АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Варварское королевство (его характер и социальная сущность) 2 страница

Читайте также:
  1. A. Характеристика нагрузки на организм при работе, которая требует мышечных усилий и энергетического обеспечения
  2. D) этот период состоит из 2- 3 мезоциклов восстановительного характера
  3. D. Физиологическое состояние организма, которое обусловлено характером питания
  4. E. Реєстрації змін вологості повітря. 1 страница
  5. E. Реєстрації змін вологості повітря. 10 страница
  6. E. Реєстрації змін вологості повітря. 11 страница
  7. E. Реєстрації змін вологості повітря. 12 страница
  8. E. Реєстрації змін вологості повітря. 13 страница
  9. E. Реєстрації змін вологості повітря. 14 страница
  10. E. Реєстрації змін вологості повітря. 15 страница
  11. E. Реєстрації змін вологості повітря. 16 страница
  12. E. Реєстрації змін вологості повітря. 17 страница

Постепенно ослаблялась и идеологическая связь римских граждан со своим городом, со своей городской общиной. С упадком городов и изменением отношения между городом и деревней исчезло и ощущение принадлежности граждан к родному городу. Если раньше каждый человек в своем восприятии осознавал себя частью города как определенного целого, то теперь он все больше становился некоей самостоятельной величиной.50)

К этому присоединилось еще одно обстоятельство: в литературе эпохи Августа и в официальной пропаганде императоров господствовало представление о вечности Рима. Христианские же писатели проводили с IV в. идею о преходящести всего земного; под этим подразумевалась и преходящесть Рима. Притязание Рима на вечность христианская церковь перенесла на самое себя. В V в. поэты господствующего класса судорожно пытались сохранить, несмотря на все смуты и явления упадка, идею вечности Рима, распространяя уверенность в том, что Рим станет еще более сильным, преодолев все беды и невзгоды.51)

Вновь обрели значение идеи социальных утопий. В этом также проявилась идеология угнетенных, стремящихся к социальной справедливости людей. Большую роль играла надежда на возвращение золотого века. Тогда наступит вечный мир, мечи перекуют на орала. Мир восхваляется как высшее счастье людей.52) В стихотворении «О провидении божьем», восходящем, вероятно, к Просперу Аквитанскому и написанном в 415—416 гг., проводится мысль о равенстве людей, характерная для социальной утопии: «Мы, люди, все равны, равными рождаются богатый и бедный, короли и рабы. Наихудший и наилучший обретает один дар — жизнь».53)

Один из авторов «Historia Augusta», истории правления императоров, написанной около 400 г., также проводит в своем произведении идею вечного мира: «Провинциалу не придется вносить [18] аннону, вынужденные дары не будут использованы для оплаты наемников, римское государство получило бы тогда в свое распоряжение громадные сокровища, императору ничего не пришлось бы расходовать, а владельцам возмещать; он [император] в самом деле породил надежду на наступление золотого века. Тогда не будет больше военных лагерей, не слышен будет звук труб, не нужно будет ковать оружие, солдаты, терзающие теперь государство гражданскими войнами, пойдут за плугом или займутся науками, станут учиться ремеслам и плавать по морям. И никто не будет больше убит на войне».54)

Христианский поэт Коммодиан (даты его жизни относят ко времени между второй половиной III в. и первой половиной IV в.) описывает упадок существующего общества, суд божий и возвращение золотого века. Богатые, пишет он, должны будут нести рабскую службу; кара грозит и богатым христианам, если они не раздадут свое имущество бедным.55)

Еще в середине V в. встречается отражение идеи о возвращении золотого века, который сравнивается с вечной весной человечества. Аполлинарий Сидоний описывает его как страну, где земли не являются частной собственностью и не подвергаются разделению (indiscriptos agros).56)

В это время распространились религиозные учения, обещающие освобождение от бренности мира, социальное преобразование в мире ином, на небесах, в вечной жизни после смерти. Подобным учением, которое вело к полному отказу от античного понимания мира и жизни, был гностицизм, распространившийся в поздней античности прежде всего в форме манихейства. Гностицизм стал наиболее последовательным и непримиримым врагом каждого учения, которое довольствовалось существующими порядками или пыталось найти какое-либо компромиссное решение. В качестве компонента религиозного движения эпохи поздней античности за освобождение угнетенных он был гуманистичен и прогрессивен постольку, поскольку выступал с требованием полного уничтожения и преодоления старого порядка. Однако гностицизм отрицал не только существующий мир, но и любой мировой порядок. Эта крайняя нигилистическая степень отрицания всего существующего преградила ему путь к дальнейшему развитию, тем более что целью его не было новое социальное устройство. Гностики утверждали, что земная жизнь как таковая является для человека рабством на чужбине. Спасение давало знание, познание (gnosis) того, что душа, пройдя после смерти через враждебный космос, может достигнуть потустороннего царства света, полностью освободиться от земного рабства.57) В Поздней Римской империи гностики подвергались жестоким преследованиям.

Упадок основанного на рабовладении общества сопровождался в эпоху поздней античности упадком господствовавшей римской культуры и возникновением новых духовных течений, носителями которых были и народные массы. Культура господствующего класса стала постепенно отступать под натиском новых духовных сил [19] и терять свое положение гегемона в духовной жизни общества. Даже после того как она была ассимилирована высшими слоями провинций, она осталась культурой господствующего меньшинства. Народные массы провинций романизировались или эллинизировались лишь поверхностно. Древние народные культуры, веками подавляемые господствующей культурой Рима, вновь обрели свою значимость. По образу жизни, языку, институтам и формам художественного выражения эти древние культуры отличались от римской культуры. Идеология и культура римского общества все более превращалась в культуру «элиты», далекую от интересов и потребностей народных масс. Христианству, пишет Энгельс, «предстояло стать одним из революционнейших элементов в духовной истории человечества»,58) повлиявших на развитие этих древних культур.59) Уже в 197 г. христианский писатель Тертуллиан пишет о духовном обновлении, направленном против прежних установлений, против законов, господствующих в обществе, и всех старых порядков.60) В V в. христианство отвергло господствовавшее в античности понятие варварства и создало духовные предпосылки для совместного существования с варварскими племенами.61) Оно играло важную роль в этих новых течениях и социальных воззрениях народных масс, способствуя росту самосознания народов, подавляемых Римом. В образовании сект и сепаратистских церквей, в предпочтении собственного языка и своей литературы, в отказе от веры в незыблемость существующего порядка находила свое выражение борьба народных масс против идеологии и культуры господствующего класса.

Предпосылки к этому были созданы в эпоху домината. Если императоры тетрархии еще пытались сохранить старый традиционный римский культ и в последней грозной волне гонений 303—311 гг. вытеснить христианство из жизни общества, то в 313 г. Константин I признал христианство религией, обладающей равными правами с другими религиями, исповедуемыми в Империи.

Дело было не только в том, что прекратились преследования — такое постановление содержалось уже в эдикте о веротерпимости от 311 г. императора Галерия (305—311); соглашение 313 г. между Константином и императором Лицинием (307—324) ставило христианскую церковь в особо благоприятные условия. В ответ на это уже в 314 г. синод в Арелате (Арле) постановил, что христиане не должны впредь отказываться нести военную службу в римской армии.

Во многих городах воздвигались новые церковные здания. Клирики были освобождены от необходимости занимать муниципальные должности. В 314 г. римскому епископу был предоставлен в качестве резиденции Латеранский дворец. Церковь вошла в систему гражданского управления: решения епископов обрели юридическую значимость, даже если они выносились по светским делам. Освобождение рабов в церкви считалось законным, если оно подтверждалось епископом. Церкви было предоставлено право наследования. [20]

Тем самым была заложена основа того, к чему тщетно стремились императоры с начала III в., — создавалась прочная связь с политической идеологией, которая соответствовала интересам господствующего класса и вместе с тем шла навстречу идеалам, чаяниям и требованиям угнетенных классов. В то время подобная идеология могла возникнуть лишь в религиозной форме. Христианство создавало для этого наиболее благоприятные предпосылки, будучи само внутренне противоречиво, возникнув на высшей стадии общественных противоречий и вместе с тем стремясь, в отличие от гностицизма, к компромиссу.62)

Признавая христианство равноправной религией, Константин I руководствовался прежде всего политическими соображениями. Призыв церкви к смирению и послушанию, а также к поведению, достойному счастливой жизни в потустороннем мире, значительно ослаблял политическую борьбу угнетенных классов. Аналогичные обещания давали, правда, и другие конкурировавшие с христианством религии спасения, различные культы мистерий и гностицизм. Однако христианство имело перед ними одно важное преимущество — прочную и строгую церковную организацию, которую император мог использовать во внутриполитических интересах. Для этого ему нужна была прежде всего единая церковь; поэтому он и поддерживал ортодоксальный католицизм в борьбе против сект и сепаратистских церквей, например, против донатизма и арианства. В самом непродолжительном времени христиане стали занимать высокие почетные и государственные должности: консула в 323 г., префекта города Рима в 325 г. и префекта претория в 329 г.

В эпоху социальной революции при переходе от рабовладельческого общества к феодальному не сложилась ведущая материалистическая идеология, подобная тем, которые возникли в период формирования античного общественного строя в Греции или позже на ранней стадии капитализма. В рассматриваемую эпоху христианство не только пассивно приспособлялось к социальным изменениям, но в ряде случаев принимало активное участие в их возникновении.63) Оно преодолело идеологию античного полиса, античное мировоззрение и античное представление об образе человека. После того как в конце IV в. римско-католическая церковь превратилась в носительницу государственной религии Западной Римской империи, в ней стала складываться политическая идеология будущего господствующего класса феодализма.64)

Изменившиеся социальные условия, растущая эксплуатация колонов, свободных крестьян, ремесленников и рабов усиливали классовую борьбу поздней античности. Восстания в провинциях уже не носили прежний локально ограниченный характер. В них участвовали теперь не только колоны и рабы, но и широкие слои недовольного существующими порядками беднейшего, эксплуатируемого населения многих областей. В рамках все шире распространявшегося разбоя (latrocinium) стирались границы между действительно преступными грабителями и вооруженными [21] «партизанами», тем более что по римскому закону каждый, кто выступал с оружием в руках против римских «порядков», считался разбойником. Классовая борьба находила свое выражение в серьезных народных движениях на Востоке и Западе, и восставшее сельское население в ряде случаев требовало в отдельных местностях изменения характера собственности на землю и увеличения крестьянского права пользования за счет прав крупных землевладельцев.65)

Однако в конечном итоге силы этих народных движений иссякали в «перманентном мятеже» против римского государства, не способствуя возникновению новых феодальных отношений.66) Ограничиваясь при перечислении народных движений провинциями Западной империи, следует прежде всего остановиться на восстании багаудов в Галлии и Испании и циркумцеллионов (агонистиков) в Северной Африке. В восстаниях Фирма и Гильдона в Северной Африке, преследовавших личные цели, также участвовали народные массы, так как они надеялись тем самым улучшить свое социальное положение.

Циркумцеллионы составляли наиболее активную часть дона-тистской церкви в Северной Африке.67) Поскольку в донатистской. церкви действовали и антиримские тенденции, она встречала отклик во всех слоях североафриканского населения, недовольного господством Рима; к ним относились не только землевладельцы, горожане, сельские священники, но и многие представители кругов сельскохозяйственных производителей. Донатистская церковь не была едина по своему социальному составу; некоторые донатистские епископы были в известной степени связаны с римским правительством.

Борьба циркумцеллионов была направлена в первую очередь против ростовщиков, крупных земельных магнатов, чиновников и высшего клира католической церкви. Иногда они принуждали, господ освобождать своих рабов, не связывая, однако, с этим актом общее требование уничтожить рабство. Недовольство народных масс Римом использовал племенной князь берберов Фирм, призвавший в 372 г. местное население провинции Мавретания. Цезарейская к восстанию и ставший там королем. Согласно некоторым сообщениям, он стремился и к императорскому сану. Циркумцеллионы поддержали Фирма, но в 375 г. восстание было подавлено римскими войсками. Однако в 397 и 398 гг. в Северной Африке против римского господства поднял вооруженное восстание Гильдон, брат Фирма. Гильдон некогда находился на римской службе и занимал высокие командные должности, он был высшим римским военачальником в Северной Африке. В этом восстании он, как ранее его брат, опирался в первую очередь на циркумцеллионов и на берберские племена, селившиеся в пограничных областях. Обещая перераспределить земельные владения, Гильдон стремился привлечь всех недовольных Римом. Его сторонники получили земли, конфискованные у крупных римских землевладельцев; впрочем, и сам он стал одним из крупнейших [22] землевладельцев Северной Африки. В 398 г. это восстание было также подавлено римскими войсками.68)

Подавление восстания Гильдона нанесло циркумцеллионам тяжелый удар, однако волнения среди них не приостановились. И в последующие годы классовые противоречия определяли социальную ситуацию. Римскому правительству Северной Африки стоило большого труда отменить после подавления восстания Гильдона проведенное им перераспределение земельной собственности и восстановить прежние порядки. Католический епископ Гиппона Августин (354—430) требовал в своих посланиях и проповедях строгой кары и мер государственного принуждения по отношению к циркумцеллионам.69) Высокие денежные штрафы, конфискация имущества, лишение права завещаний, телесные наказания и принудительные работы должны были заставить их и других донатистов вновь признать римские «порядки». Подобными мерами принуждения движение донатистов, а с ним и циркумцеллионов было в 411—414 гг. в значительной степени подавлено. Однако следы этого движения и отдельные группы его сторонников сохранялись в период господства вандалов и позже, когда Византия вновь отвоевала у вандалов Северную Африку.70)

Народное движение багаудов возникло в Галлии уже в первый год правления Диоклетиана.71) Оно было вскоре подавлено соправителем Диоклетиана Максимианом, однако с 407 г. вновь обнаружилось в Галлии. Сначала центр движения находился в мало романизированной Арморике (Бретань с прилегающей территорией) и в области устья Луары. Подавляемое время от времени, оно постоянно возрождалось. На последней своей стадии оно распространилось и на северо-западную Испанию. Множество колонов и беглых рабов присоединилось к багаудам. Они захватывали земли крупных магнатов и кое-где создавали свои деревни, в которых жили как свободные крестьяне.72) В 454 г. вестготское войско уничтожило испанских багаудов; с этого времени источники не упоминают и о галльских багаудах.

Римский христианский писатель Сальвиаы из Массилии характеризует в своем труде «О божьем правлении» (середина V в.) движение багаудов, подвергая при этом резкому осуждению римское господство в Галлии: «Теперь я поведу речь о багаудах, которые, будучи обездолены, унижены и погублены дурными и жестокими судьями, лишившись права римской свободы, утратили и честь римского имени. Мы обвиняем их самих в их несчастье, позорим их названием, нами же придуманным, называем мятежниками, отверженными обществом людьми тех, кого сами принудили стать преступниками. Ибо что же заставило их стать багаудами, если не наша несправедливость, не злодеяния судей, не проскрипции и грабежи тех, кто превратил взимание государственных повинностей в источник собственного дохода, а налоговый реестр в средство своекорыстной добычи?.. Так случилось, что люди, которых душили и губили грабители-судьи, уподобились варварам, потому что им не позволили быть римлянами».73) [23]

Эти народные движения имели большое политическое значение. Они не только сотрясали римское государство, но лишали устойчивости и устаревшие отношения собственности. Смести, уничтожить античное рабовладельческое общество и все еще олицетворявшее его государство они не могли; их самих, а затем и Западное Римское государство вместе с приходящей в упадок старой системой эксплуатации, уничтожили силы, которые пришли извне.74)

К концу II в. у германцев впервые сложились стабильные племенные союзы, явившиеся для Римской империи значительно более серьезной опасностью, чем прежние мелкие племена, которые часто сражались друг с другом. К этим племенным союзам принадлежали алеманны, осевшие к югу от Майна, франки на Нижнем Рейне, саксы на Нижней Эльбе, вандалы на Балканах к северу от Дуная на территории Паннонии и готы к северу от устья Дуная на Черном море. Ряд больших племен — хатты между средним Рейном и притоками Везера, и бургунды на верхнем и среднем Майне — остались вне таких союзов.75) Сарматы образовались из племен, происходивших из Средней Азии; значительными сарматскими племенами, доставлявшими много неприятностей римлянам, были роксоланы и языги.

Их концентрированный натиск привел в III в. к серьезным территориальным потерям римлян: в Верхней Германии и Реции в 258—259 гг. была полностью потеряна область между верхне-германско-ретийским лимесом, Рейном и Дунаем, а в 270 г. после непрерывных нападений дакских, германских и сарматских племен пришлось отказаться от богатой провинции Дакии. В 70-х годах III в. алеманны и франки совершили ряд серьезных вторжений в Галлию.76)

С 350 г. алеманны и франки стали все чаще нападать на границу на Рейне.77) В отличие от прежних набегов для захвата добычи, теперь эти племена пытались осесть на левом берегу Рейна и возделывать захваченную землю. Однако в это время германцы могли длительно занимать римскую территорию только в качестве федератов, так как Рим был еще достаточно могуществен, чтобы воспрепятствовать образованию самостоятельных поселений варваров. В течение 352—355 гг. алеманны и франки разрушили около 45 городов и городских поселений, в том числе Страсбург, Мец, Шпейер, Вормс, Майнц, Висбаден, Бинген, Андернах, Бонн, Нейс и Colonia Ulpia Traiana близ Ксантена. Алеманны захватили Эльзас, Пфальц и Рейнгессен; салические франки — область батавов на нижнем течении Рейна. Множество сельских вилл римлян было уничтожено.

В 355 г. император Константин II назначил цезарем Юлиана, будущего императора (361—363), и поручил ему восстановить границу на Рейне. К тому времени франки разграбили также и Кельн. В 356—358 гг. Юлиану удалось оттеснить алеманнов и франков за Рейн. В 357 г. он победил алеманнов в битве при Аргенторате (Страсбург) и взял в плен их предводителя Хнодомара. В 358 г. [24] он выступил против салических франков на нижнем Рейне и перевел их в статус федератов. По мирному договору с алеманнами им надлежало отпустить 20 тыс. жителей римских провинций, взятых ими в плен при набегах. В 378 г. алеманны вновь потерпели тяжелое поражение при Аргентарии (близ Кольмара в Эльзасе). К началу V в. Западная империя подвергается сильным нападениям германцев. В 401 г. вандалы и аланы (последние иранского происхождения) утвердились в Реции; в конце того же года в Северную Италию вторгся король вестготов Аларих (около 390—410) со своими полчищами. По приказу высшего военачальника Западной империи Стилихона, вандала по происхождению, в Италию для подкрепления были стянуты стоящие на Рейне пограничные войска; Стилихон принудил Алариха снять осаду Милана и нанес ему поражение в 402 г. в битве при Полленции (Полленцо). В 403 г. Аларих был вновь побежден Стилихоном под Вероной и вестготы вернулись в Иллирик.

В 405—406 гг. другие германские племена, в том числе остготы, вторглись под водительством своего племенного вождя Радагайса в Северную Италию, но потерпели в 406 г. сокрушительное поражение в сражении со Стилихоном у Фезулы (Фиезоле близ Флоренции).

Однако в 407 г. положение в римской Галлии коренным образом изменилось и не в пользу римлян. В новогоднюю ночь с 406 на 407 г. вандалы и свевы перешли Рейн в его среднем течении; захватив многие города Галлии, они дошли до Пиренеев. За этими племенными союзами следовали бургунды, которые, однако, остановились близ Рейна. Теперь в Галлии больше не было римской армии, способной оттеснить германцев и аланов. Это вторжение новых народов в Галлию было уже необратимым. Более того, в 409 г. вандалы, аланы и свевы двинулись в Испанию и осели там. Западной империи пришлось смириться с тем, что кроме живущих в Иллирике вестготов другие племена и племенные союзы также требовали права поселения на территории Империи.78)

Сильная римская армия еще стояла в Британии. Там в 407 г. римские войска провозгласили императором Флавия Клавдия Константина (407—411). В исторической литературе его называют Константином III. Он перебросил свои отряды в Галлию, победил вторгшихся варваров и с трудом восстановил границу по Верхнему Рейну. Галло-римская и испано-римская знать перешла на его сторону. В Британии осталось лишь несколько отрядов локальной милиции. Западноримский император Гонорий (395—423) был вынужден признать Константина III соправителем, однако, вскоре он нарушил договор и победил Константина III под Арлем.79)

В 408 г. Гонорий по настоянию антигермански настроенной придворной знати казнил Стилихона; это было чревато серьезными Последствиями для обороноспособности Западной империи. В том же году Аларих во главе вестготов снова вторгся в Италию и осадил Рим. Город освободился от осады, уплатив огромную [25] контрибуцию. В 409 г. Аларих вторично осадил Рим; при третьей осаде 24 августа 410 г. «вечный город» пал и перешел во власть варваров. В течение трех дней город подвергался разграблению; впрочем, вестготы вели себя так же, как в свое время римляне. С богатой добычей Аларих и его войско направились в Южную. Италию, уводя в плен сестру Гонория Галлу Плацидию. В конце 410 г. Аларих умер и был похоронен близ Козенцы в Калабрии. С этого времени, по словам восточноримского историка Зосимау империя стала «резиденцией варваров».80)Ориенций, скорбя о судьбе Галлии, писал: «Вся Галлия дымилась, как гигантский костер».81) Когда Рим был взят, Иероним сокрушался: «Увы, мир рушится».82)

Завоевание Рима вестготами послужило Августину поводом приступить к труду «О граде божием» («De civitate Dei»). В этом произведении Августин сопоставляет значение католической церкви и Западно-Римского государства. Поскольку все земное преходяще, преходит и Рим; вечно лишь царство божье, представляемое на земле церковью. Этим Августин отвечал на сетования тех, кто видел в захвате Рима вестготами кару за пренебрежение к старым богам, за принятие христианства. Вместе с тем этот труд Августина был началом подготовки постепенного отделения церкви от гибнущего римского государства.83)

В буржуазных историко-теоретических исследованиях не ставится проблема революции при переходе от рабовладельческого строя к феодализму, от античности к средневековью. В буржуазной историографии вся проблематика сводится к отношению между континуитетом и дисконтинуитетом. Однако революционная эпоха никогда полностью не уничтожает предшествующую культуру и не является следствием абсолютного дисконтинуитета. Рассматриваемая здесь эпоха социальной революции — исторический процесс, в ходе которого на протяжении 400 лет происходит преобразование экономического базиса и его надстройки, процесс, в который вплетены и эволюционные элементы. В классовом обществе при смене одной формации другой тотального дисконтинуитета вообще быть не может. В настоящее время в буржуазной историографии господствуют более или менее отличающиеся друг от друга варианты теории континуитета, некогда осторожно сформулированной Н. Д. Фюстель де Куланжем84) и затем остро поставленной А. Допшем.85)

В статье «Проблема революции в свете античной истории» А. Хейс86) рассматривает несколько периодов, исследуя их под углом зрения революционных изменений. Гибель римской республики определяется как революция, причем автор основывает свою концепцию на теоретических положениях Т. Моммзена. Позднюю античность Хейс оставляет по принципиальным соображениям, вне этой проблематики. В своей работе «Расцвет и упадок Римского мира»87) Хейс придает большое значение возникновению римской императорской власти. Рассматривая проблему только с историко-правовой точки зрения, Хейс решает проблему [26] революции следующим образом: «Революция — это отрицание права, поскольку оно всегда имплицирует реальный порядок. С правовой точки зрения революция невозможна».88) Однако здесь речь может идти только об отрицании существующего права, так как революционный класс, захватывая политическую власть, создает новое действующее право, которое частично может использовать старые правовые нормы.

В ряде других новых работ буржуазных историков древнего мира, таких, как «Социальная история Рима» Г. Альфельди,89) «Континуитет и дисконтинуитет при переходе от античности к средневековью» Хр. Мейера,90) в работе П. Э. Хюбингера, напечатанной в опубликованном им сборнике «Крушение культуры или континуитет при переходе от античности к средневековью»,91) проблема революции при переходе от античности к средневековью вообще не ставится и всячески обходится. В лучшем случае эти авторы усматривают в изучаемый период распад структур, континуитет в процессе изменения, отчуждение римской государственной власти от определяющих основу общества слоев и т. п. Главными носителями континуитета являются в этих концепциях германцы и христианская церковь. В частности подчеркивается, что германцы, поселившиеся в Галлии, Испании и Италии, не уничтожили античную культуру и что непрерывный эволюционный переход к средневековью происходил в виде постепенного изменения культуры. Следует сказать, что абсолютизация противоречия между континуитетом и дисконтинуитетом методологически вообще мало плодотворна. Революционная эпоха создавала диалектическое единство противоречий, в число которых входят также континуитет и дисконтинуитет. Эти противоречия подчинены изменению общественного строя. Частичное влияние античных порядков, известная преемственность в личном составе господствующего класса на стадии перехода от рабовладельческого общества к феодализму, сохранение ряда культурных традиций античности и функционирование некоторых государственных институтов не исключает революцию, в результате которой внутри классового общества, на обломках старого порядка создается новое общество. Этому изменению общественного строя были подчинены и германцы, и христианская церковь. Частичный континуитет присутствует в каждой революции, происходящей в классовом обществе, но этот частичный континуитет подчинен дисконтинуитету общественного строя.92)

Ряд других историков усматривает в переходе от античности к средневековью лишь проблему периодизации.93) Так, Ф. Виттингхоф считает недопустимым применять здесь понятие революции, поскольку в эпоху поздней античности не было ни «современного сознания», ни «революционной воли».94) И. Фогт также считает, что в этом переходе господствовали континуитет и эволюционное изменение.95)

Не подлежит сомнению, что по политической организованности народных масс, стадии классовой борьбы, уровню [27] политического сознания борющихся масс докапиталистические революции, с одной стороны, и революции буржуазные и буржуазно-демократические, с другой, резко отличаются друг от друга.96) Однако социальной революции не следует противопоставлять субъективный фактор, который проявляется прежде всего в зрелости политической революции. Во всемирно-историческом аспекте развитие революции идет от низшего к высшему, и в эпоху докапиталистических революций не следует искать классовое сознание и политическую организованность народных масс, присущие революциям буржуазным. Политическая революция, в ходе которой решается известный вопрос «кто кого», является, подобно революции в области культуры и другим аспектам революции, составной частью всеохватывающей социальной революции и «входит в это более широкое понятие как пример революционного переворота, при котором наряду с вторжением в отношения собственности решается также вопрос и о политической власти».97) Именно об этом писал Маркс в работе «Критические заметки к статье "Пруссака" "Король Прусский и социальная реформа"», опубликованной в конце 1844 г.98)

В гибнущем общественном порядке, в разлагающихся античных отношениях собственности возникали зародыши и элементы новых социально-экономических отношений. Историк обнаруживает их также и в том, что такие понятия, определяющие античную форму собственности, как dominium и proprietas, теряют свою точность и становятся расплывчатыми, в результате чего всегда резко различаемые в классическом римском праве понятия собственности и владения начинают сливаться. На изменения в социальной и экономической сфере указывает и постепенное исчезновение ответственности господина за юридические сделки его рабов, совершаемые в пределах пекулия.

В период упадка рабовладельческого общества большое значение обретает прекарий, получающий характер договора — договора о пожаловании, объектом которого становится и земля. Поскольку собственник земли, пожаловавший ее в прекарий, был заинтересован в том, чтобы пожалованная им земля оставалась у прекариста, он требовал ее возвращения только при несоблюдении условий договора. Это прекарное, или, как оно называется в остготских источниках Италии, либеллярное, владение уже не рассматривается как пекулий. Прекарное владение считается possessio.


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.015 сек.)