Когда коснется вдохновенье

Моей израненной души,

Я, в эти редкие мгновенья,

С природой говорю в тиши.

Она – прекрасный собеседник,

Ответит пересвистом птиц,

А я, лишь скромный проповедник,

Пишу в пергаменте страниц.

Пишу, под переливы песен,

Летящих с северных морей,

И воспевающих те веси,

В которых слаще и теплей.

Баян затих, замолкли гусли,

Молчит слепец в своем углу.

Лишь речка плещет в узком русле,

Игриво мчась в ночную мглу.

Трещит костер, бросая тени,

На ветви замерших древес.

Качнулась нежная сирень,

Царапая сеней навес.

Когда звезда, спустившись с небосвода,

Предложит мне судьбу свою свершить,

Не буду тут раздумывать полгода,

Волной морскою мне б хотелось быть.

Чтоб плыть мне по теченью мирозданья,

Под небом, где лишь мириарды звезд.

Чтоб ближе взором быть у центра созиданья,

А взор туманен от смиренных слез.

Когда на море буря всколыхнется

И закричит, завоет надо мной,

Душа моя от дремы встрепенется

И воспарит над черною водой.

Гуляет ветер, песню завывая,

Среди стволов замолкнувших бойниц.

Лишь памятники, бронзой отливая,

Застыли в трепете пустеющих глазниц.

Исчезли люди, время беспощадно

Стирает их былые времена.

И всадники, одетые нарядно,

Уж в скачке не натянут стремена.

Империи разрушаться и пылью

Осядут вдоль заброшенных полей.

А люди станут создавать обильно,

Душою больше каменей.

Добрый день, знакомец незнакомый!

Что, ты в лавку решил заглянуть?

Собираешься в море до дому,

Сувениров накупишь в путь?

Я тебе разложу на прилавке

Все, чем я безразмерно богат.

Выпьем чаю на треснувшей лавке,

Как хозяин, я буду лишь рад.

Приглянулись тебе изумруды?

Не советую, камень чудной,

У него, вишь^*, свои есть причуды,

Старики говоря, колдовской.

Вот смотри. Есть такая вещица:

Ты ее над кроватью повесь,

Много снов в нее будет ловиться,

Отдохнешь, знатно выспишься весь.

А вот это игрушки-качалки.

В лавке всякого много добра,

Есть свистелки детишкам, кричалки,

Чтоб игрой их занять с утра.

Что же. Вот интересная дверца,

Бают, путь в неизведанный край.

Ты давай, выбирай, что по сердцу,

Только сердце не выбирай.

Ах, mon amour, меня вы в город

С собою следом привезли.

Чтоб утолить общенья голод,

Сердечный и душевный холод,

Покинули поместья земли.

И, с той поры, ничуть не дремля,

Налево и направо, без терпенья,

Все тратили вы наши сбереженья.

Зачем вам город, mon amour?

Как толпы оголтелых кур

Здесь носятся все горожане.

По мне так лучше на реке,

Жить и плескаться вдалеке,

Не слыша города и ора.

Но, mon amour, вы разговора

Усердно избегали, лишь

Мечтая позабыть ту тишь,

Которая была в деревне.

Ах, mon amour, мне скучно здесь.

Когда скучали вы в именье

(Прошу, имейте же терпенье),

Я в городе без дел.

А вы… У развлечений есть предел,

Вы носитесь как оголтелый,

Театры, парк, катки и вечера.

Но помните, что говорила я вчера?

«Хоть занят ты, а все сидишь без дела».

У жизни, ах, проста наука:

Не напрягаясь жить – большая скука.

Спой мне, кудесница-ночь,

Чем ты мне можешь помочь?

Пока еще не занялась заря,

Послушай же плененного царя.

Да, я - король, тиара на челе,

Дворец, придворные, пиры и балы.

Но мне хотелось в сентябре

Беднее быть базарного менялы.

Я заперт в лабиринте из монет,

Министров скучных и извечной фальши.

Казалось мне, что счастья уже нет,

Оно от замка улетает дальше.

В саду искусственно изогнуты цветы,

И птицы щебет словно заведенный.

О, ветер, что же веешь ты

Пески пустыни раскаленной?

И стены мраморные давят на меня,

И красное вино не помогло…

Нет, не прожить свободному ни дня,

Пленен венцом, что давит на чело.

Как Чацкий закричать:

«Карету мне, карету!»

И, наплевав в лицо советам,

Прочь от тебя умчать.

Какая глупость! Боги! Боги!

Наивна как дитя…

Скорей отсюда делать ноги

И даже не шутя.

Ножом по сердцу полоснуло,

Накрыло дрожью, пошатнуло…

Но сделать шаг вперед!

Была слепа, не замечала,

В глазах твоих тогда, сначала,

Не теплота, а лед.

Мое вдохновенье нахлынет волной,

Закружит, поднимет, потянет с собой,

Мне песнь принесет про прекрасные земли,

А после мелодии утренней внемлет.

В восторге лечу, взбираясь все выше,

И крик из груди моей радостный слышен

На небо взлететь и с неба вернуться,

На нежный твой зов с облаков обернуться.

Забуду себя, запомню мгновенье…

Вот что для меня мое вдохновенье.

Мадам пьяна! Что ей до всех проблем?
Ее, отнюдь, нисколько не волнует
Исход бессмысленных дилемм.
Ведь разум пеленой обуят.

Мадам пьяна! Танцует, хохоча,
Не обращая на весь мир вниманья.
Она его захватит сгоряча,
Идя вслед за своим слепым желаньем.

Мадам пьяна! И что ей до людей?
Что ей до всех моралей и до мнений?
Она смеётся в танце все сильней,
Глуша вином душевные смятенья.

Разорвите мне сердце в клочья,

Покалечьте, исплюйте душу,

Все равно жизни гнев всколочен,

Все равно я вступлю на сушу.

Оборвите мне крылья люди,

Вырвусь я и взлечу на небо,

Без эмоций и всех прелюдий

Протяну длань за знаний хлебом.

Все равно я с колен воспряну,

И окину вас чистым взором,

На грехи и на тайны гляну,

Усмехаясь над вечным позором.

А потом тихо дрогнут веки,

И вздохну, наконец, спокойно.

Я влюбилась в вас, люди, навеки.

Хоть и шрамам на сердце больно.

Рассердилось море,

Спорило с волнами.

Их о берег ветер

Ударял гребнями.

Рассердилось море,

Плещется сурово,

Одинокий остров

Потопить готово.

Над водой гремящей

Разлетелись тучи,

Ветер, в скалах спящий,

Сбросил солнце с кручи.

В саду, где клубится цветов аромат,

Созрел и налился хмельной виноград.

И весело солнце по листьев резьбе

Танцует, смеется, искрясь на воде.

В саду, где стрекозы плясали в тени,

Есть майские розы и теплые дни.

А ночью на небо восходит луна,

Лениво считая кувшинки у дна.

В саду шелест крыльев и шорох цветов,

А воздух тягучий растаять готов.

Лишь сердце смеется, цветя как сирень,

Ему светит солнце и радостен день.

Иди тропинками – лететь не смей.

Лесами темными, травой полей

Иди, не жалуйся, что крыльев нет.

Не встретишь жалость, лишь сотни бед.

И днями стылыми иди вперед,

Терпи до скрежета покорно гнет.

А коль сломаешься не до конца,

С победой славной пришли гонца.

Я замерзла. Мне холодно.

Прилети и согрей…

От небес веет голодом,

В волосах суховей.

Я сгораю, замерзшая,

В черной тени луны.

И покой необрётшая

Душа бьет буруны.

Задыхаюсь от воздуха,

А в глазах стынет май,

Я для радости создана,

И я встречу свой рай.

Поиск по сайту: