И О НАРУШЕНИИ ОГРАЖДАЮЩИХ ОНУЮ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

Уложение о наказаниях защищало религиозные устои Рос­сийской империи, составную часть ее общественного и государ­ственного строя. Господствовавшая православная религия и церковь были одной из самых надежных опор класса феодалов, важным элементом в политической системе России. «Бог есть (исторически и житейски) прежде всего комплекс идей, порож­денных тупой придавленностью человека и внешней природой и классовым гнетом, — идей, закрепляющих эту придавлен­ность, усыпляющих классовую борьбу.., — писал В. И. Ле­нин. — Идея бога всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства», подменяя живое мертвечиной, будучи всегда идеей рабства (худшего, безысходного рабства)»⁵⁰. Идеологически обосновывая и всячески поддерживая веру в святость и непри­косновенность царской власти, крепостнических производствен­ных отношений, сословного и национального неравноправия, православие и отчасти другие религии могли рассчитывать на защиту со стороны государства, в том числе уголовно-пра­вовую.

Религиозные преступления в значительной мере носили со­словный и классовый характер, являя собой облеченный в рели­гиозную оболочку протест угнетенных масс против духовной и светской власти угнетателей. В этом, в частности, можно убе­диться на следующем статистическом материале. В таблице приводятся данные об осужденных за преступления против ве-

ры (без святотатства и лжесвидетельства) по сословиям за 1890—1894 годы⁵¹.

Религиозные преступления имели объектом посягательства не веру как таковую, а религиозные устои государства, права и привилегии христианской церкви в целом, и русской православ­ной в особенности. Такими устоями были: отсутствие свободы совести; господство православной церкви, допущение других ре­лигий и сект лишь постольку, поскольку они не противоречили ее интересам; запрещение атеистической, а также любой религи­озной пропаганды и миссионерства, кроме православных; пере­дача православной церкви ряда государственных функций, в ча­стности регистрации актов гражданского состояния, суда по не­которым категориям дел; преподавание закона божьего во всех учебных заведениях. Положение различных религий в Россий­ской империи регулировалось не только Уложением о наказани­ях. Статья 45 Основных законов провозглашала право каждого исповедовать веру «праотцев своих»⁵². Эта норма конкретизи­ровалась в Уставе о предупреждении и пресечении преступле­ний, где преступлениям против веры посвящен весь первый раз­дел (более 100 статей). В его ст. 46, в частности, говорилось, что раскольники не преследуются за их мнение о вере. Устав духов­ных дел иностранных исповеданий регламентировал деятель­ность неправославных церквей.

В понимании сущности и объекта посягательства преступле­ний против веры теория уголовного права и законодательство прошли три основные этапа. На первом, в период феодализма, господствовали канонические взгляды: эта категория преступле­ний рассматривалась как преступления против бога. С победой буржуазных взглядов на религию и право в Западной Европе, а впоследствии и в России утвердилось мнение, что объект посяга­тельства религиозных преступлений — не права божества, а честь и блага частных и юридических лиц (верующих и церков­ных общин), т. е. эти преступления стали рассматриваться как нарушения частного характера. В конце XIX — начале XX ве­ка в русском праве возобладала точка зрения, согласно которой преступления против веры посягают на публичные, государ­ственные интересы. В объяснительной записке к проекту Уго-

Уложение

о наказаниях

уголовных и

исправительных

См.: Тарновский Е. Н.

Религиозные

преступления в

России. — Вестник

права, 1899,

№ 4. с. 20.

Свод законов

Российской

империи, т. I,

ч. 1.

Законодательство

первой половины

XIX века

Уголовное

уложение. Проект

редакционной

комиссии и объяснения к нему.

СПб., 1895,

т. IV, с. 16.

54 См.:

Тарновский Е. Н. Указ. соч., с. 9.

См. там же, с. 1.

56 См.:

Струмилин С. Г.

Бог и свобода. М.,

1961, с. 37.

ловного уложения 1903 года указывалось, что религия является «одним из тех основных устоев, на коих покоится государствен­ная и общественная жизнь. Охрана религии вызывается интере­сами самого государства».

Составители Уложения о наказаниях придерживались еще ка­нонической точки зрения. Не случайно преступления против ве­ры поставлены здесь на первое место, так же как в других коди­фикациях русского уголовного права XVII — XIX веков. В то время как в Западной Европе число составов религиозных пре­ступлений в XIX веке резко сокращается, в России оно даже возрастает. Так, Кодекс Наполеона (1810 г.) включал только пять статей, посвященных преступлениям против свободы от­правления богослужения. Аналогичные статьи содержались в голландском уголовном кодексе. Общегерманский уголовный кодекс 1871 года содержал лишь три подобных статьи. В том же направлении шло развитие уголовного права и в других евро­пейских странах. В России вместо 37 статей, посвященных пре­ступлениям против веры в т. XV Свода законов, в Уложении о наказаниях мы находим 81 статью. Несмотря на всю казуистич-ность норм о религиозных преступлениях, Уложение страдает запутанностью, нелогичностью, а в ряде случаев даже непол­нотой.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года вводил осо­бый порядок суда и следствия по делам о преступлениях про­тив веры. Этому вопросу была посвящена глава 1 раздела I третьей книги. В соответствии с Уставом, судебные власти должны были о всех происшествиях, связанных с отступления­ми от веры и постановлений церкви, сообщать духовному на­чальству и начинать предварительное следствие только по их требованию, за исключением дел, связанных с принадлежно­стью к изуверским сектам. Судебный следователь был не в праве отказать духовному начальству в производстве след­ствия. Статья 1009 Устава предписывала, что «по делам о пре­ступлениях против православной веры и церковных установле­ний судьи и чины прокурорского надзора должны быть из лиц православного исповедания. Из таких же лиц должны быть избираемы и присяжные заседатели». В случае несоблю­дения этой нормы вердикт присяжных и приговор суда лишал­ся законной силы. В 15 губерниях по делам о всех преступле­ниях против веры запрещалось участие евреев в составе при­сяжных заседателей. Вследствие этого религиозные преступле­ния принадлежали к числу наименее оправдываемых коронны­ми судьями и присяжными заседателями. Так, в 1889—1893 годах было оправдано из числа обвиняемых по религиозным преступлениям: присяжными — 28%, коронными судьями — 17%. По всем преступлениям в целом было оправдано соот­ветственно 34% и 26%⁵⁴.

Преступления против веры составляли сравнительно незначи­тельную часть от общего числа уголовных дел: в начале 90-х го­дов XIX века менее 1% и несколько меньше 2% от общего чис­ла осужденных⁵⁵. В 1894—1903 годах за религиозные престу­пления осуждено 4671 человек, в 1904—1913 гг. — более 8000

Поиск по сайту: