Стр. 67

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЧЛЕНОВ ГРУППЫ КАК ПРИЧИНА МЕЖГРУППОВЫХ КОНФЛИКТОВ

Автор: О. А. Гулевич

Кандидат психологических наук, доцент Института психологии им. Л. С. Выготского РГГУ, Москва

Обсуждаются современные подходы к объяснению межгрупповых конфликтов на основе индивидуальных особенностей членов групп-участниц. Особое внимание уделяется новым тенденциям развития теории авторитарной личности, а также возникшим в последние годы теориям социального доминирования и оправдания социальной системы.

Ключевые слова: гипотеза "козла отпущения", теория авторитарной личности, теория социального доминирования, теория оправдания социальной системы.

Межгрупповой конфликт - это конфликт, возникающий между людьми, рассматривающими себя как членов определенных социальных групп и идентифицирующимися с ними. Как правило, в этой ситуации окружающие люди также оцениваются с точки зрения их групповой принадлежности. Количество участников взаимодействия не является показателем того, носит конфликт межгрупповой или межличностный характер. О межгрупповом конфликте можно говорить даже тогда, когда во взаимодействии участвуют всего два человека: главное, чтобы они рассматривали друг друга как представителей разных социальных групп. Основными показателями межгруппового конфликта являются межгрупповая дифференциация (ингрупповой фаворитизм/аутгрупповая дискриминация) и стереотипизация. Таким образом, существует три уровня проявления межгруппового конфликта: когнитивный (позитивные представления о членах ингруппы и негативные - аутгруппы), эмоциональный (то же относительно чувств) и поведенческий (предпочтение членов ингруппы при распределении вознаграждения, оказание им помощи и противоположное поведение в отношении членов аутгруппы).

Изучение психологических аспектов межгрупповых конфликтов началось с выявления индивидуальных особенностей членов групп-участниц, способствующих их вовлечению в конфликт. Первые "индивидуальные" объяснения межгруппового конфликта встречаются в классическом психоанализе. З. Фрейд считал межгрупповой конфликт естественным следствием объединения людей в группы, а его продолжатели - аномалией, порожденной наличием у участников определенных индивидуальных особенностей. На первых этапах изучения наибольшую известность получили два объяснения: гипотеза "козла отпущения" и теория авторитарной личности.

Согласно гипотезе "козла отпущения", активными участниками межгрупповых конфликтов становятся люди в состоянии фрустрации. Не имея возможности ответить тому, кто стал ее причиной, человек "смещает" накопившуюся агрессию на людей, которые не могут дать ему достойного отпора - членов низкостатусных групп (небольших по размеру и не обладающих реальной властью в обществе). Способность "смещать" агрессию формируется у человека еще в детстве в общении с родителями, которым он не может дать достойного отпора, поэтому для вымещения накопившегося раздражения выбирает кого-то слабее себя. По мере взросления человека расширяется как круг людей, в отношении которых он не в состоянии действовать агрессивно, так и количество потенциальных жертв. В ряде случаев такими жертвами становятся члены низкостатусных групп. Таким образом, сторонники этой гипотезы считают, что вероятность участия человека в межгрупповом конфликте определяется его эмоциональным состоянием, носящим временный характер. Несмотря на наличие корреляционных и экспериментальных исследований, говорящих в пользу этой гипотезы, она подверглась серьезной критике по следующим направлениям:

- она объясняет включение в межгрупповой конфликт членов высокостатусных групп, но не описывает, почему его активными участниками становятся члены низкостатусных;

- в ней не указан принцип выбора "козла отпущения". Эта гипотеза не объясняет, по какому принципу среди всех возможных низкостатусных групп фрустрированный человек выбирает ту

стр. 68

единственную, на которую и обрушивается весь его гнев;

- она оставляет без внимания тот факт, что кроме эмоциональной разрядки у человека существуют и другие потребности (например, повышение самооценки), которые также могут вызывать межгрупповую дифференциацию и способствовать использованию стереотипов;

- в ней не учитывается, что в ряде случаев последствиями фрустрации и плохого настроения является не смещение агрессии на наименее защищенные группы, а ее проявление по отношению ко всем людям со стороны тех, кто обладает определенными личностными особенностями;

- в ней не принимается во внимание то, что люди в аналогичном эмоциональном состоянии различаются по уровню межгрупповой дифференциации.

Следствием этой критики явилось падение популярности гипотезы "козла отпущения". В последние десятилетия она обсуждается в основном в контексте истории изучения межгрупповых отношений, но в качестве объяснения текущих межгрупповых конфликтов практически не привлекается.

Теория авторитарной личности, возникнув в середине 50-х гг., до сих пор вызывает интерес исследователей, хотя и претерпела значительные изменения.

Автором первого варианта теории авторитарной личности был Т. Адорно и его коллеги. В отличие от гипотезы "козла отпущения", этот вариант предполагает, что инициаторами межгрупповых конфликтов являются люди, обладающие определенными стабильными личностными особенностями. Группа под руководством Адорно провела крупномасштабное исследование, включающее в себя как анкетирование, так и глубинное интервью с респондентами [1]. Они создали шкалу антисемитизма, впоследствии преобразованную в шкалу этноцентризма (F-шкалу), которая позволила выявить отношение людей к представителям разных низкостатусных групп. В результате Адорно и его коллеги выделили индивидуальные особенности людей с негативным отношением к таким группам. Эти девять особенностей (конвенционализм, авторитарное раболепие, авторитарная агрессия, антиинтрацепция, суеверность, силовое мышление и культ силы, деструктивность и цинизм, проективность, сексуальность) образовали синдром авторитарной личности. Для измерения выраженности этого синдрома была создана шкала фашизма (F-шкала), которая до недавнего времени активно использовалась в корреляционных и экспериментальных исследованиях. Результаты ее применения подтверждали идею группы Адорно: чем выше степень авторитаризма, присущая человеку, тем более характерны для него ингрупповой фаворитизм и аутгрупповая дискриминация [12]. Адорно полагал, что авторитарная личность формируется еще в детстве в семьях определенного типа (авторитарный отец и наказывающая ребенка мать; формальные, жестко регламентированные отношения в семье; отсутствие теплоты, доверительности и непосредственности между родителями и детьми) и оказывает влияние на поведение человека всю жизнь.

Однако со временем основные положения первого варианта теории авторитарной личности подверглись серьезной критике.

Во-первых, было признано, что определение авторитарной личности, сформулированное в 50-х гг. XX в., не отвечает сегодняшним реалиям, поскольку содержит ряд черт, специфичных для взрослых людей, живших в то время. Более современная интерпретация авторитарной личности принадлежит Б. Альтмейеру [2, 4], связавшему ее с такими особенностями человека, как полное и безоговорочное подчинение власти и авторитету (аналог "авторитарного раболепия" Адорно), приверженность традиционным социальным нормам (конформизм - аналог "конвенционализма" Адорно) и агрессивность по отношению к тем группам, неприятие которых поощряется властями (переформулированная "авторитарная агрессия"). В частности, американские исследования 90-х гг. XX в. показывают, что мишенью для авторитарных людей являются больные СПИДом, наркоманы, защитники окружающей среды, бездомные, нелегальные иммигранты, представители иных религиозных течений [49, 52, 62]. Альтмейер создал шкалу "Авторитаризм правого толка", которая до сих пор активно применяется при изучении авторитаризма. Однако некоторые авторы полагают, что каждый из трех параметров авторитаризма, выделенных Альтмейером, обладает самостоятельной значимостью. Такая закономерность ярко проявляется у детей [60]. Это означает, что подчинение властям не обязательно подразумевает высокий уровень конформизма - подчинения групповым нормам, а конформизм - интолерантность в отношении других групп. Конформные люди не обязательно демонстрируют негативное отношение к другим группам, однако они более чувствительны к угрозе сплоченности ингруппы. Именно наличие у них такой угрозы приводит к росту аутгрупповой дискриминации [21].

Самостоятельность различных измерений авторитаризма привела к идее создания альтернативных шкал для изучения авторитарной личности. Автор одной из них - К. Ригби. Ее цель - измерение аттитюдов людей к представителям различных социальных институтов, олицетворя-

стр. 69

ющих власть (полиции, армии, судебной власти, образования) [61].

Во-вторых, критике подверглась идея о том, что единственной причиной авторитаризма являются особенности семейной ситуации. Современные сторонники теории авторитарной личности полагают, что на уровень авторитаризма оказывают влияние и другие переменные:

1. Социальная обстановка в обществе: авторитаризм растет в периоды политической и экономической нестабильности - противостояния с другими странами, экономического спада, роста уровня преступности [11, 16]. Эта идея подтверждается не только измерением авторитаризма с помощью психологических методик, но и фиксацией других показателей, косвенно связанных с ним. Среди них [11, 44]:

- политические предпочтения (конвенционализм). В периоды социальной напряженности увеличивается количество сторонников консерваторов и падает количество сторонников либералов;

- отношение к цензуре (авторитарное раболепие). В периоды социального напряжения растет количество сторонников введения цензуры;

- авторитарные религиозные течения (авторитарное раболепие). В периоды нестабильности увеличивается количество сторонников авторитарных религиозных течений;

- отношение к аутгруппам (авторитарная агрессия). В периоды социального напряжения ухудшается отношение к аутгруппам;

- интерес к психологии (антиинтрацепция). В периоды социальной напряженности падает уровень продаж книг по психологии;

- оккультные науки (суеверность). В периоды социальной напряженности растет количество людей, увлекающихся астрологией;

- порода собак (силовое мышление). В периоды социального напряжения увеличивается количество собак бойцовых пород;

- комедийные персонажи (силовое мышление). В периоды социальной напряженности комедийные персонажи становятся более агрессивными;

- политический цинизм (деструктивность и цинизм). В периоды социальной напряженности растет количество людей, с недоверием и цинизмом относящихся к правительству и другим социальным институтам;

- наказания за сексуальные преступления (сексуальность). В периоды социального напряжения увеличиваются наказания за сексуальные преступления.

Возможно, что в данном случае важна не сама социальная обстановка, а ее восприятие человеком: более авторитарны люди, которые верят в то, что мир вокруг них опасен [17].

2. Ситуативная угроза. Для того чтобы неприятие авторитарными людьми членов аутгрупп, т.е. непохожих на них людей, проявилось в полном объеме, достаточно временной тревоги, порожденной, например, напоминанием о неизбежности смерти [23].

3. Образование. Уменьшению авторитаризма способствует четырехгодичное обучение в американском колледже [53]. Однако важную роль играет распространенная в обществе модель образования. Например, результаты исследования, проведенного в ЮАР и США, показали, что уровень авторитаризма связан с уровнем образования только у жителей США. Одно из объяснений этого феномена связано с тем, что способность образования понижать авторитаризм проявляется в той степени, в которой образование нацелено на обучение диалектическому способу мышления и осуществляется при участии неавторитарных педагогов [14].

4. Религиозность. С уровнем авторитаризма связана принадлежность к некоторым религиозным течениям. В частности, религиозные фундаменталисты более авторитарны, чем их неверующие сограждане.

5. Тип культуры. Уровень авторитаризма выше у представителей коллективистских культур (например, азиатских стран и Японии), чем у жителей индивидуалистских (например, США). Авторитаризм особенно сильно связан с вертикальным индивидуализмом и коллективизмом [34,36].

В-третьих, критике подверглась идея об однозначности связи между авторитаризмом и негативным отношением к аутгруппе. Было показано, что наличие авторитарных черт не является гарантией того, что их носитель будет осуществлять аутгрупповую дискриминацию. В частности, для авторитарной личности характерно желание не отличаться от большинства, поэтому авторитарный человек склонен к аутгрупповой дискриминации только в тех случаях, когда такое отношение к аутгруппе рассматривается в обществе как допустимое и обоснованное. В противном случае он будет приверженцем равенства. Таким образом, личностные черты, поведение и аттитюды авторитарного человека являются отражением процессов, происходящих в обществе. В частности, авторитарная личность имеет тот локус контроля, который ценностно значим в той группе, к которой она принадлежит. Например, авторитарные жители США имеют внутренний локус контроля, тогда как для жителей России связь между авторитарностью и локусом контроля не установлена [2]. Другой пример связан с Россией 90-х гг. Россияне постсоветского периода с высокой степенью авторитаризма были сторонниками

стр. 70

принципа равенства, культивирующегося в Советском Союзе, и выступали против невмешательства правительства в торговые отношения. Однако авторитарные граждане США поддерживали противоположные идеи [45].

Поэтому в настоящий момент, говоря об авторитарной личности, делается акцент не на семейной ситуации ее развития, а на ее взаимоотношениях с группой. Так, Дж. Дакит [2, 13] полагал, что авторитарность - это аспект групповой сплоченности: у авторитарной личности очень сильно развита потребность идентификации с группой, для нее очень важны ценности своей группы, она отвергает значимость ценностей других социальных групп.

Таким образом, результатом трех направлений критики первого варианта теории авторитарной личности стало практически полное изменение основных идей Адорно. Благодаря этим изменениям теория авторитарной личности до сих пор остается актуальной. В последнее время большое внимание уделяется поиску новых особенностей, характерных для авторитарных людей. К ним относятся, например:

- сопротивление социальным, в том числе политическим и экономическим изменениям, иногда даже вопреки воле представителей власти [35, 45];

- слабый интерес к политической жизни [54];

- выраженность национальной идентичности [8];

- неверие в возможность изменить негативные стереотипы и предрассудки в отношении аутгруппы, в то, что воспитание толерантности может решить проблемы, возникающие в межгрупповых отношениях [28];

- неприятие прав человека, в том числе свободы слова, свободы организации демонстраций, отсутствия у правительства права объявлять войну без проведения референдума [15];

- позитивное отношение к закону и негативное - к заключенным [48];

- высокая ответственность, приписываемая преступнику [19];

- оценка преступления, совершенного представителем власти, как менее серьезного, чем совершенного человеком, выступающим против власти [19];

- интерес к преступлениям: авторитарным людям нравятся криминальные драмы, основанные на реальных событиях (или похожие на них) [59];

- сексуальная агрессивность: чем выше авторитаризм, тем выше готовность мужчин совершить изнасилование [69]. Однако эта связь опосредована принятием мифов об изнасиловании и враждебном сексизме: авторитарные люди принимают мифы об изнасиловании и негативно относятся к женщинам [7];

- негативное отношение к психологическим и психиатрическим центрам, работающим в них профессионалам [22];

- плохая успеваемость по гуманитарным дисциплинам, которые предполагают умение видеть разные точки зрения [53];

- самостереотипизация, выбор жизненного пути в соответствии с полоролевыми стереотипами. Например, результаты американских исследований показывают, что после окончания колледжа мужчины с высоким уровнем авторитаризма стараются сделать карьеру, а женщины испытывают разочарование и ожидают вступления в брак [53]. Кроме того, авторитарные мужчины стереотипизируют себя по половому признаку, отдавая предпочтение "традиционно мужским" профессиям и хобби [42];

- отсутствие интереса к собственной личности, стремление к самопознанию [53];

- низкий уровень морального развития по Колбергу [68];

- неприятие идеи о множественности систем моральных норм, вера в их неизменность [46, 71], неверие в то, что соблюдение моральных норм не должно наносить ущерб окружающим [71];

- предпочтение стиля воспитания, опирающегося на наказание [54];

- поскольку авторитаризм - личностный синдром, он связан с другими личностными чертами, в частности образующими "большую пятерку": позитивно - с экстраверсией и добросовестностью, негативно - с открытостью [18, 27, 54].

Появившись в первой половине XX в., объяснения межгруппового конфликта с помощью индивидуальных особенностей членов групп-участниц через несколько десятилетий сменились теориями другого типа. Их сторонники рассматривают межгрупповой конфликт как процесс, порожденный особенностями группы как целого (теории реалистического конфликта, социальной идентичности, самокатегоризации). Именно эти теории уже четыре десятилетия занимают лидирующее положение в изучении межгрупповых отношений. Однако идея о зависимости дискриминации аутгруппы от индивидуальных особенностей людей оказалась настолько привлекательной, что дала начало новым подходам - теориям социального доминирования и оправдания социальной системы. От гипотезы "козла отпущения" и теории авторитарной личности эти подходы отличает больший интерес к структуре общества, образованного разными социальными группами.

Основными положениями теории социального доминирования являются следующие утверждения [64, 67]. На протяжении веков люди, борясь за

стр. 71

выживание и стараясь сохранить свою социальную группу, выдвигали на первый план тех ее представителей, кто был в состоянии выполнить эту функцию. Такие люди занимали высокое положение в социальной иерархии, которая строилась главным образом на основе половой принадлежности и возраста. В результате у людей сформировалась склонность к установлению и сохранению общественной иерархии, являющейся естественным следствием социальности человека. Некоторые социальные институты (например, "большой" бизнес, правоохранительные структуры) поддерживают существующую иерархию, а другие (западная модель образования) разрушают ее.

Люди в разной степени поддерживают идею необходимости социальной иерархии, получившую название ориентации на социальное доминирование (ОСД). В настоящее время существует три разных представления о природе ориентации на социальное доминирование [25, 63]. Согласно первому из них, ОСД - личностная черта, порождающая негативные стереотипы и предрассудки в отношении членов аутгруппы, влияние которой не зависит от ситуации. Это представление для теории социального доминирования является исходным. Согласно второму представлению, ОСД - особенность, опосредующая влияние ситуации на негативные стереотипы и предрассудки. Например, если во взаимодействии человек старается учитывать интересы окружающих и обладает значительной властью, сильно выраженная ОСД порождает ответственное поведение в отношении других людей, в том числе членов аутгруппы. Однако если во взаимодействии человек ориентируется прежде всего на свои интересы, высокий статус, сопровождающийся сильно выраженной ОСД, то это приводит к дискриминации аутгруппы. И наконец, в соответствии с третьим представлением, ОСД - посредник между статусом человека и негативным отношением к аутгруппе: принадлежность к высокостатусной группе способствует развитию ОСД, а ОСД порождает негативное отношение.

Выраженность ОСД зависит от ряда факторов. К ним относятся:

- половая принадлежность: мужчинам свойственна более выраженная ориентация на социальное доминирование, чем женщинам. Однако связь между половым признаком и ориентацией на социальное доминирование опосредуется тендерной идентификацией: ее усиление увеличивает ОСД у мужчин и уменьшает у женщин [9, 38, 56, 70, 72];

- уровень образования: людям с высоким уровнем образования (по крайней мере в США и Западной Европе) свойственна меньшая ОСД;

- характер образования: у студентов, обучающихся специальностям, связанным с поддержкой социальной иерархии (юристы), ОСД выражена сильнее, чем у тех, кто обучается специальностям, разрушающим ее (психологи). Кроме того, люди, поддерживающие идею неравенства групп, получают более высокие отметки, обучаясь специальностям первого типа, а те, кто выступает за равенство групп, - второго [10, 65]. Выделяются три основных объяснения этой закономерности. Во-первых, молодые люди могут выбирать учебную специализацию в соответствии со своими ценностями. Во-вторых, их ценности могут изменяться в ходе обучения под действием социальных норм соответствующего факультета. В-третьих, студенты, чьи ценности не соответствуют избранной специальности, могут бросать учебу и менять профессию;

- профессия: работа в организациях, поддерживающих социальную систему, например, в полиции, способствует увеличению ОСД. Однако это верно в основном для членов высокостатусных групп [24];

- ОСД увеличивается при возникновении угрозы со стороны других групп, в конфликтных ситуациях. Однако посредником в этом процессе является авторитаризм [16];

- статус группы: чем выше статус группы, чем более отличающейся в статусном отношении от других групп люди считают ингруппу, тем сильнее у них выражена ОСД [38];

- размер группы: ОСД сильнее выражена у членов больших по размеру групп;

- тип культуры: ориентация на социальное доминирование сильнее выражена у представителей коллективистских культур;

- вера в мир, основанный на соперничестве, приводит к большей выраженности ОСД [17, 37].

С ОСД связаны другие аттитюды и черты личности:

- слабая идентификация с низкостатусной группой;

- неверие в возможность коррекции стереотипов и предрассудков к аутгруппе [28];

- стереотипизации аутгруппы и предрассудки в отношении ее членов, высокое чувство патриотизма, ингрупповой фаворитизм и аутгрупповая дискриминация со стороны членов высокостатусных групп [6, 17, 18, 39, 47, 51, 57, 58, 62, 66, 70] независимо от легитимности существующих статусных различий между группами. Влияние ОСД на стереотипы становится сильнее в условиях, угрожающих сложившейся иерархической системе [58];

- слабое чувство патриотизма и аутгрупповой фаворитизм у членов низкостатусных групп при восприятии легитимности и стабильности социальной системы, поддержка ими статуса-кво в отношениях между группами [20, 39, 50, 51];

стр. 72

- меньшая поддержка террористических организаций (по крайней мере в странах, пострадавших от действий террористов) [40];

- слабая поддержка в оказании помощи иммигрантам [29], а также доверие к сообщениям о том, что миграционная политика является способом установления контроля над иммигрантами, а не средством поддержания социальной справедливости [55];

- внутренняя атрибуция положения низкостатусных групп: люди объясняют негативное положение таких групп наличием у их представителей определенных индивидуальных особенностей, а не характеристиками ситуации;

- аутостереотипизация по половому признаку: мужчины с сильно выраженной ОСД отдают предпочтение "традиционно мужским" профессиям и хобби [41, 42];

- вера в судьбу;

- слабовыраженный идеализм: чем сильнее ОСД, тем слабее уверенность в том, что поведение человека и следование моральным нормам не должны наносить вред другим людям [71];

- политический консерватизм: поддержка американцами войны в Персидском заливе, идей капитализма [58];

- слабая готовность с согласию, альтруизм (одна из черт "большой пятерки") [27];

- потребление мяса: среди вегетарианцев меньше людей с сильной ОСД, чем среди тех, кто ест мясо [3].

Интересно, что ряд особенностей, характерных для авторитарных людей, свойствен и людям с сильной ОСД. Это совпадение ставит вопрос о том, являются ли авторитаризм и ОСД разными личностными измерениями. Стремясь продемонстрировать преимущества теории социального доминирования, ее сторонники установили четкое различие между ориентацией на социальное доминирование и теорией авторитарной личности. По их мнению, в отличие от авторитаризма, ОСД не является результатом аномального развития личности; описывает отношение человека к взаимному положению групп, а не только к аутгруппе; объясняет происходящее с помощью культурного и идеологического контекста. В пользу различия авторитаризма и ОСД говорит тот факт, что они связаны с разными личностными чертами [26, 27]. Вместе с тем сторонники обеих теорий признают, что сочетание авторитаризма и ОСД порождает наиболее негативное отношение к аутгруппам. Такие люди объединяют в себе худшие стороны обоих типов: неудержимое стремление к власти, отвержение идеи равенства, манипулятивность в общении, аморальность, религиозную эксцентричность и догматизм [5]. Поэтому таких людей встречается много среди политических лидеров, особенно консервативного толка. Когда они приходят к власти, то мстят аутгруппе и не способны объединиться с ее членами даже перед надвигающейся общей опасностью [43].

Критика теории социального доминирования исходит преимущественно от сторонников теории социальной идентичности. Ей подвергаются следующие аспекты теории [9, 63, 67]:

1. Эволюционное основание теории социального доминирования. Критики сомневаются в невозможности существования человеческого общества без иерархии, а также в том, что законы эволюции настолько сильны, что жестко определяют поведение человечества даже на текущей ступени его развития.

2. Несоответствие биологического акцента основной идеи и объясняемого явления. По мнению критиков, беря за основу биологическую заданность социальной иерархии, авторы теории пытаются объяснить социальный конфликт - явление совсем другого порядка.

3. Содержание шкалы для измерения ОСД. По мнению авторов теории, шкала состоит из двух частей, которые измеряют (а) неприятие идеи равенства групп и (б) поддержку доминирования одних групп в ущерб другим. Критики теории полагают, что шкала измеряет отношение не к социальной иерархии в целом, а к определенным видам межгрупповой дифференциации (гендерной, этнической, по здоровью и т.д.), наиболее ярко проявляющимся в ситуации измерения. Таким образом, ориентация на социальное доминирование не может быть стабильной индивидуальной особенностью (личностной чертой), поскольку отражает интересы группы, членом которой является человек.

4. Противоречие основных положений теории результатам эмпирических исследований:

- сторонники теории социального доминирования полагают, что члены низкостатусных групп отказываются от защиты интересов ингруппы и, поддерживая социальную иерархию, демонстрируют аутгрупповой фаворитизм. Критики теории полагают, что это положение противоречит результатам исследований, согласно которым: (а) когда границы групп проницаемы, а групповые различия стабильные и легитимные, люди склонны идентифицировать себя с высокостатусной группой и двигаться в ее направлении;

(б) когда границы непроницаемы, а различия стабильные и легитимные, члены низкостатусных групп принимают свое подчиненное положение, но ищут новые основания, по которым ингруппа отличается от аутгруппы в лучшую сторону;

(в) когда границы групп непроницаемы, а статусные различия нестабильные и нелигитимные, члены низкостатусных групп выступают за соци-

стр. 73

альные изменения и демонстрируют ингрупповой фаворитизм;

- в соответствии с теорией социального доминирования мужчины должны занимать более высокое место в иерархии, поскольку обладают большими возможностями по защите группы. Имея более высокий статус, они поддерживают идею социального доминирования, что в свою очередь усиливает их тендерную идентификацию. В соответствии с теорией социальной идентичности на выраженность ОСД оказывает влияние не биологический пол, а тендерная индентификация, что подтверждается результатами некоторых исследований (см., например, [67]);

- результаты исследований показывают, что ОСД зависит от статуса человека в обществе: чем выше статус группы, к которой принадлежит человек, тем сильнее у него выражена ОСД. Однако, следуя биологической логике теории социального доминирования, таких различий наблюдаться не должно.

Теория социального доминирования развивается параллельно с другой подобной моделью - теорией оправдания социальной системы. Ее автор Дж. Джост [30 - 33] соединил идеи социального доминирования и когнитивного диссонанса. По его мнению, люди склонны избегать когнитивного диссонанса. Диссонанс может поражаться противоречием между представлением человека о своих способностях или его верой в равенство людей, с одной стороны, и иерархической организацией общества - с другой. Одной из стратегий уменьшения диссонанса является оправдание существующей ситуации. Имеется три варианта оправдания: оправдание себя, ингруппы и социальной системы.

Условия, которые способствуют оправданию социальной системы:

- наличие в обществе выраженного социального и экономического неравенства;

- восприятие легитимности социальной системы и угроза ее стабильности;

- низкая значимость личных и групповых потребностей по сравнению с общественными;

- демонстрация членами социальных групп поведения, соответствующего стереотипам.

Оправдание социальной системы приводит к ряду последствий:

- формированию стереотипов, а также позитивного отношения к членам высокостатусной и негативного - к членам низкостатусной группы;

- повышению самооценки у членов высокостатусных групп, а также депрессии, уровня нейротизма или возникновению амбивалентного (одновременно позитивного и негативного) отношения к ингруппе у членов низкостатусных групп.

Таким образом, идея о том, что межгрупповые конфликты можно объяснить с помощью индивидуальных особенностей их участников, до сих пор пользуется популярностью, составляя конкуренцию "групповым" объяснениям. Однако за семь десятков лет она претерпела значительные изменения. Если на первых этапах ее развития психологи рассматривали межгрупповой конфликт как результат временного или относительно стабильного "нарушения" функционирования человека, то в настоящее время он воспринимается как неизбежное следствие человеческой натуры. На первый взгляд это означает возвращение к идеям З. Фрейда, от которых в свое время оттолкнулись сторонники гипотезы "козла отпущения" и теории авторитарной личности. Однако современные объяснения отличает вера в рациональность человека, силу его представлений. Это начало нового витка в развитии "индивидуальных" объяснений межгрупповых конфликтов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Адорно Т., Сэнфорд Р. Н., Френкель-Брюнсвик Э., Левинсон Д. Дж. Исследование авторитарной личности. М., 2001.

2. Дьяконова Н. А., Юртайкин В. В. Авторитарная личность в России и США: ценностные ориентации и локус контроля // Вопросы психологии. 2000. N4. С. 51 - 60.

3. Allen M. W., Wilson M., Ng S.H., Dunne M. Values and beliefs of vegetarians and omnivores // The Journ. of Social Psychology. 2000. V. 140. P. 405 - 422.

4. Altemeyer B. The authoritarian specter. Boston, 1996.

5. Altemeyer B. Highly dominating, highly authoritarian personalities // The Journ. of Social Psychology. 2004. V. 144. P. 421^147.

6. Amiot C. E., Bourhis R. Y. Ideological beliefs as determinants of discrimination in positive and negative outcome distributions // European Journ. of Social Psychology. 2005. v. 35. P. 581 - 598.

7. Begany J. J., Milburn M. A. Psychological predictors of sexual harassment: authoritarianism, hostile sexism, and rape myths // Psychology of Men & Masculinity. 2002. V. 3. P. 119 - 126.

8. Blank T. Determinants of national identity in East and West Germany: an empirical comparison of theories on the significance of authoritarianism, anomie, and general self-esteem//Political Psychology. 2003. V. 24. P. 259 - 288.

9. Dambrun M., Diarte S., Guimond S. Why are men more likely to support group-based dominance than women? The mediating role of gender identification // British Journ. of Social Psychology. 2004. V. 43. P. 287 - 297.

10. Dambrun M., Guimond S., Duarte S. The impact of hierarchy-enhancing vs. attenuating academic major on stereotyping: the mediating role of perceives social norm // Current Research in Social Psychology. 2002. V. 7. N 8.

11. Doty R. M., Peterson B. E., Winter D. G. Threat and authoritarianism in the United States, 1978 - 1987 // Journ.

стр. 74

of Personality and Social Psychology. 1991. V. 61. P. 629 - 640.

12. Downing L. L., Monaco N. R. In-group/out-group bias as a function of differential contact and authoritarian personality // The Journ. of Social Psychology. 1986. V. 126. P. 445^152.

13. Duckitt J. Authoritarianism and group identification: a new view of an old construct // Political Psychology. 1989. V. 10. P. 63 - 84.

14. Duckitt J. Education and authoritarianism among English- and Afrikaans-speaking White South Africans // The Joum. of Social Psychology. 1992. V. 13. P. 701 - 708.

15. Duckitt J., Farre B. A. Right-wing authoritarianism and political intolerance among whites in the future majority-rule South Africa // The Journ. of Social Psychology. 1994. V. 134. P. 735 - 741.

16. Dickitt J., Fisher K. The impact of social threat on worldview and ideological attitudes // Political Psychology. 2003. V. 24. P. 199 - 222.

17. Duckitt J., Wagner C, du Plessis I., Birum I. The psychological bases of ideology and prejudice: testing a dual process model // Journ. of Personality and Social Psychology. 2002. V. 83. P. 75 - 93.

18. Ekehammar B., Akrami N., Gylje M., Zakrisson I. What matters most to prejudice: big five personality, social dominance orientation, or right-wing authoritarianism? // European Journ. of Personality. 2004. V. 18. P. 463 - 482.

19. Feather N. T. Reactions to penalties for offenses committed by the police and public citizens: testing a social-cognitive process model of retributive justice // Journ. of Personality and Social Psychology. 1998. V. 75. P. 528 - 544.

20. Federico C. M. The interactive effects of social dominance orientation, group status, and perceived stability on favoritism for high-status groups // Group Processes & Intergroup Relations. 1998. V. 2. P. 119 - 143.

21. Feldman S. Enforcing social conformity: a theory of authoritarianism // Political Psychology. 2003. V. 24. P. 41 - 74.

22. Furr L. A., Usui W., Hines-Martin V. Authoritarianism and attitudes toward mental health services // American Joum. of Orthopsychiatry. 2003. V. 73. P. 411 - 418.

23. Greenberg J., Solomon S., Veedre M., Pyszczynski T. et al. Evidence for terror management theory II: the effects of mortality salience on reactions to those who threaten of bolster the cultural worldview // Journ. of Personality and Social Psychology. 1990. V. 58. P. 308 - 318.

24. GuimondS. Group socialization and prejudice: the social transmission of intergroup attitudes and beliefs // European Journ. of Social Psychology. 2000. V. 30. P. 335 - 354.

25. Guimond S., Dambrun M., Michinov N., Duarte S. Does social dominance generate prejudice? Integrating individual and contextual determinants of intergroup cognitions // Journ. of Personality and Social Psychology. 2003. V. 84. P. 697 - 721.

26. Heaven P. C. L., Bucci S. Right-wing authoritarianism, social dominance orientation and personality: an analy-

sis using the IPIP measure // European Journ. of Personality. 2001. V. 15. P. 49 - 56.

27. Heaven P. C. L., Greene R. L. African Americans' stereotypes of Whites: relationships with social dominance orientation, right-wing authoritarianism, and group identity // The Journ. of Social Psychology. 2001. V. 141. P. 141 - 143.

28. Hodson G., Esses V. M. Lay perceptions of ethnic prejudice: causes, solutions, and individual differences // European Journ. of Social Psychology. 2005. V. 35. P. 291 - 312.

29. Jackson L. M., Esses V. M. Effects of perceived economic competition on people's willingness to help empower immigrants // Group Processes & Intergroup Relations. 2000. V. 3. P. 419 - 435.

30. Jost J. T., Banaji MM., Nosek B. A. A decade of system justification theory: accumulated evidence of conscious and unconscious bolstering of the status quo // Political Psychology. 2004. V. 25. P. 881 - 919.

31. Jost J. T., Burgess D. Attitudinal ambivalence and the conflict between group and system justification motives in low status groups // Personality and Social Psychology Bulletin. 2000. V. 26. P. 293 - 305.

32. Jost J. T., Kay A.C. Exposure to benevolent sexism and complementary gender stereotypes: consequences for specific and diffuse forms of system justification // Journ. of Personality and Social Psychology. 2005. V. 88. P. 498 - 509.

33. Kay A. C, Jost J. T. Complementary justice: effects of "poor but happy" and "poor but honest" stereotype exemplars on system justification and implicit activation of the justice motive // Journ. of Personality and Social Psychology. 2003. V. 85. P. 823 - 837.

34. Kemmelmeier M., Burnstein E., Krumov K., Genkova P. et al. Individualism, collectivism and authoritarianism in seven societies // Journ. of Cross-Cultural Psychology. 2003. V. 34. P. 304 - 322.

35. Krauss S. W. Romanian authoritarianism 10 years after communism // Personality and Social Psychology Bulletin. 2002. V. 28. P. 1255 - 1264.

36. Larsen K.S., Elder R., Bader M., Dugard C. Authoritarianism and attitudes toward AIDS victims // The Journ. of Social Psychology. 1990. V. 130. P. 77 - 80.

37. Leeson P., Heaven P., Scott G., Godsell C. Values, right-wing authoritarianism and social dominance orientation: correlations with contemporary social and political beliefs // Australian Journ. of Psychology. 2003. Supplement.

38. Levin S. Perceived group status differences and the effects of gender, ethnicity, and religion on social dominance orientation // Political Psychology. 2004. V. 25. P. 31 - 48.

39. Levin S., Federico C. M., Sidanius T., Rabinowitz J. L. Social dominance orientation and intergroup bias: the legitimation of favoritism for high-status groups // Personality and Social Psychology Bulletin. 2002. V. 28. P. 144 - 157.

40. Levin S., Henry PJ., Pratto F., Sidanius J. Social dominance and social identity in Lebanon: implications for support of violence against the West // Group Processes & Intergroup Relations. 2003. V. 6. P. 353 - 368.

стр. 75

41. Lippa R. Gender-related individual differences and psychological adjustment in terms of the Big Five and Circumplex models // Journ. of Personality and Social Psychology. 1995. V. 69. P. 1184 - 1202.

42. Lippa R. A., Martin L. R., Friedman H. S. Gender-related individual differences and mortality in the term an longitudinal study: is masculinity hazardous to your health? // Personality and Social Psychology Bulletin. 2000. V. 26. P. 1560 - 1570.

43. Louis W. R., Mavor K. I. Terry D. J. Reflections on the statistical analysis of personality and norms in war, peace and prejudice: are deviant minorities the problem // Analyses of Social Issues and Public Policy. 2003. V. 3. P. 189 - 198.

44. McCann S. J. H. Threatening times and fluctuations in American church memberships // Personality and Social Psychology Bulletin. 1999. V. 25. P. 325 - 336.

45. McFarland S. G., Ageyev V. S., Abalakina-Papp M. A. Authoritarianism in the former Soviet Union // Journ. of Personality and Social Psychology. 1992. V. 63. P. 1004 - 1010.

46. McHoskey J. W. Authoritarianism and ethical ideology // The Journ. of Social Psychology. 1996. V. 136. P. 709 - 717.

47. Miller D. A., Smith E. R., Mackie D. M. Effects of inter-group contact and political predispositions on prejudice: role of intergroup emotions // Group Processes & Inter-group Relations. 2004. V. 7. P. 221 - 237.

48. Na E. -Y., Loftus E. F. Conservative authoritarianism, attribution and internal - external locus of control // Journ. of Cross-Cultural Psychology. 1998. V. 29. P. 595 - 615.

49. Immundsen R., Larsen K. S. Attitudes toward illegal aliens: the reliability and validity of a Likert-Type Scale // The Journ. of Social Psychology. 1997. V. 137. P. 665 - 667.

50. Overbeck J.R., Jost J. T., Mosso C.O., Flizik A. Resistant versus acquiescent responses to ingroup inferiority as a function of social dominance orientation in the USA and Italy // Group Processes & Intergroup Relations. 2004. V. 7. P. 35 - 54.

51. Pena Y., Sidanius J.U. S. Patriotism and ideologies of group dominance: a tale of asymmetry // The Journ. of Social Psychology. 2002. V. 142. P. 782 - 790.

52. Peterson B. E., Doty R. M., Winter D. G. Authoritarianism and attitudes toward contemporary social issues // Personality and Social Psychology Bulletin. 1993. V. 19. P. 174 - 184.

53. Peterson B. E., Lane M. D. Implications of authoritarianism for young adulthood: longitudinal analysis of college experiences and future goals // Personality and Social Psychology Bulletin. 2001. V. 27. P. 678 - 690.

54. Peterson B. E., Smirks K. A., Wentworth P.A. Generativity and authoritarianism: implications for personality, political involvement, and parenting // Journ. of Personality and Social Psychology. 1997. V. 72. P. 1202 - 1216.

55. Pratto F., Lui J. H., Levin S., Sidanius J. et al. Social dominance orientation and the legitimization of inequality across cultures // The Journ. of Cross-Cultural Psychology. 2000. V. 31. P. 369 - 409.

56. Pratto F., Lemieux A. F. The psychological ambiguity of immigration and its implications for promotion immigration policy // The Journ. of Social Issues. 2001. V. 57. P. 413^30.

57. Pratto F., Shih M. Social dominance orientation and group context in implicit group prejudice // Psychological Science. 2000. V. 11. P. 515 - 518.

58. Quist R. M., Resendez M. G. Social dominance threat: examining social dominance theory's explanation of prejudice as legitimizing myths // Basic and Applied Social Psychology. 2002. V. 24. P. 287 - 293.

59. Raney A. A. Expanding disposition theory: reconsidering character liking, moral evaluations and enjoyment // Communication Theory. 2004. P. 348 - 369.

60. Rigby K. Relationships among three concepts of authoritarianism in adolescent schoolchildren // The Journ. of Social Psychology. 1998. V. 128. P. 825 - 832.

61. Rigby K., Metzer J.C., Ray J. J. Working-class authoritarianism in England and Australia // The Journ. of Social Psychology. 1986. V. 126. P. 261 - 262.

62. Rowatt W. C., Franklin L. M., Cotton M. Patterns and personality correlates of implicit and explicit attitudes toward Christians and Muslims // The Journ. for the Scientific Study of Religion. 2005. V. 44. P. 29 - 43.

63. Schmitt M. T., Branscombe N. R., Kappen D. M. Attitudes toward group-based inequality: social dominance or social identity? // British Journ. of Social Psychology. 2003. V. 42. P. 161 - 186.

64. Sidanius J., Pratto F., van Laar C, Levin S. Social dominance theory: its agenda and method // Political Psychology. 2004. V. 25. P. 845 - 880.

65. Sidanius J., van Laar C, Levin S., Sinclair S. Social hierarchy maintenance and assortment into social roles: a social dominance perspective // Group Processes & Intergroup Relations. 2003. V. 6. P. 333 - 352.

66. Snellman A., Ekehamma B. Ethnic hierarchies, ethnic prejudice, and social dominance orientation // Journ. of Community & Applied Social Psychology. 2005. V. 15. P. 83 - 94.

67. Turner J. C., Reynolds K. J. Why social dominance theory has been falsified // British Journ. of Social Psychology. 2003. V. 42. P. 199 - 206.

68. von Ijzendoorn M. H. Moral judgment, authoritarianism, and ethnocentrism // The Jaurn. of Social Psychology. 1989. V. 129. P. 37 - 45.

69. Walker W. D., Rowe R. C., Quinsey V. L. Authoritarianism and sexual aggression // The Journ. of Personality and Social Psychology. 1993. V. 65. P. 1036 - 1045.

70. Whitley B. E. Right-wing authoritarianism, social dominance orientation, and prejudice // Journ. of Personality and Social Psychology. 1999. V. 77. P. 126 - 134.

71. Wilson M. S. Social dominance and ethical ideology the end justifies the means? // The Journ. of Social Psychology. 2003. V. 143. P. 549 - 558.

72. Wilson M. S., Liu J. H. Social dominance orientation and gender: the moderating role of gender identity // British Journ. of Social Psychology. 2003. V. 42. P. 187 - 198.

стр. 76

Поиск по сайту: