АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ИЗ «ЛЮДВИГА ФЕЙЕРБАХА» 5 страница

Читайте также:
  1. IX. Карашар — Джунгария 1 страница
  2. IX. Карашар — Джунгария 2 страница
  3. IX. Карашар — Джунгария 3 страница
  4. IX. Карашар — Джунгария 4 страница
  5. IX. Карашар — Джунгария 5 страница
  6. IX. Карашар — Джунгария 6 страница
  7. IX. Карашар — Джунгария 7 страница
  8. IX. Карашар — Джунгария 8 страница
  9. IX. Карашар — Джунгария 9 страница
  10. Августа 1981 года 1 страница
  11. Августа 1981 года 2 страница
  12. Августа 1981 года 3 страница


254


Стр.13: «Мы можем познавать только конечное, но зато все конечное, попадающее в сферу нашего чувственного восприятия»

Стр. 5: «... на каком протяжениии с какой полнотой органы чувств сооб-щают нам о явлениях природы? Что касается протяжения, то мы должны только напомнить о поставленных нам границах, чтобы они ясно представили умственному взору каждого из нас. Во времени нам доступно только настоящее,а в пространстве лишь то, что соответствует нашим собственным пространственным условиям. Непосредственно мы не можем замечать ничего из того, что существовало в прошлом или будет существовать в будущем, ничего из того, что находится в пространстве на слишком отдаленном расстоянии или имеет либо слишком большие, либо слишком маленькие размеры».
Стр. 6: «Наша способность непосредственно воспринимать через наши внешние чувства очень ограничена, стало быть, в двух отношениях. Мы, во-первых, вероятно не ощущаем целых областей жизни природы, а насколько эта жизнь действительно доступна нашим органам чувств, мы ощущаем лишь ничтожно малую часть целого во времени и пространстве».
Стр.17,18: «Человеческому духу, его стремлению к исследованию и его познанию открыта вся чувственно воспринимаемая вселенная. Посредством те-лескопа и вычислений он проникает в самые отдаленные расстояния, посредсгвом микроскопа и комбинаций он проникает в малейшие пространства. Он ис-следует принадлежащий ему самому сложнейший и запутаннейший и организм по многообразнейшим направлениям. Он познает господствующие в природе силы и законы и подчиняет себе посредством этого мир неорганический и органиче-ский, поскольку он может достигнуть до него. Когда он обозревает предшествую-щие успехи в областях знания и силы и думает при этом о будущих еще больших завоеваниях, он может гордо чувствовать себя властелином мира.
Но что такое мир, над которым господствует человеческий дух? Это даже не песчинка в вечности пространства, даже не секунда в вечности времени, — эта нечто, имеющее весьма малое значение в истинной сущности вселенной. Ибо даже в том малюсеньком мире, который доступен ему, он познает лишь изменчивое и преходящее. Вечное же и постоянное «как и почему» вселенной остается на-всегда непостижимым для человеческого духа. Когда же он пытается переступить границы конечного, то оказывается, что он лишь в силах превратить себя в смеш-ного, разукрашенного божка... Даже зрелый, достигший полноты знания при-роды ум был бы в своей ограниченности в состоянии создать из божества, которое он хочет сделать свободным от всего конечного и преходящего, лишь конститу-ционного, иллюзорного монарха, который, употребляя выражение недавно умер-шего государственного человека, «царствует, но не управляет».
102. «Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare ДйгопопНе» von Dr. J.-H. Ma-dier. 6. Auflage.
Стр. 316: «Все приспособления в нашей солнечной сисгеме клонятся, по-скольку мы в состоянии постигать их, к сохранению существующего и к неизмен-ной длительности. Как ни одно животное, ни одно растение на земле с древней-ших времен не стало более совершенным и вообще не стало иным; как во всех организмах мы находим лишь сосуществующие, а не существующие одна после другой ступени, как наш собственный род всегда оставался неизменным в телес-ном отношении, - так даже и величайшее многообразие сосуществующих небес-ных тел не дает нам права усматривать в этих формах лишь различные ступени развития; наоборот, все сотворенное одинаково совершенно в себе».
103. Теперь признана неорганическая минералогическая структура Eozoon Canadense. Часто цитируемый Энгельсом Никольсон говорит следующее об этом явлении, которое Энгельс рассматривает как органическое (Nicholson N. А.,


255


The Ancient Life, hittory of the Earth, Edinburgh and London, Biackwood and Sons, 1876):
Стр. 70, 71: «Концентрически cлоистая масса Eozoon состоит из многочисленных известковых слоев, представляющкх собой первоначальиый скелет организма. Эти известковые слои отделяют друг от друга и отграничивают ряд камер, расположенных в последовательных ярусах, находящихся один над другим (фиг. 23, А, В, С); и они пробуравлены не только проходами (фиг. 23, d), посредством которых последовательные ярусы полостей сообщаются друг с другом, ни и системою тонких разветвляющихся каналов. Кроме того, центральная и главная часть каждого известкового слоя с вышеупомянутой системой разветвляющихся каналов ограничена и сверху, и снизу тонкой пластинкой, которая имеет свою особую структуру и может быть рассматриваема как стенка раковины в собственном смысле. Эти стенки образуют как подлинную оболочку полостей, так и внешнюю поверхность всей массы, и она пробуравлена многочисленными тонкими верти кальными трубками (фиг. 24, аа), выходящими в полости и на поверхность соответственными тонкими отверстиями. Вследствие сходства этого трубчатого cлоя с аналогичными структурами в раковинах нуммулитов его часто называют «нуммулитовым слоем». Камеры иногда награмождены одна над другою нерегулярно, но чаще они расположены правильными ярусами, причем отдельные камеры отделены друг от друга выступами стены в виде перегородок, которые настолько не-совершенны, что делают возможным свободное сообщение между смежными камерами. Первоначально в организме все эти камеры, конечно, должны были быть наполнены живой материей, но при нынешнем состоянии ископаемого они обыкновенно оказываются наполненными каким-нибудь силикатом, например серпентином, который не только наполняет самые камеры, но и проникает в мелкие трубки стен в собственном смысле и разветвляющихся каналов промежуточного скелета. В некоторых случаях камеры просто наполнены кристаллической углеизвестковою солью. Если первоначально пористое ископаемое было пропитано силикатом, то можно растворить весь известковый скелет при помощи кислот, причем остается точный и прекрасный отпечаток камер и сообщающихся с ними трубок в не-растворимом силикате».
104. См. Draper, History of the intellectual Development, 1875.
105. Romanes, Ants, Bees and Wasps («Муравьи, пчелы и осы»). См, «Nature», vol. XXVI, Juni 1882, рецензий на книгу John Lijbbock, tAnts, Bees and Wasps-». London 1882.
106. Гегель, Наука логики. Перев. Н.Дебольского. Вторая часть. «Субъективная логика», стр. 47, 42,
107. Гегель, Наука логики. Перев. Н. Дебольского. Вторая часть «Субъек-тйййая логика».
Стр. 19: «Это всеобщее понятие, подлежащее здесь теперь рассмотрению, содержит в себе три момента: всеобщность, особенность и единичность. Различе-ния и те определения, которые оно сообщает себе в различении, образуют собою ту сторону, которая ранее была названа положенностью. Так как в понятии по-следняя тожественна бытию в себе и для себя, то каждый из этих моментов есть также целое, понятое как определенное понятие и как некоторое определение по-нятия.
Во-первых, оно есть чистое понятие, или определение всеобщности. Но чистое или всеобщее понятие есть также лишь определенное порозненное понятие, кото-рое ставит себя наряду с другими. Так как понятие есть целостность, следова-тельно в своей всеобщности или в чистом тожественном отношении к себе есть по существу определение и отличение, то оно в нем самом имеет мерило, по коему эта форма, будучи тожественной с собою, проникает и объемлет собою все мо-


менты, определяет себя также непосредственно к тому чтобы быть только всеобщим в противоположность различности моментов.
Во-вторых, понятие есть тем самым это частное, особенное или определенное понятие, положенное как отличие от других.
В-mpeтьux, единичность есть понятие, рефлектирующее себя из различия в абсолютную отрицательность. Это есть вместе с тем тот момент, в котором оно перешло из своего тожества свое инобытие и становится суждением».
108. Hofmann, A.-W., Ein Jahrhundert chemischer Forschung unter dem Schirme der Hohenzollern. Rede zur Gedachtnisfeier des Stifters.der K. Friedrich-WiIhelm-tat zu Berlin am August 1881. Abgedruckt in: «Chemische Erinnerungea aus der Berliner Vergangenheit», Berlin, A. Hirschwald, 1918, стр. 3-71.
Относительно немецких натурфилософов, — стр. 53, 54: «Я уже говорил о своеобразном направлении, которое, к сожалению, парализовало в первые десятилетия этого века естествознание в нашем отечестве. Какая надобность была в наблюдении? Ведь эти натурфилософы уже узнали все, а если они и не были несведущими, то у них по крайней мере не было недостатка в словах, чтобы обма-нывать себя и других относительно своего неведения. Теперь мы смеемся над цветистыми фразами, в которых они стремились выражать описание простейших явлений, и над фантастическим образным языком их мнимых объяснений, и нам трудно понять, как многие, в том числе весьма даровитые, люди в течение многих лет могли находить удовлетворение в этих бесплодных словоизвержениях. И наи-более удивляет нас то, что эти взгляды глубже всего укоренились именно в бер-линских кругах».
Относительно Гогенцоллернов и свекловичного сахара, — стр. 7, 8: «Ко-нечно не только специалисты, но и широкие круги знают, что первые попытки ввести в нашем отечестве добывание сахара из растущей в нем свекловицы были произведены в царствование Фридриха-Вильгельма III. Но лишь недавно стало общеизвестно, до какой степени это нововведение было облегчено и ускорено благодаря личному вмешательству короля; лишь в последнее время обнародован-ные официальные документы убедительно доказали, как рано король обратил жи-вейшее внимание на эти стремления, важное значение которых всегда было ясно ему, и как он в течение долгих, часто полных тревог лет не переставал спо-собствовать непрерывным участием и разумной поддержкой их успеху».
109. В книге: «Naturliche Schopfungsgeschichte», стр. 76—77.
110. В книге: «History of the inductive sciences», 3-st ed., London 1857.
111. В той же книге.
112. Hegel, Vorlesungen uber die Geschichte der Philosophic, B. I. Werire, Bd. VII (Qlockner), 1928. (Гегель, Лекции по истории философии, т. I).
Стр. 214. «Ибо то, из чего все сущее состоит, из чего оно возникает как из первого, и во что оно уничтожается (………) как в последнем; то, что в качестве субстанции (……) остается всегда одним и тем же и изменяется лишь в своих определениях (……), — это-то есть элемент (…..) и начало (…..) всего сущего». Оно — абсолютно первичное (Prius). Поэтому они пола-гают, что никакая вещь не возникает и не уничтожается (……….), так как всегда сохраняется одна и та же природа».
Стр. 225: «Поэтому нам ничего также не даст для определения формы у Фалеса и то место, которое мы находим у Цицерона («De natura deorum»1,10) и которое гласит: «Фалес говорил, что вода есть начало всех вещей, но бог есть дух, образовавший все из воды». Фалес, может быть, и говорил о боге, но что он его понимал как боге, образовавшего все из воды, это Цицерон прибавил от себя... Тем, которым важно всюду находить представление о сотворении мира, это ме-сто у Цицерона доставляет большое удовольствие, и много споров вызвал вопрос,


257


должны ли мы причислить Фаллеса к тем, которые принимали существование бога. Так например Плуке и Плятт утверждают, что Фаллес был теистом, между тем как другие хотят сделать из него атеиста или даже политеиста, потому что он говорил: «Все полно дсмонов». Но вопрос о том, верил ли Фаллес еще, кроме того, и в бога, нас не касается. Здесь не идет речь о предположениях, допущениях, вере, народной религии, речь идет лишь о философском определении абсолютной сущности, и если даже и допустить, что Фалес говорил о боге как о творце всех вещей из воды, мы отсюда еще не узнали бы ничего большего об этой сущности, мы говорили бы о Фаллесе не философски».
Стр. 229: «Позднейшие авторы изображают происхождение как процесс выделения из бесконечного. Анаксимандр, по их словам, утверждал, что человек произошел от рыбы и перешел из воды на сушу. Слово «выделение» (Hervorgehen) встречается также и в новейшее время, оно обозначает лишь простое следование, - простую форму, выдвигая которую многие мнят, что высказывают нечто блестя-щее; но на самом деле это «выделение» не содержит в себе никакой необходимости, никакой мысли и тем менее — понятия.
Стр.231: Об Анаксимене: «Вместо неопределенной материи Анаксимандра он снова поставил определенную стихию природы (поставил абсолютное в ни-коей реальной форме), но вместо фалесовой воды этой реальной формой у него является воздух. Он, должно быть, находил, что материя необходимо должна обладать чувственным бытием, а воздух вместе с тем имеет то преимущество, что он обладает большей бесформенностью».
Стр. 234; «Аристотель определенно упрекает древних философов в том, что они не выразили и не исследовали, в чем состоит принцип движения».
Стр. 253, 254: «...простое основное положение пифагорейской философии гласит, что «число есть сущность всех вещей и что организация вселенной в ее определениях представляет собою вообще гармоническую систему чисел и их отно-шений». При этом нам кажется прежде всего удивительной смелостью подобное утверждение, сразу разбивающее все, что представление считает существенным и истинным, истребляет чувственную сущность, и делает из нее сущность мысли. Сущность выражена как нечувственное, и оно, совершенно чужеродное чувствен-ному, обычному представлению, возводится в ранг субстанции и истинного бытия».
Стр. 281: «В центре пифагорейцы помещали огонь; землю же они рассма-тривали как звезду, обращающуюся по кругу вокруг этого центрального тела».
Стр. 283, 284: «Мысль пифагорейцев заключается в том, что они (числа) на-ходятся в необходимых соотношениях и что эти соотношения гармоничны, -- т. е. разумны. До настоящего дня ничего больше не произошло. Но в известном отношении мы подвинулись дальше пифагорейцев; законы эксцентризма орбит и соотношения расстояний и времен обращения мы узнали от Кеплера. Но до сих пор математика еще не была в состоянии указать гармонию, определяющую эти расстояния; она пока что еще не была в состоянии указать основание (закон прогрессии) этих расстояний. Эмпирические числа мы знаем точно, но все имеет вид случайности, а не необходимости. Мы знаем приблизительно правильность расстояний и таким образом удачно предвосхитили существование еще других планет между Марсом и Юпитером, там, где позднее открыли Цереру, Весту, Палладу и т. д. Но последовательного ряда, в котором был бы разум, рассудок, астрономия еще не открыла в этих расстояниях, а скорее относится пренебрежи-тельно к попыткам дать такой правильный ряд; последний, однако, имеет очень важное значение, и мы не должны отказываться от попыток найти его».
Стр. 294, 295: «Больше всех других, однако, пользуется известностью Пифагорова теорема. Она в самом деле — главная теорема в геометрии, ее нельзя рас-сматривать как всякую другую теорему. Пифагор, рассказывают, открыв эту тео-


258

рему, принес в жертву гекатомбу, он понимал ее важность. И замечательно, что его радость была так велика, что он устроил по случаюее открытия большой праздник, пригласив на пир знатных и весь народ. Открытие стоило этого труда. Перед нами веселие, праздник духа (ползнания) – за счет быков».
113. См. там же, стр.237.
114. Гегель, Энцикл., 1
Стр. 242: «Но действительное, в его отличии от возможности, как рефлексии внутрь себя, само есть лишь внешнее конкретное, несущественное непосредствен-ное. Или, иными словами, непосредственное, поскольку само действительное есть первоначально (§ 142) простое, лишь непосредственное единство внутрен-него и внешнего, оно есть несущественное внешнее и есть таким образом вместе с тем (§ 140) лишь внутренняя абстракция рефлексии внутрь себя; оно само, сле-довательно, определено как нечто лишь возможное. Оцениваемая как одна лишь возможность, действительность есть нечто случайное, и, обратно, возможное есть само только случайное».
115. Ср. стихотворение Гейне «(Disputation» (Romanzero, III Bueh, Hebraische Melodien). Оно гласит у Гейне:
Oilt nicht mehr der Tausves-Jontof, Was soil gelten? Zeter, Zeter! Rache, Herr, die Missetat, Strafe, Herr, den Obelt&terl
116. Fourier, Ch,, Le nouveau monde industriel et societaire, Paris, A. Dupont 1870 (Фурье, Ш., «Новый промышленный и общинный мир», Париж, А. Дюпон 1870).
Стр. 59: «Человек по инстинкту является врагом равенства и склонен к иерар-хическому, или прогрессивному, режиму...»
Стр.81. «Сравните с этим механизмом мошенничеств, который называют цивилизацней, удовольствия, доставляемые промышленным предприятием, кото-рое ведется общественным и вместе с тем раздельным образом при таком порядке вещей, в котором воровство и обман невозможны; сравните с печальной судьбой цивилизованного агронома довольство этих двенадцати подгрупп, каждая из которых, уверенная, что она выдается в своем любимом маленьком участке, отды-хает на одиннадцати других участках от заботы поднять все отрасли труда до того совершенства, до которого она поднимает свою собственную отрасль; сравните все это и решите затем, совместима ли цивилизованная промышленность с приро-дой человека, который справедливо жалуется, что он не находит в этой промыш-ленности ничего другого, кроме пропасти ловушек и беспокойства, кроме океана напастей».
Стр. 141: «...следует отвести для женщин половину занятий в доходных отраслях. Надо будет перестать назначать их, как это водится у нас, для небла-годарных функций, давать им рабские роли, которые предназначает им филосо-фия, уверяющая, будто женщина создана только для того, чтобы мыть горшки и чинить старые штаны».
Стр. 152: «Бог уделил мануфактурному труду дозу привлекательности, соответствующую лишь четверти времени, которое общинный человек может посвя-тить труду. Остальные три четверти должны быть заняты ухаживанием за живот-ными, растениями, кухонной работой, обслуживанием промышленных армий и наконец всяким другим непромышленным трудом, причем в последний я не вклю-чаю изготогление на кухнях ежедневно потребляемой пищи, так как это домашняя работа».
Стр. 161: «Мы с этим согласны, говорят критики, но вы должны были бы ща-дить в вашем учении почитаемые науки, равно как и нежную мораль, кроткую и чистую подругу торговли».


Стр. 172: «Короче, эти должностные лица заинтересованы в том, чтобы каж-дый имел хороший аппетит, xopоший желулок, хорошие зубы. Если бы они были похожи на наших должностных лиц, если бы они стали спекулировать на инди-видуальных болезнях, то в их промышленности было бы двоедушие в действии, противоречие между индивидуальным интересом и коллективным, подобно тому как это имеет место в цивилизованном мсханизме, который представляет собою всеобщую войну отдельных лиц с массамл. И наши политические науки еще осме-ливаются говорить об единстве действия!»
Стр. 191: «Природа же требует, чтобы в сериях, образующих собою переход или смешение, нарушались общие законы движения. Так, например, на краю каж-дой серии растений или животных она помещает перэходные продукты, называемые двусмысленными, помесями, ублюдками, например айву, персик-нектарин, угря, летучую мышь, все это — продукты, являющиеся исключением из общих методов и служащие связью между одной серией и другой.
Современные исследователи потерпели повсюду неудачу в изучении природы, потому что они не знали учения об исключениях или переходах, о смешанности. Они начинают теперь догадываться о своей ошибке».
117. Гегель, Энцикл., I.
Стр. 177-178: «Интенсивная величина, или степень, отлична по своему по-нятию от экстенсивной величины, или определенного количества, и недопустимо поэтому, как это часто делают, не признавать этого различия и смешивать эти две формы величины. Это именно происходит в физике, когда в ней, например, объясняются различия удельного веса тем, что тело, удельный вес которого вдвое больше удельного веса другого тела, содержит в себе вдвое больше материальных частиц (атомов), чем другое тело. Это смешение происходит также и в учении о теплоте или о свете, когда объясняют различные степени температуры или яркости большим или меньшим количеством тепловых или световых частиц (мо-лекул). Физики, пользующиеся подобными объяснениями, когда им указывают на несостоятельность последних, отговариваются, правда, тем, что этими объяснениями они отнюдь не думают разрешить вопрос о (как известно, непознаваемом) в-себе-бытии таких явлений и что они пользуются подобными выражениями лишь в видах большего удобства. Что касается раньше всего большего удобства, то оно состоит в более легким применении исчисления. Но непонятно, почему интенсивные величины, также находящие свое определенное выражение в числе, не могли бы быгь так же легко вычислены, как и экстенсивные величины Было бы ведь еще удобнее совершенно освободиться как от вычисления, так и от самой мысли. Затем следует еще заметить против указанной отговорки, что, пускаясь в объяснения такого рода, физики во всяком случае выходят за пределы области восприятия и опыта, вступают в область метафизики и (объявляемой в других случаях бесполезной и даже вредной) спекуляции. В опыте мы, разумеется, найдем, что если из двух кошельков с талерами один вдвое тяжелее другого, то это происходит потому, что в одном из этих кошельков имеется двести талеров, а в другом — только сто. Эти моменты можно видеть и вообще воспринимать органами чувств, атомы же, молекулы и т. п. лежат, напротив, вне области чувственного восприятия, и дело мышления решать, каковы их приемлемость и значимость. Но (как мы указали раньше в прибавлении к § 98) абстрактный рассудок фиксирует содержащийся в понятии для-себя-бытия момент многого в форме атомов и принимает их как нечто последнее, и тот же самый абстрактный рассудок, вступая в противоречие как с наивным созерцанием, так и с подлинным конкретным мышлением, рассматривает в предлежащем случае экстенсивные величины как единственную форму количества и не признает интенсивных величин во всей их своеобразной определенности там, где они имеются налицо, a, опираясь


на несостоятельную самое по себе гипотезу, стремится насильственным образом свести их к экстенсивным величинам. Если среди упреков, которые делали новей-шей философии, нам особенно часто приходилось слышать и тот упрек, что она сводит все к тожеству, и ее поэтому насмешливо прозвали философией тожества, то данное здесь пояснение показывает, что именно философия-то и настаивает на том, что следует различать то, что отлично друг от друга, как согласно понятию, так и согласно опыту, а профессиональные эмпирики, напротив, возводят абстра-ктное тожество в высший принцип познания; их философию поэтому справедливо можно было бы назвать философией тожества. Совершенно правильно, впрочем, что, подобно тому как нет лишь непрерывных и лишь дискретных величин, точно так же нет лишь интенсивных и лишь экстенсивных величин, и, следовательно, эти два определения количества не противостоят друг другу как самостоятельные виды. Каждая интенсивная величина также и экстенсивна, и, наоборот, каждая экстенсивная величина также интенсивна. Так, например, известная степень температуры есть интенсивная величина, которой как таковой соответствует также и совершенно простое ощущение, если же обратимся к термометру, то мы найдем, что этой степени температуры соответствует определенное расширение ртутного столбика, и эта экстенсивная величина изменяется вместе с температурой, как ин-тенсивной величиной; точно так же обстоит дело в области духа — более интен-сивный характер простирает свое действие далее, чем менее интенсивный».
118. «Der Wunderbau des Weltalls, oder Populare Astronomic» von Dr. I.-H. Madler, 6 Auflage.
Стр. 43, 44: «Ведь пифагорейская школа считала центром мира огонь, к ко-торому все имеет отношение. Это могло конечно быть истолковано в том смысле, что центром, вокруг которого совершаются движения, является солнце, и, повидимому, Гикетас, Гераклит и Экфант действительно имели в виду это или анало-гичное этому истолкование. Важнейшим из сохранившихся отрывков, имеющих отношение к этому вопросу, являются следующие слова Аристарха из Самоса:
«Земля, — говорит он, — вращается вокруг своей оси и в то же время по наклонному кругу вокруг солнца. Но этот круг относится к расстоянию неподвижных звезд лишь как центр к окружности, и поэтому мы не можем судить по неподвижным звездам о движении земли». Конечно это было самое верное и правильное, что вообще можно было сказать в такую эпоху, когда вообще еще не выяснили себе, что собственно следует объяснить, не говоря о том, что здесь вовсе не упоминается о движении планет, видимые движения которых однако представляют именно наибольшие и самые трудные осложнения, и представление о таком круге, который относится к другому кругу, как центр относится к окружности, непре-менно должно было вызывать возражения и могло быть разве лишь приблизительно верным.
Вообще же всякому правильному представлению препятствовал общерас-пространенный взгляд, согласно которому земля является как бы всем миром, или по крайней мере подлинной основой мира, звезды же, равно как и солнце и луна, являются лишь его маловажною принадлежностью, находящеюся и движу-щеюся в высших слоях воздуха. Философские школы лишь мало-помалу и в отдельных пунктах могли освободиться от этого взгляда; он остался, и до сих пор остается у многих племен, общим мнением народных масс. Но он должен вполне исчезнуть, для того чтобы могла быть построена какая-либо система мира. Ведь задача системы мира заключается в том, чтобы свести видимые движения всех небесных тел к их истинным движениям, а затем последовательно объяснить эти истинные движения согласно как можно более простым и всеобщим законам, причем положение и значение, свойственное какому-либо отдельному небесному телу, например земле, может быть вовсе не заранее предполагаемо, а лишь вы-

261

ведено из вполне развитой системы. Но ни один из древних философов, не исключая и Аристарха, не ставил себе этой задачи, да, при тогдашнем положении науки, и не мог поставить.
119. Из R. Wolf, Geschichte der Astronomie, Munchen 1877.
Стр.33—37: «Я даже полагаю, что вообще положению дел соотвествовало то, что столь выдающийся человек, как он, который впоследствии уже не мог удовлетворяться предполагаемыми вокруг земли концентрическими сферами, ввиду все более и более выяснявшихся несоответствий в движениях планет, и точке зрения которого, с другой стороны, не соответствовали рассматриваемые ниже вспомогательные конструкции математиков,—человек, которому была известна попытка Филолая воспользоваться как новым вспомогательным средством расстоянием земли от центра и допущением движения земли вокруг него,--человек, которому, вероятно, так же, как и Гераклиту, по мнению некоторых, основателю этого учения, не чуждо было учение египтян о том, что Меркурий и Венера движутся вокруг солнца, — я считаю совершенно естественным, еще раз повторяю это,—что такой человек дошел до допущения гелиоцентрической системы, Но я считаю совершенно естественным и то, что сам он ужаснулся смелости своей мысли и не осмелился высказать ее яснее, чем это было сделано согласно вышеприведенным местам и свидетельствам. Ведь когда, почти через сто лет после этого, Аристарх из Самоса вернулся к этой существовавшей в зародыше мысли и ясно выразил ее, из-за этого над ним едва не разразилась гроза, о которой можно судить по рассказу, который Плутарх излагает от лица некоего Луция: «Только не возбуждай против нас процесса по обвинению в неверии, дражайший», подобно тому как некогда Клеант полагал, что вся Греция должна была привлечь к суду за пренебрежение к религии Аристарха из Самоса, который «передвигает центр мира: чтобы правильно объяснить небесные явления, он допускал, что небо неподвижно, а земля, наоборот, движется по наклонному кругу и в то же времл вра- щается вокруг своей оси». То, что в вышеприведенной выдержке могло бы оставаться неясным относительно идеи Аристарха, дополняет относящееся сюда указание одного из его современников, великого Архимеда, в его так называемом «исчислении песчинок». В этом сочинении, в котором величайший математик древности поставил себе своеобразную задачу доказать, что число песчинок не-правильно считают бесконечным, так как можно определить число, превышающее число песчинок, которые могут вообще поместиться во вселенной, даже если приписать ей, как желал Аристарх, больший объем, — в этом сочинении, в посвяще-нии царю Гелону, Архимед говорит буквально следующее: «Ты знаешь, что боль-шинство астрономов разумеет под вселенной шар, центр которого совпадает с цен-тром земли, а радиус которого равен расстоянию земли от солнца. Аристарх из Самоса излагает эти мнения и опровергает их в тезисах, которые он обнародовал против астрономов. По его мнению, вселенная — гораздо больше, чем было только что сказано, потому что он предполагает, что звезды и солнце неподвижны, что земля движется вокруг солнца, как центра, и что сфера неподвижных звезд, центр которой также находится в солнце, настолько велика, что окружность круга, описываемого землею, относится к расстоянию неподвижных ззезд, как центр шapa к его поверхности». Следовательно, хотя упоминаемое сочинение Аристарха утрачено, не подлежит сомнению, что он открыто признавал гелиоцентрическую систему и уже старался даже устранить прежде всего выдвигаемое против нее возражение. Но мы ничего не знаем относительно того, как он дошел до этого учения, которое после него отстаивал еще некий Селевк, и поэтому наиболее естественным представляется предположение, что, соответственно вышеизложен-ному, Аристарх, правда, заимствовал основной принцип этого учения у Пла-тона, но что ему принадлежит величайшая заслуга, заключающаяся в том, что


262

он далее развил и точнее формулировал это учение и кроме того мужественно отстаивал его».
120. В цитированном сочинении по истории астрономии.
121. Имеется в виду Guthre,Fr., Magnetizm andelektricity, London 1876.
122. Thomson, Th., Heat and Electricity (Т. Томсон, Теплота и электричество).
Стр. 307:«Мистер Фарадей полагает, что раньше появления электрической искры диэлектрик между двумя проводящими веществами приводится посредством индуцирования в некоторое состояние напряжения, причем каждая его частица обращает один свой полюс к положительному шару, а другой—к отрица-тельному шару, и что, когда это напряжение достигает определенной степени, наступает разряжение. Это означало бы, что электричество передвигается от одного проводящего шара к другому, а такое передвижение скорее несовместимо с теорией иидуцирования, которую мы дали в одной из предшествующих глав. И в самом деле, электрическая искра и лейденская банка представляют собою значительные затруднения, мешающие нам рассматривать электричество не как жидкость, а как силу».
123 См. Гегель, Энцикл., I, стр. 168,169.
124. Hegel, Naturphitosophie, 2 Teil {Гегель, Философия природы, ч. 2), Werke; 2 Aufl. Berlin 1847, Bd. 7.
Стр. 314, 315: «Точно так же как для ньютонианцев зеленый, фиолетовый и оранжевый цвета являются первоначальными, так и голубое индиго и ярко-голубое, т. e. веронит, оттенок зеленого, абсолютно различны, хотя они вовсе не представляют собою качественного различия. Нет живописца, который был бы так глуп, чтобы быть ньютонианцем; живописцы обладают тремя цветами — красным, желтым и голубым — и изготовляют из них все остальные. Зеленое по-лучается даже посредством механического смешения двух сухих порошков желтого и голубого цвета. Так как ньютонианцы вынуждены сознаться, что некоторые цвета получаются таким образом, т. e. посредством смешения, то, желая все же спасти простоту этих цветов, они говорят: цвета, возникающие посредством спектра (или явления) призмы, в свою очередь изначально отличны от прочих естественных цветов, от фиксированных в веществах пигментов. Но это разли-чие, не имеющее никакого значения. Возник ли он так или иначе, является ли он физическим или химическим, цвет остается цветом, и он либо однороден, либо разнороден».
125 Thomson, Т. Heat and Electricity (T. Томсон, Теплота и электричество).
Стр. 359: «Кулон доказал, что из закона, согласно которому частицы элек-тричества отталкивают друг друга обратно пропорционально квадрату расстоя-ния между ними, вытекает вывод, что, когда электричество аккумулируется в проводящем теле, оно целиком распределяется на поверхности тела, и никакая его частица не существует внутри тела. Он вместе с тем показал истинность этого закона опытным путем».
Стр. 360: «Электричество значит целиком расположено на поверхности тел, и единственным препятствием к тому, чтобы оно оставило эту поверхность и мгно-венно рассеялось, является давление атмосферы».
Стр. 366: «Этот вопрос привлек внимание г. Пуассона, который применил для его разрешения все ресурсы тончайших вычислений и определил толщину слоя электричества на телах различных форм. Он создает гипотезу, что положи-тельное и отрицательное электричества представляют собою две жидкости, частицы каждой из которых отталкивают друг друга с силой, обратно пропорцио-нальной квадрату расстояния, а стеклянное электричество притягивает смоля-ное электричество согласно тому же закону. Он показал, что внешняя, поверхность электрического слоя совпадает с поверхностью тела и что, так как этот слой очень


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.)