История возникновения и развития фотографии

Обычно полагают, что фотографию изобрел один человек. Когда в 1839 году фотографический процесс стал широко известен, то его имя было тесно связано с этим изобретением. Но этот «один человек», Дагер, в действительности не был тем, кто сделал первую фотографию. Ее сделал другой человек — Жозеф Нисефор Ньепс — за семнадцать лет до того, как Дагер опубликовал свое важное сообщение в 1839 году. А за четыре года до сообщения Дагера Фокс Тальбот получил негативное изображение на бумаге (размером в один квадратный дюйм), которая была помещена в фотографической камере. В том же 1839 году Ипполит Байар продемонстрировал в Париже позитивные отпечатки, а Джон Гершель прочитал в Королевском обществе (Академия наук в Англии) свой доклад об изобретенном им способе фиксирования фотографий с помощью гипосульфита соды, того самого гипосульфита, которым и сейчас пользуются в каждой фотолаборатории.

Первым человеком, кто доказал, что свет, а не тепло делает серебряную соль темной, был Иоганн Гейнрих Шульце (1687—1744), физик, профессор Галльского университета в Германии. В 1725 году, пытаясь приготовить светящееся вещество, он случайно смешал мел с азотной кислотой, в которой содержалось немного растворенного серебра. Он обратил внимание на то, что когда солнечный свет попадал на белую смесь, то она становилась темной, в то время как смесь, защищенная от солнечных лучей, совершенно не изменялась. Затем он провел несколько экспериментов с буквами и фигурами, которые вырезал из бумаги и накладывал на бутылку с приготовленным раствором, — получались фотографические отпечатки на посеребренном меле. Профессор Шульце опубликовал полученные данные в 1727 году, но у него не было и мысли постараться сделать найденные подобным образом изображения постоянными. Он взбалтывал раствор в бутылке, и изображение пропадало. Этот эксперимент, тем не менее, дал толчок целой серии наблюдений, открытий и изобретений в химии, которые с помощью камеры-обскуры спустя немногим более столетия привели к открытию фотографии.

Химическая предыстория фотографии начинается в глубокой древности. Люди всегда знали, что от солнечных лучей темнеет человеческая кожа, искрятся опалы и аметисты, портится вкус пива. Оптическая история фотографии насчитывает примерно тысячу лет. Самую первую камеру-обскуру можно назвать «комнатой, часть которой освещена солнцем». Арабский математик и ученый десятого века Алхазен из Басры, который писал об основных принципах оптики и изучал поведение света, заметил природный феномен перевернутого изображения. Он видел это перевернутое изображение на белых стенах затемненных комнат или палаток, поставленных на солнечных берегах Персидского залива, — изображение проходило через небольшое круглое отверстие в стене, в открытом пологе палатки или драпировки. Алхазен пользовался камерой-обскурой для наблюдений за затмениями солнца, зная, что вредно смотреть на солнце невооруженным глазом.

Перевернутое изображение камеры-обскуры объясняется просто: свет прямыми линиями проходит через небольшое отверстие, сделанное в центре. Линии света, отраженные от основания освещенного солнцем пейзажа, проникают в отверстие и проецируются по прямой линии к верху стены затемненной комнаты. Подобным же образом линии света, отраженные от верхней части пейзажа, идут к основанию стены, и все линии соответственно проходят через центр, образуя перевернутое изображение.

В первые годы пятнадцатого столетия художники стали стремиться к тому, чтобы воспроизвести на своих полотнах свет. Здесь мы видим репродукцию первой картины, на которой художник относится к свету как к видимому элементу, равно как к форме и цвету — маленькая ночная сцена из «Рождества Христова», выполненная итальянским художником Джентиле да Фабриано в 1423 году. Все выглядит именно так потому, как бы говорит нам Джентиле, что все зависит от света, попадающего на предметы. Он этого не понимал, конечно, но сделал большой шаг к сегодняшнему фотографическому видению. Фламандский художник Ян ван Эйк десятилетием позже пошел дальше Джентиле в изучении света, как это видно по его картине «Джованни Арнольфини и его невеста». Здесь не только великолепно передана игра света на формах, но и отлично передано соотношение света и цвета на расстоянии. Мы называем это явление «воздушной перспективой».

Живой интерес к оптике в шестнадцатом столетии заложил основы научных открытий следующего века. В 1604 году Кеплер определил физические и математические законы отражения зеркал. В 1609 году Галилей изобрел сложный телескоп. В 1611 году Иоганн Кеплер разработал теорию линз, которые стали надежными научными инструментами. Интерес к оптическим явлениям охватил всю Европу, словно лихорадка. Художники, так же как и ученые, оказались под сильным влиянием этих научных изысканий.

Если художники продемонстрировали ученым, как нужно видеть мир, то теперь ученые платили им за эту услугу. Изобразительное искусство шестнадцатого столетия, особенно в Венеции и Северной Италии, отразило огромный интерес к оптическим явлениям и в семнадцатом столетии он стал почти всеобщим. Архитекторы, художники сцены, скульпторы стали жертвами любви к иллюзии. Фантазия видения художников была безгранична. Некоторые голландцы — Карел Фабрициус, Ян Вермеер, Сэмуэль ван Хугстратен — и испанец Веласкес шли даже дальше воспринимаемых возможностей невооруженного глаза и рисовали явления, которые можно было видеть лишь с помощью зеркала или линз. Картина Вермеера «Девушка в красной шляпе», например, представляется нам так, будто сделана фотокамерой, которая дает «беспорядочные круги» вокруг ярко освещенных мест, когда не каждый луч в потоке света четко сфокусирован.

Для художников семнадцатого, восемнадцатого и начала девятнадцатого веков камера-обскура стала приносить большую практическую пользу, хотя размер камеры все время уменьшался. Стало возможным пользоваться камерой-обскурой на природе, и для этой цели в семнадцатом веке были модифицированы закрытые кресла и тенты. В 1620 году Кеплер, великий астроном и физик-оптик, ставил темную палатку в поле, устанавливал линзу в прорезь палатки и наблюдал за изображением, которое появилось на белой бумаге, прикрепленной к противоположной стенке палатки, напротив линзы. Размеры камеры-обскуры вскоре стали два фута в длину и меньше фута в высоту, линза устанавливалась с одной стороны, а у основания другой — зеркало.

Рефлексный тип камеры-обскуры создал Иоханн Цан в 1685 году. Его ящик имел то преимущество, что зеркало помещалось внутри под углом 45 градусов к линзе и изображение отражалось в верхней части ящика. Здесь он помещал матовое стекло, покрытое калькой, и легко мог обводить изображение. Цан изобрел также еще меньшую по размерам рефлексную камеру-обскуру с вмонтированной линзой. Она очень напоминала камеры, которыми пользовался Ньепс сто пятьдесят лет спустя.

Возросшее число людей со средним достатком в восемнадцатом веке вызвало спрос на портреты за умеренную цену. Раньше портреты были лишь привилегией богатых. Первым ответом на этот спрос было создание «силуэта», способа, при котором просто обводили контуры или тени, проецируемые на бумагу, а затем эту бумагу вырезали и наклеивали.

«Обводка лица», изобретенная Жиль-Луи Кретьеном в 1786 году, была в принципе тем же самым, что и «силуэт», но с небольшим преимуществом: обведенный контур гравировался на медной пластинке. С этой пластинки можно было сделать несколько отпечатков.

В восемнадцатом веке возник реальный спрос на фотокамеру, что было почти осуществлено в 1800 году Томом Веджвудом, которому удалось получить надежное изображение, но он не смог закрепить его, сделать постоянным. В 1796 году он экспериментировал со светочувствительными серебряными солями, чтобы получить изображения ботанических образцов: копировал волокно листьев либо крылья насекомых, которые он помещал на бумагу или кожу, пропитанные серебряной солью, а затем выставлял на солнце. Если бы он использовал аммиак как фиксатор (открытие, сделанное Карлом В. Шиле в Швеции на двадцать лет раньше) или промывал полученное изображение в сильном растворе обычной соли, то он смог бы остановить последующее воздействие света на светочувствительные серебряные соли. Вместо этого он промывал негатив мылом либо покрывал изображение глянцем. Его попытки рассмотреть изображение при слабом свете свечи ни к чему не приводили, так как изображение постепенно становилось темным.

Нисефор Ньепс из Франции был первым человеком, который успешно получил изображение с помощью солнца. В 1827 году он пытался представить свой доклад Королевскому обществу в Лондоне, когда посетил в Англии своего брата Клода. Но так как Ньепс держал свой процесс в секрете, отказываясь описать его в докладе, Королевское общество не приняло его предложение. К докладу, тем не менее, были приложены несколько фотографий, сделанных как на металле, так и на стекле. В 1853 году Роберт Хант, один из первых историков фотографии, сообщил, что некоторые из этих фотопластинок находились в коллекции Королевского (Британского) музея. Р. Хант пишет: «Они доказывают, что Н. Ньепс знает метод создания изображений, с помощью которого свет, полутона и тени передаются столь же естественно, как это наблюдается в природе; он преуспел также в создании своих гелиографии, которые не подвергаются дальнейшему воздействию солнечных лучей. Некоторые из этих образцов очень хорошо отгравированы».

Нас не должно удивлять то, что эти фотопластинки напоминали гравюры, так как Ньепс в действительности изобрел фотогравюру, а те образцы, которые видел Р. Хант, были приняты именно за гелиогравюры, а не фотографии, сделанные с помощью камеры-обскуры.

Большая камера-обскура, сооруженная в Киме Атанасиусом Кирчером в 1646 году, показана без верхней и боковой стенок. Это было небольшое передвижное помещение, которое легко переносилось художником на место, где он хотел рисовать. Художник забирался в это помещение через люк. На гравюре он очерчивает, с обратной стороны, изображение на прозрачной бумаге, которая висит напротив одной из линз.

Переносная камера-обскура начала девятнадцатого века:

Возможность фотографии стать полным и точным документом была признана очень рано. Фотографы, предсказывала филадельфийская «Нэшнл Газетт» в 1849 году, «будут посещать иностранные государства, королевские дворы Европы, дворцы пашей, Красное море и Иерусалим, пирамиды Гизы и доставлять домой точное представление обо всех грандиозных и удивительных объектах, посещение которых стоит сейчас очень дорого...

Не смогут почки на дереве набухнуть и расцвести, не сможет цветок разбросать семена или овощи распустить побеги без того, чтобы эти замечательные процессы не были запечатлены на точной фотографии... Пароходный котел не может взорваться, или своенравная река выйти из берегов, садовник не сможет убежать с богатой наследницей или преподобный епископ совершить неблагоразумный поступок без того, чтобы честный и официальный дагеротип не поведал об этом всему миру».

Голландские купцы с одной из первых фото камер, которую разрешили ввезти в Японию. 1851 год. Японская гравюра на дереве.

Первые фотографы не теряли время, чтобы подтвердить эти предсказания. Студии-фабрики выпускали тысячи портретов. Еще не высохла типографская краска на страницах «Нэшнл Газетт», а уже появились фотографии европейских архитектурных памятников и американской границы. Вскоре появились фотографии Аравийской пустыни, пирамид Гизы, Абу Симбела и храмов Карнака, Мексиканской и Крымской войн, «Кровавого Канзаса» и восстания сипаев. В Нью-Йорке стали издаваться два фотографических журнала. Появились первые фотографические книги. Бостонец по имени Уипл соединил камеру с телескопом в обсерватории Гарвардского колледжа, чтобы получить четкий, детальный снимок Луны. В 1856 году Лондонский университет включил фотографию в программу своих учебных дисциплин. Несколькими годами позже Мэтью Б. Брэди с помощниками начал создавать фотодокументы американской гражданской войны в Америке.

Хотя непосредственная документальность была главной целью и функцией фотографии еще более ста лет назад, как и сегодня, выдающиеся деятели науки и искусства признавали, что у фотографии имеются огромные возможности, которые должны быть раскрыты и приведены в действие. К примеру, сэр Чарльз Истлейк, президент Королевской академии, и лорд Россе, президент Королевского общества, совместно обратились к Фоксу Тальботу, изобретателю системы негатив — позитив, с просьбой сделать более приемлемыми его условия, связанные с патентными правами на его изобретение.

Статус фотографии в середине девятнадцатого века раскрывается наиболее ярко в тех отношениях, которые сложились между фотографией и изобразительным искусством. Появление фотографического процесса породило ударную волну, которая распространилась во всем мире искусства. Поначалу в нем увидели опасного соперника. Безработица стала угрожать иллюстраторам и художникам-графикам. Угроза казалась еще большей, так как художественный идеал детального реализма в то время был полновластным. Отчасти с печалью, отчасти с приятным возбуждением художник Деларош заметил, что «отныне живопись умерла». Он сказал также, что фотография отвечает «всем требованиям искусства» и заключает в себе все принципы, ведущие к «совершенству». Некоторые художники, наименее преуспевавшие, сменили свою профессию и освоили новый процесс. Такое развитие событий оказало большую услугу фотографии, так как появилось много хороших исполнителей, поднаторевших в важном деле художественного оформления хорошо организованных композиций. Самое враждебное отношение к фотографии проявил французский поэт и критик Шарль Бодлер, который осуждал дезертирство второсортных художников и говорил о коррупции в мире искусства. Настолько плотная атмосфера какой-то незаконности была создана вокруг фотографии, что даже сегодня многие иллюстраторы выступают против того, чтобы стало известно, в какой степени их знания, информация и даже вдохновение зависят от фотографий. «Она восхитительна, — печально сказал Ж.-О.-Д. Энгр о фотографии, — но, однако, никто не должен признать этого».

На протяжении двух третей столетия, до появления новой пленки, разработанной вскоре после второй мировой войны, цветной процесс был весьма специфичным и трудоемким. Для получения цветной фотографии требовались три различных негатива, а для получения цветного отпечатка на бумаге нужно было превратить три черно-белых негатива в три слоя окрашенного желатина, точно совмещаемых вместе. Множество различных химикалий и методов удерживали великих мастеров черно-белой фотографии от того, чтобы обратиться к цветной пленке, и ими было сделано всего несколько фотографий. Цветные снимки принадлежали почти полностью миру технической и прикладной фотографии. Они использовались в научной работе, в рекламе, в цветных репродукциях. И главной целью теории, практики и печати цветной фотографии было абсолютно точное воспроизведение естественного цвета.

Вся цветная фотография основывается на том, что каждый оттенок может быть получен путем комбинации всего трех «основных» цветов. Практически этот принцип был претворен в жизнь еще в восемнадцатом веке, когда недорогие отпечатки с хорошо известных картин, сделанные глубокой печатью, подкрашивались. В 1855 году Джеймс Кларк Максвелл предвосхитил цветную фотографию, указав, что таким же образом можно скомбинировать свет из его основных цветов, а в 1861 году он спроецировал изображение куска шотландской ткани на экран, при этом три цветных изображения (каждое из них передавало один из основных цветов) были наложены одно на другое. В 1868 году в Париже Луи Дюко дю Орон разработал ряд технических приемов для производства цветных фотографий на бумаге. Эти технические приемы лежали в основе цветной фотографии до 1930 года, когда Маннес и Годовски предложили для кино метод получения позитивного изображения на одной пленке. В 1938 году пленка «Кодакхром» и такая же «Агфаколор», разработанные почти одновременно в Германии, стали общедоступными. Именно тогда стала широко использоваться цветная пленка, хотя фотографы должны были возвращать и «Кодакхром» и «Агфаколор» фирме для проведения сложного процесса, который включал в себя проявление, реэкспозицию, окрашивание и отбеливание всех трех светочувствительных слоев пленки. В 1950 году в продаже появилась цветная обратимая пленка «Эктахром», разработанная теми же Маннесом и Годовски. Она позволила фотографам самим делать проявку. Вскоре появились пленки «Кодаколор» и «Эктаколор». Но это были негативные материалы, то есть пленка после проявки имела цвета, противоположные естественным. Эту «противоположность» нужно было обращать, то есть делать цвета естественными при печати, точно так же, как черно-белые негативы обращаются в позитивные отпечатки. В 1963 году Поляроид выпустил пленку «Полаколор» с времнем обработки 60 секунд, разработанную Эдвином Г. Лэндом. А четырьмя годами раньше Лэнд развенчал классическую трехцветовую теорию цвет­ного видения, доказав, что человеческий глаз видит полноцветное изображение и тогда, когда лишь две цветоделенные фотографии данного объекта накладываются одна на другую, причем одна из фотографий освещается более длинной световой волной, чем другая.

Кульминацией изобретательного гения Эдвина Лэнда стала его камера SC-70, появившаяся в 1973 году, которая автоматически выдает, после нажатия электронной кнопки затвора, цветной квадратный отпечаток размером 3,125 дюйма.

Многие профессионалы сужают свою «палитру» и ограничиваются темными тонами, акцентированными лишь несколькими яркими лучами цветного освещения. Сознательное использование неожиданных изменений цвета, намеренное нарушение указаний производителей пленки ради того, чтобы получить такие цвета, которые еще никто не видел, стало составной частью технического мастерства целого ряда талантливых фотографов, таких как Эйл Джоел, Мишель Ваккаро, Фред Лайон, Эрвин Блюменфельд, Нина Лин, Марк Рибу и многих других. Особенно яркий цветовой диапазон новой очень чувствительной цветной пленки приводит в восхищение любителей, стремящихся иметь самые реалистичные снимки.

Фотография дала нам не только новые яркие формы искусства, но и нашла большое применение в науке, промышленности, торговле:

Спиральная туманность, снятая телескопом Хэйле (200 дюймов). Гарольд Эджертон

Высокоскоростная фотография падающей капли молока:

В этих областях она революционизировала средства общения, углубила и расширила научные исследования и создала новые общественные институты. Этот процесс начался давно, так как прикладная фотография так же стара, как сама фотография. Светокопии чертежей инженеров и архитекторов использовались строителями и предпринимателями более столетия назад. В то же время астрономы начали устанавливать камеры на звездные телескопы, чтобы фотографировать небо.

Технический арсенал фотографа в наши дни настолько развит, что снаряжение, которое фотожурналист носит развешанным на своей груди — в смысле технических возможностей,— великий Брэди во время гражданской войны не смог бы погрузить и на десяток своих фургонов. Сегодняшний фотограф может иметь при себе три или четыре камеры. К одной из четырех камер может быть подсоединен стробоскоп с питанием от простых батареек, который дает великолепное освещение для столь коротких выдержек, как одна миллионная секунды. Камеры имеют объективы большой разрешающей силы — нормальные, широкоугольные и телеобъективы. Дальномер, соединенный с объективом, фокусирует объект в течение одной-двух секунд. Экспонометр, встроенный в камеру, может автоматически обеспечить нужную диафрагму для избранной скорости затвора. Движением пальца можно передвинуть проэкспонированный кадр и на его место поставить новый кадр, готовый к съемке, или, если эта процедура слишком медленная и не соответствует скорости движущегося объекта, необходимая работа может быть совершена автоматически с помощью моторчика со скоростью тридцати шести кадров в течение нескольких секунд. Необходимо отметить, что подобная оснастка не является редкостью, и она не очень дорогая.

Камера и фоточувствительная эмульсия могут теперь фиксировать то, чего не улавливает человеческий глаз: невидимое излучение (рентгеновские, космические, ультрафиолетовые и инфракрасные лучи) обнаруживает объекты в полной темноте, видит кости под кожей, структуру вселенной, запечатлевает явления слишком быстрые для невооруженного глаза — пулю, преодолевающую ударную волну звукового барьера, маленький мяч, сжатый ударом клюшки. Фотографии явлений: слишком медленные — растущие цветы и города; слишком большие — кривизна земной поверхности; слишком маленькие — атомы, бактерии, кристаллы металлов; слишком далекие — спиральные туманности и звезды далеких галактик; явления, которые могут ослепить нас, — солнечная корона и огненный шар ядерной бомбы.

солнечная корона

взрыв ядерной бомбы

Камеры идут туда, где мог бы, без сомнения, погибнуть человек — в космос, на морское дно, которое настолько глубоко, насколько высоки Гималаи. Таким образом, за прошедшее столетие фотография расширила человеческое зрение и, вооруженная научными приборами, открыла на разных уровнях тысячи тысяч неожиданных аспектов природы, красоту и странности которых до этого нельзя было представить.

Поиск по сайту: