Видукинд Корбейский 14 страница

Варда [Склир], стратилат и магистр, осадил крепость и стал убеждать Варду Фоку испросить милость у властителя и немедленно покинуть укрепление. Фока был совершенно беспомощен и испытывал крайнюю нужду; поэтому, он, хорошенько поразмыслив и взвесив все обстоятельства, решил положиться на судьбу и подчиниться властителям, если будет дарована пощада ему и его близким. Он потребовал уверения в том, что ему не сделают ничего худого. Склир дал ему такое обещание, и он тотчас же вышел из крепости вместе с женою и детьми. [Склир] принял их, приставил к ним охрану, не причинив им никакого вреда, и доложил о заключенном условии императору, спрашивая, как надлежит ему поступить. Император Иоанн приказал постричь Варду Фоку в монахи и сослать вместе с женой и детьми на остров Хиос, а Склиру набрать воинов, переправиться через Геллеспонт в Европу и провести зиму в расположенных там зимних укреплениях. [Император писал, что] с наступлением весны [37] он сам со своей гвардией выступит против скифов, так как не может более сносить их необузданную наглость.

9. Я уже рассказал, что стратилат Варда [Склир] был послан императором против только что возникшего мятежа Варды Фоки из Европы в Азию. Узнав об этом, [скифы] совершали внезапные набеги, беспощадно разоряли и опустошали Македонию, причиняя тем самым ромеям огромный вред. Магистр Иоанн, по прозванию Куркуас [38], которому было доверено находившееся там войско, предавался сверх меры бездействию и пьянству, проявляя неопытность и неумелость в управлении делами; поэтому помыслы росов и исполнились своевольной дерзостью. Государь не выносил их надменной наглости и явных обид, ему наносимых; он поспешил сразиться с ними в открытом бою, чтобы всеми силами поражать и оттеснять их. Для этого он приказал снарядить огненосные триеры и отправил на продовольственных судах в Адрианополь [39] много хлеба и корма для вьючных животных, а также достаточное количество оружия для войска, чтобы ромеи во время сражения не испытывали ни в чем недостатка.

Пока шли эти приготовления, Иоанн женился на дочери императора Константина Багрянородного Феодоре, которая не слишком выделялась красотой и стройностью, но целомудрием и всякого рода добродетелями, без сомнения, превосходила всех женщин. Торжество бракосочетания состоялось в ноябре месяце, на втором году правления Иоанна [40]. Народ был охвачен несказанной радостью, потому что государь мягко и справедливо управлял подданными. Особенно удивляло в Иоанне то, что он, будучи от природы исполнен величия и высокомерия, проявлял благосклонность и снисходительность к подданным и щедро оделял нуждающихся. Так он провел тогда в Византии зиму, увеселял народ дружественным угощением и состязаниями в театре. Ожидая весны, он ежедневно обучал находившееся при нем войско умению передвигаться в полном вооружении во всех направлениях и упражнял его в различных военных приемах, придуманных самыми доблестными мужами для сражений.

1. Парсакута - местечко в феме Армениаки, где, по-видимому, были главные поместья Фок и куда на жительство были сосланы родичи Никифора Фоки после его убийства. Местоположение Парсакуты не установлено (Шлюмберже. 1896, 61, примеч. 1).

2. Братья не примыкали впоследствии к апостасиям (мятежам против правительства) времен Василия II. Напротив, Варда разбил при Авидосе флот мятежника Склира, а Никифор посредничал при сдаче последних сторонников Склира во Фракисийской феме в 980 г. (Гийян. 1973, 67). Малоазийский род Парсакутинов угас уже при Василии II.

3. К Фоке примкнули лица из "*** - своих", т. е. уже традиционно связанных политически и экономически с семейством Фок.

4. Лев здесь почти буквально повторяет мысль Агафия (III, 11).

5. Апостасия обосновывалась необходимостью поставить вместо "плохого" самодержца "хорошего", который, конечно же, обещал улучшить положение народа - эти обещания находили отклик в массах. Поэтому апостасии иногда переплетались с крестьянскими движениями.

6. Ампела можно считать руководителем крестьянского восстания, примкнувшим к апостасии Фоки. Поскольку Скилица (291-292) называет Ампела патрикием, следует думать, что он сумел выдвинуться после перехода на сторону правительства. Газе (467) приводит сведения, согласно которым Ампел стал впоследствии патроном монастыря Никифора Милетского.

7. Под "македонцами" Лев подразумевает стратиотов европейской фемы Македония (ср. примеч. 32, кн. III).

8. Дикастирии - учреждения светского суда в Константинополе. Характерно, что в данном случае епископа предварительно судили светские судьи, и только потом дело было передано церковной инстанции - синоду епископов, что противоречило каноническому нраву.

9. Версия об ослеплении ошибочна. Как выясняется из дальнейшего рассказа Льва (IX. 3), Цимисхий отменил этот приказ. Точнее об этом у Ски-лицы (294). Тот факт, что Лев не исправил ошибку, свидетельствует о незавершенности "Истории".

10. До описываемого времени титул "стратилат" не был конкретным с тех пор как в 970 г. он был дан Склиру, источники начинают упоминать некую <тагму стратилатов". В XI в. появляются стратилаты Востока и Запада, но четкое значение термина определить трудно (Икономидис. 1972, 332).

11. Дорилей (совр. Эски-Мехир) - город во Фригии (Рэмси. 1890, 204; 473).

12. Ее звали София.

13. У Скилицы (292) текст писем не приводится, хотя и говорится о посланцах от Склира к мятежнику. Можно предполагать, что Лев Диакон имел возможность ознакомиться с этими письмами, содержание или текст которых он передал, используя лексику Агафия (Газе. 470).

14. Сентенции о пользе разумного совета рассеяны у многих, античных авторов: Геродота (VII, 16), Софокла (Антигона, 1031-1032), Ксенофонта (Анабасис, VI, 4) и т. д.

15. По Скилице (292), войска Склира от Дорилея двинулись по направлению к Кесарии Каппадокийской: возможно, там, у реки Галис, и находилось селение Дипотам.

16. Следовательно, в войске мятежника было много бедняков, от которых лазутчики не хотели отличаться (Каждан. 1952, 92).

17. Патрикий Диоген Андралест (Скилица называет его Адралест) - видимо, потомок того Адралеста, который был при Романе I доместиком схол (Гийян. 1974, 59). Согласно Скилице (292), к Склиру переметнулись и Парсакутины.

18. С уходом Ампела Варда Фока фактически остался без войска. Следовательно, Ампел был не одиночкой-изменником - вместе с ним отошли от мятежа и широкие массы. Более четко об этом сказано у Скилицы (292- 293).

19. Псалтырь. XXXIV, 1.

20. Этот эпизод почти дословно приводит и Скилица (293), использование общего источника здесь очевидно (у Скилицы есть некоторые подробности, которых нет у Льва).

21. Крепость Тиранов лежала на пути от Гераклеи (Эрегли) к Адане (Ло-нигман. 1935, 46, примеч. 1). Впрочем, Грегуар (1935) предлагает здесь конъектуру - вместо "Тиранов" читать "Тианы" (старинный город-крепость южнее Кесарии в Каппадокии). Рэмси (1891, 140-141; 355-356) предлагает другую конъектуру - Тириаинон (совр. Ильхин). У Скилицы крепость названа Тиропион (293). Что касается названия Антигус, то оно есть в арабских источниках: это местечко юго-западнее Кесарии, у совр. Тосия (Васильев. 1903, 93, примеч. 4).

22. Вардаэтта - дословно "поражение Варды". Локализовать этот топоним не представляется возможным (Грегуар. 1935, 252). Рэмси (1891, 140) считает, что это Месомакта юго-восточнее Дипотама; другое название этого места было "Варетта" (совр. Ах-Шехер-Гюле) - его-то Лев и переосмысливает в духе "народной этимологии".

23. Тифловивария - "пляска слепых".

24. Лев Фока, сын Никифора Фоки Старшего, был родным братом кесаря Варды, деда того Варды, о котором здесь упоминает Лев Диакон.

25. Дословно "горе Льва". Это место упоминается и в других источниках. Скилица (211) приводит первый вариант названия, Продолжатель Феофана (396) - второй. Может быть, это совр. Голанта в Галатии (Грегуар. 1936, 538-539).

26. Лев VI Мудрый - византийский император в 886-912 гг. Александр правил с 11 мая 912 г. до 6 июня 913 г.

28. Константину VII Багрянородному было тогда 8 лет.

29. Зоя Карбонопсида - четвертая жена Льва VI, мать Константина.

30. Болгарский царь Симеон (878-927) правил с 893 г., вел упорную борьбу с Византией. Он разбил ее войска в 894-896 гг., принудил к территориальным уступкам в 904 г. В 912 г. Симеон появился под стенами Константинополя, и патриарх Николай Мистик вынужден был короновать его как кесаря (впрочем, это спорный вопрос в науке), а его дочь объявить невестой юного Константина VII. Византийцы, однако, вскоре отказались от этих уступок, и в 914 г. Симеон вновь начал военные действия, не прекращавшиеся вплоть до его смерти.

31. Хронология симеоновых притязаний не вполне ясна. Златарский (1918, 399) отнес провозглашение Симеона императором, а болгарской епископии - патриархией к 918 г. Рансимен (1930, 163, примеч. 2) обратил внимание на то, что данный пассаж Львом Диаконом не датирован. В действительности Симеон объявил себя "императором и.самодержцем ромеев и болгар" в 925 г. (там же. 173), но примерно с 915 г. византийцы перестали именовать его даже более скромным титулом "император болгар",. который был признан за ним в 912 г. (Острогорский. 1934, 282-285). Видимо, восстановления этого титула и требовал Симеон перед анхиаль-: ской битвой, а Лев Диакон допустил здесь хронологическую неточность, перенеся на это время притязания Симеона, выраженные им в 925 г.

32. Битва произошла 6 августа 5 индикта (917 г.), по другим известиям - 20 августа (Златарский. 1918, 405). Скилица, подробно описав и битву в последующий мятеж Фоки (205-211), приводит две версии, объясняя поражение византийцев, - одна совпадает с версией Льва Диакона, по Другой - византийское войско обратилось в бегство, увидев, как Лев Фока упал с коня.

33. Лев называет битву по близлежащему городу Анхиалу, а другие авторы - по реке Ахелою. Анхиал - совр. Поморие, около Несебра в Болгарии. Поле, на котором произошла битва, и по сей день именуется Кокыла, что по-гречески значит "кости" (Недев. 1975).

34. Василеопатор - дословно "отец императора". Этот титул был введен Львом VI в 899 г. для временщика Стилиана Заутцы. Роман I Лакапин стал василеопатором в 919 г., когда женил юного Константина VII на своей дочери Елене (Лерой-Молинген. 1968).

35. В рассказе о событиях 917-920 гг. Диакон использовал источник, явно враждебный семейству Фок. В 920 г. мятеж Льва был подавлен, в 921 г. Роман I был провозглашен императором (см. примеч. 39, кн. III).

36. Почти дословно повторяется и у Скилицы (293), который называет этого смельчака Константином Хароном.

37. Судя по общему развитию событий, это была весна 971 г. Зонара (XVII, 2) сообщает, что император отправился в поход на втором году своего царствования. Если он вступил на престол в декабре 969 г., то весна второго года царствования - это 971 г. (ср. примеч. 40).

38. Куркуасы - одна из феодальных фамилий, известных с IX по XII в. (Каждан. 1974, 125, 149), происходит с Кавказа. Иоанн Куркуас Старший прославился победами над арабами в правление Романа I и Константина VII (Прод. Феоф. 415; 426). Роман Куркуас принимал участие в провозглашении Никифора Фоки императором (Ватиканский Аноним. 100). 'Иоанн Куркуас, которого Лев здесь изображает как пьяницу (см. о нем IX, 5) - сын Романа Куркуаса. При Василии II другой Иоанн Куркуас был катепаном Италии.

39. Адрианополь в восточной Фракии (совр. Эдирнэ) стал базой византийских войск для дальнейших действий против Святослава. Суда могли подходить к городу из Эгейского моря по реке Эвр (совр. Марица).

40. Это место стало камнем преткновения в спорах о дате похода Цимисхия против Святослава. Скилица пишет (294), что Цимисхий вознамерился отправиться в поход против русских на втором году правления. Но как это понимать? Считать ли от момента провозглашения или от индикта того года, когда император занял престол? И то, и другое счисление используется в византийских источниках. В первом случае война со Святославом произошла в 972 г., во втором - в 971 г. Проблему решает Яхъя (132), сообщая, что бракосочетание Цимисхия с Феодорой, о котором рассказывает Лев, состоялось в 359 г. хиждры, т. е. до 3 ноября 970 г., а от того же Льва мы знаем, что император выступил в поход весной следующего, т. е. 971 г

Лев Диакон

ИСТОРИЯ

К оглавлению

Книга 8

1. Как только ясная весна сменила мрачную зиму, император тотчас поднял крестное знамя и стал спешить [с походом] против тавроскифов. Прямо из. дворца он отправился помолиться Богу во всеми почитаемый храм Христа Спасителя, находящийся в Халке [1]. Увидев, что место для молящихся очень узко, ибо там едва могут поместиться пятнадцать человек, а вход извилист, неудобен и походит на витой лабиринт или убежище, [Иоанн] тотчас же приказал перестроить храм от самого основания, расширить и сделать более светлым. Он сам обозначил очертания стен; некое вдохновение внушило ему это усердие и распорядительность, и храм достиг такой красоты и величия, которые присущи ему теперь. [Выступив] оттуда, он пришел в знаменитый святой храм божественной Премудрости и стал молиться о ниспослании ангела, который бы двигался впереди войска и руководил походом; затем при пении гимнов он направился в славный храм богоматери, расположенный во Влахернах [2]. Вознеся надлежащим образом мольбы к Богу, он поднялся в находившийся там дворец [3], чтобы посмотреть на огненосные триеры. Они колыхались, расставленные рядами, в заливе Босфора [4], там, где удобная и надежная пристань для грузовых кораблей простирается, плавно изгибаясь, до моста и реки, которая за мостом впадает в море [5].

Полюбовавшись искусным плаванием кораблей в боевом строю и показательным сражением между ними (было их вместе с ладьями и челнами, которые теперь в народе называются галеями и монериями [6], более трехсот), император наградил гребцов и воинов деньгами и послал их на Истр для охраны речного пути,- чтобы скифы не могли уплыть на родину и на Киммерийский Боспор в том случае, если они будут обращены в бегство. Говорят, что Истр - одна из рек, вытекающих из Эдема, и что название ее Фисон. Начинаясь на востоке, она, по неизъяснимой мудрости Сездателя, скрывается под землей, а затем бьет ключом из Кельтских гор, описывает извилистую линию по Европе и впадает, разделяясь на пять устьев, в Понт, называемый Евксинским. Некоторые же считают, что Фисон - река, пересекающая Индийскую землю; обычно эту реку называют Гангом; близ нее добывают камень смарагд [7].

2. Таким образом, корабли достигли Истра. Тем временем самодержец [Иоанн] выступил из Византия и прибыл со всем войском в Адрианополь. Рассказывают, что этот город заложил, остановившись в своих странствиях после убиения собственной матери Клитемнестры, сын Агамемнона Орест, поэтому ранее он назывался Орестиадой [8]. Впоследствии император Адриан, ведя войну со скифами [9], был восхищен [прекрасным] расположением города; он укрепил его прочными стенами и назвал Адрианополем [10]. Прибыв туда, император Иоанн узнал от лазутчиков, что ведущие в Мисию непроходимые, узкие тропы, называемые клисурами [11], потому что они как бы заперты со всех сторон, не охраняются скифами. Собрав лохагов и таксиархов, он произнес следующую речь: "Я думал, соратники, что скифы, уже давно ожидая нашего прихода, не пожалели усилий для заграждения изгородями и валами наиболее опасных, узких и трудно проходимых мест на тропах, чтобы нам нелегко было продвигаться вперед. Но так как их обмануло приближение святой пасхи [12], они не преградили дороги, не закрыли нам пути, полагая, что мы не откажемся от блестящих одежд, от торжественных шествий, пиршеств и зрелищ, которыми знаменуют дни великого праздника, ради тяжких невзгод войны [13]. Мне кажется, что мы поступим наилучшим образом, если сейчас же воспользуемся благоприятным случаем, вооружимся и как можно скорее переправимся по узкой дороге, покуда тавроскифы не узнали о нашем прибытии и не навязали бой в горных проходах. Если мы, опередив [скифов], пройдем опасные места и неожиданно нападем на них, то, я думаю, - да поможет нам Бог! - с первого же приступа овладеем городом Преславой [14], столицей мисян, а затем, двинувшись [вперед], легко обуздаем безумие росов".

3. Такова была речь императора. Стратигам и таксиархам слова его показались неуместными и чрезмерно смелыми, а предложение провести ромейское войско по ущельям и крутым теснинам в чужую [страну] - легкомысленной, опрометчивой дерзостью, доходящей до безумия. Они довольно долго молчали, и разгневанный император заговорил снова: "Я и сам знаю, что неосторожность и своевольная дерзость в сражениях приводят обычно к величайшей опасности и непоправимой беде: ведь я [всю жизнь] с самой юности провел в битвах, одержал, как вы знаете, много побед и достиг большой славы. Но если счастье наше поставлено на лезвие бритвы [15] и [судьба] не дает нам возможности поступать по своему разумению, нам следует действовать решительно и как можно лучше использовать обстоятельства. Я думаю, что вы, умудренные большим опытом превратностей и непостоянства военных успехов, согласитесь со мной. Итак, если вы верите в то, что я советую наилучшее, то, пока скифы еще бездействуют и не догадываются о нашем приходе, воспользуемся удобным случаем. Победа ожидает нас после того, как мы пройдем через горные проходы. Но если они обнаружат наше намерение перейти теснины, и выстроят там свое войско против нас, дело не кончится добром, нас будет тогда ожидать ужасное бедствие, положение наше станет безвыходным. Приободритесь же духом, вспомните, что вы ромеи [16], которые своим оружием обращали прежде в бегство любого врага! Следуйте за мной как можно быстрее и покажите на деле свою отвагу!"

4. Сказав так, Иоанн, прекрасно вооруженный, вскочил на быстрого благородного коня, вскинул на плечо длинное копье и двинулся в путь. Впереди него двигалась фаланга воинов, сплошь закрытых панцирями и называвшихся "бессмертными", а сзади - около пятнадцати тысяч отборнейших гоплитов и тринадцать тысяч всадников [17]. Заботу об остальном войске император поручил проедру Василию; оно медленно двигалось позади вместе с обозом, везя осадные и другие машины. Когда они вопреки всякому ожиданию прошли опасные гористые места, император прервал напряженный марш, дал отдых всему пешему и конному войску, расположив его на неприступном холме, с одной стороны которого протекала река, обещавшая изобилие воды.

Когда настал рассвет следующего дня, он поднял войско, выстроил его в глубокие фаланги и, приказав беспрестанно трубить военный клич, стучать в кимвалы и бить в тимпаны [18], выступил на Преславу. Поднялся невообразимый шум: эхом отдавался в соседних горах гул тимпанов, звенело оружие, ржали кони и [громко] кричали люди, подбадривая друг друга, как всегда бывает перед битвой. Тавроскифы, увидев приближение умело продвигающегося войска, были поражены неожиданностью [19]; их охватил страх, и они почувствовали себя беспомощными. Но все же они поспешно схватились за оружие, покрыли плечи щитами (щиты у них прочны и для большей безопасности достигают ног [20]), выстроились в грозный боевой порядок, выступили на ровное поле перед городом и, рыча наподобие зверей, испуская странные, непонятные возгласы, бросились на ромеев. Ромеи столкнулись с ними и храбро сражались, совершая удивительные подвиги: однако ни та, ни другая сторона не могла взять верх. Тогда государь приказывает "бессмертным" стремительно напасть на левое крыло скифов; "бессмертные", выставив вперед копья и сильно пришпорив коней, бросились на врагов. Скифы [всегда] сражаются в пешем строю; они не привыкли воевать на конях и не упражняются в этом деле [21]. Поэтому они не выдержали натиска ромейских копий, обратились в бегство и запёрлись в стенах города. Ромеи преследовали их и беспощадно убивали. Рассказывают, будто во время этого наступления [ромеев] погибло восемь тысяч пятьсот скифов [22].

5. Оставшиеся в живых спрятались в крепости и, яростно сопротивляясь, метали сверху со стен копья и стрелы. Говорят, что в Преславе находился и патрикий Калокир, который, как я уже сообщил в свое время, двинул войско росов на мисян. Узнав о прибытии императора (а это невозможно было скрыть, так как золотые императорские знаки сияли чудесным блеском), он глубокой ночью тайно бежал из города и явился к Сфендославу [23], который со всем своим войском находился у Дористола, ныне называемого Дристрою: вот таким образом убежал Калокир.

Надвигающаяся ночь вынудила ромеев прекратить сражение. Но вот наступило утро следующего дня, называемого Великим четвергом [24], потому что в этот день, готовясь идти на муки, Спаситель наш после Тайной вечери давал ученикам свои спасительные наставления. Как раз в это время прибыло остальное войско с осадными машинами, и император Иоанн свернул лагерь, расставил фаланги в несокрушимый боевой порядок и с пением победного гимна устремился на стены, намереваясь первым же приступом взять город. Росы же, подбадриваемые своим военачальником Сфенкелом [25], который был у скифов третьим по достоинству после Сфендослава, их верховного катархонта, оборонялись за зубцами стен и изо всех сил отражали натиск ромеев, бросая сверху дротики, стрелы и камни. Ромеи же стреляли снизу вверх из камнеметных орудий, забрасывали осажденных тучами камней, стрелами и дротиками, отражали их удары, [теснили], не давали им возможности выглянуть из-за зубчатых стен без вреда для себя. Наконец, император громким голосом отдал приказание приставить к стенам лестницы и возглас его прибавил сил осаждавшим. Все, на кого падал взгляд государя, сражались храбро, надеясь получить достойную награду за свои подвиги.

6. Когда ромеи бросились на приступ и придвинули к стенам [26] лестницы, по одной из них стал взбираться какой-то смелый юноша с едва пробивающимся рыжеватым пушком на подбородке, выходец из фемы Анатолики, по имени Феодосии, а по прозванию Месоникт [27]. Правой рукой он вытащил меч, в левой держал щит, которым прикрывал голову от скифских ударов сверху. Достигнув гребня стены, [юноша обрушился на] скифа, который выглянул из-за зубцов и хотел столкнуть его копьем вниз; он рассек шею врага, и голова его вместе со шлемом покатилась по земле за стеной. Ромеи приветствовали этот необыкновенный подвиг восторженными криками, и многие из них, соревнуясь в храбрости с первым взошедшим [на стену], устремились вверх по лестницам.

Между тем Месоникт, взойдя на стену, овладел ее верхней частью и, поворачиваясь во все стороны, убил огромное число оборонявшихся скифов, сбрасывая их со стены. Вскоре уже многие [ромеи] взобрались в разных местах на стены и изо всех сил истребляли врагов. Тогда скифы покинули укрепление и постыдно столпились в окруженном прочной оградой царском дворце, где хранились сокровища мисян; один из входов они оставили открытым.

Тем временем многие ромеи, находившиеся по ту сторону стен, сорвали петли на воротах, сбили засовы и проникли внутрь города [28], перебив бесчисленное множество скифов [29]. Тогда, говорят, был схвачен и приведен к государю вместе с женой и двумя малолетними детьми царь мисян Борис [30], у которого едва лишь пробивалась рыжая бородка. Приняв его, император воздал ему почести, назвал владыкой булгар [31] и заверил, что он явился отомстить за мисян, претерпевших ужасные бедствия от скифов.

7. Ромеи все разом ворвались в город и рассыпались по узким улицам, убивали врагов и грабили их добро. Так они достигли царского дворца, в котором сгрудилась лучшая часть войска росов. Но скифы, находившиеся во дворце, яростно сопротивлялись проникшим через ворота ромеям и убили около полутораста храбрейших воинов. Узнав об этой неудаче, император прискакал во весь опор ко дворцу и приказал своей гвардии всеми силами наступать на врага, но, увидев, что из этого не выйдет ничего хорошего (ведь тавроскифы легко поражали множество воинов, встречая их в узком проходе), он остановил безрассудное устремление ромеев и распорядился со всех сторон бросать во дворец через стены [32] огонь. Когда разгорелось сильное пламя, сжигавшее все на своем пути, росы, числом свыше семи тысяч, вышли из помещения, выстроились на открытом месте у дворца и приготовились отразить наступление [ромеев].

Император послал против них магистра Варду Склира с надежным отрядом. Окружив скифов фалангой храбрейших воинов, Склир вступил в бой. Завязалось сражение, и росы отчаянно сопротивлялись, не показывая врагам спины; однако ромеи [победили] своим мужеством и военной опытностью и всех их перекололи. В этой битве погибло также множество мисян, сражавшихся на стороне врагов против ромеев, виновников нападения на них скифов [33]. Сфенкелу с немногими удалось спастись бегством. Он ушел к Сфендославу, но вскоре был убит, о чем я расскажу ниже. Так в течение двух дней был завоеван и стал владением ромеев город Преслава.

8. Император Иоанн по обычаю одарил войско, дал ему отдых и отпраздновал на том же месте святое воскресение Спасителя. Отобрав несколько пленных тавроскифов, [Иоанн] послал их к Сфендославу с сообщением о взятии города и гибели соратников. Он поручил им также [передать Сфендославу], чтобы тот без промедления выбрал одно из двух: либо сложить оружие, сдаться победителям и, испросив прощение за свою дерзость, сейчас же удалиться из страны мисян, либо, если он этого не желает сделать и склоняется к врожденному своеволию, защищаться всеми силами от идущего на него ромейского войска. Вот так он велел передать Сфендославу, сам же провел в городе несколько дней и восстановил разрушение в стенах, а затем, оставив сильный отряд и назвав город по своему имени Иоаннополем [34], пошел со всем войском на Дористол.

Этот город заложил и довел до теперешней красоты и величия прославленный среди государей Константин [35], после того как он, увидев на небе крестное знамение в виде созвездия [36], победил проявлявших к нему вражду и яростно наступавших скифов [37]. По пути [Иоанн] взял город, называемый Плискувой [38], Динию [39] и многие другие города, которые отвергли власть скифов и переходили на сторону ромеев [40].

Сфендослав, узнав о поражении у Преславы, испытывал огорчение и досаду. Он считал это плохим предзнаменованием для будущего, но, одержимый скифским безумием и кичась своими победами над мисянами, надеялся легко победить и войско ромеев.

9. Сфендослав видел, что мисяне отказываются от союза с ним и переходят на сторону императора. Поняв по зрелом размышлении, что, если мисяне склонятся к ромеям, дела его закончатся плохо, он созвал около трехсот наиболее родовитых и влиятельных из их числа и с бесчеловечной дикостью расправился с ними - всех их он обезглавил, а многих других заключил в оковы и бросил в тюрьму. Затем, собрав все войско тавроскифов, - около шестидесяти тысяч [41], он выступил против ромеев.

В то время как государь медленно продвигался по направлению к войску росов, от их фаланги отделилось несколько одержимых отчаянной дерзостью храбрецов, которые, устроив засаду, совершили внезапное нападение и убили некоторых воинов из передового отряда ромеев. Увидев их трупы, разбросанные вдоль дороги, император отпустил поводья и остановил коня. Гибель соотечественников привела его в негодование, и он приказал выследить совершивших это [злодеяние]. Телохранители [Иоанна], тщательно обыскав окрестные леса и кустарники, схватили этих разбойников и связанными привели к императору. Он тотчас же приказал их умертвить, и [телохранители], без промедления обнажив мечи, изрубили всех их до одного на куски.

Тогда войска подошли к пространству, лежащему перед Дористолом, который принято называть также Дристрой [42]. Тавроскифы плотно сомкнули щиты и копья, придав своим рядам вид стены, и ожидали противника на поле битвы. Император выстроил против них ромеев, расположив одетых в панцири всадников по бокам, а лучников и пращников позади, и, приказав им безостановочно стрелять, повел фалангу в бой [43].

10. Воины сошлись врукопашную, завязалась яростная битва, и в первых схватках обе стороны долго сражались с одинаковым успехом. Росы, стяжавшие среди соседних народов славу постоянных победителей в боях, считали, что их постигнет ужасное бедствие, если они потерпят постыдное поражение от ромеев, и дрались, напрягая все силы. Ромеев же одолевали стыд и злоба [при мысли о том], что они, побеждавшие оружием и мужеством всех противников, отступят как неопытные в битвах новички и потеряют в короткое время свою великую славу, потерпев поражение от народа, сражающегося в пешем строю и вовсе не умеющего ездить верхом. Побуждаемые такими мыслями, [оба] войска сражались с непревзойденной храбростью; росы, которыми руководило их врожденное зверство и бешенство, в яростном порыве устремлялись, ревя как одержимые, на ромеев, а ромеи наступали, используя свой опыт и военное искусство.

Много [воинов] пало с обеих сторон, бой шел с переменным успехом, и до самого вечера нельзя было определить, на чью сторону склоняется победа. Но когда светило стало клониться к западу, император бросил на [скифов] всю конницу во весь опор; громким голосом призвал он воинов показать на деле природную ромейскую доблесть и вселил в них бодрость духа. Они устремились с необыкновенной силой, трубачи протрубили к сражению, и могучий клич раздался над ромейскими рядами. Скифы, не выдержав такого натиска, обратились в бегство и были оттеснены за стены; они потеряли в этом бою многих своих [воинов]. А ромеи запели победные гимны и прославляли императора. Он раздавал им награды и устраивал пиры, усиливая их рвение в битвах.

Поиск по сайту: