Глава 33. Я ПОКИДАЮ БАЗУ

В низкой, обшитой стальными плитами комнате было ужасно холодно. Смотровое окно выходило прямо на лед.

Возле полукруглой тяжелой двери стоял снежный кюр с золотыми кольцами в ушах. Это он сопровождал Карджука, предателя своего народа. В лапе он держал кожаную сбрую.

Я медленно натягивал на себя меховую одежду.

Сейчас меня выведут на лед, отведут подальше от базы и прикончат. Со стороны все должно выглядеть так, будто запряженный в сани слин набросился на своего хозяина. Если меня найдут со следами насильственной смерти, а еще вернее – разорванного на куски, все посчитают подобную кончину вполне естественной для крайнего севера. Этим и должно было закончиться мое отчаянное, безумное и бессмысленное путешествие, обреченное на провал с самого начала. Если кому-то и придет в голову меня искать, расследование закончится, как только найдутся мои сани и мой истерзанный, закоченевший труп.

Разумеется, никакого слина запрягать в сани не собирались. Зверь накинул на меня сбрую и запряг в сани.

Ему предстоит разорвать меня на куски, имитируя нападение озверевшего от голода слина. Разумеется, кое-что придется оставить. Кости, меховую одежду, поломанные сани, изжеванные куски тела.

Я был рад, что удалось повидать Зарендаргара, Безухого. Мы долго с ним говорили.

Странно, что мне это понравилось, ведь он был всего лишь зверем.

По-моему, ему тоже стало меня жалко. Сам Зарендаргар, Безухий, показался мне одиноким солдатом, настоящим воином, которому не с кем было поговорить и поделиться наболевшим. Даже среди своих он вряд ли нашел бы достойного собеседника, с которым смог бы общаться тепло и доверительно, как со мной. В таких разговорах слово заменяет целый абзац, а один взгляд или движение лапы передают больше, чем многочасовые объяснения. Оказывается, он верил, что мы в некотором смысле родственники, дальние потомки древнего, давно забытого предка. Насколько ошибочно подобное представление! На берегах других миров нельзя найти своего брата.

– Одни и те же темные законы природы сформировали клыки и когти кюров и мозг и руку человека, – сказал он.

С этим я не мог согласиться. Благородные, высокие цели, породившие мозг и искусную руку человека, не могли иметь ничего общего с клыками и когтями хищников. Мы были людьми, а они – зверями. Неужели не ясно?

Кюр намертво затянул на моем теле кожаную сбрую.

Я думал о расплавленной меди, о пламени серы, о кристаллах соли, каменистом Эросе, вращающемся по своей орбите, и о скалах Титана, о взаимодействии молекул и траекториях электронов. Как гармонично и продуманно устроен мир! Возможно, все, что кажется нам чужим, – суть тоже мы, только в другом облике. И, отправляясь на поиски неведомого, мы снова ищем самих себя?

Потом я отбросил эти дурацкие мысли.

Конечно, все, что он городил о далеком братстве, – полная чепуха. Достаточно посмотреть на людей и кюров, чтобы понять, что между ними не может быть ничего общего. Мы – люди, они – звери, вот и все. Между тем Безухий мне понравился. Мне показалось, что я знаю его всю жизнь. По-моему, у него возникло такое же ощущение. Странно. Мне то и дело приходилось напоминать себе, что он всего-навсего зверь. И никакого родства между нами нет и быть не может.

Придумал тоже! Прилететь на чужую планету и встретить там родного братца!

Белый кюр возился возле саней, пристегивая к ним упряжь.

Последнюю ночь я провел запертый в своей камере. Не скажу, что мне было там плохо. Безухий обо всем позаботился. Изысканная еда и вино не переводились всю ночь. Вечером в камеру привели двух благоухающих духами рабынь. На ошейнике у каждой красовалась надпись: «Я принадлежу Тэрлу Кэботу». В ту ночь я преподал обеим хороший урок. Утром, когда за мной пришел белый кюр, рабынь пришлось отрывать от меня плетьми. Их заперли в той же камере. Девушки бросались на решетку, протягивали сквозь нее руки и рыдали.

Белый кюр повернул тяжелый ворот, открывающий ведущий наружу тяжелый стальной люк.

– Привет тебе, Тэрл, который со мной охотился. – В комнату вошел улыбающийся Имнак.

– Привет, предатель, – ответил я.

– Не надо обижаться, Тэрл, который со мной охотился, – произнес охотник, – Каждый исходит из своих интересов.

Я промолчал.

– Я хочу, чтобы ты знал, что весь мой народ будет вечно тебе благодарен за то, что ты освободил табуков.

– Это утешает, – сказал я.

– В твоем положении хорошо чем-нибудь утешиться, – заметил Имнак.

– И то правда, – кивнул я.

Почему-то мне всегда было трудно на него злиться.

– Я не питаю к тебе злых чувств, – сказал краснокожий.

– Я рад.

– Я принес тебе поесть, – произнес он и поднял мешок.

– Нет, спасибо, – покачал головой я.

– Ты можешь проголодаться, прежде чем доберешься до места.

– Не думаю.

– Не забывай о своем компаньоне, – настаивал Имнак. – Вдруг ему захочется перекусить? Нельзя думать только о себе. Возьми еду.

– Не хочу, – поморщился я.

Имнак растерялся.

Неожиданно до меня начал Доходить смысл происходящего. Я пристально посмотрел на охотника.

– Возьми, – умоляющим голосом произнес он. – Слины очень любят такое мясо.

– Покажи, – сказал я и заглянул в мешок. – Ладно, давай.

Кюр бросил ворот, подошел к мешку и тщательно его осмотрел. Затем понюхал лежащие в нем огромные ломти мяса. Убедившись, что в мешке нет оружия, он уставился на меня.

– Это мне! – сказал я, показывая на мешок.

Губы кюра растянулись. Он швырнул мешок на сани и вернулся к вороту. Наконец дверь медленно отворилась. Тусклый лунный свет заливал безжизненную ледяную равнину. Температура мгновенно упала градусов на тридцать. Ветер ворвался в комнату, взъерошил белую шкуру кюра и длинные черные волосы охотника.

– Тал, – сказал Имнак, как будто мы не прощались, а только встретились.

– Тал! – откликнулся я.

Кюр встал позади саней. Я навалился на упряжь, сани сдвинулись с места, и мы вышли на лед.

Поиск по сайту: