РЕЛИГИЯХ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Испытания в обряде посвящения: трещотки и обрезание

В Австралии посвящения, связанные с воз­растом половой зрелости, в качестве испытания включают не только удаление переднего зуба, но чаще всего обрезание, за которым через не­которое время следует новая операция — рас­сечение (subincision)¹. Некоторые этнологи рас­сматривают обрезание в Австралии как отно­сительно новый культурный феномен². В. Шмидт и Ф. Шпайзер считают, что этот обы­чай был занесен в Австралию культурной вол­ной, пришедшей из Новой Гвинеи³. Каково бы ни было его происхождение, обрезание пред­ставляет обряд, связанный с достижением воз­раста половой зрелости не только в Австралии, но во всей Океании и Африке, а также у неко­торых племен Северной и Южной Америки⁴. В качестве обряда посвящения обрезание полу-

66

67

чило широкое, почти универсальное распрос­транение. Мы не собираемся здесь заниматься всей этой комплексной проблемой, а ограни­чимся некоторыми ее аспектами, в частности, связью между обрядом обрезания и некоторы­ми религиозными реалиями.

Прежде всего следует указать на то, что в Австралии, как, впрочем, и в других названых странах, считается, что обрезание производят не люди, а божественные или «демонические» Существа. Обрезание не является прямым по­вторением акта, установленного Богами или Героями в мифические времена, хотя и пред­полагает их действенное присутствие. У племен Арунта женщины и дети верят, что шум тре­щоток — это голос Великого Духа Тваньирака, который пришел забрать мальчиков. Действи­тельно, в момент обрезания мальчикам дают в руки трещотку (чурингу)⁵. Это означает, что сам Великий Дух собирается совершить операцию. Арунта представляют себе, что церемония про­исходит следующим образом: Тваньирака, ко­торый пришел забрать подростков, требует, чтобы мальчика поставили перед ним, и гово­рит ему: «Посмотри на звезды!» Когда тот поднимает глаза, Великий Дух отрезает ему го­лову. На следующий день, когда голова уже на­чинает разлагаться, он возвращает ее и воскре­шает мальчика⁶. У племен Питжанджара во время церемонии из леса появляется неизвестный человек, он обрезает новичков и немедленно исчезает⁷. У Караджери новичка обрезают, ког­да он сидит с завязанными глазами и заткну­тыми ушами. Сразу же после операции ему показывают трещотку, а затем, когда кровь на ране сворачивается, он видит инструменты из кремня, которыми производилось обрезание⁸. У племени Киката обрезание делают под звук трещоток, заслышав который, испуганные жен­щины и дети разбегаются⁹. Женщины племе­ни Анула считают шум трещоток голосом Ве­ликого Духа Гнабайя; который заглатывает мальчиков, а затем выплевывает их посвящен­ными¹⁰. Нет необходимости умножать приме­ры¹¹. Во всех случаях обрезание представляется сакральным актом, исполняемым во имя Богов или Сверхчеловеческих Существ, воплотивших­ся в исполнителей или в их ритуальные инстру­менты. Шум трещоток перед или во время об­резания означает присутствие Божественных Существ. Вспомним, что у племен Юин, Кур­наи и других племен Юго-Восточной Австра­лии, где обрезание не практикуется, централь­ным таинством посвящения является знаком­ство с трещоткой как с инструментом и голосом Бога или его сына, или его служителя. Отожде­ствление шума трещотки с голосом Бога — очень древняя религиозная идея: ее находят у

68

69

племен Калифорнии и у Пигмеев Итури, то есть в зонах, относимых историко-культурной школой к «ранней культуре» (Urkultur)¹². Что ка­сается утверждения, что шум трещотки озна­чает Гром, то эта идея особенно распростране­на среди жителей Океании, Африки, обеих Америк, а также в греческой античности, где «ромбос» (бубен) рассматривался как «Гром Заг­рея»¹³. Возможно, что в теологии и мифологии трещотка — один из самых древних религиоз­ных атрибутов человечества. То, что на юго-во­стоке Австралии трещотки представлены в об­рядах посвящения, осуществляемых под знаком Высших Небесных Существ, является еще од­ним доказательством архаичности этой формы посвящения¹⁴.

Мы только что видели, что в австралийских церемониях обрезания трещотки означают присутствие Божества, осуществляющего опе­рацию. И так как обрезание приравнивается к мистической смерти, то все считают, что нео­фит был убит этим Божеством. Впрочем, оче­видно, что Божества, руководящие обрезанием, не принадлежат к классу Высших Небесных Существ юго-восточной Австралии. Они рас­сматриваются скорее как их сыновья или слу­жители, или как мифические Предки племени. Иногда они предстают в виде животных. Мы считаем, что обрезание в австралийском обряде посвящения является частью мифологии более сложной, более драматичной и, очевид­но, менее древней, чем мифология других форм посвящения, в которых отсутствует об­резание. Особенно поражает устрашающий характер Хозяев посвящения, о появлении ко­торых возвещает звук трещотки.

Аналогичным образом протекают обряды за пределами Австралии. Божественные Суще­ства, включающиеся в церемонию посвящения и заявляющие о своем приближении шумом трещоток, большей частью предстают в виде диких животных — львов и леопардов в Афри­ке, ягуаров в Южной Америке, крокодилов и морских чудовищ в Океании. В культурно-ис­торической перспективе связь между животны­ми — Хозяевами посвящения и трещотками можно считать доказательством того, что этот тип посвящения ведет свою родословную от древних обрядов охоты¹⁵. Особенно это касает­ся африканских обрядов посвящения. И здесь обрезание приравнено к мистической смерти, а исполнители одеты в шкуры львов и леопар­дов — они воплощают Божественность в ани­малистической форме, которая впервые была принята в мифическое Время совершения ри­туального убийства. Исполнители украшены когтями диких животных, а их ножи снабжены крюками. Они нападают на гениталии посвя-

70

71

щаемых, изображая намерение их убить. Об­резание символизирует разрушение детород­ных органов животными, осуществляющими посвящение. Исполнителей иногда называют «львами», а обрезание выражено глаголом «убивать». Но некоторое время спустя нович­ки тоже одевают шкуры леопарда или льва, то есть они ассимилируют божественную суть животных посвящения и, как следствие этого, возрождаются в них¹⁶.

Из африканского типа обрезания в обряде посвящения следует запомнить два главных элемента: 1) Хозяева посвящения — божества-животные, что позволяет предположить струк­турную принадлежность ритуала древней охот­ничьей культуре; 2) божества в виде диких животных воплощаются в исполнителей цере­монии, которые, обрезая неофитов, их убива­ют; 3) эта обрядовая смерть отражена в изна­чальном мифе, в котором действует первобыт­ное животное, убивающее людей и затем их воскрешающее. В конце мифа само животное погибает, и это событие, происходившее «в то самое время», ритуально воспроизводится при обрезании новичков; 4) неофит, «убитый» ди­ким животным, воскресает, одев его шкуру, то есть становится одновременно и жертвой, и убийцей. Таким образом, посвящение равно­значно узнаванию этого мифического эпизода, которое происходит благодаря тому, что нео­фит выступает и в виде жертвы и в виде самого животного, которое, в свою очередь, оказалось жертвой неких божественных сил¹⁷. Итак, в Африке, как и в Австралии, обрезание произ­водилось Сверхъестественным Существом, воп­лощенным в исполнителе операции, а сам ри­туал являлся воспроизведением древнего мифа. Все факты, касающиеся обрезания, ритуальной функции трещоток и Сверхъестественных Су­ществ, совершающих операцию, указывают на наличие мифически-обрядовой темы, основ­ной смысл которой можно резюмировать сле­дующим образом: а) Мифические Существа, отождествляемые с трещотками или проявля­ющиеся посредством трещоток, убивают, по­едают, заглатывают или сжигают посвящаемых; б) последние воскресают, но уже измененны­ми до состояния «нового человека»; в) Мифи­ческие Существа могут проявляться и в виде животного, в соответствии с анималистической мифологией; г) их судьба, в общем, идентична судьбе неофитов¹⁸, потому что, будучи на Зем­ле, они сами погибали и воскресали, давая жизнь новой форме существования. Здесь пе­ред нами мифически-обрядовая тема, значение которой существенно для понимания феноме­на посвящения, с которой мы постоянно будем сталкиваться в процессе нашего исследования.

72

73

Страдание, вызванное обрезанием, — опе­рация иногда оказывается чрезвычайно болез­ненной — это изображение обрядовой смерти при посвящении. Но ужас, переживаемый маль­чиками, имеет религиозную природу — он воз­никает из-за страха быть убитым Божественным Существом. Но все то же Божественное Суще­ство воскрешает мальчиков, которые больше не возвращаются к своей детской жизни, но при­общаются к жизни высшего порядка, потому что теперь они открыты для познания, святос­ти и сексуальности. Связь между посвящением и половой зрелостью очевидна — непосвящен­ные приравниваются к детям и молодым де­вушкам, их считают неспособными к познанию, а детей непосвященных родителей часто не принимают в клан¹⁹. У африканских народов Магванда и Бапеди руководители посвящения обращаются к новичкам с такими словами: «До сих пор вы были во мраке детства; вы были как женщины и ничего не знали!»²⁰ Очень часто, особенно в Океании и Африке, посвященная молодежь после обрезания пользуется большой сексуальной свободой²¹. Но речь не идет о сек­суальной свободе в современном ее понимании, то есть неосвященной и безграничной. Как все жизненные функции, сексуальность в до-совре­менном обществе несла в себе элемент сакраль­ности. Она была способом участвовать в главном таинстве жизни и плодородия. Благодаря посвящению новичок допускался к сакрально­му, он теперь знал, что мир, жизнь и плодоро­дие являются священными реалиями, ибо они созданы Божественными Существами. Вот по­чему быть введенным в сексуальную жизнь оз­начало для новичка возможность участия в свя­щенном таинстве Мира и человеческого суще­ствования.

Символика рассечения (subincision)

Как уже было сказано, в Австралии вслед за обрезанием, осуществляемым в обряде посвя­щения, с некоторым интервалом — пять-шесть недель у Арунта, два-три года у Караджери — следует еще одна операция — рассечение по­лового органа (subincision). Эта таинственная операция ставит перед этнологами и психоло­гами немало проблем, которых мы здесь не со­бираемся касаться. Мы поговорим лишь о двух религиозных значениях операции: первое из них связано с идеей бисексуальности, второе— с религиозной идеей крови. И. Винтхойс ука­зывает, что цель операции — символическое придание посвящаемому женского полового органа, цель которого — сделать его похожим на божества, которые, как считает этот автор, были бисексуальными²². Сразу же напомним, что бисексуальность божеств не входила в пласт

74

75

древней австралийской культуры — древних австралийских Богов вообще называли «Отца­ми». В первобытных религиях бисексуальность неизвестна, сама концепция божественной би­сексуальности представляется относительно новой. В Австралию она, возможно, была при­несена волнами меланезийской и индонезийс­кой культур²³. Но есть в гипотезе Винхойса мо­мент, достойный внимания, — это идея боже­ственной тотальности, идея, принятая во многих первобытных религиях. Она предпола­гает сосуществование в одном Божественном Существе всех божественных атрибутов, а зна­чит, не исключает совмещения обоих полов²⁴. Что касается символической трансформа­ции новичка в женщину, то такая символика в Австралии почти не наблюдалась. У. Е. Рот от­мечал, что в Центральном Квинсленде племе­на Питта-Питта и Боу-Биа уподобляли рану, полученную посвящаемым при рассечении полового члена, женскому половому органу и называли неофита, прошедшего эту опера­цию, «тот, у кого есть женский половой орган»²⁵. Изучая культ Кунапипи на севере Австралии, Р. М. Берндт дает похожую интер­претацию: «Символически, неофит обладает после операции мужским и женским половы­ми органами, необходимыми для оплодотво­рения»²⁶. Однако, в этом последнем примере речь несомненно идет о более новой идее, при­шедшей в Австралию из меланезийской куль­туры, так как большинство австралийских пле­мен не знали зависимости полового акта и за­чатия²⁷.

Заметим, что ритуальная трансформация неофита в женщину во время посвящения весьма распространена в различных культу­рах. Так, у Массаев, Нанди, Нуба и других аф­риканских племен неофитов переодевают де­вушками, а у южноафриканского племени Сотхо девушки во время посвящения носят мужскую одежду²⁸. Новички, проходящие об­ряд посвящения в общество Ариори на Таи­ти, одеваются женщинами²⁹. В. Шмидт³⁰ и П. Вирце³¹ утверждают, что ритуальное превра­щение в женщину практикуется при обряде посвящения в Новой Гвинее, а Хаддон обна­ружил то же в Проливе Торреса³². Когда под­ростки живут в лесу, они обычно ходят наги­ми, что можно интерпретировать как символ асексуальности неофита. Религиозный смысл всех этих обычаев кажется нам следующим: они дают больше шансов получить качества, характерные для нового существа, объединив в нем мужские и женские признаки, и таким образом достичь символической тотальнос­ти. В мифическом мышлении прежде, чем стать индивидуальным, необходимо стать то-

76

77

талъным. Двуполость рассматривается как высшее состояние по отношению к каждому полу в отдельности, ибо оно воплощает то­тальность, а следовательно — совершенство. Но в Австралии и в соседних регионах основ­ной целью операции рассечения является получение свежей крови. Кровь — универ­сальный символ силы и оплодотворения. В Австралии, как и в других местах, новичков окрашивают красной охрой — заменителем крови, или опрыскивают свежей кровью. Так, у племени Диейри мужчины вскрывают вены и выпускают кровь на тела неофитов, чтобы одарить их смелостью³³. У Караджери, Итши­мунди и других австралийских племен нео­фиту дают пить кровь³⁴. Этот обычай встре­чается также в Новой Гвинее, где ему дают следующее объяснение: вместе с мужской кровью новичок получает силу, потому что та кровь, которой он обладал до сих пор, была исключительно кровью его матери³⁵. В этом последнем примере мы имеем дело с двумяразными, но совместимыми идеями: 1) утроб­ный плод питается материнской кровью, и у ребенка кровь его матери; 2) следовательно, посвящение, которое окончательно отрывает мальчика от матери, должно дать ему мужс­кую кровь. На северо-востоке Новой Гвинеи во время посвящения практикуют надрезание полового органа — операция, заменяющая рассечение; новичкам объясняют, что таким образом у них удаляют кровь их матерей, что­бы они могли стать сильными и красивыми³⁶. У Вангла-Папуа с архипелага Бисмарка мате­ринскую кровь удаляют, прокалывая нос, что заменяет операцию над гениталиями³⁷. Ана­логичный обычай встречается у Куманов Но­вой Гвинеи, где основная операция посвяще­ния состоит в прокалывании носовой перего­родки кандидата. Как объяснял один туземец Джону Ниллсу, «это делают для удаления дурной крови, собравшейся со времени, ког­да он находился в материнском чреве; эта кровь — его женское наследство»³⁸. М. Ф. Эшли-Монтегю предлагает свой вариант объяснения этого феномена. Как считает этот ученый, мужчины заметили, что женщины избавляются от дурной крови при менструа­циях, и они попробовали их имитировать, нанеся рану мужским гениталиям, которая должна была сделать мужской половой орган похожим на женский³⁹. Таким образом, речь идет не об избавлении от материнской кро­ви, а об обновлении крови путем периодичес­кого ее удаления, как это происходит у жен­щин. И операция рассечения позволяет муж­чинам получать определенное количество крови, периодически открывая свои раны, что

78

79

происходит в особенно важных обстоятель­ствах, в частности, при посвящении⁴⁰.

Феномен рассечения слишком сложен, что­бы его можно было обсудить на нескольких стра­ницах. Но один факт непосредственно относит­ся к нашей теме: неофита посвящают в тайну крови; ему открывают связи — одновременномистические и физиологические, привязываю­щие его к матери, и предлагают ему обряд, ко­торый сделает из него мужчину. Поскольку жен­скую кровь новичок получил от матери во вре­мя его утробного питания, на него накладывают множество пищевых запретов. Мистическая связь между пищей, кровью и сексуальностью составляет специфический меланезийский и индонезийский мотив посвящения⁴¹, но он встре­чается и в других местах. Следует запомнить главным образом то, что неофит выходит из этих кровавых увечий радикально переродившимся. В религиозном плане все эти операции находят свое объяснение и оправдание, ибо идея возрож­дения — это религиозная идея. Не следует заб­луждаться по поводу некоторых пыток и увечий, получаемых при посвящении. Не стоит забы­вать, что на уровне первобытной культуры, как и на уровне культур более развитых, преувели­чение, странность, чрезмерность обычно исполь­зовались для того, чтобы полнее выявить транс­цендентность Духа.

Посвящение на Огненной Земле

Допуск к духовной жизни, являющейся пер­вым следствием посвящения, провозглашен мно­жеством символов возрождения и нового рож­дения. Так, очень часто встречается обычай — давать неофиту новое имя сразу после посвяще­ния. Это очень древний обычай — его находят еще у племен юго-восточной Австралии, впро­чем, он распространен повсеместно⁴². Во всех до-современных обществах имя тождественно жиз­ни индивидуума в качестве духовного существа. Символика посвящения как нового рождения относится к самым первобытным племенам, та­ким, как Ямана и Халаквулуп на Огненной зем­ле, у которых обряды, связанные с достижением половой зрелости, очень просты. Действитель­но, после исследований патера Гузинде и В. Коп­перса, посвящение у племен Ямана и Халакву­луп представляется скорее моральными и религиозными уроками, чем более или менее драматичными испытаниями. Девочки прохо­дят посвящение совместно с мальчиками, хотя уроки, осуществляемые наставниками — муж­чинами и женщинами, — проходят раздельно. В. Шмидт считает такое коллективное посвяще­ние обоих полов наиболее древней из существу­ющих форм и подчеркивает, что оно не вклю­чает никаких телесных операций и ограничи-

80

81

вается рассказами о Высшем Существе⁴³. Он же высказывает мнение, что посвящение племен Ямана и Халаквулуп — еще более древняя фор­ма, чем у австралийского племени Курнаи, так как они не практикуют разделение полов⁴⁴.

Мы не собираемся обсуждать ни эту хроно­логическую проблему, ни вопрос, отражает ли чрезвычайная простота обряда посвящения у Ямана и Халаквулуп степень их первобытности или, напротив, объясняется процессом деграда­ции. Нам важно найти у этих племен разрабо­танный сценарий посвящения, уже содержащий темы изоляции, мистической смерти, воскресе­ния и узнавания Высшего Существа. Посвяще­ние развертывается вдали от деревни; обряд, на котором в 1922 году присутствовали Гузинде и Копперс, происходил «в безлюдном месте на острове Наварино»⁴⁵. Мальчиков отделяли от родителей, прежде всего от матерей, и переда­вали под присмотр опекунов. Они должны были соблюдать определенную физическую и нравственную дисциплину, их знакомили со структурой обрядовых испытаний — новички должны поститься, сохранять определенное положение тела, говорить очень мало и тихо, смотреть в землю и, особенно, долго бодрство­вать. О том, что посвящение у Ямана прирав­нивается к возрождению, говорит тот факт, что В. Копперс, участвовавший в обряде, получил новое имя — указание на то, что он «заново родился» в племени⁴⁶. По сведениям, которые приводит Гузинде, посвящение у Ямана вклю­чает ряд моментов, сообщаемых лишь посвя­щенным. При этом важную роль играет злой Дух Иетайта — Дух Земли, который, по пове­рьям, поедает людей. Иетайта, представленный на церемонии одним из наставников, раскра­шен красной и белой краской. Появляясь из-за занавеса, он нападает на новичков, бьет их, под­брасывает в воздух и т. д.⁴⁷ Наставники соблю­дают строжайшую тайну относительно всего, что касается Иетайта, его поведения и вообщевсего, что происходит в хижине. Правда, во вре­мя всего периода посвящения наставники по­стоянно намекают на Высшее Существо, Вата­уинейва, которого считают основателем обря­да, но роль Иетайта в ритуальном смысле более драматична. Часто этим двум сверхъестествен­ным персонажам приписывается равная сила. Можно предположить, что прежде, чем стать Духом Земли, каковым он сегодня является, Иетайта был Мифическим Предком племени⁴⁸ и, следовательно, главным руководителем по­священия, а его агрессивный характер повли­ял на особенности праздника «Мужских сооб­ществ» племени Селкам.

Действительно, у племени Селкнам посвя­щение, связанное с возрастом половой зрелос-

82

83

ти, уже давно трансформировалось в тайный и исключительно мужской обряд⁴⁹. Как рассказы­вает изначальный миф, женщины племени под предводительством Кра — могущественной колдуньи, Женщины-Луны, терроризировали мужчин. Им это удавалось потому, что они об­ладали способностью превращаться в «духов», то есть умели делать и использовать ритуаль­ные маски. Но супруг Кра, Кран — Мужчина-Солнце, однажды открыл секрет женщин и по­ведал о нем мужчинам. В гневе они перебили всех женщин, оставив в живых только малень­ких девочек, и с тех пор мужчины устраивают тайные обряды с использованием масок, что­бы в свою очередь пугать женщин. Праздник посвящения продолжается от трех до шестимесяцев, и во время церемонии злой женский дух Ксалпен мучает неофитов и убивает их, но другой дух, могущественный колдун Олим, их воскрешает⁵⁰.

На Огненной Земле, как и в Австралии, от­мечается тенденция к все большей драматиза­ции обрядов взросления, особенно к усилению устрашающих моментов в сценариях обрядо­вой смерти. Но усиление драматизации обря­дов и появление захватывающих, можно ска­зать, сенсационных мифологических подроб­ностей делается отнюдь не во имя Высших Существ. Напротив, эти нововведения имеют целью уменьшить значимость Высших Существ и почти полностью избавиться от их активного участия в обряде. Их вытеснили «демоничес­кие» существа и мифологические фигуры, так или иначе связанные со страшными, но ключе­выми моментами истории человечества. Эти су­щества открыли священные тайны и соци­альные отношения, радикально изменившие образ жизни людей и, следовательно, их религиозные и общественные нормы. Хотя и сверхъестественные, эти мистические существа «в то время» вели жизнь, в чем-то сравнимую с человеческой жизнью: они знали волнения, конфликты, драмы, агрессивность, страдание и смерть. Пройдя через все эти испытания впер­вые на Земле, они заложили основы теперешне­го образа жизни людей. Посвящение открыва­ет новичкам эти доисторические события, и обряд посвящения воспроизводит наиболее драматические события мира.

Феномен такой драматической разработки ритуала посвящения становится еще более оче­видными, если покинуть Австралию и Огнен­ную Землю и обратиться к религиям Мелане­зии, Африки и Северной Америки. Обряды становятся все более сложными и разнообраз­ными, испытания более болезненными, физи­ческое страдание достигает уровня пытки, сама агрессивность ритуала разлучения мальчика с

84

85

матерью внушает мысль о мистической смер­ти. Так, у готтентотов новичок может оскорбить и даже ударить свою мать⁵¹, и это будет знаком того, что он освободился от ее опеки. В некото­рых местах проживания Папуа неофит топчет тело своей матери и, ставя ногу ей на живот, подтверждает факт своего отделения⁵².

Инсценировка смерти. в обряде посвящения

По мере развития обряды посвящения, свя­занные со смертью, приобретают характер подлинно драматических инсценировок. В Конго и на Кот Лоанго мальчикам от десяти до двенадцати лет дают питье, выпив которое, они теряют сознание. Тогда их относят в джун­гли, чтобы сделать обрезание. Бастиан расска­зывает, что их «хоронят в доме идолов», и, про­буждаясь, они не помнят прежнюю жизнь. Во время пребывания в джунглях их раскраши­вают белой краской (несомненное указание на то, что они стали тенями), посвящают в тай­ные традиции племени и обучают новому язы­ку⁵³.

Отметим некоторые характерные моменты: смерть, символизируемая потерей сознания, обрезанием и захоронением; забвение прошло­го, приравнивание новообращенных к теням, обучение новому языку. Каждый из этих мотивов можно найти в многочисленных обрядах взросления — в Африке, Океании и Америке. Не имея возможности перечислять все приме­ры, напомним несколько случаев забвения нео­фитами жизни, предшествовавшей посвяще­нию. В Либерии, когда неофиты, якобы убитые Лесным Духом, воскресают к новой жизни, их татуируют и дают им новое имя, чтобы они полностью забыли свою прошлую жизнь. Они не узнают больше свою семью и друзей, они даже не помнят собственного имени и ведут себя так, как будто забыли элементарные пра­вила поведения, например, как надо умывать­ся⁵⁴. Посвященные в некоторые тайные обще­ства Судана забывают свой родной язык⁵⁵. Но­вообращенные Макуа, проведя несколько месяцев в шалаше вдали от деревни, получают новое имя; их близкие их больше не узнают. Как выразился Карл Вейль, сыновья умерли для сво­их матерей⁵⁶. Забвение — это символ смерти, но его можно интерпретировать как возвраще­ние в раннее детство. Так, например, у племен Патасива из западного Серама женщинам по­казывают окровавленные копья, которыми Дух убил мальчиков. И когда новообращенные воз­вращаются в деревню, они ведут себя как ново­рожденные, которые не умеют говорить⁵⁷. Цельтакого поведения—объявить перед всей общи­ной, что неофиты — «новые существа».

86

87

Драматургию некоторых обрядов легче по­нять, когда располагаешь точными и подроб­ными описаниями. Гюнтер Тессман дает такое описание обряда посвящения у племени Панг­ве. За четыре дня до церемонии неофитов от­мечают знаком, который называется «обречен­ные на смерть». В день праздника им дают вы­пить рвотное, и тот, кого вырвало, должен пройти через деревню под крики: «Ты должен умереть!» Затем новичков отводят в дом, напол­ненный муравейниками, продолжая кричать: «Сейчас тебя убьют! Сейчас ты умрешь». На некоторое время мальчиков оставляют в доме «на съедение муравьям». Затем наставники приводят их в хижину в джунглях, где в тече­ние месяца они живут совершенно голые в пол­ной изоляции. Чтобы ни с кем не встретиться, они предупреждают о своем присутствии по­стукиванием по инструменту, напоминающе­му ксилофон. Через месяц их красят в белый цвет и разрешают вернуться в деревню для уча­стия в танцах, но спать они должны в той же лесной хижине. Им запрещают есть в присут­ствии женщин, так как, — пишет Тессман, — «мертвые, естественно, не едят». Неофиты по­кидают джунгли только через три месяца. У южных Пангве обряд еще более драматичен. Яму, представляющую могилу, прикрывают глиняной маской. Яма символизирует утробу Божества, и новички проходят над ней, что оз­начает их новое рождение⁵⁸.

Перед нами вполне разработанный сцена­рий, включающий многие фазы: обречение на смерть; смерть, символизируемая изоляцией в джунглях и ритуальной наготой; имитация поведения призраков, так как новички, как предполагается, находятся в «другом мире» и приравнены к мертвым; наконец, обряд ново­го рождения и возвращение в деревню. Воз­можно, многие африканские и другие наро­ды, известные в настоящее время, знают столь же разработанные сценарии посвящения. Но исследователи, особенно те, кто работал в XIX веке, не всегда приводят подробности. Чаще всего они довольствуются упоминанием, что речь идет об обряде смерти и воскресения.

В Африке можно встретить и другие обря­ды посвящения, в которых драматический эле­мент очень существен. Вот, например, свиде­тельство Тордея и Джойса об обрядах возму­жания у Бушонго: в длинной траншее готовят несколько ниш, в которых прячутся четверо мужчин, изображающих леопарда, воина, куз­неца и обезьяну. Мальчиков заставляют перей­ти траншею. Когда на них нападают спрятав­шиеся мужчины, они от испуга падают в яму с водой. Второй обряд, называемый Ганда, вы­зывает у новичков еще больший страх. В тран-

88

89

шее прячется человек, который с силой сотря­сает несколько столбов, верхушки которых видны издалека. Посвящаемые думают, что в траншее на человека напали духи, и он борет­ся с ними за свою жизнь. И действительно, из траншеи выходит человек, обрызганный козь­ей кровью, делая вид, что он тяжело ранен и еле держится на ногах. Он падает на землю, остальные мужчины отскакивают от него по­дальше. Затем новичкам предлагают по оче­реди войти в траншею. Но они так напуганы, что умоляют избавить их от этого испытания. Король Найми, являющийся и распорядите­лем обряда, соглашается освободить их за вы­куп⁵⁹.

В данном случае речь идет об инсцениров­ке страшного испытания, в котором проверя­ется смелость неофитов. Возможно, такой об­ряд возмужания возник под влиянием обрядов посвящения в тайные общества, очень распро­страненные в Африке. Подобное влияние можно предположить всюду, где в обряде, но­сящем столь драматический характер, участву­ют маски. Вот, например, как происходит об­ряд посвящения у племени Элем (Новая Гвинея). Пока мальчиков, достигших десяти­летнего возраста, изолируют в Доме Мужчин, деревню захватывают мужчины в масках — гонцы, бегущие перед Горным Богом Коваве⁶⁰.

Потрясая трещотками в ночи, маски букваль­но наводят ужас на всю деревню. Они имеют право убивать всех непосвященных, пытаю­щихся их опознать. В это время другие муж­чины делают запасы пищи, особенно свини­ны. Когда же появляется Коваве, все убегают в лес. Туда приводят и мальчиков. Из темноты они слышат голос Коваве, который открывает им священные тайны и угрожает смертью каж­дому, кто посмеет их разгласить. Затем посвя­щаемых запирают в хижинах и подвергают пищевым табу. Всякие отношения с женщина­ми запрещены. Если в исключительных случа­ях мальчик покидает хижину, он не имеет пра­ва разговаривать⁶¹. То, что посвящение состо­ит из нескольких этапов, указывает, что в Новой Гвинее сильны влияния тайных об­ществ. Об этом же говорит и сама атмосфера обряда возмужания: появление масок и вну­шаемый ими ужас.

Превосходный пример обряда посвящения, разработанного как драматический сценарий, дает обряд Нанда, который некогда осуществ­лялся в отдельных районах Фиджи. Ритуал на­чинался с постройки далеко от деревни камен­ной выгородки длиной до тридцати метров и шириной до пятнадцати. Высота каменной сте­ны достигала одного метра. Название построй­ки «Нанда» буквально означало «постель»⁶².

90

91

Можно пренебречь некоторыми аспектами це­ремонии — ее отношением к мегалитическим постройкам бронзового века, равно как и изна­чальным мифом, в соответствии с которым Нанда сообщалась с Предками с помощью двух чужаков. Они были маленькие, очень черные, лицо одного было окрашено в красный, друго­го — в белый цвет. Нанда, по-видимому, пред­ставляла священную территорию. Два года от­деляют ее строительство от первого посвяще­ния, и два года проходят между ним и вторым посвящением, после которого неофитов, нако­нец, считают «мужчинами». За некоторое вре­мя до второго посвящения его организаторы собирают большие запасы пищи и строят хи­жины рядом с Нандой. В назначенный день новички, ведомые жрецом, гуськом направля­ются к Нанде, в одной руке у них палка, в дру­гой копье. У стены их ждут пожилые мужчины, которые встречают их пением. Новички броса­ют оружие к их ногам — как дар — и тотчас скрываются в хижинах. На пятый день они вновь в сопровождении жреца идут к священ­ной выгородке, но, подойдя к стене, больше не находят там стариков. Тогда их вводят в Нан­ду. Пораженные, они «видят перед собой ряд трупов, облитых кровью, со взрезанными жи­вотами и внутренностями, вывалившимися на­ружу». Жрец идет по трупам, и перепуганные неофиты следуют за ним, пока не достигают противоположной стороны выгородки, где их ждет главный жрец. «Вдруг он издает рычание, при звуке которого мертвые вскакивают на ноги и бегут к реке, чтобы смыть кровь и нечистоты, которыми они били покрыты»⁶³. Мужчины представляют предков, воскресших благодаря таинственной силе, которой управляет главный жрец, но которая распространяется на всех по­священных. Цель инсценировки не только на­пугать новичков, но и показать им, что в свя­щенной выгородке происходит тайна смерти и воскресения. И главный жрец открывает нео­фитам тайну — за смертью всегда следует вос­кресение.

Этот пример прекрасно показывает ту важ­ную роль, которая отводится Предкам в обря­дах взросления. Можно сказать, что речь идет о периодическом возвращении мертвых к жи­вым специально для посвящения молодежи. Эта мифически-религиозная тема широко рас­пространена во всем мире, ее можно встретить в доисторической Японии и у древних герман­цев⁶⁴. В данном случае для нас важно, что к идее смерти и воскресения, основополагающей для всех форм посвящения, добавляется еще одна: возвращение Предков. Как мы увидим, эта вто­рая идея призвана сыграть основную роль при посвящении в тайные общества.

92

93

Заглатывание чудовищем

Инсценировки, о которых мы только что рассказывали; вызывающие у новичков страх, ужас и другие сильные эмоции, должны рас­сматриваться как испытания. Мы уже приводи­ли некоторые примеры достаточно жестоких испытаний; их число и разнообразие несомнен­но более значительны. В Юго-восточной Афри­ке наставники безжалостно избивают посвяща­емых, которые не должны показывать, что им больно⁶⁵. Некоторых мальчиков иногда забива­ют до смерти. Матери сообщают об этом толь­ко после возвращения неофитов из леса⁶⁶. Ей говорят, что ее сына убил Дух⁶⁷, или, как все новички, он был проглочен чудовищем, но ему не удалось выбраться из его живота. Пытки — это эквивалент ритуальной смерти. Удары, уку­сы насекомых, зуд, расстройство пищеварения, вызванное некоторыми ядовитыми растения­ми, — все эти многочисленные виды испыта­ний означают, что неофит не просто убит ми­фическим Животным, осуществляющим посвя­щение, но что он разорван на куски, разжеван у него в пасти и «переварен» в желудке.

Уподобление обрядовых пыток страданиям неофита, проглоченного и «переваренного» Чудовищем, подтверждается символикой хи­жины, в которой изолируют мальчиков. Хижина как бы представляет тело и открытую пасть морского Чудовища⁶⁸—крокодила или змеи⁶⁹. В некоторых районах Серама отверстие, через которое новички проникают в хижину, назы­вают «пасть змеи». Быть запертым в хижине равносильно тому, чтобы быть запертым в ут­робе Чудовища. На острове Роок, когда ново­бранцев изолируют в лесных хижинах, люди в масках сообщают женщинам, что их детей сей­час пожирает ужасное Существо по имени Мар­саба⁷⁰. Иногда проникновение посвящаемого в тело Чудовища разыгрывается, как настоящая театральная постановка. У некоторых племен юго-востока Австралии новичок спит во впади­не или яме, а перед ним помещают разрублен­ный надвое кусок дерева, символизирующий челюсти Змеи — распорядителя обряда⁷¹.

В Новой Гвинее символика хижины особен­но красноречива. Для обрезания мальчиков там строят специальную хижину в виде чудовища Барлуна, которое собирается проглотить нео­фитов⁷²: она представляет «живот» и «хвост» животного⁷³. Вход новичка в хижину равнозна­чен его проникновению в живот чудовища. У племени Hop-Папуа (северный берег Новой Гвинеи) неофита проглатывает, а затем выпле­вывает Дух, голос которого похож на звук флей­ты. Внешне дух изображается в виде масок и маленьких шалашей из листьев, в которые про-

94

95

никают кандидаты⁷⁴. У племен Каи и Жабим хижины для посвящения имеют два входа: пер­вый, довольно широкий, изображает пасть чу­довища, другой, гораздо меньший, его хвост⁷⁵.

Существуют ритуальные входы в муляжи, похожие на морских чудовищ (крокодила, кита или большую рыбу). Так, например, у папуа­сов Новой Гвинеи из рафии делают чудовище по имени Каиемуну; во время посвящения мальчиков вводят в «живот» чудовища. Но в наши дни смысл посвящения утрачен, и маль­чик может зайти внутрь Каиемуну до того, как его отец доведет работу над ним до конца⁷⁶.

Мы вернемся к символике проникновения в живот Чудовища, потому что этот мотив по­священия имел огромное распространение и постоянно возникал во многих культурных кон­текстах. Вообще символика хижины значитель­но сложнее, чем может показаться в наших пер­вых примерах. Кроме утробы заглатывающего животного хижина посвящения представляет еще и материнское лоно⁷⁷. Смерть неофита оз­начает его возвращение в эмбриональное состо­яние. Это возвращение не чисто физиологичес­кого порядка, по существу оно космого­ническое. Это не повторение материнской бе­ременности и плотского рождения, но времен­ное возвращение в виртуальный, космический мир, символизируемый ночью и темнотой, закоторым следует повторное рождение, тожде­ственное «созданию мира»⁷⁸. Потребность в пе­риодическом повторении космогонических со­бытий и в отождествлении человеческого опы­та с великими моментами космогонии являются характерной чертой древнего, первобытного мышления.

Воспоминание о хижине посвящения, спря­танной в густом лесу, сохранилось даже в на­родных сказках европейских стран, где обряды возмужания давно прекратили свое существо­вание. Психологи подчеркивают важность не­которых сохранившихся обрядов-архетипов, таких, как хижина, лес, мрак. Они выражают вечную психодраму насильственной смерти и последующего возрождения. Лес, чаща симво­лизируют одновременно Ад и Космическую Ночь, смерть и мнимые ценности. Если хижи­на — это утроба чудовища, в которой неофит размалывается и переваривается, вместе с тем она и место, где он рождается заново. Символы обрядовой смерти и возрождения дополняют друг друга.

Как мы говорили, некоторые народы упо­добляют изолированных в лесу новичков ду­шам мертвых. Их часто натирают белым по­рошком, чтобы сделать похожими на призра­ков⁷⁹. Они не едят своими руками, потому что мертвые этого не делают⁸⁰. Так, например, в

96

97

некоторых районах Африки (племя Бабал и в области Итури)⁸¹ и на Новой Гвинее⁸² новички едят с помощью маленькой палки. На Самоа они пользуются такими палочками для еды до тех пор, пока рана после обрезания не заживет⁸³. Пребывание среди мертвых обогащает неофи­тов новыми знаниями, ибо мертвые знают боль­ше, чем живые. Культ Предков растет, в то вре­мя как образы Высших Небесных Существ по­чти исчезают из религиозной практики. Растет и ценность ритуальной смерти, не только как испытания в обряде посвящения, необходимо­го для нового рождения, но и как самоценная ситуация, позволяющая неофитам жить среди предков. Эта новая концепция приобретет большое значение в религиозной истории че­ловечества. Даже в развитых обществах мерт­вые будут рассматриваться как хранители тайн и пророчеств, поэтическое вдохновение будут искать вблизи могил.

Ступени познания

Как мы видели, все формы посвящений, свя­занные с взрослением, даже самые элементар­ные, состоят в открытии неофиту священных, тайных знаний. Некоторые народы называют посвященных «те, кто знают»⁸⁴. Кроме традиций племени неофитов учат новому языку, который послужит им для общения с себе подобными.

Особый язык — или по меньшей мере осо­бая лексика — недоступный для женщин и не­посвященных — показатель культурного фено­мена, который достигнет высшего расцвета в тайных религиозных обществах. Мы присут­ствуем при постепенном превращении сообще­ства посвященных в еще более закрытое брат­ство с новыми обрядами вступления и множе­ством ступеней посвящения. Этот феномен уже намечался в самых древних культурах. По­скольку в нашем исследовании мы пока огра­ничились Австралией, то можем констатиро­вать, что у некоторых племен посвящение взросления состоит из ряда отдельных обрядов, которые могут происходить с интервалом в не­сколько лет⁸⁵, и, более того, к ним допускают не всех неофитов. Там, где принято «рассече­ние», оно подчас происходит много лет спустя после обрезания и представляет собой новую ступень посвящения. У племени Диейри это, например, последний из пяти главных обрядовпосвящения, и к нему допускаются не все по­священные⁸⁶. У Караджери обряды растягива­ются на весьма продолжительный срок, иног­да доходящий до десяти лет. Причина столь продолжительных интервалов имеет религиоз­ную подоплеку. Как объясняет Тиндал, «мно­гие из наиболее важных частей ритуала откры­вают неофиту только спустя много лет, в зави-

98

99

симости от доверия к нему, и от его интеллек­туальных способностей»⁸⁷. Иначе говоря, до­пуск к религиозным традициям племени зави­сит от умственных качеств кандидата, его моральных устоев, его способности понять ре­лигиозные таинства.

Здесь мы находим объяснение возникнове­нию тайных обществ, а также братств, объеди­няющих шаманов, колдунов и всякого рода мистиков. В общем, речь идет о простой и ос­новополагающей идее: святое доступно каждо­му человеческому существу, включая женщин, но начальные знания о нем его не исчерпыва­ют. Религиозные испытания и знания все бо­лее высокого уровня не могут принадлежать всем без разбора. Углубление религиозного опыта и знания требуют особого призвания, исключительной силы воли и ума. Чтобы стать шаманом или мистиком, простого желания не­достаточно, нельзя подняться до высших уров­ней посвящения, не доказав свои духовные ка­чества. В некоторых тайных обществах к высшим ступеням знания можно быть допу­щенным в обмен на богатые дары, но при этом не следует забывать, что богатство в первобыт­ном мире — это знак отличия магического и религиозного порядка.

Сделанный нами обзор некоторых фактов показывает морфологическую сложность обрядов взросления. Мы видим, что по мере того, как посвящение перестает направляться Выс­шими Существами, а их место занимают Пред­ки и Боги в зверином обличии, оно становится все драматичнее, а его основополагающая тема — смерть и воскресение — раскрывается в инс­ценировках все более волнующих и даже пуга­ющих. В равной мере очевидно, что к относи­тельно простым испытаниям посвящения — удалению переднего зуба, обрезанию добавля­ются все более мучительные; впрочем, цель у них всегда одна—убедить неофита в ритуаль­ной смерти. Особое значение приобретает по­стижение святости крови и сексуальности. Тай­на крови часто связана с тайной пищи. Бесчис­ленные пищевые табу несут двойную функцию — экономическую и духовную. Пройдя через обряды взросления, новички осознают священ­ную ценность пищи и ее связь с взрослением. Теперь, чтобы прокормиться, они больше не зависят ни от матери, ни от пищи, добываемой взрослыми. Таким образом, посвящение равно­значно открытию святости, смерти, сексуально­сти и борьбы за существование. Настоящим че­ловеком можно стать, только приняв на себя все параметры человеческого существования.

Проанализированные нами факты показы­вают возрастающую роль Предков, которых обычно представляют маски. В Австралии об-

100

101

ряды посвящения, связанные с достижением половой зрелости, происходят под руковод­ством колдунов, в Новой Гвинее, Африке и Америке — жрецов или масок; очень часто их роль берут на себя члены тайных обществ, то есть представители Предков. Посвящения про­исходят теперь под эгидой «специалистов» — людей, имеющих некое религиозное призва­ние. Обучение новичков больше не поручает­ся старикам, а все чаще и чаще — жрецам и членам тайных обществ. Самые важные рели­гиозные аспекты — религиозный экстаз, тайны и чудеса «колдунов», отношения с Предками и т. п. открывают новичкам люди, которые сами обладают более глубоким религиозным опы­том, полученным благодаря особому призва­нию или в результате очень длительного обу­чения. Из всего сказанного следует, что обря­ды посвящения, связанные с взрослением, все чаще будут представлять мистические тради­ции племени, идущие от колдунов, тайных об­ществ, ритуальных масок. Это скажется на уг­лублении тайны и на увеличении числа уров­ней посвящения и постепенно приведет к духовному, социальному и политическому пре­обладанию меньшинства, прошедшего самые высокие уровни посвящения и являющегося исключительными обладателями доктрины, передаваемой им Предками.

В такой религиозной перспективе посвяще­ние тождественно введению неофита в мифи­ческую историю племени. Другими словами, кандидат узнает «деяния» Сверхъестественных Существ, которые во «Времена Снов» создали условия существования современного челове­ка и все социальные, культурные и религиоз­ные установления племени. Знать эту традици­онную доктрину, в общем, означает представ­лять себе все приключения Предков и других Сверхъестественных Существ во времена, ког­да они жили на Земле. В Австралии эти при­ключения сводятся к длинным прогулкам, во время которых Существа «Времени Снов» со­вершают ряд поступков, а новички при посвя­щении должны повторить эти мистические маршруты. Таким образом, они воспроизводят события тех давних времен, которые для авст­ралийцев составляют своего рода космогонию, хотя речь идет о завершении и совершенство­вании «произведения», а не о его создании.Мифические Предки не создают мир, они его преобразуют, придавая ему современную фор­му. Равным образом они не создают человека, они его цивилизуют. Множество раз земное су­ществование Высших Существ завершалось их трагической смертью или уходом на Небо или под Землю. Так что их жизнь полна драматиз­ма, которого не было в мифах о Высших Суще-

102

103

ствах Юго-восточной Австралии. Таким обра­зом, неофиты получают связь с мифической историей, полной драматизма, и понемногу узнают о творчестве Высших Существ. Доктри­на, передаваемая при посвящении новым по­колениям, все более сводится к подвигам Пред­ков, то есть к ряду волнующих событий, проис­ходивших во «Времена Снов». Теперь быть посвященным — это узнать в первую очередь то, что происходило в древности, а не просто кто такие Боги и как они создали Мир и чело­века. Священное тайное знание зависит сейчас от Мифических Предков, а не от Богов. Мифи­ческие Предки пережили исходную драму, в ре­зультате чего был создан Мир и Человек в его теперешней форме — и, следовательно, имен­но они обладают этим знанием и могут его пе­редать. В современной терминологии это зву­чит так—священное знание более не связано с онтологией, но лишь с мистической историей.

1. См. список племен, практикующих обрезание и не знающих рассечения, у F. Speiser, Ueber Initiationen in Astralien und Neuguinea, S. 82-84 и у Ad.E. Jensen, Beschneidung und Reifezermonien bei Naturvolkern. Stuttgart, 1933, S. 105.

2. F. Graebner, Kulturkreise in Ozeanien. //Zeitschrift für Ethnologie, 1905, S. 28-53, 764-766//, S. 764; F. Speiser, Ueber Initiationen..., S. 197.

3. W. Schmidt, Die Stellung der Aranda. //Zeitschrift fur Ethnologie, 1908, S. 866 f.//, S. 898-900; F. Speiser, Ueber die Beschneidung in der Sudsee. //Acta Tropica, 1,1944, S. 9-29//, S. 27; Шпайзер видит в обрезании элемент, ко­торый пришел в Австралию и Меланезию из Индоне­зии.

4. Ad.E. Ensen, Beschneidung..., S. 21, f; S. 73 (Африка), S. 115-128 (обе Америки).

5. Spencer and Gillen, The Arunta, I, p. 202 f; eidem: The Northern Tribes of Central Australia, p. 334 f, 342 f. Тре­щотки воплощают мифологическое Сверхъестествен­ное Существо Джамар. Когда трещотки встряхивают, это означает, что Джамар присутствует на церемонии; см.: Worms, Djamar the Creator, p. 657.

6. С. Strehlow, Die Aranda- und Loritja—Stamme in Zentralaustralien, IV. Frankfurt-am-Main, 1920, S. 24, f.

7. N.B. Tindale, Initiation among the Pitjandjara Natives, p. 218-219.

8. R. Piddington, Karadjeri Initiation, p 71, f.

9. H. Basedow, The Australian Aboriginal. Adelaide, 1925, p. 241, f.

10. Spencer and Gillen, The Northern Tribes of Central Australia, p. 501.

11. О трещотках (bull-roarers) в Австралии см. Otto Zeries, Das Schwirrholz. Untersuchung iiber die Verbreitung und Bedeutung des Schwirrens im Kult. Stuttgart, 1942, S. 84-125.

12. О распространении этого мотива см. О. Zerries, op. cit., S. 188, ff. О трещотках во Фракии и в Древней Греции см. R. Pettazzoni, I Misteri. Bologna, 1924, pp. 19-34.

14. Добавим, что хотя трещотки и связаны с посвящением, их наличие не обязательно. В Австралии существуют обряды посвящения без трещоток: F. Speiser, Ueber

104

105

Initiationen in Astralien und Neuguinea, S. 156, а также F. Speiser, Ueber die Beschneidung in der Sudsee, S. 15.

15. Герман Бауман уже предложил возможность такого вы­вода. Cf. Hermann Baumann, Schopfung und Urzeit der Menschen im Mythos der afrikanischer Volker, Berlin, 1936, S. 377,384, a OTTO Церрис установил это для других куль­тур: Otto Zerries, op. cit., S. 182 f.

16. Helmuth Straube, Die Tierverkleidungen der afrikanischen Naturvolker, Wiesbaden, 1955, S. 8, f. et passim. У некото­рых африканских племен трещотки называются «лев» или «леопард» (Zerries, op. cit., p. 178), что дает нам пос­ледовательность: мифические существа в виде живот­ных — трещотка - обрезание — мистическая смерть - по­священие.

17. Straube, op. cit., S. 198, f.

18. О. Zerries, op. cit., S. 194, 231.

19. Ср. несколько примеров, которые приводит Ad. E. Jensen, Beschneidung und Reifezeremonien..., S. 130.

20. Junod, цитируется по Jensen, op. cit., S. 55.

21. Примеры см. у Йенсена: Jensen, op. cit., S. 27,104, etc.

22. J. Winthius, Das Zweigeschlechterwesen. Leipzig, 1928, S. 29, f. et passim.

23. H. Baumann, Das doppelte Geschlecht. Ethnologische Studien zur Bisexualitat in Ritus and Mythos. Berlin, 1955, S. 212. О других бисексуальных божественных персо­нажах в Северной Австралии см. A. Lommel, Die Unambal. Hamburg, 1952, S. 10 f.

24. Cf. M. Eliade, La Terre—Mere et les hierogramies cosmiques. В кн. Mythes, rêves et mystères, Paris, 1957, p. 206 f., p. 233 f.

25.W.E. Roth, Ethnological Studies among the North-West-Central Queensland Aborigines. Brisbane and London, 1897, p. 180. Г. Клаатш сообщает о похожей операции у Нола-Нола, племени на северо-западе Австралии; cf. Н. Baumann, Das doppelte Geschlecht, S. 214, note 15.

26. R.M. Bemdt, Kunapipi. Melbourne, 1951, p. 16.

27. M.F. Ashley-Montagu, Coming into Being among the Australian Aborigines. A Study in the Procreative Beliefs of the Native Tribes of Australia. New York, 1938, passim; A.P. Elkin, The Australian Aborigines Sydney, 1938, p. 158, note 1; idem, рецензия на книгу Ashley-Montagu, //
Oceania, VIII, p. 376-380/ /; Phyllis M. Kabberry, Aboriginal Woman Sacred and Profane. Philadelphia, 1939, p. 43. Не­которые этнологи, однако, не согласны с тем, что авст­ралийцам неизвестна истинная причина зачатия; см. W. L. Warner, A Black Civilization, p. 23-24, 595; D. F. Thomson, Fatherhood in the Wik-Monkam Tribe. // American Anthropologist, n.s., XXXVIII, 1936, p. 374-393//; Geza Roheim, The Nescience of the Aranda. //British Journal of Medical Psychology, XVII, 1938, p.343-560//; R.M. Berndt and Catherine H. Berndt, Sexual Behaviour in
Western Arnhem Land, New.York, 1951, p. 80, f.; но см. также: M.F. Ashley-Montagu, Nescience, Science and Psycho-Analysis. //Psychiatry, IV, 1941, p. 45-60//.

28. H. Baumann, op. cit., S. 57; Ad.E. Jensen, Beschneidung..., S. 33 (Африка), 129, f. (Неофиты были одеты как девоч­ки, а в конце церемонии их одежда сжигалась).

29. W. Ellis, Polynesian Researches, 2-nd ed., London, 1831,1, p. 324; W.E. Muhlmann, Arioi und Mamaia. Wiesbaden, 1955, S. 43, {., S. 77.

30. W. Schmidt, Die geheime Junglingsweihe der Karesau-Insulaner, Deutsch-Neu-Guinea. //Anthropos, II, 1907, S. 1029-1056//.

31. P. Wirz, Die Marind-Anim, Hamburg, 1922, f., Bd. II, 3, S. 43, f.; Baumann, op. cit, S. 228.

32. A.C. Haddon, The Secular and Ceremonial Dances of Torres Straits. //International Archive for Ethnography, VI, 1893//, p. 131, f., p. 140, f.

106

107

33. Howitt, Native Tribes..., p. 658 f. Обряд довольно распро­страненный в Австралии; cf. Paddington, Karadjer Initiation, p. 71; Mountford, Brown Men and Red Sand, p. 32.

34. Piddington, op. cit., p. 72; Howitt, op. cit., p. 676 (Ичумун­ди); Warner, A Black Civilization, p. 274, f; D. Bates, The Passing of the Aborigines, 1939, p. 41, f., p. 144, f; G. Roheim, op. cit., p 227, f, 230, f.

35. Margaret Mead, The Mountain Arapesh. //American Museum of Natural History, Anthropological Papers, New York, 1940//, p. 348, f.

36.Albert Afinger, Einige ethnographische Notizen zur Beschneidung in Neuguinea. //Ethnos, VI, 1941, pp. 25-39 //, p. 37 f. Аналогичный обычай на Вогео, одном из островов Новой Гвинеи: «Женщины автоматичес­ки очищаются при менструации, но мужчины, что­бы защититься от болезней, должны периодически надрезать пенис и выпускать некоторое количество крови. Эта операция часто упоминается, как менст­руация у мужчин». I. Hogbin, //Oceania, V, 1935//, p. 330.

37. Alphons Schafer. Zur Initiation im Wagi-Tal. //Anthropos, XXXIII, 1938, S. 401-423//, S. 421, f.

38. John Nilles, The Kuman of the Chimbu Region, Central Highlands, New Guinea. //Oceania, XXI, 1950, p. 25-65// p. 37.

39. Ashley-Montagu, op. cit., p. 302, f. Мы касаемся этой про­блемы в нашей работе «Смерть и посвящение».

40.N.B. Tindale, Initiation among the Pitjandjara, p. 208; G. Roheim, op. cit., p. 229, f. См. также: Bruno Bettelheim, Symbolic Wounds. Puberty Rites and the Envious Male. Glencoe, Illinois, 1954, p. 173, f. О культурной хронологии Австралии см.: D.S. Davidson, The Chronological Aspects of Certain Australian Social Institution. Philadelphia, 1928; idem, Archaeological Problems in Northern Australia. // Journal of the Royal Anthropological Institute, LXV, 1934, p. 145-184//; idem, North-Western Australia and the Question of Influences from the East Indies. // Journal of the American Oriental Society, LVIII, 1938, p. 61-80/ /; F.D. McCarthy, The Prehistoric Cultures of Australia. //Oceania, XIX, 1949, p. 305-391//; idem, The Oceanic and Indonesian Affiliations of Australian Cultures. //Journal of the Polynesian Society, LXII, 1953, p.243-261//.

41. F. Speiser, Ueber Initiationen in Australia und Neuguinea, S. 219-223, 247, f.; H. Baumann, op. cit., S. 216, f.

42. Howitt, Native Tribes..., p. 592, 603, 657, etc.; Mathews, The Burbung of the Wiradjuri Tribes. //Journal of the Royal Anthropological Institute, 1896//, p. 310; W. Schmit, Ursprung der Gottesidee, Bd. III, S. 1062-1080; Webster, Primitive Secret Societies, p. 40-11 (Австралия, Мелане­зия); Jensen, Beschneidung..., S. 26, 39, 100, f. (Африка, Меланезия), etc.

43. W. Schmidt, Ursprung der Gottesidee, Bd. VI, S. 458 f. Сле­дует уточнить, что М. Гузинде отмечает, что открытие Высшего Существа у Ямана происходит скорее с помо­щью намеков, чем при посвящении, при этом главную роль играет Дух Земли, Уемета; cf. M. Gusinde, Die Yamana. Modling, 1937, S. 940 f.

44. P. Лови, исходя из работы М. Гузинде, подчеркивает, что обряды взросления у ямана изначально предназ­начались для мальчиков. (Cf. R. Lowie, //American Anthropologist, 1938//, p. 499 f).

45. Wilhelm Koppers, Primitive Man and his World Picture. London, 1952, p. 140.

46. W. Koppers, op. cit., p. 140, f.

47. M. Gusinde, Die Yamana. S. 942, f.; Haekel, op. cit., S. 89.

48. Haekel, op. cit., S. 100

108

109

49. Подобные тайные церемонии, в которых участвуют только мужчины, существуют также у племен Ямана и Селкнам; cf. Haekel, op. cit., S. 94.

50. Аналогичные обряды встречаются у Ямана. Похожие мифы засвидетельствованы у других племен Южной Америки. Cf A. Metraux, A Myth of the Chamacoco Indians and its Social Significance. //Journal of American Folklore, LVI, 1943, p. 113-119//. Историко-культурный анализ
южноамериканских традиций «терроризации жен­щин» см. Haekel, op. cit., S. 100 f.

51. Webster., op. cit., p. 24.

52. G. Landtman, The Kiwai-Papuas of British New-Guinea. London, 1927, p. 96.

53.Herbert Ward, цитируется по: Ad.E. Jensen, Besch­neidung..., S. 31; Ad. Bastian, Die deutsche Expedition an der Loangokuste. Iena, 1875, II, S. 18; Jensen, ibid.

54. Jensen, op. cit, S. 39.

55. Leo Frobenius, Masken und Geheimbunde Afrikas. Halle, 1898, S. 145.

56. Karl Weule, цитируется Йенсеном: Jensen, op. cit., S. 57.

57. O.D. Tanern, Patasiva und Patalima. Leipzig, 1918, S. 145, f .; Jensen, op. cit., S. 78.

58. Günter Tessmann, Die Pangwe, Bd. I—II, Berlin, 1913, S. 39-94; см. рецензию Йенсена, S. 33-35.

59. E. Totday et T.A. Joyce, Les Bushongo. Bruxelles, p. 83, f.

60. Мужской дом — характерная принадлежность мелане­зийского культурного комплекса, хотя встречается и в других странах. Он всегда связан с обрядами взросле­ния. Cf. Webster, op. cit., (Chapter I, The Men's House), p. 1-19; Heinrich Schurtz, Alterklassen und Mannerbunde.
Berlin, 1902, S. 202-317; Cf. Erhard Schlesier, Die Erscheinungsformen des Marmerhauses und das Klubwesen in Mikronesien. Gravenhage, 1953.

61. Rey J. Holmes, Initiation Ceremonies of Native of the Papuan Gulf. //Journal of the Royal Anthropological Institute, XXXII, 1902, p. 418-425//.

62. A. Riessenfield, The Megalithic Culture of Melanesia. Leyde, 1950, p. 519. Ср. там же, р. 593 сл., анализ мегалитичес­ких элементов в церемонии Нанга.

63. Lorimer Fison, The Nanga, or Sacred Stone Enclosure 7. Wainimala, Fiji. //Journal of the Royal Anthropological Institute, XIV, 1885, pp. 14-30//, 19-26; A.B. Joske, The Nanga of Viti Lewu. //International Archive for Ethnography, II, 1889, pp. 254—271//, дает аналогичное описание с несколькими вариантами. Cf. Basil Thomson, The Fijians. London, 1908, pp. 148-157.

64. Alex Slawik, Kultische Geheimbunde des Japaner und Germanen. //Wiener Beitrage zur Kulturgeschichte und Linguistik, IV, Wien, 1936, S. 675-764//, S. 739, f.

65. Jensen, Beschneidung..., S. 53

66. Несколько африканских примеров, см. Jensen, op. cit, S. 29.

67. Jensen, op. cit, S. 36.

68. Jensen, op. cit, S. 94.

69. Zerries, Das Schwirrholz..., S. 44. Об этом мотиве см. М. Eliade, Mystère et Regeneration, в кн.: Mythes, rêves et mystères, p. 294, note 2.

70. Webster, op. cit., p. 103.

71. A.R. Radcliffe-Brown, The Rainbow—Serpent Myth in South-East Australia. //Oceania, 1,1930, p. 342-347//, p. 344.

72. H. Schurtz, Alterklassen und Mannerbunde, S. 224.

73. Hans Nevermann, Masken und Geheimbbnde Melanesien, Leipzig, 1933, S. 24, 40,56.

111

74. Jensen, op. cit, S. 83.

75. Jensen, op. cit., S. 87 (Каи), S. 89 (Жабим), у Каресау кандидатов запирают в двух хижинах, и там они оста­ются до прихода Духа; cf. W. Schmidt, Die geheime Junglingsweiche der Karesau-Insulaner..., S. 1032, f.

76. F.E. Williams, The Pairama Ceremony in the Purari Delta Papua. //Journal of the Royal Anthropological Institute, LIII, 1923, p. 361-382//, p. 362, f.; F. Speiser, Ueber Initiationen in Australien und Neuguinea, S. 120, f.; H. Nevermann, op. cit., S. 51, f.

76. Richard Thurnwald, Primitive, Initiations-und-Wieder-geburtsriten. //Eranos-Jahrbuch, VII, Zurich, 1940, S. 321-398//, S. 393.

78. О космологической символике, содержащейся в цере­мониях посвящения см. ниже, в главе III.

79. Cf. Webster, op. cit., p. 42, note 2.

80. Каннибалы также не пользуются пальцами; Jensen, op. cit., S. 143.

81. Jensen, op. cit., S. 60-61.

82. На острове Майлу; cf. Jensen, S. 92.

83. Jensen, op. cit., S. 104. Использование для еды малень­ких палочек в период посвящения засвидетельствова­но и в более древних культурах; Cf. W. Schmidt, Ursprung..., VI, S. 132, f.

84. В Конго посвященных называют «нганга» (те, кто зна­ют), а не посвященных - «ванга» (темные).

85.Spencer and Gillen, The Arunta, I, p. 178, f.; A. Lommel. Notes on the Sexual Behaviour and Initiation, Wunambal Tribe, North Western Australia. //Oceania, XX, 1949-1950, p. 158-164//, p. 159; Mountford, op. cit, p. 33-34. У Эвах­лаи молодых людей посвящают в таинства Гаянди; им
не показывают трещотки, прежде чем они не примут участие в десяти «бора»; cf. Langloh-Parker, The Euahlavi
Tribe, p. 81.

86. Howitt, op. cit., p. 662, f.

87. N.B. Tindale, Initiation among the Pitjandjara Natives,
p. 223.

113

Глава III

Поиск по сайту: