Глава IV. Часть 1. Как мне спасти тебя?

Двухдневное расстояние они преодолели за три оборота*. Однако эти часы растянулись для Исэйаса в целую вечность. Он чувствовал, как под руками все медленнее бьется сердце, все тяжелее и неохотнее струиться кровь по жилам умирающего охотника. И в растрепанной голове рыжего мальчишки отчаянно билась мысль: «Только бы успеть! Только бы успеть…»

Вороной бесшумно пролетел по спящим улицам города и с грохотом снес тяжелый замок на воротах. Во дворе захлебнулся лаем сторожевой пес, а в окне вспыхнул неяркий, колеблющийся свет.

— Антхеа! — отчаянно закричал мальчишка, соскальзывая с крупа коня, на крутых боках которого не было ни следа пота или пены, которая непременно сопровождает бешеную скачку.

Первой на крыльцо выскочила простоволосая, сонная Деа в ночной рубашке, держащая бронзовый подсвечник с оплывающей свечой. Испуганно вскрикнула, увидев Исэйаса, который окровавленными руками пытался стащить обмякшего Хеса с жеребца, кое-как поставила светильник на темные доски и бросилась помогать.

Мгновение спустя появилась и знахарка, запахивающая верхнюю рубашку. Вскинула ладони к лицу, вздрагивая, но быстро взяла себя в руки, оттащила Деа, вцепившуюся в Хеса и приказала:

— Горячую воду неси!

Девушка непонимающими глазами посмотрела на Антхеа, потом взгляд прояснился, и она молча умчалась в кухню. Знахарка хлопнула жеребца по спине, и ветряной дух покорно лег на землю, позволяя стащить с себя охотника. Вдвоем с Исэйасом они затащили мужчину в дом и положили на кровать.

Парнишка с отчаяньем смотрел на заострившиеся черты лица Хеса. Дыхание было хриплым, прерывистым и едва приподнимало грудную клетку. Антхеа схватила нож, безжалостно распорола рубашку, пропитанную липкой жидкостью, и ахнула:

— Кто ж его так?

— Фейри, - чуть не плача, сказал мальчишка, борясь с подступившим к сердцу ужасом от открывшегося зрелища.

На груди охотника зияла широкая рваная рана, из которой щерили клыки острых осколков сломанных ребер.

— И с каких это пор он не смог справиться? — недоуменно пробурчала знахарка, сноровисто обрабатывая рану.

— Меня… спасал, — горько прошептал Исэйас и внезапно разревелся, как маленький ребенок.

— Нечего тут слезы лить, — грубо откликнулась знахарка, но ее голос тут же смягчился. — Гордись, мальчишка, раньше так бы он поступил только ради Ролло.

Антхеа непрестанно суетилась вокруг лежащего мужчины. Исэйас с трудом понимал, что женщина делает. Он смотрел только на охотника и пытался понять, чем он, глупый, неуклюжий неумеха, да еще и послушник Святого Ордена, заслужил то, что для него совершил этот загадочный человек.

Взгляд мальчишки скользнул по свободно лежащему на груди Хеса амулету. Словно почувствовав внимание, тонкие нити внутри круга чуть дрогнули, и алые капельки начали неспешно скользить по паутинке, притягивая и завораживая. Паренек приоткрыл рот, изумленно рассматривая ожившую вещицу, потом почувствовал резкий толчок и, словно очнувшись, недоуменно посмотрел на рассерженную знахарку.

— Иди давай отсюда, — она вытолкала упирающегося Исэйаса из комнаты. — Умойся и попробуй уснуть. Больше ты здесь ничем не поможешь.

И захлопнула перед ним дверь. Послушник посторонился, пропуская Деа с горячей водой, и побрел вниз.

— Вообще рехнулся, паршивец, — выговаривала Антхеа бессознательному Хесу. — Мальчишку чуть не зачаровал, дурень!

Деа удивленно посмотрела на женщину и молча поставила тазик рядом с кроватью.

— Как он? — тихо спросила она.

— Плохо, — по лбу знахарки пролегла глубокая морщинка. — Боюсь, ночь не переживет.

Девушка опустила голову, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Я могу чем-то помочь?

— Да, — Антхеа повернулась к ней, обмакивая лоскуты чистой ткани в горячую воду. — Иди, мальчишку успокой, а то как бы не сотворил чего.

Деа кивнула и, бросив долгий задумчивый взгляд на охотника, вышла, тихонько притворив за собой дверь.

Исэйас сидел на крыльце, бездумно уставившись в прозрачную темноту ночи. Раз за разом перед глазами мелькали обрывки воспоминаний о бое, произошедшем в мертвом городке. И раз за разом в сердце словно проворачивался нож, когда чувство вины волной поднималось из глубины души. Теплая рука на плече заставила его отвлечься от горестных раздумий.

— Ложись спать, — Деа ласково провела по рыжим вихрам. — Антхеа сказала, что с ним все будет хорошо.

Исэйас судорожно выдохнул, чувствуя, как разжимаются стальные когти страха, железной хваткой сковавшие душу, и, улыбнувшись, направился в свою комнату.

Девушка еще немного постояла на крыльце, закрыв глаза и подставив разгоряченное лицо легкому ветерку, глубоко вздохнула, успокаивая бешено бьющееся сердце, и вернулась в дом.

Через два часа Антхеа закончила. Устало опустив плечи, она наказала девушке сидеть рядом с Хесом и ушла к себе, едва поднимая ноги. Деа тихонько поглаживала тонкие пальцы мужчины, иногда легко дотрагивалась до осунувшегося лица, проводя по прохладной щеке. Выждав для верности около часа и прислушиваясь к едва заметному прерывистому дыханию, девушка встала, вытянула из ножен охотника тонкий кинжал и провела им по основанию ладони. Зажав порез, она наклонилась и, откинув одеяло, начертала кровью на левом плече Хеса затейливый знак. Потом, немного помявшись, торопливо стянула рубашку, оставшись нагой, изобразила точно такой же знак у себя на правом плече и, сжав кулаки, скользнула под бок Хесу.

Мужчина очнулся ближе к рассвету. Голова кружилась, грудь болела, словно пронзенная стальным прутом. Он долго пытался разлепить веки, стараясь разглядеть окружающую обстановку мутными глазами, в которые было словно песка насыпано. Когда наконец ему удалось сфокусироваться, он понял, что находится у Антхеа, и против воли губы тронула слабая улыбка. Мальчишка не испугался, не бросил его там, выдюжил.

Хесу казалось, что он лежит рядом с открытым огнем — настолько ему было жарко. Он скосил глаза и судорожно попытался отодвинуться — рядом лежала Деа и сладко сопела ему в ухо. Но тело словно налилось свинцом, руки не слушались, а при любой попытке движения в глазах темнело от вгрызающейся в грудь боли. Девушка завозилась и прижалась обнаженным телом к стиснувшему зубы охотнику. Хес сдавленно застонал, понимая, что перестает контролировать как себя, так и проклятый амулет, начинающий действовать вовсю. Силы, словно неторопливый, но свежий ручеек, потихоньку начали возвращаться к ругающемуся сквозь зубы охотнику.

Деа сонно приподняла головку, посмотрела на очнувшегося мужчину, на светящийся, ею же начертанный знак на его плече, довольно улыбнулась и, ласково проведя по животу разом напрягшегося Хеса, склонилась к нему, нежно, с оттяжкой целуя. Охотник выдохнул и, не в силах сопротивляться, отдался на волю магии, бушевавшей в крови и разбуженной этой девушкой.

***

Наутро Исэйас, едва разлепив глаза, слетел с кровати и помчался в комнату Хеса, но на половине пути, недалеко от гостиной, услышал возню, сдавленные богохульства и раздраженное шипение. Рывком распахнув дверь, паренек расплылся в совершенно счастливой улыбке: перебинтованный Хес с ругательствами отмахивался от пытающейся его осмотреть донельзя удивленной Антхеа. Получалось у него, в силу слабости, из рук вон плохо, и вскоре мужчина был пойман, усажен на стул и тщательно проинспектирован. Косо глядя на недоуменно качающую головой знахарку и сияющего мальчишку, охотник явно чувствовал себя не своей тарелке: чтобы кто-то радовался тому, что за ночь он не отправился к праотцам, было для него редкостью. И даже в голову пареньку, счастливому оттого, что Хес жив и относительно здоров, не пришло, как мог мужчина, вчера еще находящийся на пороге смерти от жуткой раны, которая привела в ужас даже видавшую виды знахарку, смог встать на ноги всего за одну ночь.

— Хес, — мальчишка виновато потупился и подошел к мужчине, когда Антхеа, довольная проведенным осмотром, вышла, — прости меня, я тогда вел себя, как последний дурак, только помешал.

Охотник хмыкнул и едва заметно поморщился от боли.

— Ничего, с возрастом пройдет. Зато теперь тебе понятно, почему я начал тебя учить.

Исэйас радостно закивал головой. Хес улыбнулся и, вставая, потрепал его по рыжим вихрам.

Дверь грохнула, ударившись об косяк. К опешившему охотнику подскочила знахарка и с размаху залепила пощечину.

— Что с девочкой сделал, паскудник?! — лицо у нее было бледное, руки сжаты в кулаки, а в глазах застыл страх.

Хес сначала недоуменно прижал ладонь к горящей после удара щеке, потом его глаза расширились, он сдавленно застонал, вскидывая кулак ко лбу, и, скривившись от боли, причиненной слишком резким движением, бегом последовал за Антхеа. Ничего не понимающий мальчишка увязался за ними.

Деа сидела на кровати в своей небольшой комнатке и мечтательно смотрела в потолок. Глаза сияли, но девушка была словно не здесь, а где-то в собственных грезах. Когда Хес и Антхеа зашли в комнату, Деа осталась все такой же безучастной ко всему происходящему, словно живая кукла. Исэйас в растерянности смотрел на внезапные перемены, произошедшие с ней всего лишь за одну ночь.

Хес, отчаянно глядя на девушку, опустился перед ней на колени, заставляя посмотреть на себя:

— Деа, ты слышишь меня?

Она сфокусировала взгляд на мужчине, но все так же продолжала смотреть куда-то вглубь себя, при этом не шевелясь и не сказав ни слова.

— Исэйас, выйди отсюда, — внезапно рявкнул охотник, и парень выскочил из комнаты прежде, чем сообразил, что делает.

За спиной бухнула дверь, и он прислонился к стене, не решаясь вернуться.

— И что это? — тихо спросила Антхеа, глядя, как Хес хмурит брови и в нерешительности кусает губы.

— Она провела усиленный ритуал Связки*, — прошептал он.

— То есть передала свою жизненную силу тебе? Сегодня ночью? Откуда она узнала о нем? — знахарка горестно покачала головой. — А усиленный должен сопровождаться…

Хес молча кивнул.

— Я не смог сдержаться, потому что умирал, а от такого щедрого дара такие, как я, не отказываются, — он горько скривил тонкие губы. — И амулет не удержал иллюзию.

— И теперь девочка просто-напросто зачарована тобой, так? — Антхеа разгневанно свела брови. — Так давай, возвращай ее обратно, а то сидит тут она, как кукла!

— Я не могу, Антхеа! — голос Хеса сорвался.

— Мне все равно, можешь ты или нет, — знахарка наклонилась к охотнику. — Просто сделай! И верни мне девочку такой, какая она была до того, как ты затуманил ее разум.

И вышла, притворив за собой дверь. Исэйас рванулся было в комнату, но она схватила его за запястье и потащила вниз со словами:

— Собирайся, давай. Чтоб духу вашего здесь завтра не было!

Покачивающийся, словно от усталости, с измученным лицом, Хес появился только спустя пару часов, но на его губах играла легкая улыбка. Кивнув вопросительно поглядевшей на него Антхеа, он произнес:

— Проспит она до следующего вечера. И все будет хорошо.

Получив одобрительную улыбку знахарки, охотник удалился к себе и рухнул без сил, практически сразу засыпая, отмахнувшись от Исэйаса, попытавшегося пристать к нему с расспросами.

***

Уехали они, так и не дождавшись, когда проснется Деа. Хес на все встревоженные вопросы Исэйаса либо огрызался, либо отмалчивался, притворяясь если не глухим, то хотя бы слабослышащим. Вообще настроение у охотника было явно хуже некуда: смурной, постоянно нахмуренный и агрессивный. Гонял послушника на привалах до седьмого пота, безжалостно превращая парнишку в грушу для битья.

После пары таких тренировок, глядя, как Исэйас с трудом шевелит покрытыми синяками руками, Хес сжалился и даже дал мальчишке выпить настоя каких-то трав, от которых мышцы, сведенные болезненными судорогами, блаженно расслабились, а синяки, хоть и остались хорошо видны на бледной коже паренька, перестали саднить и беспрестанно ныть.

Мальчишка, к удивлению охотника, терпел все молча и безропотно, лишь упрямо сцепляя зубы, когда очередной хлесткий удар оставлял багровую полосу на измученном теле.

А по вечерам Исэйас, наскоро ополоснувшись после целого дня в седле и изнурительной тренировки, с азартно горящими глазами подсаживался к Хесу и всеми правдами и неправдами выводил того на разговоры о потаенном мире. Поначалу упирающийся и отмалчивающийся охотник со временем сдавался под натиском любопытства и в подробностях рассказывал восхищенно внимающему пареньку, как отличить ругару от перевертыша, баргеста от баггейна, и что делать, если вдруг не повезло встретить фахана, а потом насильно отправлял канючащего юнца спать. Дай ему волю — мальчишка так бы и сидел до рассвета, жадно ловя каждое слово.

Впрочем, Исэйасу хватало и без того насыщенной жизни. Утром он просыпался с трудом, после пятого пинка от недовольного Хеса, а потом еще полдня украдкой зевал в кулак, осоловевшим взглядом упершись в гриву своего каракового жеребца, купленного охотником на замену потерянного где-то возле Плини мерина. Исэйас помнил, как сообщил Хесу о том, что остался без лошади, и как втянул голову в плечи, ожидая подзатыльника и очередной непечатной тирады. Но, к его несказанному удивлению, мужчина промолчал, а утром в день отъезда подвел к смутившемуся послушнику высокого тонконого коня, имеющего весьма беспокойный, но миролюбивый нрав. Мальчишка и жеребец очень быстро поладили, и Хес время от времени замечал, как Исэйас поглаживает любимца по крепкой шее или тайком скармливает ему корочку хлеба, и тихонько хмыкал, щурясь, словно довольный кот. Вот уж угодил, так угодил.

На недолгих стоянках юнец прилежно записывал все в постепенно утолщающуюся книгу. Хес ни о чем его не спрашивал, не пытался посмотреть, о чем же рассказывает бумаге послушник, хотя желание, как ни странно, иногда возникало.

На четвертый день Хес безапелляционно заявил, что, несмотря на то, что придется сделать небольшой крюк, им нужно заехать в достаточно крупный город Крэйт, где расположилось одно из представительств Гильдии охотников. Исэйас, хоть и не был рад такому повороту дел, но спорить с мужчиной не стал, послушно направляя жеребца за вороным Хеса.

Когда они въехали в ворота Гильдии, мальчишка сразу же почувствовал себя достаточно неуютно, ловя на себе удивленные взгляды и замечая, как бывалые охотники вскидывают брови и о чем-то шепчутся. Хес, казалось, не замечал всего этого, а может — просто привык. Спешившись, он отрывисто бросил Исэйасу короткий приказ расседлать и обиходить лошадей, а сам быстро скрылся из виду, войдя в простую деревянную дверь, ведущую в двухэтажное здание.

Мальчишка только печально пожал плечами и начал было отцеплять чересседельные сумки, как почувствовал, что сзади кто-то стоит, и обернулся.

Перед ним, прислонившись к двери соседнего денника, любопытно щурился темноволосый парнишка его возраста. Крепкий, невысокий, в простой одежде с вышитым на воротнике рубашки знаком Гильдии. Ученик, еще не заслуживший собственного кольца и личного знака.

— Привет! — поздоровался он. Голос был яркий и звонкий. — Ты кто будешь и откуда?

Исэйас вздрогнул и стушевался под серьезным взглядом карих глаз. Сказать, что он послушник Святого Ордена, значит, как минимум, обречь себя на то, что мальчишка, сейчас дружелюбно улыбающийся, отскочит от него, как от прокаженного, а на молодом лице, уже расчерченным тонкой ниткой длинного шрама, появится презрение.

— Ты ведь с Хеспером, да? — спросил юноша, жадно подаваясь вперед. — Ты его ученик?

Рыжий сглотнул и поспешно кивнул, мысленно проклиная себя за такой обман.

— Вот это да! — восхитился новый знакомый, восторженно присвистнув. — Тебе так повезло! Я слышал, что он никогда не брал себе учеников! Ах, да, я Зотик, — спохватился он и протянул руку.

— Исэйас, — мальчишки обменялись рукопожатиями.

— Ну и как тебе Хеспер? Как у него учиться? — темноволосый аж рот приоткрыл.

Послушник вспомнил тренировки и против воли сморщился, будто от зубной боли. Зотик воспринял это по-своему и, засмеявшись, хлопнул рыжего по плечу.

— Они все такие, — заговорщицки прошептал он и вдруг замолчал, глядя куда-то за спину парнишке.

— Исэйас, — на плечо послушнику легла тяжелая рука. — Я тебе что сказал сделать? Заподпружишь* жеребца, дальше пойдешь хоть пешком, хоть ползком. Дело закончи, а потом языком трепи.

И мальчишка ойкнул, когда Хес, бесшумно подошедший сзади, отвесил ученику тяжелый подзатыльник, поглядел на потирающего многострадальную голову Исэйаса и вышел.

Зотик, молчавший все это время и восхищенно глядевший на отчитывающую послушника легенду, тихонько хихикнул и сочувствующе посмотрел на Исэйаса.

— Приходи, мы сегодня с ребятами собираемся на заднем дворе, — пригласил он и выскочил из конюшни, махнув на прощание рукой.

Исэйас стащил седло с недовольного жеребца и подумал, что ему здесь определенно нравится, не то что в Святой Обители, где каждый из новичков подвергался унизительной процедуре «посвящения». Мальчишка вздрогнул и поспешил выполнить поручение Хеса.

— Хеспер! — услышав громкий оклик, мужчина обернулся.

К нему спешил невысокий, кряжистый мужчина с коротко стриженными каштановыми волосами.

— Неро, рад тебя видеть, — улыбнулся Хес, крепко пожимая протянутую руку.

— Не думал, что встречу тебя здесь, — Неро прищурил светлые глаза. — Как смотришь на то, чтоб выпить?

Охотник на мгновение задумался, а потом кивнул, и они направились к таверне, находившейся прямо за воротами Гильдии.

В небольшой, но аккуратной зале было достаточно тихо. Вечерние дебоши еще не начались, и охотники, составляющие основную часть посетителей, вели себя смирно, негромко переговариваясь, рассказывая об уничтоженных тварях и тихонько посмеиваясь над забавными ситуациями.

— Неро, послушай, — Хес наклонился вперед, опираясь на столешницу локтями, — кто проверял Плини и его окрестности?

— Моя связка и ребята Эскотта, — удивленно посмотрел на него темноволосый охотник.

— Ты со своими не заезжал в городок? — голос Хеса звучал ровно.

— Нет, мы у ворот разъехались, — Неро откинулся на спинку стула. — Моя связка по деревням прошарилась — ничего не нашли.

— Твое счастье. Отправьте нарочного к Мастеру Десебелу — связки Эскотта больше не существует. И пошлите похоронную бригаду к Плини — все, что от него осталось, стоит сжечь.

— Хес, о чем ты? — тихо спросил Неро, темнея лицом.

— Причина была в городе — там обосновалась одна из Высших Неблагих — Паучиха. Сам Плини мертв уже больше двадцати лет, судя по состоянию костей и зданий. Ты и твои ребята выжили только лишь потому, что она отвлеклась на связку Эскотта.

Темноволосый охотник молчал, пораженно глядя на мужчину и медленно осознавая то, о чем ему сейчас было сказано.

— Но я же видел! — воскликнул он, ударив кулаком по столу. — Я видел этот город! И он ничем не отличался от того же Крэта!

На громкий возглас обернулось несколько человек, и Неро немного притих.

— Это была иллюзия, — Хес пожал плечами.

— Я даже не буду спрашивать, как ты с ней справился, — буркнул охотник, остывая.

— Лучше не надо, — скривился Хес и непроизвольно потер грудь.

— Что за мальчишка с тобой? — поинтересовался Неро, делая большой глоток из объемной кружки.

Черноволосый мужчина на мгновение замолчал, а потом нехотя сказал:

— Ученик.

— Ты серьезно? — удивился Неро и вдруг, привстав, кулаком ткнул Хеса в плечо. — Оно и правильно, парень! Давно пора!

Хес прислушался к голосам, доносившимся с заднего двора, и вывел жеребца из стойла. Мальчишки, возбужденно галдя, рассказывали друг другу, на каких Тварей им уже довелось охотиться и чему новому научили их Наставники. Ученики, совсем еще желторотые юнцы, не понимали сути Охоты. Не понимали, что вскоре перестанут спокойно спать по ночам, просыпаясь в холодном поту, раз за разом переживая самые жуткие моменты; не понимали, что жизнь, подобная этой — постоянная борьба со смертью. Или убьешь ты, или уничтожат тебя. И больше нет шансов просто вернуться в нормальную жизнь, зная, что подстерегает тебя и в темноте, и при свете дня. Охотники не заводили не только семей, но даже и постоянных подружек: когда есть тот, к кому хочется возвращаться, начинаешь невольно жалеть и беречь себя. А это означает, что смерть лишь пристальнее глянет на тебя и быстро взмахнет ножницами, перерезая нити жизни. Борьба с Тварями — ежедневное сражение за право ступать по этой земле, и в нем нет места для сомнений. Он никому не хотел бы такой судьбы.

Охотник подседлал вороного, покосившись на спокойно стоявшего в деннике каракового коня Исэйаса. Послушник был там — среди хвастающихся мальчишек; чуткое ухо мужчины различило его робкий голос. И Хес собирался оставить его здесь, потому что неожиданно для себя понял, что ему глубоко наплевать, кем является этот рыжий юнец, но он не хочет его смерти, поэтому охотник попросил Неро приглядеть за учеником до его возвращения. Старый товарищ лишь сочувственно посмотрел на черноволосого мужчину и согласно кивнул.

— Я так и знал, — недовольно раздалось сзади, когда Хес закреплял чересседельные сумки.

Охотник обернулся и хмуро посмотрел на подошедшего послушника, который держал под уздцы взнузданного и подседланного каракового.

— Ты не уедешь без меня, — упрямо заявил мальчишка, с вызовом глядя на Хеса.

Мужчина помолчал мгновение, а потом пожал плечами:

— Если ты хочешь побыстрее расстаться с жизнью, то не буду тебе препятствовать, — и отвернулся, вскакивая на коня.

Исэйас, ожидавший гневной отповеди, а то и пары подзатыльников, озадаченно посмотрел в спину удалявшемуся Хесу и проворно взобрался на своего жеребца, следуя за охотником.

__________________________________
*Оборот — час (прим. автора)
**Ритуал Связки — передача жизненной энергии от одного человека к другому для заживления тяжелых ран. Усиленный ритуал сопровождается половым актом, что обеспечивает наиболее полное и быстрое выздоровление (прим. автора)
***Заподпружиться — лошадь может защемить мягкие ткани перед сильно затянутой подпругой. После такого травмированное животное не даст себя подседлать (прим. автора).

Поиск по сайту: