АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Дворяне и народ

Читайте также:
  1. II. Программные установки в движениях декабристов и народников: общее и особенное.
  2. III. ДЕКЛЯРАЦІЯ ПРАВ І ОБОВ'ЯЗКІВ ПРАЦЮЮЧОГО І ЕКСПЛЬОАТУЄМОГО НАРОДУ УКРАЇНИ
  3. III. ПРО РАДУ НАРОДНІХ КОМІСАРІВ І НАРОДНІ КОМІСАРІЯТИ АМСРР
  4. IV Международного фестиваля-конкурса
  5. IV Международный конкурс эссе на русском и английском языках
  6. VII. Международные отношения
  7. VII. Министерствам и ведомствам по молодежной политике стран-участниц Международной конференции
  8. X. Параллельная сессия 5 - Международная конференция «Энергетический потенциал отходов»
  9. а) Міжнародний поділ праці.
  10. Аналіз класичних теорії міжнародної торгівлі.
  11. АНГЛИЙСКИЕ СОКРАЩЕНИЯ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В МЕЖДУНАРОДНОМ ТОРГОВОМ СУДОХОДСТВЕ
  12. б. Внести фундаментальные изменения в теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, находящееся у власти в России.

Раскол этнического поля

Есть много примеров тому, как государства, принадлежащие к разным великим культурам, живут бок о бок и не воюют. Часто в одном государстве веками мирно уживаются представители разных суперэтносов (скажем, христиане и мусульмане). Но Петр I создает редчайшую ситуацию: он проводит суперэтническую границу не между разными народами, а по ведущему в России великоросскому этносу. Высшее сословие новой России отныне начинает относить себя к культуре западноевропейской. Все же остальные сословия (богатейшее купечество, духовенство, не говоря уже о более низкопоставленных кругах) остаются в рамках своей традиции, своей великой культуры – восточно-христианской. Петровские реформы исподволь вырыли канаву, разделившую этнос на две полярные культурные ориентации. Правда, при Петре это все-таки была канава, а не пропасть.

Вторая половина XVIII века проходит в основном под знаком Екатерины II. Это - особая эпоха, золотой век русского дворянства, одно из наиболее продворянских правлений в русской истории. Допетровская Россия дворянской не была. Петр I провел свои реформы с опорой на дворянство, предложив провинциальным служилым людям владычество в стране. Не случайно при Петре применительно к дворянам возник широко употребительный термин «благородное шляхетство».

Но почему использовался католический польский термин? Петр поляков не любил, католичества не терпел, симпатизировал протестантскому миру.

Дело в том, что Польша – самая феодальная страна поздней средневековой Европы. Именно Польша делила подданных на шляхетство и холопство – полноправных и бесправных. Именуя шляхетством свое дворянство, Петр недвусмысленно давал определенные гарантии: «Служите не покладая рук, не жалея жизни своей, и вы будете такими же всевластными в России, как шляхта всевластна в Польше». Конечно, аристократию подобное не соблазняло – она патриархальна. А вот для провинциальных служилых людей, которые по своему реальному положению были менее значительны, чем богатейшее купечество и даже иные крестьяне, это был соблазн. В социальном плане Петровская эпоха, возможно, произвела революцию.

Екатерина II преумножила эту тенденцию, восстановив самоуправление, но самоуправление чисто дворянское. Это не старинное земство, где целовальники избирались из зажиточных крестьян, а во главе сотен и слобод стояли буржуа из этих сотен и слобод. Это – система выборных должностей, которые могут занимать только дворяне.

Более того, екатерининское правление проходит под знаком указа «О вольности дворянской». Пусть не она его приняла, его утвердил за четыре месяца до своей гибели ее муж Петр III в 1761 году, но сказаться этот указ мог именно при Екатерине. Этим указом русское крестьянство попало под исключительно тяжелый податной пресс, а высокоразвитая, по меркам XVIII века, русская промышленность потеряла дальнейший импульс к своему развитию из-за огромных валютных отчислений (от труда русского крепостного крестьянина) на финансирование не русской, а (в погоне за предметами роскоши) французской, фламандской, итальянской промышленности. Главное, впрочем, не в этом.

Русский крестьянин веками трудился на своего барина, что естественно, так как барин всю жизнь защищал русского крестьянина. Не стоит идеализировать отношения служилого человека и земледельца в России. Они были всякими, но они были нормальными. Если служилый человек переходил границы дозволенного, он мог нарваться на крестьянские вилы. Как правило же, этого не происходило, потому что отношения были, в понятии своего времени, справедливыми. Не царь решал, что дворянин не платит налога, ибо тот платит налог кровью. Сам крестьянин знал, что его барин – воин и его содержат как воина.

Но теперь крестьянин узнал, что на его шее сидит бездельник, которому почему-то он, крестьянин, принадлежит. Принадлежит ему и крестьянская земля, которую крестьянин привык столетиями считать своей. И, тем не менее, этого бездельника он, крестьянин, должен кормить. Не удивительно, что крестьянство ответило на это пугачевщиной.

Начиная с Петровской эпохи за крестьянином остались старинные традиционные обязанности, но добавились и новые, так как отныне он подвергался рекрутским наборам и пополнял регулярную российскую армию. Вот с этой эпохи, когда крестьянин продолжал служить свои двадцать пять лет, будучи оторванным от родных, в российских войсках, а дворянин от этой службы избавился указом о вольности, канава, вырытая Петром, превратилась в пропасть.

Попытка императора Павла I устранить некоторый межсословный дисбаланс привела к гибели самого Павла и к длительной, непрекращающейся и по сей день ненависти к его памяти у представителей того самого западничества, которое возникло за сто лет до его правления. Антинациональная, вне всякого сомнения, особенно со времен Венского конгресса, политика Александра I вызвала национальное негодование. Коллизия еще усложнилась, потому как защитником национальных интересов выступило западническое дворянство. Попытки русского правительства, влиятельных интеллектуалов, имевших возможность воздействовать на государственную политику, вернуться в свое суперэтническое русло, в рамки восточно-христианской культуры не могли иметь успеха.

Такая политика возникает уже при Николае I, но обречена на провал. Правительство и близкие к правительству круги стремятся восстановить культурное единство с обществом, что образованная его часть встречает в штыки, ибо pассматpивает политику правительства как антинациональную со своих западнических позиций. Один и тот же исторический деятель XIX века может в результате дисбаланса XVIII оказаться поборником национальных традиций и врагом национальных интересов и наоборот. В этом не только трагедия тридцатилетнего правления Николая Павловича, в этом также недостаточная эффективность александровских Великих реформ 1860-х годов.

Декабристы представляли собой национальную реакцию на антинациональную политику Александра I. В возникновении декабризма повинны император и бюрократическая государственная политика (поведение Александра I на Венском конгрессе и в Париже, его поведение в отношении проигравшей Польши). Но при этом критика и само выступление, казалось бы, национальной аристократии велись не на национальном понятийном уровне. Еще историк Василий Ключевский обратил внимание на воспитание декабристов. Они прошли последовательно, волнами, воспитание просветительски-классическое, франкмасонское и, наконец, иезуитское. Эти волны вовсе не складывались в некое целое. Масонство было связано с романтизмом и во многом уже в конце XVIII века отвергало Просвещение. Иезуитизм (последняя волна Контрреформации), несомненно, глубоко враждебен масонству. Но все эти волны, сталкиваясь в образованнейшем русском офицере, все дальше и дальше уводили его от понимания национальных проблем.

Александр I сказал, когда ему доложили о существовании тайных обществ: «Не мне их судить». Обычно эту фразу объясняют терзаниями его совести из-за причастности к цареубийству и отцеубийству 1801 года. Думается, это не так. Его фраза, вероятно, означала: «Не мне их судить, потому что я такой же, со своим лагарповским воспитанием, стремлением осчастливить всех людей, отчего многих сделал несчастными».

Александру I была свойственна высокая этическая самооценка.

Россия не взорвалась на сто лет раньше вовсе не потому, что привыкла к рабству. Тому было три причины.

1. Как ни странно, причастность крестьян к службе. Каждый рекрут из крепостных знал, что вчера он был человек барский, а сегодня – царский. Во все времена, с начала XVIII века и до окончания истории России в ее исторических формах, рядовой солдат самого низкого происхождения мог выслужить офицерский чин и даже генеральский. Если не в своем полку, то в соседнем он мог видеть офицера из солдат.

2. Россия и в XVIII, и в XIX веке, несмотря на все парадоксы ее правления, продолжает выполнять исторически сложившуюся имперскую функцию: защищает восточных христиан. Так называемые три раздела Польши – освобождение православных христиан от владычества западного.

Русско-турецкие войны (две при Екатерине II, потом при Александре I, две при Николае I, при Александре II) – освобождение принадлежащих к той же культуре славян, греков, грузин и армян, даже арабов и коптов от турецкого владычества. Это культурное единство ощущается простым необразованным человеком, да и любым человеком не богословом куда острее, чем принадлежность к строгому догматическому вероисповеданию. Возможность принести пользу своей культуре в какой-то степени сохраняла, невзирая на раскол, национально-культурное единство.

3. Русскую аристократию пытались разрушить все тираны русской истории, но их было всего двое: Иван IV и Петр I. Аристократия после Петра восстанавливается, особенно в екатерининское, а потом в александровское время. Аристократическая традиция присуща менталитету русского народа в отличие от бюрократической. Русского аристократа стремились сделать таким же чиновником, каким был любой провинциальный дворянин. Но крестьянин хотел в нем видеть аристократа, ответственного за судьбы не государства, а нации, общества, культуры (неслучайно простонародное «барин» восходит не к дворянину, а к старинному термину «боярин»). Отсюда продолжали существовать (правда, все в меньшей степени) патриархальные отношения земельного дворянина и крестьянина-земледельца. Эта инерция тоже могла бы довольно долго сохранять национально-культурное единство и противостоять деструкции, если бы адекватными реформами удалось преодолеть возникший в этнокультурном поле петровский раскол. Но так не случилось. Чем сильнее аристократическое (шире - поместное) дворянство стремилось к возвращению в национальную традицию, тем активнее в обществе формировались новые категории западников.

Западники XIX века – это маргиналы. Их принято называть интеллигентами, однако этот термин ни в коем случае не соответствует таковому в ХХ веке. Сейчас интеллигентом считается человек, принадлежащий к образованной части общества. В XIX веке интеллигент – это образованный человек, но не аристократ, не помещик, не офицер, не священник (а священство в XIX веке становится все образованней и влиятельней), не буржуа (все более заметный в культурной жизни XIX века). Интеллигент XIX века – это образованный маргинал.

Сохрани общество этнокультурную традицию, образованных маргиналов привлекли бы в состав национальной элиты (происходило же это на военной службе, где солдат мог дослужиться и до генерала). Но национально-культурная традиция была разорвана, и маргинал оставался «подвешенным», со своим западническим воспитанием, с неприятием государства обществом, с сознанием общности не с предками, а со всеми угнетенными. Возвышаясь, маргинал был готовым деструктором. Деструкция же эта – результат раскола этнического поля, происшедшего в XVIII веке. Число же маргиналов в XIX веке неуклонно возрастает в силу вполне объективной причины: вступления русских в фазу надлома.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.)