РАЗМЫШЛЕНИЯ О КАДРАХ

Прежде чем окунуться во второй день сбора хочется порассуждать о качестве и количестве педсостава и вообще о том, как эти кадры решают все.

Моя настольная книга – «Законы Паркинсона». В ней очень убедительно показано, как эффективность любого учреждения падает по мере увеличения количества сотрудников. Избежать роста числа функционеров невозможно, ибо каждый Начальник стремиться к увеличению числа подчиненных и все попытки сократить аппарат, в конечном итоге приводят к его увеличению. Дело медленно погибает.
Заглянул я как-то в один обычный-обычный летний лагерь. Схема отдыха там была традиционна: ежедневно – речка, ежевечерне – дискотека. И так каждый день у всех отрядов. Разнообразие вносил только старший отряд. Его 19-летняя вожатая весь день ходила в обнимку со своими 15-летними мальчиками, а эти мальчики периодически, под прикрытием темноты, бегали в село за самогоном. В этом лагере работал многочисленный штат сотрудников. Все вожатые накануне прошли учебу, в их тетрадках было много записей. Этими вожатыми руководили не только Старшаявожатая, но и Замдиректораповоспитательнойработе.
Я спросил у них: «Скажите, ну почему у вас каждый, каждый, каждый вечер дискотека, одна только дискотека и ничего, кроме дискотеки?» Ответ: «Так ведь дети ж просят». «А вы не пробовали за двадцать дней потока хоть один раз, чисто для разнообразия, провести что-нибудь другое?» Старшаявожатая и Замдиректораповоспитательнойработе вытаращили на меня глаза: «А зачем? Детям же нравится». Словом, извечное «всегдатакбыло». Я взвился: «Если вы не знаете, чем можно занять детей хотя бы один вечер и так, чтобы им понравилось, то какого черта вы работаете здесь и гордо носите звания Замдиректораповоспитательнойработе и Старшейвожатой?» «А какого черта ты приехал сюда и мешаешь нам воспитывать детей в духе?..»
Я уехал, наслаждаясь мыслью, что больше никогда не увижу этих мерзких баб. Через год нисколько не был удивлен, случайно узнав, что в этом лагере появилась еще одна должность – Методистпоорганизациидетскогодосуга. И такие работники имеют педагогическое образование, у кого-то на хорошем счету, их кто-то ценит и выдвигает…
Ох, уж это «дети просят». Припоминается еще случай. Довелось мне однажды внезапно возглавить один отряд вожатых, из которых я никого не знал даже в лицо. О том, что мне придется его возглавить, я узнал только за два дня до заезда детей. Так что выбивать из вожатых дурь привычных стереотипов пришлось на ходу. На первой же планерке после отбоя, каждый из них истерически произносил слова: «Это издевательство над детьми...», «они хотят...», «очень требуют…» Тогда я сказал: «Господа вожатые. Пожалуйста, достаньте по листку бумаги… Пишите… «Я, вожатый такой-то… обязуюсь съесть этот листок бумаги, если еще хоть раз заявлю на планерке, что дети чего-то там хотят…» Через неделю мы вспоминали об этом эпизоде с улыбкой.
В нашей работе главное: верить в свою правоту и всегда, с высоченной колокольни плевать на то, что требуют в начале потока дети, родители и начальники. Наградой за этот подвиг всегда будут сотни теплых писем от детей, родителей и иногда даже начальников. Умные и талантливые начальники бывают!.. Сам я не видел, но мужики рассказывали.

Это я все к чему? Опять тому же, что кадры решают все. Увы, в комиссары и вожатые рвется огромное множество народа, среди которых не так уж много умниц и художников педагогики. Порою очень тяжело бывает сказать желающему покомиссарить: «Нет, тебя в команде не будет». Есть много ненормальных с целыми букетами комплексов. Встречаются и педофилы и просто искатели дешевого летнего отдыха. К таковым отношу особенно радистов. Но какой соблазн, пригласить в комиссары не независимого Творца, а преданную, заглядывающую в глаза Серость! Сколько хороших, ярких педотрядов осерила и стерла с лица земли эта порочная практика большого и малого Начальства. Не бояться работать с теми, кто умнее и талантливее тебя – на это требуется огромная сила воли. Еще письмо?

Ирина, Петрозаводск
«Я боюсь людей, которые идут в педагогику с комплексами и только. Которым нужна власть над людьми, не смеющими оценивать только потому, что они дети, а ты взрослый, а значит, изначально прав. «Вас нельзя подпускать к детям» мне, к счастью, слышать не доводилось. Но, думаю, я не столь экстремальна в педагогике, как ты. Честно говоря, очень интересно было бы с тобой поработать по твоим правилам. Да, мы сходимся по многим вопросам, но уверена, что есть и расхождения. Может быть, даже не расхождения, а просто я уверена, что ты делаешь много того, что мне просто не пришло бы в голову. Ты раскрепощеннее, неожиданнее…»

Наша лагерная Система полностью укладывается в Паркинсоновы законы, а под прикрытием «заботы о детях» доведена вообще до полного абсурда. Есть лагеря, где количество персонала доходит до трети от количества детей. Неисчислимые полчища любителей халявного отдыха каждое лето заполняют лагерные пространства под видом физруков, радистов, плавруков, инструкторов, музруков, оформителей, худруков, библиотекарей, кружководов, психологов, методистов, не считая армии хозяйственного персонала. За этим частоколом едва-едва просматриваются дети. Но есть еще одна категория лишних работников, это – … вожатые.
Как-то всегда считалось непреложной истиной, что в отряде должны работать двое вожатых, и самое оптимальное – парень и девушка. Там и тут попадаются лагеря, где вожатых по трое на отряде и по четверо… Почему это правильно и хорошо, так никто убедительно и не доказал. Если в отряде 40 детей (это тоже есть полный идиотизм), то все равно каждый из трех вожатых работает со всеми сорока. И имена этих вожатых: Лебедь, Щука и Рак.
В уже многократно помянутые давние времена у нас на сборах тоже работало всегда по два комиссара на отряде, и это казалось естественным и непреходящим. Кроме Отрядных было еще много Юнкомов и Уникомов. (А еще помню, были так называемые Кандидаты в Юнкомы – КЮКи.) Храню одну фотографию с городского сбора «Эврика». На снимке – отряд комиссаров. И всего их – 34 человека. На 150 детей. Приплыли.
И были в нашем педотряде проблемы и проблемищи, которые воспринимались как вечные и неизбежные, как плата за радости комиссарской работы.

В педотрядах больших числом соперничество господ комиссаров друг с другом, с широким во влечением в эту борьбу детей – явление сколь мерзкое, столь и распространенное. У комиссаров, стоящих на одном отряде могут быть разные мотивы, разные личные психологические цели. Эти цели могут быть связанны с детьми, а могут и не быть. Модель взаимодействия напарников, называемая Сотрудничеством, наблюдается, к сожалению, реже, чем хотелось бы. Чаще просматриваются модели: Псевдосотрудничества и Конкуренции.
Из писем:

Наталья, С-Петербург
«Не поняла. Как это у вас так сложилось, что между вожатыми на одном отряде нет контакта? Как это так? Напарник – самый близкий человек, они как альпинисты в связке. Все люди разные и те качества, которых не хватает тебе – восполнит твой напарник».

Конечно, конечно. История знает немало блестящих вожатских дуэтов. У меня пару раз были такие напарницы, что я был готов на них молиться. И все же я против комиссарских пар, а, уж тем более – трио.
Бывает, скажем, так. Одного комиссара тянет к психологическим раскопкам, а второго к звездизму. То есть: напарник считает, что отряду, во что бы то ни стало, надо выступить на Вечернем деле лучше всех; напарница же уверена: вечернее дело надо завалить, а потом разобрать причины на огоньке. Они постоянно отлучаются подкармливать свой конфликт, а расплачиваются дети. Или еще: напарница – заботливая мама, забеганная, заморенная черновой вожатской работой, забывающая порой даже причесаться, но все-таки стремящаяся посеять хоть немного разумного, доброго, вечного, но напарник (профессиональный Казанова) почему-то имеет кучу времени, чтобы ежедневно посещать душ и благоухать одеколоном. Девочки отряда его обожают, а непричесанная напарница закипает все больше и больше… Черт знает, что получится у них, а не отряд.
Из-за большущего разнообразия целей и мотивов, подбор комиссарских пар является непреходящей головной болью всех методистов и Старших комиссаров. Им просто делать нечего, кроме как сидеть ночами и раскладывать головоломные пасьянсы, чтобы, в конце концов, половине педотряда не угодить.
Вот имеется одна опытная комиссарка в цветущем женском возрасте. Она хочет в напарники непременно мальчика: юного, неопытного, смотрящего ей в рот и обязательно (вы слышите – обязательно) красивого.
А тут энергичный паренек в расцвете своего педагогического таланта с неисчерпаемыми запасами энтузиазма. Ему до зарезу нужна спокойная, трудолюбивая напарница, боящаяся детей и ограждающая его творческие порывы от прозы жизни (подъем, уборка, учет пододеяльников, дежурство по столовой).
Или образовала нелегкая в отряде влюбленную комиссарскую парочку, которая ставит ультиматум: мол, если не хотите, чтоб мы постоянно друг к другу на свиданье бегали – ставьте нас на один отряд и баста. И наплевать, что мы оба опытные и могли бы многому научить своих юных напарников… А бывает, что блестяще сработавшаяся на одном сборе пара, вдруг на следующем – начинает конфликтовать и ненавидеть…
Вот и мучайся, подбирай, удовлетворяй… А оно нам надо?.. Хотелось бы от работы получать радость, а не носиться от одной проблемы к другой. Кто работал в лагерях, прекрасно знает, как дети манипулируют своими вожатыми, разделяя их: «Вася, ты у нас такой хороший, а Рита нам ничего не разрешает».

Года четыре назад я подумал: «А может комиссар не переломится, если недельку поработает с отрядом один?» Взял, да и поставил на отряд по одному комиссару… И получился блестящий ансамбль, без каких-либо психологических игрушек. Наша маленькая команда работала очень напряженно, но дружно и результативно. С тех пор меня никто не сумел уговорить поставить на отряд двух комиссаров.
И впоследствии, работая в обычных лагерях, я подговаривал вожатых оставаться формально вдвоем на отряде, а неформально поделить его надвое и плотно работать каждого со своей половинкой. Эффективность резко возросла, а Старшаявожатая все удивлялась: почему старшие отряды на Вечерних делах каждый раз готовят по два номера.

Отрядных комиссаров по способам воздействия на детей я делю на три категории: Передающие, Хотящие и Вопрошающие.
Комиссары Передающие (такие ко мне в педотряд попадают только по случайному недоразумению и быстро отстреливаются) очень боятся, что дети их любят не до конца и посему всякое неприятное для деток требование сопровождают репликой: «Тут, понимаете, Старший комиссар с чего-то взял и распорядился территорию убрать». Понимать его надо так: Старший комиссар плохой, это от него исходят дурацкие распоряжения, а я, мол – хороший, но меня заставляют заставлять вас собирать бумажки.
Хотящие комиссары превращают свыше-спущенное распоряжение в свое страстное желание: «А ну-ка, господа дети, оторвемся минут на двадцать от наших приятных занятий, да пойдемте окрестную территорию вылизывать. Почему сейчас, а не послезавтра? А так мне захотелось. Шел по территории, и что-то вдруг не понравилась она мне своим внешним видом. И возжелал я, чтобы она стала чистой и благоухающей. Вперед!» Такие комиссары хороши и я их высоко ценю и люблю. Но это все же не высший уровень руководства.
Высший уровень демонстрируют комиссары Вопрошающие. Они периодически спрашивают своих подопечных: «А что, разве территория у нас до сих пор не блестит и не благоухает?», «Вы хотите сказать, что в нашем отряде есть неинтеллигентные люди?», «А не слишком ли большой у нас отряд?»

Я – дилетант в психологии, но для себя лично делю все педотряды на коллективы санаторного типа и казарменного. В санаторном очень теплые, нежные отношения всех друг с другом: много времени и энергии уходит на празднования дней рождения, отмечания юбилеев, посвящения, просто хождения друг к другу в гости. В таком коллективе всем очень хорошо, тепло и уютно. Правда, не долго. Вскоре начинаются проблемы, истерики, «бунты стариков» и пр., но не это самое плохое. Плохо то, что санаторные педотряд малоэффективны по конечным результатам работы. Они – слепы, свою скромную результативность не видят в упор, но чувствуют, а потому делают много альбомов и сайтов про свои достижения.
Совершенно иная картина в коллективах казарменного типа. Там отношения между участниками процесса бывают хорошими, никакими, просто ужасными (до определенного предела конечно), т.е. вожатых не связывает друг с другом почти ничего личного. Их главная радость – не общение друг с другом, а работа и ее результат. У результативного педотряда много признаков, но я считаю главнейшим следующий: если в этом коллективе не отмечают дней рождений, то это может быть хороший педотряд. И еще. Как нормальному мужчине, мне, конечно, очень нравится общество девушек, но в любом коллективе их должно быть чуть-чуть меньше чем парней. И девушкам комфортно и коллектив при этом намного работоспособнее. Поэтому поиск и привлечение в педагогический отряд молодых людей – архиважная задача всякого руководителя. Нормальные пацаны в вожатые сами не идут – их приводят девчонки. Скажем им спасибо и пожелаем удачи в этом нелегком труде.

Мой самый любимый сбор – «Зеленый гусь». Любимый потому, что это единственный сбор без Начальства. Там у меня абсолютная власть и все до мелочей я делаю так, как хочу. Так вот – на «Гусе» у меня обычно работает чисто мужской педотряд. Даже на кухне – исключительно парни. И это высочайший класс работы. Причем дело совсем не в мужском шовинизме. Бывало, сидишь на Совете комиссаров, а напротив тебя – комиссарка Надя. А у неё и глаза, и ротик, и волосы и… чего только у неё нет. Какой тут, к черту, план на завтрашний день? Инстинкт продолжения рода всесилен и от него не спрятаться, не скрыться.
Вот, например, история. Как-то моя знакомая Галя – величайшая вожатая всех времен и народов – решила набрать высококвалифицированную команду, дабы отработать с ней пару смен в одном из лагерей на самом высоком уровне. И люди в педотряд действительно подобрались – загляденье. Опытные, энергичные, одержавшие множество педагогических и творческих побед. «Эх, Галина, – завидовал я. – Да с такой командой ты решительно свернешь не одну гору». И вот приезжаю я в этот лагерь и застаю там… сонное царство. Ходят унылые дети с бадминтонными ракетками, а вожатых не видно. Кидаюсь к Галочке с расспросами, а она смущенно говорит: «Ты знаешь, я бы не сказала, что работа с детьми сильно кипит… Все мы настолько погрязли в любовных разборках, бегаем друг за другом, объясняемся, обижаемся, прощаем… Как-то все не до детей… А ты знаешь, что Наташка Дашкина, моя лучшая подруга, отбивает у меня Гришу Вальвашевского!..» Глаза ее гневно сверкнули…

Господа методисты и начальники! Днем и ночью помните: все вожатые – это живые люди!.. А что еще страшней – молодые люди!

Интересным представляется также вопрос о продолжительности сборов и количестве детей на нем. Есть у нас очень денежные организации, которые могут профинансировать даже полет на Луну нескольких тысяч ребятишек.
Не знаю я. Видел и 22-дневные сборы, участвовал и в однодневках. Принципиальной разницы в результатах не заметил. Сборы, где 60 детей, на мой взгляд, лучше, чем те, где их 350, ибо таким муравейником труднее управлять, да и качественный педотряд собрать намного сложнее. Предполагаю, что сбор с количеством дней больше 14-ти должен быть трудовым. Пусть с утра до обеда дети работают и зарабатывают реальные деньги Причем организация такой работы сама по себе может стать увлекательнейшим КТД, а сама работа должна быть зримой: пусть растет стена или штабель дров, благоустраивается улица или все ярче сияет свежевыкрашенный забор (слеты юных археологов в этом смысле очень хороши).
Мне лично представляются самыми приятными сборы от 4 до 6 дней с количеством детей от 60 до 100. Отряды от 12 до 15 человечков, на которых стоит по одному комиссару. Кроме Отрядных комиссаров будут полезны: Художник он же декоратор, реквизитор и гример; Танц-комиссар он же психолог; Песенный комиссар он же радист и Хоз-комиссар. Всякие другие люди на сборах только лишняя обуза. Притом, что желающих поехать всегда выше крыши, есть вероятность, что ты дашь слабину и таки не сможешь устоять перед просьбами и мольбами друзей. Вот и думай, что тебе важнее: высококачественный сбор или признательность знакомых.

Найти хорошего комиссара, ой как трудно. Но тысячекратно труднее не взять на сбор плохого. Ты его в двери, а он в окно; ты его куда подальше, а он жаловаться Начальству. Если ты три раза подряд можешь сказать «нет», то есть подозрение, что ты – великий руководитель.
Помнится, вызвал меня проректор университета, где я работаю: «На вас поступила письменная жалоба от студентки Зданутовой, которую вы не хотите брать на сбор. Она пишет, что уже два лета проработала вожатой и имеет право, а вы прогнали ее в грубой форме». Я сказал: «Если вы прикажете – возьму ее. Но очень прошу вас: пригласите сначала её к себе, и пять минут поговорите, все равно о чем». Проректор так и сделал. Потом снова вызвал меня: «Да ей же место в психушке. Я никак не мог ее выставить, пришлось сделать это в грубой форме. Кто ее брал в лагерь?» Я ответил: «По-видимому, тот, у кого не хватает духу сказать «нет».

О-о… заболтались мы с вами.
На дворе уже утро.
Утро второго дня.

9.45 – 10.00	УТРЕННИЙ РАЗВОД
10.00 – 10.30	Завтрак
10.30 – 11.30	ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ по планам Отрядных Комиссаров
11.30 – 12.30	Клубы по интересам
12.30 – 14.00	Подготовка к ЗОЛОТОМУ ВОВОЧКЕ
14.00 – 14.30	Обед
14.30 – 15.30	ЗОЛОТОЙ ВОВОЧКА
15.30 – 16.30	ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ
16.30 – 18.30	БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК
18.30 – 19.30	РАЗУЧИВАНИЕ ПЕСЕН
19.30 – 20.00	СПЕВКА
20.00 – 20.30	Ужин
20.30 – 22.30	Подготовка к Вечернему делу
22.30 – 23.30	Вечернее дело ШЕДЕВРЫ РОК-Н-РОЛЛА
23.30 – 00.30	ВЕЧЕРНИЙ ОГОНЕК
00.15 – 01.00	По одному ребенку от каждого отряда на совет к Старшему комиссару
00.30 – 01.00	Укладывание
01.00	Совет комиссаров
	РАЗМЫШЛЕНИЯ О РЕЖИМНЫХ МОМЕНТАХ

Второго дня дождаться также невозможно, как и зарплаты. Когда же он все-таки наступает, то комиссары долго не верят своим глазам и все переспрашивают. Второй день – это как второй тайм в футболе, который начинается при счете 2:0 в твою пользу. Многое еще может произойти, но играть намного спокойнее.
Дети еще не самые близкие друзья комиссаров. Но они уже верные союзники, готовые ринуться куда угодно по первому мановению комиссарской руки. В глазах вопрос: «А че еще будет?» Дисциплина теперь железная, ибо прочно держится на двух китах: четком осознании ее необходимости и леденящем душу страхе, что тебя могут за что-нибудь отправить домой.

В.Ланцберг в своем замечательном труде «Технология группы» поминает термин «сильная позиция». Он приводит пример, как в один интернат пришел работать новый педагог и потребовал для работы большой кабинет. В этот кабинет он притащил пару компьютеров, синтезатор, электрогитару, акустическую гитару, шахматы, самовар и много чего другого привлекательного для мальчишек. Оставил дверь приоткрытой и сел пить чай, поигрывая на синтезаторе и пощелкивая на компьютере. Естественно мальчишки стали заглядывать и спрашивать: «А можно?.. А можно?» Оказалось – можно, только надо погасить сигарету. Далее Ланцберг пишет: «Постепенно выяснилось, что зона запретна не безусловно; что достаточно не иметь больших проблем с педагогами интерната и своими товарищами, а также не употреблять в общении таких терминов как «козел», чтобы можно было не только бывать тут, но и проводить чуть ли не все свободное время. И даже жить в отсутствие хозяина, будучи особо доверенным лицом… В итоге вокруг кабинета образовалась группа завсегдатаев, которую отличал стиль поведения, отношений к работе, учебе, друг другу… «Сильная позиция» может быть реализована не только через «пространство соблазнов», но и через свободу действий педагога. Так, будучи обязанным кормить-поить всех своих подопечных без исключения, он может не быть обязанным организовывать интересные походы и уж, во всяком случае, брать в них кого ни попадя. Эта свобода дополнительных возможностей действий и свобода выбора в их рамках – основа его суверенитета».

На второй день сбора, в отличие от начала первого, у комиссаров исключительно сильная позиция. Мы никому ничего не должны, сбор устраиваем исключительно для себя и желаем общаться с приятными людьми. И если кто-то нам неприятен, то мы с ним общаться не будем. В первый день мы вводили детей в «пространство соблазнов», были терпеливы и, хоть нехотя, но прощали им естественное недопонимание, стереотипное мышление и даже хамство. Но на второй день мы можем позволить себе предъявлять любые требования. Ты хочешь прожить с нами оставшиеся дни? Тогда будь так добр, смени кислое выражение лица на бодрое.

Комиссар Леша рассказывал мне, как однажды в ночь с первого дня на второй увидел он на аллее хорошенькую девочку. «Минуточку… ты почему не спишь сладко в своей кровати?» – спросил он. «С мальчиком гуляла. А что, нельзя?» – с вызовом ответила очаровашка. «Как ни печально, но ночью у нас все должны спать, даже внезапно полюбившие друг друга». «Ну, что это за порядки такие? – пошла она в атаку. – Что за концлагерь? Я все-таки личность, почему такое неуважение?» «Ты знаешь, мне нравиться то, с каким достоинством ты себя держишь. Знаешь себе цену и не позволяешь никому пренебрегать твоей личностью. Молодец. Завтра поутру, ты конечно уедешь отсюда, но уважение к твоей личности я сохраню в своем сердце навсегда», – сказал комиссар и пошел спать…
А в восемь утра (за полтора часа до подъема) в дверь Лешиной комнаты раздался стук. На пороге стояла чумазая, зареванная «личность». «Леша, прости меня, я не хочу уезжать… обещаю быть самой послушной и активной, только не отправляй, не отправляй, пожалуйста!» – говорила она сквозь рыдания. «А как же быть со свободой личности в нашем концлагере?» – спросил злой, не выспавшийся Леша. «Я была дура, дура, дура!!!» Девочка была так красива, а Леше было двадцать лет… Впоследствии она оказалась замечательным ребенком, но я до сих пор в шутку пеняю комиссару: «При помощи элементарного женского обаяния тебя, Леха, развели как лоха».

А еще помню, как приехала к какому-то мальчику мама, чтобы взять у него лишние вещи и увезти их домой. Я послал за этим мальчиком с просьбой передать, чтобы он пришел в штаб с вещами. Не совсем сознательный вестовой забыл при передаче сообщения сказать про маму. Мальчик появился весь трясущийся и заикающийся, на грани обморока.

Это чувство (леденящий душу страх) внушается утренним шоу с выгоном взашей одного-двух идиотов, которые, не вняв предупреждениям, все-таки правила игры нарушили. Их истерика и слезы никакого влияния на принятое решение не оказывают, но к каждому приходит осознание истины: комиссары не шутят, сказали – сделают.
Я много слышал сказок и теоретических выкладок об уважении к ребенку, свободе его выбора. Все эти рассуждения может быть верны, когда у педагога есть приличные запасы времени, терпения, такта а, самое главное, желания работать со своими подопечными 24 часа в сутки. Но чаще всего они прикрывают лень и конформизм господ воспитателей, которые почему-то понимают это «уважение» таким образом: «дети хотят – надо дать, дети не хотят – боже упаси их заставлять». Ведь если один раз детей заставить что-то сделать против их воли, они ведь могут и обидеться. А это такое горе, такое горе.

Наше насилие – это не кнут и розги.
Наше насилие – это установление четко очерченных правил игры и требование жесткого их соблюдения. Если ты играешь в шахматы, то будь так добр: тронул – ходи. Свобода твоего выбора в том, что ты можешь в любой момент встать и пойти играть в хоккей.
И потом, никакое это не насилие. Просто у нас «сильная позиция». «Заставлять» – это когда: «не сделаешь – будет больно». У нас ситуация другая: «не хочешь – свободен». Мы тут песенки собрались попеть в обществе тех, кто нам нравится. Твоя задача (может быть она трудная) – не омрачать наше чело проблемами и нравиться нам изо всех сил.

Одним летом мне довелось участвовать в российско-французском семинаре вожатых. Я не могу передать ужаса, охватившего меня, от рассказа французских коллег о принципах организации детского отдыха в Европе.
Если мне правильно все перевели, и я правильно все понял, то картина примерно такая: в отряде у них не более восьми детей, которых опекают двое взрослых, прошедших серьезную педагогическую подготовку. Ребенок там может позволить себе встать во сколько захочет (!) и сходить позавтракать в удобный для себя момент. После завтрака вожатые предлагают ему большой список различных полезных занятий и просто развлечений – «программы» и «подпрограммы». У него полная свобода выбора. Хочет, участвует, а не хочет – никто не смеет его принуждать. Называется это все «отказом от режима» и уже с успехом внедряется в наиболее передовых (и финансово обеспеченных) лагерях России. Главная педагогическая задача, как мне объяснили, чтобы ребенок быть совершенно доволен своим «отдыхом»…
Стоп! Приехали! А разве у нас другая задача? Мы, собственно, тоже никакой другой цели и не преследуем, кроме как той же самой – абсолютного детского счастья. С той лишь разницей, что нам пока не нужно мотивировать ребенкова папашу и в следующий раз выкладывать денежки за пребывание чада именно в этом лагере.
Но вот ведь что интересно: у нас жесткий поминутный режим, мы даже и не думаем спрашивать у детей, чем бы они хотели заняться, ни о какой свободе не может быть и речи, таких слов, как «уважение к личности ребенка» мы даже и не знаем... а дети самым неприличным образом счастливы. Почему и откуда берется у них столько положительных эмоций при таком «неуважительном» отношении к их личности – не могу понять, хоть ты тресни!
Когда мы все это выложили французам, то они долго с сомнением качали головами и говорили: «Но это же нарушение прав ребенка». Мы привезли их на сбор. А происходило это в «обычном» лагере, где нам на шесть дней просто предоставили поработать на старших отрядах. Контингент детей был, понятно, сложный, обычные сельские дети, далеко не все хорошо воспитанные, много лет приезжающие в этот лагерь и точно знающие все лазейки. Начальник лагеря требовал соблюдения дурацких режимных моментов. Это были самые тяжелые условия работы, которые я могу припомнить. Наши Вечерние дела проходили под аккомпанемент дискотеки… И в конце первого дня французы иронизировали: «Нет, мы предполагали, что будет издевательство над подростками, но то, что мы видим – просто садизм». Но как же были они посрамлены в последующие дни, когда увидели своими глазами, как (!) действует наша «методика насилия» на живых детей. Через шесть дней мы сдали их на руки своим вожатым и стали прощаться… какие были слезы и истерики… Дети долго бежали за нашим автобусом и кричали «не уезжайте!». Потрясенные иностранцы не находили слов… Вернувшись с этого международного сбора домой, я с удовольствием раскрыл Чехова и перечитал мой любимый рассказ «Глупый француз». (Одна француженка, прочитав книжку, спросила меня: за что я и Чехов так не любим французов? Я дал ей прочитать рассказ и она искренне посмеялась... над русским обжорством.)

Во второй день такой неприятный инцидент, как отстрел парочки маргиналов быстро забывается, и все затопляет непреходящая, всепоглощающая радость. Радость дела, радость творения, радость общения.
Помимо нарушителей, в каждом отряде может найтись по одному мунявому ребенку, который ничего не нарушает, но все делает с такой кислой миной, что сильно напрягает остальных. Все мунявые присылаются Отрядными комиссарами ко мне, и я ласково предлагаю им не мучиться, а потихоньку собрать вещи и уехать… Небывалый творческий подъем мгновенно загорается в их глазах, им начинают нравиться все мероприятия, все песни…в общем, в дальнейшем Отрядные комиссары просто не могут нарадоваться на их активность и энтузиазм.

Второй день – это день самоидентификации групп, время интенсивного внутриотрядного общения. Во второй день ребят мало занимают другие отряды, им интересен только свой, а остальные интересуют только с точки зрения сравнения. Зажим и настороженность у многих, однако, еще сохраняются. Но уже загораются первые звездочки, утверждаются лидеры и все внимание теперь приковано к ним, а не к жалким остаткам оппозиции.

Настроения второго дня:
Утро – приподнятое, эйфория, ожидание вчерашних вечерних ощущений. Утро второго дня всегда и везде у нас было удивительно бодрое и доброе. Удивительно.
Середина дня – успокоение. Оттого, что ощущения уже не так сильны, потеря чувства новизны. Иногда очень лень приступить подготовке нового дела. Именно приступить, но стоит начать, как вновь приходит вдохновение. Однажды девочка Настя на мой вопрос, что больше всего понравилось в системе сбора, на мой взгляд, сформулировало очень точно: «Понравилось то, что иногда очень неохота что-либо делать, а потом, когда сделаешь – так кайфово». А ведь верно, а?
Вечер – спокойная и нежная любовь к сбору, отряду и ко всему происходящему. К хорошему привыкаешь быстро. Кажется, что уже давным-давно живешь именно так, вся прошлая жизнь – в смутной дымке. Все спрашивают друг у друга: «Вы не помните, кто такой Путин?» И с большим юмором вспоминают себя в час заезда.

Счастливого второго дня.

Сапоги нужно чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову.
Военная мудрость

УТРЕННИЙ РАЗВОД

Когда-то я всячески хулил утренние линейки в пионерских лагерях (от них у меня в памяти – сильно мятые галстуки, зевающие пионеры и Дежурный вожатый с похмелья) и не проводил сборища всех в одном месте сразу после подъема. И был не прав. Дело не в том – что, дело в том – как.
Пятнадцать минут веселой увертюры ко всему дню обязательно нужны. В другие утра могут быть и сонливость и мунявость, но настроение в первое утро всегда на большом подъеме. УТРЕННИЙ РАЗВОД – маленький праздник импровизаций, интересных неожиданностей, теплых поздравлений, словом творчества. Готовит его та часть дежурного отряда, которая не накрывает в столовой завтрак. Ведет – Дежурный комиссар, который со своим отрядом спал всего часа три. (Да не увидят никогда это чтиво работники наших доблестных медицинских органов, стоящих на страже детского физического здоровья, и знать ничего не желающие о здоровье душевном.) Все отряды готовят каждый свою часть минут двадцать после умывания.

В УТРЕННИЙ РАЗВОД входят:
а). Творческий выход на линейку;
б). Сдача рапортов;
в). Краткая речь Дежурного комиссара о дне прошедшем;
г). Награждение отличившихся вчера аплодисментами, шоколадками и т.д.;
д). Если есть флаг сбора, то поднятие его награжденными;
е). Краткая информация по плану предстоящего дня;
ж). Выступление дежурного отряда, анонсирующее Вечернее дело;
з). Информация к размышлению. (Например: «Сегодня нас покинули два человека по причинам, о которых вам предлагается подумать».)
и). Шагом марш, в столовую на завтрак!
Как правило, на подготовку РАЗВОДА отряду вполне хватает 15 минут. В первое утро комиссар в этом активно помогает, во все последующие – ограничивается контролем.

Сценарий для примера.
(Все отряды выстраиваются для выхода на линейку. У флага стоит ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Отряды, внимание! К торжественному, полуторжественному и совсем не торжественному выходу на первый утренний развод, второго дня лагерного сбора «Зеленый гусь-2004» – приготовится. Первому отряду на развод войти!
ПЕРВЫЙ ОТРЯД (хором). А мы не пойдем!
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР (падает в обморок, его откачивают). Почему?
ПЕРВЫЙ ОТРЯД (хором). Мы тут постоим!
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Зайдите, прошу вас.
ПЕРВЫЙ ОТРЯД (хором). Да мы лучше тут!
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Нет, уж вы зайдите.
ПЕРВЫЙ ОТРЯД (хором). Ну, так уж и быть! (Робея, заходит на линейку и занимает свое место.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Второму отряду на развод войти!.. Где второй отряд?.. Второго отряда нет?! (Бегает, повсюду ищет ВТОРОЙ ОТРЯД). ВТОРОЙ ОТРЯД (хором.) Да мы зде-есь!!!
(Со всех сторон, с заборов и сквозь кусты и другие отряды выбегает шумный ВТОРОЙ ОТРЯД и занимает свое место.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Гля, нашлись все-таки. Отды-шись! Третьему отряду на линейку войти!
ТРЕТИЙ ОТРЯД (входит… это уж как его фантазия разыграется).
(Все остальные отряды заходят в том же духе.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Отряды, вольно! Командирам или как их вы там в отрядах называете приготовиться и сдать.
КОМАНДИР ПЕРВОГО ОТРЯДА. Отря-яд!.. Зев-ни! Рты за-хлопнь! (С большой ленцой подходит.) Гражданин Дежурный комиссар, можно я не буду сдавать рапорт, а то мне неохота?
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР (зевая и потягиваясь). Ну и стойте, как последние лохи, без рапорта.
КОМАНДИР ПЕРВОГО ОТРЯДА. Вот спасибочки. Отря-д, обле-нись! (Лениво, лениво плетется к своему отряду.)
КОМАНДИР ВТОРОГО ОТРЯДА (бодро, энергично, напористо). Отря-яд! Засмейсь!.. Чаще!.. Реже! На легкое хихиканье перей-ди!.. Товарищ Дежурный комиссар, второй отряд, преисполненный оптимизма и интернационализма, к прожитию второго дня полностью готов. Больных нет, расстроенных нет, в отряде двенадцать человек, из них вчера не наелись тринадцать. Рапорт сдавал командир этого самого отряда!
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Спасибо, рапорт хороший, заверните.
КОМАНДИР ВТОРОГО ОТРЯДА. Понял. Отря-д! Ржать пере-стань!
КОМАНДИР ТРЕТЬЕГО ОТРЯДА (…это уж как они придумают).
(Все остальные отряды сдают рапорт аналогичным образом, а, может, и совсем не аналогичным, может быть, совсем не сдают. Никакая выдумка, за исключением глупостей и пошлостей, не будет в тягость.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР (строго, строго). Господа участники сбора, примкнувшие к ним и затесавшиеся в доверие! Сегодня ровно в пять часов утра, закончился первый день нашего лагерного сбора. Несмотря на грозный приказ вести себя весь день тихо, скромно; не высовываться, а тем более не выделываться, среди вас все-таки нашлись умники. За это они сейчас будут осыпаны наградами несметной ценности. Попрошу оркестр бегом сюда.
(Выходит шумовой оркестр с банками, досками, бутылками и пр.).
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР (продолжает строго, строго). Итак, за проявленное вчера чувство юмора нашейной медалью «За звездение», конфеткой «Барбарис» и рукопожатием Старшего комиссара награждается Федор Николаевич из первого отряда!
(Мальчик Федя выходит из строя и получает свою награду, оркестр играет нечто наподобие туша. Награждается по одному–два человека от каждого отряда. Имена награждаемых Отрядные комиссары накануне сдают Дежурному.)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. А теперь те, у кого мытые уши, быстренько прослушайте: как и при помощи чего над вами будут измываться сегодня. Ну, во-первых, хотите вы этого или не хотите, но с самого утра каждому придется позвездиться на конкурсе инсценированных анекдотов ЗОЛОТОЙ ВОВОЧКА. Требуем отнестись со всей серьезностью. Потом межотрядные интеллектуальные соревнования на самый БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК всем отрядом… Ох, чувствую я – вы у меня допрыгаетесь. А когда допрыгаетесь – сядете и будете песни учить, как завещал… не помню кто… (В общем, перечисляет основные мероприятия дня, за исключением вечернего дела.) …Ну а вечером вас ждет встреча …
ДЕЖУРНЫЙ ОТРЯД (хором). С нами!
(Во всевозможных неформальных прикидах, с гитарами и ударниками, в париках и наголо обритые появляются поклонники рок-музыки. Это дежурный отряд в творческой форме анонсирует вечернее дело, в нашем случае это «ШЕДЕВРЫ РОК-Н-РОЛЛА».)
ДЕЖУРНЫЙ КОМИССАР. Отряды!.. К торжественному маршу!.. В столовую!.. Ложки наголо!.. Напра-во! Приятного аппетита!

Утренний развод. Мы строились, строились и наконец построились…

Вот собственно и все. Вообще, УТРЕННИЙ РАЗВОД беспределен в области творческих импровизаций. Я непременно и всегда держу на сборе Летописца, чтобы он записывал то, что рождается вот так, мимоходом. Приведенный выше сценарий есть продукт перелистывание этой летописи. Можно понапридумывать целую прорву всевозможных ритуалов, фишек, штучек, банок, залепух и мизансцен. Это такой бесценный кладезь, что даже страшно делается: «Куда мне все это девать?!!» Самое главное, что РАЗВОД – дело, посильное абсолютно всем, даже самым нетворческим людям. А если уж творческая изюминка есть…
Например, однажды какой-то дежурный отряд заявил, что с сегодняшнего дня на сборе поощряется покаяние и доносительство. Раскаявшийся грешник считается святым, а наиболее активные доносчики получают значок «Почетный стукач». Вопреки ожиданиям, желающих покаяться в самых немыслимых грехах оказалось хоть отбавляй, каялись очень весело. А для стукачей у столовой был установлен «Ящик для доносов». Содержимое этого ящика потом натолкнуло нас на одну мысль, и вскоре коллекцию наших дел пополнило мероприятие под названием СУД, но об этом позже.
Дети завтракают, а потом расходятся по отрядным местам, заняться чем-нибудь важным и нужным, всем тем, что приготовили для них Отрядные комиссары. Сейчас ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ.

Пойдите, расчертите квадрат 7х8, будем ходить по кругу от забора до обеда.
Военная мудрость

ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ

ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ – это святыня, на которую не смеет покушаться никто, здесь – способности, творчество, фантазия Отрядного комиссара. При планировании сбора между нами непременно разгораются споры по поводу того, сколько нужно давать времени на внутриотрядную работу. Ввиду разнообразия личных характеров и пристрастий господ комиссаров – споры эти бессмысленны.
Есть, например, такие Отрядные, которым сбор в целом по большому счету не нужен. Они легко наполняют содержательной деятельностью любое количество отрядного времени и все им будет мало. Редко встречаются такие Отрядные. Это очень сильные педагоги и если выберут своей профессией учительство – счастлив будет тот класс, в котором они станут кураторами.
Комиссары юные, еще не могут самостоятельно определять большие цели, они хорошие исполнители. Оставшись с отрядом один на один и не имея конкретной задачи, они мучаются, пыхтят и превращают ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ в пение песен, играние игр и разговаривание разговоров. Истина посередине. Полагаю, что один час в день на усмотрение стоящих на отрядах – разумный компромисс между двумя крайностями. Детям нужен дом, в который они могут время от времени возвращаться и отдыхать в нем душой. Ну, а конкретные отрядные Дела – не предмет моего труда. В вожатской литературе и на сайтах разных педотрядов их великое множество. Но нужно помнить:
а). Отряду должно быть хорошо;
б). Отряду должно быть интересно;
в). Дети должны общаться методом тасования колоды.

Подбор, обучение, воспитание Отрядных комиссаров – дело архиважное. Талант – товар штучный, и если уж он попался на твоем пути – умри, но затащи его. Очаруй, заколдуй, прибегни к шантажу, но заставь ловить великий кайф от педагогической работы.
О комиссарах, которые работали со мной, я мог бы написать отдельную книгу и очень даже толстую. Можно написать про Игоря Крюкова, добрейшего, обаятельнейшего парня с неотразимой улыбкой; когда он не улыбался – его физиономия была абсолютно бандитской и мы просто умоляли его держаться и в первые полчаса улыбку прятать… Долго можно писать про Лешу Леонова, которого дети обожали так, что моим любимым развлечением было – проходя мимо его отряда сказать: «Леша, я перевожу тебя в другой отряд, прощайся» – во, у деток была реакция... Многих страниц заслуживает Леша Марышев, чьи педагогические таланты были прямо-таки из области фантастики; все его отряды были идеальны и беспроблемны, с первых же минут: дружат, любят, творят и готовы куда угодно, как ему это удавалось – загадка великая... А хватит ли слов, чтобы описать умницу и красавицу с длинными, золотыми волосами – Марину Кочемасову, дети буквально не давали ей пройти, облепляя со всех сторон; ее постановки, ее стихи, ее творческие находки и идеи вошли в наш золотой фонд… Песенный комиссар Гена Тимошенко знал много тысяч песен и, по-моему, не меньшее количество аккордов; когда он брал в руки гитару – все вокруг замирало и обращалось в слух… А блистательный и неотразимый мачо Сережа Кабанов… А незауряднейший Женя Ландышев… Без вас, мои дорогие, не было бы ни сборов ни этой книжки… Ну, вот – отвлекся на сантименты.

О качестве Отрядного комиссара нужно, прежде всего, судить по тому, что и как делается в ОТРЯДНОЕ ВРЕМЯ. Об этом можно узнать из рассказов детей, которых я лично собираю в конце каждого огонька по одному человечку от отряда. Однажды на мой вопрос: «Ну, а что у вас было на ОТРЯДНОМ ВРЕМЕНИ?» – услышал ответ: «А нам наш комиссар целый час пел под гитару свои песни». Ранним утром, еще до подъема графоман и звездун, прокравшийся в комиссары покинул сбор.

«Зеленый гусь-2002». Шестой отряд. Фотосессия

Несколько слов о Клубах по интересам, что записаны в плане и не выделены. Каждый комиссар, обладающий умением и навыками в какой-нибудь области, вполне может вести клуб любителей этого чего-нибудь. Например, комиссар, владеющий гитарой, да будет вести «Песенный» клуб. Студент театрального института вполне справится с клубом «Режиссер». Помешанные на психологии возглавят клуб «Искусство быть» и т.д. Прежде чем доверить комиссару вести какой-нибудь клуб, весь педотряд требует провести его с ними, чтобы оценить: а вдруг дети от этого клуба будут не очень сильно в восторге? Клубы, при тщательной подготовке и умном ведущем – интересная и познавательная вещь. Дети, как правило, высоко их ценят.

После клубов до самого обеда готовимся к ЗОЛОТОМУ ВОВОЧКЕ.

Простите, сэр, почему вы купаетесь во фраке?»
«Видите ли, сэр, это вы купаетесь... А я… тону».
Анекдот

ЗОЛОТОЙ ВОВОЧКА

Как не крутись и не напрягай мозги, но нужно признать горькую истину: девять из десяти творческих дел на сборе проходят в виде так называемых «сценических» форм. Сцена, артисты, зрители – и никуда от этого не деться. (Ну, может быть не сцена, а берег реки, где празднуется День Нептуна, может быль лес, поляна при свете костров – все едино.) Всякие другие формы только так – для разнообразия. Любому нормальному ребенку всегда охота «позвездиться» на сцене. Но как быть, если в каждом отряде имеется парочка ярких актеров, которым и поручается всегда защищать честь отряда на сцене? Обездоленные тоскуют, ибо их удел в лучшем случае – массовка. С педагогической точки зрения это очень и очень вредно.
Несправедливые диспропорции призвано устранить простое как швабра Дело, именуемое ЗОЛОТОЙ ВОВОЧКА.

Что это такое? Вы будете смеяться, но это всего-навсего конкурс инсценированных анекдотов и баек из жизни. Поскольку жанр анекдота демократичен, народен, доступен, а главное – краток, то благодаря ему, имеется уникальная возможность дать каждому ребенку возможность сыграть парочку ярких ролей. Следить за равномерностью актерской нагрузки Отрядные комиссары должны строжайше. Ромео можешь ты не быть, но Вовочку сыграть обязан. Я не знаю: кем надо родится, чтобы не суметь внятно произнести со сцены: «Ах, это муж!»

Подготовка.
Всем отрядам надлежит инсценировать некоторое количество анекдотов, преследуя одну цель – каждый член отряда должен сыграть не менее двух ролей. Количество поставленных анекдотов и их культурное содержание целиком на совести отрядов и их комиссаров.
При подборе репертуара необходимо помнить следующее: короткие анекдоты, в которых у каждого персонажа по одной маленькой реплике, никуда не годятся. Нужны анекдоты приемлемой продолжительности, чтобы каждый участник инсценировки смог показать себя достаточно и во все красе.

Анекдот для примера.
(На сцене АКТРИСА играющая Офелию и СУФЛЕР.)
СУФЛЕР (подсказывает). Но где же Гамлет?
АКТРИСА (громко). Но где же Гамлет?! (Пауза.)
СУФЛЕР (нервно). Где Гамлет, выход Гамлета...
(На сцену выходят сразу три АКТЕРА.)
СУФЛЕР. Почему вас трое?
ПЕРВЫЙ АКТЕР (шепотом). Текст давай.
СУФЛЕР (пожав плечами). «Офелия, о нимфа...»
ВТОРOЙ АКТЕР. Чего, чего?
СУФЛЕР. «Офелия, о нимфа...»
ТРЕТИЙ АКТЕР. А ну-ка еще раз.
СУФЛЕР (злясь). «Офе-елия, о-о ни-имфа-а!»
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Послушай, какой спектакль?
СУФЛЕР. «Гамлет».
АКТЕРЫ (вместе). А «Три поросенка» когда?

Несколько слов о репетиции. Главное, что губит все сценические действа на самодеятельной сцене, это тихий голос господ актеров. Дело даже не в стеснительности. Просто любому человеку, нечасто выходящему на сцену, очень трудно преодолеть психологический барьер: собеседник рядом, а я должен напрягать связки. Добивайтесь хорошей громкости, во что бы то ни стало, любыми доступными средствами.
Одно из таких эффективных средств могу порекомендовать. Возьмите своих актеров, выведите их на футбольное поле, поставьте исполнителя роли Продюсера у одних футбольных ворот, а того, кто играет Актера, у других. И пусть репетируют, голоса появятся сами. После нескольких «сеансов» поставьте их рядом и потребуйте сыграть анекдот пару раз на той же громкости. Никогда не пользуйтесь микрофонами! Микрофоны – это гадость!

Проведение.
(Дорожка, ведущая к эстраде, выложена кирпичами, посыпана песком и огорожена лентами. Все дети становятся за лентами и нетерпеливо ожидают прибытия «звезд»)
ВЕДУЩИЙ (тут можно в микрофон). Внимание, внимание!.. На желтую дорожку выходит, звезда политических анекдотов, семикратный обладатель и пере-лауреат «Золотого Вовочки» прошлых лет, несравненный Вася из первого отряда!
(На дорожке в неком подобии смокинга появляется ВАСЯ из первого отряда. Толпа визжит, суетятся репортеры. ВАСЯ приветствует поклонников небрежным жестом руки и шествует к эстраде.)
ВЕДУЩИЙ. Охрана, держите девчонок! На церемонию «Золотого Вовочки» прибыл секс-символ всех анекдотов и баек, обладатель двадцати трех номинаций Вова из второго отряда!!!
(Девчонки визжат. По дорожке идет красавец ВОВА из второго отряда. Он позирует перед фотокамерами, подмигивает девчонкам, рассылает воздушные поцелуи, раздает автографы.)
ВЕДУЩИЙ. На желтой дорожке несравненная примадонна, скромнейшая из великих актрис третьего отряда – Надя!
(НАДЯ из третьего отряда идет вся нервная, согнувшись, закрываясь шляпкой от репортеров.)
ВЕДУЩИЙ. Дышите глубже! От анекдотной компании четвертого отряда к нам приехал неизменный исполнитель всех ревнивых мужей, наш дорогой Гоги!
(ГОГИ из четвертого отряда бегает с кинжалом и кого-то яростно пытается отыскать среди визжащих зрителей.)
Аналогичным образом проходят «звезды» из остальных отрядов. У каждой свой характер, своя манера поведения.

Затем все занимают места в зрительном зале. К ним обращается Ведущий:
«Дамы и господа! Очередной фестиваль самого народного творчества, конкурс инсценированного анекдота «Золотой Вовочка – 2004» объявляется открытым! (Аплодисменты). Кто же на этот раз станет обладателем этой почетной скульптурки? Это решит самое компетентное, самое серьезное на свете жюри. (Представление жюри). Прежде чем мы откроем первую страницу нашего сборника анекдотов, попрошу сюда по одному представителю от каждого отряда. Это называется жеребьевка. Вытяните из шляпы по бумажке. Видите цифру? Она означает, какими по счету вы выступаете. Итак, согласно беспристрастной жеребьевке первым на эту сцену поднимается седьмой отряд! Прошу приветствовать».
Отряды один за другим представляют свои анекдоты. После каждой финальной реплики должны непременно следовать актерские поклоны.

Золотой Вовочка. «Зеленый гусь-2002»

После того, как откланяются последние актеры, слово снова берет Ведущий:
«Господа и дамы! Мы только что увидели множество непревзойденных шедевров анекдотного творчества. Для того чтобы определить лауреатов «Золотого Вовочки», нашему жюри придется пораскинуть мозгами. А на это нужны мозги и время. А где их взять? Лично я знаю – откуда взять время. Какие бы анекдоты не придумывали сатирики и юмористы, нет ничего смешнее самой жизни. Поэтому, пока жюри совещается, я приглашаю на сцену добровольцев. Задача у них одна: рассказать смешной случай из жизни, свидетелем которого он был. История должна быть похожа на правду. Предостерегаю вас от желания рассказать нечто такое, что вы слышали от других. По этому миру ходит много побасенок, которые передаются из уст в уста, и каждый рассказчик уверяет, что все это он видел собственными глазами. Итак, кто первый?»
На сцену поднимается первый доброволец и рассказывает свой случай.

Для примера рассказ девочки Оли.
«Я была свидетелем того, как мой дядя ходил в поликлинику, удалять зуб. Зуб ему вырвали, но перед этим вкололи обезболивающее. Причем вкололи, наверное, не так или не туда. И вот сидит мой дядя в зубоврачебном кресле и чувствует, что у него начинает шуметь в голове. «Доктор, – говорит он. – А отчего у меня в голове шумит, будто я пьяный?» Врач ему: «Ничего страшного, это от обезболивающего, скоро пройдет». Выходит дядя из поликлиники и чувствует, что его «ведет» все больше и больше. Тогда он внезапно подходит к милиционеру и, страшно кривляясь, говорит: «Мент, а мент, а я не пьяный, мне обезболивающее вкололи!» И показывает стражу порядка язык».
Случаи из жизни добровольцы рассказывают до тех пор, пока жюри не примет решение и не будет готово огласить приговор.

Могут быть следующие номинации:
За лучшую женскую роль;
За лучшую мужскую роль;
За лучшую режиссуру;
За тонкий вкус;
За лучшие костюмы;
За самую смешную реплику;
За самый приличный анекдот;
За лучший политический анекдот;
Специальный приз «Чертовски пикантно»;
За лучшее раскрытие темы «Муж в командировке»;
За лучшую историю из жизни;
Специальный приз «Где смеяться?»
Специальный приз «За самый старый анекдот»;
Специальный приз «Ну и шуточки у вас!»;
Гран-при.

Свое решение жюри отдает Ведущему в запечатанных конвертах. Для вручения статуэтки «Золотого Вовочки» в каждой номинации, Ведущий приглашает на сцену комиссаров, которые говорят всякие слова, вскрывают конверты и вручают статуэтку лауреатам. Награжденные тоже говорят всякие слова.
Полезный совет. Девяносто процентов анекдотов – есть диалоги, поэтому следует затратить максимум сил в поисках анекдотов с возможно большим количеством персонажей, они зрелищнее смотрятся, а само мероприятие не затягивается.
Полезность данного незатейливого мероприятия в частичном и полном освобождении от зажимов. Новый опыт топтания сцены, волшебная музыка аплодисментов, кайф пребывания (хотя бы несколько секунд) в центре всеобщего внимания – все это весьма внушительные кубометры воды, льющейся на сборовскую мельницу.

После обеда неизбежно возникает полудремотное состояние. Поэтому теперь по плану спокойное отрядное время. А как только почувствуется новый прилив сил, все на БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК.

Считаем!.. Сорок и сорок… рубль сорок… сигарет не брали… два шестьдесят…
Подслушанное в магазине

БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК

Во второй день сбора отряды, как уже было отмечено, заняты исключительно своим маленьким коллективом, который сравнивают с другими. «А чем мы отличаемся? – спрашивают они себя, что в переводе на язык бессознательного означает: «Ну то, что мы круче всех – это понятно, но вот насколько?»

Мероприятие БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК направлено на сплочение отряда во имя общей цели, на внутриотрядное общение. Это дело, как и предыдущее, позволит каждому ребенку несколько минут побыть в центре внимания, как своего отряда, так всего сбора. А это очень ценно. Но если в ЗОЛОТОМ ВОВОЧКЕ немаловажную роль играли актерские таланты (которые есть, конечно, у всех, но не у каждого хорошо заметны), то в БОЛЬШОМ ПРЫЖКЕ в первую голову будут оценены совсем другие способности, в том числе и физические.

Все отряды собираются в одном месте, где к ним обращается Ведущий:
«Привет участникам! Сейчас вам предстоит посоревноваться в прыжках в длину. Длина прыжка каждого из вас будет приплюсована к общему результату всего отряда. Какой отряд дальше прыгнет, тот и победит. Но только наивный думает, что вот так, прямо сейчас, мы и пойдем прыгать. Не-ет, сначала вы пройдете по станциям, которых восемь. На каждой станции стоит комиссар, который заставит вас выполнить какое-нибудь задание… В зависимости от качества выполнения этого задания вы сможете заработать от нуля до пятидесяти сантиметров, которые очень вам пригодятся на старте нашего БОЛЬШОГО ПРЫЖКА. Особенность дела в том, что задание на каждой станции должен выполнить кто-то один из вас, и он не имеет потом права участвовать в выполнении заданий на последующих станциях. Таким образом, каждый из вас внесет свой интеллектуальный и физический вклад в общий результат. Вперед, прыгуны!» Отрядам уже в который раз вручается маршрутный лист. В нем все понятно и доступно написано. По этому маршруту отряд должен идти, строго соблюдая график, дабы два отряда не пересеклись на одной станции.

Маршрутный лист Отряд № _____

Примерно восемь минут каждый отряд находится на одной из станций (две минуты на переходы), где зарабатывает себе желанные сантиметры. Ведущие станцию комиссары должны постоянно посматривать на часы и стараться, чтобы время пребывания отряда на станции было не больше и не меньше.
При наличии радиоузла и вменяемого радиста можно просто каждые восемь минут включать на две минуты музыку.
На каждой станции кто-то один выполняет задание, а остальные горячо за него переживают. На следующей – уже он становится болельщиком и все они особенно хорошо чувствуют себя коллективом, а не сборищем разношерстных группировок. Будет, будет о чем поговорить на ВЕЧЕРНЕМ ОГОНЬКЕ, будет что сказать о каждом человечке отряда. И каждый почувствует себя нужным.
Теперь поподробнее о каждой станции.

Пенальти
Итак отряд № _____ согласно маршрутному листу, ровно в 16.40 прибывает на футбольное поле. Там уже натянута на ворота сетка, у которой жонглирует хорошо накачанным мячом комиссар – ведущий станции. Он, выслушав приветствие отряда, устанавливает мяч на одиннадцатиметровую отметку, затем становится в ворота и предлагает любому желающему забить ему десять пенальти. Из отряда выдвигается доброволец – Пенальтист.
За каждый попавший в ворота мяч отряд получает пять сантиметров. После того как все десять ударов сделаны, комиссар на правой руке Пенальтиста пишет шариковой ручкой количество завоеванных сантиметров и расписывается. Это делается для того, чтобы Пенальтист на последующих станциях не вздумал поучаствовать еще раз.

Штурман
Комиссар на станции рисует на асфальте примерно такую картинку.

А может совсем другую картинку, с другими степенями сложности и цифрами в кругах. Не воспроизводить все один к одному, а делать лучше – это такое обычное и естественное стремление каждого вожатого. Один из участников становится на место, где надпись «старт» и ему завязываются глаза. Второй участник – Штурман, дает ему всевозможные команды типа: «Шаг вперед… стоп… повернись налево… очень маленький шажок вправо… ну, куда тебя несет!..» и т.п.
Как только обе ноги идущего окажутся в каком-нибудь круге, то отряд немедленно получает столько сантиметров, сколько в этом круге написано. Наступать на черту нельзя, за это сразу снимается 5 сантиметров. Остановить движение участники могут в любой момент, удовлетворившись, скажем, набранными 20 сантиметрами и решив не искушать судьбу дальше. По окончании движения комиссар записывает шариковой ручкой на правой ладони Штурмана окончательный результат и расписывается. Хочу заметить, что если тот, кто ходит с завязанными глазами побывал в круге «20 см.», а потом удачно вступил в круг «40 см.», то в копилке отряда будет 40 сантиметров (минус штрафы, конечно), а не 20 плюс 40.

Большой прыжок. Штурман

ОЗУ (Оперативное Запоминающее Устройство)
Ведущий станции вызывает из прибывшего отряда добровольца, который уверен, что у него отличная память. «Как ты думаешь, – спрашивает комиссар, – сколько слов из текста, который я сейчас прочитаю, ты сможешь запомнить за одно такое прочтение?» «Двенадцать» – допустим отвечает ребенок. «Давай попробуем». Комиссар отсчитывает в книжечке двенадцать слов и зачитывает их. Ребенок пытается прослушанный текст воспроизвести. «Ну вот, мы потренировались, – ты проверил свои возможности, теперь пришло время сыграть на результат. Сейчас я прочитаю из другого текста столько слов, сколько ты назовешь. За каждое верно воспроизведенное слово отряд получит по 2 сантиметра. Однако, если ты какие-нибудь слова забудешь, то из общего результата я вычту по 2 сантиметра за каждое забытое слово. Если ты назовешь верно все слова, общий результат удвоится. Итак, сколько слов из текста, который я сейчас прочитаю, ты сможешь запомнить за одно прочтение?»
По окончании процедуры еще чья-то правая рука украшается числом и подписью комиссара.

Шестнадцать шишек
Перед ведущим станции на столе шестнадцать шишек (или любых других предметов). Комиссар и вызвавшийся доброволец – Компьютер, играют в широко известную игру: можно по очереди забирать из кучки одну, две или три шишки. Проигрывает тот, кому достанется последняя.
Первым всегда делает ход ребенок, ибо комиссару хорошо известен алгоритм этой игры: десятая шишка должна быть твоя, а перед ней – шестая, а перед шестой – вторая. (Т.е. если ребенок случайно взял вторую, то у комиссара есть шанс завладеть шестой, а если и шестая мимо, то надежда на десятую все еще остается.)
Изначально на кону 70 сантиметров. За каждую проигранную партию из этой суммы вычитаются все те же 5 сантиметров. Игра продолжается до тех пор, пока Компьютер не выиграет. Дело в том, что если ребенок умный, то уже после второй-третьей партии он начинает нащупывать алгоритм и вскоре выигрывает. Ну а если неумный, то вполне возможно, что его правую ладонь украсит цифра «ноль».

Классики
Комиссар предлагает одному из подошедших вспомнить детство, т.е. игру в классики. На асфальте рисуется примерно вот такой рисуночек. (Или опять же совершенно, совершенно другой).

Комиссар с пристрастием допрашивает детей: кто, мол, из них лучше всех играл в пору своей далекой юности в классики?
Круглая железная коробочка из-под леденцов (или предмет ее заменяющий) бросается в круг (каждый круг в диаметре сантиметров шестьдесят), и нужно ногой, как в игре в классики, перемещать коробочку из круга в круг, зарабатывая по 5 сантиметров в каждом. Если коробочка касается черты, то 5 сантиметров в данном круге не засчитываются. Если она выходит за пределы круга, то все заканчивается.
Прежде чем приступить к зарабатыванию вожделенных сантиметров, девочка, которая на это вызовется (вряд ли это будет мальчик), имеет право один раз пройти этот путь тренировочно.

Грузим корабль
Комиссар вызывает Грузчика-добровольца и предлагает ему не более чем за пять секунд загрузить корабль чем-нибудь на букву «К». Каждые пять секунд нужно начинать грузить чем-нибудь другим. Например: коврами, контейнерами, кондиционерами, кастрюлями, канделябрами, компостерами, курами, контрамарками, кушаньями, контрабасами, карамелью и т.д. Если по прошествии пяти секунд Грузчик не придумал – чем еще можно грузить корабль, то на этом – стоп. За каждый погруженный товар полагается оплата в размере 2 сантиметров. Самый сообразительный Грузчик назовет от силы два десятка слов.
Не советую грузить корабль на буквы «Э» или «Ц».

Высшая математика
Ведущий вручает вызвавшемуся Математику мел и школьную доску (роль которой с успехом может сыграть все тот же асфальт). «Сейчас я прочитаю условие простенькой задачки, которую тебе нужно решить. У тебя изначально 70 сантиметров. Пока ты решаешь задачку, я буду каждые двадцать секунд отнимать от них по пять сантиметров до тех пор, пока ты мне не скажешь правильный ответ. А теперь внимательно выслушай условие задачки: человек выпивает кадку вина за 16 дней. Вместе с женою – за 10 дней. За сколько выпьет кадку вина жена его? Время пошло!»
Здесь все понятно. Понятно и то, что каждый вожатый может найти и придумать целую кучу задач поинтереснее приведенной.

Поиск по сайту: