы, тоже безуспешно. Тогда решила ехать на автомобиле вместе с телохранителем. Расстояние от Балморала до Лондона немалое — 600 миль (965 км). Принцесса провела в дороге всю ночь и к 4 часам утра была в больнице. Еще несколько часов она не смыкала глаз: сидя у изголовья умирающего, держала его за руку и гладила по волосам. Во вторник и среду больной оставался в том же положении. «Мы ухаживали за ним попеременно, — вспоминает Анджела. — Умирал он долго и трудно». Не удивительно, что утром в среду Диана едва не падала от усталости. Она прилегла на кушетке в коридоре, как вдруг в одной из соседних палат поднялся переполох. Там, как выяснилось, лежала женщина, которой недавно сделали операцию на сердце. Ее состояние не внушало опасений, и счастливые родственники собрались у постели больной. Без видимых причин сердце отказало, и мать умерла на руках у детей. Пока врачи и сестры безуспешно пытались спасти больную, Диана утешала потрясенных родственников. Дети были в шоке: разум отказывался примириться с тем, что минуту назад мать оживленно разговаривала с ними, и вот ее нет. Диана оставалась с ними, пока они не покинули больницу. На прощание один из сыновей сказал ей: «Господь взял к себе нашу мать, но на ее место послал нам ангела».

Слухи о том, что принцесса буквально днюет и ночует в больнице св.Марии, дошли до журналистов, и в четверг у входа Диану поджидала группа фоторепортеров. «Некоторые думают, что Диана появилась в самый последний момент, — говорит Анджела. — Это какое-то недоразумение, мы разделили бремя поровну». Утром в четверг 23 августа Адриана не стало. Когда он умер, Анджела вышла в соседнюю комнату позвонить Диане. Прежде чем она заговорила, Диана сказала: «Еду». Когда она приехала, они вместе помолились за упокой души умершего, и затем Диана вышла из палаты, чтобы Анджела Могла побыть у тела друга какое-то время одна. «Я не знаю никого, кроме Дианы, кто бы сначала думал не о себе, а обо мне», — говорит Анджела. Привычка заботиться о других взяла верх над собственным горем. Диана приготовила постель для подруги в соседней комнате и уговорила ее лечь.

Диана понимала, что Анджела как никогда сейчас нуждается в поддержке родных. Пока подруга спала, она уложила ее чемодан и позвонила ее мужу во Францию предупредить, что Анджела вылетит в Монпелье первым же рейсом, как только проснется. Потом принцесса поднялась наверх, в родильное отделение — то самое, где появились на свет ее сыновья. В этот момент ей необходимо было видеть чудо рождения рядом с только что свершившимся таинством смерти. Как ни тяжела утрата, жизнь продолжается. Последние несколько месяцев многому научили Диану. Теперь она твердо знала, что сумеет жить по-новому.

Диана чувствовала, что одержала важную победу, тем более что на этот раз у нее хватило решимости противостоять даже всемогущему придворному протоколу. Ведь принцесса покинула Балморал, не испросив предварительно разрешения королевы, и не подчинилась требованию незамедлительно вернуться из самовольной отлучки. В придворных кругах господствовало убеждение, что в сложившейся ситуации достаточно было нанести символический визит умирающему, и самоотверженность Дианы вызывала недоумение, как нечто из ряда вон выходящее. Принц Чарльз никогда не принимал всерьез ее деятельность и отнюдь не приветствовал многочасовые бдения у постели умирающего — в ущерб формальным обязанностям. Душевный порыв Дианы не нашел отклика в сердцах королевских родственников. Они не понимали, как важно для нее выполнить данное слово: до самого конца оставаться с умирающим другом, облегчая его муки. Но Диана не сдалась. В этот критический момент на внутренних нравственных весах долг милосердия перевесил долг по отношению к королевскому дому с его жестким формальным протоколом. Анджела приводит слова принцессы, отражающие ее переживания в тот период: «Вы оба нуждаетесь во мне. Как странно чувствовать, что кому-то нужна именно я — я сама. Почему именно я?»

На похоронах Диана не отходила ни на шаг от Анджелы, словно ангел-хранитель. Однако во время поминального богослужения в соборе св. Павла их разлучили: придворные чиновники, не взирая на доводы обеих подруг, настояли на соблюдении формальностей. Поскольку богослужение в соборе св. Павла, главном храме страны, считалось официальным мероприятием, членам королевского семейства полагалось сидеть справа от алтаря, а родственникам и друзьям усопшего слева. Как это уже не раз бывало в жизни Дианы, придворный церемониал равнодушно попирал самые сокровенные человеческие чувства. Присутствующие в храме не могли не заметить, как горько она оплакивает ушедшего друга, чья смерть вселила в нее веру в возможность обновления.

Принцесса больше не желала скрывать свою скорбь в угоду придворным условностям. Теперь, когда она поверила в себя, не было нужды прятаться под опостылевшей личиной. Несколько месяцев общения с Адрианом перевернули ее представления о системе ценностей в человеческой жизни. Вскоре после его смерти она писала об этом Анджеле: «Я проникла в такие глубины собственной души, о которых прежде даже не подозревала. Мое отношение к жизни изменилось, стало более устойчивым и сбалансированным».

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.012 сек.)