Современные этические концепции

Жизнь человека постоянно связана с насилием. Способ решения государственных, межличностных, национальных проблем с позиции силы, можно сказать, стал традиционным. Привычно звучат слова: «прав тот, кто сильнее», «у сильного всегда бессильный виноват», «победителя не судят». Сильная воля, сильная власть, сильная рука сила всегда имеет в нашем сознании позитивную окраску: сильный - значит достойный уважения. Итак, сила - это хорошее качество, это добро, это благо. Иное дело насилие. Но ведь насилие - это только применение силы. А сила обнаруживает себя исключительно в процессе приложения. Существование насилия как средства приобретения и сохранения прав и привилегий, экономического и политического господства - это общеизвестный факт. В зависимости оттого, как квалифицируется насилие, задачи этических и философских концепций сводятся либо к апологии последнего (в случае признания за ним права на существование и положительной его оценки), либо к его критике.

Этика ненасилия возникает именно тогда, когда само насилие уже правит миром, творит беззаконие. Из истории этики нам известно, что всякое новое течение возникает в противовес существующей и господствующей тенденции. При этом возникающее этическое течение всегда ищет и находит опору в традиции, в идеалах предшествующих эпох. Таким идеалом для этики ненасилия стал принцип человеколюбия - универсальный, основополагающий моральный закон.

Этика ненасилия - это обоснование таких принципов и методов решения проблем и конфликтов, которые исключают применение насилия над личностью (морального и физического). Этика ненасилия - это образ жизни, в соответствии с которым человек строит свои отношения с людьми, относится ко всему живому, к природе.

Принято считать, что идеал ненасилия сформулирован в Нагорной проповеди (Новый Завет). Заповеди непротивления злу насилием с большим трудом входили в сознание человека и поначалу казались просто невыполнимыми: они противоречили общепринятым нормам морали, принципам, природным инстинктам, традициям. Читаем: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую», и сразу в сознании возникает вопрос: почему? Почему стерпеть, почему не ответить обидчику, почему дать возможность унизить себя еще раз? Трудно, очень трудно принять это сердцем и умом и еще труднее выполнить. В Нагорной проповеди непротивление злу рассматривалось как проявление морального совершенства, индивидуального нравственного превосходства над чужим грехом. Не умножение зла расценивалось как проявление добра.

Значительная роль в разработке принципов этики ненасилия принадлежит Л. Толстому. Он писал, что признание необходимости противления злу насилием есть не что иное, как оправдание людьми своих привычных излюбленных пороков: мести, корысти, зависти, властолюбия, трусости, злости. «Большинство людей христианского мира чувствуют… бедственность своего положения и употребляют для избавления себя то средство, которое по своему миросозерцанию считает действительным. Средство это - насилие одних людей над другими. Одни люди, считающие для себя выгодным существующий государственный порядок, насилием государственной деятельности стараются удержать этот порядок, другие тем же насилием революционной деятельности стараются разрушить существующее устройство и установить на место его другое, лучшее».[6]

По мнению Толстого, главное заблуждение авторов политических учений, приведшее к бедственному положению, в том, что они считают возможным посредством насилия соединить людей так, чтобы они все, не противясь, подчинились одному и тому же устройству жизни. «Всякое насилие состоит в том, что одни люди под угрозой страданий или смерти заставляют других людей делать то, чего не хотят насилуемые».

Итак, насилие не есть средство разрешения конфликтов и противоречий: оно ничего не создает, а только разрушает. Тот, кто отвечает злом на зло, умножает страдания, усиливает бедствия, но не избавляет от них ни себя, ни других. Толстой подводит нас к выводу: насилие бессильно, бесплодно, разрушительно, антигуманно. Конечно, нам трудно безоговорочно принять эту позицию. Но не труднее ли жить в мире, где ежечасно умножается зло? Идеи Л. Толстого находят все больше приверженцев и продолжателей.

Не менее известное, чем Толстой, имя - Махатма Ганди. Еще одна судьба, ставшая примером воплощения в жизнь проповедуемых принципов. Страстный борец за независимость Индии мечтал обрести свободу мирными средствами. Основным для Ганди стал принцип ненасилия, который предполагает две формы борьбы: не сотрудничество и гражданское неповиновение. Эти взгляды нашли отражение в его работе «Моя вера в ненасилие».

«Я обнаружил, - пишет Ганди, - что жизнь существует среди разрушения и, следовательно, должен существовать закон более высокий, чем закон разрушения. Только при таком законе общество будет построено верно и разумно и жизнь будет стоить того, чтобы ее прожить… Где бы ни возникала ссора, где бы вам ни противостоял оппонент, покоряйте его любовью… этот закон любви действует так, как никогда не действовал закон разрушения».[7]

По мнению Ганди, необходима достаточно напряженная подготовка, чтобы ненасилие стало составной частью менталитета. Только встав на путь самоограничения и дисциплины, можно достичь желаемого результата. «Пока нет искренней поддержки со стороны разума, одно лишь внешнее соблюдение будет только маской, вредной как для самого человека, так и для других. Совершенство состояния достигается, только когда разум, тело и речь находятся в согласии… Ненасилие - оружие сильных. Страх и любовь - противоречащие понятия. Любовь безрассудно отдает, не задумываясь о том, что получит взамен. Любовь борется со всем миром как с собой и в конечном итоге властвует над всеми другими чувствами… Закон любви действует, как действует закон гравитации, независимо от того, принимаем мы это или нет. Так же как ученый творит чудеса, по-разному применяя закон природы, так и человек, применяющий закон любви с аккуратностью ученого, может творить еще большие чудеса».

Убежденный гуманист, врач и философ А. Швейцер посвятил этому говорил: «Истинная этика начинается там, где перестают пользоваться словами».[8]

В этом высказывании Швейцера, кратком и емком как формула, заключен глубокий смысл: этика благоговения перед жизнью в большей степени практика, чем теория, она имеет четко выраженную ориентацию на активное целенаправленное действие, целью которого является сохранение всех существующих форм жизни, самоотверженное служение человеку. То, к чему другие моралисты лишь призывали, Швейцер избрал делом своей жизни. Его рационализм, его воля, его знания и нравственная ориентация сконцентрировались на одном конкретном деле и дали невиданные результаты.

Заключение

Жизнь людей в обществе подчиняется не только правовым, но и нравственным регулятивным принципам, что изучается этикой.

Этика есть наука об отношениях, существующих между людьми, и об обязанностях, вытекающих из этих отношений.

Феномен нравственности возможен только в обществе, во взаимоотношениях людей, их отношении к природе, к Богу, а такая жизнь требует, чтобы личная добродетель стала всеобщим принципом человеческого бытия. Существенной добродетелью, например, является моральная твердость воли человека в соблюдении им долга.

Нравственность проявляется в отношении человека к семье, своему народу, родине, другим народам. Она распространяется и на отношение личности к самой себе. Если человек занимается самоистязанием или совершает самоубийство, общество осуждает его: человек - общественное достояние. И общество требует от человека, чтобы он относился к себе в соответствии с интересами общества: сохранял свое здоровье, трудился, вел себя достойно.

Человек не имеет морального права жить, «добру и злу внимая равнодушно». Свое отношение к тем или иным действиям он не только осознает в этических понятиях, но и выражает в чувствах удовлетворения или неудовлетворения, восхищения или негодования. Человек может нести ответственность за дурной (или хороший) поступок сообразно своему знанию о его объективной нравственной ценности.

Нравственное сознание включает в себя принципы и нормы нравственности. Таким образом, нравственность - это и определенная сторона объективных отношений людей, их поступков, и форма сознания.

Список литературы

1. Аристотель. Политика. Никомахова этика // Философская антропология. Ч. I. - Йошкар-Ола, 1993.

2. Аристотель. Сочинения: В 4 т. М., 1976. Т. 1.

3. Ганди М. Моя вера в ненасилие // Вопросы философии. 1992. №3.

4. Гегель Г.-В.-Ф. Работы разных лет в 2-х томах. Т. 2. М., 1973.

5. Кант И. Сочинения в 6 томах. Т. 2. М., 1989.

6. Горфункель А. X.Философия эпохи Возрождения. М., 1980.

7. Ницше Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 1. М., 1990.

8. Спиркин А.Г. Философия: учебник / А.Г. Спиркин. - 2-изд. М.: Гардарики, 2008.

9. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1928-1958. Т. 18.

10. Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика. Харьков, 1999.

11. Хрестоматия по истории философии: В 3 ч. М., 2001.

12. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. - М., 1991.

13. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М., 1992.

[1] Никомахова этика // Философская антропо-логия. Ч. I. - Йошкар-Ола, 1993. С. 12-13.

[2] Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. - М., 1991. С. 124.

[3] Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения. М., 1980. С. 142.

[4]Кант Сочинения в 6 томах. Т. 2. М., 1989. С. 45.

[5] Ницше Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 1. М., 1990. С. 335.

[6] Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1928-1958. Т. 18. С. 245.

[7] Ганди М. Моя вера в ненасилие // Вопросы философии. 1992. № 3. С. 65.

[8] Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М., 1992. С. 524.

Поиск по сайту: