Текст № 3

В качестве культурологической оппозиции массовой культуре выступает элитарная культура, основная задача которой состоит в сохранении творческого начала культуры. Первые попытки осмысления элитарности были сделаны в античности. Платон делил человеческое познание на знание, доступное интеллекту философов, и мнение, свойственное толпе. Впервые выделяется интеллектуальная элита как особая профессиональная группа, хранитель и носитель высшего знания.

В эпоху Возрождения проблема элиты была поставлена Ф.Петраркой в его рассуждении “О подлинном благородстве”. Им признается ценность ума, а не рождения, дань уважения личным заслугам, а не дворянским титулам. Когда в 1487г. император Священной римской империи германской нации Фридрих III коронует лаврами поэта Конрада Цельтиса, возвышая его над всеми придворными, вводя сына простого крестьянина в мир художественной элиты, он отдает дань именно таланту. “Чернь”, “презренные” люди для гуманистов – это необразованные сограждане, самодовольные неучи. По отношению к ним сообщество гуманистов ставит себя в позицию избранного общества. Так появилась категория лиц, которую впоследствии стали именовать интеллигенцией.

Наиболее цельно и последовательно концепция элитарной культуры изложена в работах испанского философа Х.Ортеги-и-Гассета. Наблюдая зарождение новых форм искусства с их скандально-крикливыми манифестами, неординарными художественными приемами, Ортега дал философскую оценку авангарду ХХ века: импрессионисты, футуристы, абстракционисты раскалывают почитателей искусства на две группы – тех, кто понимает новую культуру, и тех, кто не способен понять. Художественная элита, пишет философ, есть в каждом обществе; это наиболее способная к духовной деятельности, одаренная эстетическими дарованиями часть общества. Именно она обеспечивает прогресс. Поэтому именно к ней обращается художник. Поворачиваясь спиной к обывателю, он отрывается от реальности, одаривает элиту усложненными образами действительности, в которых сочетает подлинность и вымысел, рациональное и иррациональное.

Испанский мыслитель поддерживает элитарное искусство, считая, что только таким путем можно уберечь общество от “торжествующего хама”. Но в то же время его беспокоит дегуманизация искусства, т.е. бесстрастное отношение к человеку. Свою тревогу он выражает так: “Умирает знаменитый человек. У его постели жена. Врач считает пульс больного. В глубине комнаты два других человека: газетчик, которого к этому смертному ложу привел долг службы, и художник, который оказался здесь случайно. Супруга, врач, газетчик и художник присутствуют при одном и том же событии. Однако это одно и то же событие – агония человека – для каждого из этих людей видится со своей точки зрения. И эти точки зрения столь различны, что едва ли у них есть что-то общее. Жена присутствует при этой сцене не как свидетель, поскольку находится внутри нее: она не созерцает ее, она живет в ней. Врач отстоит уже несколько дальше. Для него – это профессиональный случай. Он не переживает ситуацию с той мучительной и ослепляющей скорбью, которая переполняет душу несчастной женщины. Однако профессия обязывает со всей серьезностью отнестись к тому, что происходит; он несет определенную ответственность, и, быть может, на карту поставлен его престиж. Он тоже переживает это печальное событие, хотя переживания его исходят не из самого сердца, а из периферии чувств, связанных с профессионализмом. Встав на точку зрения репортера, мы замечаем, что весьма удалились от скорбной ситуации. Мы отошли от нее настолько, что наши чувства потеряли с нею всякий контакт. Его чувства не участвуют в том, что происходит, дух не занят событием, он не живет происходящим, но созерцает его. Однако созерцает озабоченный тем, как рассказать обо всем читателям. Он хотел бы заинтересовать, взволновать их и, по возможности, добиться того, чтобы подписчики зарыдали, как бы на минуту став родственниками умирающего. Наконец, у художника, безучастного ко всему, одна забота – заглядывать “за кулисы”. То, что здесь происходит, не затрагивает его: он, как говорится, где-то за сотни миль. Его позиция чисто созерцательная и, можно сказать, что происходящего он не созерцает во всей полноте; печальный внутренний смысл события остается за пределами его восприятия. Он уделяет внимание только внешнему – свету и тени, хроматическим нюансам. В лице художника мы имеем максимальную удаленность от события и минимальное участие в нем чувств”.

? Можно ли найти разумное оправдание делению общества на избранных и толпу? Что, на ваш взгляд, может стать критерием подобного разделения?

? Как вам кажется, в чем причина отстраненности элитарной культуры от естественных и понятных каждому человеческих чувств?

Поиск по сайту: