С руками в крови я стал одним из них

— Причем здесь они? Ведь ты же...

— Убив дракона, сам становишься драконом, — повторил Серафим. — До сих пор тот день тяжелым грузом лежит на моей совести. Однажды сделав что-то, мы уже не в силах это изменить. Понимаешь? Вот так-то... Это была одна из причин, почему я взялся учить тебя — в надежде, что ты не повторишь моей ошибки.

В действительности и сам Сергей уже готов был сойти со своей прежней стези. Но его клятва, такая глубокая, которой он посвятил почти треть своей жизни, чтобы выполнить ее, оставила следы в его жизни, за которые он до сих пор продолжал цепляться.

— Но даже если я решу больше не мстить, — сказал он, — все равно кто-то должен остановить их, Серафим- Так почему не я?

— Я понимаю, насколько болезненны твои воспоминания и как велика твоя решимость. Но не всякому чувству следует выливаться в действие. Независимо от того, какой путь ты выберешь — захочешь остаться здесь или продолжишь свой путь, я умоляю тебя посвятить свою жизнь высшей цели. Выдержи натиск своих эмоций так, как ты выдерживаешь натиск бури, — построй для себя укрытие зеры и терпения, которое поможет тебе переждать непогоду. Освободи свою жизнь от тирании желаний, необдуманных поступков и импульсивных решений. Стань Божьим воином, Божьим слугой.

— Но... Как я могу узнать Божью волю?

— показать им пример милосердия и сострадания, в к они отказали тебе и твоей семье? Вот эти вопросы хочешь знать, исходят из самого сердца учения Xриста. Мало кто к ним прислушивается. Но ты — ты хочешь услышать?

— Серафим снова зашагал, словно у него легче получалось говорить во время ходьбы:

— Мы оба с тобой знаем, что ты могучий воин. Но можешь ли ты быть воином мира? Ты знаешь, как умирать но научился ли ты тому, как жить? Будешь ли ты разрушителем или созидателем? Твои поступки — будут ли они пропитаны ненавистью — или любовью? Вот тот выбор, который тебе следует сделать.

— А моя тренировка — что же, она пропала зря?

— Ничто не пропадает зря, — возразил Серафим. — Ты обучился пути воина — так бейся, как воин! Объяви войну ненависти, восстань против невежества, борись за справедливость! Но вот что хочу тебе сказать: нельзя победить тьму еще большей тьмой. Только свет обладает силой изгнать тьму из этого мира.

На том они расстались, и дальше Сергей зашагал один по тропке, в молчании обдумывая все только что услышанное от Серафима и примеряя его слова к своим собсвенным рассуждениям и выводам. все эти годы он ждал пролить кровь злодеев, но в итоге увидел темноту, то притаилась внутри него самого. Сергею наконец стало понятно, что заставляет и людей, и целые народы восставать друг на друга. как каждый акт возмездия, отчаяния и невежества только подливает масла в огонь, питая все то, что неизбежно следует за каждым насилием.

Он тихо шел по лесу в глубоком раздумье. И его ненависть, как и всякий пожар, загасила сама себя. И когда он с трудом, скрепя сердце, сказал себе, что отпускает этих людей с миром, такой же мир, пусть едва различимый, открылся и для него.

Но, освободившись от своего прошлого, Сергей в то же время утратил и часть своего будущего. Прежде он думал, куда лежит его путь и зачем. Теперь его миссия —

поквитаться с врагами, убить их — она была закончена.

Никаких других целей или задач в жизни у него просто не казалось.

Сергей плыл между адом и раем, не зная, к какому берегу пристать.

Огромное количество высвободившейся энергии пульсировало в нем, требуя выходя. Он буквально кожей чувствовал, как ускоряется его мышление, интуиция и восприятие. Теперь, когда его внимание освободилось от всего, что довлело так долго над его совестью, и эта глава в его жизни теперь была закрыта, перед ним открылись совершенно новые, неведомые прежде возможности.

В этот переломный момент Сергей снова оказался на распутье. Отказавшись от мести, он смог и себя простить тоже. Тогда, на лугу, он сделал все в пределах возможного, на что тогда был способен. Да, он не смог спасти свою семью — но его поражение по-человечески вполне объяснимо. Эта мысль помогла ему примириться с тенями своего прошлого. Впервые с того самого дня, как он потерял семью, Сергей почувствовал, что эта жизнь еще кое-что приберегла для него.

Ты не сказал мне, куда будет лежать мой путь, ветил Сергей.

Конечно... само собой. Вот, смотри сюда, — Серафим вытащил из кармана рясы сложенную карту. — Я отметил твой путь. Тебе предстоит добраться до места, к северу от Гиндукуша — к Памиру, который еще принято называть «Крышей мира». Это высокогорье можно считать перекрестком дорог из Индии и Тибета, Китая и Персии. И туда- то я и направляю тебя — от своего имени. Это Ферганская долина, и город, который называется Маргилан.

Серафим подал ему письмо.

Это краткая рекомендация. Отправляйся, чтобы служить им... и еще слушать и учиться. Считай, что это мои тебе прощальный подарок.

Таланты лучше взращиваются в уединении, а характеры куются на вздыбленных валах мира.

Иоганн Вольфганг фон Гете.

Через несколько месяцев он уже сам не узнавал себя. Его лицо изменилось — морщины его прежних переживаний сменились ясным юношеским сиянием. Старый рубец на руке стал едва различим. Тело его теперь ему казалось телом ребенка. Только его белые волосы остались, чтобы напоминать ему о прошлом. Но и прошлое, и само время стало теперь не более чем полезной условностью, неким иллюзорным представлением — его внимание теперь целиком пребывало в настоящем. В то время как его голова касалась облаков, ноги прочно стояли на земле.

Там, в Маргилане, на крыше мира, Сергей прошел свое посвящение — цепь из девяти испытаний, которые даровали ему право быть принятым в братство на правах одного из своих.

Этот мирный воин дышал глубже, выглядел стройнее и смеялся беззаботнее. Его глаза сияли внутренним светом. Кроме этих внешних признаков сторонний наблюдатель мог подумать, что пребывание в Маргилане мало что изменило в этом человеке. Подумай так, он бы глубоко ошибся.

Теперь ему были открыты и их имена, и их сердца: Канд- заки... Чен... Чиа... Йешовиц... Бен Мусавир... Приа Сингх... Нарадж... Мария... и Джордж, собравший их всех вместе.

Преодолев тогда нелегкий путь на восток, Сергей стал служить им как помощник и, позднее, как своего рода ученик. Он наблюдал за всем, что они делали, и прислушивался ко всему, что они обсуждали: медитацию на образах и внутренних звуках, песнопение... способы дыхания и концентрации для усиления внутренней энергии... внутреннюю работу для открытия интуитивного прозрения...гипноз, работу с высшим и низшим разумом... три личности....

Для нас с тобой, Сократес, уже больше не будет никаких прощаний.

Обменявшись напоследок молчаливым взглядом с наставником, Сергей Иванов съехал к пристани, затем взошел на корабль и исчез из мира людей.

Поиск по сайту: