АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Улица Келтон, Вудсайд

Читайте также:
  1. Внимание при разбивки по населенным пунктам и улицам автоматически сортируется по номерам домов, квартир и корпусов.
  2. ГОРОД МОСКВА, УЛИЦА РАМЕНКИ, ДОМ 21 (Двадцать один), КВАРТИРА 142 (Сто сорок два), условный номер квартиры – 77-77-03/077/2007-545.
  3. Й полицейский участок, Восточная 51-я улица, Манхэттен
  4. Й полицейский участок, Восточная 51-я улица, Манхэттен
  5. Й полицейский участок, Восточная 51-я улица, Манхэттен
  6. Маунт-Альберт, улица Грибблхерст, 67.
  7. Маунт-Иден, Ландшафтная улица, 155
  8. Сент-Кильда, улица Барнета, 14.
  9. Сент-Кильда, улица Барнетта, 14
  10. Тема «Наш город. Моя улица»
  11. Улица Вестри, Трайбека
  12. Улица Вестри, Трайбека

 

Эф переехал через мост в Куинс. По пути он набрал на телефоне Джима номер мобильника Келли.

Никаких гудков. Сразу переход на голосовую почту.

 

«Привет, это Келли. Сейчас я не могу ответить, но…»

 

Эф набрал номер Зака. Несколько гудков, и снова переход на голосовую почту.

В визге тормозов он, обогнув угол, выскочил на улицу Келтон, резко остановил внедорожник у дома Келли, перепрыгнул через низкий заборчик между лужайкой и тротуаром, взбежал на крыльцо. Принялся стучать в дверь, нажимать на кнопку звонка. Его ключи остались дома.

Эф разбежался и с разгона ударил больным плечом в дверь. Не обращая внимания на боль, повторил. После третьего удара дверь распахнулась, по инерции его понесло вперед, он споткнулся. Упал. Поднялся. Побежал на второй этаж. Остановился у двери в комнату Зака. Открыл. Комната была пуста.

Невозможно пуста.

Эф вернулся вниз. Увидел сумку, приготовленную Келли на случай чрезвычайных обстоятельств. Увидел сумки и чемоданы, собранные, но не закрытые. Келли так и не уехала из города.

«Господи, – подумал он. – Это правда».

Фет, Нора и Сетракян поднялись на крыльцо в тот самый момент, когда кто-то набросился на Эфа сзади. Повалил на пол. Эф не поддался, начал бороться, подхлестнутый впрыснутым в кровь адреналином. Извернувшись, он перекатился на спину, пытаясь свалить с себя нападавшего.

Матт Сейлс. Эф видел его мертвые глаза, чувствовал идущий от тела жар.

Тварь, которая недавно была Маттом, зарычала. Эф ухватил рукой его подбородок, едва недавно обращенный вампир начал открывать рот. Он нажимал что было сил, удерживая жало во рту. Матт напрягся и замотал головой, пытаясь высвободиться.

Эф увидел Сетракяна, вытаскивающего меч. Крикнул:

– НЕТ! – и в ярости скинул с себя Матта.

Вампир вновь зарычал, откатился в сторону и встал на четвереньки, наблюдая за поднимающимся с пола Эфом.

Рот его как-то странно шевелился, вампир только привыкал использовать новые мышцы, язык поднимался вверх, чтобы не мешать жалу. Эф огляделся в поисках оружия, увидел теннисную ракетку, лежащую на полу у стенного шкафа, схватил обмотанную изолентой ручку обеими руками, замахнулся и шагнул к Матту. Все свои чувства к нему – мужчине, который вошел в дом его жены и лег в ее постель… который хотел стать отцом его сыну… который пытался во всем заменить собой Эфа – вложил в удар титановым ободом по челюсти, чтобы разнести и ее, и тот ужас, что скрывался во рту. Новообращенных вампиров отличала плохая координация движений, и Эфу пришлось нанести семь или восемь увесистых ударов, вышибая зубы, дробя кости, прежде чем Матт рухнул на колени. Внезапно он рванулся вперед, ухватил Эфа за лодыжки и сбил с ног. Возможно, злость, направленная именно против Эфа, все еще кипела в Матте. Он поднялся, скаля оставшиеся зубы, но Эф пнул Матта в лицо, а потом ударом в грудь отбросил от себя. Отступив за перегородку на кухню, Эф увидел тесак, подвешенный за лезвие на магнитной полоске.

Ярость не бывает слепой. Ярость всегда целенаправленная. У Эфа возникло ощущение, что он смотрит в телескоп, только не с той стороны. Сначала он видел только тесак, потом – только Матта.

Матт ринулся на него, но Эф свободной рукой прижал его к стене. Схватил за волосы и дернул назад, чтобы подставить под удар вампирскую шею. Рот Матта открылся, жало высунулось из него, чтобы вонзиться в шею Эфа. Горло Матта раздулось, и Эф пустил в ход тесак. Он бил со всей силы, быстро нанося удар за ударом. Лезвие пробивало шею и втыкалось острием в стену, Эф выдергивал его и снова вгонял в шею. Перерубил позвоночник. В ранах пузырилась белая жижа. Тело Матта обмякло, руки повисли. Но Эф не останавливался, пока голова Матта не осталась у него в руке. Тело мешком повалилось на пол.

Вот тогда Эф угомонился. Увидел – пусть и не полностью осознав это, – что держит в руке голову, а отросток с жалом вывалился через отрубленную шею и продолжает подрагивать.

Увидел, что Нора и остальные наблюдают за ним, стоя у открытой двери. Увидел стену, забрызганную белой жижей, которая медленно стекала вниз. Присмотрелся к голове.

Кровавые черви ползли по лицу Матта, по щекам, через глаза, к волосам, стремясь добраться до пальцев Эфа.

Эф разжал пальцы, и голова со стуком упала на пол, но не откатилась. Эф бросил нож, который беззвучно упал на живот Матта.

– Они забрали моего сына, – прошептал Эф.

Сетракян увлек его в сторону, подальше от ядовитой вампирской крови. Нора включила ультрафиолетовую лампу, чтобы стерилизовать тело Матта.

– Срань господня, – выдохнул Фет.

– Они забрали моего сына, – повторил Эф, словно объясняя свое поведение.

Шум крови в его ушах стих, он уловил шум подъезжающего автомобиля. Открылась дверца, заиграла тихая музыка.

– Спасибо! – выкрикнул кто-то.

Такой знакомый голос…

Эф поспешил к выбитой парадной двери. Посмотрев на улицу, он увидел Зака, который вылез из микроавтобуса и теперь закидывал на плечо лямку ранца.

Зак еще пересекал тротуар, когда попал в объятия отца.

– Папа?

Эф оглядел его, сжал голову в руках, всмотрелся в глаза, лицо.

– Что ты… – начал Зак.

– Где ты был?

– У Фреда… – Зак попытался вырваться. – Мама не приехала, вот мать Фреда и отвезла меня к ним.

Эф отпустил Зака. «Келли!»

Зак смотрел мимо него, на дом.

– Что случилось с дверью?

Он шагнул к дому, когда в дверном проеме появился Фет, а за ним Сетракян. Здоровяк в байковой рубашке, джинсах и высоких ботинках и старик в твиде, с большой тростью, набалдашник которой был отлит в форме волчьей головы.

Зак посмотрел на отца. Только теперь флюиды тревоги дошли до него.

– Где мама? – спросил мальчик.

 

«Лавка древностей и ломбард Никербокера»

 

Эф стоял в заставленном стопками книг коридоре квартиры Сетракяна. Смотрел на Зака, который ел пирожное с ванильным кремом, сидя за кухонным столом. Нора расспрашивала его о школе, чтобы отвлечь от мыслей о случившемся.

Эф все еще чувствовал затылком хватку Владыки. Жизнь его строилась на определенных допущениях, и окружающий мир строился на определенных допущениях, но теперь все, на что он опирался, пошло прахом, и он понимал, что не знает, от чего можно оттолкнуться, чтобы строить новую жизнь.

Он поймал на себе взгляд Норы и мог сказать по выражению лица, что пугает ее.

Эф этому не удивлялся. Он отдавал себе отчет, что прежнего здравомыслия ему уже не вернуть, и в нем появилась и навсегда останется толика безумия.

Он спустился на два этажа, в подвальный арсенал Сетракяна. Ультрафиолетовые лампы у двери не горели, старик показывал Фету свой боезапас. Крысолов восторгался модифицированным гвоздезабивным пистолетом: тот же автомат «узи», только черно-красный, чуть длиннее и уже.

Сетракян сразу подошел к Эфу.

– Вы поели?

Тот покачал головой.

– Как ваш мальчик?

– Испуган, но не подает вида.

Сетракян кивнул.

– Как и мы все.

– Вы видели его прежде. Монстра. Владыку.

– Да.

– Вы пытались его убить.

– Да.

– Вам не удалось.

Сетракян сощурился, словно заглядывал в прошлое.

– Тогда я не подготовился к встрече должным образом. Теперь он от меня не уйдет.

Фет вертел в руках предмет, напоминающий фонарь, с заостренным штырем, торчащим из основания.

– Точно не уйдет, – заявил Василий. – С таким арсеналом мы его достанем.

– Какие-то элементы конструкции я собрал сам, из деталей, поступающих в продажу. Но самому мне бомбу не сделать. – В подтверждение сказанному Сетракян сжал в кулак искалеченные пальцы. – В Нью-Джерси есть один серебряных дел мастер, который работает для меня с металлом.

– То есть вы купили все это не в радиомагазине?

Сетракян взял из рук крысолова тяжелый, похожий на фонарь предмет. Он был сделан из темного пластика, в массивном основании размещались батареи; из днища выходил стальной пятнадцатисантиметровый штырь.

– По существу, это ультрафиолетовая мина. Одноразовое оружие, которое испускает веер чистейшего ультрафиолета спектра С, убивающего вампиров. Оно рассчитано на то, чтобы очистить большое помещение, и при полной зарядке горит очень жарко, правда, короткое время. Когда мина срабатывает, вам лучше убраться подальше. Температура и излучение могут… причинить неудобства.

– А что скажете про этот гвоздезабивной пистолет? – спросил Фет.

– Работает на порохе, заряды такие же, как в дробовике. В магазине пятьдесят гвоздей. Гвозди без шляпки, четырехсантиметровые. Серебряные, разумеется.

– Разумеется, – восхищенно кивнул Фет, примеривая к своей огромной ладони обтянутую резиной ручку.

Сетракян оглядел подвал: доспехи на стенах, ультрафиолетовые лампы и зарядные устройства на полках, холодное оружие с серебряными клинками, зеркала с серебряной амальгамой, опытные образцы, еще не доведенные до ума, его записи, рисунки. Величие момента едва не сокрушило старика. И ему оставалось только надеяться, что страх не превратит его вновь в беспомощного юношу, каким он когда-то был.

– Я так долго этого ждал, – вымолвил он.

И пошел наверх, оставив Эфа и Фета внизу. Здоровяк-крысолов отсоединил гвоздезабивной пистолет от зарядного устройства.

– Где вы нашли этого старика?

– Он сам меня нашел, – ответил Эф.

– По роду моей деятельности я побывал во многих подвалах. И, походив по этому, думаю… он принадлежит безумцу, который на самом деле разумнее всех.

– Он не безумец.

– Он вам вот это показывал? – Фет подошел к стеклянной банке, в которой плавало сердце. – Человек превратил сердце убитого им вампира в домашнего любимца и держит в подвальном арсенале. Конечно же, он безумец. Но меня это не смущает. Я тоже не совсем в своем уме. – Он присел, приблизил лицо к банке. – Эй, кис-кис-кис! – Присоска ударила в стекло, пытаясь добраться до крысолова.

Фет поднялся, посмотрел на Эфа. Во взгляде его читалось: «Вы можете в такое поверить?»

– Все это куда лучше, чем те дела, что я наметил себе, проснувшись утром. – Василий прицелился в банку из гвоздезабивного пистолета, потом опустил руку. – Не будете возражать, если я оставлю его себе?

Эф покачал головой.

– Нет вопросов.

Эф поднялся наверх и немного помедлил в коридоре, увидев, что Сетракян сидит с Заком за кухонным столом. Сетракян снял с шеи серебряную цепочку, на которой висел ключ от подвала, и скрюченными пальцами застегнул ее на шее одиннадцатилетнего мальчика, потом похлопал его по плечу.

– Почему вы это сделали? – спросил Эф Сетракяна, как только они остались одни.

– Внизу есть вещи, записи, книги, которые необходимо сохранить. Они могут принести пользу будущим поколениям.

– Вы не собираетесь вернуться?

– Я принимаю необходимые меры предосторожности. – Сетракян огляделся, дабы убедиться, что их никто не подслушивает. – Пожалуйста, поймите. Несколько новых вампиров – далеко не все, чем располагает Владыка. Мы даже представить себе не можем его истинного могущества. Он обитает на этой земле тысячелетия. И однако…

– И однако он – вампир.

– А вампиров можно уничтожить. Наш наилучший шанс – выгнать его из темноты. Под убийственные лучи солнца. Вот почему мы должны дождаться рассвета.

– Я хочу найти его прямо сейчас.

– Я знаю. Именно на это он и рассчитывает.

– У него моя жена. И Келли оказалась там только по одной причине – из-за меня.

– Личные обязательства перед дорогим вам человеком – это серьезный мотив. Но вы должны знать: если она действительно у него, то он уже обратил ее.

Эф покачал головой.

– Нет.

– Я говорю это не для того, чтобы разозлить вас…

– Нет!

Сетракян кивнул. Подождал, пока Эф возьмет себя в руки.

– «Анонимные алкоголики» сильно мне помогли, – вновь заговорил эпидемиолог. – Не научили только одному – смирению перед тем, что невозможно изменить.

– Я такой же, – кивнул Сетракян. – Возможно, эта общая черта и свела нас вместе. Наши цели на текущий момент полностью совпадают.

– Почти полностью, – поправил его Эф. – Потому что только один из нас фактически убьет этого мерзавца. И это буду я.

Нора с нетерпением дожидалась возможности поговорить с Эфом. Она подскочила к нему, как только Эф отошел от Сетракяна, и увела в выложенную кафелем ванную старика.

– Не делай этого.

– Не делай чего?

– Не проси, о чем собираешься попросить. – В ее карих глазах стояла мольба. – Не проси!

– Но я хочу…

– Я напугана до потери пульса… но я заслужила право быть рядом с тобой. Я тебе понадоблюсь.

– Конечно. Однако ты нужна мне здесь. Присматривать за Заком. И кроме того… один из нас должен остаться. Чтобы продолжать наше дело. На случай… – Он недоговорил. – Я знаю, что прошу многого.

– Слишком многого.

Эф посмотрел Норе в глаза.

– Я должен ее найти.

– Понимаю.

– Я просто хочу, чтобы ты знала…

– Можешь не объяснять, – оборвала его Нора. – Но… я рада, что ты этого хочешь.

Он притянул ее к себе, обнял. Рука Норы поднялась, погладила его по волосам. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него, чтобы сказать что-то еще… а потом поцеловала. Прощальным поцелуем, с надеждой на возвращение.

Эф опустил руки и кивнул, как бы говоря, что он все понимает.

Он увидел, что Зак наблюдает за ними из коридора. Эф не стал и пытаться что-либо объяснять сыну. Оставить мальчика одного, уйти из относительной безопасности мира на поверхности в подземелье, чтобы схватиться там с демоном – все это совершенно не вязалось с прежним Эфом.

– Ты останешься с Норой, хорошо? Мы поговорим, когда я вернусь.

Зак настороженно смотрел на него. Все-таки он был еще ребенок. Он чувствовал, что происходит что-то, но до конца не понимал – что именно.

– Вернешься откуда?

Эф крепко обнял сына, словно боялся, что тот мог рассыпаться на миллион фрагментов. Он дал себе слово, что обязательно возьмет верх, потому что в противном случае мог потерять слишком уж много.

Они услышали крики, автомобильные гудки и подошли к выходящему на запад окну. В нескольких кварталах от них улицу подсвечивали тормозные огни. Люди выскакивали из автомобилей, выходили из домов, дрались. Горел дом, но никто не собирался тушить пожар.

– Это начало конца, – сказал Сетракян.

 

Морнингсайд-Хайтс

 

С прошлой ночи Гус бежал и бежал. Наручники не позволяли ему свободно передвигаться по улицам. Он нашел старую рубашку и мог бы прикрыть сложенные на животе руки, но многих ли сумел бы этим обмануть? Через черный ход он прокрался в кинотеатр и поспал в темноте. Подумал об одной мастерской в Вест-Сайде, где разбирали угнанные автомобили, потратил много времени, чтобы добраться туда, но нашел ее пустой. Не запертой, а пустой. Покопался в инструментах, которые сумел там найти, попытался распилить цепь, соединяющую наручники. Даже включил электрическую ножовочную пилу и при этом чуть не распилил себе запястье. Одной рукой ничего не сделаешь, и Гус покинул мастерскую.

Он поискал нескольких своих дружков, но не нашел ни одного из тех, кому мог доверять. И улицы выглядели как-то странно. Они словно вымерли. Он знал, что происходит. И когда солнце скатилось к горизонту, понял, что его время истекает – вместе с шансами на спасение.

Конечно, он рисковал, возвращаясь домой, но, с другой стороны, копы в этот день ему практически не попадались, и к тому же он волновался из-за madre. Проскользнул в здание, прикрыв скованные руки рубашкой, поднялся по лестнице на шестнадцатый этаж. В коридоре никого не встретил. Прислушался у двери. Как обычно, работал телевизор.

Он знал, что звонок сломан, и постучал. Подождал, постучал вновь. Пнул дверной косяк – дверь задребезжала, сотрясая тонкие стены.

– Криспин, – прошипел он, зовя брата-торчка. – Криспин, сраный говнюк. Открой эту гребаную дверь.

Гус услышал, как скрипнул замок. Подождал, но дверь не открылась, поэтому Гусу пришлось размотать рубашку, которая прикрывала скованные руки, и повернуть ручку.

Криспин стоял в углу, слева от дивана, который служил ему кроватью. Гус увидел, что все шторы задернуты, а на кухне открыта дверца холодильника.

– Где мама? – спросил Гус.

Криспин не ответил.

– Гребаный ширяло. – Гус закрыл дверцу холодильника. На полу натекла лужа воды. – Она спит?

Криспин молчал. Смотрел на Гуса.

И Гус начал врубаться. Он присмотрелся к Криспину, которого вообще старался не удостаивать взглядом, и увидел черные глаза, осунувшееся лицо.

Гус подошел к окну, раздвинул шторы. Наступила ночь. В небо поднимался дым от пожара.

Гус повернулся к Криспину, а тот, рыча, уже бежал к нему. Гус выставил вперед руки и успел подсунуть цепь под подбородок, приподнять его, не давая открыться рту, не давая вылезти жалу.

Потом ухватил в кулак волосы на затылке брата и рванул. Так сильно, что Криспин повалился на пол. Гус упал на него, пытаясь удавить Криспина цепью. Его черные глаза вылезли из орбит, шея раздувалась, рот пытался открыться, но Гус держал брата мертвой хваткой. Время шло, Криспин продолжал брыкаться, не терял сознания… и тут Гус вспомнил, что дышать вампирам не нужно и таким манером их не убить.

Он поднял Криспина за шею. Тот пытался вырваться, освободиться и от цепи, и от рук младшего брата. Последние несколько лет Криспин был обузой для матери и доставлял Гусу немало хлопот. Теперь вот стал вампиром, и Гус более не видел в нем брата, только говнюка. А потому подтащил Криспина к стене и вогнал головой в декоративное зеркало. Потом еще раз. Но толстое стекло не разбилось, пока зеркало не упало на пол. Гус свалил Криспина на пол, схватил самый длинный осколок стекла и обеими руками вогнал острие в шею. Осколок перерубил позвоночник и вышел спереди. Гус повел осколок вбок, разрезая шею, но забыл про острые кромки и порезал ладони. Боль пронзила его, но он не остановился, пока голова брата не отвалилась от тела.

Гус подался назад, глядя на окровавленные руки. Он не хотел, чтобы черви из белой крови Криспина переползли на него. Гус увидел их на ковре и поэтому отошел подальше. Он смотрел на брата, его мутило, но ощущения утраты Гус не испытывал. Для него Криспин давно уже умер.

Гус вымыл руки над раковиной. Увидел, что порезы длинные, но неглубокие. Воспользовался полотенцем, чтобы остановить кровотечение, прошел в спальню матери.

– Мама?

Он лелеял надежду, что ее нет дома. Увидел, что кровать заправлена и пуста. Гус уже собрался уйти, но опустился на колени и заглянул под кровать. Только коробки и гантели, которые она купила лет десять назад. Возвращаясь на кухню, Гус услышал шорох в стенном шкафу. Остановился, прислушался. Подошел к двери, открыл. Все наряды матери, сброшенные с вешалок, грудой лежали на полу.

Груда шевелилась. Гус потянул за желтое платье с подложными плечиками, и ему открылось лицо madre, осунувшееся, с черными глазами.

Гус закрыл дверь. Не захлопнул, чтобы тут же убежать, просто закрыл и замер. Ему хотелось плакать, но глаза остались сухими, только тяжелый вздох сорвался с губ. Гус оглядел спальню в поисках какого-нибудь оружия, чтобы отрезать матери голову…

…и только тут осознал, до чего докатился этот мир. Он повернулся к закрытой двери и прижался к ней лбом.

– Прости, мама, – прошептал он. – Lo siento. Мне следовало быть здесь. Мне следовало быть здесь…

Потрясенный, он прошел в свою комнату. Из-за наручников не мог переодеть рубашку. Запихал какую-то одежду в бумажный пакет, в надежде, что наручники все-таки удастся снять, сунул под мышку.

Вспомнил старика. Ломбард на 118-й улице. Вот кто мог ему помочь. И помочь в борьбе с этими тварями.

Он покинул квартиру, вышел в коридор. Около лифтов стояли люди, Гус наклонил голову и двинулся к ним. Он не хотел, чтобы его узнали, не хотел разговаривать ни с кем из соседей матери.

Но на полпути вдруг осознал, что эти люди не говорят, не шевелятся. Гус поднял голову и увидел, что все трое смотрят на него. Остановившись, он разглядел их глаза – черные и пустые. Путь ему перегородили вампиры.

Они направились к нему, и в следующее мгновение Гус уже отбивался от них скованными руками, бросал их на стены. Впечатывал лицами в пол. Пинал, пока они лежали, зная, что долго лежать они не будут. Не давая им пустить в ход жало, раскроил пару черепов каблуками тяжелых ботинок и побежал к лифту. Двери кабины закрылись до того, как вампиры догнали его.

Гус, тяжело дыша, спускался вниз, считая этажи. Бумажного пакета с одеждой он лишился: все осталось в коридоре.

Кабина остановилась на первом этаже, двери раскрылись. Гус вышел, пригнувшись, и приготовился к схватке. Однако в вестибюле он никого не увидел. Но за дверью подъезда, в ночи, подсвеченной оранжевым заревом, слышались крики и вопли. Гус вышел на улицу, увидел, что полыхает в соседнем квартале и пламя грозит перекинуться на соседние дома. Он видел, как люди с колами и другим самодельным оружием бегут к пожару.

С другой стороны к нему приближалась группа из шести человек. Они шли – не бежали. Мужчина проскочил мимо Гуса со словами: «Эти долбоебы повсюду, чел», – и указал на приближающуюся шестерку. Кому-то они могли показаться обычной уличной бандой, грабящей прохожих. Но в оранжевом свете пожара Гус увидел во рту одного из них жало. Вампиры обращали людей на улице!

Пока он наблюдал, из дыма вынырнул черный внедорожник с яркими галогеновыми фарами. Гус повернулся и побежал, преследуя свою тень, побежал прямо на шестерку. Они надвинулись на него, с бледными лицами и черными глазами, заблестевшими в свете фар. Гус услышал, как распахнулись дверцы внедорожника и тяжелые ботинки ступили на мостовую. Оказавшись меж двух огней, он ринулся на скалящихся вампиров, размахивая кулаками и бодая их в грудь головой. Не хотел дать им шанс выстрелить в него жалом. Но кто-то из вампиров схватился за цепь, которая соединяла наручники, и дернул, свалив Гуса на асфальт. Через мгновение все шестеро столпились вокруг него, затеяв драку: каждый хотел напиться крови из шеи Гуса.

Потом что-то чвакнуло, и один вампир закричал. Что-то шлепнуло, и второй остался без головы.

Того вампира, что стоял над ним, вдруг сшибли с ног. Гус откатился в сторону и встал на колени, наблюдая за уличной схваткой.

На внедорожнике приехали не копы. Парни в черных капюшонах, скрывающих лица, черных комбинезонах, черных высоких ботинках. Они стреляли из маленьких арбалетов с пистолетной рукояткой и больших – с деревянным винтовочным прикладом. Гус увидел, как один парень прицелился в вампира и всадил стрелу в его шею. Прежде чем вампир успел поднять руки и прикрыть шею, стрела взорвалась в ней, оторвав голову. Одним вампиром стало меньше.

Гус понял, что наконечники стрел серебряные и снабжены зарядом, взрывающимся при контакте.

Охотники на вампиров. Гус в изумлении смотрел на этих парней. Другие вампиры выходили из подъездов домов, но эти стрелки попадали им в шеи с двадцати пяти, а то и тридцати метров.

Один из них быстрым шагом направился к Гусу, словно ошибочно принял его за вампира, и, прежде чем Гус успел произнести хоть слово, наступил ему на руки, пригвоздив их к мостовой. Потом перезарядил арбалет и прицелился в цепь. Стрела с серебряным наконечником разорвала цепь, воткнулась в асфальт. Гус закрыл глаза, но взрыва не последовало. Руки его освободились, пусть на запястьях и остались «браслеты», а в следующее мгновение охотник за вампирами поставил его на ноги. Чувствовалось, что сила у него невероятная.

– Вот это да! – воскликнул Гус, переполненный радостью. – Где я могу записаться?

Но его спаситель вдруг застыл, что-то привлекло его внимание. Гус присмотрелся и увидел, что в тени капюшона прячется мертвенно-белое лицо с черно-красными глазами и тонким, практически безгубым ртом.

Охотник смотрел на кровавые полосы на ладонях Гуса.

Юноша знал этот взгляд. Видел его в глазах брата и матери.

Он попытался вырваться, но охотник крепко держал его за руку. Открыл рот, показалось жало.

Тут подошел другой охотник и приставил стрелу заряженного арбалета к шее первого. Стянул с его головы капюшон. Гус увидел лысую голову и старческие глаза зрелого вампира. Он зарычал, негодуя, что на него наставили оружие, потом отдал Гуса второму охотнику – судя по бледному лицу, виднеющемуся под капюшоном, тоже вампиру, который повел его к внедорожнику и швырнул на сиденья третьего ряда.

Остальные охотники в капюшонах забрались в салон, и внедорожник укатил, развернувшись посреди улицы. Гус понимал, что в салоне только один человек – это он сам. И чего же они от него хотели?

Удар в висок отключил его, так что больше вопросов не возникло. Внедорожник проскочил сквозь клубы дыма, на следующем перекрестке повернул и помчался на север Манхэттена.

 

«Ванна»

 

«Ванна», образовавшаяся на месте башен Всемирного торгового центра, уходила в глубину на семь этажей. Она была ярко освещена: работа в ней шла круглые сутки. Однако в эту ночь в котловане царила тишина, все машины и механизмы застыли. Наверное, впервые с того дня, как рухнули башни.

– Почему? – спросил Эф. – Почему именно здесь?

– Это место притягивало его, – ответил Сетракян. – Крот устраивает себе гнездо в мертвом стволе упавшего дерева. Гангрена начинается в ране. Для него нет ничего приятнее человеческой трагедии и боли.

Эф, Сетракян и Фет сидели в микроавтобусе Фета, припаркованном на Церковной улице. Сетракян с термовизором устроился у окошка в задней дверце. Машин практически не было. Лишь изредка проезжали такси или автофургон. Никаких пешеходов. И никаких вампиров.

– Здесь слишком светло. – Сетракян не отрывался от термовизора. – Они не хотят, чтобы их видели.

– Мы не можем кружить и кружить вокруг котлована, – заметил Эф.

– Если их так много, как мы предполагаем, они должны быть неподалеку, – сказал Сетракян. – Чтобы вернуться в логово до рассвета. – Он посмотрел на Фета. – Представьте себе, что это крысы.

– Вот что я вам скажу, – откликнулся Фет. – Я никогда не видел крысу, идущую через парадную дверь. – Он немного подумал, а потом протиснулся мимо Эфа к передним сиденьям. – У меня есть идея.

По Церковной улице он поехал на север, к городской ратуше, расположенной в квартале к северо-востоку от котлована. Ратушу окружал большой парк. Фет заехал на стоянку для автобусов и заглушил двигатель.

– В этом парке – одна из самых больших в городе крысиных колоний. Мы пытались убрать весь плющ, потому что он очень уж хорошо скрывает землю. Поменяли контейнеры для мусора, но ничего не помогло. Они играют здесь, как белки, особенно в полдень, когда люди приходят сюда перекусить. Еда очень их радует, но еду они могут добыть где угодно. Инфраструктура, вот что влечет их сюда. – Фет указал на землю. – Под нами находится заброшенная станция подземки. Она так и называлась – «Ратуша».

– Она связана с действующими линиями? – спросил Сетракян.

– Под землей все связано, так или иначе. Долго ждать им не пришлось.

– Вот! – воскликнул Сетракян.

В свете уличного фонаря Эф увидел оборванку, метрах в тридцати от них.

– Бездомная.

– Нет, – возразил Сетракян и передал термовизор Эфу.

Женщина ярко-красным пятном выделялась на холодном и потому тусклом фоне.

– Вампирский обмен веществ, – пояснил Сетракян. – А вон еще одна.

Полная женщина шагала с трудом, переваливаясь на слоновьих ногах. Чтобы не упасть, она придерживалась за железный заборчик, огораживающий парк.

И еще: мужчина в фартуке уличного продавца газет нес на плече тело. Перекинул через заборчик, неловко перелез сам. Свалился, порвал брючину, безо всяких эмоций поднялся, взвалил тело на плечо и проследовал под деревья.

– Да, – кивнул Сетракян. – Это здесь.

По телу Эфа пробежала дрожь. Эти ходячие патогены, эти заразные болезни в человеческом обличье вызывали у него отвращение. Его мутило, когда он видел, как они сползаются к парку, словно низшие животные, убегающие от света, повинуясь инстинкту. Он чувствовал, что они спешат, совсем как жители пригородов, торопящиеся на последний поезд домой.

Они тихонько вышли из микроавтобуса. Фет надел защитный костюм из тайвека и резиновые сапоги. Предложил запасные комплекты остальным, но Эф и Сетракян взяли только сапоги. Сетракян, никого не спросив, опрыскал всех спреем, отбивающим запах, – из флакона с оленем и двумя красными перекрестьями на этикетке. Но спрей, разумеется, не мог скрыть ни выдыхаемый ими углекислый газ, ни удары сердца, ни движение крови.

На Фета нагрузили большую часть снаряжения. Гвоздезабивной пистолет висел в чехле на груди, вместе с тремя дополнительными магазинами серебряных гвоздей без шляпки. Различные инструменты и приспособления крепились на ремне, включая монокуляр ночного видения, фонарь черного света и один из кинжалов Сетракяна с серебряным клинком в кожаных ножнах. В левой руке Василий держал мощную лампу черного света, на плечо повесил мешок с ультрафиолетовой миной.

Сетракян в одной руке нес свою трость, в другой – лампу черного света. Термовизор лежал в кармане пальто. Старик дважды проверил, что коробочка с таблетками по-прежнему в кармане жилетки, а вот шляпу он оставил в микроавтобусе.

Эф тоже держал в левой руке ультрафиолетовую лампу. Его грудь пересекала перевязь, а над левым плечом торчала рукоятка шестидесятисантиметрового серебряного меча, висевшего за спиной.

– Я не уверен, что это правильно, – пробурчал Фет. – Спускаться вниз, чтобы сразиться с монстром на его территории.

– У нас нет другого выхода, – ответил Сетракян. – День – единственная часть суток, когда мы точно знаем, где он. – Он посмотрел на светлеющее небо. – Ночь на исходе. Идем.

Они подошли к калитке в низком заборе, которая запиралась на ночь. Эф и Фет быстро перебрались через нее, потом помогли Сетракяну.

Шум чьих-то шагов – шло несколько человек, быстрым шагом, при этом они кого-то волокли – заставил их углубиться в парк.

Под деревьями стояла тьма. Они слышали журчание фонтана и доносящийся с улицы шум проезжающих автомобилей.

– Где они? – прошептал Эф.

Сетракян достал из кармана термовизор. Оглядел парк, потом протянул его Эфу. Эф увидел ярко-красные фигуры, быстро двигающиеся по холодному фону.

И получил ответ: они везде. Вампиры стекались к какому-то месту, расположенному к северу от них.

Скоро стало понятно, куда они идут. Их как магнитом тянуло к небольшому домику, который стоял с бродвейской стороны парка. На таком расстоянии они могли разглядеть только общие контуры темного сооружения. Оставалось только наблюдать и ждать, когда последний вампир исчезнет в домике. Новых вампиров термовизор Сетракяна более не обнаруживал.

Света прибывало и, подбежав к домику, они увидели, что это информационный киоск, закрывающийся на ночь. Фет распахнул дверь, внутри никого не было.

Они вошли. На деревянном прилавке лежали туристические проспекты с описанием маршрутов и расписанием автобусов. Фет направил луч ручного фонарика на крышку люка в полу. На створках имелись ушки для висячего замка, но сами замки отсутствовали. Большими буквами там было вычеканено: «УГТ» – Управление городского транспорта.

Фет откинул сначала одну створку, потом другую. Эф стоял с лампой наготове. Ступени вели в темноту. Сетракян осветил выцветшую надпись на стене, когда Фет уже начал спускаться.

– Аварийный выход, – сказал Фет. – После Второй мировой войны старой станцией «Ратуша» перестали пользоваться. Рельсовый путь поворачивал по слишком крутому для более современных и скоростных поездов радиусу, платформы кому-то показались слишком узкими. Хотя поезда шестой линии вроде по-прежнему здесь поворачивают. – Он огляделся по сторонам. – Должно быть, наземную часть прежнего аварийного выхода снесли и заменили информационным киоском.

– Отлично, – кивнул Сетракян. – Пошли.

Он последовал за Фетом, Эф шел в арьергарде. Закрывать за собой створки крышки они не стали, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро подняться на поверхность. Грязь и копоть покрывали края ступенек, но посередине их счистили подошвы ног. Внизу было чернее, чем самой черной ночью.

– Следующая остановка – тысяча девятьсот сорок пятый год, – пробасил Фет.

Лестничный пролет закончился у открытой двери, которая вела к более широким ступеням. По ним они спустились в старый вестибюль под выложенным плиткой куполом, который увенчивался световым фонарем. Сквозь грязное стекло они разглядели уже синеющее небо. Лестницы и доски лежали у стены, рядом с билетной кассой. Турникетов не было, станция принимала пассажиров в те далекие годы, когда до использования жетонов еще не додумались.

Из дальней арки лестница, ширины которой хватало только на пять человек, спускалась на узкую платформу. Они прислушались, остановившись у арки, но до их ушей донесся лишь визг тормозов далекого поезда. Потом спустились на заброшенную платформу.

Они словно попали в кафедральный собор. С арочных потолков свисали бронзовые люстры, только лампы в них, увы, не горели. Керамические плитки были выложены зигзагами – рисунок напоминал гигантские застежки-молнии. Через два воздушных фонаря на платформу проникал аметистовый свет, остальные фонари когда-то заделали свинцовыми заглушками, опасаясь воздушных налетов даже после того, как Вторая мировая война закончилась. Свет проникал и еще через какие-то щели, очень слабый свет, но все-таки они видели уходящий вдаль, проложенный по дуге рельсовый путь. Облицовка стен местами выкрошилась, но большие белые плиты с синими буквами, складывающимися в слово «РАТУША», сохранились.

Слой пыли, лежащий на платформе, пятнало множество следов вампиров, которые вели в темноту тоннеля.

Они подошли к краю платформы, спустились на рельсы. Выключили фонари, и ультрафиолетовая лампа Эфа высветила множественные многоцветные лужи мочи. Сетракян уже собрался достать термовизор, когда они услышали за спиной шум. Опоздавшие спускались из вестибюля на платформу. Эф выключил лампу черного света, и они отошли к стене тоннеля.

Опоздавшие спустились с платформы, шурша ногами по щебенке, которой были засыпаны шпалы. Сетракян следил за ними по термовизору. Он увидел две оранжево-красные фигуры, ничем не отличающиеся от других вампиров. Первая исчезла, и Сетракяну потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что вампир проскочил в стенной проем, который они пропустили. Второй вампир остановился у проема, но не нырнул в него, а посмотрел в их сторону. Сетракян не шевельнулся, зная, что ночное видение у вампира еще не развилось, поскольку обратили его недавно. Что-то горячее оранжевое потекло по ноге, переходя в теплое желтое и совсем уже остывая на земле: существо опорожняло мочевой пузырь. Вампир по-прежнему смотрел в их сторону, как хищный зверь, почувствовавший добычу, потом наклонил голову и исчез в стенном проеме.

Сетракян двинулся в обратную сторону, остальные последовали за ним. Вонь свежей, еще теплой вампирской мочи заполняла тоннель, запах жженого аммония вызвал у Сетракяна давние, отвратительные ассоциации. Они обогнули лужу, направляясь к стенному проему.

Эф достал из ножен меч и пошел первым. Узкий проем расширился в жаркий тоннель, в котором пахло паром. Он едва успел включить ультрафиолетовую лампу, как вампир, сидевший на корточках, поднялся и набросился на него. Эф не успел вовремя выставить перед собой меч, и вампир прижал его к стене. Эф выронил лампу, она упала около ручейка грязной воды, текущего вдоль стены. В густо-синем свете Эф увидел, что вампир – женщина, точнее, была женщиной. Блейзер поверх грязно-белой блузки. Черная тушь, подчеркивающая мертвенность глаз. Ее челюсть опустилась, язык закруглился кверху… и тут из проема вышел Фет.

Он кинулся на вампиршу с кинжалом, ударил в бок. Она отпрянула от Эфа, развернулась и атаковала уже Фета. Он ударил вновь в то место, где полагалось находиться сердцу, в грудь, пониже плеча. Вампирша отшатнулась, но опять рванулась к Фету. Третий удар пришелся в нижнюю часть живота. Вампирша зарычала, но не от боли, а от недоумения. И снова пошла в атаку.

Но Эф уже пришел в себя и, когда вампирша шагнула к Фету, взмахнул мечом, держа его обеими руками. Он еще не успел сжиться с мыслью о том, что теперь ему придется убивать, а не лечить, а потому удару не хватило силы, чтобы обезглавить вампиршу. Но позвоночник он перерубил, так что голова упала вперед. Руки повисли, тело затряслось, вампирша упала на землю.

Времени на то, чтобы прийти в себя, им не оставили. Громкие шаги эхом разнеслись по подземелью. Второй вампир убегал, чтобы предупредить остальных.

Эф подхватил с земли ультрафиолетовую лампу и побежал следом, зажав в другой руке меч. Он представлял себе, что преследует того самого вампира, который заманил сюда Келли, и злость ускоряла его бег. Тоннель повернул направо, где труба выходила из камня и горячая вода, дымясь, стекала в дыру. Землю и стены покрывала плесень, блестевшая в черном свете лампы. Эф видел впереди силуэт вампира, который бежал, растопырив пальцы рук и словно бы скребя ими воздух.

Еще один поворот тоннеля, и вампир исчез. Эф остановился, огляделся, принялся водить лампой из стороны в сторону, запаниковал… но тут увидел ноги вампира. Тварь, улегшись на спину, шустро уползала в лаз в стене. Эф рубанул по грязным ногам, но опоздал, меч воткнулся в землю.

Эф встал на колени, однако не смог разглядеть, что находится на другой стороне лаза. Он слышал шаги и знал, что Фет и Сетракян сильно отстали. Решив, что ждать нельзя, Эф лег на спину и пополз, извиваясь, в дыру, выставив над головой руки с мечом и лампой черного света.

«Только бы не застрять», – думал он, понимая, что в этом случае выбраться не удастся. Эф отталкивался ногами, и вскоре его руки и голова появились на другой стороне лаза. Еще несколько энергичных движений, и Эф перевернулся на живот, а потом поднялся на колени.

Тяжело дыша, он покачал перед собой ультрафиолетовой лампой, будто факелом. Эф очутился в другом тоннеле, уже с рельсами, однако чувствовалось, что поезда здесь не ходят. По левую руку, менее чем в сотне метров, он увидел свет.

Платформа. Эф прибавил шагу и вскоре забрался на нее. Великолепия станции «Ратуша» здесь он не увидел. Металлические столбы, трубы под потолком. Эф полагал, что побывал на всех станциях в южной части Манхэттена, но на эту определенно попал впервые.

У платформы застыли несколько вагонов. На каждом висела табличка: «НЕИСПРАВЕН». Посреди платформы стояла старая будка диспетчера, разрисованная граффити. Эф попытался открыть дверь. Заперта.

Он услышал шум в тоннеле у себя за спиной. Это Фет и Сетракян выбирались из лаза. Возможно, он поступил опрометчиво, убежав так далеко. Эф решил подождать их здесь, в оазисе света, но вдруг услышал стук отброшенного камня. Повернувшись, он увидел вампира, который выскочил из последнего вагона и бежал у дальней стены, подальше от огней заброшенной станции.

Эф погнался за ним сначала по платформе, потом спрыгнул на пути и побежал в темноту. Тоннель повернул направо, рельсы закончились. Стены, казалось, сблизились. Он слышал шаги вампира. Тот спотыкался о камни, его качало, так что расстояние между ними уменьшалось. Черный свет лампы пугал вампира. Один раз он обернулся, на Эфа глянула маска ужаса.

Эф на ходу взмахнул мечом и отсек голову бегущего монстра.

Безголовое тело упало, Эф остановился, направил свет лампы на шею, чтобы убить кровяных червей. Выпрямился, задышал более ровно… а потом затаил дыхание.

Он слышал тварей. Точнее, чувствовал их. Они находились вокруг. Не ходили, не двигались, просто… шевелились.

Эф достал маленький фонарик, посветил. В тоннеле лежали тела ньюйоркцев. Полностью одетые, у обеих стен тоннеля, напоминающие жертвы газовой атаки. Некоторые с открытыми глазами, смотрящими в никуда, как у принявших дозу наркоманов.

Обращенные. Недавно укушенные, недавно зараженные. Подвергшиеся нападению этой самой ночью. Шевеление, которое слышал Эф, исходило от тел, где полным ходом шла трансформация: руки-ноги не двигались, но вирусы пожирали органы, а в горле росло жало.

Луч фонарика освещал десятки тел, но их наверняка было гораздо больше. Мужчины, женщины, дети, самые разные люди, всех возрастов, национальностей, цветов кожи. Эф переводил луч с одного лица на другое. Он искал Келли и надеялся, что ему не удастся ее найти.

За этим занятием его и застали Фет и Сетракян.

– Ее здесь нет, – поделился с ними Эф с облегчением, в котором сквозило отчаяние.

Сетракян стоял, приложив руку к груди. Он никак не мог отдышаться.

– Сколько еще идти?

– То была вторая станция «Ратуша», на Бродвейской линии, – сказал Фет. – Нижний уровень не эксплуатировался, использовался как отстойник и склад. Это означает, что мы находимся под Бродвейской линией. В этом месте рельсы огибают основание Вулворт-Билдинг. Следующая остановка – «Улица Кортлендт». А это значит, что Всемирный торговый центр… – Он посмотрел наверх, словно мог видеть сквозь тридцать-сорок метров толщи земли. – Мы близко.

– Давайте с этим покончим, – вырвалось у Эфа. – И побыстрее.

– Подождите. – Сетракян все еще не мог отдышаться. Луч его фонарика прошелся по лицам обращенных. Он опустился на колено, проверил некоторых зеркалом с серебряной амальгамой, убрал его в карман. – Мы должны выполнить свой долг.

Долг выполнил Фет, убивая новоявленных вампиров в свете фонарика Сетракяна. Каждое обезглавливание било кувалдой по психике Эфа, но он заставлял себя не отводить глаз.

По мере спуска вода на полу прибавлялась; странные, бесцветные корни и лианы спускались с потолка, чтобы добраться до нее. Редкие сохранившиеся лампы показывали полное отсутствие граффити на стенах тоннеля. Белая пыль лежала на сухих участках пола, покрывала лужи стоячей воды. Пыль попала сюда давно, когда рушились башни Всемирного торгового центра.

Все трое старались не наступать на пыль, если могли; они относились к ней с почтением, как к могильным камням.

Потолок становился ниже, им уже приходилось пригибаться. Они определенно приближались к тупику, но луч фонаря Сетракяна обнаружил пролом в стене, достаточно широкий, чтобы они смогли протиснуться в него. Гул, далекий и неясный, стал набирать силу. В лучах фонарей они увидели, как по лужам воды рядом с их сапогами пошла рябь. Впереди справа, но уровнем выше находилась станция «Ратуша» Бродвейской линии. Трест, грохот, вибрации нарастали; они будто попали в эпицентр землетрясения и в тот самый момент поняли, что при таком прикрытии никто не обратит на них ни малейшего внимания.

Через пролом они перебрались в новый рукотворный тоннель, без рельсов, без единой горящей лампы, сотрясающийся при каждом прохождении поезда подземки. Около металлических колонн, поднимающихся каждые десять метров, лежали груды мусора. Далеко впереди за углом виднелся желтоватый свет. Они выключили ультрафиолетовые лампы и быстро зашагали по темному тоннелю, чувствуя, что он расширяется, а после поворота превратился в длинную, широкую пещеру.

Земля перестала ходить ходуном, шум поезда утих, они сбавили скорость, чтобы приглушить шум шагов. Эф почувствовал присутствие вампиров, прежде чем увидел их, сидящих или лежащих на земле. Чувствуя присутствие людей, вампиры поднимались, но в атаку не шли. Поэтому Эф, Сетракян и Фет продолжали идти вперед, с каждым шагом приближаясь к логову Владыки.

Демоны хорошо подкормились в эту ночь, они как клопы раздулись от выпитой крови. Апатия, подобная смерти, охватила их, они спокойно дожидались нового заката солнца, чтобы потом начать кормиться опять.

Однако столь близкое присутствие людей будоражило вампиров, и они двинулись к ним, в комбинезонах строителей и деловых костюмах, в трениках и вечерних туалетах, в пижамах и вообще без одежды.

Эф крепко сжимал рукоятку меча, вглядываясь в лица. Мертвые лица с кроваво-красными глазами.

– Держимся вместе, – прошептал Сетракян, на ходу осторожно доставая ультрафиолетовую мину из сетчатого мешка, который висел на плече Фета. Искривленными пальцами он снял полоску изоляционной ленты, фиксирующей взрыватель, и начал вращать верхнюю часть мины, сводя контакты, замыкающие электрическую цепь. – Надеюсь, это сработает.

– Надеетесь? – переспросил Фет.

Вампир подошел к нему. Это был старик, возможно, еще не насосавшийся до отвала, как остальные. Фет показал ему кинжал, и вампир зашипел. Фет пинком отбросил его, показал серебро остальным.

– Да-а, мы загнали себя в глубокую яму, – сказал он.

Лица словно бы отделялись от самих стен, лица с раздувающимися ноздрями, с горящими глазами. Более старых вампиров, первого и второго поколения, отличали поседевшие волосы. Они издавали звериные стоны, в горлах клокотало, словно в попытке что-то сказать вампиры не могли протолкнуть воздух сквозь отростки, выросшие под их языками. Раздутые шеи подергивались.

– Как только штырь воткнется в землю, контакты электрической цепи должны замкнуться, – предупредил Сетракян, шагающий между Фетом и Эфом.

– «Должны», как же! – фыркнул Фет.

– Вам необходимо найти укрытие до того, как мина вспыхнет. За этими опорами. – Ржавые металлические колонны стояли через равные интервалы. – На это у вас будет лишь несколько секунд. Потом закройте глаза. Не смотрите. Вспышка может вас ослепить.

– Так уже пора! – воскликнул Фет, на которого напирали вампиры.

– Еще нет… – Старик на пять сантиметров вытащил серебряный меч из трости, провел подушечками двух пальцев по лезвию. На бетонный пол закапала кровь. Запах привел вампиров в неистовство, они подходили со всех сторон, выползали из самых дальних углов, всегда любопытные, вечно голодные.

Фет рубил кинжалом пыльный воздух, чтобы не подпускать вампиров вплотную.

– Чего вы ждете? – выкрикнул он.

Эф по-прежнему вглядывался в лица, в каждой женщине с мертвыми глазами он поначалу видел Келли. Одна метнулась к нему, но Эф ткнул острием меча ей в ключицу, и она отпрыгнула назад как от ожога.

Шум нарастал, на тех, кто стоял впереди, напирали задние, кровь Сетракяна капала на землю, ее запах – и расход впустую! – бесил вампиров.

– Ну же! – крикнул Фет.

– Еще несколько секунд… – сказал Сетракян.

Вампиры усилили натиск. Эф колол острием меча то одного, то другого, не подпуская к себе. Только тут он догадался включить лампу черного света. Передние хотели было отпрянуть от ее лучей, но не смогли: их подпирали задние. Свободное пространство вокруг сжималось… Эф почувствовал, как чья-то рука схватила его за рукав…

– Пора! – крикнул Сетракян.

Он подбросил вверх шар со штырем, как судья подбрасывает баскетбольный мяч в начале игры. В верхней точке полета тяжелая сфера выровнялась и штырем вниз полетела к земле.

Четырехгранное острие воткнулось в бетон, в мине что-то зажужжало – так жужжит, перезаряжаясь, старая лампа-вспышка.

– Уходим, уходим! – закричал Сетракян.

Эф размахивал и лампой, и мечом, пробиваясь к одной из металлических колонн. Он чувствовал, как его хватают, тянут, слышал стоны вампиров, их вопли. Но при этом всматривался в лица, искал Келли, рубил всех, кто не был ею.

Жужжание мины сменилось нарастающим воем. Эф пробился к металлической колонне и заступил за нее в тот самый момент, когда окружающее пространство начало заполняться ослепляющим синим светом. Он закрыл глаза, уткнулся лицом в локтевой сгиб.

Слышал агонию вампиров. Их тела таяли, разлагались, сгорали, превращались в пепел. Стон разносился по всему тоннелю.

Вампиры гибли десятками и сотнями.

Пронзительный вой длился не более десяти секунд, яркий очищающий свет, заполнявший тоннель от пола до потолка, потух, едва разрядились аккумуляторы. Тоннель погрузился в темноту. Слышалось только шипение догорающих останков. Эф опустил руку, открыл глаза.

Тошнотворный запах поднимался от обугленных существ, лежавших на полу. Люди не могли сделать и шага, не наступив на хрустящие под сапогами угли. В живых остались только те вампиры, которых частично прикрыли металлические колонны. Эф и Фет совершили быстрый обход пещеры, отрубая головы этим покалеченным, наполовину уничтоженным существам.

Потом Фет вернулся к мине, которая теперь просто горела обычным огнем. Огляделся, оценивая нанесенный урон.

– Да-а, – протянул он, – сработала долбаная хреновина.

– Смотрите, – сказал Сетракян.

В дальнем конце тоннеля, пол которого затянуло едким дымом, на возвышении из земли и мусора стоял длинный черный ящик.

Когда Эф и остальные направились к нему – со страхом саперов, приближающихся к подозрительному предмету без защитных костюмов, – ситуация показалась Эфу чрезвычайно знакомой, и через несколько мгновений он понял, откуда такие ассоциации: те же чувства он испытывал, шагая по рулежной дорожке к темному самолету, с которого, собственно, все и началось.

Он вновь ощутил, что приближается к чему-то мертвому и не мертвому. К чему-то прибывшему из другого мира.

Расстояние сократилось настолько, что Эф уже мог подтвердить – да, это тот самый длинный черный ящик, который он видел в грузовом отсеке самолета, прибывшего рейсом 753. С резной двухстворчатой крышкой. Человеческие фигурки, горящие в пламени, лица с раззявленными в диком крике ртами.

Огромный гроб Владыки поставили на алтарь из мусора и земли под руинами Всемирного торгового центра.

– Это он, – кивнул Эф.

Сетракян первым подошел к ящику, почти коснулся резьбы и лишь в последний момент отдернул скрюченные пальцы.

– Давно я его искал.

Эфа передернуло. Не хотелось ему вновь встречаться с этим монстром, безжалостным, невероятно сильным гигантом. Он оставался с другой стороны гроба, ожидая, что створки распахнутся изнутри. Ручек на крышке не было. Чтобы поднять створки, следовало подсунуть под них пальцы. Это было неудобно и отнимало время.

Держа наготове длинный меч, Сетракян встал словно бы у изголовья гроба. Лицо его оставалось мрачным. Эф поискал причину в выражении глаз старика, но они ему ничего не подсказали.

Слишком легко все получилось.

Фет и Эф подсунули пальцы под створки и после третьего кивка Эфа подняли их. Сетракян выступил вперед с мечом и лампой черного света, чтобы… чтобы обнаружить только одно: ящик был полон земли. Старик проткнул ее в нескольких местах, серебряное острие каждый раз упиралось в дно. Ничего.

Фет отступил назад с горящими глазами.

– Его нет?

Сетракян вытащил меч, постучал о край, стряхивая землю.

Разочарование сокрушило Эфа.

– Он удрал. – Эф развернулся, оглядел усеянный убитыми вампирами тоннель. – Почувствовал наше приближение. Не прошло и пятнадцати минут, как ушел. На поверхность он выйти не может. Из-за солнца… значит, он останется под землей до наступления ночи.

– Это же самая большая подземная транспортная система в мире, – сказал Фет. – Тысяча триста километров рельсовых путей.

Эф даже осип от отчаяния.

– У нас не было ни единого шанса.

Сетракян, конечно, вымотался, но сдаваться не собирался. Его глаза горели огнем.

– Разве не так вы уничтожаете грызунов, господин Фет? Изгоняете из гнезд, а потом добиваете.

– Только в том случае, если известно, куда они прибегут.

– Но ведь все существа, роющие норы, крысы там или кролики, создают некое подобие черного хода…

– Запасной выход. – Фет начал понимать, к чему клонит старик. – На случай чрезвычайных обстоятельств. Хищник входит в одну дверь, ты убегаешь через другую.

– Я уверен, что мы заставили Владыку пуститься в бега, – кивнул Сетракян.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.053 сек.)