Мая (понедельник) 13:00

Никакого запаха мяты. Я стояла с журналом манги, как было уже один раз. Я смогла выскользнуть из комнаты Марии Отонаси.

– Ха-ха!

Мне удалось! Моя угроза удалась!

Ощущение полного тупика испарилось. Все в порядке. Я все еще могу драться. В первую очередь надо повидаться с Рюу Миядзавой.

Я вышла из магазина и осмотрелась, чтобы понять, где я. Главная улица; я знаю это место. Квартира Рюу Миядзавы совсем недалеко.

Подойдя к его двери, я нажала кнопку звонка.

Рюу Миядзава открыл мгновенно.

Он был бледен. Мешки под глазами были чернее, чем раньше. И он молчал. Просто стоял и молча смотрел на меня.

– …Эй, что случилось?

– …Ничего.

Его ответ, однако, ясно дал мне понять, что что-то явно случилось.

– Мария Отонаси сделала с тобой что-то?

– Нет… она ничего не делала.

Его слова не несли никакой информации вообще и потому звучали почти механически. Что-то явно было не так. Ну, он и раньше казался каким-то странным, но сейчас его странность вышла на новый уровень.

– Может, войдешь пока? – пригласил он монотонным голосом. Я вошла; в то же время червячок подозрения продолжал шевелиться во мне.

– …Что это?

Едва войдя, я заметила разбитое окно.

– А, это Отонаси разбила, – вяло ответил брат. Наверняка Мария Отонаси что-то сделала с ним. Иначе никак не объяснишь.

– …Наш вчерашний план провалился?

– Угу.

Снова вялый ответ. …Черт возьми, что же произошло?

– Почему ты не отвечал, когда я звонила?

– …«Звонила», хех.

– Э?

– Разве ты не в мужском роде о себе говоришь?

…Точно, мне надо снова это поправить.

– …Просто ошибся. Я ведь никто.

– …Час дня уже наступил, хех, – произнес он, глядя куда-то в пространство.

– Ну – да… но с чего ты это вдруг?..

– Этот блок ты забрал на третий день. Стало быть, это наверняка ты. Поэтому я могу быть уверен. Но если бы сейчас было два… я, наверно, решил бы, что Хосино опять пытается меня обмануть, и не понял бы, что это ты. Я, знаешь ли, не Мария Отонаси, я не могу вас различать по движению лицевых мышц.

– …Тут ты меня запутал.

– Скажи, как ты меня зовешь?

– Ээ? «Рюу Миядзава», конечно, разве я тебя не звал так все это время?

– Да, наверно. Да.

– Кончай уже нести всякий бред и расскажи лучше, что произошло вчера!

– Ладно.

Кивнув, Рюу Миядзава опустился в свое кресло и уставился в черный монитор.

– Я действовал точно по плану. Как видишь, план провалился.

Я думал, что он продолжит, поэтому ждал какое-то время; но он просто сидел без движения и пялился в монитор. И молчал.

– Э? И все?..

– Не знаю я ничего! Наш план провалился, и Мария Отонаси забрала Кадзуки Хосино. Я не знаю, что произошло потом. Понятия не имею, что между ними было!

– …Что? Но мне от этого совсем никакой помощи.

– Ну… думаю, да, никакой.

Эти слова Рюу Миядзава произнес холодным тоном, даже не глядя в мою сторону.

– …Ты собираешься бросить меня?

Но он по-прежнему не оборачивался.

Понятно. Вот что он собирается делать. Он опять заткнет уши и будет притворяться, что его нет.

– Ты ведь жалеешь, правда?

Лишь после этих слов он искоса взглянул на меня.

– Ты жалеешь, что увидел несчастье Рико Асами, когда она попросила тебя о помощи и ты побежал к ней домой – и в итоге она втянула тебя во все это; жалеешь, правда? Именно! Если б ты ничего не узнал, мог бы жить без забот и оплакивать собственное несчастье. Если б ты тогда не откликнулся на звонок Рико Асами…

– Я не жалею! – оборвал он меня. – Единственное, о чем я жалею, – что не заметил раньше. Если бы заметил, смог бы все предотвратить. А значит, все, что случилось, с начала и до конца – моя вина. И я не хочу больше повторить эту ошибку!

Наконец он повернулся ко мне лицом.

– Вот почему я решил, что буду по-прежнему помогать Рико. И что бы ни произошло, этого решения я не изменю.

– … Брат.

В груди у меня разлилась теплота.

Брат сказал это так искренне.

– Спасибо тебе, брат. Пожалуйста, помогай мне и дальше.

– «Брат», хех.

Брат слегка кивнул.

– Слушай… Скажи мне свою цель.

– Почему так поздно?...Ну ладно, я не в обиде! Моя цель – заполучить Кадзуки Хосино. Для этого я должен заставить [Кадзуки Хосино] сдаться. Истерзать Кадзуки Хосино до такой степени, чтобы он расцарапал собственную шею до крови, чтобы он, стоя на коленях, сам отдал собственное тело со словами «пожалуйста, сделай со мной что пожелаешь».

– …Понятно, значит, это сомнений не вызывает?

– Конечно. Я ведь говорил уже несколько раз, разве нет?

– Говорил, говорил, – пробормотал брат и, опустив голову, затих. Мне это показалось странным, так что я осторожно заглянул ему в глаза.

– …Э?

Он плакал. Брат плакал.

– Б-брат, почему ты плачешь?

Такое впечатление, будто он не замечал, пока я ему не сказал; брат прикоснулся к щекам, понял, что действительно плачет, удивился и вытер слезы неловким движением руки.

Сколько же времени прошло с тех пор, как брат последний раз плакал при мне? Кажется, последний раз был, когда мы узнали, что родители обманывают нас. После этого брат перестал плакать вообще. Чтобы продолжать сражаться с чем-то невидимым внутри себя, он прекратил выказывать любые проявления слабости.

И этот человек плакал.

– …Я спасу ее, – прошептал он.

– Я принял решение. Я решил выручить мою сестру. Мою слабенькую Рико. Я решил выручить ее хотя бы в этот раз, потому что я не смог поддержать ее тогда, я был слишком занят собственными проблемами. Я решил. Спасти ее. Спасти, спасти, спасти, спасти, спасти, спасти. Да, я так решил, но –

Он поднял голову и взглянул на меня в упор.

– … Кто ты такой?

Мое дыхание остановилось.

– Рико – вот кого я решил спасти. Но – кто ты? Скажи мне, кто, черт побери, ты такой?!

– …Что т-ты говоришь, брат? Я…

– Никто. Ты сам это сказал несколько минут назад, помнишь?

…Верно. Я правда так сказал.

– Именно. Ты не Рико. Если ты Рико, почему ты выглядишь как Кадзуки Хосино? Но ты и не Кадзуки Хосино. Тогда кто же ты? Объясни… почему я должен выручать абсолютно незнакомого парня? Да мне на тебя насрать!!

Это неправильно.

Я точно знаю, это не могут быть истинные чувства брата.

– Ты для меня лишь подделка под мою сестру, которую я не могу отличить от [Кадзуки Хосино]!

Эти слова он произнес лишь чтобы ранить меня.

И чтобы ранить себя.

– Б-брат…

– Прекрати!

Брат кричал, пытаясь заглушить голос собственного сердца.

– Не смей звать меня братом, чертов незнакомец!!

Так вот он раздавил свое собственное сердце, и…

– Ах…

…Я почувствовала, что и мое сердце раздавлено тоже.

Брат не спасет меня. Потому что я не его сестра. Да, так и есть. Я не Рико Асами. Тогда кто же я? Кадзуки Хосино? Нет. Пока нет. Секундочку… а вообще, я правда хотела стать Кадзуки Хосино?

– Ах…

Чего же я хотела на самом деле?

Вообще-то я должна бы это знать, я ведь получила «шкатулку».

Я вспомнила то время, когда папа с мамой еще не развелись.

Мне казалось, что мы были очень счастливой семьей. По выходным часто гуляли по магазинам, ходили в кино или в рестораны сябу-сябу [8]. Вот такая у нас была семья. Папа всякий раз, когда приходил с работы, сразу же заходил ко мне в комнату, а я всякий раз безуспешно пыталась заставить его стучать, прежде чем входить. Мама всегда делала мне милые и изысканные бэнто. Я вечно цапалась с братом, но в то же время мы всегда играли вместе.

Я думала, что все прекрасно. Я ни секунды не сомневалась, что мы всегда будем вместе, как другие семьи.

Но это все было ложью.

Наша семья не развалилась на части. Она держалась на лжи с самого начала.

Помню, брат сказал мне, когда они сообщили нам о разводе:

«Ну и прекрасно. Наконец-то нам не нужно больше притворяться счастливой семейкой. И меня наконец перестанет грызть совесть».

Тогда я не осознала значения этих слов. Но через какое-то время поняла. Почему родители делали вид, что ладят между собой, когда уже готовились к разводу? Почему всякий раз неловко улыбались, когда делали мне что-то хорошее?

Это было сплошное притворство, чтобы обмануть меня, чтобы я думала, что мы счастливая семья. И даже не ради меня – они это делали, чтобы приглушить собственную совесть.

Вот почему я стала думать, что «счастье» можно заполучить, лишь украв его у других.

Но неужели это и правда что-то, что можно украсть?

Итак, чего же я хотела? Не знаю. Понятия не имею. Совершенно не знаю. И знать не хочу. У меня ведь и «шкатулки» нет больше.

Но сейчас мне нужно сбежать. Я обязана сбежать.

Я должна выбраться из этой комнаты, и побыстрее. Я просто должна выбраться отсюда. Тогда я еще смогу сбежать.

Я попыталась выбежать, но споткнулась. Пытаться встать показалось почему-то пустой тратой времени, так что я бросилась к двери почти на четвереньках.

Непонятно почему перед глазами у меня возникла пара стройных, красивых ног, как у модели.

Я подняла глаза.

– П-почему…

Передо мной стояла она – Мария Отонаси.

В такое время… неужели?!. Я обернулась и взглянула на брата. Он обхватил голову руками, отгородившись от всего, что было вокруг. Брат знал, что Мария Отонаси совсем рядом. Он уже тогда решил меня бросить. Он знал, что я приду, но уже тогда решил сдать меня Марии Отонаси.

– …Все равно это бессмысленно, – монотонным голосом произнесла она. – Человек не может отбросить самого себя. Даже если бы ты смогла, та, вторая ты догнала бы тебя. Ты это знала с самого начала. Вот почему ты не можешь отбросить себя, даже когда у тебя «шкатулка». Ты можешь достичь со своим «желанием» лишь того, что имеешь сейчас. Ты ничего не можешь приобрести с этой «Неделей в трясине». Ты просто медленно погружаешься в трясину.

Она, которой я восхищалась, сказала так мне, которая не смогла быть похожей на нее.

А что насчет тебя? Ты тоже ничего не можешь достичь, потому что отбросила саму себя?

Я вновь посмотрела ей в лицо. Взгляд ее почему-то показался мне печальным.

Я должна сбежать. Но куда? Эта комната – больше не мое убежище, и Мария Отонаси преграждает мне дорогу к выходу. Я по-прежнему сижу, скорчившись на полу, и ничего не могу сделать. И никуда не могу идти.

Я, никуда, не могу, идти.

– Позволь мне спросить тебя. Я уже спрашивала как-то, но ответь еще раз. Скажи мне…

И она задала вопрос.

– … Кто ты?

Я…

– Кто я?..

Мне самой бы это знать.

Она достала зачем-то свой телефон и протянула мне, по-прежнему сидящей на полу.

«Позволь мне сказать, кто ты».

Голос принадлежал [ему], тому, кто не сомневался в собственной личности, сколько бы я ни ковыряла его существование.

[Кадзуки Хосино] ответил на мой вопрос.

«Ты никто, вообще никто; ты всего лишь враг, который существует только для того, чтобы я его победил».

– Нет…

Я не оно.

Я не живу только ради тебя! Как будто я могу принять такой бред!

– … Я Рико Асами!!

Я признала это; но тут же осознала, что только что сделала колоссальную ошибку.

В смысле – я не смогу больше стать Кадзуки Хосино; только не теперь, когда я признала, что я – Рико Асами. Я не могу больше заставить себя думать так. Мое убежище перестало существовать.

И как только я это поняла –

– Аа, аааАААААААААААААААААА!!

«Шкатулка» внезапно начала разбухать. Она подобно пуле пронеслась по моим жилам, все мое тело болит, как же больно, не могу терпеть! Прекратите, мне больно, прекратите, кто-нибудь, спасите меня! Я хочу вытащить ее! Но я не могу ее вытащить, не могу, не могу. «Шкатулки» нет в этом теле! Но почему тогда так больно? Прекратите, прекратите, прекратите!!

– Я поняла… поняла уже, так что хватит…

Все потому что я поняла: я не могу быть никем, кроме себя.

Я совершила ошибку. Я неправильно поняла собственное «желание», которое загадала «шкатулке». Мне не нужно такое тело. Это просто бессмысленно. Я… я всего лишь…

– Я всего лишь хотела стать счастливой!

Но это уже невозможно.

Счастье закрыто для меня с того момента, как я встала на путь, залитый кровью.

Я вцепилась в девушку, которая сумела стать другой собой, которая называла себя «шкатулкой».

Я не ошибусь больше. Я не ошибусь больше, поэтому, пожалуйста!

– Спаси меня!

Поиск по сайту: