Я говорила о своем желании развестись с мужем и о гневе моих родителей, которые заточили меня и детей в кладовой, лишь бы я одумалась

Мои слова лились свободно, как река, а я испытывала сильную жажду. Я осушила полный стакан воды, который поставили на столе передо мной. Судья и его помощница внимательно смотрели на меня, но их лица оставались непроницаемыми. Адвокат подбодрила меня приветливой улыбкой.

Потом я рассказала о своем втором браке с военным и о тех унижениях и угрозах, которые вскоре за этим последовали. Я описала экстремизм фанатиков, царящую в Алжире обстановку террора, чтобы получше обосновать решение бежать во Францию. Потом я рассказала о скитаниях в Париже, решении эмигрировать в Канаду.

В тот момент говорила не я, говорило мое сердце. Я ничего не опустила, описывая унижения, оскорбления, угрозы, на которые мы были обречены, живя в постоянном страхе. Судья должен был понять, какие страдания выпали мне и детям и почему мы так рады оказаться в этой стране.

Я сделала паузу, переводя дух. В зале воцарилась тишина. Я чувствовала себя усталой и опустошенной. Судья взял инициативу в свои руки.

— Благодарю вас, мадам Рафик, у нас к вам есть несколько вопросов.

Я сцепила руки, чтобы чувствовать себя увереннее.

— Вы говорите, что у вас были очень строгие родители. Вам позволяли иметь подруг?

— Ни одна из моих подруг не бывала у меня в гостях.

В школе у меня были подруги, но все вечера я проводила дома в одиночестве. Мне было запрещено ходить к кому бы то ни было.

Ассистентка судьи прочистила горло. Я поняла, что она собирается задать мне вопрос. Мои руки стали холодными как ледышки.

— Почему вы не потребовали развод перед тем, как решили предпринять первую попытку покинуть Алжир?

Так бы у вас было больше шансов пересечь границу, — спросила она ледяным голосом, буравя меня взглядом.

— Я не могла требовать развод. В Алжире женщина не имеет права требовать развод!

— Тем не менее мне известны алжирки, которые потребовали развод и получили его.

— Хотелось бы с ними познакомиться. Увы, это невозможно. В Алжире ни одна женщина не получит развод, если этого не хочет супруг. И наоборот, мужчина может решить, разводиться или нет, не спрашивая об этом у своей супруги. Извините, но я с вами не согласна, — теряя контроль, ответила я.

— Я хочу поддержать свою клиентку, — вмешалась адвокат, чтобы положить конец дебатам. — Мой муж алжирец, и он рассказывал мне об обычаях, которые царят в той стране. Женщина в Алжире не может развестись без согласия своего супруга.

Вопросы сыпались без остановки — мне казалось, что они никогда не закончатся. Словно я бежала невероятно долгий марафон. Нужно быть собранной, чтобы правильно выражать мысли. Каждое слово могли истолковать неправильно и повернуть против меня самой. Прежде чем ответить, я каждый раз думала о детях, судьбы которых зависели от моей собранности. Их образы позволяли мне сконцентрироваться. Даже самая ничтожная ошибка могла все испортить.

В полдень объявили перерыв, и мы отправились перекусить. После длинной речи мое горло пересохло, а усталость валила с ног. Адвокат так и не смогла определить настроение судьи, настолько тот был непроницаем, но она подбадривала меня. Ее снова тронула моя история, поэтому она надеялась, что то же испытывал судья. Это воодушевило меня.

Поиск по сайту: