АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Дидро и его роль во французском Просвещении. Жанровые особенности повести «Монахиня»

Читайте также:
  1. I. ГИМНАСТИКА, ЕЕ ЗАДАЧИ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
  2. III. Психические свойства личности – типичные для данного человека особенности его психики, особенности реализации его психических процессов.
  3. IV. Особенности правового регулирования труда беременных женщин
  4. V. Особенности развития предпринимательства
  5. Аграрная реформа 1861 г., ее механизм и особенности проведения в белорусских губерниях.
  6. Агрегатный индекс цен: особенности построения с учетом разных весов
  7. Акты применения права, их особенности и виды
  8. Акты применения права: понятие, особенности и виды.
  9. Акты толкования права: понятие, особенности, виды.
  10. АНАТОМО-ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕТЕЙ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
  11. Анатомо-физиологические особенности кожи, подкожной клетчатки, лимфатических узлов. Методика обследования. Семиотика.
  12. Анатомо-физиологические особенности костно-мышечной системы. Методы обследования. Семиотика.

Дени Дидро был выдающимся пропагандистом, идеологом, организатором. В своем многообразном творчестве он исследовал философские, социально-политические, эстетические проблемы.
Сам Дидро оставил потомству обширное наследие — труды философские, политические, эстетические, художественные. Наиболее значительными из его философских трудов были «Письмо о слепых в назидание зрячим» (1749) и диалог «Сон д' Аламбера» (1769). Дидро был одним из самых выдающихся и последовательных материалистов своего времени. Он не был ученым в буквальном смысле этого слова, как многие другие его современники-философы. Но энциклопедизм знаний, универсальная культура позволили ему высказать многие серьезные суждения по наиболее важным вопросам науки. Главным методом науки и философии он считал метод экспериментальный. Дидро был последовательным материалистом; время, движение и пространство он признавал атрибутами существования материи; основным свойством материи — чувствительность, а ее неделимым элементом — молекулу. Материя познаваема, поскольку сознание и бытие едины: в теории познания Дидро был сенсуалистом.
Свое материалистическое понимание мира он распространял и на человека; мораль Дидро воспринимал как категорию социальную, определяемую общественными отношениями, а его атеизм был связан с его материалистическим мировоззрением и опирался на глубокие научные и философские знания. Дидро доказывал, что религия тормозит идейное развитие общества, является средством порабощения людей; церковь — это воплощение религиозного суеверия и фанатизма. В своих политических воззрениях, хотя и принимая просвещенную ограниченную монархию, Дидро исходил из убеждения, что источником любой власти является народ. Признавая идею народовластия, Дидро считал республику наиболее естественной и справедливой формой власти. Противник деспотизма, он оправдывал свержение монарха, который нарушает законы, установленные природой и народом.
Большую роль в творческом наследии Дидро играют труды, где разрабатываются проблемы искусства. Характерно, что основополагающие работы по важнейшим эстетическим проблемам в его творчестве перемежаются с множеством критических статей, в которых отразились процессы, происходившие в искусстве того времени. Дидро стал создателем новой эстетической системы, нового учения о прекрасном; он утверждал новые принципы и правила искусства, разработав теорию просветительского реализма (статья для «Энциклопедии» — «Прекрасное», 1751). Дидро выступил против отжившей эстетики классицизма, поклонения авторитетам античности, против антиисторического представления о красоте как о понятии неизменном и вечном, против классицистского принципа правдоподобия за правдивое отражение жизни. Основой искусства он считал воспроизведение жизненной правды, конкретной действительности. Красота в искусстве — это соответствие наших суждений явлениям действительности, а художественного образа — предмету. Поскольку цивилизация прогрессирует и жизнь меняется, понятие красоты в искусстве также изменчиво. Будучи противником эмпирического воспроизведения жизни, Дидро утверждал, что подражание жизни заключается в ее творческом воспроизведении, типизации явлений реальности и характеров, т. е. отражении в произведениях существенных черт действительности.

В романе «Монахиня» (закончен в 1760 г.) все внимание автора сосредоточено на главной героине Сюзанне Симонен, и сюжет повествования несложен. В этом романе Дидро постоянно пересекаются три плана, что помогает писателю выявить сущность человеческой природы. Это план общественный, который определяет место главной героини Сюзанны в семье и обществе: незаконная дочь и нелюбимая сестра, она подвергается преследованиям семьи и оказывается существом отверженным в глазах общества. Содержание романа заключается в сопротивлении Сюзанны объединившимся семье и обществу, которые хотят ее изолировать. Второй план — это план религиозный: монастырь становится основным местом, где происходят события романа. Третий план — план природы с ее законами. Из сопоставления с природой выявляются неестественность и неразумность законов социальных и религиозных.
Дидро показывает, что монастырь — отнюдь не мирная обитель для тех, кто посвятил себя служению Богу. Это вынужденное общежитие для тех, кто не нужен обществу. Жизнь в монастыре нарушает естественные права человека, его обитателей лишают свободы и тем самым растлевают их. Дав обет жить в бедности, послушании и целомудрии, монахини на самом деле живут по иным, прямо противоположным законам — они жестоки, вероломны, мстительны, коварны, корыстны. В монастыре живут два типа людей. Одни — лицемеры, примирившиеся со своим положением и извлекающие из него выгоду. Другие — искренне верующие. Способность испытывать искренние религиозные чувства Дидро сближал с аномалией, патологией в психике. Добрая и справедливая настоятельница первого монастыря сестра де Мони впадает в состояние молитвенного экстаза, доходит до невменяемости, что приводит ее к болезни и смерти. Другая настоятельница — Арпажонского монастыря — из-за своей противоестественной страсти опускается физически и нравственно.
Судьба главной героини Сюзанны дает возможность Дидро экспериментально исследовать человеческую природу. Для этого неопытную, полную жизненных сил девушку он ставит в исключительную обстановку, которая препятствует проявлению этих сил. Враждебная человеческой природе монастырская среда вызывает у нее не просто страх, а физическое неприятие ее. Свою непримиримую вражду к монастырю Сюзанна выражает в словах: «Я с этим родилась». Это звучит голос самой природы, законы которой не могут сосуществовать с насилием, ибо каждый имеет право на свободу и счастье.
Дидро наделяет Сюзанну умом, способностью к пониманию мотивов поведения других и к самоанализу.
Роман «Монахиня» отличается глубоким психологизмом. Душевные метания героини переживают эволюцию: от сомнений, от чувства протеста и гнева она переходит к открытому бунту. Кроме того, это и публицистическое произведение, утверждающее личные и общественные права человека.
12. Повесть Дидро «Племянник Рамо» как философский диалог.

«Племянник Рамо» был написан Дидро в форме диалога. Дидро и другие французские просветители часто обращались к диалогу не только потому, что он давал возможность популяризировать философские или научные идеи, но и потому, что использование диалога позволяло видеть мир диалектически. Главный герой — это реально существовавшее историческое лицо Жан-Франсуа Рамо, племянник знаменитого композитора Жан-Филиппа Рамо. Это был умный и одаренный человек, но он опустился, став паразитом и попрошайкой, и умер на больничной койке. В произведении Дидро племянник Рамо предстает собирательным, социально-обобщенным типом, который характерен для предреволюционной эпохи; одной из главных его черт стала, по определению Гегеля, «разорванность сознания».
Беседу с племянником Рамо ведет философ, который видится с ним в знаменитом кафе «Регентство». Этот человек привлек внимание философа своей оригинальностью. В его натуре сочетались высокомерие и низость, здравый смысл и безрассудство; для него не существует разницы между честным и бесчестным. Он являл собою саму изменчивость, само непостоянство. В этом диалоге, как и в ряде философских трудов, Дидро выразил свое диалектическое понимание мира: в противоположность метафизически устойчивым и неизменным сущностям человеческой природы в понимании XVIII в. Дидро увидел их диалектическую изменчивость. «Разорванность сознания» проявляется в образе мысли и образе жизни Рамо. Наблюдательный, остроумный, злоязыкий, он вхож в особняки аристократов, разбогатевших финансистов, он развлекает и веселит там гостей, терпит унижения за то, что его кормят и поят. Образ жизни героя — откровенно паразитический. Без всякого лицемерия Рамо открывает философу всю мерзость существования, порожденную безудержным накопительством. К своим «благодетелям» он относится с явным презрением. Из наблюдения над жизнью у него сложилась своя философия: «В природе все виды пожирают друг друга, а в обществе друг друга пожирают сословия». В обществе, где он живет, полностью стерлись понятия добродетели и порока, их содержание меняется соответственно интересам сильнейших, т. е. знатных и богатых. Деклассированный интеллигент, Рамо презирает это общество, но он к нему приспосабливается. Наглый циник, беззастенчивый негодяй, он сознательно выбирает общественный паразитизм и восхваляет его. Опровергая философию Рамо, Дидро говорит о великой роли труда в социально-историческом развитии человечества и вместе с тем показывает полную негодность, упадок «старого порядка», который развращающе влияет на людей и порождает паразитизм.
Племянник Рамо отличается полной искренностью. Он признается, что он «невежа, дурак, безумец, нахал, лентяй». Он страдает оттого, что ради куска хлеба приходится унижать себя. Он знает, что в каждом человеке есть достоинство, данное ему самой природой, а презрение к себе — это подлинная мука сознания. Ничтожные люди многого для себя добиваются подлостью, значит, считает он, и ему можно лгать, клясться, обещать и не выполнять обещаний, сводничать. Его безнравственность порождена обществом. Поступки таких людей, как Рамо, замечает философ, человека столь яркой индивидуальности, полной жизненных сил и энергии, заставляют людей задумываться, одобрять или порицать, т. е. двигаться вперед.
13. Черты сентименталистской эстетики в романе Руссо «Новая Элоиза». Образы Сен-Пре и Юлии.

Подлинной энциклопедией руссоизма стал роман «Юлия, или Новая Элоиза» (1761).. В нем с наибольшей четкостью проявился и творческий метод Руссо: основные проблемы — культ добродетели и природы — решаются в романе с помощью «сердечного воображения»; герои романа стали идеальным воплощением концепции человека в понимании Руссо; чувствительный аспект проявляется в описании волнений сердца, патетики любви, отчаяния страсти; в романе выражена душа автора, его повествование «жжет бумагу».
Важное место отводится в романе и аспекту социальному: Руссо — решительный противник социального неравенства, сословных предрассудков. Именно тема неравенства общественного положения легла в основу фабулы романа, в котором повествуется о любви дворянки Юлии и ее учителя-философа скромного плебея Сен-Пре. Сословные предрассудки подвергаются прямому осуждению (особенно в письмах Эдуарда Бомстона, друга Сен-Пре, которые представляют собой целые трактаты). В романе, главным образом в письмах Сен-Пре из Парижа, критикуется современная цивилизация: вежливость и культура французов служат лишь их порокам, всюду царят ложь и лицемерие. Особенно яростно критикуются семейные нравы; брак во Франции предстает в романе только сделкой, а семья — фасадом, прикрывающим разврат. В письмах Сен-Пре, наблюдавшего жизнь диких народов во время кругосветного путешествия, восхваляется «естественное состояние» человека, живущего на лоне природы.
. Счастью человека мешают причины внешние — уродливый социальный строй, сословные преграды между любящими, которые сметаются, однако, естественными пылкими чувствами героев. Но существуют и причины внутренние — нравственные: неестественные условия могут испортить даже самые благородные натуры; общество препятствует проявлению естественных чувств, которые существуют как запретные. Поэтому герои вынуждены прибегать к притворству, расчету, чтоб быть вместе, быть счастливыми; они нарушают не только несправедливые социальные законы, но и законы «божеские и человеческие» (связь Юлии и Сен-Пре получает огласку, это вызывает болезнь и смерть матери Юлии; выходя замуж, Юлия поначалу была готова к любви втроем, впоследствии она ужасается своей готовности предаться греху). Дурное общество словно подменило их благородные натуры, они забывают про долг по отношению к окружающим.
Руссо был убежден, что страсть сама по себе не низка, в страсти кроются глубокие и благородные силы. Но, говорит Руссо, «чувствительная душа — это роковой подарок неба». И не только потому, что чувствительный человек больше страдает, но и потому, что страсть может привести к забвению добродетели, к нарушению нравственных норм. Недаром Руссо рисует благотворность брака без страстной любви: брак — это отношения социальные, основанные на взаимных обязанностях. Вольмар — бесстрастный мудрец — слушается в первую очередь голоса разума. Ему неведома страсть, он иначе любит Юлию: он знает про ее любовь к Сен-Пре, но знает и то, что брак ее с плебеем невозможен; он женится на ней, чтобы сохранить к ней уважение окружающих и дать ей возможность самой уважать себя. Сама Юлия испытывает уважение и доверие к мужу, она любит детей и обретает новое счастье в выполнении обязанностей жены, матери, хозяйки дома. В своем семействе она ощущает полноту сердца, а это — тоже состояние любви.
В последних частях речь идет о том, какими должны быть человек и общество, т. е. ставится проблема возрождения человеческой природы, которая, по мнению Руссо, не безнадежно испорчена цивилизацией.

Руссо рисует утопию возрожденного человечества: в Кларане, поместье Юлии и Вольмара, царят мир, порядок и счастье. Руссо подробно рассказывает о правилах ведения хозяйства, выдвигая свою финансовую, экономическую теорию: Вольмары небогаты, но разумное отношение к хозяйству помогает им приумножить состояние. Речь идет об отношениях и между слугами и господами (которые заключаются в выполнении взаимных обязанностей, в совместных развлечениях); и между родителями и детьми (воспитание — это прежде всего формирование характера и ума, а не формальное обучение наукам); и между мужем и женой (которые строятся на взаимном доверии и уважении).
В этих новых естественных условиях рождается новый человек и новая нравственность. Свобода, царящая в Кларане, укрепляет в душе Юлии пошатнувшееся ранее чувство долга, которое обязательно должно быть присуще человеку, живущему в обществе и связанному с окружающими взаимными обязательствами. Чувство долга и лежит в основе добродетели, без которой «нет жизни порядочному человеку». Поэтому и счастливым может быть лишь тот, кто осознает, в чем его долг, и кто получает удовольствие от выполнения этого долга. Юлия страстно любит Сен-Пре, но теперь она понимает, что «естественная нравственность» основана на добродетели, добиться которой можно лишь путем самопреодоления. Юлия преодолевает страсть к Сен-Пре, она — достойная правительница Кларана, она — добродетельная гражданка, преданная жена и любящая мать.
Действие романа происходит, в основном, в Швейцарии, у подножия Альп. Природа в нем играет существенную идейно-смысловую и художественную роль. Пейзажи описаны детально и воспринимаются эмоционально: прекрасные швейцарские ландшафты как бы аккомпанируют всему происходящему; жизнь природы сопоставляется с обществом, недаром описание пейзажей Швейцарии контрастирует с картинами парижской жизни. И до Руссо пейзаж неоднократно был объектом изображения в литературе, но он служил в основном украшением, поэтическим иносказанием; у Руссо же природа — подлинная соучастница событий, советчица и утешительница.


14. Немецкое просвещение и литературные направления эпохи.
Литература немецкого Просвещения развивалась в условиях, существенно отличных от передовых стран Европы — Англии и Франции. Тридцатилетняя война (1618 — 1648) стала для Германии национальной катастрофой. Потерявшая четыре пятых своего населения, перенесшая глубокую хозяйственную разруху, страна оказалась отброшенной назад и в области культурного развития. Отсутствие единого политического, экономического и культурного центра болезненно сказывалось и в материальной, и в духовной сфере. Замкнутость и изолированность немецких княжеств (в XVIII в. их насчитывалось 360 с многочисленными вкраплениями еще более мелких феодальных владений) закрепляли различия между местными диалектами и тормозили создание единого литературного языка.
Абсолютизм в Германии принял специфическую мелкодержавную форму: усвоив все отрицательные особенности абсолютной монархии крупного масштаба — произвол и деспотизм, фаворитизм и развращенность двора, бесправие и приниженность подданных, он был не в силах взять на себя централизующую функцию. Даже постепенное возвышение наиболее крупных немецких государств (в первую очередь Пруссии) не могло заложить основы национального и государственного объединения.
Эти обстоятельства наложили особый отпечаток на социальную структуру немецкого общества — прежде всего на роль и место буржуазии, которая была экономически слабой, политически приниженной. Этим определялся и медленный рост ее духовного и социального самосознания. Недаром чаще она именуется бюргерством, ибо тем самым подчеркивается ее отличие от буржуазии передовых европейских стран.
Немецкое дворянство либо служило в армии, либо группировалось вокруг княжеских дворов, либо проводило жизнь в своих имениях, предаваясь праздности, охоте, примитивным и грубым развлечениям. Круг его духовных интересов был крайне ограничен.
Специфически немецким явлением были вольные имперские города, формально подчинявшиеся непосредственно имперской власти, которая в начале XVIII в. уже была чисто номинальной. Они не зависели от местных князей, управляла ими патрицианская верхушка бюргерства, и внутри городских стен как бы снимались представления о сословных привилегиях дворянства
Крестьянство изнемогало под бременем непосильных поборов, повинностей и рекрутчины, которая превратилась для многих немецких князей в постоянный источник дохода: они поставляли наемных солдат для крупных держав, ведущих войны в колониях, и за этот счет содержали свой непомерно пышный двор, сооружали увеселительные замки и т. д. Массовое обнищание крестьян приводило к возникновению стихийного социального протеста; состоявшие из беглых крестьян разбойничьи банды орудовали в лесах и на больших дорогах.
Для политически раздробленной Германии характерна множественность культурных центров, сменявших друг друга или сосуществовавших. Они возникали в княжеских резиденциях, в университетских и вольных имперских городах — своеобразных оазисах духовной культуры. Такими центрами были Лейпциг, Гамбург, Геттинген, пока, наконец, в последней четверти века приоритет не утвердился за Веймаром — резиденцией маленького княжества, в котором сосредоточился весь цвет немецкой литературы — Гете, Шиллер, Виланд, Гердер.
Одной из особенностей немецкой культурной атмосферы XVIII в. была совершенно очевидная диспропорция между возраставшим (особенно с середины века) интеллектуальным и творческим потенциалом, с одной стороны, и низким уровнем духовных потребностей общества — с другой.

Немецкие писатели, происходившие большей частью из малоимущих слоев общества, лишь с трудом могли пробить себе путь к образованию, а получив его, вынуждены были довольствоваться жалкой участью домашнего учителя или сельского священника. Литературный труд не мог обеспечить даже самого скромного существования; большинство немецких писателей сполна познали горечь нужды и унизительной зависимости от случайных покровителей.
Специфика социально-исторического развития Германии определила своеобразие немецкого Просвещения. Вплоть до второй половины века оно не ставило серьезных политических проблем, до которых общественное сознание немецкого бюргера еще не доросло. Просветительские идеалы свободы и личного достоинства, обличение деспотизма отразились в литературе в самой общей и довольно отвлеченной форме. Только в «Эмилии Галотти» Лессинга (1772) и в драмах молодого Шиллера, в стихах и очерках его старшею земляка Кристиана Даниеля Шубарта они получили конкретное воплощение.
Религиозная проблематика, игравшая такую важную роль в католической Франции, в Германии была отодвинута на второй план наличием двух официально признанных религий — католичества и лютеранства, а также множества сект и религиозных течений (некоторые из них, например, пиетизм, сыграли заметную роль в развитии литературы сентиментального направления). Но и здесь борьба против церковной ортодоксии и догматизма не снимается с повестки дня. Она ведется с позиций «естественной религии», просветительского идеала терпимости и пантеизма. Это получило отражение в публицистике и драматургии Лессинга и в философской лирике Гете, опосредованно сказалось и на развитии немецкой философии.
В целом немецкое Просвещение тяготело к отвлеченным теоретическим проблемам, оно широко разрабатывало вопросы эстетики, философии истории, философии языка. В этих областях немецкая духовная культура в последней трети века даже опережает другие европейские страны.
Немецкая философия эпохи Просвещения носила в основном идеалистический характер. У ее истоков стоит Готфрид Вильгельм Лейбниц, выдающийся математик и философ рационалистического направления. Его идеи «предустановленной гармонии» мира, порождающей баланс добра и зла, причинно-следственной связи, управляющей миром, наконец, учение о множестве «возможных миров» оказали большое влияние на литературу и длительное время господствовали над умами не только немецких, но и европейских просветителей. Но если в Германии идеи Лейбница и во второй половине века сохраняли свой авторитет, то в других европейских странах они подверглись решительной переоценке (см. гл. 10). К этому же времени относится деятельность и других философов-рационалистов — Кристиана Томазиуса, последователя Лейбница Кристиана Вольфа, друзей Лессинга — Мозеса Мендельсона, журналиста и книгоиздателя Фр. Николаи и др. Появляются к концу века и разные течения иррационалистического плана (Ф, Г. Якоби, Гаман и др.).

Сенсуализм поначалу не получил в Германии такого широкого распространения, как в Англии и Франции, однако в эстетическую теорию он проникает уже начиная с 1730-х годов, заметно усиливается в эстетических и литературно-критических трудах Лессинга и окончательно торжествует в мировоззрении и творчестве Гердера, Гете и писателей «Бури и натиска» (1770-е годы). Подлинный взлет немецкой классической философии приходится на последние десятилетия века (И. Кант). При этом именно в недрах немецкого идеализма рождается диалектический подход к решению основных философских вопросов. Диалектическим толкованием исторического процесса отмечены теоретические труды Гердера и философские искания молодого Гете. Диалектичным оказывается и само художественное постижение мира в его зрелом творчестве.
Периодизация немецкого Просвещения в целом соответствует общеевропейской. Однако литературное развитие здесь отличалось своеобразными перепадами и колебаниями ритма — сначала явно замедленного, затем все более убыстренного. По-иному выглядит и соотношение художественных направлений.
Первая треть века — это период становления журналистики, выполняющей просветительскую и объединяющую функцию, период утверждения нормативных тенденций. Разработка теоретических вопросов в этот период явно опережает художественную практику.
В последние два десятилетия века происходит переоценка теоретических и творческих завоеваний писателей движения «Бури и натиска» с их выраженным индивидуализмом и субъективизмом, намечается постепенное уравновешивание, смягчение крайностей, переход к более объективному, порою — более дистанцированному отражению действительности. Складывается новая художественная система, именуемая «веймарским классицизмом» и не имеющая прямых аналогов в литературе Англии и Франции. Она получает свое воплощение в совместно выработанной эстетической теории Гете и Шиллера и в их творчестве 1780-1790-х годов.
Космическая фантастика в библейском эпосе Мильтона получает у Бодмера свое оправдание в учении Лейбница о «множестве возможных миров», конструируемых нашим сознанием умозрительно. Ее сила и значение — в непосредственном воздействии образного воплощения на наши чувства. Тем самым, не покидая почвы рационалистической эстетики, Бодмер вводит в свою концепцию явственный сенсуалистический элемент. Вопрос о «зримых образах», «картинах» в поэзии в ту пору широко дебатировался в европейской эстетике, в частности в книге француза Жака Дюбо «Критические размышления о поэзии и живописи» (1719). В дальнейшем эту проблему подверг всестороннему рассмотрению Лессинг в «Лаокооне».


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)