АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Мальчик из облаков Кавказских гор 12 страница

Читайте также:
  1. IX. Карашар — Джунгария 1 страница
  2. IX. Карашар — Джунгария 2 страница
  3. IX. Карашар — Джунгария 3 страница
  4. IX. Карашар — Джунгария 4 страница
  5. IX. Карашар — Джунгария 5 страница
  6. IX. Карашар — Джунгария 6 страница
  7. IX. Карашар — Джунгария 7 страница
  8. IX. Карашар — Джунгария 8 страница
  9. IX. Карашар — Джунгария 9 страница
  10. Августа 1981 года 1 страница
  11. Августа 1981 года 2 страница
  12. Августа 1981 года 3 страница

И вот однажды... Амон-Pa с Иорамом вышли из кустов и куда-то направились, Саломея занята была своей школой, а Ильи и Иакова давно не было видно. «Кто же еще может находиться сейчас в пещерах?» – спросил самого себя Большой Мальчик и сам же себе ответил: «Конечно, никто... Иди, делай, что хочешь... Покажи этим пещерным крысам, кто ты есть!» – шипело его змеиное сердце. Он пролез через кусты и пошел по тропинке. Тропинка то и дело обрывалась, а иногда даже вела мальчика прямо к зияющей пропасти. Он с трудом находил выход из тупика, возвращался обратно к месту, где тропинка «обманула» его, и пробирался дальше. Почти весь день потратил он на то, чтобы добраться до пещер.

Вот он и оказался перед маленькой площадкой у входа в пещеры. Но до того как сделал Большой Мальчик свой последний шаг по тропинке, он споткнулся о камень и выругался. Камень был маленьким и плоским, размером с небольшую ладонь, и как можно было споткнуться об него, было совсем непонятно. И не очень-то было и больно, но злое сердце разгневалось на камень, Большой Мальчик схватил его с земли и, даже не взглянув, собрался со всей силой ударить им о лежащий рядом большой камень.

Неожиданно потянувшаяся вверх правая рука, держащая камень, застыла в воздухе, и он никак не смог размахнуться. «Что это с моей рукой?!» – удивился Большой Мальчик. Тогда он спокойно опустил руку, разжал ладонь и посмотрел на камень. Что-то теплое зашевелилось в его охладевшей душе, но злоба тут же разорвала это «что-то» на маленькие кусочки.

Тогда он положил этот маленький камень на большой, взял третий – круглый и тяжелый, поднял вверх обеими руками и бросил на маленький. Однако Большой Мальчик промахнулся, или круглый камень почему-то не захотел удариться о маленькую каменную ладонь. Он опять поднял тяжелый камень, прицелился, и опять отправил его на каменную ладонь. И она – эта ладонь, разбилась на куски так же, как злоба мальчика разорвала в нем на куски это непонятное и теплое «что-то». И в это же мгновение он почувствовал в сердце боль, жуткую и невыносимую боль. Она, как острая игла с длинной ниткой, обшарила все тело, оставляя всюду что-то между болью и горечью, потом направилась вверх и через темя вышла наружу. Боль ушла, чтобы никогда к нему не вернуться.

Несмотря на все лишения, которые претерпел Большой Мальчик, взбираясь к пещерам, несмотря на последний неудачный шаг, виновником которого оказался плоский маленький камень, он все же был рад тому, что вот-вот исполнит свои злые, грязные помыслы и разгромит гнездо «пещерных крыс».

Вот и пещеры... Они перед его глазами, за этими кустами, сквозь которые виден даже вход в них. А так как злоумышленник чувствовал сильную усталость от пройденного пути и случившихся с ним событий, то он решил немного отдохнуть. Большой Мальчик сел на большой камень, который помог ему разбить маленький, и взглянул сверху на Город. «Смотри-ка, до какой высоты я добрался!» – с удивлением сказал он самому себе и начал рассматривать улицы и кварталы Города. Увлеченный этим занятием, он не услышал, как зашуршали кусты, но почувствовал чье-то горячее дыхание за своей спиной... И в этот момент кто-то сильными руками схватил его под мышки, поднял с камня, увлек на маленькую площадку перед входом в пещеры, сел на землю и посадил его себе на колени. Большой Мальчик начал дергаться и попытался выскользнуть из этих объятий, но руки стискивали его как железный обруч. И когда он вцепился в них, чтобы разомкнуть и высвободиться, то понял, что это были не человеческие руки. Его прижимало к себе мохнатое и очень сильное существо, которое не давало ему никакой возможности даже оглянуться назад.

– Отпусти... Отпусти... – ревел Большой Мальчик и беспомощно болтал ногами и руками. Вдруг ему пришла в голову мысль, что это мохнатое существо, видимо, огромное, хочет оторвать ему голову и съесть. Мысль эта страшно напугала его, он заплакал, зарыдал, заорал и начал умолять своего насильника:

– Не ешь меня! Не ешь меня! Не убивай меня!

Но лохматое существо, по-видимому, вовсе не собиралось есть Большого Мальчика. Ясно было и то, что оно не отпустит его. В таком положении пробыли они несколько часов. От страха и переживаний в голове Большого Мальчика образовалась пустота.

Наконец, стемнело.

Вдруг послышались шаги: это Амон-Pa и Иорам возвращались в пещеры.

В Большого Мальчика, который узнал голоса идущих и весело разговаривающих между собой, вселилась надежда, что он останется в живых. Они, конечно же, освободят его от железных обручей мохнатого и огромного существа! Но и тревога тоже поселилась в его злом сердце, ибо они, конечно, догадаются, зачем он поднялся сюда, в пещеры. И как же поступят они с ним?

Из кустов прямо на площадку вышли Амон-Ра и Иорам.

– Смотри, это же Большой Мальчик! Что ему здесь надо?! – удивился Иорам.

Амон-Pa весело засмеялся.

– Сам знает, зачем он сюда забрался, но видишь, не вышло!

Иорам тоже засмеялся, ибо зрелище было уморительное: Бунгло гордо, бережно, но крепко держал в своих лапах незваного гостя.

Большой Мальчик не издавал при этом ни звука, потому что не знал, как ему быть: взмолиться и попросить мальчиков спасти его, дать им слово, что «больше не будет», или же подождать и посмотреть, как развернутся события.

– Что мы с ним сделаем? – спросил Иорам Амон-Ра. – Может быть, оставим его так, в объятиях Бунгло, на пару дней, а потом отпустим? Или же пусть сам Бунгло воздаст ему то, чего он заслуживает?

Иорам, конечно же, шутил. Но что предпримет Амон-Pa, Иорам не мог предвидеть.

Шутки Иорама Большой Мальчик воспринял как совершаемый над ним суд и затрясся в лапах Бунгло словно заяц. Он начал лепетать что-то невнятное и жалкое.

– Бунгло, отпусти его! – обратился Амон-Ра к мохнатому существу.

Бунгло постепенно ослабил свои железные объятия. Большой Мальчик вздохнул с облегчением и сполз с коленей Бунгло на землю. Он и не думал удирать. Да если бы даже и захотел, то разве мог он убежать от... Он с опаской взглянул на своего сторожа и чуть было не потерял сознание – огромный медведь! – вот кто держал его в своих объятиях.

Высокий, с длинной шеей и узкими глазами стоял он, Большой Мальчик, перед Амон-Pa и Иорамом, стоял и смотрел на них сверху, на этих маленьких и по росту и по возрасту мальчиков. Он страшно покраснел, словно спелый помидор, даже побагровел, но не от стыда, нет, а от злости и ненависти. Как хотелось ему сейчас показать им, этой мелюзге, всю свою страшную силу, как хотелось ему схватить одного из них, поднять вверх, как щенка, над своей головой и бросить оттуда на землю, а другому дать такой пинок, чтобы тот очутился у самого подножья горы. Да, очень хотелось бы ему показать свою силу и сделать их своими рабами. И если бы это случилось, тогда вся детвора Города тоже оказалась его рабами. Вот тогда он обчистил бы все уголки в каждом доме, не шевельнув при этом даже пальцем. И почему только это мохнатое существо, этот медведь не подчиняется его приказам! Тогда не только дети, но и их родители, все население Города, служили бы одному ему. Он стал бы их властелином! Приказал бы медведю проглотить живьем этих сопляков, возомнивших себя учеными, философами, целителями и учителями!.. Но что делать ему сейчас, что он, беспомощный Большой Мальчик, может предпринять? Ведь он в руках своих врагов! Как можно спасти себя?

Однако случилось то, чего Большой Мальчик никак не ожидал. Он думал о самом ужасном, о страшной расправе над ним, но услышал:

– Иди с миром. Раз нашел тропинку, по которой сюда поднялся, значит, найдешь тропинку, по которой спустишься! – сказал Амон-Ра спокойно, безо всякой злобы, даже с сочувствием, но очень решительно.

Только сейчас понял Большой Мальчик, перед каким страшным испытанием он оказался: ему придется в эту безлунную ночь спускаться с горы, а затем пробираться через густой и страшный лес, в котором обитают такие же звери, как этот медведь. Как он найдет тропинку, которую он даже днем обнаружил с большим трудом, и как он убережет свою жизнь от хищных зверей? Как ему, Большому Мальчику, быть? Может быть, попросить Амон-Pa, чтобы тот позволил ему заночевать здесь, а утром сбежать отсюда?

– Иди, не бойся! – повторил спокойно Амон-Ра, – Не бойся, говорю, с тобой ничего не произойдет!

Амон-Pa этими словами придал смелость Большому Мальчику, тот повернулся и скрылся в кустах.

 

Глава 28

Иорам думал, что Амон-Pa накажет Большого Мальчика, пригрозит ему, чтобы тот больше не посмел вторгаться в пещеры, или же, в крайнем случае, даст добрые советы, чтобы он отошел от своей злости и злодеяний.

– Почему ты отпустил и даже пожалел его? – спросил он Амон-Ра.

– Мне его очень жалко! – ответил опустившийся на корточки и внимательно искавший что-то в кустах Амон-Ра.

– Что ты делаешь? – спросил Иорам.

Амон-Pa протянул куски камня.

– Зачем тебе эти обломки? – удивился Иорам.

– Конечно, жалко мне его, – повторил Амон-Ра, – он принимает нас за своих врагов, хотя он сам и есть себе самый яростный враг.

– О чем ты говоришь? – не понял Иорам.

– Ты понимаешь, на нашей площадке, да и на тропинке, мне знаком каждый камень. И вот тут я заметил то, чего утром не было, то есть эти обломки от одного камня. Здесь должно быть еще несколько его частей, помоги мне найти их.

Иорам тоже опустился на корточки, и при неярком свете звезд они вдвоем отыскали остальные части камня.

– Зачем тебе эти обломки? – недоумевал Иорам.

– Принеси, пожалуйста, клей и свечку, – попросил Амон-Ра.

Когда Иорам вышел на площадку с зажженной свечкой и клеем, Амон-Pa уже завершал строить из осколков, словно из мозаики, целостный камень. Он взял клей у Иорама и аккуратно, с исключительным вниманием и заботливостью, склеил все части друг с другом. Иорам следил за каждым движением друга и учителя и не переставал недоумевать: что это за камень и почему Амон-Pa так опечален?

Амон-Pa действительно был опечален. И тусклый свет свечи-одиночки, и мириады небесных звезд тоже с грустью присоединялись к его горестным мыслям:

– Второй раз... второй раз приходит камень-письмо к Большому Мальчику! Он поднимал его с земли уже два раза, но так ни разу и не понял, что держит в руках всю свою жизнь! Свою вселенскую жизнь! Свое бессмертие! Злоба сердца и ума, словно слепота глаз, помешала ему увидеть и понять, с каким пространственным событием он имел дело... Два раза… такого в одной жизни не бывает! Как же не жалеть его... Он злейший враг самому себе! Будет ли он когда-нибудь спасен? Вселенная может потерять душу человека... Создатель может разрушить ее, как непригодную для своих светлых помыслов... Вечная жизнь и вечная смерть...

Амон-Pa умолк.

Иорам слушал его зачарованно и старался разобраться во всем, о чем тот размышлял с такою горечью и страданием.

Некоторое время они молчали. Амон-Pa унесся в своих раздумьях куда-то далеко, в высшие пространства, за видимые звезды, а Иорам погрузился в собственные мысли, чтобы навести порядок в своем духовном мире.

Спустя несколько минут Амон-Ра положил склеенный камень на ладонь Иорама.

– Посмотри, разве этот камень обычный, как многие другие в ущелье?

Иорам внимательно, нахмурив лоб, долго изучал камень, который ему дал Амон-Ра.

– Нет, это необычный камень! – уверенно произнес он. – Значит, это и есть камень-письмо, о котором ты недавно говорил нам?

– Скажу тебе, Иорам, ты должен знать эту тайну.

Бунгло лег рядом с мальчиками, как будто тоже приготовился слушать, о какой тайне они будут говорить. Амон-Pa приласкал Бунгло, прислонился к его теплому и мягкому животу и начал говорить тихо, отрывисто.

– Этот камень, который мы восстановили из осколков, есть камень-письмо Большого Мальчика. Оно приходило к нему уже однажды, но он взял его в руки, мельком взглянул и бросил в меня...

Иорам вспомнил тот день – ведь он тоже был рядом с Амон-Pa, когда тот поднял с земли разбивший ему лоб камень.

– И это тот самый камень?! – удивился он.

– Да, тот самый. А сегодня, до нашего прихода, этот же самый камень-письмо второй раз пришел к тому, кому был адресован... Не Большой Мальчик пришел к нему, а судьба притянула его сюда, чтобы еще раз столкнуть с вестью, которую нес для него камень... Наверное, он споткнулся об него, когда шагнул в кусты. Я именно там спрятал этот камень, поэтому никто из вас никогда не спотыкался об него. А он споткнулся, потому что это было его письмо, камень нес только ему весть из Вечности, а не кому-то другому. Камень-письмо сам пришел к нему... Если бы он поднял камень со спокойным сердцем, если бы он, идя к нам с озлобленными мыслями, хотя бы на миг удержал их, увидев необычность камня, то тогда он унес бы его с собой, а потом, со временем, понял бы, что на нем весть для него... Но он злобно схватил его и разбил о большой камень! Вот мы исцелили камень и теперь положим его на полку в пещере, но когда, через сколько лет его получит Большой Мальчик? В одной жизни два раза встретиться со своим камнем-письмом – редчайшее явление. Так сколько же жизней, сколько рождений понадобятся ему для того, чтобы камень-письмо в третий раз навестил его, а он был бы готов принять его и познать весть?

Иорам в точности помнил недавнюю беседу Амон-Ра, когда все, после выхода из Пещеры Господа, сидели вокруг него на площадке. Тогда он сказал им, что Великие Духи посылают каждому человеку на земле весть на камне.

Теперь же Иорам понял, что человек во всех своих жизнях только один раз получает свой камень-письмо. Он был полон нетерпеливого ожидания: какую еще тайну откроет ему Амон-Ра.

Амон-Pa улегся на спине, приложив свою голову к голове Бунгло, и взором устремился к звездному небу. Потом тихо и не спеша он продолжил свои размышления, а у Иорама создавалось впечатление, что он просто читает раскрытую книгу Вселенной.

– На земле много различных камней, им нет счета. Однако каждый из них, даже малюсенькая песчинка, имеет свое назначение. Назначение некоторых из них в том, чтобы они были использованы при строительстве мостов, домов, дворцов, крепостей, храмов, пирамид, маяков, ступеней... Другие служат тому, чтобы люди из них ваяли красоту – создавали прекрасные скульптуры... Иные камни превращаются в драгоценности, в чудесные украшения... Бывают камни надгробные и камни для пробы сил... Бывают камни философские и камни преткновения, то есть камни, которые были отвергнуты строителями, но они могут стать угловыми для храмов... Есть камни-ступеньки, ведущие вверх, и камни-тропинки, по которым люди, перепрыгивая с одного камня на другой, переправляются на другой берег... Назначение иных камней в том, чтобы люди спотыкались о них и, извлекая для себя урок, становились мудрее... Часть же камней сотворена как песня, как гимн величия Природы... Камни нужны людям, они наши друзья, наши помощники, наши учителя... Природа гордится своими камнями... Человек обязан любить, уважать, ценить каждый камень...

Амон-Pa на мгновение умолк, чтобы перевернуть страницу Книги Вселенной и продолжить черпать из нее знания. Не только Иорам, но и Бунгло был зачарован удивительным рассказом о камнях.

– Камни сотворены для развития людей, для их восхождения, – продолжил Амон-Ра, – но люди часто относятся к ним злобно, пользуются ими против их назначения. Они бросают камни друг в друга, строят стены вражды и разъединения, строят тюрьмы, чтобы заключать в них себе подобных... Тогда камни теряют свою судьбу и становятся несчастными, делая тем самым несчастными и самих людей...

Амон-Pa задумался. Бунгло облизывал ему руку.

Спустя пару минут опять зазвучал спокойный и тихий голос:

– Но есть еще камни другого рода, с особым назначением, их столько на нашей Земле, сколько самих людей... Земля есть отрезок пути восхождения человека в Беспредельность... Высшие Миры призывают нас стать Боголюдьми... Так сказал нам Иисус Христос... Чтобы достичь такого совершенства, человеку не хватит одной жизни, не хватит и двух жизней, и даже десяти, и ста тоже не хватит... Потому человек рождается, живет, трудится и умирает, иначе – переходит в Мир Небесный... Там душа каждого человека приобретает ту высоту, какую она приобрела при земной жизни...

На этот раз Амон-Ра умолк надолго.

Иорам тем временем осмысливал суть Вселенской Книги. Он тоже смотрел на небо, и ему казалось, что звезды опустились вниз, ближе к Земле, чтобы Амон-Ра легче было читать раскрытую страничку. «Что он еще скажет?» – думал Иорам, как будто этот вопрос был обращен к звездам. А звезды тоже смотрели на него, на Амон-Pa, на Бунгло, таинственно сияя и улыбаясь. «Может быть, звезды тоже камни, разбросанные во Вселенной? – подумал мальчик. – Но как же они светят? Ведь земные камни не светят?»

И опять зашелестел голос Амон-Ра.

– В одной жизни человек может называться Александром, в другой жизни – Михаилом, в третьей – Иорамом... Но как бы он ни назывался в разных сотнях жизней, дух его будет один и тот же, он и устремлен к совершенствованию... После каждой смерти он или возвышается в Царстве Небесном или опускается... Когда дух достигнет своего совершенства на Земле, ему будет дан другой путь для дальнейшего восхождения в иных пространствах Вселенной... Это будет уже восхождение Богочеловека... Это и есть путь к вечной жизни, он узкий и проходит через узкие врата... Но человек может прожить свои земные жизни так, что сам приведет свой дух к разрушению. Это есть дорога смерти, она широка и проходит через широкие ворота... Человек силою духа вступает в Царство Небесное... Сила духа крепнет устремленностью к благу и его утверждением на Земле... При каждом рождении на Земле человек несет в себе свою жизненную миссию, которую он должен открыть в себе и служить ей... Жить против своей миссии – значит задерживать развитие духа...

Звезды еще ниже опускались.

Свеча давно погасла.

Иорам мысленно пробирался в Царство Небесное.

Бунгло продолжал облизывать руку Амон-Ра.

– Что несет камень-письмо человеку?.. Его назначение – помочь путнику Вселенной пробить свою дорогу к Царству Небесному... Каждому в земном восхождении направляется один камень-письмо, несущий человеку великую весть. Камень-письмо он получит тогда, когда душа его войдет в самый решающий период дальнейшего развития... В этом периоде ошибочный выбор равносилен гибели души... Камень-письмо несет человеку благую весть – наставление из Вселенской Чаши Мудрости... Великий Дух, принявший на себя заботу о человеке, сообщит ему, где находится Истина и какой выбор ему следовало бы сделать... Письмо будет написано загадочно, знаками и линиями, чтобы человек проявил упорство в его разгадке и тем самым укрепился в выборе... Камень-письмо может прочесть и понять только тот, кому оно предназначено...

Амон-Pa как будто оторвал свой взор от Вселенской Книги и заглянул в густой лес на склоне горы. Там, недалеко от пещер, Большой Мальчик застрял в колючих кустарниках, упав на них, а рядом «увидел» огромное мохнатое чудовище, которое собиралось вот-вот оторвать ему голову. От страха он проглотил язык, а из гортани слышались жалобные вопли.

– Встань... – приказал Большому Мальчику Амон-Ра. – Не бойся... Встань и иди... Доберешься до большой дороги... – он проследил, как тот встал и с недоумением оглянулся вокруг, не понимая, откуда услышал голос Амон-Pa. Потом шагнул осторожно и почувствовал, что под его ногами лежит спасительная тропинка. – Смелее, мальчик... – опять зазвучал в его ушах знакомый голос.

«О чем это он?!» – удивился Иорам, понимая, что Амон-Ра сейчас решает какую-то земную проблему. Спустя некоторое время Амон-Pa опять переместился в слои Высших Миров.

– Камень-письмо ставит человека перед величайшим и решающим выбором. В этом его назначение, после чего он теряет свою силу и превращается в обычный камень, который с пользой можно применять в разных благих делах...

Наступило долгое молчание.

Иорам понял, что Амон-Pa доверил ему все свои познания о таинстве камня-письма и больше об этом говорить не будет. Дальше ему придется самому разбираться в страницах Великой Вселенской Книги. Иорам понял теперь, как рушится жизнь Большого Мальчика, и забеспокоился.

– Амон-Pa, может быть, отдать этот камень-письмо Большому Мальчику и объяснить ему, как это важно для него? – сказал он озабоченно.

– Нет, ничего не получится, – ответил ему Амон-Ра. – Большой Мальчик так одержим злобой, что он не услышит и не поймет нас, а свой камень опять разобьет на куски. Кроме того, не мы должны нести ему камень-письмо, а сам он должен его найти. Пусть полежит он на полке пещеры. Может быть, когда-нибудь он еще раз направится для встречи с ним...

Амон-Pa опять вгляделся во тьму густого леса. Что с ним, идущим вниз по тропинке? Почему он орет и зовет на помощь?

– Бедный... – проговорил Амон-Ра, – пенек напугал, а он думает, что волк...

Иорам догадался, что он говорит о Большом Мальчике.

– Ты его видишь? – спросил он с удивлением.

– Да, вижу... Сейчас поможем... – и Амон-Pa произнес властно. – Это не волк, это пенек... Шагай смело... Никто не причинит тебе зла... Ты уже близок к большой дороге...

Было уже за полночь.

Мальчики пристроились поближе к теплому брюху Бунгло и заснули.

Бунгло накрыл их своими большими лапами.

 

Глава 29

Каждый шаг по тропинке стоил Большому Мальчику огромных усилий. Он бы мигом пробежал всю тропинку, но вокруг ничего не было видно. В безлунную ночь звезды не могли осветить ему дорогу, да их и не было видно, высокие и густые деревья перекрывали над ним небо. Он дрожал от страха, и при каждом шорохе сердце уходило в пятки. Он боялся шума собственных шагов. Где-то он почувствовал, что сбился с тропинки, ноги заплелись в колючих кустах, но ему показалось, что это змеи вьются у него на ногах, и он упал на колючие кусты. Ой, как больно было! Вдруг над ним закричала сова, а перед глазами возникло мохнатое чудовище, то самое, что держало его в своих железных лапах и не собиралось отпустить. Чудовище открыло пасть, чтобы оторвать ему голову, и он, что было силы, заорал: «Помоги-и-те-е-е!..» Однако из груди вырвалось только какое-то шипение; во рту он не ощущал языка. И сколько он ни пытался призвать всех на помощь, ничего не получалось. Но если даже испустил бы он мощное «по-мо-ги-и-те-е-е», кто мог бы услышать его и прийти на помощь, на кого он мог надеяться? И он протянул свои ослабевшие руки, защищаясь от мохнатого чудовища, как вдруг внутри него зазвучал властный голос Амон-Ра: «Встань и иди... Не бойся... Доберешься до большой дороги!..»

Большой Мальчик успокоился. Мохнатое чудовище отступило. Он освободил ноги от колючих сплетений и продолжил путь. «Как я мог услышать голос врага?!» – подумал он, и вместо того, чтобы проникнуться благодарностью, послал владельцу голоса угрозу.

Шагал он медленно, с протянутыми вперед руками, чтобы не ударяться головою о стволы деревьев. С каждым шагом он старался убедить себя, что идет по тропинке, и что рядом нет пропасти.

Опять померещилось ему, что за ним следует мохнатый зверь со своей раскрытой пастью, и он ускорил шаг, приготовившись в случае чего, заорать, но тут вторично обнаружил, что язык утерян. Он сунул пальцы в рот и обшарил там все, однако языка нигде не было. Ему стало жалко себя; он заплакал и еще больше озлобился на тех, из-за кого попал в такую беду. Ноги опять заплелись в кустах, а перед носом возник волк, готовый наброситься на него. «По-мо-ги-и-те-е!» – хотел он закричать, но испустил только шипение. И тут опять в ушах зазвенел знакомый голос: «Это не волк... Это пенек... Шагай смело... Никто не причинит тебе зла... Ты уже близок к большой дороге». В него вновь вселилась надежда, но он тут же выругался...

Так шагал он до рассвета и наконец вышел на большую дорогу.

Большой Мальчик вздохнул с облегчением. Его охватила радость, что он спасен и что еще покажет им, кто он есть. До того, как войти в Город, он сел под деревом, сквозь ветви которого тайком следил за теми, кто направлялся к пещерам, и вновь отдался своим мыслям. А мысли его были как сажа – злость, ненависть, обида, зависть, мщение. С этими мыслями он заснул и очень удивился, когда чей-то грозный, громовой голос зазвучал прямо над головой.

– Эй, ты, почему ты здесь валяешься?

Он собрался вскочить и убежать, но чуть было не вонзил в самого себя копье, которое острием прижал к его груди римский легионер: над его головой стояло около десяти легионеров, вооруженных копьями и мечами.

Солнце, видно, только взошло.

Тот, который прижал к его груди копье, опять разразился громом:

– Кто ты и почему валяешься тут таким ранним утром?

Большой Мальчик не понял, о чем говорил этот легионер, который, конечно, был начальником для других – он не знал римский, или, как там, то ли итальянский, то ли латинский язык. Он только понял и ясно увидел, что начальник был страшно разгневан, и что ему грозила смертельная опасность. Боясь копья, острие которого царапало ему грудь, он не смел пошевельнуться.

Один легионер, догадавшись, почему он молчит, перевел ему гром начальника:

– Спрашивают тебя – кто ты и почему тут валяешься?

Совсем растерялся Большой Мальчик. Что им сказать? Не скажет же, что хотел разгромить пещеры Философа, перебить склянки с лечебными средствами, порвать и сжечь книги, разграбить. А острие давило грудь.

– Говори, – закричал легионер-переводчик, – а то испустишь дух, понял? Почему ты здесь таким ранним утром?

– Мэээээ... – он хотел что-то солгать, но забыл, что у него пропал язык во рту, и получилось какое-то коровье мычание.

– Что?! – закричал опять легионер-переводчик и тоже приставил копье к горлу. – Я тебе покажу «мэээ...»

Уже который раз за эту ночь сердце Большого Мальчика ушло в пятки. Он на миг потерял сознание, а когда пришел в себя и опять увидел приставленные к горлу и груди копья, то собрал остатки всех сил, что только были в нем, чтобы произнести ложь, призванную спасти его собственную шкуру. И сила отчаяния испустила из его горла непредвиденный крик, почти такой же, как у этого легионера-переводчика:

– Я молюсь здесь каждое утро...

И Большой Мальчик сам испугался своего крика.

Тот же животный страх, что отнял у него ночью в лесу язык, на этот раз вернул его.

Оба легионера сильнее прижали к горлу и груди свои копья.

– Как ты смеешь так орать на нас! – разразился легионер-переводчик. Он перевел начальнику его ложь, и тот задал другой вопрос.

– Ты, стало быть, поклонник Христа, Мессии?

– Нет-нет... – взмолился Большой Мальчик, – Я не знаю, кто такой Христос...

– Хорошо... Скажи, в этом городе ты всех детей знаешь?

– Всех, всех знаю... – ответил Большой Мальчик.

– Назови этому подонку имена тех шалопаев! – приказал начальник одному из легионеров.

Тот быстро перечислил вызубренные имена:

– Амон-Pa, Саломея, Илья, Иорам...

– Знаю, знаю! – обрадовался Большой Мальчик, ибо понял, что легионеры искали их вовсе не с добрыми намерениями.

– Тогда встань и веди нас к их домам! – приказал начальник.

Большой Мальчик показал рукой на гору.

– Они там, в пещерах...

Легионеры переглянулись. Ни у кого не было желания карабкаться по горе из-за этих сопляков.

– Они в город не спускаются? В городе никто из них не живет?

– Только одна – Саломея... Она сейчас дома, я покажу вам, где она живет!..

Откуда Большому Мальчику было знать, что в то время, когда он спал под деревом мертвым сном, Саломея прошла мимо него и устремилась к пещерам, чтобы поговорить с Амон-Pa и поиграть с Бунгло.

– Встань же, подонок, и веди нас! – приказал начальник.

Копья уже не грозили ему, он вскочил на ноги и устремился вперед.

Когда они шли по улицам, люди с недоумением спрашивали друг у друга, кого это легионеры ищут, зачем они ходят по городу. Они по опыту знали, что легионеры всегда за кем-то охотились, чтобы арестовать и забрать. А предводительство Большого Мальчика не несло им ничего хорошего.

Большой Мальчик остановился перед домом Саломеи.

– Здесь... – указал он на дом.

– Заходи в дом и вытащи ее... Если не подчинится, хватай за волосы... Быстро! – приказал начальник.

Большой Мальчик, не задумываясь, какое гнусное задание он должен был выполнить, ворвался в маленький дом Саломеи и закричал:

– Выходи, Саломея... Вылезай...

– В чем дело? – спросила испуганная мама Саломеи. – Что тебе от нее нужно?

– Где она, твоя грязная девочка с распухшей головой? – опять закричал он.

– Уходи отсюда сейчас же... вон отсюда! – рассердилась мама.

– Где Саломея, говорю? Твою дочку сейчас легионеры заберут... Где она, скажи, женщина?

– Убирайся из моего дома! – мама оттолкнула Большою Мальчика, что было силы. Он пошатнулся, грубо отбросил ее в сторону и начал обшаривать маленькую комнату. – Саломея, выходи... ничего тебя не спасет... все равно, найду...

– Нет ее дома! – закричала мама. – Убирайся, говорю!

– Как нет дома?! А где же она?!

В комнатах Саломеи нигде не было.

– Она в пещеры ушла, понял? Она в горах... Уходи, подонок...

Тогда озверевший Большой Мальчик вцепился в косы пожилой женщины и вытащил ее из дома. Увидев женщину, легионеры удивились.

– Эй ты, недоумок... Мы ищем маленькую девочку, а не эту женщину!

– Она мать Саломеи! – сказал Большой Мальчик.

– Нам нужна дочка, а не ее мать... Разве ты не понял, недоделанный? – и начальник приставил копье к горлу. – Отпусти ее и приведи девчонку!


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.021 сек.)